Стратегия. Возвращение Денисов Вадим

— Тогда высоко-ква… квак… клик… лифик… цированные, сука, да что такое!

— Понял, да? — усмехнулся я. — Высокоморальные.

— Ну, на… Просто высокие!

— Меня, значит, за борт?

— Не, без тебя никак… Каблуки выточим!

— Да что там каблуки! Давай уж сразу ходули привяжем! Как там с пулеметом?

Он оглянулся.

— В принципе нормально вертится. Было бы время — стоило бы немного переделать.

Ну и хорошо. Вряд ли Гоб будет часто шмалять с турели, тем более под тентом.

— Я еще между запасками кусок толстой резины привяжу — если что, ствол туда встанет, как на тачанке! — многообещающе сказал Гоблин и запел густым басом: — И с налета-поворота по цепи врага густо-ой! Застрочит из пулеме-ота пулеметчик молодой! Родители пели… А я — молодой!

Дикая машинка.

Стрелок MG-42 может создать сплошной огневой заслон, только успевай ствол менять. Устрашающее оружие, кроме всего прочего, обеспечивающее вражине еще и гарантированную психологическую травму. Пиндосы называли этот чудо-пулемет «циркуляркой Гитлера», наши бойцы — якобы «газонокосилкой». Здесь я имею смутные сомнения — насколько актуальной была газонокосилка для памяти бойцов 43-го?

Вот мой дед, всю Отечественную геройски отслуживший в пехоте, говорил, что у них «эмгэшку» называли «крестовиком» — за характерный и очень впечатляющий крестообразный выплеск дульного пламени, ни с чем не спутаешь… Однако в сети я таких упоминаний почему-то не встречал.

При передаче ништяка спецгруппе в комплекте отошел запасной ствол, что очень важно: в работе данное изделие прилично греется, скорострельность высокая. Четыре барабана-«кекса», эти, похоже, югославского производства, запасная возвратная пружина, еще кое-что по мелочам, десять лент-пятидесяток. Стыковать их в длинную Сомов пока не собирается.

Реального опыта стрельбы из конкретно этой машинки у нас еще не было. Благодаря Феде Потапову русские сталкеры имели дело со швейцарско-австрийским ручным пулеметом Steyr-Solothurn S2-200, он же MG-30. «Сорок второй» же изучали в теории, так что ничего сложного.

— Кстати, в немецкой армии было запрещено высаживать очередь больше двухсот пятидесяти выстрелов. Чтобы не перегреть, — вспомнил Сомов. — А постоянная скорость стрельбы не должна была превышать трехсот выстрелов в минуту.

— А у тебя будет правило — не больше десяточки за раз! — предупредил я строго.

— Да понимаю…

Ствол жалко. И боеприпас. Пунктуальный китайский босс патронов отсыпал по счету — ровно тысячу штук, больше не дал, жмотяра. Оставляет шанс на то, что мы все-таки можем внезапно смыться вместе с оплатой? Или же не считает нужным отваливать лишнее самой экспедиции?

С господином By мы общались всего один раз.

Едва увидев заказчика, я облегченно вздохнул — подтвердилось: этот завидный толстяк с нами точно не поедет! Почему-то представлял хитромудрого делягу в образе китайского мандарина… Во времена правления династии Мин именно так называли важных чиновников, советников, военачальников и прочих представителей властной элиты.

Португальские купцы назвали их «mantri», слово произошло из санскрита и означало «чиновник». Его же применяли и к крутым военачальникам. Со временем европейцы термин трансформировали в созвучное с глаголом «mandar» — «отдавать приказы», а там уже и до «mandarin» было совсем недалеко. В китайском же языке чиновники с мандаринами-кумкватами вообще никак не связаны… «Гуань», и все. Конечно, By Чун никакой не чиновник и уж тем более не лихой полководец. Он местный олигарх-кровосос. Значит, сросся, собака страшная, с властью, пользуется… Порой коррупционер ее, власть, нагло обманывает, не отдавая Пекину ценных пленников.

Для меня китайский мандарин — с детства есть что-то толстопузое.

Так оно и вышло, наивные ожидания оправдались: натуральный жиртрест! Рыхлый, как былинный водяной, толкни такого в мягкое пузо — до обеда колыхаться будет.

Ну что, поговорили…

Этот высокий оплывший боров, несмотря на кажущуюся миролюбивость в голосе, имеет опасные глаза абсолютно безжалостного человека. Хитрого, расчетливого, про особый ум не скажу — не было времени на тестирование. Все, что нужно, Харди ему уже рассказал, поэтому и визит был недолгим.

Чун спросил о наших условиях. Я сразу потребовал пулемет.

Боров удивился.

