Глубина Грибова Ольга

19

Дампиры

По привычке Эмми остановила машину неподалеку от въезда в пансионат. Несмотря на позднее время, на его территории было многолюдно. Кажется, жители пансионата никогда не спали. Грузовики, загружаемые мясом со скотобойни, продолжали наполняться и ночью. Повсюду горели фонари, и слышались крики людей.

— Снова любимый забор? — спросила девушка, повернувшись ко мне.

Но меня переполнял пьянящий восторг. Каждая мышца рвалась в бой. Какого черта я должен красться, как какой-нибудь вор?

Заводи мотор, — весело ответил я Амаранте. — Поедем через главные ворота.

Вот это дело! — Дима на заднем сиденье радостно заулюлюкал.

Эмми не стала спорить. Подчеркнуто неторопливым движением она повернула ключ в замке зажигания, и машина заурчала мотором.

— Готовы? — задала она последний вопрос, прежде чем нажать на педаль газа, и, получив утвердительный ответ, высвободила лошадиные силы автомобиля.

Взревев, машина рванулась вперед. Надо видеть, какое удивленное лицо было у охранника на пропускном пункте. Он, кажется, до последнего надеялся, что это шутка, и мы успеем затормозить. Он так и погиб с широко распахнутыми от изумления глазами под капотом угнанного нами джипа. Это был первый дампир, которого нам довелось убить в этот день.

Рабочие скотобойни (те, что были из числа людей и понятия не имели, что за дела творятся в пансионате) в панике разбежались в разные стороны. Это было нам на руку. Не хотелось, чтобы в общей суматохе пострадал человек. Но вместе с тем люди изрядно мешали, метаясь перед машиной. Из-за паникующей толпы автомобиль пришлось оставить почти у самых ворот и продвигаться дальше своим ходом.

Поначалу я просто стрелял в дампиров, не подпуская их близко. Стрелок я меткий, ведь это одно из необходимейших качеств в нашей работе, но дампиры двигались слишком быстро и успевали отскочить в сторону, пока летела пуля. Тогда я попробовал целиться в то место, где дампир, по моим расчетам, должен был оказаться в следующую секунду. Но это тоже не особо помогало, так как прогнозист из меня вышел никудышный. Израсходовав половину своего боеприпаса, я плюнул на это дело и решил отказаться от винчестера.

Дима с самого начала пошел другим путем. Он вступал в рукопашный бой с дампирами, используя данную зельем силу, и, кажется, удача была на его стороне. Надо признать, Димка веселился по полной. Таким радостным я уже давно его не видел. До меня то и дело долетал веселый смех брата. Весь, с ног до головы перепачканный чужой кровью, он резвился как дитя, словно убийство дампиров было одним из самых прекрасных и захватывающих аттракционов в его жизни.

Эмми тоже не отставала от Димы, но выглядела при этом куда более сосредоточенной, и все происходящее воспринималось ею скорее как необходимость.

Отложив винтовку, я подпустил одного из дампиров на минимальное расстояние. У врага, как и у меня, были черные глаза, он хищно скалился, но большими клыками похвастаться не мог. Высокий, с накачанными мышцами, дампир производил впечатление достойного противника из числа тех, кого Глухарев уже успел обучить. Вдруг вспомнилось, что дампиры приучены бороться с вампирами, которые превосходят силой и меня, и Диму. Это немного встревожило, так как мы сами полагались лишь на действие зелья, совершенно не позаботившись о простых боевых навыках. И если за себя я мог быть относительно спокоен — каждый мой день начинался со специальной зарядки, а еще я регулярно тренировался, — то Дима вызывал некоторые опасения.

Дампир прыгнул вперед, пытаясь вцепиться мне в горло, я ловко увернулся, и он, пролетев мимо, оказался спиной ко мне. Не желая упускать такой момент, я схватил его сзади. Рука пережала дампиру горло, я давил все сильнее, пытаясь его задушить. Возможно, все бы получилось, но еще один дампир подкрался сзади и оттолкнул меня в сторону.

К сожалению, только в кино бывает, что главный герой дерется с несколькими противниками, которые, следуя какому-то загадочному кодексу, нападают на него строго по очереди. И пока герой бьет одного, остальные спокойно стоят и ждут, когда придет их черед. В жизни все иначе. Теперь я имел дело уже с двумя дампирами, а третий приближался, явно собираясь принять участие в заварушке. Остальные члены нашей диверсионной группы не могли мне помочь. Эмми сама имела дело аж с пятью противниками. Диме, правда, повезло немного больше, его атаковали лишь два дампира, но и сил у него было значительно меньше.

Отброшенный дампиром, я приземлился на спину, ощутимо приложившись обо что-то твердое. Не знаю, почему я вдруг решил посмотреть, обо что же я там ударился, вроде и момент был неподходящий, ведь и так было чем заняться. Но, ощупав землю под спиной, на-ткнулся рукой на холод металлического приклада. Так уж вышло, что я упал весьма удачно, точно на винчестер, оставленный мной до лучших времен в траве. Пожалуй, эти времена как раз настали.

Но для начала необходимо было подпустить дампира поближе, ведь я уже имел горький опыт в стрельбе по сильно движущимся мишеням. Если вытащу оружие сейчас, только спугну их.

