Эта война еще не кончилась Бабкин Борис

– Не знаю, – тихо сказала Маша.

– Я тоже не в курсе. Давай до вечера пересидим здесь. – Бабич кивнул на полуразрушенную пятиэтажку. – А стемнеет, чего-нибудь придумаем.

– Давай, – легко согласилась она.

«Хотя нет, – подумал он, – днем духи не так цепляются. Ночью наверняка будут через метр тормозить. А если эта сучка встретится, – вспомнил он Хавиту, – аут. Ладно, буду пробираться к мосту. Только как узнать, где этот самый мост?»

– Ты не знаешь, – машинально начал он, – где… – Борис опомнился.

– Что? – спросила Маша.

– Сколько будет дважды два? – улыбнулся он.

– Четыре, – сразу ответила девочка. – Меня бабушка учила таблице умножения, – похвасталась она и сразу тяжело, не по-детски вздохнула.

– Молодец! – чтобы отвлечь ее, похвалил Борис. – Когда вырастешь, – задал он избитый, умный, как считают взрослые, вопрос, – кем будешь?

– Учительницей, – очень серьезно ответила девочка. – Буду учить детей, чтобы они не стреляли.

Денис все-таки решился выйти. Очень хотелось пить. Он вспомнил, что у него в кармане пятьдесят долларов. Вздохнув, подошел к оконному проему и посмотрел на улицу. Поправив ремень автомата, попробовал, как вытаскивается из ножен нож, расстегнув защелку кобуры, спрыгнул вниз и неторопливо вышел на тротуар. Остановившись, похлопал себя по карманам.

– Дай закурить, – попросил он высокого, с длинными кудрявыми волосами боевика. Тот, недоуменно посмотрев на него, ответил фразой на незнакомом языке. – Ладно, – махнул рукой Калмыков, – свободен. Понабирали вас со всего мира, – отходя от наемника, проворчал он, – по-русски ни бэ ни мэ, духи поганые! – Навстречу шли трое славянской внешности. – Мужики, – обратился он к ним, – задымить не найдется? А то уши опухли.

– Держи, земеля, – протянул один открытую пачку.

– Парочку можно? – Он благодарно посмотрел на крепкого мужчину с редкой белесой бородкой.

– Бери, – усмехнулся тот. – Что же, вам и курить не дают? – насмешливо спросил он.

– Купить забыл.

– Сам откуда?

– С Марса вчера сбросили, – серьезно ответил Калмыков. – Узнали, что дела у вас здесь намечаются крупные, вот и послали.

– И много вас таких марсиан? – засмеялся боевик.

– Рота, – кивнул Калмыков. Положив вторую сигарету за ухо, кивком поблагодарил и пошел дальше.

– Может, не с Марса, – провожая его подозрительным взглядом, спросил невысокий, с густой каштановой бородой мужчина. – А из Москвы, ФСБ выбросило? Вчера рынок кто-то крепко тряхнул. Всю ночь вылавливали, да так и не ухватили никого.

– Эй, земляк! – шагнув вслед Калмыкову, окликнул его крепкий. – Погодь-ка. Ты кто есть-то? – сместив висевший на ремне на плече автомат в положение для стрельбы от пояса, спросил он.

Денис протянул ему справку. Тот прочитал и разочарованно вздохнул.

– Шпиономания, – усмехнулся Денис. – Сам всю ночь этих гантамировцев вылавливал, но голяк. Вы не слышали, никого не прихватили?

– Нахватали полно, да только не тех, кого надо. Двух латышей-дезертиров выловили. Их сегодня расстреляют на Большевиков. Дудаев выхватил. – Денис удивленно посмотрел на него. – Племянник Джохара появился, – объяснил крепкий, – Лечо Дудаев. Так себе, дядя намного круче был. Говорят, он и в верхах только потому, что племянник Дудаева. – Он отдал справку Денису. – Ты у кого в отряде?

– Бараев.

– Значит, это вы гантамировцами занимаетесь? Говорят, ваш шеф жесткий мужик. Он в Шелковской лично человек тридцать кончил.

– Было дело, – усмехнулся Денис. – А вы у кого?

– Исмаилов.

– Пора мне, – буркнул Денис.

– Так, может, земляки мы? – остановил его крепкий. – Ты в Брянске бывал?

