Сто баксов на похороны Бабкин Борис

– Через сорок минут.

– Поехали.

– Ты точно здесь будешь? – посмотрел на тихо бренчавшего на гитаре Цыганка Устинов.

– А куда мне? – усмехнулся тот. – Меня сейчас и московские, и наши тамбовские ищут. К тому же наверняка к нему, – он мотнул головой на спавшего Олега, – прикатить могут. Здесь пока буду. Ништяк нашел «волыну». – Он достал «ТТ». – Правда, всего четыре патрона, но лучше, чем ничего. А ты тоже можешь нарваться, там ребятишки очень серьезные. Я про москвичей говорю. Да еще в это дело Щербак впрягся. Он тоже рвет и мечет. Я вот что предлагаю… – отложив гитару, встал. – Уговори его, – он вновь кивнул на Свиридова, – и на его «москвичонке» куда-нибудь двинем. Бабки имеются. Отсидимся с месячишко и…

– У него подписка о невыезде, – сказал Юрий. – Получится, что он вроде как в бега ушел. Да и мне домой надо. Картошку полоть. Ты у него пару деньков побудь. Я вернусь, что-нибудь придумаем.

– Если не пришибут, – усмехнулся Яков, – или мусора не цапнут. За мной все-таки хвостов полно. А эти, которых повязали, сейчас меня с потрохами сдают. Еще и по делу войны у дома под статью попаду.

– Олегу нельзя уезжать, – с досадой проговорил Юрий. – А так бы действительно куда-нибудь свалили. Но, в общем, так и решим, я утром отвалю, а ты здесь. Дня через три нарисуюсь, и будем думать, что делать. Может, к тому времени подписку Олега о невыезде уже отменят.

– Навряд ли, – возразил Цыганок. – Он тогда сразу уедет. А сейчас он вроде наживки. Видал, как быстро мусора подкатили? А здесь до Мичуринска километров…

– Они откуда-то ехали, – перебил его Юрий, – и услышали выстрел.

– В таких делах, – хмыкнул Цыганок, – я в случайность не верю.

– Давай поспим, – укладываясь на раскладушку, сказал Юрий. – Встанем и втроем решим, что делать.

– А что у тебя за него вдруг голова болеть стала? – негромко поинтересовался Яков. – Лично мне он по хрену. Мужик здоровый, а хнычет…

– Он просто колхозник, – поморщился Юрий, – и не строит из себя никого. Какой есть, таким и остается. Я в это дело влез потому, что вспомнил, как из плена освободили. Для меня тогда дороже людей не было. Вот и он сейчас как в яме, – кивнул он на посапывавшего Олега. – И счет у меня ко всем этим новым русским на иномарках имеется. Где они, суки, были, когда нас в Чечню кидали? Мы там кильку и ту не вдоволь ели, а они по ресторанам телок водили. И хочу я им доказать, что и в России с ними воевать есть кому. Дело, конечно, твое, можешь сдернуть. Я мужика не оставлю.

– Лично мне он до фени, – отмахнулся Цыганок. – Но с тобой мы вместе ад при жизни прошли. Ты вот вытерпел, а я сломался. Короче, я с тобой, а не с ним.

– Значит, номер менты знают, – сделал вывод Рубин.

– А получается, что я за чужое похмелье должен париться? – усмехнулся Щербак. – Менты, может, и знают, что я не при делах. Но им зацепка нужна любая. И упекут меня очень надолго. Так что, – он развел руками, – играем своими картами. Тем более я свое сделал, она молчала. Я обещал…

– Ладно, – кивнул Рубин. – Что есть, то и есть. Твои что говорят?

– Не знаю, – пожал плечами Геннадий. – Кривой сейчас там…

– У тебя выхода на ментов здесь нет? – удивился Рубин.

– Был бы, – огрызнулся Щербаков, – я бы к Кривому не нырял! А так заплатил ему зря. Но если открутится, назад бабки заберу. Я как увидел, что менты из комнаты наркоту и оружие выносят, думал, все, точно с ним по делу пойду. Но потом понял, что пришить они мне ничего не могут. А может, просто не захотели. Это же канитель. Я не при делах и буду отпираться до конца. А значит, следствие затянется. Вот они меня и отшили. Тем более я им свидетеля нашел, который номер сказал. Как я понял, ты не просто так прикатил, – усмехнулся он. – Вроде как получить с меня хочешь. Так голый номер, Эдик! – подмигнул он Рубину. – Я не при делах. Любка молчала только потому, что я ей так велел. А тут меня загребли, а она меня все-таки любит. А ради любимого на что только не пойдешь. – Он улыбнулся.

– А ты не подумал о том, – спокойно заметил Рубин, – что твоя любимая из-за этого может иметь крупные неприятности? Или…

– Это уже не мое дело, – засмеялся Геннадий. – С нее и спрашивайте. – Он кивнул на закрытую дверь.