Два дампира направились ко мне, третий несколько отстал и находился у них за спинами. В ту секунду, когда первый наклонился и схватил меня за горло, намереваясь свернуть шею, я резко выдернул винтовку из-за спины и выстрелили прямо ему в живот. На лице дампира отразилось недоумение с легким оттенком грусти, а потом он упал замертво, накрыв меня своим телом.

Но не успел я даже осознать триумф от первой за сегодняшнюю ночь победы, как руки двух оставшихся дампиров вытащили меня из-под останков товарища. Винчестер запутался где-то в складках одежды убитого, так что пришлось опять с ним расстаться. Теперь я мог полагаться только на свои кулаки.

Я заехал одному из противников в челюсть, вложив в удар всю свою силу, и на непродолжительное время выключил его из игры. Теперь я мог полностью сосредоточиться на втором. При помощи нескольких нехитрых приемов удалось повалить его на землю и пробить ему грудную клетку. Все-таки зелье чудесная штука, без него мне в жизни не совершить подобного.

Я уже собирался было переключиться на оглушенного дампира, но тут Эмми взмахнула рукой, привлекая мое внимание. К тому моменту она уже справилась с напавшей на нее бандой, и я в очередной раз подивился ее безграничным возможностям. Посмотрев туда, куда указывала девушка, я увидел, как из главного здания вышло не менее пятнадцати дампиров. Похоже, Глухарев успел созвать свою армию. Нетрудно догадаться, что они направлялись к нам, причем весьма торопливо.

Думаю, минут через пять дампиры достигнут пункта назначения.

Но была и еще одна неприятная новость. Дампиры шли не одни. Впереди бежала свора собак, насчитывающая как минимум семь голов. Это были те самые злобные твари, которых мы уже однажды видели в деле. Сходство с обычными домашними псами было сведено у них практически на нет. Они выглядели намного массивнее нормальных собак и могли похвастаться огромными, сочащимися голодной слюной клыками. Глаза этих монстров светились тупой ненавистью ко всему живому, не оставляя сомнений: они способны перегрызть горло любому, кто будет столь безрассуден, чтобы подойти к ним поближе.

Нам удалось справиться всего с восьмью дампирами (Дима тоже прикончил одного), при этом мы сами, по крайней мере Дима и я, тоже пострадали. Так что перспектива встречи с такой оравой не обрадовала.

— Надо убить Глухарева, — крикнула Эмми.

Пожалуй, она была права. Существовала вероятность, что, потеряв своего наставника и духовного лидера, дампиры станут вести себя более покладисто. Дима, который как раз закончил с последним дампиром, тоже заметил причину нашего беспокойства и произнес:

— Я их отвлеку.

Не успел я возразить, как брат сорвался с места и понесся навстречу дампирам. Меня сковал ужас, я осознавал: Дима, скорее всего, погибнет в этой схватке, а этого нельзя допустить. Поэтому первым моим порывом было бежать за ним, но меня остановила Эмми:

— Я за ним пригляжу. Вдвоем мы справимся.

Пришлось положиться на нее. Я доверял Амаранте чуть ли не больше, чем самому себе, поэтому сделал это с относительно спокойным сердцем.

Эмми устремилась вслед за Димой, чтобы оградить того от опасности, а дампиров — от его неуемной энергии, а на меня возложили миссию убийства Глухарева.

Прежде чем отправиться в главный дом, я решил прихватить винчестер. Достать его из-под мертвого тела, когда тебе никто не мешает, было несложно. Уже собираясь покинуть место первой стычки с противником, я услышал тихий стон. Он заставил меня вспомнить про дампира, валявшегося без сознания после моего удара.

Подойдя вплотную к парню, я несколько секунд просто стоял и смотрел на него. Он как раз начал приходить в себя. Ему было лет восемнадцать, не больше, светлые волосы слегка вились, а щеки еще хранили следы юношеского румянца. На одной из них сейчас наливался багровым оставленный мною синяк. Винтовка была заряжена, но я все не решался пустить ее в ход. Парень приоткрыл глаза, и почти сразу с его губ сорвалось злобное шипение. Лицо мгновенно изменилось, и из простого мальчишки он превратился в жадного до крови монстра.

Не давая дампиру возможности подняться на ноги, я нажал на курок. Прогремел выстрел, и парень повалился назад на землю с пулевым отверстием в голове.

Печальное зрелище, особенно если учесть, что смерть, как бывало не раз, вернула все на свои места, и передо мной опять лежал обыкновенный юноша слегка помладше Димы. Все-таки неправильно создавать из детей такое. Пожалуй, в своей жизни я не встречал ничего более ужасающего, чем превращенного в убийцу ребенка.

Но времени грустить не было. Отвернувшись от тела, я торопливо зашагал к дому, не сомневаясь в том, что Глухарев скрывается именно там. Новым, прекрасным зрением я видел не только свет на одном из балконов второго этажа, но и сгорбленный силуэт мужчины, четко различимый на фоне штор. К тому же теперь я мог чувствовать присутствие вампиров, и все мое существо сейчас кричало о том, что это именно Глухарев. Стоит и наблюдает за ходом боевых действий, как какой-нибудь главнокомандующий, с ненавистью подумал я.

Мне удалось легко обогнуть группу дампиров, посреди которой можно было рассмотреть фигуры Димы и Эмми. Дела у них, похоже, шли вполне сносно, и я решил не вмешиваться. Правда, несколько собак все же обратили на меня внимание, но я уложил их выстрелами из винтовки. К счастью, они оказались глупее своих старших товарищей и предпочитали нестись к цели напрямик.

