Я русский Лекух Дмитрий

Глава 12

Неделя прошла в лютой суете.

Ну, как неделя…

С понедельника по четверг.

Ага.

Пятница не считается.

В четверг у меня был дедлайн номера, а мое «мясо» рубилось в Луже за путевку в весеннюю стадию Кубка УЕФА с заезжим швейцарским «Цюрихом».

Если б я не попал на эту игру – никогда б себе этого не простил.

Особенно – после Праги.

Но номер я должен был сдавать как раз в день игры.

Цирк, короче.

Клоунада.

Просто обхохочешься.

Вы вообще представляете себе, что такое выпускающий редактор за пару часов до дедлайна?

Это, блин, смотритель борделя во время пожара с наводнением одновременно.

Особенно если этот редактор еще сравнительно молод, не так давно пришел из другого коллектива и не склонен к панибратству с местными капризными «звездами».

У меня в ежедневке таких было – как зелени на рынке.

Пучок за пятачок.

Думаете, я за ними бегать буду?!

«Ах, миленький, ах, хорошенький, ах, пожалуйста, материальчик…»

Ага.

Хочешь – работай.

Не хочешь – проваливай.

Они и проваливали.

Вот только не в тот пешеходно-эротический тур, куда я им дорогу указывал.

А прямиком в кабинет главного редактора.

Или, того хуже, в берлогу кого-нибудь из акционеров данного богоугодного заведения.

Уроды, блин.

А мне потом, вместо того чтобы работать, приходилось часами выслушивать, что «надо быть потактичнее».

Потактичнее, ага.

Уже разбежался.

Впереди собственного визга.

Тьфу…

Какая тут может быть тактичность, на хрен, если у меня дедлайн, а эта сволочь, задумчиво почесывая у себя в жопе, заходит «посоветоваться» насчет материала, который три часа назад в готовом виде у меня на столе лежать должен?!

Приходилось психовать.

Громко.

Акцентированно.

Пепельницами швыряться.

Руководство вроде бы понимало.

Морщилось, но поддерживало.

Как могло, разумеется.

Но все равно времени и нервов это отнимало столько, что было уже не до чего. Кроме футбола и моей пражской девочки Златы, разумеется.

Каждый божий день с ней по несколько раз созванивались, и от этого увлекательного процесса меня не могли отвлечь никакие дедлайны.

А как вы хотели?!

Это моя жизнь, и она у меня – одна.

А как ее надо прожить, еще классик советской революционной литературы когда-то очень здорово сказал.

Так что идите в жопу, у меня любовь…

…Хотя сдачу номера в срок никакая любовь отменить, к сожалению, не в силах.

Поэтому приходилось отвлекаться на насущное.

Номер я все-таки сдал.

В срок.

В четверг.

Так что мог собой гордиться.

И даже успел в Лужники, где мой «Спартак» весь первый тайм возил говно по поляне.

Во втором, правда, проснулись.

Или тренер в раздевалке им напихал, что вероятнее.

Но – забегали.

И незаменимый Егор Титов положил-таки свою дежурную банку, открыв команде дверь в весеннюю стадию еврокубков.

Пока у нас есть Егор Ильич – у нас есть «Спартак».

Ура, блин, товарищи.

Здорово, конечно.

Но что-то надрывное, неправильное в игре «Спартака» нас с парнями по-прежнему настораживало.

И ведь не поймешь, что именно.

Но…

Но сквозь пелену побед смотрело на нас безжалостными рыбьими глазами какое-то безнадежное, скользкое общеклубное лузерство.

Ладно.

Вот проведет свою первую полноценную предсезонку Стас Черчесов, новый тренер, отличный вратарь в прошлом, – тогда и будем посмотреть.

А пока потерпим.

И – порадуемся.

Хоть и вымученной, но такой важной победе…

…После матча заехали в наш паб, на Сухарь, промочить горло пинтой-другой «Гиннеса».

Требовалось, если честно.

