Объемный взрыв Филенко Евгений
– Возобновляемые ресурсы? – испытующе спросил Носов.
– В условленное время в условленном месте – система Троктарк! – док выходит из экзометрии, пополняет припасы и ныряет обратно.
– Вряд ли у дока достаточно мощная гравигенная секция, чтобы открывать портал.
– Во-первых, у него чудовищная масса, что уже есть достаточное условие для вскрытия казуальных порталов. Во-вторых, он может парить в лимбической области перехода из субсвета в экзометрию, в зоне доступности ЭМ-связи, имея возможность в любой момент по сигналу извне выпасть в субсвет. Для этого не нужны мощные гравигенераторы. Ресурсоемкое предприятие, не спорю… но кого в подобных случаях смущают затраты?!
– Сволочи, – сказал Носов с сердцем. – Прохвосты. Послушай, Кратов, они что, и впрямь нас одурачили?
– Еще и как, – подтвердил тот. – Истребители потому и околачиваются возле планеты, что консервная банка с заложниками вот-вот вывалится в субсвет. Всего лишь предположение, хотя и неприятно сходствующее с истиной… Ворон, тебе не кажется, что нам нужно поторопиться?
Эрик Носов посмотрел на него, как на пустое место. Затем одним движением убрал экран с беззвучно уже шевелящим губами Кратовым в дальнюю зону кластера, быстро заблокировал все остальные экраны, а на передний план вывел изображение безукоризненно белого, украшенного бриллиантовым шитьем стоячего воротника.
– Легат Хештахахтисс! – воззвал он. – Мессир! Вы закончили с парадом?
Воротник уступил место обширному берету, столь же ослепительно-белому, из-под которого на собеседника величественно взирали выпуклые темно-зеленые глаза с огромными, черными в золотой оправке, зрачками.
– Не с парадом, друг мой, – промолвил легат с царственной укоризной. – А с торжественным построением, вы должны проводить различие, вы ведь не какой-нибудь партикулярный шпак, а военная косточка, Шипоносный Ящер Алой Ленты…
– Мессир, задача меняется, – бесцеремонно пресек его нотации Эрик Носов. – Не отвлекайтесь на планету. Нет там ничего интересного, как вы и сами уже, должно быть, поняли. Вам надлежит сугубо сосредоточиться на прикрытии герцогского десанта от возможной торпедной атаки Истребителей Миров. И при любой возможности вытеснить эхайнов из звездной системы Троктарк.
– Вытеснить? – переспросил легат Хештахахтисс, слегка потерявшись.
– Да, вышвырнуть их оттуда. Если попытаются сопротивляться… ну, вы знаете, что делать.
– Фактор непреодолимой силы, – важно уточнил легат.
– Он самый. Это пока что домысел, но однако же весьма основательный… По нашим предположениям, очень скоро на орбиту Троктарка выйдет из экзометрии большой обитаемый объект. Чрезвычайно большой. Громадный. Собственно, это и есть наша главная цель. То, ради чего все и затевалось. Вы понимаете? Ваша задача – не дать Истребителям даже царапнуть его своими торпедами. А они определенно попытаются.
– Никакой наземной операции? – переспросил легат.
– Никакой, мессир.
– А что же союзники?
– Вы прекрасно понимаете, что вряд ли в мире сыщется новость, способная их обескуражить.
– Уж эти мне молодые расы, – покачал изящной головой легат. По-змеиному, из стороны в сторону. – Разумеется, мы не оставим их без отеческого присмотра…
Носов старательно выждал с полминуты и переключил свое внимание на соседнюю область кластера, где болталась кошмарная бурая рожа командира десантников.
– Ротмистр Кунканафирабху, – обратился он. – Вы когда-нибудь совершали абордаж в открытом космосе?
– Нет, Черная-Вещая-Крылатая-Тварь, – с готовностью ответил тот. – Это проблема?
Носов покосился в сторону Кратова, ожидая увидеть ироническую ухмылку. Тот все слышал, но виду не подал, демонстрируя чудеса беспримерной деликатности.
– Да, ротмистр. Ваша.
– Не понимаю. Прошу пояснить.
– В самое ближайшее время близ Троктарка из экзометрии появится очень крупный обитаемый объект. Орбитальный док. Его трудно будет не заметить, и вы точно не промахнетесь при швартовке. Это ваша цель.