Первое серьезное препятствие на моем пути возникло уже в доме. Войдя внутрь, я даже немного удивился, что тут почти пусто. Представлялось, что дампиры должны охранять своего полководца с особой тщательностью. Но вместо пары здоровых качков мне навстречу вышла молоденькая, нескладная девушка, в которой я без труда узнал медсестру, сидевшую на посту в холле во время наших предыдущих визитов.

Сейчас на девушке не было халата, она сняла его и, аккуратно сложив, повесила на спинку стула. Из-за невысокого, почти такого же, как у Амаранты, роста она выглядела безобидной. Сероватого цвета волосы были забраны в тонкий хвостик, такие в народе принято называть крысиными, и, надо заметить, она вся удивительно подходила под это описание.

Всегда считал кощунственным поднимать руку на женщину, наверное, поэтому и предложил ей разойтись по-хорошему, галантно приоткрыв входную дверь. Медсестра недобро улыбнулась в ответ, обнажив ровный ряд белых зубов. В этой улыбке было что-то звериное, и я вдруг задался вопросом: а почему Глухарев оставил для своей защиты эту хрупкую с виду девчушку? Вряд ли это следствие неожиданно начавшегося старческого маразма. Насколько я знал, доктор ничего не делал просто так.

Подтверждая мои самые дурные предположения, глаза девушки начали наливаться черным, и она с кошачьей грацией сделала шаг мне навстречу. Девушка вела себя так, словно обладала огромной, несокрушимой мощью и прекрасно об этом знала. Она снова напомнила мне Амаранту. Эмми тоже не торопится нападать первой, демонстрируя врагу свою силу вальяжными движениями, под которыми скрывается настоящая непобедимость.

Ощутив тревогу, я покрепче сжал ствол винчестера. Кто там сказал, что не бьет женщин? Похоже, эти взгляды морально устарели. Приняв устойчивой положение, я расставил ноги на ширину плеч и поманил девушку к себе. Она как будто только этого и ждала. Уже в следующую секунду медсестра, подобно выпущенной из арбалета стреле, устремилась ко мне.

От первого удара у меня получилось увернуться, и я даже зацепил ее прикладом винтовки, используя последнюю как обычную биту. Но удар прошел по касательной и не причинил девушке ощутимого вреда. А вот мне досталось — в ответ она заехала мне ногой в живот, используя прием из репертуара Джеки Чана.

Мгновенно перехватило дыхание, и я пропустил еще несколько ударов. Наконец мне удалось отбросить от себя эту дикую кошку и немного отдышаться. Боль в животе была невыносимой, руки покрылись царапинами от острых ногтей, левую щеку саднило, а на правом плече медленно затягивался след от укуса — таков был перечень моих потерь. К великому сожалению, девушка была практически цела, если не считать порванного рукава блузки.

Так дело не пойдет, решил я. Если я хочу остаться в живых, надо сменить тактику. Бегло осмотревшись в поисках подходящего оружия, я заметил на одной из стен рамки с дипломами. Сами по себе они мало чем могли помочь, но то, что дипломы прятались за стеклом, обнадежило. Оставалось только добраться до них. Учитывая ситуацию, это будет не так-то просто.

Следующие несколько минут мы напоминали клубок сцепившихся собак, причем верх одерживал не я. Когда мне удалось переместиться к стене с дипломами, мой правый глаз заплыл, левая нога плохо слушалась, и я прихрамывал.

Кое-как сбив одну из рамок на пол, я позволил девушке повалить меня. Она издала что-то наподобие победного рыка и кинулась вперед, видимо, намереваясь покончить со мной. Но вместо того, чтобы схватить меня за горло, ее рука наткнулась на острие разбитого стекла, которое я подобрал с пола. То ли от боли, то ли от осознания несправедливости моего поступка, она взревела и отскочила назад. Я поднялся на ноги, крепко сжимая в руке осколок. Моя собственная рука сильно кровоточила, но боли я не чувствовал — должно быть, сказывался выброс адреналина.

Дальше дело пошло легче, по крайней мере, для меня. Теперь уже не я один получал увечья, периодически и мне удавалось добраться до девушки, но до окончательной победы было далеко. Медсестра оказалась неимоверно сильной и, что немаловажно, прекрасно под-готовленной. Она владела несколькими видами боевых искусств, что в сочетании с выдержкой и общей физической натренированностью делало ее серьезным противником.

Наш театр боевых действий постепенно перенесся ближе к лестнице. Именно этот факт сыграл решающую роль, обеспечив мою победу. Когда девушка в очередной раз бросилась на меня, я изловчился и, вложив последние силы в удар, оттолкнул ее назад. Так уж вышло, что прямо за спиной моей противницы находились перила. По чьей-то оригинальной задумке они изображали змею, заканчиваясь внизу головой этой рептилии, которая оказалась достаточно острой, чтобы проткнуть насквозь налетевшее на нее тело.

Так бесславно закончилась жизнь молодой медсестры. Уставший и разбитый (в самом прямом смысле этого слова), я присел на первую ступеньку лестницы. Сбоку еще хрипела умирающая девушка, но вскоре смолк и этот звук.

