Сто баксов на похороны Бабкин Борис

– Саша, – перебила женщина, – сдай вперед. Видишь, человеку очень нужно.

Бородач завел машину. Осторожно подал ее вперед. Оглянулся и, резко вывернув руль, сдал назад на обочину. Его левый задний подфарник почти коснулся правой фары «Москвича». Снова переключив скорость, «девяносто девятая» выехала на встречную полосу.

– Спасибо! – крикнул Олег и сел за руль. Он сделал почти то же самое, что и водитель «девяносто девятой». Развернувшись, поехал назад.

– Это Свиридов! – громко сказал в сотовый Филин. – Точно говорю! Он!

Проехав несколько километров, Олег остановил машину.

– Где же я видел эту морду? – попытался вспомнить он. – Где? Что видел, это точно. Но вот где? И почему он так меня рассматривал? – вспомнил он удивленное лицо парня. Помотав головой, посмотрел в окно и неожиданно почувствовал слабость. Сказывалось нервное напряжение последних дней.

Олег опустил сиденье, защелкнул дверцу и поднял стекла почти до конца, оставив маленькие щелочки. Потом съехал с дороги в тень трех берез. Откинувшись назад, закрыл глаза. И вдруг вспомнил. Рывком сел.

– Да, – прошептал Олег. – Это они ко мне в больницу приходили! Они!

Подрагивающими пальцами достал сигарету.

«Он меня тоже узнал. Поэтому так и смотрел. И сейчас, наверное, милиции про меня говорит или сами ищут. Надо уезжать. – Олег стал поднимать сиденье и локтем коснулся рукоятки пистолета. Замер. – И пусть ищут! – зло подумал он. – Я и сам его искать буду. Я должен знать, как все было на самом деле». Вытащив пистолет, положил его на сиденье и накрыл полотенцем.

– Нет его там, – недовольно проговорил в сотовый Филин. – Где он сейчас? Хрен его знает. Я спрашивал там водил. Сказали, что развернулся и уехал.

– Наверное, он тебя тоже узнал, – услышал он голос Горца. – У меня была мысль, что с Катькой Свиридов, но уж больно крутым оказался. Вы же говорили, что он размазня.

– Так оно и есть.

– Не скажи. Двоих-то он сделал в деревне. Их до сих пор нет. Ненависть делает слабых сильными и смелыми, даже дерзкими. Но с Катюхой был Лупатый. Теперь понятно, почему они вышли на нас. И почему Катька с пацаненком сбежала. Лупатый труп. Катька тоже. Но пацаненок сейчас опасен вдвойне. Он видел Лолу, и поэтому его нужно убрать. Так-то он, конечно, может и не описать ее внешность.

– Я пас, – отказался Филин. – С детьми я не воюю.

– Какие бандиты благородные пошли! А ты, тезка, не решил в монастырь уходить и грехи там замаливать? Что скажу, то и делать будешь. Номера машины Свиридова ты, конечно, не помнишь? А марку?

– «Москвич» «четыреста двенадцатый». Светлый такой. Видно, что не первой свежести. Номер как-то забыл. Я его как увидел, меня словно колом по голове шарахнули.

– Хорошо не Свиридов топором, – усмехнулся Горец.

Зуб, мурлыкая под нос: «…ах, чего я в жизни только не отведал…», вытирая мокрую голову полотенцем, вышел из ванной. На кухне выпил рюмку коньяку. Достал из холодильника банку пива и, открыв, пошел в комнату. Утром он обнаружил, что двое парней трупы. Девушка тоже. Он слишком перетянул ей горло. Двое других еле дышали. Зуб решил вымыться, поесть и уходить. Он дважды набирал номер своей квартиры, но сразу клал трубку.

– На меня мусора, конечно, не подумают. – Он сильно пнул одного из живых в лицо. – Этих тоже надо делать.

Допивая пиво, всунул между привязанной к ножке серванта и шеям парней веревки ложку и начал закручивать ее. Скоро парни задергались, умоляя его взглядами, захрипели. Зубов вернулся на кухню. Все это время он был в перчатках. Снимал их, только когда мылся. На кухне вскипел чайник. Он заварил кофе и, намазав маслом кусок белого хлеба, положил на него ломтик ветчины. Одевшись, с бутербродом в одной руке и чашкой кофе в другой вошел в комнату. Парни еще были живы. Поставив чашку с кофе, положил на нее бутерброд и, затянув веревку до конца, придушил обоих.

«Надо из Москвы сваливать. – Он откусил от бутерброда, запил кофе. – Но сначала малость подработать. Заодно и должок отдать».

– Здравствуйте! – Улыбаясь, Инна подошла к столику, за которым сидел Константин Федорович. Поднявшись, он поцеловал ей руку.

