Новая Россия в постели Тополь Эдуард

Вечер первый

Из перестройки в Англию, далее – везде

Как выглядел московский публичный дом до революции, можно прочесть у таких знатоков, как Достоевский и Куприн. А вот как выглядит сегодняшний среднестатистический московский бордель, это – добро пожаловать в салон «У Аннушки»! Конечно, подлинный адрес я вам не назову, чтобы не создавать излишней толкучки в прихожей, но желающие – при некотором упорстве и сообразительности – легко найдут его по объявлению в «МК» и других московских газетах. На телефонный звонок отвечает приятный женский голос:

– Добрый вечер. Меня зовут Аннушка, а вас? У нас уютно, все девушки чистые и молодые. Вас какая интересует – блондинка, брюнетка? Ах, с большой грудью? Конечно, есть. Сто долларов за «стандарт». Пожалуйста, можете подумать…

Если, обзвонив несколько аналогичных заведений, вы вернетесь к Аннушке, она назовет вам свой адрес и код домофона. И когда с ядреного январского мороза или из-под стервозного мартовского дождя вы шагнете через порог ее заведения, вас тут же обнимет атмосфера уюта, покоя и респектабельности. Тридцатилетняя хозяйка с тонкой балетной фигурой, но в строгом и закрытом «менеджерском» платье, не допускающем и мыслей о фривольности, примет у вас пальто и шапку, предложит тапочки и проведет в гостиную. Здесь тоже ничего бордельного – просторная комната, красивые шторы на окнах, стол с белоснежной скатертью и ваза с фруктами, а у другой стены – диван, два кресла и журнальный столик. Вам предложат сесть на диван, расслабят чаем и разговором о погоде. («Обычно я уже с первой минуты вижу, что за клиент пришел, и даже знаю, какую девушку он выберет», – скажет мне потом Аннушка.)

Затем появляются девушки – трое или четверо. Юные и свежеумытые, словно только что из-под душа. Высокая блондинка, тонкая и прямая, как скандинавка, с длиннющими ногами, восходящими от пола под короткий халатик. Еще одна блондинка – попышнее, с накрученными над круглым личиком локонами, с веселой улыбкой на полных губках и ямочками на щечках. С такой семнадцатилетней красотки русский художник Крамской писал свою знаменитую «Неизвестную». Правда, у Крамского она была брюнеткой. А здешняя брюнетка совсем иная – пышная, с тяжелой и спелой грудью, буквально разрывающей шелковый укороченный халатик. Все девушки одеты по-домашнему, и когда они садятся возле вас на диван, видно, что под этими халатиками на них ничего нет – даже трусиков. То, из-за чего Шарон Стоун получила мировую славу, здесь открыто и доступно каждому и всего за сто долларов – «стандарт». В «стандарт», как вы понимаете (а если не понимаете, то Аннушка объяснит), входит один половой акт с презервативом и только «стрэйт». А остальные «прибамбасы» – анал, минет и прочие «примочки» – за дополнительную плату.

Выбрав девушку (или двух сразу), клиент удаляется с ней (или с ними) в одну из спален, которые удобно расположены через коридор и в стороне от гостиной. Невостребованные девушки тоже уходят отдыхать в ожидании следующего визитера, а мы с Аннушкой остаемся вдвоем, и я включаю магнитофон.

– Аня, вам тридцать или, ну, максимум, тридцать два. Вы красивая, образованная и деловая женщина. Я могу легко представить вас в роли менеджера отеля высокого класса, или хозяйкой туристического агентства, или директором школы для детей дипломатов. Почему и как вы выбрали именно этот бизнес?

– По стечению обстоятельств своей жизни. Но если говорить хронологически, во всем виновата Англия. Да, не удивляйтесь. Я попала в Англию, когда осталась здесь без работы.

И без мужчины. Потому что человек, с которым я жила, оказался карманным вором. Хотя мы с ним жили хорошо, и я никогда не думала, что со мной может случиться то, что показывают по телику в телесериалах…

Тут новый телефонный звонок прервал нашу беседу, Анна сказала в трубку:

– Да, это «Аннушка», добрый вечер. Если вы приедете прямо сейчас, то у меня есть свободные девушки, и вы будете очень довольны. А если через пару часов, то сначала позвоните – вечер ведь только начинается, а у нас есть постоянные клиенты, которые обычно звонят в это время…

Позже я наловчился выключать магнитофон сразу после первого телефонного «дзына» или гудка домофона, чтобы зря не расходовать пленку. Но теперь жалею об этом – какой-то флер аутентичности и привкус «репортажа с места происшествия» исчезли с этой пленки, оставив вместо себя лишь щелчки включенного и выключенного магнитофона. Но для читателя это не столь важно – вы мою пленку все равно не слышите. А клиентов… Клиентов я вам опишу по ходу Аннушкиного рассказа. Положив трубку, она сказала:

– Нет, наверно, нужно начать не с Англии, а с перестройки.

– С чего? С чего? – изумился я.

– С горбачевской перестройки, – повторила Анна. – Если посчитать, то она была только десять лет назад. А кажется, прошла целая вечность. Столько всего случилось – и в России, и со мной. Вот вы мне дали тридцать лет – спасибо. Но я слегка старше, у меня двое детей, старшему уже семнадцать, он учится в университете, а младший дома, в Ковино, это сто километров от Москвы. Так вот, десять лет назад они оба были малышами, и мне нужно было их кормить, и я стала «челночницей» – тогда это было модно, в Польшу ездили за шмотками, в Турцию летали. Но мне это быстро надоело – все-таки у меня высшее экономическое образование. И я занялась межбанковскими кредитами. То был первый этап перехода от коммунизма к капитализму, банки росли как грибы, и тогда миллионы можно было заработать посредником на межбанковских кредитах. Скажем, кому-то нужен кредит, и он нанимает посредника, который этот кредит ищет.

За проценты, конечно. Один-два процента, и получаются миллионы рублей, ведь миллиарды крутились. Но система была построена так, что один посредник ничего не мог, а работала целая цепочка. Приходишь в государственный банк, начинаешь разговаривать с человеком в кредитном отделе: мол, вот у моего клиента есть шахты, угольные карьеры, акции таких-то заводов. И он кладет их в залог под ваш кредит. Конечно, этот человек в банке – твой человек, и он хорошо знает, что все это туфта. Ни у кого ничего не было, а на бумагах у всех было все. Но ему и нужна была только бумага, под которую Центральный государственный банк давал «добро» на кредит. Он смотрел в эту бумагу, ставил на ней визу на самом законном основании, получал свои две-три тысячи долларов и передавал в другой отдел, где тоже сидел свой человек, купленный. И так через их руки в день проходило 50–60 таких заявлений, и все это шло по цепочке наверх до человека, который решал судьбу кредита. Хотя напрямую к нему хода нет, а через цепочку – пожалуйста, такая система. Каждый смотрит в бумажки и знает, что это туфта, но на бумажке уже двадцать подписей, десять печатей, шахты, заводы и все такое. И начальник подписывает кредит на законном как бы основании, ведь его подпись двадцатая. А получает за отпущенный кредит 40–50 процентов от этой суммы, которую вынул у государства. Люди каждый день делали миллионы, и это было азартно, как в Монте-Карло. Только там ты знаешь, что против тебя играет само казино, а тут никто против тебя не играет, а все играют только «за», потому что каждый получает свой процент. И ты идешь в банк и заранее считаешь, что ты сможешь купить на свою долю – машину, шубу, поездку на Гавайи.

– Веселое было время?

– И как раз тогда я познакомилась с тем парнем. Молодой, интересный, аристократ из Новосибирска. У нас с ним получилась довольно хорошая совместная жизнь. Даже не просто хорошая, а замечательная. У него что-то не получается, я ему помогу, у меня что-то не получается – он мне помогал. Знаете, в моей работе посредницей иногда нужно, чтобы именно мужчина провел переговоры. То есть я дома подготовлю все документы, все оформлю в лучшем виде – у меня все печати и штампы были заготовлены, потому что проще сделать себе печать за сто долларов, чем бегать за ней по всей Москве, – так вот, я все документы подготовлю, а он идет на переговоры и всегда так красиво их проводил – я его всерьез в свой бизнес приглашала. Но он был аристократ, он говорил: нет, я люблю свободу. А сам знал все дорогие магазины в Москве и покупал там всегда самое лучшее. Да, интересный был молодой человек. Особенно в доме – просто прекрасный человек. Для любой женщины – самый лучший! Потому что приходишь домой – у тебя стол накрыт, свечи поставлены, и щука в шампанском приготовлена. Представляете? Он тебя понимает, ты его понимаешь – ну куда уж лучше? И меня любил – так мне казалось. Однажды я купила себе нижнее белье, принесла домой, померила, но мне не понравилось, и я прямо с этикеткой выкинула его в мусорное ведро. И опять ушла в магазин. Возвращаюсь, а мой друг в стрессовом состоянии. В чем дело? Оказывается, он чистил картошку, открыл мусорное ведро, а там мое белье лежит. Так он решил, что я вообще ушла из дома и бросила его. Представляете? Он говорит: я думал, что ты ушла и не придешь. Чуть не плакал… Такие вот мелочи интересные. Короче, мы с ним прожили полгода, а в один прекрасный день он ушел за хлебом и – не вернулся. То есть просто за хлебом пошел человек – без вещей, без ничего. И – нет человека. Я ждала его всю ночь, чуть с ума не сошла. Через день по телевизору смотрю в программе «Криминал»: возле нас и как раз в то время, когда он ушел, электричка зарезала человека. Упал человек, и его разрезало. Я поняла, что это он, и у меня – просто инфаркт. Но я кое-как оделась и побежала туда. А выяснилось, что это не он. Другой человек упал. Потом мне позвонил следователь и сказал, что мой друг задержан с поличным. Он оказался карманным вором, и мне – мне! – надо идти и его опознавать. И когда я доползла к следователю, там выяснилось, что он еще и наркотиками занимался. Я думала, знаете, что те, кто занимается наркотиками, это люди большого риска, сильные натуры, и я это всегда приветствую, я люблю рисковых мужчин. А оказалось, что мой друг – обыкновенный карманный вор. Для меня был шок. А тут еще, как в пословице «Пришла беда – отворяй ворота», сама чуть на тот свет не попала. Потому что с большими деньгами закрутилась. А там, где большая игра, там за этой игрой всегда следит криминал. Обязательно. И если у тебя нет группы, которая тебя защищает, наверняка влипнешь. Впрочем, с группой тоже…

Тут на моей магнитофонной ленте слышен гудок домофона, и я вспоминаю первого клиента, который явился к Аннушке в этот вечер. Молодой, не старше тридцати, парень, коренастый, хорошо одет, с мягкими манерами, негромким голосом и живыми темными глазами. Он мог быть кандидатом медицинских наук, следователем прокуратуры, скрипачом симфонического оркестра. Но когда он ушел в спальню с двумя блондинками, Аннушка сказала несколько нервно:

– Бандит. Зря я его впустила. Но пока вы тут сидите, он шуметь не будет. Так что посидите, мне есть что вам рассказать. Н-да… Короче, в один прекрасный день я наняла людей, которые меня охраняли. Они получали немалые деньги, я с ними честно делилась. И как-то пришли действительно большие деньги – 600 тысяч долларов. Наличкой причем. Мы их прямо в машине разделили – четыреста мне и двести им. И распрощались. И вдруг при выходе из машины слышу: «Сиди, не рыпайся!» Я сразу поняла, что деньги отберут. И начала шутить. Точнее, я даже не испугалась, потому что главное – чтоб не убили, а деньги всегда можно заработать. Ну, не будет такой суммы, будет поменьше, но жить можно. И вот я шучу, как могу, развлекаю их, анекдоты рассказываю. А они ведь тоже на взводе, нервничают, и они ржут от моих анекдотов, как больные. Так доехали до кольцевой дороги. Тут они замолчали, остановили машину и выкинули меня из нее. Деньги оставили себе, а меня просто выкинули, не убили. Я мигом сообразила: беги, Аннушка! Перебежала на ту сторону дороги, «голоснула», села в другую машину, и только мы отъехали – поворачиваюсь и вижу: они задним ходом вернулись, чтобы все-таки убрать меня. Вот тут я испугалась, ага, чувство стало ужасное! И я напрямую поехала домой в Ковино – по той причине, что это далеко и никто не знал про мою ковинскую квартиру. Там я села на кухне на корточки, меня трясло. Я думала, что сейчас умру. И так просидела до утра. А когда проснулась, первая мысль – я жива! Будет день и будет пища, но главное – я жива!! Жива!!! До сих пор это помню. И ноги у меня совершенно не отекли, хотя я уснула на корточках и просидела так до утра. А утром проснулась и решила: все, начинаю новую жизнь. И естественно, я порвала с этим криминалом, мне уже не надо было никаких больших денег. А только на жизнь приличную заработать да на детей…

– Значит, больше ты межбанковскими кредитами не занималась? – не знаю почему, я вдруг перешел на ты. Может, почувствовал свою значимость – все-таки я теперь не просто писатель, а еще и охранник в ее заведении. А общая работа, как известно, сближает.

– Да, – сказала Анна. – Я уехала домой, к детям. И уничтожила все, что у меня было, – всю эту кучу липовых печатей, бланков, документов.

– И чем занялась после этого?

– После этого я уехала в Лондон.

– Просто села в самолет и уехала?

– Нет, не просто. Сидела как-то дома, рыдала – у меня как раз папа умер. От старости, ему 76 лет было. Ну, и я купила «Московский комсомолец», любимая моя газета. Открываю, а там написано: работа в Англии в туристической фирме. А мне как раз нужно было сменить все – и климат, и обстановку. И вот я звоню и меня берут.

– Почему? Ты знаешь английский?

– Нет, языка я не знала. Но там было написано, что нужны внешние данные: высокий рост, длинные русые волосы, славянское лицо, Я описала, что я как раз такая и есть и что я несколько месяцев в Финляндии в туристической фирме работала. Это я не врала, это правда: я там встречала наших туристов, сопровождала их по шопинг-турам. Ведь у нас в стране еще никаких западных товаров не было, а границы при Горбачеве открылись, вот люди и ринулись на Запад за одеждой и обувью. Они приезжали на три-четыре дня, шопинговали и купались в «лягушатнике» – там в горах сделаны такие бассейны крошечные, но в рекламе, конечно, писалось: тропики среди зимы, сауны и прочее. Так что в туризме у меня опыт был. И вот прихожу на Красную площадь, в ГУМ, на встречу с хозяйкой английской туристической фирмы…

– А почему в ГУМ? Это же магазин – странное место для встречи.