– Прошу уточнения, Черная-Вещая-Крылатая-Тварь. Цель не на поверхности планеты?
– Нет, ротмистр. Цель – на орбите планеты. И вы должны взять ее штурмом.
– На абордаж!.. – в голосе ротмистра сквозил азарт.
– Есть обоснованное предположение, что на борту объекта находятся наши заложники. А также какой-то обслуживающий персонал и, разумеется, охрана. Мы чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы не было никаких жертв. Все люди должны быть живы и благополучны. Я ведь не требую слишком многого, ротмистр?
– Нет, Черная-Вещая-Крылатая-Тварь. Задача лишь в том, чтобы попасть внутрь. Остальное – пустяки. Планета или станция… нет разницы. Твердь под ногами – всегда твердь. Десантники Планетарного герцогства Эгдалирк не знают, что значит «слишком многое».
– Прекрасно сказано, ротмистр. Мы рассчитываем на ваше военное искусство и на ваши союзнические обязательства, – Носов снова покосился в сторону Кратова. – На персонал и охрану высказанное обязательное условие не распространяется. Но я был бы весьма признателен, если бы и среди них число пострадавших было сведено к разумному минимуму.
– В топку всех наших врагов! – провозгласил ротмистр и сгинул.
Носов тяжко вздохнул и вытянул затекшие ноги.
– Им только дай волю… – сказал он с некоторым облегчением. – Теперь остается ждать.
– Да, – сказал Кратов. – Самое ненавистное состояние. Но ты особенно-то не расслабляйся! – спохватившись, добавил он. – Помнишь, как во время оно на богоспасаемой планете Эльдорадо вы попытались взять с поличным эхайнского агента по имени Конрад?
– Изо всех сил стараюсь забыть, – сказал Носов.
– Потому что вы обмишулились. Эхайны вас тогда уделали. Они и меня уделали, но я делал свою работу, а вы свою, и защита Конрада была в зоне вашей ответственности. Поскольку мы только что признали, что противник не сильно глупее нас с тобой, я хочу, чтобы наша оплошность не повторилась.
Носов сразу все понял. Много лет назад эхайнский агент Конрад при попытке захвата погиб от обширного внутримозгового кровоизлияния. Причиной тому была ментальная программа класса «шат-ап», разрушавшая мыслительный аппарат в ответ на некую вербальную формулу. Эхайны уже тогда неплохо ориентировались в человеческом мозгу.
– Понадобится несколько сотен психомедиков и солидный парк ментокоррекционной аппаратуры, – прикинул Носов и почесал в затылке.
– Я могу чем-то помочь? – деловито осведомился Кратов.
– Тот редкий случай, – с неописуемым злорадством промолвил Носов, – когда ты, братец Консул, совершенно бесполезен. Ибо ты и твое ведомство вкупе со всеми конвентами и не подозреваете о тех ниточках, за которые следует дергать в экстренных ситуациях.
– Тварь ты, как уже подмечено, вещая, смышленая, – прищурился Кратов. – Вот и дергай.
- Эй, путник, не проспи!
- Пора тебе опять в дорогу:
- Светает, и луна
- Клонится к западу,
- Вот-вот готова скрыться[20].
Тешу себя надеждой, что хотя бы на сей раз ты все сделаешь как нужно.
– Иди к черту, Консул.
– Я уже там, – ухмыльнулся Кратов и отключился.
Кратову не стоило завидовать. Заточенный в бронированных стенах галатрампа, он ждал возвращения Дези Вифстранд. И никак не мог повлиять на развитие событий. Что для такой деятельной натуры и было самым невыносимым.
«Кстати, давненько не поступало вестей от нашей Марсианки, – подумал Носов. – Пора бы ей уже вернуться».
Возможно, этой невинной мыслью он разбудил лихо.
7. Спецканал ЭМ-связи, протокол XDT, сугубо конфиденциально
20.06.152–14.25.05 (Федеральное нормализованное время).
НЕОФИТ – ВОРОНУ
По прибытии и развертывании в активный строй флексары сообщили, что находятся в центре жилой застройки и, дабы не привлекать повышенного внимания населения, вынуждены прибегнуть к маскировке. Судя по всему, произошла терминологическая накладка: вместо промзоны 868 манипула прибыла в обитаемый сектор 868. Это значит, что до завершения передислокации флексаров группа Марсианки осталась без огневого прикрытия.