– Добрый день. – Отодвинул для нее мягкий стул и сел сам.

– Что вы хотели? – перешла она к делу.

– Господи, – улыбнулся Михайлов, – какое время настало! У всех в голове одно – дела, деньги и снова дела. Неужели нельзя вот так, спокойно, посидеть и поговорить? Не о делах, а о чем-то другом. Например, о музыке, моде или каком-нибудь кино.

– Константин Федорович, – улыбнулась Инна, – я же прекрасно понимаю, почему вы меня позвали. Узнать, не было ли каких-нибудь вестей от дяди Глеба. Пока ничего…

– А что, если я пригласил тебя просто как красивую женщину? Или ты думаешь, что я уже ни на что не годен? – Он молодцевато расправил плечи.

– Боже упаси! – засмеялась она. – Выглядите вы просто прекрасно. Подтянуты и…

– Перестань выкать, – попросил он, – а то люди подумают, что я со своей секретаршей в ресторан пришел.

Инна рассмеялась.

– Потанцуем? – легко поднявшись, предложил он.

– С удовольствием! – Инна встала.

– Мама, – Настя подошла к заплаканной Любе, – перестань. Подумаешь…

– Ох, доченька, – протянув руки, она обняла ее за плечи, – видно, так мне и не быть счастливой. Хорошо еще, у меня есть ты. Но вырастешь, сменишь фамилию, выйдешь замуж – и прощай, мамулечка! – Она горько улыбнулась. – И куковать мне под старость одной.

– Я никогда тебя не оставлю.

– Я тоже так своей маме говорила, – вздохнула Люба. – И Павлу я вдруг как-то поверила. Знаешь, какие он мне слова говорил? – Всхлипнув, заплакала. – Я же ни в чем его не упрекала, но почему он мне не сказал, что бывает у Таньки? Почему? Я его теперь к себе близко не подпущу. – Опомнившись, бросила взгляд на Настю. Дочь обняла ее за шею и прошептала:

– Я от тебя никогда не уйду. Ты самая хорошая мама на свете.

– Слышь, – посмотрев на сидящего за рулем мордатого парня, лениво проговорил краснощекий здоровяк. – А Горец, похоже, нам не доверяет. Я думал, только из Москвы выведет, а он с нами уже по Ленинградке шпарит.

– Наверное, дело какое-нибудь, – пожал плечами водитель.

Сидевшие сзади двое парней потягивали пиво из банок. Идущий впереди джип, мигнув поворотником, начал останавливаться.

– Наконец-то, – буркнул краснощекий. «БМВ», в котором ехали они, тоже притормозил. Последним ехал «шестисотый». Из джипа вышли Горец и Вячик и направились к «мерседесу». Краснощекий и водитель открыли дверцы. Захлопали выстрелы. Краснощекому пуля попала в лоб и втиснула его тело назад. Мордатый с пробитым пулей плечом упал и выхватил пистолет. Сидевшие на заднем сиденье трое, выскочив, расстреляли его из пистолетов в упор. В «шестисотом» визжала Нина Петровна.

– Да закрой ты ей рот! – заорал Горец. Парни из «БМВ», затащили тело мордатого в машину. Один сел за руль. Устроив на сиденье мертвого краснощекого, тронул машину. «Мерседес» с Горцем поехал за ним. Джип развернулся в сторону Москвы.

– Да ты что делаешь? – испуганно спросила сидевшая на заднем сиденье рядом со съежившимся сыном Нина Петровна. – Ведь Костя…

– Закройте пасть, ваше величество, – презрительно, не оборачиваясь, бросил Горец.

– Куда вы нас везете? – дрожащим голосом спросила Нина.

– Куда надо! – отрезал Горец. Достав сотовый, набрал номер. – Сделали все, – сказал он. – И все прекрасно. Сейчас парни Кости заняты делами с Бульдогом. Рыбаков сумел стравить их. Похоже, Кость всерьез решил заняться золотом. Я вовремя убрался из Москвы, а то бы он послал меня к Бульдогу.

– А что с сыном таксиста? – нервно спросила Лола. – Ты понимаешь, что…

– Я все прекрасно понимаю. Не волнуйся. Все будет хорошо.

– Господи, – со слезами на глазах вздохнула мать Матвея. – Антошка дома. Спасибо тебе, Господи! – Она перекрестилась.

– Если бы не Николай, – всхлипнула Вика, – и не Матвей, нас бы… – Не договорив, поправила одеяло на спавшем сыне и, вздохнув, отошла. Свекровь тоже.

– Как Матвей? – спросила она.