– Не приходилось, – ответил Калмыков и неторопливо пошел дальше.

– Выделывается, сука, – негромко бросил крепкий. – Бараевцы все не балуй, там хилых не держат. В Россию часто наведываются. В Ингушетию ныряют. Говорят, наши командиры хотят Азербайджан и Грузию с Россией свести. Вот было бы ништяк, если б весь Кавказ поднялся.

– Попробовали Дагестан поднять, – хмуро проговорил третий, плотный мужчина в военной кепке, – чем кончилось, знаете. Армия вмешалась. Так бы щипали Россию потихонечку, и все дела. А теперь после Москвы и…

– Сунутся армейцы, – хмуро проговорил крепкий, – мы им здесь всыплем. Они уже раз попробовали Грозный брать. Взяли и что? Положили здесь сколько, а потом мир подписали. Великая держава! – Он презрительно хмыкнул.

Калмыков замедлил шаг. Он слышал разговор наймитов. Остановился и закурил вторую сигарету. Повернувшись, махнул рукой.

– Чего тебе? – спросил крепкий.

– Ты где срок тянул? – поинтересовался Калмыков. – Что-то мне твоя морда знакома.

– Потому и здесь, – усмехнулся тот, – чтоб не сидеть. Сейчас за мокрое пожизненное дают.

– Воевать-то приходилось? – стараясь говорить спокойно, спросил Денис.

– Только с ментами! – хохотнул крепкий. – Здесь наскоряк научили с этой пукалкой обращаться. – Он погладил автомат. – В Дагестане боевое крещение прошел. Ты там был?

– Где был, – усмехнулся Калмыков, – там меня уже нет.

– Серьезный ты мужик.

– Дела серьезные.

Совсем рядом щелкнул пистолетный выстрел. Все, обернувшись, посмотрели в ту сторону. Пистолет выстрелил еще дважды.

– Арабы по воробьям стреляют, – усмехнулся плотный. – Это им здесь можно. А так попробуй в белый свет пульнуть – враз ползарплаты лишишься. Патроны и те считают.

– Потому что не ваххабиты, – вмешался еще один, средних лет мужчина со свежим шрамом на подбородке. – Мне турок в харю заехал, я ему ответил. И вот, – он коснулся пальцем шрама, – чеченец едва не запорол. Хорошо, обколотый был. Меня же потом чуть не расстреляли. Этим арабам, туркам, талибам платят, а нам хрен. Их и домой отпускают иногда. А нам…

– Хорош тебе, – не дал ему договорить плотный. – Знал, на что шел.

– Я за сто баксов в день шел! – вспылил боевик со шрамом. – А получается, что задаром. И теперь хрен куда уедешь. Федералы враз лапти сплетут.

«Весело у них, – мысленно усмехнулся Денис. – Молодцы ваххабиты. Наобещали моря винные и горы золотые, а сюда прикатили – и все, отдыхайте. Слово лишнее скажете – секир-башка. Лихо!»

– А у вас в группе, – посмотрел на него крепкий, – платят исправно?

– Пока, мужики, – засмеялся Денис. – И мой вам совет – придержите языки, а то иногда и их отрезают.

– Слышал я о таких, – тихо проговорил боевик со шрамом. – Провоцируют разговорами, а потом сдают.

Калмыков, довольный тем, что испортил наемникам настроение, неторопливо шел по тротуару. Чертовски хотелось пить. На той стороне улицы увидел нескольких женщин, которые, видно, чем-то торговали.

«А боевики здесь покупают? – остановившись, подумал он. – Или, может, так берут? Впрочем, ваххабиты с именем Аллаха, наверное, как при коммунизме живут. А наемники покупают. Да там и воды нет!» – разглядев товар, поморщился он и пошел дальше.

Увидел небольшой киоск. Подошел.

– Бутылку воды, – отдав доллары, бросил он. – Любой. И пару пачек сигарет. Если есть – «Приму».

– У меня сдачи нет, – ответил полный усатый мужчина. – Ты разменяй вон там. Можно и рубли.

– Слышь! – остановил Бориса невысокий, с курчавой бородкой славянин. – Куда девчонку волочешь?

– В детсад, – усмехнулся Бабич.

– Ты не выделывайся, – насупился тот. – Ищут какую-то девчонку. На квартире трое чеченов убитых.