— Зачем он вам сейчас нужен, позвольте спросить?

— Мы не выходим в рейд с незнакомым оружием. Надо проверить, пристрелять.

Отдал.

Заставил меня подписать договор, паразит! Обязательно сохраню этот документ, передав его в Музей Замка, — пусть детки тешатся.

И вот Гоблину теперь есть чем заняться. Днем он сжег за городом двадцать патронов, теперь цацкается с оружием в полном удовлетворении итогами стрельбы.

В принципе все готово. Есть даже асбестовая прихватка для смены стволов.

И аптечка, и огнетушитель имеется, все по-взрослому!

Арбалет я продал. Нет смысла его таскать, арсенал достаточный. Ставить взведенным на тропе? Для охоты настороженный самострел годится, а вот в качестве охранной системы не сработает: не предупредит о вторжении — бесшумная машинка.

Почти весь день мы занимались нормальной разведработой, то есть ходили на рынки, где попутно прикупили всякого нужного, включая второй бинокль, заглядывали в тесные уличные магазинчики и болтались по различным полусонным кабакам, где наперсток за наперстком безнапряжно раскручивали местных на ценные сведения. Расспрашивали в основном о Рио-де-Жанейро, куда группе уже не попасть, поэтому интерес не вызывал у местных никаких подозрений. Люди воспринимали его как нормальное любопытство новичков — постоянные клиенты забегаловок с удовольствием пели о порядках и обычаях, царящих в бразильском анклаве… Естественно, с чувством глубокого превосходства над тамошними непутевыми жителями.

Пару раз видели уйгуров, на улице их достаточно легко вычислить. Ни малейшего признака беспокойства. Про них тоже кое-что выяснили. Вполне может быть, что большого кипеша и не будет, если излишне бодрые соотечественники-бандюки, в земной своей жизни состоявшие в террористической организации «Исламское движение Восточный Туркестан», своей дурной бодростью достали саму общину… Такие придурки вполне могли махнуть на темный промысел в сторону Рио, где и сгинули бесследно в тамошних фавелах — у бразильцев это влегкую.

И все равно лучше смотаться вовремя, это чуть ли не главный закон сталкера.

— Мишка, ты закончил?

— Готовальня!

— Аналогично. — Я неторопливо докрутил последний саморез, надежно фиксируя дополнительную розетку бортсети. — Уже не знаю, за что зацепиться!

— Харэ цепляться, брателло, вот что я скажу: выкатываться надо из этой клетки, — предложил товарищ. — Пока жратву погрузим, прикинем, чего забыли, потом с Харди попрощаемся по-братски…

— Открывай ворота.

Впереди на нашем бывшем грузовичке ехал Харди. Без него мы бы точно не нашли дороги в этих чертовых трущобах. Я думал, что сразу двинемся к знакомым причалам, однако Спайсер повел нас совсем другим путем — вдоль реки на север.

Справа осталась еле различимая на фоне соснового леса и дальних северных хребтов темная башня кирпичной железнодорожной водокачки, не проработавшей по своему прямому назначению ни единого дня. Увидев ее впервые, мы не сразу поняли, что это за штука, приняв сооружение за необычного вида жилье, экзотическую собственность здешнего чудака. Никак не ожидали увидеть такого!

Где паровоз?

Уникальный объект, точнее — лишь малая часть его. Именно отсюда начинается насыпь узкоколейной железной дороги, извилисто тянущаяся в горы километров на сто пятьдесят, как утверждают местные жители. Нормальный ништяк, как считаете? Еще бы! К Замку Россия прилагался аэродром, у немцев и франков были вертолетные площадки, а кое-кому дарят аж железную дорогу, как дитяти… Это, между прочим, уже вторая известная, фрагменты первой нашли в верховьях Сены, там тоже мутного хватает, так и нет ясности — кому ее Смотрящие всунуть собирались. Вторая, если не считать рельсового комплекса из нашей локалки.

Все бы хорошо, но вселенские исполнители порученное дело бездарно запороли. Насыпь есть, а сама железка отсутствует — ни рельсов тебе, ни шпал, ни стрелок-семафоров, забыли положить! Паровозов с вагончиками тоже нет. На автомобиле по такой насыпи не поездишь, разве что на каком-нибудь карлике. Через сорок километров стоит станция, группа из трех строений, среди которых есть и типичный сельпошный магазин, естественно, уже пустой. Объект заселен двумя семьями вьетнамцев.

В общем, бестолково все.

Что делать? Ответ для нас с Гобом очевиден: надо искать остатки комплекта!

