Глубина Грибова Ольга

Ольга Грибова

Глубина

(Охотник на вампиров — 4)

Нельзя касаться идолов,

их позолота остается на пальцах.

Г. Флобер. Госпожа Бовари

Предисловие

Вы верите в существование инопланетян? А в вампиров? За первых поручиться не могу, но вот вампиры… О них я могу рассказывать часами, и большая часть историй будет основана на личном опыте. Меня с детства учили: вампиры — самое большое зло на этой планете. Охотники, к которым принадлежит и моя семья, вроде как санитары леса, они борются против разной нечисти. Иногда удачно, но чаще… Впрочем, речь не об этом.

Так уж сложилось, что моя девушка — вампир. И не спрашивайте, как охотник на нечистую силу докатился до такой жизни. Сам не в курсе. Главное, что мы счастливы вместе. Ну, или, по крайней мере, пытаемся быть таковыми. Конечно, не все идет гладко. Эмми в последнее время избегает меня. Она слишком много пережила, и ей нелегко вернуться к нормальной жизни.

А тут еще младший брат подкинул проблем. Вот задача: как образумить брата и при этом не причинить ему вреда? Вопрос, что называется, на миллион.

1

Молох

Слава богу, сегодня полнолуние. Если бы не круглый блин луны, висящий высоко в небе, точно свалился бы на мостовую. Уличные фонари остались далеко внизу, их тусклый свет не достигал крыш. Ноги то и дело цеплялись за куски шифера и разного мелкого мусора, который здесь валялся в избытке, словно на днях прошел дождь из стройматериалов.

Не успел я набрать скорость, как крыша совершила очередную подлость — закончилась. В жизни бы не полез сюда по собственной воле. Но не я выбирал способ передвижения, а значит, не мне его и менять.

Перебираясь по карнизу на соседнее здание, невольно посмотрел вниз, и голова предательски закружилась. В попытке хоть как-то сохранить равновесие прижался к стене дома, мечтая слиться с ней воедино. Ощутив холодный кирпич спиной и, главное, затылком, понемногу успокоился. Будь у меня побольше времени, я окончательно пришел бы в себя, но тот, ради кого, собственно, я и полез на эти крыши, вряд ли стал бы меня дожидаться. Я набрал в легкие воздуха, как пловец перед прыжком в глубину, отлепился от стены и уже через пару невыносимо трудных минут мог похвастаться переходом на крышу соседнего здания. Стоило ногам коснуться безопасного участка, как я почувствовал, что напряжение покидает мышцы. Все-таки это развлечение не по мне.

— С ума сошел? — Звенящий девичий шепот был полон негодования, и меня почти тут же силой затащили за ближайшую вентиляционную трубу. — Он же тебя засечет!

Я повернул голову к девушке, не особо рассчитывая увидеть что-то в такой темноте. Удивительно, но синие, как океан, глаза Амаранты отчетливо блестели во мраке. Может, в вампирах есть что-то и от кошек? Я давно заметил: присущая им грация чем-то напоминает движения этих млекопитающих. Надеюсь, демон не заметил ни этого блеска, ни моих неуклюжих пируэтов, иначе нам в жизни за ним не угнаться.

Я виновато посмотрел на Эмми и слегка приподнял в несмелой улыбке уголки губ, рассчитывая на прощение. Она беззвучно вздохнула в ответ. Насколько я мог судить, лицо девушки выражало что-то среднее между «ты чуть все не испортил» и «я тоже тебя люблю». Этот результат меня вполне удовлетворил.

Шорох, идущий из-за соседней трубы, отвлек меня от дальнейших размышлений. Я вопросительно взглянул на Эмми, не смея произнести вопрос вслух. Не хватало только, чтобы меня услышали. Амаранта жестом дала понять, что демон находится именно там. Надолго ли? Вряд ли это конечный пункт его маршрута. Я оглянулся на оставшиеся позади крыши, еле сдерживаясь, чтобы не присвистнуть. Даже не верилось, что я проделал весь этот путь. Колени и ладони щипало от многочисленных ссадин, пара ощутимых синяков давала о себе знать. Не знаю, как долго я еще смогу продолжать эту гонку. Оставалось надеяться, что демон тоже устал и не собирается снова скакать с крыши на крышу.

Пора признать: охота не задалась с самого первого дня. Начать хотя бы с того, что нам пришлось иметь дело с одним из наиболее сильных демонов — легионером Молоха. Легион Молоха особо неприятен, хотя, конечно, мы не испытываем теплых чувств ни к одному из них. Но эти твари отличаются неимоверной жестокостью и к тому же специализируются на детях. Проще говоря. Молох с его армией демонов всегда и везде убивают и мучают только детей, за вычетом, разумеется, тех случаев, когда речь идет об охотниках; но ради нашего брата все твари делают исключения из привычного рациона.

Вот и сейчас в руках этой сволочи плакал и извивался трехлетний мальчуган, которого легионер выбрал себе на закуску. Он тащил малыша в свое логово, чтобы там, без свидетелей и лишней суеты, сделать с ним все, что взбредет в его демонический ум.

Как только отцу стало известно, что в этом городе объявился демон Молоха, мы тут же отправились сюда. Но все складывалось нелучшим образом. Во-первых, пока мы добирались, демон убил троих детей, во-вторых, он предпочитал нестандартные способы передвижения, что весьма затрудняло его поимку, и, в-третьих, для его изгнания обратно в ад требовался настоящий маг, и это опять отложило смерть демона на несколько дней, сто-ивших жизни еще одному ребенку. Из-за этих неприятностей мы все были на взводе. Пусть нашей вины в случившемся нет, но сложно абстрагироваться от мыслей о четырех погибших малышах, которым не суждено вырасти.

Неподалеку что-то звякнуло. Вытянув шею, я осторожно выглянул из-за трубы. Свет от неоновой рекламы, расположенной на соседнем доме, отражался в непонятно откуда взявшихся осколках стекла. Казалось, крыша усеяна разноцветной звездной пылью. На фоне этого мерцающего сияния отчетливо выделялся человеческий силуэт. Невысокий мужчина с признаками раннего облысения держал на руках ребенка, крепко прижимая его к груди. Малыш настолько выбился из сил, что уже не мог плакать в полный голос. Он лишь едва различимо поскуливал, безжизненно свисая с рук демона.

Всей душой я рвался вперед, желая немедленно освободить ребенка. Но, увы, не в моих силах бороться со слугой Молоха. Судя по напряженной позе Эмми, ею владели примерно те же чувства, и она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься на врага. Я слегка коснулся руки девушки, та вздрогнула от неожиданности, обернулась и посмотрела так, будто удивилась моему присутствию на крыше. Кажется, происходящее настолько захватило ее, что она совсем позабыла обо мне. Я не стал заострять внимание на этом неприятном моменте, но отметил с болезненной скрупулезностью, что в последнее время такое поведение стало нормой. Эмми все чаще смотрела сквозь меня, словно я голограмма или привидение.