– Она объяснила, что ее фирма в Лондоне, в самом центре города, а в Москву она приехала на четыре дня к своему сыну. Мы поговорили минуты две, и она сказала: хорошо, я тебя беру. Мол, завтра прилетаю в Лондон, звоню тебе и присылаю визу. И буквально через неделю у меня была рабочая виза на полгода, и я улетела. А в Лондоне она меня встретила и сразу выдала гонорар, двести фунтов – приодеться. Я тут же пошла в магазин и купила себе хорошее платье. Но работа моя имела к туризму слабое отношение. Хотя наш офис был действительно в центре города. Только работала я там… как бы это сказать… витриной. То есть каждый день с 11 утра до 4 дня я сидела у компьютера и не понимала, в чем же заключается моя работа. Ну, ходят по улице люди и смотрят на меня. А я сижу за компьютером – вот и вся работа. А за окном – Пиккадилли, улица такая интересная, даже пересечение сразу нескольких улиц, самые модные рестораны, и офис наш как раз на перекрестке. Обзор был со всех сторон. И только потом, через несколько недель, когда я узнала, что же у моей хозяйки за бизнес – а был у нее самый обыкновенный, только очень чистый и респектабельный бордель, – я сообразила, почему она сажает меня у того окна с одиннадцати до четырех. Это то время, когда руководители фирм приезжают в соседние рестораны на деловые ленчи. И как раз – мимо моего окна, на котором написан телефон нашего заведения. То есть я сидела там как реклама ее публичного дома. Представляете? И получала за это аж две тысячи фунтов в месяц! А на Западе, как вы знаете, денег зря не платят. И значит, я тогда как реклама выглядела просто шикарно – так что хозяйка, Лина ее звали, стала мне даже приплачивать. А я все не понимала за что, ей-богу! Но от денег не отказывалась. Главное было – просто отсидеть у окна в роли деловой славянской Барби.

– Гениально придумано!

– Но и это не все! А самое интересное, что я ведь и жила в ее публичном доме, несколько недель прожила и даже не догадывалась, что это публичный дом. Потому что это был вот такой же дом, как у меня здесь, я приходила с работы, отдыхала в своей комнате, переодевалась и уходила гулять по Лондону. Или книжку читала…

– И не видели клиентов?

– Почему? Конечно, видела. Но я думала, что это ее друзья. У меня и в Москве, и в Ковино всегда было много друзей и дом был открытых дверей. Любой знакомый мог запросто прийти, приехать – просто покушать, пообедать. Если ко мне пару дней кто-то не приходил, я думала: все, я уже не живу. А в Лондоне… Ну, когда мне было думать про дела моей хозяйки? Я же молодая была, а передо мной – весь Лондон! У меня там был один «дэпартмент стор» – огромный, как ГУМ. Там постоянно шла реклама косметики. И я наловчилась каждое утро и вечер ходить туда краситься. Там для рекламы косметики бесплатно красили всех женщин – особенно молодых и красивых. И вот утром я туда с одного входа зайду – меня накрасят. Вечером или на следующий день с другой стороны зайду – меня опять накрасят. А мужчины ведь тоже ходят в этот магазин, там улица магазинов, и у них принято каждый день что-то покупать. И вот они видят, как я там крашусь, и думают, что я супермодель, и бегут за мной. Приставать не пристают, но идут за мной до нашего офиса или до дома. То есть я этой Лине еще и таким образом клиентов приводила, сама этого не понимая. К тому же она сначала очень старалась меня отвлечь – то на концерт даст билет, то в кино отправит, то на выставку. Боялась, что если я просеку, где я живу и кем работаю, то могу вскипеть и уехать. А ей я нужна была – и как витрина, и… Короче, через какое-то время она стала потихоньку втягивать меня в это дело. Но не грубо, нет – она свое дело знала классно, и все, что я сейчас умею по этому бизнесу, этому я у нее научилась. Потому что она была не просто мадам из бывших проституток, нет, она из бывших гэбэшных проституток, которые на дипломатах специализировались! С двумя языками – английский и немецкий, с образованием, знанием психологии и с такой фигурой – закачаешься! Я никак не могла понять, сколько ей лет – сорок, сорок восемь, пятьдесят с гаком? И втягивать меня в проституцию она тоже стала умно. Однажды у меня заболела спина, и она отправила меня к одному японцу на массаж. Но японец оказался не массажистом, а банкиром. Хотя массаж он мне сделал просто первоклассный, точечный. А тот, кто владеет точечным массажем, знает и эротический массаж. И когда я от него уходила, я поняла, что у меня был секс. Причем шикарный секс! Хотя в подробностях я его не помнила. А помнила только, что была расслаблена и появилось чувство полной удовлетворенности.

– Да брось, Аннушка! – возмутился я. – Так не бывает! Нельзя не запомнить, был секс или нет! Он что – усыпил тебя?

– Нет, но эротический массаж – это как танец. Он нажимает на такие точки, что ты сама возбуждаешься и плывешь к оргазму. Прямого секса как бы и нет, а удовлетворение есть, и какое! Такое, что мне захотелось еще раз с ним увидеться. И еще раз… А потом выяснилось, что это и был мой первый клиент, потому что он платил Лине деньги – за меня, 50 фунтов за каждый мой сеанс. А после моего третьего к нему визита она вручает мне 150 фунтов и говорит: вот, теперь и у тебя будет дополнительный заработок. У меня, говорит, очень много клиентов, не хватает девочек, будешь мне помогать в часы пик. А я смотрю на нее такими бешеными глазами – чуть глаза ей не выцарапала. Но потом, конечно, опомнилась. Потому что 150 фунтов – это довольно большие деньги, особенно в Англии. А секс… Там, в Англии, он такой быстрый – ты даже не успеваешь понять, был он у тебя или нет. То есть у нас в России, когда ты начинаешь этим заниматься за деньги, тебе все равно хочется секса, ты его жаждешь. И если мужчина выбрал тебя, то думаешь: надо как-то ему так отдаться, чтобы он тебя полюбил и душой понял. Но оказалось, что в Англии не надо этого. Он пришел, получил удовлетворение и ушел. Все! И вот этому искусству быстро и сразу дать мужчине удовлетворение – этому Лина меня и учила. И очень скоро у меня появился второй постоянный друг, наш сосед. Довольно богатый человек, коллекционер старых машин. Лет ему было семьдесят, если не больше, но выглядел на пятьдесят. Интересный дяденька, я к нему постоянно ходила. Через улицу перейдешь…

– А что значит постоянный?

– Постоянный – это два-три раза в неделю.

– И он мог три раза в неделю? В семьдесят лет?

– Сначала мы с ним выпивали, разговаривали. Общались. Ему нужна была больше собеседница, чем секс. Хотя и секс с ним был тоже довольно интересный. К тому же, когда постоянно ходишь к клиенту, он открывается.

– А как вы разговаривали? По-английски?

– Да, я ведь уже прожила там несколько недель и кое-что понимала. Может, не так хорошо разговаривала, но понимать могла. И потом, есть международный язык жестов – особенно в сексе. А он, этот сосед, немножко извращенный был мужчина. Садомазохист. Он любил, когда его побьют, привяжут. А мне это было смешно и даже интересно.

– Чем же ты его била? Цепями?

– Привязывала я его галстуком, а била трусами и лифчиком. То есть никаких плеток или ремней, как в кино показывают, у нас не было. А просто его же галстук и мой лифчик…

– А привязывала за руки? К кровати?

– Когда как. Когда за шею привязывала, чтоб не дергал головой.

– И он сам об этом просил?

– Ага, иногда он даже сам привязывался. Завязывал себе глаза. Рубашка обязательно его, а лифчик мой. Я называла это «французские очки». А почему французские, потому что у меня был французский лифчик. Как начнешь его лифчиком стегать, он сразу возбуждался. Ну, и нравилась я ему, это тоже важно! У него на меня всегда было желание, несмотря на его возраст. Так что у меня как бы сразу это дело пошло – японец, который постоянно делал мне массаж, это у него любимое оказалось хобби, и еще он платил мне за это! И сосед-коллекционер, с которым я не столько работала, сколько просто развлекалась. А вообще, чтоб вам ясно было, как это в Англии все поставлено, вы должны учесть, что Англия специализируется на гомосексуалистах. То есть гомиков у них – пруд пруди. Но и склонность к женщинам они не теряют. И чтобы получить удовлетворение, любой англичанин обязательно вставляет женщине палец в анальное отверстие и тогда он сразу кончает, быстро. А некоторым достаточно даже не на член, а на палец надеть презерватив и дать прикоснуться этим пальцем к женщине – все, он уже кончил! И вот быстро надеваешь ему презерватив на палец, дотрагиваешься до него своим соском и – все, мужик кончает моментально. А те, кто не любит презервативы, те просто по спине водят членом или между ягодиц и тоже кончают стремительно…

– А работали у этой Лины только русские девочки?

– Только русские, славянского типа, Аленушки такие, как на шоколадках. Она привозила их на полгода, не больше. А потом меняла. И делала на них очень большие деньги, к ней клиент косяком шел, в день по восемь клиентов бывало.

– И сколько ты там пробыла?

– Всего три месяца. Мне дети позвонили, что мама в больнице. Я тут же купила билет и уехала.

– И не вернулась?

– Нет. Во-первых, Лина меня уже и не звала, она даже рада была, что я уезжаю. Потому что я по знаку Стрелец, и если я узнаю, как то организовано или это, мне сразу хочется свое такое же дело организовать и даже еще лучше. И когда я познала кухню этого бизнеса, Лина сразу просекла, что я свой салон открою. И в том же Лондоне. Но ей там конкуренция ни к чему, вот она меня назад и не вызвала. А во-вторых, я уже и сама не смогла бы туда поехать – у меня мама была в больнице, и я знала, что она умрет. Потому что папа умер в декабре, а теперь, в апреле, была ее очередь. Хотя они прожили всю жизнь не расписанные. А родили шестеро детей, шесть девчонок. Иногда они расходились, но не больше чем на три месяца, а потом снова сходились – ровно через три месяца отец всегда возвращался. Так у них было. И когда после его смерти прошло три месяца, а он не вернулся – все, мать слегла в больницу. Я прилетела, пришла к ней, она говорит: «Я завтра умру. Здесь мне уже жить нельзя. Завтра будет ровно три месяца, как отец ушел». Я даже поругалась с ней из-за этого. А на следующий день прибежала сестра в пять утра и кричит: мама при смерти! И меня как заклинило – я поняла, что мне некуда пойти. Ковино – маленький город, там развлечений никаких. И я уехала в Москву, я даже забыла, что у меня дети есть…

– Какой это год был?

– Это был 95-й год. Я хотела уехать в Африку, потому что там не нужна никакая шуба, а это был апрель, было холодно. А я хотела в тепло, потому что у меня вся душа смерзлась.

– А дети с кем остались?

– Я просто забыла, что у меня дети есть, – такое было затмение. Бросила их и уехала. Причем одному из них было 14 лет, а другому 13, и они остались одни. Но они всегда оставались одни. Когда я жила в Англии, они тоже жили одни.

– Разве они не жили с бабушкой?

– Нет, моя мама отдельно жила. А мы всегда сами жили, у нас своя квартира. Мама просто приходила к ним в гости. И сестры мои приходили. Так что они самостоятельные ребята. Может, по этой причине я так спокойно уехала. Я приехала в Москву и купила билет на ближайший рейс, который был. С визами проблем и сейчас нет, и тогда не было – в Москве все покупается. Плати деньги – так тебе еще и на дом принесут, не надо никуда ходить. Короче, я хотела улететь в Южную Африку, на солнышко. Но туда не то рейса не было, не то ждать надо было дня три, и я оказалась в Эмиратах. И, приехав туда, сначала просто отогревалась на солнышке. Ходила по улицам, отвлекалась. И мне понравилось, мне захотелось там поработать.

– Это был тур?

– Да, у меня были оплачены отель, завтрак и обед. И стоило это всего ничего – 300 долларов. На семь дней. И я начала искать работу. В магазинах. Но очень скоро разобралась, что продавщицы там мало зарабатывают. 300 долларов в месяц. Это ни квартиру снять, ничего. А буквально в последний день моего пребывания там я вышла на менеджера одного магазина, и он предложил мне стать агентом-посредником по продаже аппаратуры, продовольствия, товаров потребления и даже автомобилей. То есть это Эмираты, свободная экономическая зона, там даже корабли можно продавать. И вот мы с ним поговорили…

– На каком языке?

– На русском. Он араб, но жил в Одессе, учился в Одесском медицинском институте, знал русский язык. И у него была своя фирма, а я ему просто понравилась, и он пригласил меня на работу. А у меня тур заканчивается, я улетаю. Он говорит: вы мне позвоните из Москвы, я пришлю вам рабочую визу. Ну, я в Дубае накупила игрушек, там все это дешево, я потратила на них триста долларов. Прилетела в Москву, все продала, получилось девятьсот. Остановилась у одной знакомой и звоню ему в Дубай, прошу, чтобы он мне перезвонил. Он сразу перезвонил и сказал, что можно прилетать работать. Я, говорит, вас жду. Я поехала домой, оставила детям денег, себе взяла только на билет. И улетела в Дубай. Причем работа у меня была простая – тоже искать клиентов для своего хозяина. Но только по другой части – покупателей на наши товары. И я еще в самолете по дороге в Дубай стала этим заниматься. Ведь кто из России в Дубай летает? Банкиры и коммерсанты. И если в другом месте вы к такому даже не подойдете – вас охрана не пустит, то в самолете все вместе летят и все запросто. А я человек общительный. Тем более если я знаю, что это моя работа. И так я уже в самолете стала рекламировать свою фирму, предлагала товары, которыми мы торгуем, давала телефоны. Это были мои первые наработки…

Тут запись моего первого вечера в борделе «У Аннушки» обрывается, потому что в нашу тихую беседу вдруг вихрем ворвался высокий молодой ухарь-банкир с манерами сибирского купца. Я даже не успел заметить, когда же Аннушка открыла ему дверь, как он уже оказался в гостиной и, не присаживаясь, а, наоборот, широко вышагивая по комнате, зычно командовал:

– Все, на сегодня лавочка закрывается! Всех увожу к себе на дачу!