Я окинул взглядом тело, повисшее на перилах, лужу крови под ним и тяжело вздохнул. В который раз в жизни я убедился, что свое жилище надо оборудовать бе-зопасными вещами. А уж внешняя красота в этом вопросе имеет второстепенное значение.

Мне было необходимо немного времени, чтобы раны затянулись, так что я не торопился подниматься наверх. Кто знает, сколько еще дампиров охраняет Глухарева? Эта медсестра-ниндзя могла быть лишь первой линией обороны.

Как только порезы затянулись, и на месте зиявших ран образовалась первая тонкая кожица, я поднялся и, не таясь, пошел по лестнице, даже что-то напевая себе под нос. Все, кому нужно знать о моем приходе, почувствовали мое присутствие, как только я вошел. Прятаться было не от кого.

Безошибочно определив кабинет Глухарева, я толкнул дверь. Она оказалась незапертой, и я вошел. Как ни странно, Глухарев был один; видимо, он безгранично доверял убитой девушке и считал, что не нуждается больше ни в чьей защите.

Доктор ждал меня. Он стоял в той же позе, что и я недавно: расставив ноги и скрестив руки на груди. Его тяжелый взгляд был устремлен прямо на меня. Вспомнилось, что он и сам, как-никак, вампир, а значит, противник из него будет посильнее, чем из медсестры.

Добро пожаловать, — улыбнулся Глухарев, но в его улыбке не было и тени дружелюбия. — Вот уж не думал, что вы все же решитесь.

Выгляните в окно, — предложил я. — Мне кажется, удача вам изменила.

Снаружи до сих пор доносились звуки борьбы, а значит, Эмми и Дима еще живы. Возможно, что и победа на их стороне, иначе с чего бы доктор так дергался? А выглядел он, и правда, взволнованным.

Глупец, — бросил Глухарев, — ты сам обрекаешь свой род на смерть. Разве ты не давал клятву бороться с вампирами?

Если уж на то пошло, — решил я прояснить ситуацию, — то я никому клятв не давал и вообще не просил этой работы. Честно говоря, я мало понимаю, чем вы отличаетесь от остальных вампиров.

Я не пью человеческой крови.

Весьма похвально. Но вы убиваете детей.

Они все живы! — воскликнул Глухарев так, будто говорил с идиотом, который не видит очевидных фактов.

Нет. То, что с ними случилось, равносильно смерти.

В тебе говорит любовь к вампиру. — Доктор нашел, за что зацепиться, и это сразу свело все мои доводы на «нет». — Ты такой же, как она. Даже глаза того же цвета.

Я совсем забыл, что зелье окрасило мои зрачки и белки в черный. При таком раскладе договориться с доктором по-хорошему вряд ли получится, он слишком ненавидит все, что связано с вампирами. Даже любопытно, что же они такое ему сделали. Сомневаясь, что Глухарев расскажет, я все-таки спросил:

Почему вы так не любите вампиров?

Ты охотник, тебе ли не знать.

Это не одно и то же. — Я покачал головой. — Вы один из них. Чтобы невзлюбить себе подобных и навсегда отречься от их общества, нужна веская причина.

Они сделали меня таким, — Глухарев развел руками, демонстрируя себя во всей красе. — В первую же ночь я вот этими руками убил свою семью. Я купался в крови собственных детей.

То, с каким чувством это было сказано, не оставило меня равнодушным. Не могу даже представить, что пришлось пережить этому существу. У него были веские причины для лютой ненависти к вампирам, но это не оправдывало того, что он делал с малышами. В какой-то степени я сочувствовал его идеалам и понимал его мотивы, но также знал, что не имею права оставить его в живых.

Он увидел это в моих глазах и произнес:

— Не надо меня жалеть. Я совершил много зла, хоть и всегда стремился к добру. — Глухарев приблизился на несколько шагов. — Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь сдаваться без боя, — словно извиняясь, произнес он.

На другое я и не рассчитывал, так что просто кивнул в ответ.

Кто знает, что сулит мне эта ночь? Один раз я уже имел неплохой шанс умереть, и вот теперь, когда мы с доктором сошлись в смертельном поединке, не чувствовал в себе силы для победы. Как ни крути, а он вампир. Очень сильный вампир. Не исключено, что Дима был прав, и Глухарев создал для себя некую вакцину, которая поддерживала его в форме. Как бы там ни было, он наносил мне раны с такой силой и скоростью, что они просто не успевали затягиваться. Я же если и достал его пару раз, то так и не сумел причинить ему ощутимого вреда.

От очередного удара я вылетел на балкон и больно приложился головой о перила. Доктор бил медленно, со знанием дела, никуда не торопясь. Моя одежда и я сам были в крови, кровь забрызгала и почти все пространство кабинета. Оставалось удивляться, откуда во мне столько крови.

Ноги уже еле держали, но я все же попытался поднять руки в боевую стойку. Слегка покачиваясь, я ждал Глухарева.

— Сдавайся, — миролюбиво предложил доктор, выйдя на балкон. — Я оставлю тебе жизнь.

Предложение было очень заманчивым, и, возможно, я бы его принял, если бы мог сказать хоть слово. Но разбитые губы и вывихнутая челюсть спасли меня от позора. Даже не знаю, был ли я в тот момент этому рад.

Заметив, что я медлю с ответом, и восприняв это как отказ, Глухарев вздохнул:

— Нет так нет. Жаль, ты был смышленым парнем.