Девушка подала очередной знак. Она собиралась последовать за демоном, который как раз подошел к краю крыши, чтобы перелезть на следующее здание. Я кивнул в ответ и, дав ей немного форы, двинулся следом. В отличие от меня Эмми двигалась бесшумно и незаметно.

Бег с препятствиями возобновился. Не знаю, куда направлялся легионер Молоха, но он явно торопился. Скорость погони заметно возросла, и мне стало сложно поспевать за вампиром и демоном. Пришлось гнать изо всех сил. Никак нельзя упустить их из виду. По улицам города колесил «Мерседес», и от меня требовалось держать его пассажиров в курсе наших передвижений. Свет от фар машины периодически мелькал между домами. Рация в очередной раз затрещала, искаженный голос отца спросил, где мы находимся. В ответ я на бегу пробормотал что-то про поворот налево и поспешно отключился. Впереди ожидало новое испытание моих возможностей — двухметровый разрыв между крышами. Вроде расстояние плевое, но не когда до асфальта лететь минимум тридцать метров. Хорошо еще, что соседняя крыша ниже.

Даже на бегу мыслительный процесс не останавливался ни на секунду. У нас не было четкого плана, как и где проводить обряд изгнания, но это и неважно. Пусть демон только спустится на землю и хоть немного притормозит, а уж мы не дадим ему ускользнуть. Но для начала надо за ним проследить. Эта задача пала на худенькие плечи Амаранты, которая, несмотря на внешнюю слабость и хрупкость, являлась самой физически сильной и выносливой из нас. Как-никак она вампир; помимо недостатков, связанных с необходимостью пить человеческую кровь, это дает и кучу преимуществ. Например, умение быстро бегать, далеко прыгать и ломать шеи одним движением руки. Согласитесь, весьма полезные навыки.

Сжав кулаки на удачу, я изо всех сил оттолкнулся ногами. Прыжок вышел неплохой. Прямо человек-птица. А вот приземление подкачало. Ударившись о край пара-пета, упал и кубарем прокатился по крыше. Все-таки рожденный ползать летать не может. Кое-как поднялся, на автомате отряхнул джинсы и огляделся вокруг. Шагах в двадцати от меня Эмми одним ловким движением запрыгнула на высокий парапет (я невольно залюбо-вался маневром, мне самому пришлось бы карабкаться), но вместо того, чтобы пересечь разделяющую две крыши пропасть, девушка неожиданно скрылась из поля зрения. Пара секунд понадобилась, чтобы сообразить: Амаранта спрыгнула на асфальт.

Подбежав к парапету, я перегнулся вниз и увидел Эмми в лучах фонаря. Она вскинула голову и посмотрела на меня. Демона поблизости не было, и девушка рискнула говорить вслух.

— Прыгай! — Она махнула рукой, приглашая последовать ее примеру.

Я оценил расстояние до земли, мысленно подсчитав высоту дома и возможную тяжесть увечий. Три этажа вполне достаточно, чтобы при падании сломать обе ноги, а то и позвоночник. Все-таки я обычный, пусть и физически натренированный, человек и в отличие от вампира не способен на прыжки с такой высоты. Видимо, в моих глазах отразилось сомнение, потому что Эмми сочла необходимым добавить:

Я тебя поймаю, — она произнесла это с самым непосредственным видом, и у меня непроизвольно вырвалось:

Ни за что!

Стоило только представить себе это, как все мое естество восстало против.

— Неужели это уязвит твое мужское самолюбие? — В вопросе звучала ничем не прикрытая насмешка. Я обиженно промолчал, ведь она была права. — Тогда счастливо оставаться. — Так и не дождавшись ответа. Амаранта, козырнув, помчалась вслед за демоном.

Наш короткий разговор занял меньше минуты, и у Эмми были все шансы не отстать от слуги Молоха, а вот мне предстоял спуск по лестнице. И если я хотел догнать их, то стоило поторопиться.

Сбегая вниз по ступенькам, думал, как это непросто — встречаться с вампиром. В отношениях с девушками я привык играть роль защитника, с Эмми же все было иначе. Амаранта намного сильнее меня, и в случае нападения нечисти именно она служит щитом от опасности, а мне достается роль кисейной барышни. К такому трудно привыкнуть.

Оказавшись, наконец, на улице, я устремился в том же направлении, в котором пару минут назад скрылась Амаранта. Из-за угла ближайшего дома донесся шум мотора, в котором без труда узнавался низкий рокот «Мерседеса». Отец считал эту машину чуть ли не вторым после него по значимости членом команды. Он щедро тратил на нее деньги и всячески оберегал от меня и брата, не без основания полагая, что близкий контакт с нами грозит «мерсу» гибелью.

Повернув за угол, я очутился во дворе, где уже собралась вся компания. Отец, среднего роста блондин с широкими плечами и неизменно строгим выражением лица, вышел из машины и стоял посреди детской площадки с винтовкой наперевес. За его спиной маячил мой младший брат, молодая копия папы. Единственная разница между ними заключалась в том, что Димка в отличие от отца обладал неиссякаемым запасом жизнерадостности, и даже сейчас на его губах блуждала улыбка. Готов поспорить, происходящее казалось ему забавным. Ксюша — юный маг, на которого мы возлагали большие надежды, — судорожно листала маленькую книжечку заговоров в поисках заклинания против демона. Ей всего девятнадцать, как и брату, но она уже многое умеет по части магии. Без нее нам ни за что не изгнать легионера.

Эмми стояла ближе к демону, не позволяя ему сбежать, она даже успела принять облик вампира. Глаза девушки поменяли цвет на угольно-черный, почернели даже белки. Острые клыки, способные за долю секунды вспороть кожу, недвусмысленно прибавили в размере. Демон выглядел озадаченным. Он никак не мог взять в толк, что вампир делает в компании охотников и как себя вести в связи с этими обстоятельствами.

Легионер, или, вернее, человек, в тело которого он вселился, казался обескураженным, но тянуть с изгнанием не стоило, ведь он в любую минуту мог прийти в себя и броситься на нас. Я как раз собрался поторопить остальных, но не успел и рта раскрыть, как Ксюша начала читать заклинание. Ветер, трепавший нам волосы, неожиданно стих. Воздух застыл, парализованный магией. Демон нервно дернулся, осознав грозящую опасность. Я перевел взгляд на ребенка, слишком уж притихшего в руках слуги Молоха. Если малыш и дышал, то поверхностно. Похоже, демон придушил дитя в своих чересчур крепких объятиях. Это беспокоило, но пока вызволить ребенка было невозможно. Лишь бы мы не опоздали, твердил я про себя, мысленно вторя словам заклинания.