– Крутая девчонка! – засмеялся Бабич. Мысленно обложив себя матом, цепко осмотрелся. «Псина комолая! – зло подумал он. – Докопался. Больше всех надо, козел».

– Да вроде похожа, – неожиданно проговорил славянин. – Я видел ее. Мы мамашу брали. В теле бикса! – глумливо улыбнулся он.

– Ништяк, – улыбнулся Борис. – Может, по натуре мне по ушам катаются. Вон в том доме, – он кивнул на девятиэтажку без крыши, – баба какая-то говорит, что…

– Где? – насторожился славянин. Повернувшись, свистнул.

Борис увидел, что к ним торопливо идут трое. Два славянина и один чеченец.

– Пошли туда! – заторопился боевик с курчавой бородой. – По тысяче баксов дают за любую информацию. А там в доме напротив бабы были, снайперы.

– Что такое? – подойдя, спросил чеченец. – Ты кто? – Он цепко всмотрелся в лицо Бориса.

– Наемник, – спокойно отозвался Бабич. Отпустив руку явно испуганной и вот-вот готовой заплакать девочки, достал справку. – Ты-то что за козырь? – не отдавая справки протянувшему руку чеченцу, поинтересовался Борис.

– Мукаев, старший в группе…

– А обо мне, – усмехнувшись, Бабич сунул справку в карман, – Бараева спроси. – Взяв девочку за руку, он сделал шаг вперед.

– Стой! – угрожающе бросил чеченец.

«Это называется – сливай воду», – поворачиваясь, подумал Бабич. Маша крепко ухватила его за руку. Мысленно выматерившись, он попробовал освободить руку.

– Ты пойдешь с нами, – уперев ствол автомата ему в живот, бросил чеченец. Двое славян, встав по бокам, тоже направили на него автоматы.

– Из группы Бараева я! – разозлился Бабич. Достав справку, отдал ее чеченцу. – Мукаев, с тебя спросят…

– Он сказал, – заторопился курчавый, – что в доме, там, – он указал на девятиэтажку без крыши, – его какая-то баба ждет. Вроде как…

– Кто там? – спросил чеченец.

– Пойдем и увидишь, – буркнул Борис.

«Только бы ствол не забрали», – подумал он. Словно угадав его мысли, чеченец кивнул на висевший на плече Бориса «калашников»:

– Возьмите.

– А кто отдаст? – разозлился Бабич. – С меня оружие только с мертвого снять можно.

– Как хочешь, – улыбнулся чеченец. – С мертвого даже легче!

Около них остановилась белая «Нива». Воспользовавшись тем, что чеченец и остальные повернулись к машине, Борис, вырвав руку из пальцев девочки, бросил ее вниз. Указательный палец лег на курок.

– Что такое? – спросил бородатый чеченец в кожаной куртке. Борис увидел смотревшую в заднее окно Малику. Облегченно вздохнул. – Где ходишь? – выйдя из-за руля, подошел к Бабичу крепкий чеченец в американском камуфляже. – Мы ждали тебя час назад. Бараев приказал разыскать тебя. А вы, – он взглянул на явно растерявшихся боевиков, – пошли отсюда!

– Эй! – окликнул чеченца Бабич. – Верни документ. – Тот, подойдя, протянул ему справку. Взяв справку левой рукой, Борис правой врезал ему в подбородок. Лязгнув зубами, тот упал. Его товарищи вскинули оружие. Бородач ногой лениво пнул валявшегося Мукаева и махнул рукой.

– Садись, Басаев ждет. – Услышав имя самого популярного и жестокого человека в свободной Ичкерии, боевики замерли. Борис подтолкнул девочку к машине. Чеченец опустил переднее сиденье, помог ей забраться назад.

– А ты? – испуганно спросила Маша.

– Еду, – кивнул Борис и, вкладывая в удар все, что он пережил за это короткое время, пнул Мукаева ногой в лицо.

К месту свалки бежали пятеро чеченцев.

– Все нормально! – крикнул бородач. – Зарвался Мукаев. – Усмехнувшись, он пропустил Бориса, вернул сиденье в нормальное положение и сел. «Нива» тронулась.

– Ты с ума сошел! – ахнула Малика. – Тебя могли убить. Ты…

– Я чертовски рад тебя видеть, – облегченно вздохнул Борис. – Где Илья с Денисом?…

– Илья ранен, он в надежном месте. Дениса нет…

– Кто эта девочка? – спросил водитель.