– Без сознания. Надо к нему съездить. Завтра утром, как встану, сразу поеду.

– Ты с Антошкой сиди, – сказала свекровь. – Я к Матвею сама съезжу. Господи, – она заплакала, – да что же за напасть такая? Сначала Коленьку убивает супостат какой-то. Потом Антошку…

– Перестаньте, мама, – обняла ее Вика.

– Спасибо за чудесно проведенный день, – благодарно улыбнулась Инна.

– А как насчет великолепной ночи? – улыбаясь, спросил Константин Федорович. – Нинуха моя с сыном уехали в Питер. Так что я вполне свободен.

– Знаете, Константин Федорович, – вздохнув, снова на вы обратилась она к нему. – Я молодая красивая женщина, сейчас без мужа. Но постарайтесь понять и вы – я не люблю такие отношения. Быть чьей-то любовницей – не для меня. Это как бы украдкой получать счастье. Мне мимолетного счастья не нужно. Я была верна Павлу, и он никогда не изменял мне.

– Инна, – сказал Михайлов, – давай не будем об этом. Все прекрасно знают, что Зуба подставила ты. Ведь ты купила показания свидетелей – продавщицы, которая опровергла слова Зуба о том, что он был на даче. А он действительно был там с тобой. Потом мужчина из дома, около которого убили таксиста. Он якобы не раз видел Зуба у дома. Зуб не из тех, кто так легко показывается на месте будущего преступления. К тому же он не убийца. То есть не киллер, я хотел сказать, – смеясь, поправился Михайлов. – Да и не могли они с Тихоном говорить при водителе такси о чем-то. Об этом не может быть и речи. В конце концов, таксист обязательно рассказал бы об этом жене. И она сразу сообщила бы милиции. Так что…

– А вы знаете, – перебила его Инна, – что у жены таксиста похитили ребенка?

– Да? Ах вот в чем дело, – улыбнулся Михайлов, – то есть ты нашла способ объяснить милиции, почему жена убитого ничего не сказала им о том, что рассказал ей муж. Молодец! – одобрительно кивнул он. – Умеешь находить правильные решения.

Инна отшатнулась. Михайлов единственный, кто угадал причину похищения мальчика. Именно этого хотела Инна. Но когда поняла, что жена таксиста не будет заявлять о пропаже ребенка, стала рассказывать своим сообщникам о том, что этим она хотела поставить на место Доллара, который был по уши влюблен в жену убитого. А тут еще неожиданно совершил побег Зуб, которого она подставила с помощью Тихона, чьей любовницей была долгие годы. Но Тихона убрал Вячик и оставил в его спине нож с отпечатками Зуба. Нож вместе с пистолетом она дала Горцу. Тот, в свою очередь, решил держать Инну на коротком поводке, после того как узнал, что к ней скоро приедет дядя, который в Якутии моет золото.

– Ну что же, – развел руками Михайлов, – как говорится, на «нет» и суда нет. Но…

– Впрочем, – передумала Инна, – я могу…

Прозвучал вызов сотового телефона.

– Да, – лениво отозвался Михайлов.

– Слушай сюда, сука, – услышал он наглый голос, – твоя баба и сыночек у нас. Что ты должен делать, узнаешь потом. Чтобы не думал, будто мы пургу гоним, слушай.

Пораженный Михайлов услышал робкий голос Яши:

– Папа, нас похитили. Сделай все…

– Алло! – заорал Михайлов. – Яшка! Алло!

– Понял? – услышал он тот же голос. – Жди звонка. – И телефон отключился. Михайлов обессиленно опустился на стул. Инна злорадно улыбнулась. Именно ради того, чтобы увидеть его реакцию на известие о похищении сына и жены, она и задержалась. Он вскочил и рванулся к выходу из ресторана. Телохранители, непонимающе взглянув на злорадно улыбавшуюся Инну, бросились следом.

– Ты? – отступив назад, удивленно посмотрела на стоявшего перед входной дверью Зубова Татьяна.

– А ты не рада? – улыбнулся он. – Я вот решил к тебе заскочить. Соскучился. Может, все-таки пригласишь?

– Заходи, – немного растерянно проговорила она.

Зубов вошел.

– А почему же ты не поехал к Любе? – насмешливо, придя в себя, спросила Татьяна. – Или…

– Она спит и видит, что мы с ней в постели. Сколько раз предлагала остаться. Звонит частенько. А мне на кой хрен она упала? – пожал он плечами. – Ты баба как баба. К тому же замужем. А у нее дочка кобылица. Скоро и той уже мужика давай.

– Подожди, – ошеломленно проговорила Татьяна. – Но Люба говорит, что ты был с ней. Мы с ней из-за этого даже чуть не подрались.