Кажется, малыш родился под счастливой звездой. Ему несказанно повезло — демон решил, что пора и честь знать. Ведь для него всерьез запахло жареным. Он отбросил ребенка в сторону и кинулся вперед. Основной удар приняла Эмми, и я невольно вздрогнул. До сих пор не могу привыкнуть к мысли, что Амаранте не так-то легко навредить. Сколь бы ни была велика сила вампира, лично мне Эмми кажется очень ранимой и слабой девушкой. Конечно, это впечатление обманчиво и идет в первую очередь от ее внешности — Амаранта всего-навсего метр шестьдесят пять ростом, а на вид ей не больше шестнадцати лет. Прибавьте сюда по-детски щуплую фигуру, и вы получите образ хрупкого подростка, а не бесстрашного вампира.

Видимо, легионер тоже купился на внешнюю безобидность Амаранты, но его ждало разочарование. Девушка лихо увернулась от занесенного кулака, поднырнула под руку демона и очутилась за его спиной. Слуга Молоха пошатнулся от ответного удара; хотя он быстро пришел в себя, уже через пару мгновений стало ясно, что Эмми легионеру не одолеть. Так уж вышло, что в мире нечистой силы вампиры являются бесспорными ли-дерами, и даже демоны остерегаются лишний раз с ними связываться. Убедившись, что перевес на стороне девушки, я переключился на другие задачи. В первую очередь меня волновал ребенок, и спустя пару секунд я уже стоял у тела малыша. При первом осмотре показалось, что он не подает признаков жизни. Мне с трудом удалось трясущимися руками нащупать пульс на тонкой шее. Ребенок жив, и это главное. Я поспешил поднять мальчика с холодной земли. Кажется, при падении он ничего не повредил. Удача, что в тот момент он был без сознания. Мышцы расслабились, и обошлось без травм.

Заклинание между тем подходило к концу. Ксюшин голос охрип, став на пол-октавы ниже, но зато демон уже не представлял опасности. Он прекратил всякое со-противление, и Амаранте больше не требовалось сдерживать его агрессивные порывы.

Слуга Молоха распростерся на асфальте. Дряблое тело билось в конвульсиях. Легионер неохотно покидал несчастного мужчину. Не желая возвращаться назад в преис-поднюю, он отчаянно цеплялся за этот мир. К сожалению, убить демона невозможно. Как ни старайся, максимум, на что мы способны, — прогнать его обратно в ад. Зато человеку — его недобровольному носителю — это дает неплохой шанс вернуться назад в свое тело. Правда, не в нашем случае. Ведь демон, пользуясь телом жертвы, совершал такое, что не под силу обычному смертному. Думаю, бедняга умер сразу после прыжка с крыши. В подтверждение этих неутешительных мыслей слуга Молоха окончательно оставил тело мужчины, и тот, издав предсмертный хрип, замолчал навсегда.

— Как он? — Я не успел заметить, как Эмми оказалась возле меня. Голос девушки звучал приглушенно из-за клыков, которые еще не успели уменьшиться до нор-мальных размеров, но глаза, обращенные на ребенка, уже начали принимать естественный цвет.

— Вроде дышит, — неуверенно прошептал я.

Подтянулись остальные. Мы дружно склонились над ребенком и пристально разглядывали его, словно внимание способно было вернуть малыша к жизни. Как ни странно, мальчик и вправду задышал ровнее, будто понял, что опасность миновала.

— Пора ехать. — Отец коснулся моего плеча, жестом призывая следовать за ним к машине.

Мешкать было нельзя. Окрестные собаки, взбудораженные силой заклинания, подняли лай. Кое-где в квартирах зажегся свет; вот-вот на улицу выглянут любопытные, посмотреть, что случилось. И увидят нас с ребенком на руках и еще теплый труп.

Мы поспешили вслед за папой. Проходя мимо останков человека, который имел несчастье оказаться вместилищем демона, все отводили глаза. В какой-то степени мы были виноваты в его смерти, ведь наша работа — ограждать обычных людей от нечисти. Но невозможно было спасти и мужчину, и ребенка одновременно. Пришлось сделать выбор в пользу малыша. Но, даже осознавая правильность этого поступка, я не мог отделаться от мысли, что вина за смерть человека лежит в том числе и на моих плечах. Ведь мы позволили ему умереть. Возможно, именно поэтому все так стыдливо прятали глаза, проходя мимо покойника.

Мы с трудом разместились в машине. Эмми и Ксюше пришлось тяжко, ведь девушки плохо ладили друг с другом, хотя до открытых стычек не доходило. Дима умыш-ленно сел между ними, уменьшая вероятность конфликта. Неприятно признаваться, но причиной их раздоров был я. Ксюша испытывала ко мне не совсем дружеские чувства и не раз пыталась добиться взаимности. Но я люблю Эмми и, даже когда мы с ней были в разлуке, не попался на эту удочку. Конечно, между девушками возникла взаимная неприязнь. И хотя Ксюша согласилась, что у нас с ней ничего, кроме дружбы, быть не может, она все еще искоса посматривала на Амаранту, и та в свою очередь не оставалась в долгу.

Малыш что-то простонал сквозь сон, я принялся его укачивать, и он снова затих. Мы ехали практически в абсолютной тишине, не считая редких всхлипов ребенка. Каждый думал о своем, на лицах явственно читалось чувство вины. Один лишь Димка блаженно улыбался и легонько поглаживал ствол винтовки. Он выглядел искренне довольным исходом охоты, и это немного задевало. Брат в последнее время все больше из оптимиста, для которого жизнь прекрасна в любом случае, превращался в черствого сухаря, которому нет дела до страданий других. Этот его новый взгляд на жизнь мне определенно не нравился.

2

Спокойной ночи, малыши

«Мерседес» остановился перед обшарпанным зданием гостиницы. Эмми опасливо покосилась на горизонт, где небо окрасилось в розовый, предвещая скорый рассвет. Она не стала нас дожидаться и первой скрылась в безопасной прохладе гостиничного холла. В пять часов утра потрепанная компания из четырех подростков во главе со взрослым мужчиной выглядела странно, и портье проводил нас долгим взглядом. Хорошо еще, что он не заметил ребенка — отец и Дима надежно укрыли малыша своими спинами от внимательных глаз служащего.