Нет ничего неприятнее, чем когда о тебе говорят в прошедшем времени, а ты как назло еще жив.

Глухарев пригнулся, готовясь к последнему броску. Его верхняя губа приподнялась, обнажив острые, как бритва, клыки, нацелившиеся на мое горло. Я вяло подумал, как же он собирается меня укусить, ведь его жизненное кредо — не пить человеческую кровь? Или, может, для врагов он делает исключение? Поразительно, о каких мелочах начинаешь думать, будучи на волоске от гибели.

Между тем доктор оттолкнулся от пола и полетел вперед, прямо к моей незащищенной шее. Но за секунду до того, как его челюсти сомкнулись на моем горле, что-то сбило его с курса. Черная тень появилась откуда-то у меня из-за спины (это было странно, так как прямо за мной балкон заканчивался) и опрокинула Глухарева на пол. Поднялся невообразимый шум: доктор визжал от боли, а Эмми — конечно, это была она — рычала, не переставая наносить удары.

Что ни говорите, а вампир, питающейся свежей кровью, полной полезными веществами и витаминами, куда сильнее того, кто заменяет ее суррогатом. Так что победа Эмми была закономерной и неизбежной. Я нисколько в ней не сомневался, поэтому позволил себе присесть и немного отдохнуть. Тем более что раны заживали уже куда хуже. Вероятно, зелье теряло силу.

Я не видел конца боя, так как он происходил уже в кабинете, и плотные шторы не позволяли рассмотреть все как следует, а сил на то, чтобы подняться или хотя бы отодвинуть их, не было. Спустя какое-то время вскрики и другие шумы стихли, и я застыл в ожидании. К тому моменту апатия начала понемногу спадать, и во мне, наконец, проснулась тревога за Амаранту.

С трудом поднявшись на ноги, я отогнул занавесь и прошел в кабинет. Казалось, в нем похозяйничал маленький тайфун. Вся мебель перевернута вверх дном, вещи и книги валялись где ни попадя, даже картины и то содраны со стен.

Среди всего этого беспорядка, щедро сдобренного кровью, как минимум половина из которой была моей, я заметил худенькую фигуру Эмми. Она склонилась над чем-то, лежащим на полу, и выглядела вполне невинно. Если бы я не знал ее так хорошо, то в жизни бы не поверил, что эта миниатюрная брюнетка способна такое натворить.

— Ты как? — спросила Эмми, заметив, что я выбрался с балкона.

— Уже лучше.

Я подошел к ней и тоже посмотрел на пол. Между спинкой кресла и ножкой от дивана лежал Глухарев. Его руки были раскинув в стороны, горло разодрано, множество рваных ран покрывали щуплое тело. Кровь все еще продолжала течь, образуя на полу огромное озеро.

— Его надо сжечь, — деловито заметила Эмми.

Я понимал, что это никакая не жестокость, просто с вампиром никогда нельзя быть уверенным, что он окончательно мертв. Единственный способ обезопасить себя — это сжечь труп. Только в этом случае можно успокоиться.

А у нас есть бензин? — спросил я равнодушно.

Найдем. — Эмми пожала плечами и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж.

Уже в дверях она остановилась и обернулась ко мне:

— Ты идешь? — Девушка внимательно посмотрела на меня.

Не желая ее разочаровывать, я пошел следом. Случившееся казалось одной трагической ошибкой. Ведь, по сути, мы находились в одном лагере с Глухаревым, боролись против одного врага. Так почему же мы не сумели договориться? Неужели наши методы настолько разнились, что нам никогда не удалось бы найти общий язык? Я чувствовал, что часть вины за произошедшее лежит на моих плечах. Жаль, что столько невинных ребят погибло и еще погибнет от наших рук. Что же это за мир такой, где сторонники одной идеи не могут объединиться? И есть ли у нас шанс победить, если мы собираемся и впредь убивать друг друга?

Все эти вопросы вертелись в голове, пока мы не вышли на улицу. То, что там творилось, лишь способствовало моим невеселым размышлениям. Небольшую площадку перед домом сплошь усеивали тела, кровь чуть ли не рекой текла мимо нас. Где-то посреди всего этого кошмара копошился мой брат. Насколько я мог судить, он выискивал среди дампиров тех, что еще были живы, и исправлял этот досадный промах. Вдруг мы сами по-казались мне такими же кровожадными и безжалостными убийцами, как и наши противники. Может, и с нами однажды поступят так же, и при этом искренне считая, что делают это для спасения мира?

Дима помахал мне рукой, и я поднял свою в знак приветствия и того, что со мной все в порядке. Не знаю, где была Эмми, пока я стоял на крыльце, наблюдая за действиями брата. Неожиданно я почувствовал ее руку в своей.

— Пошли. Здесь нам больше делать нечего. — Она потянула меня за собой.

Обернувшись, я увидел, что здание уже пылает. То здесь, то там прорывались языки пламени. Еще немного, и дом превратится в гигантский костер.

Обратно мы ехали в подавленном настроении. По крайней мере я. Дима же, наоборот, пребывал в полном восторге от того, как мы провели вечер; он все время повторял, что еще полон сил и готов к новым свершениям. Эмми молчала, хмуро поглядывая на меня. Она чувствовала: со мной что-то не так.