– Вы-то кто такие? – шлепнув себя по носу, уставился на него Бабич.

– Наши друзья, – ответила за чеченца Малика.

– Исчерпывающий ответ, – усмехнулся Борис. – А почему они так легко вмешались? Или занимают посты?…

– Перестань, Борис, – попросила Малика, – они наши друзья.

– Было бы хорошо, – ухмыльнулся он. – А как ты на них вышла?

– Марият. Он был ее другом…

– Мы за вас, – обернулся бородач. – Неужели ты этого не понял? Кто эта девочка? – повторил он.

Маша испуганно вцепилась в руку Бориса.

Денис, сидя у окна кафе, пил кофе. Он довольно плотно поел. Отойдя от ларька, чтобы разменять доллары, увидел вывеску «Кафе». Зашел. За прилавком у кассы сидела полная чеченка. В углу, поставив между ног СКС, пил кофе чеченец в потертых джинсах. Денис подошел к кассе и увидел меню.

«Цивилизация», – мысленно усмехнулся он.

– Доллары поменяешь? – спросил кассиршу Денис.

– Да.

За полчаса, которые Денис провел в кафе, сюда заходили двое своеобразно одетых наемников, судя по всему, талибы. Держали себя уверенно и даже нагло. Взяли какую-то зелень, ее выбирали на кухне сами, и зеленый чай с лепешками. Как понял Денис, они не заплатили. Талибов боялись. В кафе зашли трое славянского вида боевиков, с желтыми повязками. Увидев громко чавкающих талибов, сразу вышли. Кассирша, съежившись, сидела неподвижно. Она как будто боялась даже дышать. Талибы, вытерев сальные пальцы об одежду, о чем-то громко заговорили.

«Духи! – зло думал Денис. – В Афгане вы мне не попались, сучары гребаные».

Допив кофе, встал. Талибы тоже. Пропуская их, Калмыков закурил и, оглянувшись на приходившего в себя охранника, усмехнулся. Выйдя из кафе, увидел, что талибы остановились. Один из них, низкорослый в чалме, смеясь, махнул рукой на небольшой сквер. Высокий талиб с вислыми усами и жиденькой бородкой, поправив ремень американской винтовки, пошел туда. Низкорослый, окликнув, догнал его. О чем-то переговариваясь, они перешагнули низкую живую изгородь и вошли в сквер. Денис зло посмотрел им вслед.

«Так! – вернулся он к своим делам. – Куда мне? Самое правильное – залечь где-нибудь и ждать темноты. А еще лучше – потихонечку топать из города. Где застанет вечер, там найти какое-нибудь убежище. Ночь переждать – и вперед. Воды я налил, сигареты есть. Галет две пачки. Зажигалка есть. Патроны имеются. Легко не дамся. Лучше, конечно, выбраться отсюда. Парней я найти не смогу. Доберусь до наших, а там найду щель и проскочу».

Из сквера донесся пронзительный женский крик. Денис инстинктивно рванулся в ту сторону. Перепрыгнув изгородь, ворвался в густые кусты. Увидел двух сидевших со спущенными шароварами талибов. К дому бежала черноволосая женщина с тазиком, в котором было мокрое белье. Денис резким сильным пинком, по-футбольному, ударил в лицо ближнего. Второй, низкорослый, перевернувшись через спину, испачкав ягодицы собственным калом, вскочил. Денис метнул нож. Он вошел талибу в горло. Оглянувшись, Денис прислушался. «Мочить будем даже в сортире», – усмехнулся он. Прыгнул вперед и ребром ступни врезал по горлу лежащему с окровавленным лицом талибу. Снова оглядевшись, побежал по скверу.

– Русский! – услышал он. – Сюда! – Повернувшись, вскинул автомат. – Иди сюда, – приподнявшись, махнула рукой из-за невысоких кустов пожилая чеченка. – Ко мне они не придут. Быстрей!

Денис, не размышляя, бросился к ней. В его случае выбирать не приходилось. Чеченка побежала к подъезду девятиэтажки. Оглядываясь, Денис, готовый к стрельбе, бросился следом. Женщина поднималась по лестнице. Денис, задержавшись внизу, внимательно вслушался. В подобных случаях нельзя бежать сломя голову. Потом стремительно побежал наверх. Перед каждой лестничной площадкой, останавливаясь, прислушивался.