Я даже могу предположить где. Однако службы сталкеров в Китае как таковой не существует. Пекин по непонятной причине предпочитает создавать целевые поисковые группы по мере возникновения проблем и потребностей. Так, именно сейчас в тех самых горах работает геологическая партия. Если это настоящие спецы, то обязательно что-нибудь найдут — недаром ведь нитка запланирована… Но что с найденным делать дальше? С тяжелой техникой в анклаве дела обстоят плохо.

Все ближние локалки давно разбомбили простые горожане, те, кто посмелей.

Когда же власти Пекина спохватились и приказали сводным группам обыскать лесистую местность на противоположной стороне Хуанхэ, да поглубже, — выяснилось, что ушлые ребятки из Северного. Альянса давно заветные избушки вскрыли и вывезли к себе весь материальный заброс. Наглость, конечно, увели товар прямо из-под носа. А нечего мандаринам спать!

Такие дела — откуда теперь взяться грузовикам да экскаваторам?

Соседи не спали, так что поводов у Пекина обозлиться на Северный Альянс хватает: ништяк альянщики воруют, сами на деловой контакт не идут, судовой ход по Волге блокируют… На закусочку — ниже по течению есть два небольших островка: один лесистый, другой — невзрачная песчаная коса. Как Китаю жить без спорных территорий? Вот там теперь и разворачиваются локальные водяные драчки с неудачными соседями. Уж не знаю, есть ли что ценное на этих клочках суши… Разве что чисто ради политического интереса похлестаться. Пока на островках никто не встал, опасно.

Харди говорит, что китайцы никуда не торопятся в принципе. У них нет желания гнать колесницу времени с бешеной скоростью, они стараются все делать мягонько, поддавливая да подкалывая.

Надо с ними связи устанавливать, причем срочно!

— Может, сами ломанем? — кинув прощальный взгляд на строение, тихо сказал Гоблин. — Светить, правда, нельзя будет, тут хоть столби приоритет, хоть не столби — отнимут на раз, хорошо если жизни не лишат. Паровоз — штука зачетная, он же и как локомобиль смогет! Можно и в металле повторить.

— Сотникову союз с китайцами важней сотни паровозов, Миш… Доложим, а там уж как Главный скажет. Пошлет выкрасть — выкрадем вместе с забором.

Предложить им, что ли, в ходе следующего визита услуги профессионалов? Слушай, Лунев, а это тема! И вообще почему бы заказные сталкерские договоры не заключить с другими странами? Ведь уже полгода Замок оказывает сторонние услуги по охране, сопровождению грузов и обеспечению проходов, тяжелые Бероева этим занимаются…

По-моему, это гораздо перспективней, чем создание мутных рейнджерских Орденов.

Я представил яркое объявление в пекинской газете:

«Впервые! Теперь и у вас! Профессиональный поиск пакгаузов! Лучшие в отрасли специалисты Замка России, легендарные группы сталкеров-поисковиков с колоссальным опытом работы! Самое современное оборудование и снаряжение, огромный практический опыт, гарантированный результат, сжатые сроки, качество. Сопровождение и охрана не требуются. Форма и способ оплаты по договоренности. Дорого, надежно…»

Бред какой-то…

Не доезжая границ городской застройки, или селитебной территории, как любит говорить наш главный строитель Ковтонюк Герман Янович, отхватывающий за это от публики много язвительного, проводник повернул налево, выруливая совсем близко к реке. Пришлось попетлять по тихим темным улочкам вытянутого вдоль берега вьетнамского района. Но и там к самому обрезу Спайсер подъезжать не стал, наш маленький мотоотряд выкатил на второстепенную дорогу-грунтовку в ужасном состоянии, набитую исключительно местным транспортом. Качественной работой Смотрящих здесь и не пахло.

Куда он нас ведет?

Впереди пару раз мигнули красным стоп-сигналы, вербовщик сообщил по радиосвязи, что перед нами катят основные экспедиционеры.

Новозеландец собран до предела, непривычно скуп на слова.

Бедный Харди уже три раза напомнил мне, чтобы мы ненароком не проболтались о степени подробности нашей доверительной беседы. Естественно, я каждый раз его успокаивал, мол, не думай, все понимаю… Так что особого страха он больше не выказывает, так, легкий мандраж отправки, вопрос решен.

Вчера мы с Мишкой обсудили возможные мотивы хозяина «Звезды Макао», его забазарное поведение и уровень вовлеченности в авантюру. Недоверчивый Сомов не верил, что Спайсер поет без гнилья за языком, убеждая меня, что китайцы должны были вести переговоры исключительно сами, не допуская к тайным делишкам какого-то там англосакса. Я с таким утверждением друга категорически не согласился. Подобный примитивный подход невозможен даже на Земле, где у многих вполне хватает национальных кадров. К серьезному делу давно привлекают не по национальности, а по квалификации и деловым качествам. Вот если бы экспедицию организовывал именно Пекин… И то хрен что толковое получится, если это не чистая политика или национальная безопасность, где действительно важен допуск по секретности. После начальных этапов развития силами одной лишь титульной нации на Платформе ничего не сделаешь, проверено.