В одном брат был прав: действие зелья еще не закончилось. Я ощущал в себе силу, которую оно давало. С одной стороны, хотелось, чтобы это как можно скорее завершилось, и я бы смог позабыть о случившемся, как о страшном сне. Но с другой — пока в моих венах течет кровь Эмми, я могу находиться настолько близко к ней, насколько пожелаю. Именно ночь, проведенная в ее объятиях, помогла мне сохранить рассудок и самообладание, а также смириться с тем, что мы натворили.

Я жил Амарантой, дышал ею, впитывал ее кожей. Можно ли было желать чего-то большего?

20

Новая поза

Странное дело, еще вчера, возвращаясь домой с ночной охоты на дампиров, я чувствовал себя разбитым. Казалось, мы совершили непростительное злодеяние, убив тех, кто пытался, пусть и не самыми лучшими методами, спасти наш мир. Но уже на следующий день, когда утренний ветерок всколыхнул шторы на окне, а в моих объятиях лежала самая прекрасная девушка на планете Земля, мне вдруг подумалось, что все не так уж плохо. Жизнь продолжается, она идет своим чередом, и это здорово и страшно одновременно. Ведь однажды она точно так же пойдет дальше, но уже без меня.

Это утро настраивало на лирический и даже немного сентиментальный лад. Умиротворенно прикрыв глаза, я еле слышно вздохнул, но этого оказалось вполне достаточ-но, чтобы Эмми заметила, что я проснулся. Она приподнялась, опершись на локоть, и склонилась надо мной, ища признаки пробуждения. Я продолжал упорно лежать с за-крытыми глазами, но распущенные волосы девушки щекотали мое лицо. В конце концов я не выдержал и поднял руку — почесать нос.

— Я так и знала! — Сквозь приоткрытые веки я увидел, как Эмми самодовольно улыбнулась.

Я собрался ответить, что так бессовестно врываться в чужие сны должно быть запрещено законом, но в этот момент за окном раздался вой сирены, и Эмми, молниеносно вскочив на ноги, побежала посмотреть, что там происходит.

— Милиция. Думаю, они едут в пансионат. — Амаранта повернулась ко мне. — Кажется, нам пора собирать вещи.

Дальнейшее пребывание в этом городе могло стать опасным. После случившегося в пансионате милиция не успокоится, пока не найдет виновных, а лучших кандидатур на эту роль, чем трое заезжих туристов, интересовавшихся делами Глухарева, и отыскать нельзя. Впрочем, они наверняка решат, что там орудовала целая банда, но рисковать не хотелось. Оставалось сообщить новость об отъезде Диме.

Конечно, братишка воспринял это известие не без сопротивления. Мы сидели за столом в ресторане и завтракали, а Дима пытался убедить меня и Эмми, что ничего ужасного не происходит, и что милиция никогда не сможет связать с нами произошедшее в пансионате. Но его доводы рассыпались в прах перед очевидными фактами: нас могли опознать несколько человек, да и весь пансионат усеян нашими отпечатками.

— А как же клан вампиров? — наконец с отчаянием воскликнул Дима, прибегнув к последнему козырю. Как ни странно, это подействовало.

Я не на шутку задумался над этой проблемой. Вроде мы все сделали правильно, уничтожив шайку, причинявшую окружающим только вред. Польза, которую они приноси-ли, в счет не идет. Но, оставив город сейчас, мы, можно сказать, развязываем вампирам руки. Раньше от нападения на мирных жителей их удерживал страх перед неизвестным врагом, но скоро они поймут, что им больше ничто не угрожает, и сровняют город с землей. И это будет наша вина. Получалось, мы все-таки оказали услугу Константину, а этого я желал меньше всего. К тому же мне была нужна какая-то отдушина, возможность сделать что-то правильное, чтобы смыть с себя грех убийства. Эмми настороженно взглянула на меня. Кажется, она догадалась, о чем мои мысли, и эта догадка не доставила ей удовольствия.

Нам не справиться с целым кланом, — заметила девушка.

Да это и не клан вовсе, а сборище неудачников. Если примем зелье, то у нас будет шанс, — парировал Дима, игнорируя недобро вспыхнувшие глаза Амаранты.

Это не мало обученные дампиры. Речь идет об огромном сообществе настоящих вампиров. Они намного сильнее и опаснее, — Эмми вложила в эту коротенькую речь всю убедительность, на которую только была способна, но Дима остался глух.

Глупости, — брат легкомысленно махнул рукой. — Мы можем немного потренироваться. Уверен, мы справимся. У нас для этого есть все данные, — голосом тренера сборной по футболу, подбадривающего игроков перед выходом на поле, произнес Димка.

— Влад, — обратилась ко мне Эмми, — скажи хоть что-нибудь.

Я посмотрел на девушку любящим взглядом и ласково улыбнулся.

— Вот, значит, как, — Амаранта мгновенно сообразила, на чьей я стороне. — Поверь, — печально вздохнув, добавила она, — в тот день, когда я скажу: «Я же тебя предупреждала», мне будет так же больно, как и тебе, — заявив это, она встала из-за стола и ушла, оставив нас с Димой вдвоем.

Глядя Амаранте вслед, я думал, что, возможно, этот день не за горами. Но нельзя оставлять город в том плачевном состоянии, в которое мы сами его ввергли.

— Здорово, что ты в кои-то веки согласен со мной. — Дима выглядел вполне довольным, его меньше всего беспокоили мои переживания из-за ссоры с Эмми.