– Иди сюда, – позвала женщина из открытой двери квартиры на третьем этаже. Калмыков вбежал и закрыл дверь.

– Вы одна? – спросил он.

– Да. Сына убили в Алхан-Юрте. Его силой на войну взяли, он не хотел, он учителем был, преподавал историю. И всегда говорил, что Чечня должна жить в России. И Шамиль, который воевал с Россией, потом понял. А…

– Почему вы позвали меня? – перебил Денис.

– Я все видела. Они напугали соседку. Я просто хочу спасти тебя.

– Почему?

– Я мать и потеряла сына. Он воевал против русских. Я хоть как-то хочу исправить это. Пусть немного, но сгладить преступление сына против страны. Хотя бы для того, чтобы твоя мать не плакала и не проклинала чеченский народ.

«Есть и среди чеченцев люди», – подумал Денис.

Он обошел две комнаты, кухню. Заглянул в ванную, туалет. Квартира была угловая, и окна выходили в торец здания и на фасад.

– К вам боевики заходят? – спросил Денис.

– Очень редко. Брать у меня нечего. Живу так, – она махнула рукой, – иногда соседи что-нибудь дадут. Пенсию уже давно не получаю, работать негде. Бывает, выгоняют на строительство укреплений, иногда покормят. Раза два с собой давали. Муки и сухарей немного. Еще полгода проживу, а что потом, не знаю.

– Так что, – не выдержал Денис, – неужели все так живут? Ведь у вас какая-то страна забитых, голодных и…

– Почему? – вздохнула чеченка. – Многие живут очень хорошо. У кого родственники ваххабиты или просто бандиты. Сейчас в Ичкерии найти работу очень трудно. Те, у кого свое производство, покупают рабов. Лишь немногие нанимают рабочих. Правда, бывает, приносят белье постирать боевики. Потом еду дают. Но сейчас вообще плохо стало. Они все озлобленные, просто звери, отнимают все. Войска все ближе, много поселков и городов взяли. Жители некоторых, как рассказывают, заставляют боевиков уходить без боя. Многие пытаются уйти из Ичкерии. Оставляют дома, все, что еще есть, только бы спасти жизнь и своих детей. А я, – она махнула рукой, – кому я нужна? Себе и то нет.

Денис понял: женщина выговаривалась за все время страха и горя.

«Я готов тебя сутки слушать, – подумал Денис, – только бы пересидеть здесь тихо. Заодно ты мне расскажешь, куда топать. А может, и проводишь».

– Командир! – радостно прогудел Богатырь. – В рот… – Покосившись в сторону Марият и Малики, кашлянул.

– Как ты? – Борис подсел к нему.

– Пулю получил. И если бы не она, – он кивнул в сторону Малики, – хана бы. Я не знал, что делать.

– Я тоже, – признался Борис. – А где Денис?

– Эти, – мотнул головой на дверь, имея в виду чеченцев, Богатырь, – сказали, что сегодня узнают, есть ли Калмык среди задержанных. Говорят, повязали несколько человек.

– Денис живым не дался бы, – уверенно проговорил Бабич. – Да и вообще, живой Калмык – сто процентов. Тот дух не родился еще, чтоб Дениса Калмыкова одолеть.

– Как говорится – дай Бог, – буркнул Илья. – Но как его найти? Где он? Хорошо, если ушел из Грозного.

– Он не уйдет, пока не выяснит, что с нами. Нам, конечно, подфартило. Если бы не Малика с Марият, хана бы. Черти мы! Денис, тот вообще камикадзе. Хотел сам себя на небеса поднять вместе с машиной. Ты вовремя выступил. И, надо сказать, по полной программе! – Он хлопнул Богатыря по плечу. Тот довольно улыбнулся. – Эх, выйти бы на Дениса! – вздохнул Борис. – Плохо, если мы его не найдем.

Богатырь загрустил.

– Может, сегодня узнаем что-нибудь, – вздохнул он.

– Если ты имеешь в виду, что Денис задержан, то лучше этого не знать. Я бы предпочел узнать, что он мертв.

– На квартире Марият, – стремительно вошла в комнату Малика, – погром, убит ее отец. Араб заходил…

– Надеюсь, чечены не думают, что Денис навел? – по-своему понял ее Борис.