Не сговариваясь, мы отправились в отцовский номер. Предстояло многое обговорить, и в первую очередь — судьбу ребенка. Стоило двери номера захлопнуться за нашими спинами, как Амаранта очутилась рядом со мной. Но, увы, ее больше волновал мальчик, нежели я.

Девушка склонилась над ребенком и попросила:

— Можно его подержать?

Я задержался с ответом лишь на долю секунды, но и этого оказалось достаточно, чтобы Эмми догадалась о причине замешательства. Она подняла взгляд от лица ребенка, но в ее глазах не было ни обиды, ни укора, одна лишь грусть. Мне стало не по себе: сомневаться в дорогом тебе существе — что может быть хуже? Видимо, та часть сознания, что принадлежит охотнику и отвечает за безопасность, занимает ведущую позицию в моем внутреннем мире. Иначе почему, услышав просьбу Амаранты, я в первую очередь подумал, не навредит ли она малышу?

Стыдясь собственных мыслей, я поторопился отдать ребенка Эмми. То, с каким трепетом она приняла этот маленький комочек жизни, лучше любых слов убеждало, что малышу не грозит никакая опасность.

Амаранта прошла в глубь комнаты и устроилась в одном из кресел. Мальчик сладко дремал у нее на руках, лишь иногда вздрагивая во сне. После всего случившегося сон был ему просто необходим. Эта идиллическая картина — Эмми сидит, прижимая ребенка к груди, — тронула мое сердце. На какую-то долю секунды подумалось, что это мог быть наш ребенок, но почти мгновенно сладкую иллюзию разрушило воспоминание о том, что вампиры по сути своей ходячие мертвецы, и все функции их организма давно приостановлены. Так что чего-чего, а детей у нас уж точно никогда не будет. Эта мысль неожиданно сильно огорчила меня.

— Что будем с ним делать? — Ксюша пристроилась за спиной Амаранты, внимательно разглядывая ребенка.

Обе девушки склонились над малышом в едином порыве нежности и любви. Эти чувства неожиданно объединили их, несмотря на то что подругами они точно не были.

— Он чудо как хорош, правда? — произнесла Эмми с придыханием, обращаясь к Ксении. Голос девушки был пропитан восхищением.

Действительно, малыш со светло-каштановыми кудрями, курносой пуговкой носа и пухлыми губками был необычайно симпатичен. Впрочем, это свойство всех детей мира. Главная их задача в этом возрасте — вызывать умиление у взрослых. Не перестаю удивляться, как из таких чудесных мальчиков и девочек вырастают алкоголики, наркоманы, рецидивисты и убийцы (список можно продолжать почти бесконечно).

Ксюша что-то ответила Эмми, но я не стал вслушиваться; и так ясно, что девушки принялись увлеченно обсуждать достоинства мальчика. Мужской половине предстояло решить вопрос, заданный Ксенией минуту назад.

— Надеюсь, мы не собираемся брать его с собой? — с явным ужасом в голосе поинтересовался Дима. Не то чтобы он не любил детей, просто его любовь зависела от расстояния: чем оно больше, тем сильнее чувства. Брат ненавидел сложности, а дети — это всегда масса сложностей и проблем.

— Боюсь, мы не можем себе этого позволить.

Ответ папы успокоил Димку, да, впрочем, и меня тоже. И дело не в том, что я, как и брат, боюсь трудностей. Просто не хочется, чтобы мальчик повторил нашу судьбу и стал в будущем охотником. Гораздо лучше, в том числе для его безопасности, будет, если он вырастет в нормальной семье. В таком юном возрасте ребенок вряд ли запомнит сегодняшние события, а значит, у него есть шанс повзрослеть, не подозревая о существовании нечисти.

Что тогда? — поинтересовался я у отца, не спуская глаз с девушек и ребенка.

Оставим его в приюте, — тон папы был безапелляционным.

Эмми и Ксения мгновенно среагировали на его слова, одновременно вскинув головы и посмотрев на нас. Ксюша вступилась за мальчика:

Это не самый лучший вариант. Я наслышана про детские приюты. Там не очень-то здорово.

Его родителей убил демон, с нами он остаться не может. Так что это единственный вариант, а хорош он или нет, уже неважно, — спокойно пояснил папа.

Вдруг у мальчика где-нибудь есть родственники? Мы могли бы их разыскать, — предложила Амаранта.

Отец особенно печально посмотрел на нее, и сразу стало ясно: никого мы, конечно, искать не будем. У нас просто нет на это времени, слишком много дел требуют немедленного решения. И хотя судьба ребенка, несомненно, важна, но поставленные под угрозу жизни многих других людей намного превышают ее ценность. Тем более что мальчик окажется в надежных руках государственной машины.

Эмми догадалась, что ее предложение неосуществимо, и заметно поникла.

Больше мы на эту тему не спорили, но по настойчивой просьбе девушек решили оставить ребенка хотя бы до утра, тем более что в такое раннее время все приюты наверняка еще закрыты. После завтрака девушки долго играли с мальчиком, и по всему этажу разносился счастливый детский смех. Наблюдая за их возней, я невольно заметил, что Эмми смотрит на Ксюшу с плохо скрываемой завистью. Ведь у Ксении когда-нибудь могут быть дети, а Амаранта навсегда лишена шанса стать матерью. Несмотря на свою внешность шестнадцатилетней девочки-подростка, Эмми уже достигла того возраста, когда женщины не на шутку задумываются над такими вопросами. На самом деле ей сорок три года. Конечно, по меркам вампиров она еще совсем ребенок, но для людей это основательный возраст.

Как ни странно, прощание с мальчиком прошло почти без слез. Правда, девушки отказались ехать в детский дом, должно быть, не желая видеть условия, в которых ребенку предстоит расти. Но мы пообещали обязательно сказать заведующему детдомом, что у малыша, возможно, есть живые родственники. Отныне его судьба находилась в руках провидения.

Наверное, цинично таким вот образом складывать с себя ответственность, но был ли у нас другой выход? Уверен, мальчика ожидало гораздо более ужасное будущее, оставь мы его у себя. Судьба ребенка была бы навсегда сломана, в ней не осталось бы места ни для чего, кроме охоты. Никто не посмел взять на себя ответственность по превращению чужой жизни в сплошной кошмар. Порой, если хочешь кому-то добра, правильнее просто отпустить его.