– Лады, – поднимаясь, кивнул Рубин. – Нужно будет – спросим. Неужели ты не впряжешься? Ведь ее, считай, ты подставил. Мы-то это знаем. Так что…

– Эдик, – поморщился Щербак, – мы же взрослые люди и все под Богом ходим. Как было, так я и говорю. А насчет впрягаться… – Он засмеялся. – Не могу же я вступать в войну с людьми, которых уважаю, из-за какой-то бабы. Тем более если она тех людей подставила. Значит, и меня в момент может мусорам подарить.

– Ну ты и говно! – засмеялся Рубин. – С одной стороны, хорошо, что это случилось. Цену тебе знать будем. Ладно, – посмотрел он на часы, – поеду. А ты запомни: живешь до тех пор, пока снова не попадешь под ноги. Если хоть раз что-то вякнешь или сделаешь, ты покойник. Я ясно выразился?

– Яснее некуда, – недовольно кивнул Щербак.

– Слушай, – остановился Рубин. – Я, пожалуй, тут останусь. Орлова – баба без криминального прошлого и настоящего. Менты к ней если и имеют интерес, то как к свидетелю. Точно, – кивнул он. – Скажи своим придуркам, чтоб мою тачку загнали и парнишек моих пристроили.

В комнату вошла Люба.

– Я остаюсь у вас, – улыбаясь, взглянул на нее Рубин. – Возражений не будет?

– Я всегда хорошим гостям рада, – спокойно отозвалась она.

– Пойдем, – поднявшись из-за стола, сказал один из оставленных Рубином парней. – Открой гараж, мы джип возьмем.

Хозяйка встала, припудрила перед зеркалом ссадину на щеке и вышла. Второй, что-то дожевывая на ходу, вышел следом за ней и первым парнем. Она спустилась по лестнице, открыла дверь в гараж и включила свет. Короткий удар по голове бросил ее на пол. Один из парней, открыв дверцу машины, завел ее. Второй подтащил хозяйку и усадил на место пассажира, рядом с водителем. Залез сам. Первый уже открыл ворота и снова сел за руль. Машина выехала. Второй закрыл ворота.

– Сейчас сразу налево, – сказал он первому. – И до конца. Там вправо грунтовая дорога. Метров пятьсот проедешь и налево. Потом…

– Ты садись, – недовольно буркнул водитель, – и покатили. А то мы здесь точно засветимся. Дом закрыл?

– Все сделал, – кивнул второй, усаживаясь на заднее сиденье.

Джип выехал и, свернув налево, медленно поехал по узкой деревенской улице.

– Побыстрей, – посоветовал второй парень, – а то сейчас крестьяне глазеют вовсю.

– И хрен на них, – усмехнулся водитель. – Темно. Они не видят ничего. А если кто чего и засек, молчать будут. Ее здесь все терпеть не могут. Она только из-за Кривого и жила спокойно. А так бы давно спалили.

Охнув, Кролик осела. Хотела что-то сказать, но, булькнув кровью на приоткрытых губах, завалилась. Корень, ухватив ее волосы, полоснул окровавленным лезвием финки по горлу. И отскочил.

– Все подумают на бабу Кривого, – усмехнулся он. – Все-таки есть мозги у москвичей. И та пропала, и Кролику хана пришла. Ништяк додумались. Кривой сидит, вот Кролика и сделали, чтоб лишнее не сболтнула. А Цыганок в натуре по своим поливал? – обратился он к парню.

– Шмалял, сука! Я услышал стрельбу и тачку оставил около магазина. Меня послали, чтоб ящик расстрелять. И менты. Я видел, как Цыганок с одним ломился. И…

– У него после Чечни крыша съехала, – буркнул Корень. – Наверное…

– Разберемся, – усмехнулся парень.

– Давай ее на рельсы, – подхватив ноги Кролика, кивнул Корень. – Пусть менты уши ломают. Попала она под поезд или ее сунули.

– Ты ее ремнем безопасности пристегни, – посоветовал второй парень. – Затем выскакивай и подтолкнем. Здесь уклон, тачка покатится и рухнет. Только бы сама загорелась.

– Как люди всю жизнь в этих вагонах катаются? – наклонившись к плечу Хаджи, шепотом спросил сидевший рядом с ним Филин.

– У каждого своя жизнь, – усмехнулся тот. – Лично я бы не смог. Здесь запах какой-то… – Он поморщился и попробовал открыть окно. Выругавшись, сел.

– Все плотно, – сказал Вячеслав. – С зимы не трогают. А публика курит.

– Здесь можно? – спросил Филин.

– В тамбуре, – отозвался один из пяти сидевших напротив, через проход, боевиков. – И то, если менты – не курить.

– А как же, – поинтересовался Филин, – если вдруг припрет?

– В каких-то вагонах есть туалеты, – ответил боевик. – Но где, хрен его знает.