– Туда ездил один из наших и чуть не попался…

– А кто они есть-то? – перебил ее Бабич. – Что-то не пойму я…

– У них убили отца, – сказала Малика. – Они собрались вместе и будут мстить. Уже убили троих. Остались четверо. Братья жили в России, в разных городах, занимались разными делами. Я не знаю, чем именно. По-моему, старший, Исламбек, связан с мафией. По крайней мере он предложил месть. И пока не убьют всех, не уедут. Или погибнут.

– Но интересно получается, – сказал Борис. – Живут в доме убитого ваххабитами отца.

– Убили не ваххабиты, а те, кто прикрывается связями с ними. Отец Исламбека был уважаемым человеком. Здесь замешана нефть. Он был одним из тех, кто выступал против нефтеперегонных заводиков. Не только потому, что воруют нефть. Нефтеперегонные частные заводики губят природу. Ведь нормы не соблюдаются…

– Дальше не интересно, – буркнул Борис. – Насколько мы можем рассчитывать на них?

– Они проводят нас до места встречи с людьми Гантамирова, и…

– Пока не узнаем, что с Денисом, не уйдем! – отрезал Борис.

– Тогда придется сменить место жительства, – открыл дверь Исламбек. – Здесь оставаться небезопасно. Мы убрали тех, кто пытался затащить твоего друга в реку.

– И что?

– Их ищут и скоро могут выйти на нас. Поэтому сегодня вечером переезжаем.

– А до этого выйти не могли? – усмехнулся Борис.

– Когда платишь боевикам, отвечающим за этот район, можно жить совершенно спокойно, – улыбнулся Исламбек. – Мы нарушили это правило, поэтому будем переезжать.

– Теперь понял, – кивнул Борис. Посмотрев на Малику, вздохнул: – Пока мы точно не будем знать, что с Денисом, из Грозного не уйдем.

– Один из вас ранен, – сказал Исламбек. – Мы дня через три уйдем из Грозного. Если вы не пойдете с нами, на этом наша помощь кончится. У нас свои дела. Решать вам.

– Крыша над головой у нас будет? – спросил Борис.

Чеченец кивнул.

– А больше, собственно, – улыбнулся Бабич, – нам ничего и не надо.

– Вы не сможете найти в Грозном своего товарища, – сказал чеченец, – хотя бы потому, что вы русские.

– Будем надеяться, что встретимся с ним, пока вы здесь, – кивнул Борис, – а там как выйдет. Но пока мы точно не узнаем, что с Денисом, с места не тронемся.

Чеченец с уважением взглянул на него.

– Куда нас? – спросил Николай.

– Без малейшего понятия, – ответил Сергей.

Ночью их посадили в фургон микроавтобуса. Приковали наручниками к приваренной к борту скобе. Ехали долго. Раза два останавливались. О них как будто забыли. Они пытались несколько раз достучаться до сидевших в кабине. Мучила жажда. В фургоне было пыльно и на удивление жарко. Машина остановилась.

– Живы? – спросил хрипловатый голос.

– Пить дайте, – просипел Сергей, – а то мертвыми привезете.

Послышался лязг запора, и дверца распахнулась. На них смотрел зрачок автоматного ствола.

– Пошевелите руками, – потребовал стоявший возле автоматчика боевик с фляжкой в руке.

Убедившись, что оковы рабов целы, он влез и поочередно дал им попить. И так же молча вылез. Дверца захлопнулась, и машина тронулась.

Юрий и Александр, переглянувшись, одновременно вздохнули.

– Что-то не так, – буркнул Сашка. – Забота странная. Лечат, подкармливают. С чего бы это?

– Скоро узнаем, – отозвался Юрий. – Помнишь, хохол говорил – дней через пять узнаете.

– Так прошло уже четыре, – вспомнил Сашка. – Значит, скоро узнаем. А вроде как полегче стало… – Он попробовал пошевелить плечом.

– Мне тоже. Боли такой, какая была, нет.

Денис, открыв глаза, сунул руку под матрац, схватил пистолет и направил ствол в сторону двери.

– Кто пришел? – Денис вскочил.

– Это я, – узнал он голос чеченки. – Соседка соль брала.

Денис прыгнул к двери.

– Чего тебе надо? – не отрывая взгляда от входа, спросил он.