20.06.152–14.26.23 (Федеральное нормализованное время).
ВОРОН – НЕОФИТУ
Вашу мать. Если с головы Марсианки упадет хотя бы волос, нам обоим конец. Надеюсь, это понятно. Я серьезно озабочен. Да какого черта, я напуган. Не за себя – за девчонку, которая делает нашу работу и по нашей вине угодила туда, где ей быть не полагается. Я хочу, чтобы эти кретины самым кратчайшим путем переместились туда, где они сейчас нужнее всего.
20.06.152–14.28.45 (Федеральное нормализованное время).
НЕОФИТ – ВОРОНУ
Флексары не кретины. Они просто оказались дезориентированы. Не требуйте от них того, что они не в состоянии дать. Если угодно, можете считать кретином меня.
20.06.152–14.30.00 (Федеральное нормализованное время).
ВОРОН – НЕОФИТУ
Вы все кретины. И я тоже, что доверился вам, а не взялся за дело лично.
8. Оберт идет ва-банк
Обратный путь пролегал в полном молчании и занял, кажется, вдвое больше времени. Оберт чувствовал себя совершенно больным и разбитым, ему не хотелось никуда идти – ни на свет, который оказался иллюзией, фальшивкой, обманными светильниками в металлических сводах, ни назад, в сумрак и сырость древнего бункера. Все планы рухнули, выстраивать новые не было ни сил, ни желания. Теперь, когда все открылось, можно было, наверное, лечь прямо здесь, в этом затхлом переходе, и отлежаться, а уж потом как-нибудь выбраться, забиться в свою убогую келью и продолжить обычное растительное существование. И только мысль о том, что в одиночку, в темноте, такой же обманной и ненужной, как и свет, придется тащиться через парфюмерные заросли льергаэ, ограждала его от подобного намерения. Мониторы провожали унылую процессию прежними недоверчивыми эволюциями.
Наверное, так могли бы выглядеть какие-нибудь незадачливые аргонавты, нашедшие на месте золотого руна вонючую пастушью овчину.
Спотыкаясь о собственные ноги, Оберт поотстал, и тут же был уличен в этом недреманным капраловым оком. «Плохая мысль», – бесцветным голосом сказал Даринуэрн. «Что вы знаете о моих мыслях?» – огрызнулся Оберт. «И все равно, не следует так растягиваться. Вы не знаете, на что запрограммированы мониторы. И я не знаю. И никто уже, наверное, не знает». – «Вы по-прежнему во власти своего приказа», – желчно произнес Оберт. «Разумеется», – бесстрастно ответил эхайн. «Ну да, у вас сильная мотивация. Титул… резиденция… то-се… Это у меня с мотивацией большие проблемы». За очередным поворотом к желтому полусвету примешались яркие тона, а под ногами обнаружился знакомый уже пружинящий пандус. Жмурясь и поеживаясь, они выбрались из шахты.
– Что мы скажем? – саркастически осведомился Руссо.
– Правду, и только правду, – очень спокойно сказал командор Хендрикс. – Но не всю правду. Пункт связи есть, и он не работает.
– А потом? – спросил Оберт.
– Разойдемся по домам, – пожал плечами командор.
– И будем тихонько, словно овцы, ждать наказания, – довершил Руссо.
– Я попытаюсь склонить янрирра капитана к снисхождению, – напомнил вполголоса капрал Даринуэрн.
– Кстати, как он там? – оживился командор.
– Ситуация нормализовалась, – уклончиво ответил капрал.
– Странно, – вдруг сказал Ниденталь на лимбургском. – Он говорит, у станции нет собственной двигательной установки. И в то же время ее периодически извлекают из экзометрии в субсвет. Каким образом? Что-то не сходится.
– А ведь и верно, – сказал Оберт, также на лимбургском. – Капрал снова юлит. А я все гадал, отчего он так сопит и бегает глазками, когда излагает нам новую версию ситуации.
– Конечно, – согласился командор Хендрикс. – У него такая работа. И он с ней неважно справляется. Постоянно пробалтывается.
– Вы опять за свое, – сказал Даринуэрн с укоризной. – Теперь-то уж чего таиться?
– Мы обсуждали вашу ложь, – хладнокровно сказал командор Хендрикс.
– Какую именно? – печально усмехнулся эхайн.