– Чего-нибудь придумаем, – усмехнулся Вячеслав.

– Билеты у кого? – спросил Хаджи. – А то, говорят, здесь частенько проверяют.

– У меня. – Боевик хлопнул по нагрудному карману рубашки.

– Давай каждому по одному, – увидев, что вагон постепенно начал заполняться пассажирами, предложил Вячик. – И по вагону рассредоточиться надо. А то такой кодлой ехать – сразу могут что-нибудь не то подумать.

– Тоже правильно, – согласился Хаджи. – Тем более это Тамбовская область.

– Скорее всего тот самый джип, – глядя вниз, сказал оперативник в штатском, – который сбросил «Ниву». Где же он был?

– Узнаем, – кивнул стоявший рядом майор милиции. – Джип – это не «Таврия». Тем более номер московский. Узнаем.

– Там труп. – Наверх вылез молодой мужчина в куртке МЧС. – Один труп. Наверное, водитель. О номере могу сказать одно – московский.

– Очевидно, ты прав, – согласился майор.

– Сегодня явятся, – сказал Горец.

– Рубин звонил? – спросил Михайлов.

– Он остался там, – ответил Горец. – Надо кое-что выяснить. Там каким-то краем Щербаков замешан, вот Рубин все и узнает. Кривой задержан милицией. Как сказал Рубин, посадят. – У него нашли оружие и наркотики. Щербак был там, у Кривого, но сумел…

– Странно, – удивился Михайлов. – Обычно не отпускают, если берут на квартире, где оружие и наркотики. Тем более Щербака. Ведь знают, что он старается начать работать по этой отрасли. А вообще чем именно он занимается?

– «Крыша», – ответил Горец. – У него есть какой-то знакомый из Питера, вот он под его руководством и собирает дань с торговцев. И надо заметить, справляется с этим весьма успешно.

– Значит, если его того… возможны претензии со стороны питерских? А тем более Щербак, как ты сам сказал, успешно справляется с этим. Значит, он нужен питерскому. Вот что, нужно узнать, кто именно покровитель Щербака. А потом решать, что делать. Рубин поступил разумно, оставшись там. Что, по-твоему, произошло? И насколько все это серьезно? Я говорю о Вячеславе и его приятелях.

– Ничего особенного, – усмехнулся Горец, – но нужно кое-что выяснить. Пока все точно не узнаю, версии выдвигать не стану.

– Чувствуется школа, – довольно улыбнулся Михайлов. – Сколько времени тебе понадобится?

– От силы три дня. Тем более что они сегодня приедут. Только не устраивайте допрос с пристрастием, – усмехнулся он. – Вы же любитель таких фокусов.

– Не буду, – кивнул Михайлов. – Сейчас это против моих интересов. Я хочу использовать Вячика с Филином в одной весьма серьезной операции. И поэтому не хотел бы, чтоб они оказались в чем-то виноватыми передо мной. Но в то же время мне нужна правда.

– Я это знаю.

– Так. Что у нас с Рыбаковым? Где он? Я хочу услышать ответы на эти вопросы.

– Его доставить к вам?

– Да, – немного помедлив с ответом, видно, у него были другие планы, кивнул Михайлов. – Сегодня вечером я хочу его увидеть. И что с Зубовым? Его еще не взяли?

– Нет.

– А как ему удалось уйти? Ведь все-таки его возили не мальчишки-курсанты.

– Положим, если терять нечего, попытаешься использовать любой шанс, вдруг повезет. А там все было устроено заранее. Спускаешься в погреб, прыгаешь вправо и, проломив стену, падаешь вниз. И по трубе уходишь дальше. Конец трубы выходит в пруд. Но где-то метров за десять до него милиция позднее обнаружила боковой ход. Зуб пошел по нему и дошел до купленного на имя какой-то женщины домика. Оттуда он сумел уйти незамеченным. Кстати, убийство Черепа с его двумя приятелями и женщины, хозяйки квартиры, менты вешают на Зуба. Соседи видели, как хозяйка проходила с мужчиной, который нес две сумки. По описанию он подходит…

– Лихой мужик Пашка, – улыбнулся Михайлов. – Я мыслил взять его к себе, но он судим и все время на виду у милиции. Слишком уж наглый. А как ты думаешь, квартиру, где убита женщина Черепа, действительно Зуб и Тихон взяли?

– Выходит, так.

– А таксиста они же убили?

– Константин Федорович, – заметно растерялся Горец, – вы задаете какие-то непонятные вопросы. Зачем вам это надо? Насколько я знаю, ни в одном из эпизодов ваши интересы не затронуты. Так?

– Чисто человеческое любопытство, – рассмеялся Михайлов. – Лично я не верю, что Зуб убил таксиста. Зуб не из тех, кто любит афишу. И Тихонов тихой воды бандит был. Но, с другой стороны, Зубов все рассказал о налете на Нахимовском. Впрочем, ладно. Пусть милиция этим занимается. Мне нужен Рыбаков. И в течение трех дней жду ответа о Вячике с его приятелями. Могу я доверять им по-прежнему или нет?