– Я хотела попросить у тебя денег, – смущенно ответила чеченка.

– Ясно! – Он осторожно обошел квартиру. Не увидев никого, вернулся в комнату, где спал. Достав из кармана две купюры по пятьсот рублей, отдал их чеченке.

– Спасибо, – прошептала она.

– Я посплю еще. – Он лег на раскладушку.

– Конечно! – Женщина вышла.

– Что? – Борис шагнул навстречу вошедшему в комнату Исламбеку.

– Среди задержанных шариатской службой безопасности и боевиками Басаева и Хаттаба ни один под описание вашего друга не подходит. Задержаны восемь русских, но они по возрасту гораздо старше. Самому молодому из них сорок восемь лет. Себя в этом не вините, – увидев, как переглянулись Борис и Богатырь, успокоил он, – русских взяли для работ. Девочку Машу Аргову разыскивают. Ищут также и Марият. Считают, что она причастна к взрыву на оружейном рынке. Там погибло около тридцати человек. Много раненых. Акция проведена успешно и результативно.

– Давно я таких слов не слышал, – усмехнулся Богатырь.

– Собирайтесь, – переменил тему чеченец. – Через десять минут поедем.

– Кому понадобилась девчонка? – спросил Бабич.

– Убит какой-то помощник одного из полевых командиров. Кто именно – не знаю, но девочку ищут. Считают, что она знает, кто был на квартире. Иначе ее, по их мнению, тоже убили бы. – Исламбек вышел.

– Да, – протянул Борис, – дела становятся все хуже.

– А мне нравится, – вдруг весело заявил Богатырь. – Парней найдут точно! А мы здесь воды намутили! Даже если убьют, не обидно будет. Не зря мы…

– Насчет убьют, – буркнул Борис, – несогласный я, рановато. Да и не место. Например, я считаю, что человек должен оставить о себе память. Не только родным, но и постараться, чтобы долго помнили и другие. То есть напоследок надо громко хлопнуть дверью. Не важно, кто и как будет тебя вспоминать – с завистью, насмешкой или с восхищением. Главное, чтоб помнили. Я постараюсь поступить так. Впрочем, это на потом. Сейчас надо думать, как найти Дениса. Или узнать, что с ним случилось. Духам он не попался, и это уже утешает. Но где он?

Ночью выпал первый снег. В какой-то мере он помог федеральным войскам, им стало легче обнаруживать противника. Блокирован Гудермес. По-прежнему ведутся переговоры старейшин с командованием. Федеральные войска выжидают. Город не обстреливался артиллерией и не подвергался воздушным налетам. Есть информация, что войска не будут беречь Грозный и, возможно, столицей Чечни станет второй по величине в республике город Гудермес. В городе Аргун проводится зачистка, то есть проверка города на наличие боевиков, разминирование жилых домов и прочих объектов.

Денис через занавеску смотрел в окно. Здесь в окнах были стекла. Хозяйка ушла за продуктами. Утром он дал ей галет и видел, с какой жадностью старая женщина, не дожидаясь, пока галеты размокнут, ела их. Вздохнув, покачал головой: «Я не думал увидеть такое. Дела!»

Он опять покачал головой и увидел идущую по двору хозяйку с двумя сумками. Следом за ней шли два боевика. Схватив пистолет и автомат, Денис бросился в прихожую. Открыл замки и прижался спиной справа от двери. Через несколько минут дверь открылась. Вошла женщина. Сняла калоши и, ногой толкнув дверь, захлопнула ее. Поставила одну сумку, сунула руку в другую. Денис увидел, как она достала кусочек хлебной мякоти и сунула в рот. Подхватив вторую сумку, она прошла на кухню. Денис, вздохнув, осторожно подошел к двери и прислушался. Замок на двери, он заметил это сразу, был выбит. Пошел на кухню. Женщина, стоя у стола, ела хлеб. Увидев вошедшего Дениса, поперхнулась и закашлялась.

– Есть хочется, – виновато проговорила она. – Хлеба давно не ела свежего. Его и продают редко – свежий.

– Как мне выбраться из города? – подойдя к окну и посмотрев на улицу, спросил Калмыков.

– Может быть, случайно увидите, – сказал Борис Малике и Марият. – Ты можешь по городу ездить? – спросил он Исламбека. – А то, может, на неприятности нарвешься?