– Допустим, этот пейзаж, – охотно ответил командор. – Откуда он срисован?
– Точно не знаю, – сказал Дарнуэрн. – Очень похоже на Тиралингскую саванну. Это на Эхитуафле. Удивительно красивое место.
– Своими глазами видели?
– Никогда. Только мечтал.
– Это вы и имели в виду, когда клялись, что никогда не бывали по ту сторону изолирующего поля?
– Разумеется.
– А насчет того, что кто-то кого-то непрерывно жрет?
– Так оно и есть. Это дикая саванна, рай для охотников. Одно из тех мест, где у охотника и жертвы примерно равные шансы.
Командор Хендрикс окинул пасмурным взглядом людей, что терпеливо ждали их возвращения неподалеку, и тяжко вздохнул.
– Что ж, пойдемте, – сказал он печально.
Когда они оказались в привычном окружении – хотя редко случалось, чтобы практически все жители поселка собирались в одном месте, – былая уверенность вдруг оставила командора. Врать он ненавидел, да и не умел никогда. Хорошо было капралу – его хотя бы пытались этому научить… Старательно глядя поверх голов, что давало ему некоторый шанс ни с кем не пересекаться взглядами, сообщив голосу предельную значительность, Хендрикс объявил:
– Пункт связи не функционирует. Нам не удалось передать свои координаты, как мы на то рассчитывали… – Помолчав, зачем-то уточнил: – Это правда.
После невероятно долгого молчания Тони Дюваль, который как всегда оказался в первых рядах, недоверчиво спросил:
– И это все, что вы можете нам сказать?
Оберт, кусая губы, поискал взглядом Клэр Монфор. Хорошо, что ее не оказалось в первых рядах…
– Тони, – позвал он негромко.
Юноша обратил к нему искаженное обидой лицо.
– Мы что, напрасно все затеяли? – продолжал он.
– Тони! – прошипел Оберт и дернул его за рукав.
– Не хочу больше вас слушать, – сказал тот, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
– Тони! – шепнул ему на ухо Оберт. – ради всего святого, не позволяйте капралу много стрелять…
– Что?! – не понял тот.
Оберт выпустил его рукав и протиснулся в центр круга, отодвинув несколько потерявшегося от такой наглости командора Хендрикса.
– Позвольте, я объясню, – потребовал он громко.
– Ну, попытайтесь, – промолвил командор с некоторым сомнением в голосе.
По непроницаемому лицу капрала Даринуэрна, башней возвышавшегося в некотором отдалении, пробежала легкая тень неудовольствия.
– Насчет пункта связи, – энергично начал Оберт. – Он очень старый. Никто уж и не помнит, как им пользоваться. Но дело в том, что он вовсе и не нужен…
Клэр Монфор стояла метрах в трех, выглядывая из-за плеча вечно недовольного Россиньоля. «Я боюсь, – подумал Оберт. – Боюсь боли, боюсь смерти, ненавижу, когда ссорятся и оскорбляют. Всю жизнь старательно обходил острые углы… да не так уж много их было в той моей прежней жизни. Словно улитка, мягкая, с рожками и в хрупкой раковине… ведь как-то умудрился же дожить до серьезных лет, не набив ни синяков, ни шишек. И продолжал бы жить в этой своей не раздражающей ни себя, ни других манере и дальше, кабы не бредовая фантазия вдруг отправиться на Титанум… И почему я, слабый, трусоватый, конформный, не очень умный и ни капли не мужественный, ничем не заслуживающий даже малой толики внимания прелестницы Клэр, должен сейчас лезть на рожон, как чертов супергерой?!»
– Да, пункт связи не нужен, – сказал Оберт моментально осипшим голосом, сочтя, что достаточно себя попрал и изничтожил, а следовательно мотивировал для совершения безумных поступков. – Потому что мы не на поверхности планеты, как думали все это время. Мы все, люди и эхайны, запечатаны в большую консервную банку и выброшены в экзометрию, чтобы никто и никогда не мог нас найти и прийти на помощь. Все, что нас окружает, – Оберт распростер руки, – обман. Гнусная иллюзия. («А я – гнусный провокатор», – присовокупил он мысленно.) Нет никакого неба, никакой планеты. Мы внутри громадной пустотелой металлической дуры, которая никем и никак не управляется. Здорово придумано, правда? Наше положение безнадежно. Даже если бы этот злосчастный пункт связи и работал, все одно нас никто бы не услышал…
…Тони Дюваль так и не сообразил толком, что от него требовалось. Капралу Даринуэрну удалось выстрелить дважды, прежде чем на него навалились всем скопом и отняли оружие.