Попытаешься корчить автономного — влипнешь в нехорошее. Как швейцарцы. Те тоже хотели «все сами». А в результате анклав практически развалился на два: вольный Базель и мрачный Берн за семью печатями, теперь они уже сами не знают, как преодолеть стойкое недоверие друг к другу.

Вот, например, у нас в России… Всеми строительными работами руководят белорусы. Механические мастерские, электроцеха, опытные участки и собственное оружейное производство — там организация в большой части лежит на немцах, технарей среди них хватает. На мануфактуре специализируются Каир и Шанхай, международное разделение труда. Что коснись повоевать или разведать — так это мы, русские. И так далее.

Здесь же не государево дело, а замуты местного буржуйчика, который и сам боится, что о его хитрых фокусах узнает сонная спецслужба Пекина. Сразу проснутся!

Без посторонней помощи By Чуну не обойтись.

Ну, мало у китайцев своих харди спайсеров, умеющих одинаково ловко работать с представителями любого народа! Выйди толстяк на меня лично, я бы ему не поверил. И не ввязался бы в авантюру без достаточного количества данных, сбор которых занял бы много времени. Черт тебя знает, кто ты есть и что у тебя на уме… А Гоблин сразу разработал бы какой-нибудь безумный план грабежа олигарха, захвата доброго катера и «четкого ухода» подсвист пуль Альянса.

Нет, не спит восточный город…

Размеры поселения уже таковы, что патриархальный режим жизни дня раз и навсегда уступил место урбанистическому. Вот вдалеке опять затарахтел тук-тук, где-то рядом пару раз хлопнули входные двери. Со стороны Волги к причалам медленно приближались две груженые моторные лодки. Это не припозднившиеся рыбачки — китайские погранцы сменой возвращаются с дальних рубежей. Послышался низкий звук судового дизеля — ага, наверх идет посудина посерьезней.

«Эльф» маячил задними габаритами, огоньки то и дело мигали, грунтовка зашла в прибрежный лес, сразу начав петлять.

— Костя, ты три машины впереди видел?

— Вроде бы да, три. Отвлекся, задумался.

— А… Думай, начальник, думай. Скоро приедем, они к реке свернули.

Так и вышло, вот и река заблестела в лунном свете.

Похоже, приехали.

Задурили голову мне этим «паромом». Я был готов увидеть что-то стандартное, с крепким стальным тросом через всю реку и электромеханической лебедкой. А это просто плот. Большой крепкий прямоугольник из толстых бревен в три наката. Перила, правда, есть, с двух сторон. Что-то типа пандусов для въезда.

— Влезем? — спросил Мишка.

— Наверняка.

Две машины уже поставили, сейчас на настил осторожно въезжала третья.

Состав караванчика таков: пятидверный «паджеро» белого цвета, обшарпанный уродец «корандо» с иероглифами на борту и не менее старый джип «Азия Рокста», последние два автомобиля по своей сути есть не что иное, как перепевки темы знаменитого американского внедорожника. У «карандаша» двигатель мерсовский, у «Азии» — маздовский. Можно сказать, что к рейду машины никак не подготовлены. Да… Смелые ребята, в чем были, с тем и сунулись. У меня возникло нехорошее предчувствие предстоящей геморятины. Мы любим легкие машинки. Неподготовленный «падж» достаточно тяжел для разведки. «Корандо» тоже тянет за две тонны. Вот «Азия» чуть полегче.

Фары-искатели включены, лучи направлены на землю, видно хорошо, как на сцене.

К большому плоту подходил буксир — это его низкий звук будил реку.

— Значит, потащит нас выше по течению, вниз и мощной лодки хватило бы, — предположил Сомов.

— Точно… Один сидит в «падже», загоняет, еще двое на пароме.

— Трое.

— Ага, вижу… Крепят технику и ждут подхода буксира, четверо на берегу. Итого: восемь рыл. Да наш новозеландец в качестве провожающего с платочком.

— Играешь?

— Придется, — вздохнул я, открывая дверь.