Неделя выдалось такой, что и слону бы мало не показалось.

Да и игра любимого клуба, мягко говоря, не порадовала.

Не вдохновила.

Хотя – счет на табло.

Победили, в принципе.

Чего, спрашивается, жаловаться?

Радоваться надо.

И все дела.

Вот только – не наша это логика.

Не спартаковская.

«Спартак» – это ведь не просто команда, которая может победить, а может и проиграть.

Это что-то особенное, постороннему недоступное.

Что невозможно описать словами, как свою первую любовь.

Чужую – пожалуйста.

А вот свою – невозможно, это я вам как профессиональный журналист говорю.

И счета на табло нам, тем, кто и есть по сути своей «Спартак», – мало.

Вот почему в тот вечер даже вкус любимого «Гиннеса» казался мне чуть кисловатым и горьковатым.

…Сидим, пьем.

Закусываем, чем Бог подаст.

Предстоящий через пару недель выезд в Тулузу обсуждаем.

Скукотища там, говорят.

Я бы вообще туда не поехал, но пока еще оставалась смутная надежда, что в эту лютую французскую пердь сумеет вырваться ко мне моя Злата.

Хотя бы на пару денечков.

Да хоть на один.

И вдруг – здрасьте.

Добрый вечер, что называется.

Наши молодые чуть кружки не проглотили.

От избытка чувств.

Ага.

Явление.

Н-да, думаю.

Вот что значит пустить дело на самотек.

Чуть отвлечешься – и мало не покажется.

Идут, и что самое главное – уверенно идут прямо к нашему угловому столику.

О-бал-деть…

…Кто, спросите?

Да «кони», конечно!

Те самые, что в прошлое воскресенье меня в моем собственном доме навещали, ага.

Нарисовались, блин.

Хрен сотрешь.

Подходят, присаживаются.

Руки тянут, прямо как равные.

Ничего не поделаешь, приходится соответствовать.

Здороваюсь.

Явно по делу люди пожаловали, какой смысл кошмарить.

– Привет, Дэн, – улыбается иронично «варриор». – Как жизнь молодая?

– Спасибо, – хмыкаю ему в тон, – могла бы быть и получше. Но тут ты пожаловал. Причем без звонка.

Он жмет плечами.

– А какой смысл трезвонить? – удивляется. – Позвонил Мажору, этого, думаю, достаточно. Он и велел сюда ехать, они с Глебом тоже в эту сторону направляются. Сказал, что ты наверняка уже здесь, значит – встретишь. С победой тебя, кстати. Хоть меня лично она, сам понимаешь, – совсем не порадовала.

Ну, Гарри, думаю.

Ну, сволочь.

Представляю, как они с Али сейчас в тачке сидят, глумятся.

Еще и по чашечке кофе наверняка заскочут куда-нибудь глотануть. Или по пинте-другой пивасика.

А я тут сиди, расхлебывай.

Но виду не подаю, разумеется.

Просто киваю и проставляюсь пивом. А с Мажором мы попозже разберемся.

По-свойски.

В своем, так сказать, кругу.

Ну, сволочь глумливая…

– Что, – спрашиваю, – я так понял, решили что-то?

Он кивает.

– Решили. Но давай пока твоих старших дождемся, чтобы несколько раз по запалу не повторяться.

Я соглашаюсь.

Разумно, чего уж там.

Надо тогда разговор перевести.

Желательно – на нейтральное.

– Не в курсе, – спрашиваю, – как бомжи в Ливерпуль-то съездили? То, что их, прости господи, команда на последних минутах слила, я в теме. А сами-то как выступили?

«Кони», как им и положено, – ржут.

– В курсе, – говорят. – Нормально выступили. Пережрались и поперлись в эвертоновский паб, на честный бой местный моб вызывать. Ильи Муромцы, блин. Или, хрен его знает, Добрыни Никитичи. С ними и не такие, сцуко, мутации случаются. От одних, блин, болотных испарений. Вот они и пошли. Всем составом. Правда, состава всего человек семь набралось. А эвертоновских в пабе – сотни две как минимум. Они бомжей даже опиздюливать не стали, решили, что это какие-то особо опасные русские сумасшедшие.