– У меня там клиент обслуживается… – сказала Анна.

– Клиента тоже могу взять. Где он? Зови его сюда…

Но звать клиента не пришлось, две блондинки, которых он час назад увел в спальню, сами появились в гостиной и что-то зашептали Анне на ухо.

– Ну? – нетерпеливо сказал банкир. – В чем дело?

– Бандит, но халявщик, платить не хочет, – объяснила Анна. – Мол, плохо его обслуживают – кончает в первую же минуту.

– А сам уже шесть раз кончил, – пожаловалась девочка в кудряшках.

– Ты как хочешь? – спросил у Анны банкир. – Чтобы мои ребята его в окно выбросили? Или через дверь?

– Пусть девочкам заплатит сначала…

Ухарь-банкир смело ушел к бандиту, а Аня сказала мне:

– Это мой лучший клиент. Когда к нему друзья приезжают или партнеры из провинции, он их только моими девочками угощает. И платит просто роскошно. Вы поедете с нами? Там весело будет…

Я не успел отказаться, как банкир вернулся в гостиную, а с ним – полуодетый бандит-халявщик. У халявщика был усталый и взмыленный вид.

– Все в порядке, – сказал Анне банкир. – Девочкам уплачено, и они уже в душе моются. А Сережа едет с нами. И писатель тоже.

Вечер второй

Арабские ночи, московские дни

– В принципе в Арабские Эмираты очень многие хотят попасть, – сказала мне Аннушка на следующий вечер. – Но не могут там ничего добиться, потому что вообще ничего не умеют в жизни. А я не понимаю этого. Я прилетела туда и, чтобы денег сэкономить, подселилась в гостинице к одной девочке, которая приехала до меня. Человек я доверчивый и очень заводной. Если я вхожу в какую-то новую работу, то забываю о том, кем я раньше работала и чем занималась. То есть для меня на первом плане стоит эта работа и все. А Ира, моя соседка, оказалась обыкновенной проституткой. Хотя мне-то она говорила, что приехала в туристическую фирму работать. А я, конечно, поверила ей по своей наивности. И поселилась с ней в одном номере. Но в один прекрасный день открылась дверь, зашел мальчик, который по этажу убирает, и говорит: «Ира, тебя клиент ждет». А она сидела полураздетая и обрабатывала свои гениталии. Но я никогда не обращаю внимания на то, что человек делает. Может, это такой человек – ничего не стесняется. Мы же в одной комнате живем, койки рядом. Она пришла под утро, приняла душ и начала обрабатывать свои гениталии. А тут открывается дверь, заходит этот бой-мальчик и начинает с ней разговаривать. А она – хоть бы что, даже простыней не прикрылась. Ну, меня это поразило. Я в шоковом состоянии кричу ему на английском: «Опэн дор!» То есть все перепутала, вместо «закрой дверь» кричу ему «открой дверь». Он, конечно, не понимает, делает такие глаза, я вскакиваю, а он говорит: я понял, понял! И закрывает дверь. А я поворачиваюсь и говорю: «Ира, ты проститутка?» Она: нет, с чего ты взяла? Я говорю: «Да ты посмотри, как ты себя ведешь. Сидишь с открытой дыркой…» Ну, тут она раскололась, но не стала оправдываться. Да ей и оправдываться не надо было. Тем более что я уже успокоилась и начала с ней потихонечку вести беседу. Я говорю: «Сколько вы стоите здесь?» А в то время к нам в фирму постоянно приезжали клиенты – русские, китайцы, монголы. У них денег просто куры не клюют. Они достают стодолларовую бумажку, но никогда сдачу не берут. Купят себе на пять долларов, а сдачу забывают. Гуляют! Я, между прочим, тоже там много зарабатывала. Потому что посреднические проценты довольно хорошие были. Три тысячи долларов в месяц у меня легко набегало. И я начала потихонечку разговаривать с этой Ирой. И выяснилось, что русские проститутки стоят там всего ничего – 20 долларов. За час. То есть не то что там такая градация – русские проститутки по двадцатнику в час, а просто какую цену ты себе поставишь, так и будешь стоить. И она себе двадцатку назначила и двадцатку стоила.

– Уродка, что ли?

– Нет, высокая и стройная, двадцать один год всего. Но – с Украины, из Сум. И ямки на щеках от выдавленных угрей. Она их гримировала, но все равно видно. Я говорю: «Что ж ты за двадцать долларов жизнью рискуешь, дура ты ненормальная! Это же Эмираты, тут за проституцию в тюрьму сажают, ты бы хоть в газеты глянула – русских уже полторы тысячи в тюрьме сидит!» Короче, постепенно мы дошли в разговоре, что она поднимает себе цену – сто долларов в час. И первый раз, когда опять пришел этот мальчик, он ей клиентов поставлял, Ира ему говорит: 350 дерхам. Он сначала сделал глаза, а потом говорит: ладно, пойду скажу клиенту. А тот согласился запросто. Естественно, у этого боя тоже поднялась ставка. Было 5 дерхам с клиента, а стало 20. И Ира – еще ночь не наступила! – за один день заработала 300 долларов! Она была просто в шоковом состоянии, она таких денег сразу никогда не видела. Она работала месяц, чтобы за гостиницу расплатиться да на еду заработать. Потому что кушала она обязательно – такая была аккуратная девочка, сумская украинка. Какая бы уставшая утром ни пришла, а спускалась в 10 утра позавтракать, потому что завтраки там дешевые и стол шведский. То есть экономия денег и ешь от пуза, хоть на весь день наедайся. И вдруг эта же Ира становится на ноги, начинает зарабатывать как человек и становится даже интересной. Купила себе дорогую косметику, одежду, переселилась из отеля в квартиру. Изредка и я ей клиентов подсовывала, звонила: срочно приезжай, к нам китайцы приехали! Или русские. Там очень много русских работало и международный рабочий язык был английский и русский. Даже турки, которые там работали, знают русский. Потому что бизнес на Россию поднимается. И вот стала я подсовывать Ире клиентов, а сама с этого ничего не имела. Хотя и не прочь была бы что-то иметь, потому что деньги лишними никогда не бывают. Но я просто не спрашивала с нее никаких денег. Мне удобно было, что Ира всегда под рукой. Клиенты приезжали, их нужно развлекать, и она в этом смысле была безотказна.

К тому же через какое-то время я тоже на квартиру съехала из отеля и уже не знала, кто моих гостей обслуживает – может, Ирка сама к ним ходила, а может, другая девочка, с которой Ирка процент брала. Так тоже бывает. Но я с этим не успела разобраться – получилось так, что меня отправили в Москву на три дня в командировку. И – кинули. То есть не прислали ни продления рабочей визы, ни денег. Причем с двух сторон кинули – и хозяин-араб, и наши казахи. Я их свела, провела переговоры, контракт составила на машины «хонда». Прямой контракт получился на шестьсот тысяч долларов, из которых моих десять процентов за посредничество. Но за такие деньги они меня и кинули – и дубайский хозяин, и Казахстан. Забыли про меня, это нормально, это практикуется. А у меня в Дубае все вещи остались, квартира двухкомнатная. А в Москве я с одной сумочкой и денег всего двести долларов – я же на три дня прилетела. И тогда я сказала себе, что все, я завязываю. Потому что у меня наступил кризисный момент – я осталась без вещей, без жилья, без денег. Конечно, мне бы тогда как раз и начать этот бизнес, открыть вот такой салон – те, кто тогда начал, у них теперь кейс или пояс, полный денег. А я поздно начала, хотя мужчины всегда на меня внимание обращали. И у меня были такие моменты, особенно в Дубае, когда я могла сама собой заработать, мне предлагали немалые деньги. А я отказывалась, потому что мысли были настроены на порядочность. Хотя в Англии я уже занималась в этом направлении. Но теперь, в Москве, когда меня даже казахи кинули и я оказалась без крова, тогда я сказала: все, завязываю с этой порядочностью!

Но конечно, я не пошла на панель или на Тверскую, нет! Я знала, что к этому делу тоже надо подготовиться, маркетинг провести. И вообще поселиться где-то – у меня же ни жилья, ни московской прописки, я в гостинице пребываю. Но тут приехала ко мне сестра из Ковино и сказала, что у нее есть знакомая, которая живет в Кузьминках в однокомнатной квартире. И позвонила этой Вере, спросила, могу ли я у нее пожить. Та согласилась, но когда я к ней пришла, она сказала, что я могу у нее остаться при условии, если проплачу эту квартиру – 200 долларов. То есть как раз все, что у меня было, копейка в копейку! Но я торговаться не стала, я не тот человек, я ей сразу все оплатила. Она успокоилась, а я начала искать себе заработок. Возвращаться в межбанковские кредиты я уже не могла и не собиралась, потому что в этой работе надо быть постоянно. А те, кто меня по этой работе знал, те уже давно все рассеялись, получили свои деньги и разбежались, там теперь все по-новому. И я подумала, дай-ка я позвоню свахам. Сначала с таким намерением, что, может, я и на самом деле замуж выйду за человека с квартирой, поживу у него. Короче, позвонила свахам и дала им свой телефон, попросила, чтобы нашли мне приличного жениха. И тут же, на первом же свидании попалась совсем по-глупому, вульгарно даже. Приехал ко мне этакий молодой человек, я вся из себя такая накрашенная, серьезная. Вера куда-то ушла, мы с ним одни остались, и он наобещал мне кучу всего, а может, мне его просто жалко стало – короче, мы с ним позанимались любовью. При этом он еще как-то вульгарно так говорил, например: «Как хорошо ты делаешь минет». Я была просто удивлена, я к таким грубым фразам не привыкла. И вдруг сразу после секса он уезжает. И буквально через полчаса звонит его друг: вот, я хочу тоже подъехать. Для меня это был такой удар! И я поняла, что я попалась, что мной просто попользовались на халяву. И даже пожаловаться некому. Потому что когда звонишь свахе, она всегда предупреждает: вести себя надо порядочно. Ты и настраиваешь себя на порядочность, а приходит, представляете, мужчина, использует тебя и уезжает. А если ты ему не угодила, то он еще может тебя же оговорить, и сваха тебе звонит, говорит: ты что это? Я больше не буду тебе мужчин присылать. Представляете?

Но, как говорит Лужков, мы люди с понятием – я быстро в этом разобралась. И я этих халявщиков сама стала использовать – я их у метро встречала и вела к себе через рынок, там у нас продовольственный рынок возле метро. И смотрела, как они раскошеливаются. Потому что мужчину проще всего именно на этом деле проверить – как он в магазине себя поведет. Оказалось, что все эти женихи просто хотят уйти от своих жен, потому что те злые, жадные и противные, с ними невозможно ни жить, ни общаться. Причем еще и страшные. А он хочет красавицу. Заплатил 70 или 100 тысяч на рынке за какую-то закуску и думает, что все, ты уже его. Тем более если ты сама ведешь его к себе на квартиру. Тут они уже просто уверены, что ты его до утра будешь на халяву обслуживать. Правда, Вера сначала не разрешала мне приводить гостей. Хотя я проплатила квартиру, но она оставалась хозяйкой. А эта Вера из тех людей, которые, если бутылку не поставить, будут молчать целый день. Просто не разговаривать. Иной раз думаешь: «Господи, что я натворила? Может, что не так ей сказала…»

– Сколько ей лет?

– Да она молодая, 21 год. Но вредная до безобразия. Злой комок нервов.

– Красивая?

– Нет. И толстая. Красивые длинные волосы, но маленького роста, толстенькая, и лицо такое круглое и натянутое, как у хохлушек. Причем относит себя к порядочным, но это чистый блеф. Правда, за деньги она никогда, но что касается секса, то стоит ей хоть немножко выпить – всем подряд! Она в одну ночь может со многими и еще сама напрашивается: кому? кому? кому? То есть совершенно без разницы ей. И вот я ей говорю: «Что ты корчишь интеллигентку? Я своего гостя у метро встречу, проведу через рынок, мы продуктов купим и выпить». О, говорит, если выпить, тогда – да. То есть пока она стакан не приняла, она мне же выговаривала: как ты можешь с ним лечь, если он тебе не нравится? И тот не нравится, и этот… Но стоило ей выпить стакан… И вообще я не понимаю таких разговоров. Есть мужчина и есть женщина, и между ними есть определенные вещи, обыкновенные, человеческие… Но я с ней не спорила. Потому что она тоже из Ковино, у нас общие знакомые, и это чревато: она может все перевернуть и переврать, а Ковино город маленький, и сестрам скажут, что у них сестра – проститутка. И они бы меня не поняли. Это сейчас они смирились, да и то потому, что были тут у меня в гостях и поняли: я как была организатором, так и осталась. А тогда… Мне выжить было нужно после того, как меня все покидали. Вот и я стала этих кидал кидать. Я звонила в фирмы по продаже продуктов, брала свой заграничный паспорт, оформлялась к ним на работу рекламным агентом, получала там продукты для продажи, затаривала свой холодильник и – все, всех кидала. И совесть меня не мучила – они эти продукты за границей задарма скупали – уж я-то знаю по тем же Эмиратам! – а тут продавали и миллионы лопатой гребли…

Короче, я начала с женихов, но очень скоро они мне совершенно обрыдли, как хохлы говорят. Особенно после одного момента. Был у меня такой момент: позвонил один жених по имени Дмитрий, пригласил в гости. Чувствую, что мужчина молодой, довольно приятный. Я говорю: вы на машине? Назад меня отвезете? Он говорит: да. И я приехала к нему на свидание в одном костюме. Я же из Эмиратов в плаще прилетела, да и тот как раз в стирке был в тот день, и я на то свидание в одном летнем костюме приперлась. Ну, мы с ним посидели, нормально так побеседовали. И чувствовалось в нем, что он настроен на постоянные встречи. А когда человек настроен на постоянные встречи, а женщина ему в первый же раз отдается, она для него теряет цену. Он познает ее, и она ему неинтересна. Я это знала и собралась домой уехать. Но было уже поздно, он не хотел меня отвозить, говорит: мы выпили, если милиция нас остановит, у меня права отнимут. И на такси мне тоже денег не дал, сказал, что у него их нет. Так что я согласилась у него переночевать – он внушал доверие. А получилось так, что он меня просто начал насиловать. Я сказала, что насиловать не надо, я и так отдамся. Но все равно, говорю, ты удовольствия не получишь, просто животную свою страсть утолишь, кончишь и все. И оно так и вышло. А когда я утром проснулась, у меня началась истерика. И не оттого, что он меня изнасиловал, а оттого, что я верила в этих свах и женихов и думала, что есть все-таки категория честных людей, порядочных. Что там, где эти сауны, массажистки и публичные дома, там грязь, а у свах – то, что хочется женщине. А вышло, что у свах еще грязнее и даже с самым порядочным на вид мужчиной это все равно блядство. Вот многие говорят: проституция – это грязь. А я всегда говорю: грязь там, где женщина лишь бы с кем за так ложится, потому что у нее у самой свербит. А там, где проституция, там всегда чисто. Там женщина за это деньги получает и знает, за что работает. Приходите в чистое место, платите, сколько положено, за чистую работу и не будет вам никакой грязи. А тогда, у этого Дмитрия, задарма произошло обыкновенное изнасилование, что еще хуже блядства. И от этого у меня истерика случилась – ведь меня даже «приличный» жених кинул, я домой практически раздетая должна была ехать – в октябре и в летнем костюмчике!