3

Дно

Уже на следующий день после расставания с ребенком мы покинули город. Ксюша отправилась домой. Ее матери требовалась помощь по бару, и та очень настаивала на приезде дочери. Здравый смысл подсказывал, что бар здесь ни при чем. Оксана прекрасно справлялась и в одиночку, скорее всего, она просто тревожилась за дочь. Вдова охотника как никто другой понимала, чем грозит наше общество юному светлому магу. Мы же без особой цели пустились в путь по дорогам необъятной родины. За долгие годы скитаний мы привыкли, что нечисть каким-то непостижимым образом сама находит нас. Куда бы мы ни направились, там обязательно творилось что-то неладное. Лично я ставлю на то, что нечистая сила обитает повсюду, только простые обыватели не способны ее распознать, принимая ее деятельность то за ужасное стечение обстоятельств, то за нелепые несчастные случаи.

— Куда едем? — без особого интереса поинтересовался Дима с заднего сиденья машины.

«Мерседес» летел по автомагистрали со скоростью сто двадцать километров в час. Развалившись на переднем сиденье, я старался ни о чем особо не думать. Такому вре-мяпровождению мешали постоянные вопросы Димы. Возможно, я бы не так сильно раздражался из-за его неумолкающей трескотни, если бы не уверенность, что брату на самом деле глубоко наплевать, куда и зачем мы направляемся.

Отец вздохнул и терпеливо ответил:

Ты же знаешь, у нас нет пока никаких дел. Я подумал, что было бы неплохо немного отдохнуть.

Тогда зачем надо было уезжать? — с патологической въедливостью задал следующий вопрос Димка. Он говорил о городе, где мы убили слугу Молоха и оставили малыша на попечение органов опеки.

На этот раз не выдержала Амаранта. Она сидела рядом с Димой и стойко молчала, но, похоже, и ей надоело его брюзжание.

— Потому что оставаться там было небезопасно, — ответила Эмми чарующим голосом вампира и тут же снова отвернулась к окну. Она была все еще не в настроении после прощания с ребенком.

Дима притих, но, как оказалось, ненадолго.

— Так куда же мы все-таки едем? — самым будничным голосом он повторил вопрос, который уже набил всем оскомину.

Мы с отцом переглянулись. В его глазах явственно читались те же чувства, что испытывал я сам. Стало ясно: он больше не собирается участвовать в разговоре; настал мой черед.

Мы отъедем как можно дальше от Ростова и остановимся в первом же попавшемся городе.

И кто его выберет? — не унимался брат.

Ты! — ответили мы хором. И это больше походило на истерический выкрик.

Как ни странно, Димку этот ответ вполне удовлетворил, и он замолк. А мы, наконец, окунулись в долгожданную тишину. Я отвернулся к окну и принялся наблюдать за мелькавшим пейзажем. Все — и деревья, и редкие дома вдоль дороги — было подернуто густой дымкой, как если бы снаружи стоял туман или сгущались сумерки. Но на самом деле за окном машины был обычный солнечный летний день.

«Мерседес» за последнее время претерпел некоторые изменения, вызванные необычным пополнением нашей команды. Речь, конечно, об Эмми. Пришлось считаться с ее вампирской сущностью, основная проблема которой заключалась в непереносимости дневного света. Поэтому «мерс» обзавелся чрезмерно тонированными стеклами, а на случай особенно солнечного дня — и шторками. Это придало машине еще большую загадочность, так что отцу такие перемены пришлись по душе.

Мысли вернулись к сидевшей позади Амаранте. С тех пор как удалось вернуть ее, мы, как ни грустно это признавать, не стали ни на йоту ближе. Казалось, нас, как и прежде, разделяет огромное расстояние, и вовсе не в метафорическом смысле, а в самом прямом. Она всеми силами избегала меня. Уже около месяца мы были вместе, а нам так и не удалось поговорить, и даже просто остаться наедине было проблематично. Единственные вопросы, которые она с удовольствием обсуждала со мной, касались охоты.

Эта неопределенность в отношениях не давала покоя. Несмотря на то что любимая девушка находилась рядом, каждый из нас был сам по себе. Эмми замкнулась и не допускала в свой мир даже меня. И я пришел к выводу, что слишком рано посчитал битву за ее сердце выигранной. Предстояло вернуть ее доверие и доказать, что я достоин любви. Но как это сделать?

— Дно! — вдруг раздался голос Димы. Я даже подпрыгнул от неожиданности, так резко он прервал ход моих мыслей. — А что, мне нравится, звучит интригующе. Поехали туда, а?

Только теперь я понял, что это было название населенного пункта, прочитанное Димой на придорожном указателе. Оно показалось, мягко говоря, странным, и, если бы возможность выбора принадлежала мне, я предпочел бы проехать мимо. Но отец, не произнеся ни слова, выкрутил руль вправо, и мы съехали с основной трассы.

«Мерседес» плавно раскачивался на ухабах, как теплоход на волнах. Хорошо, что у него дорогая подвеска, гасящая все неровности дороги.

Дима что-то довольно напевал под нос, а я силился понять, чем его так привлек город Дно, название которого даже на слух казалось странным. В тот момент я и представить не мог, чем для нас, а первую очередь для Димки, обернется выбор именно этого населенного пункта. Не исключено, что брат обладает развитым шестым чувством, потому что среди сотни вариантов он ухитрился выбрать именно тот, что сулил нам массу «развлечений», которые он так любит.

Мы проехали мимо вывески с названием города, отмечавшей его начало, и я узнал, что население Дна насчитывает около десяти тысяч человек, а ближайший крупный город расположен более чем в сотне километров отсюда. Место было, что называется, веселень-ким. И кому только взбрело в голову основать поселение посреди леса, вдали от остальной цивилизации? Сразу же представились запустение и тоска, которые непременно должны царить здесь. Учитывая, что брат ненавидел провинциальные города, а его сердце раз и навсегда отдано мегаполисам, я снова подивился такому выбору.

Но, как вскоре выяснилось, по крайней мере, в первой части своего представления о городе я немного ошибся. Его никак нельзя было назвать запущенным, это стало ясно, как только мы въехали в городские пределы. Чистые улочки, аккуратные газоны с ухоженными клумбами, свежеокрашенные дома сталинской эпохи, соседствовавшие с миленькими частными постройками. Все это придавало городу некий шарм старины, будто мы вернулись в прошлое лет на пятьдесят, и на дворе снова коммунизм.

А вот второе предположение было верным на все сто. Казалось, жизнь здесь замерла. Машины и пешеходы перемещались по городу подчеркнуто неторопливо.

Даже отец, моментально попавший под влияние здешних улиц, сбросил скорость, и «Мерседес» теперь медленно полз вдоль тротуара.

Люди, попадавшиеся навстречу, не проявляли к нам никакого интереса, хотя я по опыту знал, что в таких маленьких городках, где все знают друг друга в лицо, приезд чужаков неизменно вызывает бурю любопытства. Но мы ни в коей мере не нарушили общей сонливости города. Если «Мерседес» и провожали редкими взглядами, то в них не было и толики той заинтересованности, которую я ожидал встретить.