Вместо того чтобы остаться с братом и разделить его восторг, я поспешил вернуться в наш номер, чтобы помириться с Амарантой. Она сидела в кресле, сложив руки на груди и упершись взглядом в противоположную стену.

Сердишься? — Я присел на кровать напротив Эмми.

Нет, — она покачала головой, — твое стремление помочь горожанам похвально.

Так в чем же дело?

Меня тревожит способ. К тому же я не уверена, что Дима руководствуется теми же мотивами, что и ты, — Амаранта туманно намекнула на какие-то обстоятельства, остававшиеся для меня загадкой.

— Что же им движет, по-твоему? — спросил я.

— Это пока только эмоции, ничего конкретного я сказать не могу, — она сделала вид, что ее слова не имеют большого значения. — Забудь об этом, — Эмми улыбнулась, правда, немного натянуто. — Я готова вступить в борьбу с кланом.

— Ты, может, и готова, но вот мы с Димой — вряд ли.

Я хотел сказать, что было бы неплохо потренироваться, но меня прервал стук в дверь. Мы с Эмми настороженно переглянулись. Будь это Дима, он не стал бы стучать; моему брату не свойственны хорошие манеры. Неожиданные визитеры нас порядком насторожили. Впрочем, для милиции было рановато, и я решил открыть дверь.

Взглядом скомандовав Амаранте приготовиться, я повернул ручку и резко дернул дверь на себя. За ней стояли два человека: молодой парень и девушка. Оба были мне незнакомы, но что-то в их внешности говорило о том, что они не ошиблись дверью.

Можно войти? — вежливо спросил парень. Он был примерно одного со мной возраста, но чересчур серьезное выражение лица делало его старше на вид.

Прошу, — я отступил в глубь номера, пропуская незваных гостей.

Пара зашла в номер и остановилась посреди комнаты. Молодой человек выглядел очень решительно, но его спутница явно сомневалась в правильности их действий и, кажется, даже была напугана. Девушка пряталась за спиной друга, поглядывая на меня и Эмми со смесью ненависти и страха.

— Я знаю, это вы вчера подожгли пансионат, — парень начал с обвинений, и я тут же догадался, кто перед нами. Без сомнений, это уцелевшие дампиры.

Наверняка прошлой ночью не все дампиры принимали участие в общей стычке. Некоторых из подручных Глухарева могло просто не быть на месте. Ясно, что мы, скорее всего, убили далеко не всех дампиров, но это только сейчас пришло мне в голову. И теперь они сами заявились к нам. В первую очередь я подумал, что дампиры решили отомстить за погибших товарищей.

— Вы убили Анатолия Александровича, — продолжил молодой человек список наших злодеяний.

Я понятия не имел, какой ответ на эти обвинения он ожидает услышать, поэтому продолжал молчать.

Зачем?! — наконец, дампир задал вопрос, ради которого они пришли. Он произнес это короткое слово с такой болью в голосе, что во мне с новой силой вспыхнуло чувство вины.

Он покалечил ваши жизни и жизни ваших близких, — ответила вместо меня Амаранта.

Он дал нам взамен новую жизнь, — яростно вмешалась в разговор девушка.

Чем же была плоха старая? — не менее эмоционально поинтересовалась Эмми.

Стало очевидно: так у нас разговор не сложится, и я поспешил вклиниться между девушками, пока их пререкание не привело к беде. Я заговорил, намеренно обращаясь исключительно к парню:

— Надеюсь, вы здесь не ради того, чтобы рассказать, как хорошо вам жилось с Глухаревым.

Парень дернул свою спутницу за руку, чтобы остановить уже готовые сорваться с ее губ слова, и снова взял ведение переговоров в свои руки:

— Нас осталось не так много, и мы хотим жить, — хоть дампир и говорил с легким вызовом, все равно создавалось впечатление, что он чуть ли не умоляет. — Мы пришли заключить перемирие.

Я мгновенно оценил всю заманчивость такой перспективы. Нам больше не надо тратить время и силы на борьбу с дампирами и последующее наблюдением за еще не подросшими детьми. Да и, честно говоря, мне больше не хотелось воевать с ними.

— У нас будет несколько условий, — предупредил я честно.

Парень кивнул, давая понять, что готов слушать.

— Самое главное — вы не должны больше создавать себе подобных. Это понятно?

— Мы не умеем, — признался собеседник.

А Глухарев был не промах, все просчитал. В свое время он сильно разочаровался в равноправии и с тех пор держал приближенных на позициях подчинения. Дальновидный был малый.

— Тем лучше, — кивнул я. — Вам придется присмотреть за детьми, которые еще не успели стать полноценными дампирами, и объяснить им происходящее. В общем, делать все то же, что и Глухарев, только не обучая детей убивать.

Мы не должны причинять вред вампирам? — косясь на Амаранту, поинтересовался парень.

Почему же? — Я удивился его предположению, но потом догадался: скорее всего, они приняли случившееся вчера за акцию вампиров. В тот же момент в моей голове словно загорелась лампочка: а что, если воспользоваться помощью дампиров для нападения на клан? — Мы не имеем ничего общего с вампирами. Мы охотники, — пояснил я, мысленно смакуя новый план.