– Здравствуйте! – Алексей остановил заходившего в подъезд двенадцатиэтажного дома седобородого плотного мужчину.

– Добрый день. – Остановившись, тот спокойно посмотрел на него. – Чему обязан?

– Я бы хотел кое-что выяснить, – улыбнулся Алексей.

– Что именно?

– Мы можем подняться в квартиру? И там…

– Извините, – проговорил мужчина, – но я незнакомых не приглашаю. Время не то.

– Я по поводу иконы Андрея Золотописца, – сказал Алексей. – Вам ее привозили, чтобы вы подтвердили ее, так сказать, подлинность.

– Ах вот в чем дело, – усмехнулся мужчина. – Тогда все понятно. Вы купили ее и сомневаетесь…

– Нет. Дело в том, что ее похитили.

– Понятно. И вы решили, что я украл икону. Нет. Я, конечно, хотел купить ее. Очень хотел, но, получив отказ, не стал посылать жуликов к Розовым. Вы их друг?

– Да, – кивнул Алексей. Во время разговора он следил за словами и глазами собеседника. И был почти уверен, что к похищению иконы он не имеет никакого отношения.

– Мне кажется, вы расстроены тем, что я…

– До свидания, – буркнул Алексей и быстро пошел к стоявшему во дворе «вольво».

– Если найдете, – громко сказал вслед ему бородач, – позвоните! Особенно если надумаете продать икону.

Сев в машину, Алексей выругался.

«Точно не он… твою мать! Надо Клена найти. И баба там была. Может, и Антошку они увели? Деревни рядом. Но кто? Зачем нужен пацан? Мне это понятно, Матвей догадался. И мужик, надо сказать, не промах. Парней прилично сработал. А что он там делал? Как он туда попал? Случайно? Странно! – Вздохнув, завел машину. – Еще Зуб ушел. Одни сюрпризы, и все неприятные. Так, – притормозив перед выездом на проспект, подумал он, – что делать? Надо узнать, не нашли ли Клена. Интересно, если Клен по-прежнему работает на Горца, а тот верный человек Кости, то выходит, я сам дал наводку. Конечно, не мог же я подумать, что Михайлов опустится до того, что пошлет людей и те отнимут икону. Ладно, – он достал сотовый, – надо узнать о Клене. – Набрал номер. Подождав несколько секунд, отключил телефон. – Надо думать, где искать Антошку. А вообще-то это значит поддержать подозрения Матвея. Точно, если я верну пацаненка, он будет уверен, что прав. Его похищение организовал я. Но меня как зациклило на Вике, со школы за ней хожу. А говорят, любви нет. А может, это просто из-за того, что она со мной никак не ляжет? – усмехнулся он. – А стоит переспать с ней, и пройдет любовь, как дождик весенний?»

– Ладно, – кивнул Матвей. – Скажу то, что думаю. Мне кажется, это Леха тяпнул Антошку. Слишком много совпадений, да и ведет он себя странно.

– Но если бы это было так, – тихо отозвалась Вика, – он бы привез его. Я тоже об этом думала. И даже была почти уверена. Но сейчас поняла, что не он украл Антона. Не он! – Она заплакала.

– А ты не думала, – нерешительно проговорил Матвей, – что это друзья уголовника? Просто чтобы ты была в панике. Или, в конце концов, для того, чтобы отомстить. Такие, как этот, они на все способны.

– Но тогда, – подняв голову, Вика посмотрела на Матвея, – Антошка уже мертв. Я думала и об этом. И скорее всего так оно и есть. Но значит… – Она потеряла сознание.

Матвей успел поймать ее и осторожно положил на пол. Затем, посмотрев на дверь комнаты, в которой была мать, отнес Вику на руках в детскую. Уложив на кровати, сел рядом. Нащупал пульс. Она, вздрогнув, открыла глаза и приложила ладонь под грудь.

– Болит…

– Ты того, – испугался Матвей, – прекрати на хрен. Мам! – заорал он. – У Вики сердце! Дай чего-нибудь!

В детскую стремительно вошла свекровь.

– Господь с тобой, доченька! – заплакала она. – Ты ради всего святого прости меня.

– Да хорош тебе причитать! – не сдержался Матвей. – Чего ты ее заживо хоронишь? От сердца дай чего-нибудь. Ты же понимаешь, сама сердцем маешься.

– Сейчас, – выходя, закивала свекровь. – Сейчас принесу, у меня есть.

Матвей приложил ладонь ко лбу Вики.

– Перестань. Ты же сильная. Антошка скоро дома будет. На кой хрен я ляпнул, дубина стоеросовая! Все будет хорошо. А про Алешку я просто так, со зла сказал, – попытался исправить он положение. – Это, может, конечно, и плохо, но я того… – Не договорив, вздохнул и осторожно убрал ладонь.