9. У каждого свои ритуалы
В образовавшейся паузе Носов нашел время, чтобы неспешно дойти до заветного сейфа в дальнем конце кабинета, спокойно ввести по памяти сорокатрехсимвольный шифр и достать из сухой бархатистой темноты заповедное свое оружие – пистолет «токарев» образца 1930 года, тяжелый, нескладный, больше напоминающий собою какой-то старинный ремесленный инструмент из темного мерцающего металла, нежели оружие. В том не было никакой позы: Носов всегда так поступал перед решающей фазой всякой ответственной операции. Он сам однажды выдумал этот ритуал, а ритуалы на то и существуют, чтобы привносить упорядоченность в жизненный хаос. Пистолет загадочным образом отмобилизовывал его, заставлял мыслить коротко, конкретно, а главное – эффективно. Должно быть, не зря говорили о магии оружия, которое находилось со своим владельцем в мистической связи и даже способно было диктовать ему свою волю. Носов в мистику не верил, а в скрытые программы мышления – вполне.
Патрон к пистолету тоже был заготовлен – впрочем, он всегда находился на столе, под медной крышкой архаичного письменного прибора.
«Профессиональная деформация личности, – подумал Носов. – Знай о моих тайных игрушках доктор Лярниц, я бы и часа не усидел в этом кабинете…»
А вот доктор Ида Израилевна Славина, главный специалист по медицине катастроф и экстремальных ситуаций, что наблюдала за ним в эту минуту с экрана, все обо всем знала. И относилась к таким вещам с подобающей снисходительностью. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не играло в азартные игры в бассейне с пираньями. У доктора Славиной тоже были свои секреты, что помогали ей сохранять душевное равновесие посреди огня, воды и внутри медных труб любого диаметра.
– Сколько человек? – спросила она.
– Не менее двухсот, – осторожно сообщил Носов.
– Следовательно, понадобится шестьсот психомедиков с полевой практикой. И двести пятьдесят ментальных сканеров. И «железные девы», не менее десятка.
– Вы сможете обеспечить?..
Ида Израилевна посмотрела на него, как на мальчишку, сморозившего непристойность: с тихим материнским осуждением.
– Я хочу, – сказала она веско, – чтобы в космопортах Орландо, Бангкок, Стокгольм-Спонга, Хьюстон-Трансгалактик, Йоханнесбург, Абакан, Воронеж-Черенков через сорок минут были ваши люди. Вы успеете, или мне набросить еще несколько минут?
– Нет, мой доктор. Я успею.
– Хорошо. Ваши люди не должны суетиться, не должны выкрикивать призывные фразы и производить неконтролируемые телодвижения. Я не хочу, чтобы у мирных отпускников по нашей вине возникли негативные эмоции.
– Да, мой доктор, – смиренно промолвил Носов.
– Поэтому ваши люди должны будут иметь при себе сервис-браслеты, генерирующие на частоте, зарезервированной за моим ведомством и вам прекрасно известной, сигнал, состоящий из тривиальной цифровой последовательности. Пускай это будет десятичное представление дробной части лудольфова числа[21] с сорок первой по пятидесятую цифры…
Носов усмехнулся – мысленно, чтобы ненароком не задеть самолюбие почтенной леди. Он уже привык к ее странностям, вроде привычки все усложнять, запутывать и вплетать в профессиональные взаимоотношения элемент шпионских игр. Что ж, у каждого свои ритуалы… Вдобавок, как все не просто пожилые, а весьма пожилые люди, доктор Славина была склонна к чрезмерной дидактичности, а потому иногда выглядела сущей занудой.
– Первая цифра, если не ошибаюсь, шесть? – уточнил он.
– Не ошибаетесь.
– Насколько уместным будет мое напоминание, что мы уже использовали этот сигнал в операции «Уникурсум»?
– Это было достаточно давно, чтобы ни о чем не беспокоиться. К тому же здоровый консерватизм никому еще не вредил… Я ожидаю также, что ваши люди будут достаточно компетентны, чтобы сопровождать наши транспортные суда к месту назначения и оказать моим специалистам максимальную и эффективную поддержку. – Доктор Славина сделала выразительную паузу. – В том числе, буде потребуется, и огневую.