Что с ним ни делай, Гоблину лоха педального не сыграть. Хоть в столичную студию сценического мастерства отдавай, хоть лучших гримеров призывай. Не та фактура у напарника — не бывать горной горилле из Конго милым вологодским зайчиком. Я давно привык, и все равно — как скорчит рожу, так сразу дрожь по коже, хочется взять полено и вмазать… Стороннего же человека просто оторопь берет. Вот пусть и изображает крутого спецназера на вольных хлебах, именно этого ждет Мэндэ, он нас держит именно за профессиональных вояк. А мне суждено изображать не вояку, но опытного охотника. И даже это непросто будет сделать.

Дело в том, что вояка-профессионал при первой же встрече идентифицирует коллегу или же просто опасного человека не по прикиду и манерам. Огромное значение имеет взгляд.

Утречком Мишка тренировал меня на гражданского.

Измучил, гад! Так гляди, так не гляди, не щурь глаза, не распахивай их — не красна девица, — невзначай простовато приоткрой рот, теперь сделай умное лицо, сделай удивленное лицо, у тебя постоянно оценка во взгляде, легче, легче… Два часа перед зеркалом и дружеской рожей тренера — это не каждый выдержит!

С остальным будет проще. Наверное, я удивлю многих, сообщив, что сейчас обмануть профессионала стало несколько легче, чем лет двадцать назад. Штампы отстоялись, оформились и прекрасно работают.

Наши предки легендарное немецкое оружие называли «шмайсером», и для них это был автомат. В эти самые автоматы вставляли не только магазины, но и рожки. Спустя много лет благодаря массовому распространению сетевых технологий новые диванные эксперты принялись героических дедов старательно поправлять, внедряя в обиход умное «пистолет-пулемет», который, как известно, вовсе не был «шмайсером». И что?

Немецкий истребитель «Мессершмитт» обязан был потерять советское наименование Me-109, к радости гитлеровцев, кипящих в аду, и превратиться в Bf. 109. И не дай бог новичку на форуме спутать магазин с обоймой! А то еще хлеще, брякнет кто-нибудь неосмотрительно про «нажал на курок» — и все, сливай воду, хотя всем ясно, что имеется в виду. Критерий правильности в электронном пространстве срабатывал сразу, а незнайку ждало суровое наказание.

Пусть знатоки выпендриваются. Честно говоря, лично я не вижу возможности поправлять тех, кто именно с такой терминологией спас мир от чумы.

Силовые структуры, чаще полицейские и антитеррористические, постепенно разрабатывали и внедряли наиболее удобное для них в тактическом плане. Пистолет стали держать двумя руками. С развитием всех видов транспорта и фактического отказа от марш-бросков, как и войны в лесах, автомат стало принято носить на груди стволом вниз, желательно на трехточечном ремне — так обеспечивается повышенная готовность к выстрелу, если нет необходимости в беготне среди берез. Приоритетом критерия верной практики стал даже не бой в городе, а зачистка.

Алгоритмы и матрицы закономерно прибыли на новую планету вместе с поселенцами.

Вышло интересно: на Платформе действительность вновь повернулась к первопоселенцам своей дикой стороной, и многим стало понятно, что далеко не все практики боевых дедов надо отвергать как несовершенные, начались разумные корректировки.

Тем не менее, повторюсь, общепринятые алгоритмы с Земли были перенесены сюда.

Указательный палец надо держать вытянутым вдоль скобы, это ТБ, триггер-контроль.

И только так.

Но нужно ли и можно ли держать постоянно? Как перед фотографом… Да вы и сами неоднократно видели: стоит такой колоритный бес в городе на охране чего-либо, прямо среди мирных жителей, а то и вообще в помещении, — автомат картинно на груди, палец на скобе. Напрягает мирных людей, которые такой триггер-контроль воспринимают как прямую и явную угрозу. Вот скажите, зачем эта демонстрация? Он что, прямо настолько ждет нападения и готов в один миг открыть огонь в окружении гражданских, пугая последних до смерти? Подготовленный пистолетчик спокойно носит оружие в открытой кобуре, и ему вполне хватает времени и на выхват, и на точный выстрел. И вообще не стоит переносить все нормы спортивной практической стрельбы на реальные полевые ситуации.

Я держать палец колом долго не люблю, так и артрит схватишь. Да и ни к чему такая постоянная готовность, она, как и любое другое привычное состояние, постепенно усыпляет, в реале алертность начинает резко снижаться, а риск случайного выстрела — парадоксальным образом возрастать. Лучше уж под скобой. Сталкеры носят стволы вариативно: и на плече таскают, в руке и через плечо наискось, при необходимости перекидываем оружие на грудь.

Таких шаблонов очень много, нет смысла перечислять их всем списком. Они стали маркерами, вот что опасно. Легко обманываться. Вот этим я и собираюсь воспользоваться, представ человеком опытным, но не военным.