– Не убирай руку, – попросила она. – У тебя ладонь сильная, твердая и холодная. Так легче.

– Лады! – Он осторожно положил ладонь на ее лоб. – Тебе-то как? Не полегче?

– Вроде лучше стало, – прошептала она.

В комнату вошла мать Матвея.

– Вот, – она поднесла к губам Вики рюмку с лекарством, – валокордин. Мне помогает. Прими.

– Слышь, мать, – кашлянул Матвей, – может, не надо? Ей вроде как полегчало. А то приучишь к лекарствам, а потом уже без них и не обойдется.

– Спасибо, – прошептала Виктория. – Мне уже лучше. – Она попыталась подняться.

– Да лежи ты, – осторожно надавив на лоб ладонью, удержал ее Матвей. – А полегчало, потому что я твою боль сердечную убрал, – серьезно сказал он. – Мне бабки говорили, что сила есть какая-то. – Вика улыбнулась. – Улыбка лучше всяких таблеток, – довольно сказал он.

– Спасибо тебе, – вздохнула Вика. – И тебе, мама. Если бы не вы… Спасибо вам.

– Перестань, дочка, – со слезами на глазах сказала свекровь. – Ты уж прости меня, дуру старую. Вот сейчас у тебя сынишка пропал, так и я вся испереживалась, когда Коленьку убили. А ведь Антошка у меня внук единственный. Ты уж прости меня, доченька, – повторила она.

– Это ты меня, мама, прости, – заплакала Вика. – Я…

– Началось, – проворчал Матвей. Вздохнув, поднялся со стула и довольно громко проговорил: – Пойду чай заварю. По-своему. – Он вышел.

– Мне снова обеспечена райская жизнь, – усмехнулся Рыбаков. – Или что-то другое?

– Ты нужен Альберту, – проговорил парень. – И сейчас поедем к нему.

– То есть вам плевать, – Рыбаков осмотрел его и двух других стоявших по бокам, – на мое желание. А если у меня сейчас другие планы? Например, встреча с любимой женщиной. Тогда как? Ведь женщина – такое создание, что ждать не может. Тогда как ваш босс вполне.

– Закрой пасть, – лениво посоветовал первый. – Если не хочешь сам, поможем.

– Понял, – отступив назад, поднял руки Рыбаков. – Я готов ехать с вами.

– Правильное решение, – раздался за его спиной насмешливый голос.

Рыбаков обернулся. И, сложившись пополам от удара в солнечное сплетение, начал падать.

– Босс разрешил немного отоварить, – хмыкнул крепкий мужчина в спортивном костюме. – В машину его, и поехали.

Рыбакова подхватили и затолкали в джип.

– Привет, орелики, – войдя в комнату, кивнул Горец.

– Здорово, – кивнул стоявший у окна Вячеслав. Хаджи протянул руку. Словно не заметив этого, Горец, остановившись, сунул руки в карманы легкой спортивной куртки.

– Намутили вы водички, – сказал он. – Сами догадались Медного крайним пустить или подсказал кто?

– Лысый, – буркнул Хаджи. – А ты как будто не знаешь!

– Почему не знаю? – усмехнулся Горец. – Даже чуть больше. Кто оставил водителю молоковоза сто долларов? – неожиданно спросил он.

– Я, – вызывающе вскинул голову Хаджи. – А что? Вячик вон…

– Вячик оставил живому, – буркнул Горец. – На похороны родственников. А ты человека убиваешь и сто баксов на похороны даешь. Нехорошо.

Резкий удар в живот согнул Хаджи пополам, а мощный удар сцепленных в замок рук сверху сломал ему шею.

– Вот что, парни, – Горец посмотрел на отпрянувших Вячеслава и Филина, – больше этого не делайте. Надеюсь, повторять не придется? – Он холодно улыбнулся.

Вячеслав, уставившись на неподвижное тело Хаджи, судорожно икнул. Испуганно взглянул на Горца и закрыл рот ладонью. Снова икнул.

– Воды маленькими глоточками попей, – спокойно посоветовал тот. – От икоты помогает. Вы здесь два дня. И отсюда никуда. Вы нужны для работы, все объяснит Константин Федорович лично. Спортзал и тир в вашем распоряжении. – Горец вышел. Филин снял очки и потер шею. Вячик не отрываясь смотрел на Хаджи с неестественно повернутой головой. В комнату вошли двое парней. Не обращая внимания на него и Филина, замотали труп в испачканный кровью ковер, вынесли тело. Филин, уронив очки, опустился на стул. Вздрогнув от легкого стука очков об пол, Вячеслав криво улыбнулся.

– Выходит, сто баксов только на похороны даются, и то не всеми.

– Тише, – испуганно предостерег его Филин. – А то, может, прослушивают.