А когда пришла домой, там еще эта Вера с таким ироническим видом. Но я не плакала уже, вытерлась по дороге, успокоилась. И говорю: «Вер, такой мужик хороший, как раз для тебя». А для нее он и правда подходит психологически. Просто шикарный мужчина для нее. И она загорелась им. Я ей дала его телефон: созванивайся и общайся. И вот стала она бегать к нему на свидания, а я – потихоньку, пока ее нет дома – стала звонить по массажным кабинетам и саунам. Вспоминая Англию, я хотела найти себе точно такой же салон, как у Лины. Чтобы с постоянным жильем, чтобы было там человека три-четыре и чтобы хозяйка была интеллигентная женщина. И я нашла такой салон, но меня в него не взяли. Ведь хозяйки таких салонов новеньких кандидаток на улице встречают. И вот я пошла на такую встречу – просто накрутилась, плащик свой надела и пошла. Стою в назначенном месте. И проходит мимо меня такая дама. Я сразу поняла, что это она, хозяйка салона. В мехах, жакет из соболя, бижутерия симпатичная. Первый раз прошла мимо, второй раз. А мне даже неудобно к ней подходить, потому что я – никакая, обыкновенная девка в сером плаще, с кучеряшками и дешевыми заколками. А она прошла мимо меня и все, удалилась. Я опять ей звоню, она говорит: «Знаете, вы мне не подходите, вы деревенская». Представляете, это просто оскорбление для меня! Я даже расплакалась. Но потом я посмотрела на себя в зеркало – точно! Я себя запустила! Я стала совершенно серая и неинтересная! Моя улыбка пропала и какая-то озабоченность во мне появилась. А ведь идет элементарный поиск работы…

Короче, я пошла в хороший салон, покрасилась и сделала себе химию вертикальную, локоны такие волнистые. И – преобразилась. Нет, честное слово. Это я сейчас постриглась и стараюсь одеваться средне и строго, потому что мне нельзя выглядеть лучше своих девушек, иначе не их будут заказывать, а только меня. А тогда… Когда я вышла из салона на улицу, за мной мужчины просто побежали: девушка, разрешите с вами познакомиться! То есть точно как в Англии! Человек семь или восемь приближались, оставляли свои телефоны, приглашали куда-то. Я шла и смеялась: сзади пионерка, спереди пенсионерка! Но я своего телефона никому не давала, а просто гуляла и уверенностью в самой себе заряжалась. И вот когда я переборола в себе это состояние, что меня изнасиловали и кинули, вот после этого все как-то само собой изменилось. Даже женихи стали мне деньги предлагать…

– Значит, они не были злые и жадные?

– Злых и жадных я не приглашала в наш дом. Если я вижу, что злой и жадный, я просто не приглашаю. Или отвратный какой-то. Я же у метро им встречи назначала. И вот подхожу я к метро и вижу: стоит маленький такой, корявенький и всех ненавидит. А к нему вдруг такая блондинка роскошная направляется – стройная, красиво одетая. Он сразу выпрямляется, но я-то думаю про него: Господи, ну куда ты лезешь?! И прохожу мимо, уезжаю. Или другой звонит, говорит: я вас буду в машине ждать. И вот я подхожу к этой машине, он поворачивается, а у него зубы не вставлены. И при этом он еще обещает мне золотые горы, говорит: я вам буду помогать материально. А я думаю: если у тебя есть деньги, ты себе зубы вставь, чтоб от тебя не пахло. Но зато если я видела, что это добрый и нормальный человек, то приглашала на чай.

– А как ты разбиралась, кто добрый и нормальный? Гуляла с ними по улицам, разговаривала?

– Нет, я же сказала – я их сразу вела на рынок. Ведь я уже разобралась: хотя они приходили якобы женихаться, но на самом деле искали то же самое, что и когда приходят сюда, в «Аннушку», – секс и ничего больше. Только дармовой. Но у меня до сих пор стоит реклама в «Свахе» и до сих пор ко мне идут мужчины от свах. Например, один депутат от партии социал-демократов. Или еще один, грек. Они уже открыто говорят, что вовсе и не хотят жениться, а ищут секс, секс и еще раз секс. И самые приличные из них готовы платить. Он мне звонит, как якобы невесте, а я ему сразу говорю, что это стоит 100 долларов в час или 150 долларов два часа. И они приходят, хотя знают, что никаких невест тут нет. Но тогда я еще не держала их за клиентов и не так напрямую использовала. Я сделала себе химию, привела себя в порядок, истратила на это последние деньги и жила буквально на гроши. Если у меня тысяч сто появлялось, это уже были для меня большие деньги. Даже если у меня была десятка и два жетона на метро туда и обратно, то я уже чувствовала себя нормально. Я не могла себе даже сигареты купить. Поэтому я старалась, если ко мне приходил кто-то из женихов, покупать за их счет блок на неделю. Ведь они приходили по субботам и воскресеньям – на чай или вина выпить. Секса уже никакого не было, конечно, с этим я окончательно разобралась. Просто мы общались и назначали потом очередную встречу. И многие из тех женихов еще долго были моими друзьями и помогали мне. Они спрашивали: ты чем занимаешься? Я говорю: ищу работу и сейчас как раз в таком кризисном состоянии, что не мешало бы мне деньжат подбросить. И они давали. Вот так внаглую и говорила. Потому что когда ты уверен в себе, то легко попросить и легко взять. И если мужчина человек не жадный, то он и дает легко, от души. Были даже люди, которым я могла позвонить и попросить в долг. Например, был у меня Валера. Как-то я ему позвонила: мне нужны деньги. Сколько? Миллион. Ну, мы с ним встретились. На Лубянке есть маленькое кафе, где иностранцы постоянно кушают. Я прихожу туда в марафете, в косметике, короче – в порядке. И Валера приходит, а он такой страшный – маленький, лысенький, в очках и хромает на одну ногу, паралич у него с детства. Но взрослый человек, ему под 50, у него двое детей, жена. Видимо, вышла за него по расчету. Потому что родители у него довольно богатые – мать в МГУ преподаватель, и отец какой-то лауреат, ученый.

И вот захожу я в кафе, а за мной этот Валера хромает, в джинсах каких-то засаленных, кроссовки потрепанные, футболка застирана до безобразия, космы вокруг лысины. Ну чистый бомж по внешнему виду, а идет со мной и стул мне подвигает. А там сидят два иностранца, они себе только что взяли по кружке пива, и пена на этом пиве еще не осела. Но тут они видят такое – красавица и чудовище! У них челюсти отвалились. Они сидят и молча зырят на нас – пока он пододвигал мне стул, пока еду заказывал. А я чувствую этот взгляд, минуту чувствую, другую. Потом поворачиваюсь – пена в их кружках давно упала, а у них такое шоковое состояние, что они и про пиво забыли! Русские – непонятные люди: такая красавица и с таким страшилой.

Но я ко всем людям отношусь нормально. Ну, есть недостаток у человека, но это же не значит, что он плохой. Тем более я пришла с такими корыстными целями. А Валерий тоже почувствовал ситуацию с иностранцами, и ему, конечно, приятно было умыть их – он мне дал аж четыре миллиона! При них. И сказал: «Когда у тебя будет возможность, вернешь». И когда у меня появилась первая возможность, я, конечно, вернула. А тогда я часть денег отправила детям, на другую часть купила себе зимнюю одежду и стала искать работу. Но когда ты сыт хоть немножко, то у тебя появляется совесть, и ты по-другому смотришь на это дело, ты уже не бросаешься с головой в любую помойку. И хотя я стала опять звонить во всякие сауны и массажные кабинеты и меня приглашали приходить на беседу, но интуиция мне подсказывала: нет, это не то место, и это не для меня. Но тут как раз мой месяц у Веры кончился, а за следующий мне платить нечем, и она не открыла мне дверь. Просто не открыла и все. И вот я одна в Москве, где все сволочи меня уже употребили и кинули а у всех порядочных знакомых я уже в долг набрала, второй раз не попросишь. А Вера мне дверь не открыла, я буквально на улице!

И тогда я позвонила одной девочке, Элла ее звать, я ее по Финляндии знала. Помните, я говорила, что я там в турагентстве работала, наших туристов встречала, они туда на шопинги приезжали. Но не все на шопинги, конечно, а многие девочки – просто на заработки. Особенно – из Мариуполя, Херсона, Николаева, из портовых городов то есть. Однажды нам вообще несовершеннолетних привезли, семнадцатилетних. Одна девочка, помню, Машенька – не очень красивая, а вторая, Леночка – красавица. Длинные волосы, молоденькая и фигуристая. А поскольку им еще не было восемнадцати, то мне было поручено сопровождать их повсюду – по казино, по барам. В первый вечер они, конечно, ринулись в ночной клуб-дискотеку. Пришли, заняли столик, и я вижу, что для них все равно, кто их на танцы приглашает – негры, арабы или финны. Даже негры для них интересней были, хотя финны, когда на танцы приглашают или знакомиться подходят, всегда бутылку приносят или еще что-то. Там вообще от ухажеров отбоя не было. Потому что русских девушек сразу видно. Тем паче что там в любом клубе – а город Хельсинки маленький – всегда завсегдатаи сидят. И когда кто-то новый появляется, они знают, что это русские приехали. И всякие искатели секса постоянно там околачиваются в поисках наших доступных девушек. Но у меня же несовершеннолетние на руках, моя задача была за ними смотреть. И вот пока я смотрю за одной, другая исчезла. Я бегом в туалет или на выход – где она? Так весь вечер и ловила то одну, то вторую. Потому что то Машка спустилась в туалет с арабом, то Ленка пошла покурить с негром. Я же не понимала, что это они исчезают деньги заработать. Моя задача – чтобы они не потерялись и чтобы их не убили. Но, по-моему, несмотря на мой надзор, они в этот вечер заработали нормальные деньги. На минете скорее всего, а может, на обыкновенном сексе пятиминутном. Потому что они постоянно меняли ухажеров и куда-то убегали с ними, а я полночи была в шоковом состоянии и бегала за ними. Ведь это еще до Англии было, то есть я еще вообще темная была в этом бизнесе. Но в конечном итоге они мне надоели. Ведь и ко мне мужчины подходят знакомиться, меня тоже приглашают на танцы. А финны все одного телосложения и все носят клетчатые рубашки, так я их по тем рубашкам и различала – один в синей рубашке, другой в красной, третий в зеленой с желтым. А лиц я их не успевала запомнить, потому что только начнешь танцевать – опять эти стервы пропали, я срываюсь, бросаю партнера и бегу их разыскивать. И когда я уже устала от этого бедлама, это было около трех часов ночи, я сказала им: все, мы уходим домой. Тут на выходе со всех сторон подбежали мужчины нас провожать. Один подает пальто, другой просит телефоны. А девчонки такие довольные, счастливые – губной помады там уже и не видно! Но я и этого не заметила, для меня то, что они живы и рядом со мной, – это уже все. И когда я пришла домой, в отель, и отправила их в номер, я была просто счастлива, что могу наконец-то спокойно поспать. Три дня – до заезда следующей группы.

Но это я отвлеклась, просто так вспомнила, а хотела рассказать про другое – про Эллу. Потому что сразу после тех девчат приехала в Хельсинки эта Элла из Мариуполя. Вроде как туристка, а на самом деле к одному своему финну-хахалю. Уж не знаю, где она его зацепила, может, у себя в Мариуполе, все-таки портовый город. И вот она приезжает, у нее при себе только маленькая дамская сумочка, там лежали зубная щетка и трусики. Я встречаю эту группу и говорю: где ваши вещи, девушка? Она говорит: меня здесь ждут. И сразу к телефону, набрала номер. Спустя двадцать минут подъехал к нашему отелю «мерседес» двухместный, спортивный, эксклюзив ручной сборки. А в «мерседесе» – такой старый дядя в ковбойской шляпе. Посадил ее и увез. Через три дня, когда я уже не знала, где ее искать, и думала в полицию обращаться она позвонила и говорит: у меня все прекрасно, я к автобусу приеду.