– Всенепременно, – сказал Носов. – Но я готов поручиться чем угодно, что до огневого контакта дело не дойдет.
– В таком случае, удачи нам обоим. И уберите вашу любимую игрушку на место – вы достаточно большой мальчик, чтобы не делать мелких глупостей…
Эрик Носов зарделся. Ида же Израилевна удалилась от своего видеала, который продолжал транслировать безмятежную картинку старомодного, со шкафами и книжными полками, куда туго впрессованы были старинные фолианты из настоящей органической бумаги, академического кабинета, в котором хозяйка, учитывая специфику ее деятельности и непоседливый нрав, появлялась крайне редко.
«Вы хотели звездных войн, ребята, – подумал Носов. – Будут вам звездные войны. Огребете по полной».
10. Спецканал ЭМ-связи по анонимному эхайнскому протоколу голосового обмена
Дата и время не установлены.
ГРАНД-АДМИРАЛ ВЬЮРГАХИХХ: Каптор Хэнтауту?
КАПИТАН-ТОРПЕДИР ХЭНТАУТУ: Ваш верный слуга, янрирр гранд-адмирал.
ВЬЮРГАХИХХ: Могу я удостовериться, что вы именно тот, кем отрекомендовались?
ХЭНТАУТУ: (произносит длинную кодовую фразу на одном из мертвых эхайнских языков).
ВЬЮРГАХИХХ: Благодарю вас, каптор.
ХЭНТАУТУ: При всем уважении, могу ли я в свою очередь…
ВЬЮРГАХИХХ: Хм… это резонно. (Произносит еще более длинную кодовую фразу).
ХЭНТАУТУ: Благодарю за понимание, янрирр гранд…
ВЬЮРГАХИХХ: Давайте сократим формулу обращения и тем самым сэкономим средства Управлению коммуникаций.
ХЭНТАУТУ: Хорошо, янрирр.
ВЬЮРГАХИХХ: Теперь было бы уместно с вашей стороны доложить диспозицию.
ХЭНТАУТУ: Собственно говоря, мы на месте. Соединение встало на орбиту Троктарка и держит дистанцию прямой видимости. Объявлена пятиминутная готовность к нанесению торпедного удара по любой цели на поверхности планеты.
ВЬЮРГАХИХХ: Каптор, цель не на поверхности планеты.
ХЭНТАУТУ: Я неверно истолковал директиву штаба операции?
ВЬЮРГАХИХХ: Директива последует прямо сейчас. От меня лично.
ХЭНТАУТУ: А я все гадал, кому вдруг понадобились учебные стрельбы по снежному шарику…
ВЬЮРГАХИХХ: Заткнитесь и не перебивайте. На борту вашего штурм-крейсера находится научный офицер, отзывающийся на имя Диридурн.
ХЭНТАУТУ: Верно, янрирр. Совершенно никчемный тип с дурацкой фамилией. Его навязали на мою шею директивно и безапелляционно. Он ни хрена не делает и только путается под ногами.
ВЬЮРГАХИХХ: Заткнитесь, каптор. Это я его вам навязал. Такой же офицер есть на каждом корабле вашего соединения. И все они называют себя одним и тем же именем. Вас это должно было насторожить. Разве нет?
ХЭНТАУТУ: Нисколько. Я сразу понял, что это знохрытка… извинения, янрирр… погремуха… м-мм… оперативный псевдоним, один на всех.
ВЬЮРГАХИХХ: Да, мы и в этом стараемся быть экономными. На каждом крейсере свой Диридурн – на случай, если флагман окажется выведен из строя. Мы ведь не исключаем такой возможности?.. Теперь советую включить личный регистратор. А еще лучше – активизировать ваш личный церрег.
ХЭНТАУТУ (после короткой паузы): Я готов, янрирр.
ВЬЮРГАХИХХ: (произносит кодовую фразу). Ну, и, чтобы вы знали. Я только что приказал закрыть проект экстраординарной секретности «Стойбище». Немедленно. Персонал по возможности эвакуировать. Подопытный материал и сам объект уничтожить без следа, в меру сил придав акции устрашения демонстративный характер. Использовать для перечисленных целей крейсерское соединение Корпуса Истребителей Миров под командованием капитан-торпедира Хэнтауту. Точка. Выключайте свой церрег. Вы ведь представления не имеете, в чем состоит проект «Стойбище» и что собой представляет одноименный объект, не правда ли?