– Что? – сумел сдержаться Зубов. – На кой она упала? Скажи своему кренделю, – мотнул он головой в сторону стоявшего в дверях Карла, – пусть пивка холодненького принесет.

– Ты на квартире был? – спросила она.

– Успею. Я звонил туда, никто трубку не берет. Может, умотали куда. Да и тебя я захотел. Знаешь, – он улыбнулся, – постоянно тебя вспоминаю.

– Карл, – приказала Татьяна, – принеси пива и все остальное.

– Мужик-то когда вернется? – спросил Зубов.

– Не знаю. Он не сообщает. Но перед тем как приехать, обязательно позвонит.

Встав с кресла, она подошла и села к нему на колени. Ее рука обвила его шею.

– Поцелуй меня, – томно прошептала Татьяна.

Он обнял ее левой рукой за спину и впился в губы. Она не слышала легкого щелчка выскочившего лезвия пружинного ножа. Прижав женщину, Зубов ударил ее ножом под левую лопатку. Она вздрогнула. Приподнявшись, он аккуратно уложил ее спиной на стол и, убрав руку с ножа, навалился всем телом. Ручка от стола вдавила лезвие ей в спину до конца. Острие достало сердце. Зуб выпрямился. Осторожно сняв Татьяну со стола, стер рукавом кровь с крышки и положил ее на диван. Достал пистолет и встал около двери. Через несколько секунд в комнату вошел Карл. В его руке был пакет с бутылками пива. Увидев лежавшую на диване Татьяну, остановился. Павел резко ударил его рукояткой по голове. Карл, выпустив пакет, покачнулся и попытался развернуться. Зубов мощно ударил его рукояткой в висок. Карл упал. Присев, Зубов прижал ствол к солнечному сплетению и спустил курок. Подняв пакет, нашел среди нескольких разбитых бутылок одну целую. Зубами сорвал пробку.

– Вы мне арапа не заправляйте, – недовольно проговорил сидевший на стуле молодой мужчина в камуфляже. – Откуда у вас баксы? И одеты вы с иголочки. Там еще в сумках одежда будьте-нате. Кого пришили? – зло посмотрел он на лежащую с забинтованной головой Нину.

– Да вы что? – испуганно спросила она. – Мы…

– Вас наш опер узнал. Тут один авторитет раненый отлеживался. Вот к нему он и заходил. И глядит документы: я же этих бродяг раз брал. Помните, вы под замес на станции Москва-Савеловская попали? А тут и не узнать. При полном параде. Нинуха разукрашена вся, и бижутерии одной штуки на три. Да и Леха весь при делах. А как начали смотреть в каптерке, вообще одурели. Вещи такие, что и у моей бабы нет. Кого бомбанули? – перевел он взгляд на Алексея с загипсованными рукой и грудью.

– Да никого мы не бомбили, – хмуро отозвался тот. – Нам приятель один купил.

– Какой такой приятель? – усмехнулся оперативник.

– Павел, – вздохнул Леха. – Зубов.

– Лешка! – воскликнула Нина.

– Что – Лешка? Не пойду я из-за него на пожизненное.

– Что? – подался вперед телом опер. – Зуб? Ты чего буровишь-то? Пашка Зуб вам все это купил? – Тряхнув головой, встал. – Короче, вот что, давайте все как на исповеди. А то в такую канитель попадете. Достав мобильный, он сказал: – Товарищ полковник, тут на след Зуба напали.

– Что? – послышалось в трубке. – Ты где?

– В больничке, на Савеловском. Знаете.

– Сейчас буду.

Альбина, вскрикнув, получила удар ножом в грудь. Отшатнулась и стала сползать по стене спальни. На кровати, пытаясь вырваться, пронзительно визжала ее дочь. Двое крепких парней срывали с нее одежду. Бульдог с окровавленным лицом лежал у двери на балкон. В комнату вошел Вячеслав. Усмехнулся.

– Зачем же ты сына Кости украл? – спросил он Бульдога.

Тот поднял голову и что-то промычал.

– Не ждали вы нас, – засмеялся Вячик и ногой пнул его в бок. – Кончайте всех, – махнул он рукой.

– Но Кость приказал этого, – пнул Бульдога рослый парень, – живым…

– Кости сейчас не до него! – Засмеявшись, Вячик вышел. Увидел валявшуюся с пулевым ранением головы Тамару. – А кто каратистку сделал? – усмехнулся он.

– Я, – отозвался один из парней. – Она, сука, ногами начала.

– Правильно! – Вячик опять усмехнулся.