И вот она к автобусу подъезжает – весь «мерседес» загружен ее вещами. И швабры какие-то. И тряпки. И электроника. Такой вот набор – тут половая щетка стоит, а тут дорогое платье за тысячу долларов. И перчатки, и еще какие-то причиндалы, которые он ей купил для эстрады, потому что она наплела ему, что она актриса. А затем, пересекая границу – а я как раз с ней уезжала домой, это были мои последние дни в Финляндии, – она при выезде купила себе в «дьюти фри» телевизор, видеомагнитофон и плеер. Короче, пол-автобуса заняла своими вещами, пограничники в Выборге говорят: так, это чье? А я человек добрый и у меня вещей мало, я говорю: вот это мое и это мое. Так и проехали, а в Ленинграде она все это выгрузила и попросила меня помочь ей и побыть с ней в гостинице, отправить ее в Мариуполь на поезде. И я с ней осталась, мы эти вещи таскали то в гостиницу, то из гостиницы на вокзал. И она, уезжая, дала мне телефон какой-то своей родственницы в Москве и сказала, что скоро обязательно в Москву приедет.

И вот, когда Вера мне дверь не открыла и я на улице оказалась, я позвонила по этому телефону, и оказалось, что эта Элла в Москве и давно меня сама разыскивает. Мы с ней встретились в «Славянке», которая возле Киевского вокзала, в «Рэдиссон-Славянская» то есть. Там есть шикарный бар по кредитным картам. А у меня наличка кончилась, а кредитная карта была еще с того момента, как я работала с межбанковскими кредитами. Но я ею никогда не пользовалась, а тут она пригодилась – я эту Эллу угощала за свой счет, хотя там все дорого по-сумасшедшему. Но мы с ней посидели, поговорили, она мне много чего рассказала про московские массажные кабинеты и сауны, даже, можно сказать, глаза на них открыла – какие там порядки и как многие девчонки запросто погибают, если на «субботник» нарываются. А «субботник», если вы не знаете, это когда какие-нибудь бандиты берут одну или несколько девочек и на «хор» их ставят. То есть насилуют всех подряд и причем с садизмом. Потому что накуренные или наркотиками накачанные. У них нет грани – и бутылку могут во влагалище затолкать, и морковку в анал.

А потом могут убить и выкинуть. Я, кстати, недавно видела одну жертву «субботника» – у нее живот был разрезан сверху донизу. То есть зашит, конечно, но шрам безобразный. Девочка причем очень красивая, а зашуганная – если ее громко позвать, она дергается.

Короче, настращала меня Элка тогда в «Славянке» и пошла позвонить какому-то приятелю. Возвращается от телефона и говорит, что он приглашает нас к себе, поехали со мной. А поскольку до этого у нас с ней был разговор о сексе, то у меня уже появилось сексуальное желание, я думаю: дай попробую. Тем более что, по ее словам, он обещал заплатить по-королевски. И мы приехали к нему, потрахались – кстати, я так никогда не говорю, это выражение из вашей книги, а я говорю: «позанимались любовью» – и лесбис ему показали. И тогда я впервые это почувствовала как работу. Потому что в Англии это не было всерьез, у меня там была основная работа другая, а сексом я с тем японцем и стариком-коллекционером просто так занималась, для развлечения. А тут это была настоящая работа, так я ее ощущала. И когда мы вышли от него, я думала, что Элла меня к себе пригласит и там рассчитается. А Элла оставила меня на улице, села в такси и уехала. Для меня это был просто шок. Потому что я человек такой, что я никогда не брошу подругу в беде. Поэтому я сначала даже не поняла, что произошло. Эллу ее приятель посадил в такси, она уехала, а мне он говорит: постой здесь, я пойду за деньгами на такси для тебя. И я, как дура, осталась посреди улицы в два часа ночи. А он, конечно, ушел и не вернулся, а у меня денег – тысяч 100, не больше. Представляете ситуацию? Ночью, посреди Москвы, без жилья, без никого и ничего! Стою на улице, замерзаю, два часа ночи, и мне идти совершенно некуда. И даже позвонить некому. Думаю: все, кранты, один выход – срочно искать себе сауну. Мы же днем говорили с Эллой на эту тему, и у меня в сумочке был кусок газеты с телефонами тех саун, в которые я раньше звонила. Ищу телефонную будку, набираю первый попавшийся телефон, а мне говорят: подъезжайте туда-то. Хватаю такси, еду к метро «Аэропорт» и – представьте себе! – нарываюсь там как раз на «субботник»!

Вечер третий

Как пережить «Субботник»

– Итак, Элла тебя бросила, ты позвонила в какую-то сауну и сказала: вам нужны девочки?

– Нет, я позвонила и спросила, можно я к вам подъеду поработать? Да, мне сказали, прямо сейчас можете? И дают адрес своего салона. Я взяла такси, приехала, это у метро «Аэропорт», но я еле нашла, потому что это за каким-то кинотеатром, за рынком и помещение какое-то подвальное. Правда, салон очень хороший – красивый бассейн, комнаты отдыха, бильярд, спортивные тренажеры. Просто шик! И стол накрыт – банкетный, как в ресторане. Ну, у меня настроение сразу поднялось. Во-первых, я увидела еду, а я есть очень хотела. Во-вторых, я замерзла ужасно, а тут тепло, музыка и еда горячая. Для меня это было как праздник. Думаю: елки-палки, тут еще и к столу приглашают! Только смотрю, девочки, которые сидят за столом с мужчинами, какие-то невеселые. А оказалось, эти мужики – как раз та «крыша», которая тот салон прикрывает. И мало того, что они сюда в два часа ночи на халяву приехали, всех с постели подняли уставших, а никому платить не будут, так еще они какую-то не то «стрелку», не то разборку проиграли и сюда прикатили на «субботник», чтоб оттянуться. И вот получилось: эти девушки сидят такие полураздетые, кислые и квелые, что еще сильней мужиков на злость заводит, а тут я пришла – вся в деловом костюме, юбка длинная, жакет фирменный. У меня ведь в тот день с утра какая-то деловая встреча была, я работу искала, а потом – с Эллой свидание, короче – я одета по-светски. И сияю вся, улыбаюсь – еду увидела!

И притом, если я куда прихожу, то первое, что делаю, – ищу там лидера среди мужчин. И очень редко ошибаюсь – даже не столько психологически его вычисляю, сколько интуиция мне подсказывает этого человека. И там я тоже лидера нашла, сразу. Хотя он сидел тихий-тихий и, кажется, ничем не выделялся. Но когда человек не старается сам выделиться из толпы, то в нем, значит, что-то есть, так всегда в жизни бывает. И этот Александр тоже такой из себя мужик довольно молчаливый, лет сорока, и сидел, сразу видно, не один срок – весь в татуировках. Других женщин это отталкивает, а меня нет, меня татуировки даже привлекают. Но я, конечно, не сразу к нему подсела, я так, на краешек, но у него спрашиваю: можно я немножко покушаю? Он говорит: конечно, ешь. Ты, говорит, то будешь есть или это? И я вижу, что по его щелчку несут и то и это. Хозяин просто дергаться начал – сам мне все подает, вертится передо мной. То есть я попала в точку. А когда ты находишь лидера, и он тебя принимает, и еще начинает за тобой ухаживать – у всех начинается смятение. Мол, вот пришла какая-то и вдруг… И конечно, мгновенно ревность – как так, почему он к ней хорошо относится, а к нам плохо? К тому же не исключено, что у него там была постоянная подруга, а он вдруг всех забросил и на меня переключился. И вот я чувствую это напряжение со стороны женщин – как они начинают на меня смотреть, и думаю, елки-палки, я все равно сильнее! И начинаю еще больше играть. И он, Александр, тоже – то он сидел тихий-тихий, злился на все и злостью, как панцирем, закрывался, а тут – раз: садись сюда, ближе! И уже командует: то ей принесите, это. То есть тоже начинает играть. В таких случаях театр начинается всегда. И уже через двадцать минут он говорит: ты чего сидишь в костюме, пойди разденься, там у нас спортивный зал.

Я говорю хозяину: принесите мне шампанского. И на этого Александра посмотрела. Он говорит: иди раздевайся и расслабляйся, тебе принесут шампанского. Ну, я и пошла. Смотрю: там действительно велосипеды, тренажеры какие-то, бильярдная. Мне интересно, я села на велосипед и стала педали крутить. Тут входит хозяин салона, несет мне шампанское, конфеты и еще что-то. А за ним вдруг влетает хозяйка – такая вульгарная и отвратная юная дама, я таких называю «тверскими». У нее на шее золотых цепей штук пять, на пальцах кольца какие-то и даже на ноге цепь из дутого золота. Короче, безвкусица полная и зуб золотой. Звали ее Ира, а мужа ее, хозяина салона, – Игорь. Между прочим, в Москве полно салонов, где хозяева – Ира и Игорь. Что их толкает жениться и именно этим бизнесом заняться, трудно сказать, но штук десять таких салонов я знаю. И вот она влетает и кричит: «Я тебя, сука, прибью сейчас!» Я, честно говоря, к таким словам не привыкла и даже не подумала, что это она мне кричит, я решила, что они между собой так скандалят. Думаю: не буду им мешать, и кручу себе педали. А она снова: «Ах ты, сука, на меня смотри!» Я говорю: «Почему вы так грубо со мной, я не понимаю вас». Она: «Что ты не понимаешь интеллигентка сраная! Что ты пришла сюда правила мне свои устраивать? „Шампанское ей принесите!“ Выкинь ее отсюда!» Это она мужу своему, Игорю. То есть ее задело, что я интеллигентный человек, хоть и нищая, сумела этого Александра приручить, а она перед ним должна на цырлах ходить и сколько бы у нее ни было денег, мне еще и шампанское подавать! Вот это ее задело, она в истерике и на меня в драку, Игорь ее чуть не ударил, тут девочки вбежали, держат ее, успокаивают.

Я вижу, что из-за меня буквально драка, но думаю: не уйду отсюда. Тут входит этот Александр, и сразу тихо стало, а я ему: «Александр, чем слушать этот скандал, пойдемте, посидим в бильярдной, вы на бильярде играете?» Ну, вы представляете: он ведь плебей, бандит и весь в наколках, а ему вдруг на вы и Александр! К нему ж так никто не относится. И он к людям так не относится. И вдруг ему на вы и с уважением. Он посмотрел на всех – молча причем. И – их как сдуло. А мы с ним начали разговаривать, он стал свое рассказывать, а я свое. Обычный такой разговор – чем он занимается, чем я занимаюсь. Кто я по жизни, как меня зовут. Оказалось, что у банкира, которого он охраняет, жена тоже девчонка и стерва. До сорока лет этот банкир был холостяком, но поехал по бизнесу в Башкирию, увидел девочку очень красивую, ей 14 лет, наверное, было, и она родила ему сына. И вот он быстренько на ней женился, и вдруг у меня, говорит этот Александр, появляется хозяйка-девчонка, которая делать ничего не умеет, палец о палец не ударит, у нее горничная за ребенком смотрит, а она только ходит, пальцем тычет, да еще мне же тыкает постоянно. А я, говорит, не могу ей ничего сказать, хотя готов ее двумя пальцами придушить. То есть в таком плане жаловался он мне.

А я говорю, мол, надо же, везет нацменкам, а я вот чисто Русская, а судьба не подкинула мне ни одного приличного мужчины. А то сидела бы я тоже где-нибудь в хоромах, в бассейне купалась. У тебя, говорю, никого нет на примете, чтобы и мне пристроиться и не ходить сюда? Нет, говорит, я этим не занимаюсь. Ну, говорю, нет так нет. И все, на этом разговор прекратился, но я его этим разговором на человеческое направление перевела. Хотя у таких, как он, совсем другие понятия о женщинах. Они даже от секса получают удовлетворение только при садизме. То есть они приходят в салон не для того, чтобы расслабиться и отдохнуть, а чтобы психологически надавить на девочек, почувствовать свою власть над ними. И девочки тоже – если приходит бандит, они уже напуганы и ведут себя как зашуганные. От этого он, естественно, еще больше проявляет себя бандитом – хватает ее за волосы, начинает издеваться: «Ну-ка, на колени!», «Соси!» и всякие вульгарные слова. Короче, он никогда не ласкает женщину и себя не дает ласкать, а удовлетворение получает не от секса, а от своего садизма и превосходства над женщиной. И вот этот Александр относился к такому же быдлу. Но со мной у него это не получилось. Он начал играть на бильярде и играл, конечно, всерьез, а я, естественно, в шутку, потому что играть не умею, мне главное – попасть в шарик. Женщина вообще не должна уметь играть в эти игры, она должна уметь флиртовать, уметь строить глазки – вот и все, что она должна уметь в этой жизни. То есть подводить человека к тому, чтобы он почувствовал краешек твоего тела, тепла или прохладу твоих рук. А если играешь на бильярде, то обязательно должна быть стойка, чтобы мужчина чувствовал в тебе что-то сексуальное. Вообще если ты знаешь, что ты, как женщина, высший тип человечества, потому что Бог все-таки сначала сделал мужчину, но потом увидел, какой он получился тупой и грубый, и потому сделал женщину на порядок выше и тоньше, так вот, если ты знаешь, что ты – высший уровень, то ты и ведешь себя соответственно тому, как Бог задумал. Все твои движения должны быть совершенно четкие, красивые и сексуальные. Даже просто по жизни – и в быту, и на кухне – каждое твое движение должно быть отработано. В походке или если ты на стул садишься – во всем женщина должна быть сексуальной. Потому главное правило в моем салоне: все должно быть преподнесено красиво. Первый крик, который я поднимаю на своих девушек, это если они сами к себе грубо относятся, не по-женски, а рассядутся враскоряк, как бляди подзаборные. Ведь мужчины это чувствуют очень четко, любой мужчина чувствует, что в тебе есть. И вот с тем Александром – там было несколько моментов когда он хотел стать самим собой и мне нагрубить. Например, он говорит: ты чо танцуешь, ты или играй, или не играй! Но я отвернулась в этот момент и как будто не слышу, то есть не дала ему возможности спровоцировать меня на ответную грубость. А подошла к нему сзади и говорю: что-то у меня не получается сегодня, давай мы с тобой в другие игры поиграем. Например, если ты забьешь шарик, то я у тебя один раз лизну. А он такой неотесанный – он сначала не понял. Он говорит: еще чего! ты мне и так минет сделаешь! Я говорю: нет, так неинтересно, так можно и любому сделать, но разве это игра? Игра – это если ты попадешь в лузу, я у тебя лизну, а если не попадешь – то ты у меня лизнешь. Это, говорю, уже игра, настоящая. Но он не поддавался. Он говорит: сейчас я тебя лизну кием по жопе! А я опять не реагирую на грубость, я говорю: хорошо, тогда я конфетку съем. Так я его заводила, постоянно условия какие-то выдвигала. И довела до такого момента – мы начали любовью заниматься. Причем если ты выбираешь лидера, то самое интересное, что где бы вы ни стали заниматься сексом, к вам никогда никто не зайдет и не потревожит. Это закон и для сауны, и для офиса любого, и даже для Кремля. Ты будешь заниматься сексом столько, сколько хочешь, пока он не скажет: все. И с этим Александром тоже – пока он не вышел, к нам никто не зашел. А я его завела в такое состояние, что мы занимались любовью и на бильярдном столе, и на диванчике, и на тренажерах, где зеркала. Я говорю: нет, здесь неинтересно, пойдем сюда. А теперь – сюда. То есть я его заводила и тянула время, потому что мне не столько интересно было его удовлетворять, сколько просто поиграть в тот фарс, который я там создала. Я говорю: а давай такую позу, а давай такую, а давай представим, что я фонтан… Короче, он разозлился – все, говорит, ты мне надоела, давай трахаться в прямом смысле. Я говорю: давай. Если хочешь так, будет, как ты хочешь. И он захотел минет, но долго не кончал, не мог настроиться. Я говорю: Алекс, я тебе больше не буду минетить, у меня губы не резиновые. Если ты меня не хочешь, то там девочки есть, иди к ним, пусть они тебе сделают. Он говорит: нет, я не хочу этих грязных тварей, я сейчас настроюсь, и все будет нормально. И действительно, как только он включился, я с ним в минуту управилась и он расслабился. Тут нам принесли шампанского – он попросил. Сигареты принесли, покурили мы с ним, выпили. И в этот момент кто-то еще пришел. Я говорю: Алекс, а что здесь так народу много? Он: а тебе мешают? Я говорю: да, мешают. Он говорит: так, вышли все! И мы остаемся опять с ним одни, и вроде бы ему уже ничего не хочется но я начинаю с ним флиртовать, просто сама пристаю. А любому мужчине нравится, когда женщина пристает, – особенно, конечно, если женщина приятная, красивая и все смотрят на нее, и все ее хотят, а он один получает этот подарок. Но и во второй раз он опять очень долго не кончал – я уже устала, у меня уже коленки болели и ноги за шеей были, я уже и не чувствовала ничего, а как резиновая кукла была – до такой степени он замучил меня. Господи, я уже сама себя проклинала: зачем я согласилась?! А он все не может кончить и не может. Я говорю: «Алекс, если тебе нужно немножко садизма, то давай, сделай мне больно, я для тебя согласна – может быть, получится у тебя удовлетворение». И тогда он поставил меня, как говорится по-русски, «раком» и схватил за волосы. И, представьте себе, мне это даже понравилось. Власть такая, сильные руки. А он это во мне почувствовал и все – и у него сразу все получилось, кончил. То есть он за эти два часа, можно сказать, другим человеком стал. Если раньше он приходил к женщине, ставил ее на колени или еще как и требовал, чтобы она с ним отработала, то тут он впервые, может быть, в жизни сначала поговорил с ней по душам, потом поиграл и пофлиртовал и получил от этого удовлетворение!