Сомов уже закрыл свою дверь, пора бы и мне… Вывалился из машины, сунулся назад, зачем-то вытащил автомат. Подняв лапу в приветствии, напарник уже подходил к тройке «решателей вопросов», если к ним же отнести и Харди.

Начальничков у экспедиционеров двое.

Руководителя-распорядителя и доверенное лицо олигарха зовут Чжун.

Черт, сложно описывать китайца, все они на один лик, хотя я еще во время визита к By Чуну этого типчика разглядел достаточно хорошо. Не боец, а администратор, человек ушлый и умный. Попробую… Острое лицо хитрой лисы, большие раскосые глаза почти черного цвета. Небольшого роста, худой, как дрищ, с неестественно тонкой шеей и женскими запястьями, среднего возраста человек-клещ. Как и его босс, обманчиво улыбчив. Ни разу не мандаринистый. Носит прямоугольные очки в серебристой оправе, наверное, понтовые, не разбираюсь я в них. Одежда «полевая сборная» — не военная и не охотничье камуфло. На голове бесформенная шляпа с обвислыми полями.

Второго я еще не видел, но это человек не менее интересный. Знакомьтесь, товарищи, перед вами Мэндэ, силовая поддержка китайской группы. Где он служил и проходил подготовку, что за плечами — покрыто мраком. Пока что он меня интересует больше.

Под метр девяносто ростом, слегка перекачанный, ноги длинные, однако ниже бриджей не жилистые, вряд ли он хороший бегун. Милитари-кепка по брови, волос не вижу. Светлое камуфло легкой куртки, обвес приличный. Берцы, светлые наколенники, полный фарш, можно сейчас забрасывать героя в вечно неспокойные Ирак или Афган… Глаза жесткие, хоть и водянистые. Скорее всего, он и сам не армеец, а опытный силовик из правоохранительных или карательных органов. Каратель.

Ты мне и нужен, голубчик!

Опа, там уже руки жмут…

Накинул автомат на грудь, опустил ствол вниз и потопал к ним, положив палец прямо на спусковой крючок. Едва заметно споткнулся, громко выругавшись матом и для страховки вытянув правую руку вперед. Неловко содрал неудобно висящее оружие и лихо перекинул его за спину, подтянув повыше и вынужденно зажимая в руке лишний ремень. Опять выругался, выпуская кусок погона, — автомат обвис.

Ну что? Есть взгляд! Тяжело ты смотришь, товарищ Мэндэ, ох, тяжело, спит в тебе неутоленная альфа… Я мельком посмотрел ему в глаза — и тут же опустил голову, быстро изучая следы на земле, отлично видимые в косо падающих лучах автомобильных фар. Потом перевел внимательный взгляд на обувь охранника.

Оценил меня на капельку, спецназер, или кто ты там есть на самом деле? Подошел и пожал руку Харди, Чжуну, а потом и этому чертушке, так, средненько.

Чуть дернул ноздрями, машинально. Меня не интересуют твои очи, приятель, меня интересуют следы, на всякий случай! И запах, извини уж, привычка…

На том и хватит. Начнешь слишком старательно изображать сельского простачка-охотника — дураком окажешься. Кинул слегка деталей для старта. Позже Гоблин в доверительной беседе обмолвит — мол, напарник у меня чувак, конечно, классный, безбашенный, прирожденный следопыт, жаль только, что нет в нем военной косточки, коллега, все самобытное, чисто леший.

Остальные китайцы — простые работяги, с ними, как меня предупредил Харди, можно и не знакомиться, не пригодится. Эти одеты разномастно, напялили что было не жалко взять из дома на износ. Да уж, кадры на зависть любой экспедиции…

Мужики с плота крикнули, замахали руками.

— Загоняй, — предложил я Сомову.

Давай, братан, ты уже поприветствовал, теперь моя очередь.

— Наверх нас потянет? — спросил у Чжуна.

— Да, против течения, — заулыбался распорядитель.

— Далеко?

— Примерно двенадцать часов ходу, если скорость будет маленькая.

— То есть всю ночь, — резюмировал я.

Еще бы, паром увесистый, неуклюжий, как утюг, капитан изматерится! Наш Дугин убил бы мастеровых за такую конструкцию, а шкипер «Дункана», послав всех, такую шнягу по реке тащить отказался бы. Выбора нет, спецгруппе придется плыть…

Перекинулись еще парой фраз, деталей пока нет. Детали возникнут с началом рейда. Экипаж буксира уже брал понтон «на усы», то есть притягивал его к себе как можно ближе, чтобы не мотало на поворотах. Наша машина встала последней и первой на выезд. Все правильно: кому пахать-то предстоит? Наконец сборы были окончены, мы попрощались с новозеландцем, забрались на плот — связка отчалила. Суденышко натужно потащило груз к стремнине.