Странное какое-то место, — неуверенно пробормотал Дима.

Ты сам его выбрал, помнишь? — Я не удержался от того, чтобы поддеть брата, хоть и разделял его беспокойство.

Я же не знал, что здесь живут какие-то вареные рыбины. — Он фыркнул, давая понять, что не в ответе за горожан и их образ жизни.

Мне понравилось, как Дима назвал здешних аборигенов. Именно вареными рыбинами они и казались. С рассеянными, блуждающими взглядами, задумчивыми лицами и немного нервными движениями, они были похожи на людей, столкнувшихся с какой-то проблемой, причины возникновения которой никак не могли понять. Ссутуленные спины, опущенные головы, словно над каждым завис дамоклов меч, и они изо всех сил пытаются стать как можно менее заметными в надежде, что тот упадет на кого-нибудь другого.

Здесь даже солнечный свет кажется приглушенным, — тихо прошептала Амаранта, которая все это время, не отрываясь, смотрела на город за окном машины.

Все дело в тонированных стеклах, девочка. Тебе показалось, — ответил папа. В его голосе, как всегда, когда он обращался к Эмми, звучали ласковые отцовские нотки. Подозреваю, что он в свое время мечтал о дочери, и теперь девушка воплотила в жизнь его заветное желание.

Я уже был готов согласиться с папой, тем более что Амаранта не возразила против такого объяснения, но вовремя вспомнил: Эмми все-таки вампир, а они как никто другой осведомлены о нюансах солнечного света, пусть и видят его реже остальных. Поневоле станешь разбираться в том, что несет тебе неминуемую смерть. Я внимательнее присмотрелся к свету за окном, но не смог сделать никаких определенных выводов.

Надо отыскать гостиницу, — спокойно заявил отец. Он был не из тех людей, которых можно выбить из колеи необычным освещением или угрюмыми лицами прохожих. Виктор Климентьев всегда твердо стоял на ногах, и такие мелочи его не пугали. Да и могла ли пара хмурых горожан встревожить охотника на нечистую силу, который не раз имел дело с оборотнями и вампирами?

Мы что, планируем остаться? — Пытаясь поймать взгляд отца, Димка с тревогой посмотрел в зеркала заднего вида. Он, похоже, осознал всю поспешность своего решения и отчаянно желал оказаться подальше от города под названием Дно.

— Почему бы и нет? — равнодушно пожав плечами, ответил я за папу. Мне казалось нелепым пренебречь возможностью отдохнуть из-за каких-то смутных пред-чувствий и мрачной атмосферы. Последняя неделя порядком вымотала нас, да и дорога сказывалась, ноги затекли от долгого пребывания в машине, и я мечтал лишь о горячем душе и мягкой постели.

Мнения разделились. Нам с отцом было, в сущности, безразлично, где остановиться на ночлег, а Дима и Эмми были настроены против города, но, так как последняя промолчала, мы благополучно достигли гостиницы и зарегистрировались.

Номера были вполне приличными. Как и весь город, они сияли чистотой и выглядели как иллюстрации из журнала про хрущевские времена. Создавалось впечатление, что город не претерпел с тех пор никаких изменений. Я всегда спокойно относился к любителям прошлого и даже сам был не против поиграть в вечер воспоминаний, так что такая обстановка показалась мне очаровательной.

Как только мы с Эмми оказались в нашем номере, она застыла возле окна, и я понял, что она не скоро оторвется от созерцания улицы.

Чтобы Амаранта могла передвигаться по улице в дневное время, мы пользовались довольно нехитрым способом, к которому иногда прибегали вампиры. Смысл его заключался, конечно, в одежде, она не пропускала солнечные лучи, оберегая чувствительную кожу. Эмми носила черные джинсы, облегавшие стройные ноги как вторая кожа, и такой же темный плащ с длинными рукавами, скрывающими руки почти до самых кончиков пальцев. Еще Амаранта на всякий случай надевала перчатки, а голову прикрывала капюшоном, надвигая его на самые глаза так, чтобы никто не мог рассмотреть ее лица.

— Не хочешь снять плащ? — предложил я, видя, что Эмми не торопится раздеться. Меня раздражал этот наряд, он лишал возможности видеть выражение ее лица и глубокие сапфировые глаза.

В ответ Амаранта только повела плечами, что, надо полагать, означало отказ. В отличие от людей Эмми не чувствовала ни жары, ни холода, так что подобный наряд, несмотря на теплый летний день, совершенно ее не беспокоил. Но девушку тревожило что-то другое, и я должен был узнать, что именно.

С тобой все в порядке? — спросил я, подходя ближе, но ответом была тишина. Я положил руку ей на плечо; от неожиданного прикосновения Амаранта вздрогнула и повернулась ко мне.

Странное место, — пробормотала она как бы про себя. — Я бы хотела пройтись, — неожиданно добавила Эмми.

Такой поворот событий удивил. Обычно Амаранта предпочитала не выходить на улицу до заката, а своим защитным костюмом пользовалась только в случае крайней необходимости, при первой же возможности скрываясь в помещении. И вдруг она сама выразила желание прогуляться, да еще и в самый разгар дня. Часы как раз показывали половину второго — время, когда солнце особенно активно посылает свои лучи на землю. Но я не стал противиться, так как слышал по голосу, что она не отступит.

— Позволишь составить тебе компанию? — спросил я. Могу поклясться, что она улыбнулась, хоть и не видел лица из-за капюшона.

— Конечно, — пропела Эмми своим потрясающим голосом, и я почувствовал себя вполне счастливым.

Наверное, я никогда не привыкну к тембру ее голоса. Как любой вампир, Амаранта, помимо других атрибутов, помогающих завлечь жертву, обладает чудесным голосом неземного существа, и он не перестает поражать меня. До нашей встречи даже не подозревал, что в мире существуют такие ноты. Голос Эмми напоминает легкий ветерок, который, слегка касаясь щеки, уносит с собой все печали. Он переливается всеми красками мира и открывает перед вами такие глубины, о которых простые смертные не смеют и мечтать. Я влюблен в него не меньше, чем в саму Амаранту, и, всякий раз слыша ее голос, поражаюсь, что такое сокровище принадлежит именно мне.

— Идем, — Амаранта поторопила меня, выводя из задумчивости.

Мы направились в близлежащий парк, расположенный прямо напротив гостиницы. Шли абсолютно молча, потому что Эмми погрузилась в какие-то только ей ведомые мысли. Я же, за неимением другого дела, принялся рассматривать окружающее.