В общем, не он мне сделал «субботник», а я ему. И после этого он уехал, а я вышла, села к столу поесть, а там уже все более-менее затихло, все ушли спать, и я тоже уснула на кожаном диване, который там стоял в уголке. А когда проснулась, у меня уже кофе стоял – принесли! Потому что с Александром вся его бригада уехала без всякого «субботника» – никого не побили и не порезали. И девочки спокойно спали в подвале – там под салоном есть обыкновенный подвал типа бомбоубежища где стоят кровати железные и двухэтажные, как в казарме. И они там спят. А когда клиенты приезжают, они одеваются и поднимаются в сауну. Представляете?

И вот я проснулась, попила кофе и думаю: куда идти? Говорю: а есть здесь где еще поспать, но по-человечески? Они говорят: да, есть. Там, говорят, наверху у нас учебный комбинат по обмену учительским опытом, и там есть комната отдыха для командированных учителей и столовая. Я своим ушам не поверила, но выхожу на улицу, а уже светло, утро и действительно – дом такой официальный и вывеска «УЧЕБНЫЙ ШКОЛЬНЫЙ КОМБИНАТ». Представляете? В этом школьном комбинате, в его спорткомплексе и сауне самая проституция и происходит! Я зашла в столовую, покушала, довольно-таки вкусно и дешево – за 15 тысяч и еще за 15 тысяч выспалась в комнате отдыха для командированных. А потом эти же Игорь и Ира мне говорят: оставайся у нас работать. То есть ночью они меня впустили, потому что «субботник» у них намечался, и они хотели меня вместо своих девочек бандитам подставить. Но увидели, как я с бандитами справилась, и предложили мне работу.

Ну, я опять спустилась в подвал, посмотрела, но уже, конечно, другими глазами – а там ужасно, просто ужасно. Но куда мне деваться? Игорь мне говорит: поработай администратором, девочек клиентам представлять. А то, говорит, моя баба только все дело портит…

Вечер четвертый

Московский женский рынок, Или Как стать профессиональной проституткой

– Если выбирать какую-то профессию, то сначала нужно маркетинг провести, – сказала мне Анна в наш четвертый вечер. – Я, как руководитель по жизни, с этой точки зрения на любое дело смотрю. И после того «субботника» я себе сказала: все, никакой самодеятельности, а только маркетинг с самого начала, чтобы все по науке.

– И как же ты проводила этот маркетинг?

– А проходя по московским клубам. Ведь клубы разной категории бывают и на любой вкус. Москва теперь так красиво открылась – есть клуб голубых, есть клуб лесбиянок, транссексуалов, даже клуб толстых женщин. Это все на Таганке. А по городу – самые разные клубы – от простых забегаловок для наркоманов, пьяниц и рабочего класса, где женщина полсотни стоит, до элитных клубов, где цены просто завальные. И я смотрела, какие женщины ходят в эти клубы, какой там уровень и для какого уровня я подхожу на тот день. Я понимала, что те, кто работает, например, в «Феллини», они прошли определенный стаж. Потому что «Феллини» – шикарный закрытый клуб для элиты. Там постоянно выставки картин, антиквариата, казино там, рулетка и клубная карта очень дорогая. Люди туда ходят только очень известные и богатые. А девочки – из модельных агентств и стоят 500 долларов. Это минимально. Если кто-то из девочек говорит гостю «двести» или даже «четыреста», то это чревато последствиями. Потому что каждый клуб держит свою марку и там есть люди, которые всех видят и все видят. Конечно, когда человек приходит туда первый раз, то ему кажется, что там просто толпа. Но тот, кто работает там, он знает, кто пришел первый раз и даже зачем пришел. Даже если неделю туда походить, то уже можно определить, кто там новенький появился и для чего. Если девчонка пришла просто отдохнуть, день рождения справить – этих сразу видно. А те, кто пришел сняться, то у них и взгляд другой. По взгляду можно определить, кто они такие и какого уровня они ищут себе мужчину. Модели, например, они очень меланхоличные. Потому что приходят со своими «мамками». Да, вот взяли и испортили такое хорошее слово, стали его употреблять как «сутенерша». Но вообще в «Феллини» главный сутенер – музыкант, который ведет дискотеку, диск-жокей. Он ведет дискотеку и в то же время к нему подходят и спрашивают девочек. То есть там такая круглая танцевальная площадка, и все девочки танцуют обязательно. А мужчины их смотрят, выбирают, но сами к ним не подходят. А подзывают этого музыканта или пишут: хочу такую-то в таком-то наряде. И с ним же расплачиваются, и девочка уезжает, такой вот интересный момент. И есть там вторая категория женщин, более взрослые, проститутки со стажем. Они приезжают в соболях, поднимаются сразу в казино и делают маленькую ставку. Это для форса. Стоят они около тысячи долларов, за меньше они не едут.

– Они что же, – поинтересовался я, – старше других по возрасту?

– Нет, по стажу, – пояснила Аннушка. – Ей может быть 27 но если она начала работать с 14–15 лет, то по ней это видно, она может выглядеть и на 37 лет. Но им платят за то, что они продержались на этом поприще столько лет.

– А кто же их снимает?

– Снимают их в основном дипломаты и депутаты. Потому что это очень тяжелый народ. У них даже ночью голова работает, и они не умеют расслабиться. Многие вообще думают, что они импотенты. А они ищут женщину, которая может их расслабить, и это очень большая работа, тут без стажа и опыта ничего не выйдет. Одна моя знакомая ушла с депутатом в комнату и через какое-то время вышла и плачет ужасно. Я говорю ему: что ты с ней сделал? Ничего, говорит. Тогда я ей говорю: он тебя бил? Нет, оказывается, он ее психически убивал. Он начал ей рассказывать, как она низко пала. И психически стал ее давить – мол, почему ты этим занимаешься. И она не выдержала, у нее истерика. А для них это такой эротический садизм, как у бандитов «субботник». То есть те на страх берут и физически избивают, а эти морально. Сначала он нравоучения читает, до печенок достанет – мол, уйди с этого грязного поприща, а потом, когда девочка уже плачет, и кается, и вся в соплях, – вот тут он ее и поимеет с большим удовольствием. Но настоящего расслабления это все равно не дает, это только другая форма садизма, это садизм власти, я бы сказала. А для настоящего расслабления они себе ищут более взрослую женщину, и такие специально для них приходят в «Феллини», и ставка у них – тысячу и выше.

– Если там так дорого, как же ты туда попала?

– Я шла целенаправленно, изучая маркетинг этого рынка. И первый раз я заплатила за вход. А второй раз я уже познакомилась с охранниками и заходила туда даром. Но начала я, конечно, не с «Феллини», а с клубов, где для девочек вход бесплатный. Брала клубный журнал, смотрела, где вход бесплатный, и шла туда. Приду, чашечку кофе выпью, присмотрюсь, что и как. Или в казино посидишь, тоже чашку кофе выпьешь, поговоришь, пообщаешься – девочки, пока ждут клиента, чего только не расскажут. Например, что клуб самого высшего уровня находится где-то на «Спортивной». Но это уже только для правительства, там три проверки даже по клубным картам, и туда ходят модели высшей категории, которые прошли кастинг определенный, и проститутки со стажем десять лет минимально. Рядом по этой категории стоят только «Феллини», «Три пескаря», «Ап энд даун» – в них цена на девочек тоже до тысячи доходит. А «Найт флайт» – клуб второй категории, туда в основном ходят одни иностранцы и новые русские, вход туда стоит 120 долларов. Этот «Найт флайт» какой-то швед держит, и там никаких сутенеров нет. А девочки там идут по четыреста долларов, и даже за триста можно сторговаться, они без «мамок» работают, а сами на себя, и в основном это все москвички, с московской пропиской. Но правил там никаких нет – можешь себе любую цену назначить, хоть 50, хоть 500. Чем это место и хорошо для работы. А этот швед и его помощники ни во что не вмешиваются, он на входных билетах зарабатывает – там за вечер девочек пятьсот проходит. Причем пускают туда только красивых, молодых и хорошо одетых. То есть это такой дом свиданий на Тверской – мужчины приезжают туда снимать девочек, целенаправленно, ничего больше. Но там надо самой подходить к клиентам, что для новеньких девочек – край. Как это я подойду к иностранцу за деньгами, это же все равно что по улице с протянутой рукой пойти! Хотя, конечно, и мужчина может к тебе подойти, но, как правило, там такая конкуренция – не успела ты глазками щелкнуть, другая его уже сняла. Потому что иностранцы – самый лакомый для русских женщин кусочек. Ведь западные бандиты к нам не приезжают, а когда нормальный человек появляется в чужой стране, он не знает ее законов и психологически ведет себя соответственно. С опаской. Он хочет женщину, но даже если он простой рабочий, он не пойдет насиловать, он пойдет в клуб или в салон. И все девочки хорошо знают: когда к иностранцу едешь в гости, там никакого «субботника» не будет, там безопасно. А во-вторых, у них всегда можно покушать. Правда, он тебя затрахает за свои три или четыре сотни, он специально будет терпеть и не кончать, потому что уже обжегся с Россией и знает наш стандарт – только один раз! Но зато если ты видишь, что он время перешел, ты говоришь: все, финиш. Если хочешь продолжать, доплачивай! И они не шумят, не кричат, они всегда платят. И никогда не кидают, а даже спрашивают: можно еще раз? можешь ты остаться у него ночевать? Ты говоришь: это стоит столько. И если он не платит – все, ты встаешь и спокойно уходишь, никто тебя пальцем не тронет.

– А иностранцы – это кто? – поинтересовался я. – Скажем, белорусы или грузины – это теперь тоже иностранцы?

– Представьте себе – да! – сказала Аннушка. – Мы разделились полностью! И самое главное, психологически. И это проявляется во всем, а в сексе – особенно. И пусть они как хотят к этому разделению относятся, но они сами его хотели, и теперь мы к ним относимся, как к иностранцам, но из слаборазвитых. Хотя кавказцы, например, они в сексе всегда были злые.

– А китайцы? – расширил я географию.

– Китайцы разные бывают, – просветила меня Аннушка. – Которые здесь обжились, они уже ведут себя, как русские. А которые приезжие, те никогда не стоят за ценой. Говоришь ему «сто пятьдесят» – будет сто пятьдесят, говоришь «триста» – значит, триста и все, он другую искать не будет. Может, у них правило такое – к кому подошел, ту и берешь, не отступая. Но вообще и наши китайцы, обрусевшие, и приезжие – все они очень быстро кончают. То есть я не знаю, как они на китаянках, но с русскими девушками они в такое возбуждение входят, что сдержаться не могут и в момент кончают, как дети.

– А японцы?