— Иди, Мишка, разговаривай с… коллегами, мать их. А я вздремну, так по очереди и будем бедовать на этой лоханке, если не перекинемся, спаси господи. Только ты того, осторожней! Когда толкнешь? Давай в четыре.

— Все зависит от того, начну ли я к тому времени бухать.

— Типун тебе!

Но он уже пошел к честной компании, на ходу рявкнув:

— А где встречное пиво и чипсы?!

Я мысленно сплюнул и начал пристраиваться на тесном заднем сиденье, пытаясь вытянуть ноги среди снаряжения. Только вроде бы умостился, как напарник прибежал обратно, протягивая мне большую глиняную кружку.

— Кастет, натурально пивас! Вмажешь для сна?

— Да ну тебя! — Но не выдержал и спросил: — Как на вкус?

— Кислятина. Однако градус имеется. И вкус пивной.

— Чипсы дали?

— Орешки!

— Хорошо тебе там, смотрю, — проворчал я и отвернулся к железу борта.

— Спи спокойно, дорогой друг!

Черт, становится прохладно! Не поленившись, я достал легкий тонкий плед, укрылся, повернувшись лицом к реке.

Из-за гор выплыл лунный серп и с самым довольным видом повис над долиной.

Экспедиционеры-аферисты что-то там тихо базарили, временами китаисто хихикали — не мешало, я наслаждался природным покоем. Сколько таких ночей мы провели в рейдах на Платформе-5, и большая их часть была тревожна по разным причинам. Эта будет спокойной, время действий еще не настало. Так пользуйся же этим покоем, сталкер!

Крепко пахло свежеструганым деревом и слегка — хвоей с береговых утесов. К аромату примешивался стылый речной запах, в котором мало рыбного и много романтичного. Вот вдали показался тусклый оранжевый огонек догорающего костерка. Наверняка там стоит шалаш, а может, и настоящая палатка, в которой усталые рыбачки, накатив под конец дня, увалились на пушистые подстилки из нарубленных веток пихты.

На свет костра идет любопытный налим. Здесь он таких адских размеров… богу молишься за то, что тот не дал рыбинам способности вылезать на берег. Страшные, как крокодилы.

А это кто по воде скользит? Судовой двигатель урчал тихо, и мне показалось, что я расслышал скрип уключины. Нет, не все спят, есть еще на свете настоящие фанатики рыбной ловли! На узкой лодке-ветке сидел удивленный и недовольный появлением каравана абориген, занимающийся, по мне, самым азартным видом речной и озерной рыбалки: мужик гарпунил рыбу. На носу был закреплен масляный факел с корзинкой на конце, гарпун солидный, крепкий, на длинном древке. Так и рыбка здесь водится серьезная. Хорошо, что капитан буксира, судя по всему, человек на реке опытный, не гуднул, распугивая добычу окончательно. За такое хамство и пулю можно схлопотать — ищи потом в чащобе, разбирайся, если дурной, кто выстрелил…

И вновь поплыли назад пустынные берега.

Хватит пялиться в темноту, надо отдохнуть, впереди непростой маршрут. Еще несколько часов — и ночь сбросит с земли и воды свое темное покрывало. Новый день, свежий, влажный, начнет свой забег в пастельных красках просыпающейся тайги.

После восхода, когда я закончил последнюю смену, сквозь просветы в сплошной стене леса левого берега Хуанхэ на паром золотыми пучками лился яркий солнечный свет. В утреннем воздухе стоял запах готовящейся рыбы — китайцы уже установили на корме небольшую жаровню, раздавалось звонкое птичье пение, рядом плескала вода, пыхтел дизель буксира, с севера донесся далекий крик лося…

Или это зловещий йети?

Печально звякнул судовой колокол — подходим, значится.

— Мишка, как там?

— Капитан чета мычит, хрен чего разберешь… Ща оповестят, — пообещал Сомов, спрыгивая на настил и зачем-то заглядывая в воду. — Глубоко тут.

— Что-то удалось выяснить дополнительно?

— С безопасником немного поболтал.

— О чем?

— Да о прибалтах плененных. Утверждает, что точно не охотники, армейцы, дескать, он сразу определил.

— Определитель, бляха… Еще инфа есть?

Гоблин поморщился.

— Одно скажу, Костя: хрен там тертый, а не золото. Врет толстяк. Пока барак мочил хари, я все машины осмотрел, нет в них необходимого оборудования. Тюки какие-то, мягкие. Ни лотков, ни лопат. Допустим, они собрались распускать лес на доски для бутар прямо на месте. Тогда где двуручные пилы?

Кроме нас, никто на борту ночной вахты не нес.