ХЭНТАУТУ: (отделывается озадаченными междометиями).
ВЬЮРГАХИХХ: Не отвечайте, это риторический вопрос. Вы и не должны ничего знать. После того, как мы распростимся, вам надлежит вызвать научного офицера Диридурна на пост экзометральной связи и дать ему прослушать запись, начиная с кодовой фразы. Можете ею и ограничиться, ему этого достаточно. В вашем пристутствии офицер отправит в никуда кодированное сообщение. После чего из экзометрии вернется в субсвет большая космическая станция. Очень большая. Собственно, это переоборудованный под научные цели орбитальный док «Эгутаанг Великий». Вы слишком молоды, чтобы помнить это название, и не слишком образованны, чтобы знать это имя… Он и есть объект «Стойбище».
ХЭНТАУТУ: Я не знал, что мы исследуем экзометрию изнутри.
ВЬЮРГАХИХХ: Вздор, что там исследовать?! Во всяком случае – не с нашей актуальной научной базой… Там содержатся заложники-этелекхи числом свыше двух сотен голов.
ХЭНТАУТУ (озадаченно): Наверное, это объясняет, отчего Федерация так сдержанно себя ведет в отношении Эхайнора?
ВЬЮРГАХИХХ: Да, это наш фактор сдерживания. Был. Недавно он оказался скомпрометирован. Этелекхи знают, что заложники укрыты в системе Троктарк. Как скоро они догадаются, где именно – вопрос небольшого времени. Не представляю, как они вытащат станцию в субсвет, но все средства для этого у них есть. Раскрытый секрет – уже не секрет, а насмешка. Сплошное издевательство и урон для чести.
ХЭНТАУТУ: Уничтожить заложников – значит нанести Федерации чудовищное оскорбление. Клянусь Десятью Стихиями, этелекхи здорово разозлятся. И… у них будут развязаны руки.
ВЬЮРГАХИХХ: Да, это провокация. После нее конфликт перестанет быть застарелой гноящейся занозой в седалище и неизбежно перейдет в активную фазу. Разве не этого мы хотели? Ваши торпеды заржавели, каптор. Пора пустить их в цель. Ну, и если бы вы имели наклонности к стратегическому мышлению, то знали бы, что хорошая война – всегда хорошая инъекция бодрящего для экономики со стагнационными ожиданиями. И, кстати, ничто так не объединяет общество, как сильный и свирепый враг… Но вам не следует забивать голову этими высокими материями. Оставьте их мне.
ХЭНТАУТУ: Я верно понял, что мы должны торпедировать орбитальный док «Эгутаанг Великий»?
ВЬЮРГАХИХХ: Абсолютно. И сделать это в виду кораблей этелекхов.
ХЭНТАУТУ: А они появятся?
ВЬЮРГАХИХХ: Они уже там. Если я что-то смыслю в военно-космической тактике… И они постараются вам помешать, уж будьте покойны. Потребуется все ваше мастерство, каптор!
ХЭНТАУТУ: Гм… не уверен. Обычно они просто гасят все энергосистемы на штурм-крейсере и выкуривают экипаж, как поганых грызунов из норок.
ВЬЮРГАХИХХ: Именно так – вдали от планет. Но не в этот раз. Не на орбите Троктарка. Вам что-нибудь говорит понятие «гуманизма»?
ХЭНТАУТУ: Мы изучали историю философских учений в академии. Абстрактное и малоприменимое к реальности философское учение.
ВЬЮРГАХИХХ: Для Федерации это основа мировоззрения. Если угодно – форма религии. Они не станут превращать ваши штурм-крейсеры в неуправляемые железные коробки из опасений, что они сойдут с орбиты и по баллистической траектории грохнутся на Троктарк. Они попытаются сберечь ваши жизни точно так же, как и свои, может быть – даже более ревностно. Не пытайтесь понять их мотивацию, но скорее всего они будут защищать «Стойбище» своими телами.