– Нет, японцы более изощренные и цивилизованные. И у них все четко поставлено: они сюда по бизнесу приезжают на год, причем – выучив язык. Он, может быть, первый день в России, а уже начинает с тобой торговаться. Особенно если это не в «Феллини», куда они вообще не ходят, и даже не в «Найт флайте», а в какой-нибудь «Метелице». «Метелица» или «Утопия» – это, конечно, ниже «Феллини». Я, между прочим, в это «Феллини» как раз после «Утопии» и «Космоса» попала, то есть обтерлась уже по клубам. Но все равно – когда я первый раз пришла в «Феллини», у меня был шок. Стрессовое напряжение. Я сижу в сторонке, а мне кажется что меня все видят. Честно скажу, до этого у меня такое чувство было только один раз – когда я впервые из своего Ковино в Москву приехала и в метро вошла. Так я испугалась! Казалось, на меня все смотрят и все у меня забирают энергию. Но потом я, конечно, научилась блокироваться. Или привыкла. То есть в любом клубе ты первый раз чувствуешь себя напряженно. К тому же тебя, как новенькую, действительно все разглядывают – и постоянные клиенты, и сутенеры, и администрация. Но если ты неделю в этот клуб походишь, то этот комплекс снимается. Ты уже знаешь, как держать чашку, ложку и как вести себя. Хотя в «Феллини» я и недели не провела, я там уже на второй или на третий вечер поняла – это еще не мой уровень, у меня ни «мамки», ни стажа. И я вернулась в «Утопию», потому что у меня там уже напарница появилась, Дина ее звали. Она красивая была девочка, но моложе меня и брюнетка. А на этом рынке всегда парами работают и подбираются по контрасту – блондинка с брюнеткой, худенькая с полной и так далее.

– Ты с ней в «Утопии» сошлась?

– Нет, в «Райских птичках». Это тоже салон такой, как моя «Аннушка», но классом пониже, конечно. После той сауны и «субботника» я еще в нескольких местах поработала – мне ведь жить негде было и не на что. И я нашла салон с проживанием – «Райские птички». Там хозяева тоже Игорь и Ира. И вот этот Игорь открывает мой паспорт, смотрит, а там год рождения указан, и он видит, что мне 35 лет. Он говорит: ты-то зачем пришла? Я говорю: знаете, я к вам пришла без вопросов, и вы, если можно, без вопросов. Если я вам не подхожу, так и скажите. Он говорит: нет, подходишь, но работа у нас почасовая, клиентов много и вообще тут сплошной конвейер. Если выдержишь, говорит, оставайся. Потому что тут и молоденькие не все выдерживают. Ладно, я осталась. И вот приходят клиенты, им девушек показывают, а там 12 девушек и все молодые. А я смотрю клиентам в глаза и мысленно прошу: «Возьми меня! Возьми меня! Ну возьми, пожалуйста!» И один дяденька вдруг говорит: «Ладно, ты так смотришь, пошли со мной! Посмотрим, что ты со мной сделаешь». Ну, я все ему сделала, и он мне такие чаевые дал – я там на чаевых больше заработала, чем по часам. Потому что пускай у меня как у проститутки стажа не было, но по жизни у меня опыт был, чтобы в людях разбираться. И если я вижу, что пришел грубый мужик или, может быть, бандит, то я знаю, что ему нужно что-то с садизмом. А если я вижу, что интеллигентный и чистый, то такому я могу за лишние 300 тысяч сделать минет даже без презерватива. Или, скажем, кто-то хочет мастурбацию увидеть, или стриптиз, или лесбис. При этом я им не говорила: хочешь стриптиз? Нет, я говорила: можно я тебе стриптиз покажу? Он говорит: ну покажи. Я говорю: триста тысяч. И так с одного триста, с другого – я там за три дня заработала три миллиона рублей – старыми, конечно, – и ушла. Во-первых, мне не понравилось, что там действительно сплошной конвейер – он пришел, залез, слез и ушел. Хочет он мыться, не хочет – не важно! То есть там пять комнат, и работа круглосуточно. А клиент идет и идет, как рыба на Сахалине, и тебя поднимают в любое время, усталая, не усталая – вперед! А во-вторых, на три миллиона я уже могла снять себе комнату и иметь деньги на хлеб, еду и метро. И даже в тот период я кое-какие деньги детям отправила и купила им куртки.

И вот я ушла оттуда, потому что в то время у меня еще не было полного решения заняться этим бизнесом. Во мне борьба происходила. Я еще думала куда-нибудь в экономику вернуться, в менеджмент или в банковскую структуру. Вот, думаю, вернусь в бизнес, у меня там неплохо получалось, и можно найти людей, какие-то связи восстановить и опять устроиться на приличную работу. Но это я так думала, пока Деньги были, пока я сыта была. И к тому же во мне, наверно, что-то такое сексуальное появилось или я как женщина стала раскрываться, не знаю. Но только никакие старые связи я восстановить не смогла, а новые меня в деловом качестве не воспринимали. Я как-то с тем же Александром встретилась, хотела насчет работы поговорить, а кончилось все у него в постели. И так это меня заело, что утром он пошел бриться а я – за ним, в ванную. Он говорит: чего тебе? А я говорю: ну, если ты меня только как женщину воспринимаешь, то я тебе такое сделаю – всю жизнь будешь меня вспоминать каждый день! И сделала ему минет. То есть пока он брился, я ему минетила. А недавно мы случайно встретились, он смеется: «Ну, Аннушка, достала ты меня! Я тебя каждый день вспоминаю – по утрам, когда бреюсь!»

И вот это чувство мести, что ли, подтолкнуло меня в проституцию. Потому что в сексе я, может быть, до сих пор по-настоящему не раскрытая. Ведь по жизни, если посчитать, сколько у меня настоящих партнеров было? Пять или шесть, если с мужем считать. А все остальные – клиенты, которые меня обманывали, кидали, насиловали. И скорее всего именно они и толкнули меня в эту профессию – отыграться на мужчинах, вылить на них все то зло, которое они принесли мне за это время.

– Стоп, Аннушка! – сказал я. – Тут я что-то не пойму. Как в этой профессии можно мстить мужчинам? Тут ведь как бы наоборот – сфера обслуживания. Угождать нужно мужским прихотям…

– Нет! – решительно перебила Аннушка. – Стать проституткой – это и есть месть мужчинам! Потому что вне проституции мужчины себя как ведут? Они обещают золотые горы и говорят всякие слова – «дорогая», «любимая», то-се. А потом получат свое и раз – ты остаешься у разбитого корыта. А тут все четко: плати деньги и уходи! Я тебе не должна ни душу раскрывать, ни жизнь. Я за твои деньги отработаю сколько положено и – пошел вон! То есть я выше тебя, потому что ты во мне нуждаешься, лично во мне, как в женщине, а я – только в деньгах, в бумажках! Понимаете?

– Н-да… Круто… – заметил я. – Только можно ли строить жизнь на мести?

– Вот, – сказала Аннушка. – Это вы правильно заметили! И Игорь мне то же самое сказал, когда я в «Райские птички» вернулась. Я там, уходя, туфли забыла, а когда пришла за ними, Игорь, хозяин, мне предложил у них тоже администратором поработать. И начал показывать, как он рекламу делает, как «крышу» выбирают и как у них все организовано. Вообще, говорит, ты можешь заниматься чем угодно, но этот бизнес самый лучший и самый прибыльный. Потому что здесь налоги платить не надо, бухгалтерию вести не надо, и только одно в этой профессии обязательно – любить мужчин! Без этого, говорит, никогда настоящей проституткой не станешь и настоящих денег не заработаешь. А вот если полюбишь мужчин, всех, говорит, именно всех – и больных, и горбатых – вот тогда, говорит, этот бизнес самый интересный и самый лучший. Ведь зарплата к тебе домой сама приходит! И мне это так понравилось по мысли, что я себя тренировать стала. Нет, правда, я ходила по улицам и смотрела на мужчин – не на молодых и красивых, а на самых грязных, небритых, пьяных и старых и думала: а что в нем хорошего, за что его можно полюбить? Ведь кто-то и его, может быть, любит. А за что? И так я в себе это воспитывала, честное слово. И там же, в «Райских птичках», я с этой Диной сошлась. Она хоть и моложе меня, но тоже прошла через несколько салонов и сообразила уже, что пора на себя работать, а не на хозяев постели пахать. И мы с ней ушли из салона, сняли комнату. Точнее, я сняла, а она ко мне подселилась, потому что по жизни я лидер, а она нет, ей руководитель нужен, она, как иногородняя, и Москву-то еще плохо знала. И для начала мы с ней пошли в дискотеку «Солярий», где гостиница «Космос». Нам кто-то дал пригласительные и сказал, что там сбор каких-то банкиров. А там оказалась обычная дискотека. В подвале. Мы пришли, а там, конечно, сразу увидели, что мы новенькие. И первые, кто к нам подошел, – местные бандиты, из тех, которые этот «Космос» держат. Один был, наверно, два двадцать ростом, а второй маленький. Цепи на них, браслеты – все, как положено. И говорят: девочки, имейте в виду, вы сегодня с нами аттестацию проходите. И отошли. Ну, я думаю, идите вы куда подальше! Тем более что к нам подсели итальянцы, начали разговаривать и пишут мне цифру на салфетке: 200 долларов за ночь. А я думала, что «Солярий» относится к более высокой категории, я говорю: ты что, за двоих – тысяча. О, говорит, таких цен здесь нет. Как нет, говорю, это все-таки клуб более-менее. А потом смотрю – там все зеркальное, и потому он кажется большим. А на самом деле он маленький, темный и грязный. Ну, мы встали и – к выходу. Без итальянцев, сами, просто чтобы уйти. Но эти два парня нас уже не выпустили. «Девчонки, вы с нами» – и все. Ладно, для нас мужчина это мужчина, поднялись наверх, на 19-й этаж, в какой-то номер. А было прохладно, и один из них Дима, высокий который, он окно открыл. А в «Космосе» окна огромные, почти до пола и открываются настежь. Вот он открыл окно и говорит: ну что? попались? Это у них один из психических нюансов запугивания – мол, мы вас сейчас в окно выбросим. Но мы никак не прореагировали, я так вообще не поняла, думала: может, человеку жарко. То есть мы их не восприняли как бандитов. Мы знали, куда идем и что нам делать. Ведь мы с ней договорились работать, а труд, чтобы он был оплачен, его надо выполнять правильно. И вот они что-то говорят, а мы включили музыку и стали показывать лесбис. Такое у нас появилось желание. А лесбис – это вообще интересная штука. Когда женщины по жизни лесбиянки – это одно, они в эту жизнь мужчин не впускают. А в нашей профессии лесбис – это совсем другое, это артистизм и театр. Там надо научиться делать такие движения, чтобы зрителя захватить, чтобы у него сексуальные эмоции возникли. И вот мы с Диной устроили им такое представление, как на сцене. Я ложусь, Дина ко мне наклоняется, а у нее длинные волосы, и этим парням вообще не видно, что мы там делаем. Но по тому, как я начинаю стонать и изгибаться, у них фантазия начинает работать, они смотрят, смотрят и – замолчали, уже никаких угроз. А мы позанимались лесбиянством, и Дина пошла с Димой-большим в ванную отдыхать. А я осталась с Мишей-маленьким, но он оказался вредный и противный, он говорит: у Димы член такой огромный – ни одна баба принять не может, он вас всегда насилует, и сейчас твоей подруге просто матку порвет. И смеется при этом, радуется! А я слышу, что Динка не кричит, я и расслабилась и стала этого Мишу ласкать. Мне было все равно – противный он, не противный, бандит, не бандит – я знаю, что он мужчина и что ему как мужчине нужно. То есть он надо мной поиздеваться хотел и стал угрожать: вас всех вешать надо! я тебе сейчас то сделаю, это! Но как он может издеваться, если я его не боюсь, а уже ласкаю и думаю: говори сколько хочешь, если у тебя такая фантазия разговаривать при сексе, а мне с тобой разговаривать некогда, мне главное – чтобы ты получил наслаждение. И когда он кончил, он сразу замолчал. И так мы нормально отдохнули, а потом они говорят: елки-палки, мы на вас хотели оторваться, специально окно открыли, чтобы если вдруг что не так – выкинуть вас и все. Но вы такие классные девчонки – мы никому не платим, а вам – так и быть. И заплатили нам 150 долларов, хотя мы были у них буквально 20 минут.

И вообще с Диной у нас поначалу все нормально получалось, мы с ней полгода вместе жили и работали. И чего только не навидались! Если бы вы проституткой поработали, вы бы такие романы написали – отпад! Например, появился у нас как-то клиент из Сибири и говорит: у меня все прекрасно – семья шикарная, жена замечательная. Но в сексе полного наслаждения нет, потому что в юности я привык иметь секс только с женщинами в носках. То есть комплекс у него такой, потому что в юности он спортом занимался и ездил на соревнования. А там у них была сборная мужчин и сборная женщин. А кодовый знак – белые носки. То есть если на девочках белые носки, то, значит, все в порядке, мужчины, заходите к нам! И вот этот комплекс у него сохранился. А жена, как назло, тоже бывшая спортсменка, у нее при виде белых носков истерика начинается, она ему кричит: тебе что, всех подряд подавай? И вот когда он пришел к нам с Диной, он говорит: только одно условие, девочки, – наденьте белые носки. И сам побежал в магазин за носками. Но в магазине белых носков не оказалось, одни черные. Так он потом очень страдал – опять, говорит, не повезло, не будет полного наслаждения. Но мы с Динкой так постарались, что он забыл, в каких мы носках, ему потом и черные носки белыми показались…

Вечер пятый

Секс, деньги и раба любви, или Тверская – суровая улица

– Женщины делятся на две категории: на блядей и проституток, – объяснила мне Аннушка в наш последний, пятый вечер. – Бляди – это те, которые постоянно находятся в сексуальном возбуждении, им все равно, с кем и где, им лишь бы использовать мужчину, удовлетворение от него получить. А остальные женщины, которые не бляди, – все проститутки без исключения. Не важно, что она о себе думает: я замужняя женщина, порядочная. Ерунда это! Просто она не за наличные это делает, а за тряпки, ювелирные украшения, комфорт и другие удобства. Разве она не тянет из мужа подарки – шубы, наряды, курорты всякие? И разве без подарков она его удовлетворяет так, как в тот день, когда получает что-то? Вы мне покажите «порядочную жену», которая за кольцо или шубу откажется сделать мужу то, что он хочет. Но это ведь те же деньги и та же проституция. Потому что проститутка – она тоже приходит в состояние возбуждения от красивой вещи, она тоже думает: я вот это хочу! я за это могу отдаться! И я, может быть, с самого начала была такой человек – ну, внутренняя проститутка. Потому что наш отец хоть и работал день и ночь, а гулял от матери очень сильно, у него была куча любовниц в деревнях. И все учительницы, которые у нас преподавали, были его любовницы. Вот нас было шесть сестер-погодков, так в какой бы он класс ни пришел, он никогда не стучал и со всеми учителками на ты: «Валентина, позови мне Аню!»