В первую очередь обратил внимание на солнечный свет и сделал это намеренно, помня о словах Амаранты. Теперь, когда уже не мешало тонированное стекло, я тоже смог убедиться, что со светом что-то неладно. Это было странное и непонятное ощущение. Вроде яркое солнце, как и прежде, висело в самом центре небосвода, но при этом создавалось впечатление, что небо заволокли тучи, таким серым выглядело все вокруг. Даже раз-ноцветные краски, которыми пестрели клумбы и скамейки в парке, выглядели потускневшими. Понимая умом, что это не соответствует действительности, я ничего не мог поделать со своими глазами, говорившими об обратном. Думаю, причина крылась в мрачном настроении окружающих. Именно недовольные жизнью лица прохожих делали мир вокруг смазанным и тусклым.

Заметил? — спросила Эмми, наблюдавшая за тем, как внимательно я смотрю по сторонам.

Действительно странно, — задумчиво кивнул я в ответ.

Помимо всего прочего, озадачивала реакция прохожих на Амаранту, а точнее, ее полное отсутствие. И я, и Эмми уже привыкли, что люди, видя девушку, невольно удивляются тому, как она одета. Но здесь прохожие скользили по ней взглядом и просто шли дальше, как будто нет ничего необычного в том, чтобы носить плащ в тридцатидвухградусную жару.

— Они даже не смотрят на тебя, — удивленно произнес я.

Мило, не правда ли? — усмехнулась Эмми. — Может, мне следует подумать о том, чтобы остаться здесь? Кажется, я совершенно не буду бросаться местным жителям в глаза, — с иронией добавила она.

Они даже не заметят твоего присутствия, — поддакнул я в тон.

Чем же так заняты их мысли, что окружающее настолько их не интересует? — Эмми осмотрелась кругом, как если бы ожидала увидеть ответ где-то поблизости. И действительно заметила что-то за деревьями и направилась туда.

Поспешно следуя за ней, я думал о ее последних словах. Она высказала интересное предположение. Но чем можно так увлечься, чтобы не реагировать на происходящее вокруг? Вдруг мелькнула забавная мысль. Показалось, что, если я подойду к кому-нибудь из прохожих и задам вопрос (неважно какой), тот просто пройдет мимо, так и не заметив, что к нему кто-то обращался. Я решил немедленно проверить эту теорию, так велико было чувство нереальности окружающего.

Я выбрал мужчину лет сорока, который шел мне навстречу, и спросил первое, что пришло на ум:

— Не подскажите, который час?

Мужчина отреагировал не сразу, но, когда я уже был уверен, что он не обратит внимания на мой вопрос, тот остановился и часто заморгал, глядя прямо на меня. Подумав, что он не расслышал вопроса, я собрался его повторить, но, к моему удивлению, человек поднял руку, посмотрел на часы и произнес:

— Без четверти три. — Он даже улыбнулся и вообще выглядел вполне дружелюбно и, что важно, совершенно нормально. Даже обыденно. — Вы недавно в нашем городе? — вежливо поинтересовался он.

— Да, мы туристы, здесь проездом на пару дней.

— Это ваша жена? — кивнув на Эмми, ушедшую вперед, спросил мужчина.

Выходит, он понял, что мы вместе, отметил я про себя. Ведь Эмми стояла шагах в двадцати от нас, и ничто не говорило о том, что она со мной.

Да. — Я не хотел вдаваться в подробности наших отношений.

А дети? — неожиданно резко и даже нервно спросил прохожий.

У нас их пока нет, — озадаченный таким поведением собеседника, на автомате ответил я.

Тогда желаю вам приятно провести время в нашем городе, — самым искренним образом пожелал мужчина и направился дальше по своим делам.

Минуту я смотрел ему вслед, гадая о причинах такого странного допроса. Удивительное дело, кажется, наличие детей волновало прохожего в первую очередь, и в том, как он говорил на эту тему, сквозила некоторая истеричность.

— Влад! — окликнула меня из-за деревьев Эмми.

Я улыбнулся, подметив, что местные жители не до конца лишены человеческих эмоций: все находящиеся в радиусе нескольких метров от Амаранты обернулись, услышав ее голос. В такие моменты я испытывал нечто похожие на гордость от того, что моя девушка способна вызывать такое восхищение у совершенно посторонних людей. А именно это чувство читалось на обращенных к ней лицах.

— Будь осторожней, — шепотом напомнил я, когда мы снова поравнялись.

— Прости, забыла, — так же тихо ответила Эмми. Взяв меня под руку, она опустила голову, пытаясь стать как можно менее заметной. Длинные иссиня-черные пряди волос выбились из-под капюшона и свисали ей на грудь. Один из локонов приятно щекотал мою руку (на мне была футболка, так как в отличие от Эмми я чувствителен к погоде). А ведь мы уже очень давно не находились так близко друг к другу! Амаранта сторонилась меня, не подпуская к себе более чем на расстояние вытянутой руки, и это обстоятельство весьма беспокоило.

Пока в голове роились малоприятные мысли, парковая аллея закончилась, и мы попали на обширную поляну, на которой живописно расположилась детская площадка. Каких только качелей здесь не было! И горки всевозможных размеров и цветов, и песочницы, и русские качели, и еще много чего служило единственной цели — развлечению детей.

Признаюсь, взгляд не задержался на площадке дольше, чем на несколько секунд. Ничего интересного для себя я там не заметил и хотел было продолжить нашу с Эмми прогулку, когда понял: ее это место заинтриговало гораздо сильнее. Девушка остановилась и пытливо рассматривала играющих детей. Я посчитал, что причина ее интереса кроется в недавнем расставании с ребенком, — Эмми неожиданно остро переживала разлуку с мальчи-ком. Поэтому решил, что будет лучше попытаться ее отвлечь.

— Пойдем, Эмми. — Я слегка потянул девушку за руку. — Уверен, здесь есть еще много любопытных мест.

Но Амаранта и не думала двигаться. Вместо этого она указала на дальний край площадки, на который я поначалу не обратил внимания.

— Тебе не кажется это странным? — задумчиво спросила девушка.

Я посмотрел в указанном направлении. Увиденное озадачило меня не меньше, чем Амаранту. На детской площадке было полно детей (особенно младшего возраста). Они лепили куличики, катались на качелях, просто бегали туда-сюда по всей территории. Жизнь кипела, но только не на том участке, который я рассматривал в эту минуту. Там тоже находились дети, но они выглядели и вели себя совершенно иначе, и от этого создавалось впечатление, будто они отгорожены невидимой стеной от остальных сверстников. Другие малыши не подходили к ним, и они, похоже, в этом не нуждались.