– Вы понимаете, что с вами будет? – гневно проговорила Нина Петровна. – Константин вас…

– Заткнись, шалава, – сморщился Горец. – Надоели твои причитания. Еще раз пасть откроешь, сниму твои же трусы и засуну до самых кишок.

Она замолчала.

– Значит, Свиридов под Москвой, – продолжая разговор, Горец посмотрел на Филина. – Значит, и Рубина он сделал, и сто баксов на похороны оставил. Вот это мужик! – засмеялся он. – Как же он тебя-то отпустил?

– Я как увидел его, – признался Филин, – думал, мерещится. Потом понял, что он это. Вернулись, его уже нет. Мы прокатились туда-обратно, бесполезно.

– Интересно, – пробормотал Горец. – Лупатый откуда Свиридова знает? И может, все из-за него и началось. Ладно. Парни сейчас ищут Свиридова. Номер ты не запомнил, но таких «Москвичей», тем более с тамбовским номером, в Москве один-два от силы. Жаль, конечно, наши гаишники в Домодедове сгорели. Правда, двоих угрохал брат убиенного таксера. На таран пошел. А двоих взяли. Они сейчас все выложат. Правда, ничего особенного сказать они не смогут, мы со старлеем дела имели. И пацаненок этот сейчас дома. Наверное, уже маме рассказывает все. Вот тут мы можем здорово погореть.

– Я что-то не пойму, – пожал плечами Филин. – Пацаненку всего-то…

– А тебе и не надо понимать, – перебил его Горец. – Это непозволительная роскошь. Ты лучше придумай, как нам покончить с этим щенком.

Филин, сняв очки, тяжело вздохнул.

– А ты, оказывается, брезгливый, – засмеялся Горец. Нина Петровна и Яша испуганно смотрели на старшего телохранителя их отца и мужа. – Пойдем! – Горец поднялся. – Сейчас Инка должна подъехать. Она скажет, как себя Кость чувствует.

– А почему ты при них так смело говоришь? – непонимающе спросил Филин, когда они вышли.

– Им осталось жить хрен да немножко. Но до приезда старателей Кость нужен. Те выйдут на него. А потом и этих угрохаем, и с Костью разберемся. Наше счастье, что он действительно любит сына, иначе нам было бы очень и очень плохо. Для Кости нет ничего святого. Он бы сдал нас ментам. У него там есть те, кто работает только на него. Сейчас он этого не сделает, испуган, но дело с золотом не бросит. Так что все очень вовремя. – Горец подмигнул Филину. – Я на его глазах отдеру Нинку, внешне она смотрится, и сниму скальп с этого придурка Яшеньки. Делал из меня раба? Теперь моя очередь!

Сидя за столом в своем кабинете, обхватив голову руками, раскачиваясь, Михайлов плакал.

– Сынок, где ты? Отдайте мне сына. Я заплачу, – словно похитители могли его услышать, говорил он. На столе стояла большая фотография сына и жены. – Яшенька, – всхлипнул он, – что с тобой?

– Константин Федорович, – услышал он, – все сделано. Бульдог…

– Оставьте меня! – взвизгнул Михайлов. Схватив графин, запустил его в дверь. Дрожащей рукой достал из ящика стола небольшой пистолет. Вставил обойму и, передернув затвор, сунул ствол в рот. Всхлипнул. И, вскрикнув, отбросил пистолет. Раздался выстрел. Дверь распахнулась, в кабинет ворвались двое парней с пистолетами в руках. Увидев побледневшего хозяина, переглянулись.

– Заберите, – тыча рукой в сторону окна, закричал Михайлов. – Заберите его!

Один из парней поднял пистолет.

– Оставьте меня, – простонал Михайлов. Парни вышли. – Сынок, – вернувшись за столик, уставился на фотографию Михайлов, – Нина. Да что же это, кто посмел?! Сволочи! – Он ударил кулаком по столу. – Я вас найду и в порошок сотру. Яшка, сынок, что же это?…

– Может быть, там? – входя в салон микроавтобуса, где сидели несколько омоновцев, кивнул оперативник в штатском. – Этой парочке пообещали не забирать одежду и деньги и выписать. Они рассказали все. Умен Зуб. Кто бы мог подумать, что он из бомжей сделает внешне респектабельную пару и снимет через них комнату.

– А их куда повезли? – спросил второй оперативник.

– На вокзал. Поживут, пока документы не придут с выпиской, в вагоне. Там такие, для временного жилья, купейные стоят. Все-таки вдруг Зуб поймет, что они его сдали? Он же больничку эту на абордаж возьмет.

Микроавтобус тронулся.