Следующие полчаса я и Эмми объясняли дампирам, кто такие охотники и в чем заключается их деятельность. Они были приятно удивлены новостью о том, что мы не враги, но в то же время так и не смогли понять, почему же мы в таком случае убили Глухарева. В целом между нами возникло некое взаимопонимание, и к тому моменту, когда в номер вошел Дима, мы уже сидели и спокойно болтали, составляя план совместного нападения на вампиров.

Поначалу Дима воспринял эту идею с небольшой долей опаски. Думаю, он испугался, что с такой сильной поддержкой (выяснилось, что уцелело восемь взрослых дампиров) надобность в зелье отпадет. Но как только брат понял, что этого не будет, он сразу проникся дружелюбием к неожиданным союзникам.

В конце концов мы договорились, что свяжемся с дампирами, как только будем готовы к нападению на клан. Требовалось время, чтобы подготовиться к столь ответственному мероприятию.

Следующие несколько дней были посвящены приготовлениям. Мы с Димой без устали тренировались, изучая возможности, которые давало зелье. Нам предстояло научиться владеть своим телом на все сто, только в этом случае у нас был шанс на победу. Само собой, все это время мы употребляли зелье.

Перерывов между дозами почти не было. Как только заканчивалось действие одной, мы тут же принимали следующую, и в результате пришлось готовить дополнительную порцию зелья. За это время я успел позабыть, как это — питаться обычной человеческой едой, так как мы ели только сырое мясо. Вдобавок мы почти не спали — тела, измененные зельем, не нуждались в таком атавизме, как сон. Это было приятно, но одновременно и беспокоило. С каждым новым днем и, соответственно, с каждой новой дозой я чувствовал, что отказаться от следующей будет сложнее. Слишком безграничным было ощущение свободы и силы, даруемое зельем.

Но имелись, конечно, и приятные моменты, ведь мы с Эмми могли быть вместе. Правда, глаза Амаранты с каждым днем становились все более печальными, но я списывал это на обычное волнение. Чем большие успехи делали мы с Димой, тем грустнее казалась девушка. Она отвлекалась от своих лишь ей известных невеселых мыслей только рядом со мной. Пожалуй, лишь в минуты нашей близости она снова становилась такой же беспечной, как раньше.

Настал день, когда мы с братом смогли похвастаться своими почти безграничными возможностями. Отныне мы бегали, прыгали, наносили удары и двигались не хуже, чем настоящие вампиры. Нам удалось приручить дремлющую в нас силу. Но все же мы не являлись полноценными вампирами, поэтому хотелось надеяться, что Константин и его подручные так же жалки в драке, как и в других сферах жизни. Ведь удавалось же дампирам захватить его собратьев! Благодаря их диверсионной работе у нас будет меньше проблем.

Настал долгожданный день. Дампиры были предупреждены о готовящемся походе против клана. Нам предстояло встретиться прямо на месте. Дима, я и Эмми собрались в на-шем с Амарантой номере, чтобы принять очередную дозу зелья. Размеренными движениями, которые за последнее время стали для нее привычны, девушка набрала зелье в шприц.

— Кто первый?

Услышав вопрос, Дима тут же подставил руку. В том, как поспешно он это сделал, сквозила лихорадочность. Мне это не понравилось, но на носу была одна из крупнейших охот в жизни каждого из нас, и я списал нервозность брата на тревогу перед решающий битвой. Из головы совершенно вылетело, что брат непостижимым образом лишен такого обыденного человеческого свойства, как инстинкт самосохранения.

Подошла моя очередь делать укол, и мысли на некоторое время покинули голову. Каждая последующая инъекция казалась менее болезненной, чем предыдущая, но до того, чтобы совсем не ощущать боль, было еще очень далеко.

Когда вернулась способность дышать, а вместе с ней и способность думать, было уже не до Димы — мы собирались в дорогу. Сегодня в нашем арсенале не было места огнестрельному оружию, ведь против вампиров оно бесполезно. Вместо этого нашлось кое-что получше, способное причинить вампирам вред и даже на время парализовать их, — специально прибереженные для таких случаев особенные ножи, созданные для охоты на вампиров. Эти ножи обладали магической силой и даже внешне отличались от обычных: на их серебряных лезвиях были выгравированы заклинания. Если таким клинком проткнуть сердце вампира, тот мгновенно терял способность двигаться. Паралич длился не менее двенадцати часов, и оставалось только вытащить обездвиженного кровопийцу на улицу, чтобы позволить солнцу довершить работу.

Изготовить такое оружие очень непросто, а использовать его можно только определенное количество раз, потом оно приходит в негодность. Поэтому мы берегли эти ножи и пускали их в ход лишь в особых случаях. По моему глубокому убеждению, пришло время ими воспользоваться, так что я без зазрения совести достал клинки, считая, что отец поймет, почему я так поступил.

Мы с Димой взяли по два таких ножа (всего их было шесть), а Эмми сказала, что сможет обойтись и без них.

21

Мы за чистоту наших улиц

Встреча с дампирами состоялась на краю леса. Теперь наша команда насчитывала двенадцать членов. Не знаю, как точно нас назвать, ведь тут были и дампиры, и люди, и даже вампир.

В эту ночь около дома вампиров снова было шумно и весело. Видимо, гулянка — обычное состояние для обитателей особняка. Даже наличие опасного врага нисколько не умаляло их желания веселиться. Никакой охраны, кроме уже знакомого нам верзилы, стоявшего у лестницы на второй этаж, не было. Для тех, кто подвергается регулярному нападению, они казались слишком беспечными.