– Ты слышал, что он сказал? – нервно вздохнув, тем не менее улыбнулся Вячеслав. – Мы для работы нужны. Кость объяснит, что за дела. Видно, заказ серьезный.

Открыв глаза, Рыбаков застонал. Пошевелил заведенными за спину руками и почувствовал холод наручников.

– Эй! – поднимаясь на колени, заорал он. – Вы чего капканы мочите?! Альберт… – Вытаращив глаза, испуганно замолчал.

– Нехорошо, – покачал головой вошедший в комнату Михайлов. – Значит, после нашего разговора ты встречаешься с Пороговым и все ему выкладываешь? Нехорошо, – повторил он.

– Да я не хотел, – поспешно заговорил Рыбаков. – Он меня под стволом к себе заманил. Сначала вроде как менты, а потом…

– Зачем же ты ему изложил содержание нашей беседы? – спросил Михайлов. – Все о старателях. Ладно, – махнул он рукой. – Сейчас ты мне подробно расскажешь, о чем вы говорили и о чем договорились. Надеюсь, уговаривать тебя быть правдивым не придется? – улыбнулся он.

– Я все скажу, – кивнул Рыбаков. – Только пусть эти железки снимут, – он пошевелил плечами, – а то руки затекают…

– Снимите наручники, – приказал Михайлов.

Двое вошедших в комнату парней сняли наручники. Рыбаков растер кисти и, вздохнув, резко ударил стоявшего справа в челюсть. Тот упал. Поднырнув под боковой удар второго, Рыбаков впечатал ему колено между ног. Тот взвыл и, согнувшись, присел. Борис ударил еще раз. Михайлов с интересом наблюдал за происходящим.

– Меня эти здорово отоварили, – пояснил причину своих действий Рыбаков. – Вы уж извините, но…

– Перестань, – усмехнулся Михайлов. – И давай на ты, больше доверия. Тебя, как я понял, обидела сумма, которую я тебе дал.

– Конечно, – кивнул Рыбаков. – За такие…

– Я дал только аванс, – перебил его Михайлов. – Так как не был уверен, что все действительно так, как ты говорил. Потом хотел отдать тебе остальные, но ты исчез. Почему ты мне не позвонил и ничего не сказал о том, что тебя забрал к себе Порогов? – строго спросил он. – Видно, он тебя принимал очень хорошо. Даже когда к тебе сегодня пришли, ты сказал: «Мне снова обеспечена райская жизнь». – Михайлов засмеялся. – И что же ты там такого хорошего видел? Ладно, – перешел он к делу. – Давай рассказывай все, о чем говорили. И не пытайся обмануть.

– Черт бы вас всех разорвал! – гневно выкрикнул Порогов. – Ничего не умеете! Как могли взорвать Саида на улице? Как?! Куда вы смотрели?! Кто взорвал Саида?!

Стоявшие около двери трое парней смотрели себе под ноги.

– Сволочи! Умеете только бабок на рынке обирать! Неужели не понятно, что сейчас работать под «крышу» невыгодно? Этим пусть занимается шушера. Нужен размах! Что сейчас приносит ощутимые барыши? – спросил он. Трое, по-прежнему не поднимая голов, молчали. – Торговля оружием, – начал перечислять Порогов, – наркотиками и золотом. Бензин для нас потерян. Туда соваться – надо сразу писать завещание. Оружием сейчас торговать стали многие. И потому это тоже мало выгоды, много опасности. Милиция научилась работать в этом направлении. То же можно сказать и о наркотиках. Правда, там баснословная прибыль, но риск быть пойманным гораздо больше, чем где бы то ни было. Остается золото. И когда я выхожу на канал здесь, в Москве, после моего договора с Саидом его убивают. Взрывают машину прямо посреди улицы. Я же говорил! – снова повысил он голос. – Необходимо быть бдительными. Остается удивляться, как до сих пор не убили меня. Неужели об охране и безопасности моих партнеров должен заботиться я сам? – спросил он.

– Альберт Александрович, – несмело проговорил по-спортивному подтянутый, крепкий молодой брюнет. – Мы пытались. Мы предлагали азиату пересесть в нашу машину…

– Почему? – перебил его Порогов.

– Второй, – буркнул толстый бородач. – Когда вышел, сел в машину и сразу начал о чем-то говорить по сотовому. И кивнул в сторону окон, когда проезжал мимо. Нам показалось это подозрительным. Тем более что ранее и Саид, и второй имели встречи с Михайловым. Но Саид наотрез отказался. И даже послал на…

– Почему же вы мне сразу ничего этого не говорили?!

– Вы были не в том настроении, чтобы что-то слушать.

– Если это действительно так, – буркнул Альберт, – это меняет дело. Кто у Кости специалист по взрывчатке?

– Федя Граната, – отозвался третий, длинноусый здоровяк. – Наверняка если это работа по сценарию Кости, то взрыв – дело рук Гранаты.