«Ништяк, – облегченно вздохнул Зубов, достав из небольшого сейфа несколько пачек долларов. – Хрен вам на рыло, суки! – запихивая пачки в спортивную сумку, усмехнулся он. – Теперь я из Москвы свинчу, и все. Хрен с ней, Инной. Выберу время – наведаюсь. Ништяк хапнул». Он, надев ремень сумки на плечо, хотел закрыть дверцу сейфа, но увидел внизу небольшой ящик. Выдвинул его. В нем лежал «ТТ». Выщелкнув обойму, Павел убедился, что патроны есть. Передернул затвор.

– Ништяк, – снова кивнул он. – Две «дурочки» с тремя магазинами, можно самолет брать – и вперед, на Кубу! – Зубов засмеялся. – Ведь там еще Фидель коммунизм по-кубински строит.

Сунул пистолет в сумку и вышел из комнаты. Взглянул на лежащего Карла. Усмехнулся. Зайдя на кухню, перешагнул тело Татьяны.

– Скоро завоняют. Вот мужу сюрприз будет! – Усмехнувшись, открыл холодильник и достал бутылку коньяка. Прямо из горлышка сделал два глотка. Поставил бутылку на стол и, сунув в рот ломтик лимона, направился к двери. Он был на площадке второго этажа, когда дверь справа от него раскрылась. Молодой мужчина, выйдя, остановился и, придерживая дверь, сказал:

– Не забудь позвонить Саше. Пусть обязательно встретит меня. Я приеду ночью.

Зубов проходил мимо него и услышал топот бегущих ног. Осторожно выглянув через перила, увидел поднимавшихся бегом омоновцев. Крутанувшись, резко ударил мужчину по шее ребром ладони и подхватил его падающее тело. Рывком забросил в открытую дверь. Прыгнул следом и ногой пнул пожилую женщину в живот. Развернувшись, мягко закрыл дверь. Услышав, как щелкнул замок, выхватил пистолет и бросился в комнату.

Олег повернул руль вправо, но избежать столкновения не смог. Идущий на скорости «козел» зацепил его заднюю левую дверцу. «Москвич» крутануло.

Олег инстинктивно бросил ногу на педаль тормоза и сразу вдавил газ. Машина, вильнув, выровнялась. Он остановил «Москвич» и, уткнувшись головой в положенные на руль дрожащие руки, замер.

– Ты чё, мужик?! – услышал он.

Поднял голову. От остановившегося «уазика» к «Москвичу» бежал плотный молодой мужчина, за ним двое крепких парней. Олег, мотнув головой, снова ткнулся лицом в руль.

– Эй! – подскочив к открытому окну, тревожно позвал плотный. – Ты живой?

Олег молчал. Его по-прежнему потряхивало от запоздало пришедшего страха.

– Чего там? – подходя, спросил один из парней.

– Хрен его знает! – В его голосе Свиридов услышал страх. – Может, у него мотор прихватило. Вроде как и не дышит.

– Земляк! – Парень тряхнул Олега за плечо. – Ты как?

Свиридов рывком открыл дверцу. Парень едва успел отскочить.

– Что же вы, гады, делаете? – спросил Олег. – Ведь в лоб шли. Из-за таких, как вы, я жену и сына потерял.

– Ты чё базаришь? – шагнул один из парней. – За базар отвечать… – И вдруг осекся. В руке бледного водителя «Москвича» он увидел пистолет. – Земеля, – попятившись назад, испуганно пролепетал он. – Это он. – Парень мотнул головой в сторону плотного. – Мы от телок, приняли там…

Его перебил выстрел. Пригнувшись, все трое побежали в разные стороны, петляя и постоянно оглядываясь. Олег, даже не посмотрев им вслед, сел за руль. Он не видел, как выглянувший в окно пожилой мужчина, нацепив очки, записал номер его автомашины.

«Ништяк, что окна Танькиной квартиры выходят на другую сторону, – подумал стоявший у окна Зубов. – К тому же дверь бронированная. Сразу хрен откроешь. Но они, суки, могут просто в окна посмотреть, и все. Взламывать начнут. МЧС – организация спецов-взломщиков, – усмехнулся он. – А что мне делать? – Он посмотрел на часы. – Сваливать или выждать некоторое время? Ништяк этот фраерок что-то бабуле жевал».

Он направился в прихожую и прошел мимо привязанных друг к другу пожилой женщины и мужчины. Кроме них, в трехкомнатной квартире никого не было. Подойдя к двери, он, прижавшись к ней ухом, вслушался. Мысленно выматерился.

«Если они орать будут, может, что и услышу», – подумал Павел. Сам, стараясь не шуметь, вернулся на кухню. Открыл холодильник. Взял банку пепси и не отрываясь выпил.

– Жарища, – буркнул он.