Ржем уже вместе.

– Не Стасик, – вспоминаю, держась за живот, гостившего у меня бомжару, – там, часом, отличился?

– А ты, – уссываются, – других таких чокнутых знаешь?!

Я уже просто под стол сползаю от хохота.

Представляю себе, блин, эту картинку с выставки.

Нормально, думаю, алкаши выступили.

Молодцы.

Хоть, блин, – и питерские.

– Да, – качаю головой, – если у нас на уровне сборной еще и эта отморозь питерская в общий моб собьется, боюсь, бритиша тут же на фиг все претензии поснимают. Я бы на их месте призадумался. От этих ведь просто хрен его знает чего ожидать.

– Вот и мы о том же, – хохочут. – У них в Англии таких придурков в специально отведенных местах содержат. Под строгой охраной. А у нас даже за границу выпускают…

…Вот так, под шуточки-прибауточки, нам пиво официантки не притараканили.

Уже проще дышать стало.

Да и молодняк по углам, гляжу, потихоньку расслабляться начал.

А то поначалу та-а-акие косяки давил.

Я чуть молиться не начал, чтобы сдуру не прыгнули.

Не хватало мне конских вражин от своих же товарищей защищать.

А ведь пришлось бы, никуда не денешься.

Гости.

А сейчас – красота просто, блин, и благолепие.

Ну, пришли двое конских топ-боев в конкретно мясное место. Ну, сидят, со старшим о чем-то беседуют.

Значит, так надо.

А почему надо – не нашего ума дело.

Время придет – объяснят.

Че заранее голову-то забивать?!

Я года полтора-два назад и сам так думал.

Теперь, к сожалению, не получается.

Теперь надо решать.

И – отвечать за свои решения.

В том числе и перед молодыми.

А это намного тяжелее, оказывается, чем бить чужие головы и тупо подставлять под вражьи кулаки свою.

Намного.

Но, врать не буду, намного интереснее.

Поэтому и полез наверх.

Хули теперь плакать-то?

Если б еще эта чертова ответственность на плечи не давила, так все вообще было бы классно…

…Короче, сидим, пивко потягиваем.

Треплемся.

О том о сем, о насущном и не очень насущном.

За жизнь, что называется.

Давненько я, кстати, вот так, на абстрактные темы, с конявыми не трепался.

Даже прикольно…

…А тут и Гарри с Али наконец подкатили.

Тоже заказали пивка, перекинулись парой-тройкой словечек со всеми присутствующими.

И перевели разговор в деловое русло.

– Ну, – спрашивает Мажор, – рассказывайте, что решили, парни. А мы послушаем.

Кони кивают.

– Мы принимаем ваши предложения, – вздыхает тот, что помладше, из «кидсов». – Основа свое участие в акциях сводит до необходимого минимума. Но не исключает. Молодняк по-любому в узде держать надо, тут уж – не обессудьте. Те, кто едет на Евро, вообще выводятся на хрен в запас. Пусть на кошечках тренируются. Старший – он, – кивает на своего боевого товарища.

Али согласно кивает.

– Это хорошо, Андрюх, что старший именно ты, – протягивает «варриору» раскрытую ладонь.

Тот ее, немного помедлив, осторожно пожимает.

– Разговаривать, – спрашивает, – я так понимаю, с тобой придется?

Глеб жмет плечами.

– Не обязательно, – говорит. – У нас все-таки не такая, как у вас, строгая иерархия. Мы, «мясо», строем не ходим. Так сложилось. Но координироваться, тут ты прав, лучше через кого-то одного. Решим, не беспокойся.

– А сам что? – фыркает второй конь. – Опять по кустам отсиживаться?

Глеб ухмыляется, достает сигарету, прикуривает.

Недобро выгибает бровь домиком.