ХЭНТАУТУ: Но если нам удастся спровоцировать их на обмен ударами…
ВЬЮРГАХИХХ: Да, тогда вам не поздоровится. А вы что же, так и рассчитывали всю жизнь дробить в щебенку никому не нужные, промороженные до ядра планеты-сироты на учебных стрельбах? Щеголять в блестках эршогоннара и ни разу не ввязаться в настоящий бой?!
ХЭНТАУТУ: Но штурм-крейсеры не слишком приспособлены к динамичным военным действиям. Да они вовсе к ним не приспособлены! Нам не помешало бы прикрытие…
ВЬЮРГАХИХХ (с наслаждением): Не будет вам прикрытия, каптор. Ваша операция засекречена от военного ведомства и от большинства служб Бюро ВКР. Впрочем, как и все, что связано с проектом «Стойбище». Ваше главное оружие – гуманизм этелекхов…
ХЭНТАУТУ: По поводу персонала станции – я не ослышался?
ВЬЮРГАХИХХ: Лиц с дефектами слуха, если меня верно информировали, не берут в эршогоннары… На станции действительно находится небольшой контингент охраны и один научный офицер. Я сказал «по возможности эвакуировать»… это фигура речи. У вас не будет такой возможности. Забудьте про обитателей станции. Просто забудьте. Как только «Стойбище» окажется у вас на прицеле, садите по нему торпедами что есть силы. Уж поверьте, эта цель немногим меньше какого-нибудь там планетоида, не промахнетесь. Никаких десантов, никаких эвакуаций. Всмятку, вдребезги. Хотя… было бы крайне желательно, чтобы этелекхи начали вам отвечать и сами разрушили бы станцию. Но это идеальный вариант, о котором можно только мечтать. И вряд ли вам достанет искусства маневра…
ХЭНТАУТУ: Желаете пробудить во мне азарт, янрирр?
ВЬЮРГАХИХХ: Я знаю лишь то, что вы верно меня поняли. И не прочь вернуться на базу т’шегром, а не безродным кхэри. А еще то, что мы с вами чувствительно встряхнули мошну Управления коммуникаций. Ступайте за Диридурном, каптор, и да хранят вас Десять Стихий.
11. Спецканал ЭМ-связи по анонимному эхайнскому протоколу голосового обмена (новый сеанс)
Дата и время не установлены.
НЕИДЕНТИФИЦИРОВАННЫЙ АБОНЕНТ: Каптор Хэнтауту?
КАПИТАН-ТОРПЕДИР ХЭНТАУТУ: Кто вы и что делаете на секретной линии?
НЕИДЕНТИФИЦИРОВАННЫЙ АБОНЕНТ: Гранд-майор Джахакрударн. Управление информационного мониторинга периферии – слыхали о таком?
ХЭНТАУТУ: Никогда. Но было бы странно предполагать отсутствие чего-то подобного.
ДЖАХАКРУДАРН: Вы ведь еще не призвали к себе старину Диридурна?
ХЭНТАУТУ: При всем уважении, не уверен, что мне стоит продолжать этот разговор.
ДЖАХАКРУДАРН: Какой вы неподатливый… (Произносит длинную кодовую фразу на одном из мертвых эхайиских языков).
ХЭНТАУТУ: Меня это не убедило.
ДЖАХАКРУДАРН: Ах да, ваш уровень компетенции несколько ниже, я привык иметь дело по меньшей мере с начальниками управлений… И как же прикажете вас убедить?
ХЭНТАУТУ: Убедить в чем? Вы мешаете мне делать мою работу. И, если уж на то пошло, мы вот уже несколько минут впустую расходуем бюджет Управления коммуникаций.
ДЖАХАКРУДАРН: Да закопайся он в грунт, этот ваш бюджет. Ничего ему не сделается. Вы даже не представляете его объемов… впрочем, вашими устами глаголет старина Вьюрг. Он у нас главный ревнитель и радетель. Так вот, каптор: я не собираюсь вставлять вам палки в колеса. Я всего лишь хочу спасти вашу задницу.
ХЭНТАУТУ: Я с младенчества привык сам о ней заботиться, и у меня неплохо получалось…
ДЖАХАКРУДАРН: …пока вы не оказались в подчинении у Лысого Вьюрга, а он большой мастак отдавать приказы сколь дерзновенные, столь и вздорные. Поэтому включите здравый смысл и послушайтесь моего совета. Не приказа, заметьте, а совета!
ХЭНТАУТУ: И в чем же состоит ваш бесценный совет?