– Зуб был здесь, – проговорил в мобильный телефон среднего роста мужчина в костюме. – Убиты хозяйка и ее водитель. Зуб был здесь недавно, трупы еще не остыли. Перекройте улицы. Мы проверим квартиры в этом подъезде. Возьмем, – уверенно сказал он.

– Чего надо? – вздохнул Олег, увидев махавшего жезлом около машины ГИБДД милиционера. Он уже начал притормаживать, когда заметил в стоявшей чуть впереди машине отсвет автоматного ствола. Взяв пистолет, сунул его под куртку и вдруг понял: его видели с оружием и кто-то сообщил об этом милиции. Вдавив педаль газа, Олег вывернул руль и развернулся. «Москвич», набирая скорость, поехал в другую сторону. Милиционер бросился к патрульной машине. Она и стоявшие впереди «Жигули» стали разворачиваться. Увидев уходившую от трассы грунтовку, Олег, почти не снижая скорости, свернул туда и, как только машины с милицией потеряли его из виду, выбросил оба пистолета в открытое окно. Увидев, что они улетели в кусты, увеличил скорость. Через несколько секунд в зеркальце заднего вида увидел милицейскую машину. За ней появилась и другая, светлая «шестерка». Олег понимал, что на «Москвиче» не уйдет от милиции, да у него и не было такого желания. Он понял, что его останавливают из-за пистолета. Свиридов резко вывернул руль влево. Протаранив жидкие кусты, машина выехала на полянку. Он услышал сзади грохот сминаемого железа. Автомобиль ГИБДД свернул чуть раньше и напоролся на сломанный ствол березы. Олег гнал машину вперед. Скоро выехал на берег какой-то неширокой речки. Он свернул вправо. Его не преследовали. Вдруг заглох мотор. Олег чертыхнулся. Наверняка кончился бензин. Вышел из машины и, взяв свою сумку, торопливо пошел по берегу. Его снова гнал страх. Он думал, что находится в розыске как сбежавший от суда преступник. Ему показалось, что сзади раздались голоса, и он побежал. Бежал долго. Бросил сумку и свернул в лес. Обливаясь потом, остановился и упал на колени. Потом лег лицом вниз. Пролежав несколько минут, поднялся и побрел вперед. Услышал гудок автомобиля и двинулся в ту сторону.

«Чертило! – крыл себя Зубов. – Чего сразу через окно не ушел? Псина комолая. Расчувствовался».

Снова осторожно выглянул в окно. Внизу увидел двоих парней в штатском и одного омоновца.

«Сейчас начнут хаты шмонать. Спекся, дебил. Козел! – Он достал пистолеты, взвел курки. – Может, сразу с двух стволов себе куриные мозги вышибить? Подожду. Ведь не зря этим операм и омоновцам деньги платят. Берут они лихо, но лишь тех, кто „дурочку“ поднять боится. Я буду шмалять, как только к двери подойдут. Прямо через дверь. В гробу я их, сук, видел». Сев на пол напротив двери, достал пачку долларов.

Он услышал голоса на площадке, подошел к двери и, прижав к ней пистолеты на уровне живота, выглянул в глазок.

– Да, конечно, – услышал он женский голос. – Мы понимаем, соседи на работе. Эту квартиру недавно купили. Какой-то мужчина своей теще. Они вчера приезжали. Сегодня, по-моему, их не было. Я бы видела. Правда, я в магазин ходила, но их не было. И женщину, и мужчину привозил, видимо, какой-то родственник на машине.

– Вы не знаете адрес тех, – спросил мужской голос, – кто купил квартиру?

– Они, по-моему, откуда-то из Подмосковья, – нерешительно ответила женщина. – Я не знаю. Ведь, бывает, месяцами живешь, а соседей не то что как следует не знаешь, но…

Покрывшись потом, Зубов облегченно выдохнул.

«Везуха, – подумал он. – Так фартит раз в жизни».

И тут раздался длинный звонок в дверь. Он чуть не нажал на спусковые крючки. Судорожно сжав рукоятки пистолетов, отодвинулся от глазка. Звонок прозвучал еще дважды.

– Надо вызвать кого-то, – говорили за дверью, – чтобы при свидетелях дверь открыть. Все-таки Зубов такой пассажир, что…

– Хозяйку дома и водителя он убил около часа назад, – прервал его хрипловатый бас. – Зуб не из тех, кто будет после мокрого сидеть в квартире. Он где-то в районе. Такси тоже вряд ли взял. Хотя эта сволочь все может. Но откроешь дверь, а его там нет. А квартиру только что купили. Представляешь, что будет? И так нас на части рвут.

«Молоток, мусор! – Впервые в жизни Павел был благодарен милиционеру. – Башка у тебя работает по полной программе».