– Убить, – приказал Альберт. Он закурил трубку и аппетитно затянулся. – А что слышно о Зубове?

– Менты валят на него дело в Коширове, – отозвался брюнет.

– Где он может быть сейчас? – оглядел всех Альберт.

– Кто его знает, – неопределенно отозвался толстяк. – Уголовники народ непредсказуемый. Он может быть…

– Если его с убийством таксиста подставили, – перебил брюнет, – то он в Москве и будет пытаться найти виновных. Я слышал разговор – некоторые уголовники думают, что Зуба подставили с таксистом. А дело о хате с трупом на Нахимовском он специально нагрузил на себя, чтобы уйти. Знал, что в доме Тихона есть шанс, и решил использовать его. У него это вышло здорово, – улыбнулся он. – Менты только часов через пять нашли выход.

– Но почему Зуб так спокойно пошел на убийство в Коширове? – удивился Альберт.

– А что ему делать? – пожал плечами толстяк. – С Черепом у него все равно была бы канитель, об этом все говорят. Череп заявлял, что с Зуба получит. Он вроде дело на Нахимовском готовил. Поэтому и Катька его там паслась. Так что даже если Зуб по делу на Нахимовском ни при чем, Череп все одно попробовал бы получить с него. Видно, так оно и вышло. Череп у этой Люськи бабки брал за «крышу», а вот как к ней Зуб попал, неясно. Соседи говорят, что будто бы Зуб ей сумки волок. Менты и те посмеиваются. Скорее всего Зуб ее под ножом вел.

– Было бы неплохо найти Зуба, – сказал Альберт. – И дать ему информацию, что с таксистом его подставил Кость из-за Инны. Тем более видели, как Михайлов навещал ее. Правда, он приезжал к ее дяде, но никто этого не знает и считают, что Михайлов пытается крутить с молодухой роман. Было бы неплохо передать Зубу эту информацию. Кто из уголовников работает на нас? – взглянул он на толстяка. – Я говорю о тех, кто мог бы выйти на Зуба. Или хотя бы на его хороших знакомых.

– Я знаю одного, – осторожно проговорил длинноусый. – Домушник Федька Чудо. Он с Зубом всегда был в хороших. Сейчас Чудо почти не ворует. Так, – он пренебрежительно махнул рукой, – по дачам шныряет, но у него кое-какой авторитет есть, уважением среди себе подобных пользуется. А Зуб, если он не покинул столицу, наверняка свяжется с кем-то из своих кентов. Значит, Чудо с ним увидится.

– Вот и займись этим, Наум, – кивнул Альберт. – Хотя тебе предстоит работа с Гранатой.

– Гранатой займусь я, – кивнул брюнет. – У меня к нему старый счет имеется.

– Отлично. А ты, – Альберт посмотрел на толстяка, – должен будешь заняться одним деликатным делом. Постарайся встретиться с женой Зуба. Повод имеется, – кивнул он. – Инна собирается к осени привезти в Москву партию каких-то шуб и сейчас собирает заказы. Вот ты и отвези к ней свою жену. Теперь подведем итог. Наум работает по уголовникам, знакомым Зуба. Серый, – он посмотрел на брюнета, – рассчитается с Гранатой. А ты, Бульба, займешься женой Зубова. Ничего особенного тебе делать не придется, – усмехнулся он, заметив непонимание в глазах толстяка. – Просто познакомься с ней. Так надо. Я имею в виду настолько, чтобы ты мог в любое время запросто зайти к ней. Как это сделать, думай сам.

– Альберт Сергеевич, – вздохнул толстяк, – может, пусть лучше Серый? Он все-таки выглядит по сравнению со мной…

– Ты не должен влюблять ее в себя, – засмеялся Порогов. – Просто постарайся найти причину, чтобы бывать у нее чаще. Хотя бы по поводу шуб.