На дальнем конце площадки царили порядок и покой. Все играющие там дети вели себя сдержанно, я бы даже сказал, чинно. Они не бегали, не суетились, их лица выглядели крайне сосредоточенными, а взгляды — внимательными и настороженными. Между двумя частями площадки пролегла незримая черта, пересечь которую ни в одном, ни в другом направлении казалось невозможным. Эти две полные противоположности странно смотрелись в непосредственной близости друг от друга.

У тебя есть предположения на этот счет? — озадаченно поинтересовался я у Эмми.

Нет. — Амаранта, стоявшая до этого слегка склонив голову (так она делала, когда над чем-то задумывалась или просто внимательно наблюдала), неожиданно быстро направилась вперед.

Я не сразу понял, что она идет к одиноко сидящей в песочнице девочке, находившейся на «тихой стороне» (так я про себя окрестил странную часть площадки). Я поспешил следом, беспокоясь, что родители, которых было в избытке на обеих сторонах, с подозрением отнесутся к девушке в странной одежде, разговаривающей с детьми.

Но Эмми беспрепятственно добралась до ребенка и присела на край песочницы. Девочка, заметив тень, упавшую на песок, подняла голову и с интересом посмотрела на Амаранту. Чтобы не спугнуть малышку — девочке на вид было не больше шести лет — я остановился поодаль, но со своего места видел песочницу и даже слышал весь разговор.

— Привет, — поздоровалась Эмми. Когда она разговаривала с детьми, ее голос звучал особенно тепло, и я невольно улыбнулся.

Как ни странно, приветствие Амаранты не произвело на девочку никакого впечатления, та лишь еще больше нахмурилась. Несмотря на совсем юный возраст, она казалась очень серьезным человечком. Даже две русые косички, заплетенные любящей рукой и призванные добавить ее образу некоторую задорность, не могли сгладить неприятного ощущения.

Что ты строишь? — поинтересовалась Амаранта, имея в виду непонятное сооружение из песка, высившееся перед малышкой.

Камеру пыток, — более чем серьезно ответил ребенок.

Эмми замолчала, обдумывая необычный ответ, а я, приподнявшись на цыпочки, внимательно присмотрелся к песочному домику со столь странным назначением. Он хоть и был построен довольно коряво, но все же имел некоторые характерные черты того заведения, о котором говорил ребенок. Например, теперь я точно знал, что стул из песка, возведенный в одной из комнат домика, вовсе не обычная табуретка. В свете последней информации я бы скорее отнес его к электроприборам.

— И кого ты собираешься пытать? — с некоторой опаской задала Эмми следующий вопрос.

— Своих врагов, — не дрогнула девочка.

Она снова вернулась к прерванному занятию. Бросалось в глаза, что ее поистине увлекала эта работа. Малышка высунула кончик языка и закусила его от особого усердия. Я впервые видел, чтобы кто-то с таким невинным выражением лица строил нечто подобное. И хотя это была всего-навсего детская игра, ее глубинный смысл немного пугал.

— У тебя есть враги? — не унималась любознательная вампирша.

Они есть у всех, — философски произнесла малышка, пожав плечами. — Вот ты, например, от кого прячешься? — Девочка снова посмотрела на Амаранту. В ее светло-голубых глазах отражалось нечто большее, нежели простое любопытство. Казалось, ребенок всерьез обдумывает возможность того, что Эмми может являться тем самым врагом.

Я просто болею, — выкрутилась Амаранта, но, кажется, девочка не поверила.

Когда я вырасту, — заявила юная партизанка с самым непосредственным видом, — я уничтожу всех своих врагов. Они будут купаться в собственной крови. — Девочка самодовольно улыбнулась, как будто сказала что-то безумно хорошее и правильное.

Услышав такие слова, Эмми невольно отстранилась от ребенка. Кто вбил в эту маленькую головку такие странные идеи? Вот он, вред современного телевидения! Честно говоря, в тот момент я не придал особого значения лепету девочки, списав его на особенности развития психики.

Амаранта поднялась и направилась прочь от детской площадки, то и дело передергивая плечами, как будто ее знобило. Я догнал ее и спросил:

Все нормально?

Со мной — да, но вот с девочкой что-то явно не так, — ответила Эмми, продолжая ускорять шаг. — Я хочу вернуться в номер.

До гостиницы мы добрались за считанные минуты; Эмми почти пробежала весь обратный путь. Подозреваю, что, если бы не ее боязнь привлечь внимание, она бы воспользовалась вампирским умением перемещаться с невероятной скоростью. В номере Амаранта замкнулась в себе, и до самого вечера мне не удалось вытянуть из нее ни слова. Лишь к приходу Димы она снова вернулась из мира своих мыслей, в который мне в последнее время хода не было.

4

Ночная прогулка

Я принял душ и развалился на кровати перед телевизором. Такое времяпровождение для меня нехарактерно, но раз уж никто не собирался со мной разговаривать, то почему бы и не посмотреть телик? Совершенно не хотелось забивать голову мыслями о работе. В конце концов, мало ли на этом свете странных девочек? Может, ребенок болен.

Решив для себя таким нехитрым способом загадку удивительной малышки, я абсолютно успокоился. Но этого нельзя было сказать об Амаранте. Она сняла плащ, оставшись в джинсах и белой майке на тонких лямках, но все еще продолжала дежурить у окна. За последние два часа ее поза нисколько не поменялась, и я знал, что Эмми может простоять так еще сколь угодно долго; как любой вампир, она не тяготилась абсолютной неподвижностью.

Отвлекать девушку от созерцания одного ей известного объекта было бессмысленно, и я погрузился в выдуманный мир телевидения. История приключений Индианы

Джонса — одна из моих любимых — надолго оторвала меня от реального мира.

Как только на экране замелькали титры, раздался стук в дверь. Не дождавшись приглашения, гость повернул ручку. Так поступить мог только Дима, и я совсем не удивился, увидев его на пороге.

— Привет. — Брат махнул рукой. — Я заходил к вам днем. Вы что, гуляли?

Без лишних объяснений было очевидно, что именно его заинтересовало. Ведь Эмми не являлась поклонницей дневных прогулок, и сам по себе факт нашего сегодняшнего променада был чем-то вроде феномена.

— Да, прошлись немного, — ответил я, всем своим видом и голосом подчеркивая, что ничего из ряда вон выходящего не случилось.

Димка хмыкнул в ответ, но тут его взгляд упал на Эмми, которая даже не посчитала нужным отвернуться от окна, чтобы поздороваться.

— Давно это с ней? — Брат кивнул в сторону Амаранты.

С тех пор как мы вернулись.

Ты пробовал с ней поговорить?