– Не проверено семь квартир, – доложил в переговорное устройство старший оперативник. – Хозяева на работе. И одна квартира только что куплена.

– Учитывая опасность Зуба, – ответили ему, – свяжитесь с хозяевами, и если они не смогут приехать, пусть передадут сотрудникам милиции ключи. Нужно проверить все квартиры.

Голый по пояс Михайлов подставил голову под холодный душ. Потом протер шею и тело. Выпрямившись, провел ладонями по мокрым волосах и взял полотенце. Его взгляд стал холодным.

– Горца ко мне! – услышали сидевшие в соседней комнате парни. – И пусть Светлана немедленно свяжется с Рудиным! Он мне нужен.

– Понял, – кивнул державший сотовый Горец, – сейчас буду. – Отключив, подмигнул Вячику. – Босс требует. Видно, очухался. Может, старатели объявились. Инна не звонила?

– Нет, – ответил Филин.

– Поехали со мной, – поднявшись, решил Горец. – Мало ли что он надумал. Вдруг догадывается. Покатили! – Он шагнул к двери. Филин и Вячик вышли следом.

– Да? – Инна подняла телефонную трубку.

– Не забыла? – услышала она голос Лолы. – У меня сегодня день рождения, приезжай.

– Конечно, – улыбнулась Инна, – обязательно буду.

– Как думаешь, – тихо спросил куривший у окна в тамбуре вагона-гостиницы Леха, – взяли Пашку или нет?

– Я думаю, он не дастся им живой, – вздохнула Нина. – За ним, видно, дел ого-го сколько. Видал, как они засуетились, даже доллары оставили.

– Кто знает, – хмыкнул Леха, – оставили или нет. Это пока оставили. Нас еще и по делу пустить могут. Документы забрали, будто на выписку. Возьмут Пашку – и нас в каталажку. Мол, знали и молчали.

– Так мы же сказали, что не знали, кто он.

– Ты забыла о мужике и бабе? – Нина ахнула. – Вот-вот, – глубоко затянувшись, с дымом выдохнул он. – И будет нам с тобой пособничество в убийстве. То есть групповая мокруха.

– Может, его убьют?

– Ништяк было бы! – Вздохнув, Леха выбросил окурок.

– Сколько раз говорить, – раздался с перрона запасного тупика недовольный женский голос, – не бросайте окурки на перрон! Вот сейчас заставлю убирать. Будете знать.

– Может, нам свинтить, пока не поздно? – спросил Леха.

– Далеко мы с тобой уедем? – хмуро сказала Нина. – Первая проверка документов, и все. К тому же милиция поймет, что мы чего-то боимся. Будем ждать, – вздохнула она.

– Хорошо еще про Любку не сказали. Зуб, может, и не поймет, что мы Танькину квартиру назвали. Я ее, стервозу, собственными руками удавил бы. И здоровяка ее. Хорошо еще Пашка появился. А то бы…

– А мы его сразу милиции сдали, – вздохнула Нина.

– А что делать-то? – разозлился Леха. – Самим в тюрьму садиться? К тому же они все равно на Таньку вышли бы. Квартиру ведь мы называли.

– Ладно, – кивнула Нина. – Что будет, то и будет.

Выскользнув из приоткрытой двери, Зуб, взлохматив волосы – он надел спортивный костюм и найденные в квартире шлепанцы, – начал спускаться вниз по лестнице. Деньги он привязал к поясу куском простыни. Под него сунул оба пистолета. Выхватывались они свободно. Спустившись на первый этаж, позвонил в первую же квартиру. Дверь открыли сразу.

– Что надо? – увидев наигранно-глупую физиономию Зубова, строго спросила молодая женщина в халате.

– Витек дома? – пошатываясь и дыхнув ей в лицо, он только что прополоскал рот коньяком, спросил Зубов.

– Какой тебе Витек? Набрался и перепутал все! Здесь милиция. Вот сейчас заберут, и будешь знать.

Она попыталась закрыть дверь.

– Погоди ты! – Зубов подставил ногу. – Витька позови. Он мне стакан должен. Мы с ним…

– Иди отсюда! – Она с силой толкнула его в грудь. Краем глаза Зубов увидел, что с площадки смотрит на него милиционер. Он, отлетев, ударился поясницей о перила.

– Стерва! – пробормотал он. – Вот это жизнь. Деньги принесешь – хороший. А если отметишь с приятелями – пьянь. Ну и ладно, – громко проговорил он, – к матери пойду. Сама прибежишь. – Повернувшись, держась за перила, начал спускаться. Увидев милиционеров, расправил плечи и, стараясь идти ровно, зашлепал по ступенькам.