Зубов медленно брел по немноголюдной улице. Он устал и хотел одного – спать. С квартиры Люси, оставив четыре трупа, он ушел почти сразу. Автобусом выехал за черту городка, вышел на второй остановке и пошел по отходившей от основной трассы узкой асфальтированной дороге. Но через несколько минут понял, что зря. По дороге несколько раз проезжали милицейские машины. Он углубился в редкий лес, но увидел вдалеке каких-то людей и, не дожидаясь, пока его заметят, вернулся к дороге. Он увидел полуразрушенный домик и решил переночевать там. Купил в коммерческом ларьке пива, колбасы, сигарет и бутылку бальзама «Эльдорадо». И, как оказалось, не зря. Едва выпив пива и граммов двести бальзама, он устроился на найденном в доме матраце спать, как пошел сильный дождь. Зубов вымок до нитки. От простуды его спасла бутылка «Эльдорадо». С первыми лучами солнца невыспавшийся и чертовски злой на себя и на весь мир Зубов, допив пиво и съев колбасу, в мокрой одежде тронулся в сторону Москвы. И тут ему повезло. Около небольшого пруда, откуда слышались женский смех и голос мужчины, он увидел велосипед. Подкравшись, приподнялся и увидел резвившихся в пруду молодую девушку и парня. Зубов поднял велосипед, отойдя на сотню метров, разделся до плавок, сложил одежду на багажник, поехал вдоль железной дороги. Ехал не таясь. Во-первых, очень хотелось спать, и он даже не думал о том, что его могут узнать, а во-вторых, он посчитал, что никто не подумает, что беглый убийца так спокойно будет ехать на велосипеде вдоль железной дороги. Он проехал часа три, прежде чем железная дорога вплотную приблизилась к асфальтовой ленте шоссе. Некоторое время Зубов лежал в густой высокой траве, наблюдая за оживленным движением. Солнце начало припекать, и его здорово разморило. Он увидел невдалеке дорожное кафе и решил взбодриться крепким кофе. Но, сняв с багажника одежду, выматерился. Грязные и мятые рубашка и джинсы делали его похожим на живущего в лесах беглого преступника. Он снова улегся в траву и незаметно для себя уснул. Проспал около часа и, открыв глаза, схватился за пистолет. К нему приближались какие-то люди. Он слышал громкие веселые голоса. Сжимая рукоятку «ПМ», чуть приподнялся. По шпалам шагали четверо парней. По красно-желтым курткам он понял: это путевые обходчики. Зубов плотно прижался к земле. Увлеченные разговором четверо, пройдя мимо, не заметили лежавшего в траве метрах в трех от железки человека. Протерев глаза и сполоснув лицо пивом, Зубов около получаса решал, что делать. В такой одежде выйти он не мог – сразу же приковал бы к себе внимание всех, и наверняка какой-нибудь сознательный гражданин сообщил бы о странном субъекте милиции. Около дорожного кафе остановился «Икарус» с прибалтийскими номерами. Из него высыпали шумные пассажиры. К радости Зубова, несколько туристов были в плавках и купальниках. Сунув пистолет в целлофановый пакет, а доллары сжав в ладони левой руки, Павел осторожно пополз вперед. Затем встал и спокойно пошел к кафе. На него никто не обратил внимания. Зуб подошел к курившему около открытой дверцы автобуса молодому мужчине.

– Не знаете, – обратился он к нему, – где здесь можно одежду купить? А то промок весь до нитки, – начал он. – А в таком виде далеко не уйдешь. Видите? – Он показал мужчине джинсы и рубашку.

– Одежду? – переспросил тот. – Так было бы на что, купить можно.

– Что именно есть? – показав сто долларов, спросил Зуб. Через несколько минут он был одет в новые джинсы, светло-синюю безрукавку, новые носки и кроссовки. Кроме этого, получил зеркальные очки и небольшой пистолет-зажигалку.

– Прекрасно выглядишь, – улыбнулся мужчина, который продал ему все это. – А где ты в такую беду попал?

– Мотоцикл разбил, – махнул рукой Зуб. – Хорошо, баксы с собой были. А вы куда? – спросил он.

– В Москву, – кивнул направо мужчина. – Литовцев в столицу везу. Вроде как на экскурсию. Они с собой барахла привезли, надеются подработать.

– А меня не возьмешь? – спросил Павел. – Хорошо заплачу.

– Хорошо, – усмехнулся мужчина, – это как?

– Пятьдесят баксов, – показал доллары Зубов.

– Богатый ты мужик, – удивленно посмотрел на него тот. – Разумеется, поедем. Кем работаешь? – спросил он.

– Бандитом, – признался Павел.

Водитель автобуса рассмеялся.

До Москвы Зубов доехал весело. Ему надавали адресов в Литве, и почти каждый приглашал в гости. Едва свернули с Кольцевой, Павел сошел. Поймал такси и доехал до Садового. Он хотел зайти к своему старому знакомому. Но, покрутившись с час недалеко от девятиэтажки, где тот жил, не рискнул. Снова поймал такси и уехал на Каширское. Вылез около метро и зашел в кафе. Плотно поел и взбодрил себя кофе с коньяком. Почувствовал, что сонливость исчезла. Он, решая как быть, пошел наобум, избегая многолюдных улиц. Посмотрев на часы, зевнул.

– Что делать? – вздохнул он. Достал сигарету, прикурил и, увидев маленький сквер, пошел туда. Сев на лавку, снова зевнул. Глаза слипались.

– Надо куда-то нырнуть, – понял Зубов, – и хоть пару часиков покемарить. А куда? – Он осмотрелся. Увидел танцплощадку со сломанной оградой. Было видно, что она давно не работает. Зубов подошел и осмотрелся. Не увидев никого, вошел. Подойдя к проломанной местами эстраде, еще раз осмотрелся и влез под помост. Тут же выматерился:

– Похоже, здесь туалет.