— Вот и я так думаю, что тертый.

Прохладное небо еще не окрасилось в пронзительную синеву, оттенок матовый, серо-молочно. Люди, как и природа, не очнулись от сна. Машины были густо обсыпаны росой — скоро высохнет. За завтраком было тихо и спокойно, в такую рань болтать не хочется, языки развяжутся позже. Кроме свежей рыбы на гриле китайцы приготовили какой-то невообразимый омлет-кашу, месиво неестественного цвета от вкинутых туда специй и зелени. Брр… Ешьте такое сами, братья с алеющего востока. Они и ели, палочками скидывая в рты неаппетитное на вид парево через край тарелок. Подняли и смахивают… А рыбка ничего себе, хотя мы с Мишганом грилеванного не любим, лучше уж на сковородке приготовить или на палочках у костра, чтобы не было контакта продукта с металлом, не смазанным жиром, — горелое есть зло и «диоксин», как я называю характерный удушливый смрад полевого гриля. То ли дело родной сочный шашлычок, трепетно выдержанный в маринаде, а затем над беспламенными углями!

К самому концу завтрака рыба, яичница и чай с медом сделали свое дело — народ понемногу оживал, начиная разговаривать одновременно. Мы в этих дискуссиях на китайском участия не принимали. Да я бы и на русском не стал, так как совершенно точно знаю, что собираюсь делать. Короткий судовой гудок прервал разговоры, кэп высунулся из рубки и что-то крикнул назад.

— Смотри, Костя.

К нам торопливо подошел Чжун, на лице еще не расправившиеся после сна морщины.

— В этом месте диверсантов Альянса и поймали! — сообщил он, показывая пальцем на берег.

Ба, знакомые места! Я незаметно толкнул ногой Гоблина — мол, помнишь? Тот кивнул. Вот тут мы заметили волну в двух сотнях метров и плывущее темное пятно, оказавшееся перевернутой корягой, только что упавшей с обрыва… Точно! Стоянка неизвестных! Здесь разводили небольшой костерок, прутики, на которых запекали рыбку, до сих пор торчат в песке. Причальной марки не обнаружили, берег каменистый, легкая лодка следа не оставит. Не было и шалаша. Еще, помню, походили кругом, покричали, миролюбивым ревом приглашая выйти испугавшихся, но так никто и не показался.

Оказывается, не отшельник.

— Чжун, скажи капитану, чтобы дал самый малый, а лучше бы вообще встать неподвижно — оглядеться надо, — почти приказал я.

Тот кивнул и метнулся к корме буксира.

Вот и знакомый холм, где спряталась странная изба, давшая нам приют.

— Интересно получается, — прошептал Сомов.

Паром остановился. Двигатель работал еле-еле, удерживая нас на стремнине.

— Интересней не бывает! — поддакнул я.

Наверху дорога, о существовании которой никто в Пекине толком не знает. Наверное, знают единицы, которые не собираются делиться ценной, как им представляется, информацией. Они тут все самостийные до глупости, вот что значит отсутствие централизованной разведки! Нашел охотник что-то — и молчит! А потом его пещерник схряпает, и инфа умирает.

Стоя на борту, мы внимательно осматривали берега и, не стесняясь громкости разговора, обменивались мнениями по-русски, остальные внимательно глядели на специалистов. Кто-нибудь точно понимает наш язык. Чуть-чуть. Вон как Чжун ушками прядает. Только фиг ты что разберешь на таком жаргоне, уважаемый начальничек.

— Прикинул клины? — спросил я.

— Что ты…

— Врезка не состоялась, опять сбой проги у персонала, — на всякий случай пояснил я дополнительно.

— Ага, тэобразка должна была сладиться, да водичка поперек врезалась. Лоховни какой-то набрали в отделы Смотрящие, что-то часто сбоит.

— Как в любом деле, поначалу по теме работала чисто спецура, а потом пошел мутный сброд из блатных да гламурных деточек…

— Очеловечиваешь, командир, — ухмыльнулся Сомов.

— А что еще остается, как их прикинуть на морду?

Несчастный Чжун уже откровенно выставил правое ухо — не помогло. Сочувствую, геноссе, но ничем помочь не могу, учи реальный русский, пока не поздно.

Итак, неизвестная дорога, которую нам предстоит найти, должна была врезаться в знакомую магистраль на левом по течению берегу, однако внезапно помешала река, вот ведь незадачка! А моста такой протяженности в каталоге Смотрящих не нашлось. Строители плюнули и оставили все как есть.

Найдем вмах!

— Так ты говоришь, тут их и повязали? — недоверчиво спросил Гоблин у прораба.

Недомандарин замялся.