Но мама его прощала. Она даже рада была, что он гуляет, ведь он ее в это время не трогал. А то когда он с нами жил, так он ее просто замучил – шесть детей сделал! И я, наверно, повторяю его путь по сексу. У меня, я думаю, призвание такое сексуальное – мужчин удовлетворять. Тем более если за это еще и деньги платят – это же вообще роскошно! Вы, например, писатели тоже так живете – пишете книги, удовлетворяете свое призвание и за это еще деньги получаете. Или художники – они же не могут не рисовать, если у них талант от Бога. Женщины то же самое. Только без менеджера даже самый роскошный художник может от голода помереть, как проститутка на Казанском вокзале. А с менеджером…

Вот посмотрите мой салон. Это не то что какие-то дешевые бордели для рабочего класса в спальных районах. Я не для рекламы вам говорю, я знаю, что вы все равно мое имя поменяете в книжке. Но сейчас в Москве держать дешевый салон просто глупо. Потому что цена женщины зависит от экономического состояния страны. Вот недавно в связи с Гонконгом упали ценные бумаги, и биржа остановилась. И сразу – у нас простой, нет клиентов! Ведь Москва сейчас только одним живет – секс и деньги. Я не говорю про Россию или даже про ближнее Подмосковье – там нищета сплошная! Я езжу за город и вижу – там люди нищие. Но Москва – не Россия, Москва – другая страна. Первое место в Москве занимают секс и деньги. Ничего больше. Тут люди практически не работают, на них работает периферия, и все деньги из регионов сюда сливаются. В центре Москвы такие деньги крутятся, какие даже за Садовым кольцом не снились. И этот центр нашему бизнесу дает весь доход. В день, даже в самый плохой, у меня выходит 300–400 долларов. А почему? А потому что тут сплошные посольства, офисы иностранные, да и наши новые русские – они поездили по заграницам, пожили там в хороших отелях и уже не хотят лишь бы как секс иметь, как это было при советской власти. Нет, они хотят и девочек модельных, как в телевизоре, и простыни красивые, шелковые. И сюда именно за этим приходят. Конечно, отклонения тоже бывают – некоторые богатые даже на Тверскую ездят за острыми ощущениями. Или люди искусства. Они ищут острого ощущения, грязи. Они устали от своей интеллигентности и непорочности, им хочется грязную женщину. У одного моего знакомого тоже такая слабость. То есть на самом деле он очень богатый человек и может все «Феллини» купить, но раз в месяц он едет на Тверскую или на вокзал, берет бомжиху за 50 баксов. И не потому что скупой, а потому что это как рулетка – подхватишь венерическую болезнь или не подхватишь? Такая вот игра у них. Он один раз туда съездил, второй, а потом полгода лечится…

– Выходит, Тверская – это русская эротическая рулетка?

– А разве вы не видели – там куча лимузинов. Туда едут люди риска: банкиры, бандиты и богатые новые русские, которые в Москву приезжают на один день. Почему я и говорю: мы, русские, самый сексуальный народ в мире. Не считая негров. Но негры не в счет – они обнаженные ходят всю жизнь. А из цивилизованных стран, это мое личное мнение, мы самый сексуальный народ. Даже в Англии, как я вам уже говорила, почти все мужчины гомосексуалисты. Потому что у них в школах обучение раздельное, и среди мальчиков практически каждый старшеклассник через это проходит, у них это как дедовщина. Даже если потом кто-то это перерастает и становится нормальным человеком, он рано или поздно возвращается к этому. А у нас это не практикуется. У нас и на стандартном сексе можно такое острое извращение испытать – живым не останешься! На той же Тверской сколько раз было: мужчина снял себе женщину, а она подсыпала клофелина, усыпила и ограбила. И все это знают, все про это читают и по телику слышат, но все равно едут на Тверскую и играют в такую рулетку – или СПИД подхватить, или триппер, или клофелин. Такой вот мы народ – упертый сексуально.

Или посмотрите на ту же Тверскую с женской стороны. Это уже не рулетка, это уже верняк с залетом или на «субботник», или еще хуже. И тоже все про это знают, а все равно туда со всей страны девочки слетаются. Конечно, они приезжают в Москву, мечтая здесь принца своего встретить, но где его искать, не знают и идут на Тверскую. И там текучка такая – сутенеры каждый день новые команды набирают. Причем она сегодня пришла, и ее отправили неизвестно с кем, ее могут увезти кто угодно и для чего угодно, очень много погибает девочек с Тверской. Это такой путь открытый. У меня со знакомой девочкой тоже был там случай. Она работала на Тверской и очень хорошо одевалась. Я говорю: ты ж работаешь на Тверской, как ты можешь так одеваться? Она говорит: зато меня всегда берут! И вот однажды ее взяли, а на следующий день я звоню, она говорит: я заболела. В чем дело? Говорит: меня раздели, мне пришлось раздетой по морозу домой ехать. То есть не только использовали, но еще ограбили, оставили без денег, и хорошо – хоть ключи кинули ей в руки…

Но в моем салоне никакого такого риска нет – ни для женской стороны, ни для мужской. Во-первых, я с Тверской девочек не беру, я их сразу вижу. Другая придет проситься на работу, я спрашиваю: «На Тверской стояла?» Нет, не стояла. А я вижу: врет – Тверская суровая улица, кто там стоял, на той уже быдловый штамп до гроба. У нее обязательно прорвется то, что она на Тверской получила, и она уже никогда не станет высокой интеллигентной проституткой. Такой, например, как модели, которых я вчера в мэрии видела. Что вы удивляетесь? Мне позвонили из мэрии и пригласили на симпозиум «Здоровый образ жизни». Клянусь, сами позвонили! А был этот симпозиум в здании мэрии, в большом концертном зале. И народу полно – журналисты, телевидение. Должен был и Лужков появиться, но почему-то не появился, только его заместители были. А я на такие мероприятия обязана ходить – изучать стиль одежды, прически, манеры и вообще с людьми знакомиться. Тем более что туда всегда приглашают топ-моделей, которые просто ходят, развлекают людей. В мэрии тоже были модели – высокие, меланхоличные девочки с красивыми прическами. И я это сразу для себя почерпнула – как много прическа значит в женщине. Кажется, они и одеты-то были не ахти – обыкновенные потертые джинсы, какие-то рубашечки, кофточки, минимальный макияж. Но – красивая прическа! И как раз под те платья, которые им предстояло потом демонстрировать. Из льна, из хлопка – короче, все, что касается чистой экологии. И вот в перерывах между выступлениями они ходили и показывали моды. А после симпозиума, конечно, фуршет для каких-то меценатов и представителей крупных компаний. И эти девочки – продолжение банкета. То есть там для солидных гостей накрывается маленький стол и девочек продают. При их согласии, конечно. Потому что это и есть их главный доход. Манекенщицы в Москве получают 50 долларов в день, максимум – 100. За показ моделей. Но для них это не деньги, а главные деньги они зарабатывают на том, что после таких презентаций очень дорого уходят. Им платят даже за то, что они такие меланхоличные, – это сейчас самая мода. И такой же заработок у них на всяких биеннале и выставках одежды. Там еще проще, там администратор говорит девочкам: останьтесь, пожалуйста. Остаются. Приходят всякие солидные мужчины и начинают: вы такие юные, неопытные, чем вам помочь? что вам сделать? И начинают обещать! А девчонки уже сразу понимают, в чем дело. И те, которые занимаются этим, они остаются и называют свою цену – сами, без всякого менеджера.

И на том симпозиуме такая же была история, а я там просто ходила и смотрела, мне была интересна эта кухня. А потом ко мне подошел один из организаторов, довольно интересный мужчина, и подошел с такой приятной улыбкой. Говорит: это я вас сюда пригласил, как вам тут нравится? Я говорю: а где вы взяли мой номер телефона? Он сказал, что ему дал кто-то из знакомых и что он еще мне позвонит. И позвонит, я не сомневаюсь. Я же знаю эту категорию клиентов, у меня есть такой же – он в «Титанике» работает. Это дискотека и большой ночной клуб уровня «Утопии» и «Какаду». Туда приходит туча красивых девчонок. А этот охранник мне звонит и говорит: да не хочу я их видеть, я хочу что-нибудь домашнее, хорошее. Кстати, он и сегодня отдыхал у нас два часа.

А другие клиенты звонят и наоборот: «Аннушка, у тебя есть двенадцатилетние?» Но это подсудное дело, я с такими клиентами дел не имею. Хотя как-то пришли две девочки, сказали, что им восемнадцать. Но я же вижу, что им четырнадцать. А у меня как раз постоянный клиент сидел, чай пил, как вы пьете. Он говорит: возьми их, пусть девочки заработают, иначе они все равно на Тверскую пойдут. Я ему: ладно, бери их и иди в спальню, только пусть они помоются сначала. Ну, девчонки счастливы – они же молодые и заводятся с ходу, им интересно. А он побыл с ними и отдохнул шикарно, получил полное удовлетворение. Вышел и говорит, что у него такого просто никогда не было, ни одна, говорит, женщина этого не даст.

Но то был случай, совпадение, а обычно, если звонят и спрашивают малолеток, я к таким клиентам отношусь с подозрением. Это или больные, или провокация, подсудное дело. У нас несколько таких дел по телевизору показывали, а мы все, что касается секса и проституции, очень внимательно смотрим – и программу «Про это», и все остальное. Ведь это реклама нашему бизнесу. Люди смотрят, у них фантазия разгорается, и они к нам приходят, просят, чтобы им сделали так, как по телевизору рассказывали. Например, один пришел и говорит: я хочу, чтобы мне показали лесбис, как вчера по телику говорили. Я говорю: мы приглашаем вас отдохнуть. Выберете девушек, которые вам понравятся, а мы посмотрим, как вы нам понравитесь. Он говорит: ах, даже так? Даже так, говорю, вам же неинтересно, если вам кто-то понравился, а она идет с вами, скривя губы. Вам будет интересно, если девушка пойдет с вами, улыбаясь, настроенно. Правильно? И так я их готовлю морально, расслабляю, потому что телевидение направляет к нам очень разных людей, необразованных. А мы их уже дорабатываем. Тем более что по телевизору очень часто и глупости говорят. Например, почему-то считается, что там, где проституция, там и наркотики. Но это же не так совершенно! Настоящая проституция всегда боится наркотиков и наркоманов! Блядство любит наркотики, это да. А с нашей стороны, наоборот, идет постоянная борьба за чистоту и безопасность. Например, с нашей стороны – обязательно презерватив! Независимо – хочет клиент или не хочет. Я своих девочек строго предупреждаю и ругаю, если они делают секс обыкновенный, без презерватива. Даже при том, что они постоянно следят за собой – после каждого клиента идут мыться в ванную, ополаскиваются и прочищаются с солью, с пенкой, и обязательно раз в неделю – свечи, фарматекс, убивают все бактерии, у нас теперь для этого много препаратов существует и есть пятое поколение антибиотиков, которые выпиваешь одну таблетку – и все проходит. Это, конечно, вредно, но раз в год можно себе позволить, чтобы не делать впредь таких ошибок. Потому что если пришел больной клиент, то его тело всегда специфический запах имеет. А у здорового организма никакого запаха не бывает, здоровое тело нормально пахнет. Так что клиента сразу и по виду, и по запаху можно определить. Ну а если она видит, что это интеллигентный и здоровый человек, то она может позволить себе сделать ему минет без презерватива и заработать чаевые долларов пятьдесят – шестьдесят. Но только минет, а обыкновенный секс без презерватива я категорически запрещаю. По той причине, что я не знаю, где этот клиент был час назад, и он отсюда пойдет домой, побудет с женой, а она же у него не предохраняется так, как мои девочки, она от него может не знаю чем заразиться.

Так что я со своими девочками веду честную игру. Свою копейку они зарабатывают, 30–40 долларов в день я им гарантирую. На всем, между прочим, готовом – они ведь и живут тут. А если чистый и здоровый клиент хочет их поощрить, я не мешаю. У меня есть тетрадь, где я вписываю: отработала сегодня два часа или три часа. И в конце недели я плачу. А если она просит деньги раньше – пожалуйста. Это не то что в других салонах, где девочек обдирают с первого дня. Например, я после «Райских птичек» еще в одном салоне администратором поработала, и тот салон считался заведением высшего уровня. Там было четыре девочки, роскошная квартира, красивое постельное белье и высокие требования к нижнему белью, к прическе, к одежде. То есть хозяйка очень много для этого делала, но делала по-хамски. С утра, как девочки придут на работу, она: «Давыдова, посмотри на себя!» И начинает их буквально убивать. А потом, когда приходит клиент, она: «Так, без разговора!» Девчонки прямо плакались мне: как в таком состоянии с мужчиной работать? И еще был один момент – у нее меню было, в баре лежало. Открываешь, а там написано: секс простой – 10 долларов, минет – 10 долларов, стриптиз – 15 долларов, анал – 30 долларов, а два часа у нее стоило 130 долларов, и меньше, чем за два часа, она ни с кого не брала. Он может приехать даже на пятнадцать минут, но платит за два часа, это была ее норма. А девочкам она платила за реальное время и, кроме того, сто долларов брала с них за охрану, за «крышу». Приходит к ней девочка, как я, например, приходила, – без копейки денег и жить негде. Она ее берет, а в конце недели, когда девочка уже рассчитывает на какие-то деньги, она ей: «Сто долларов удерживаю за охрану». Чем сразу отшугивает красивых девчонок. Девочка отдает эти деньги и думает: больше я сюда не пойду, потому что завтра с меня опять возьмут. Я посмотрела на все это и поняла, что каждая девочка ищет не только заработок, но и семью, приятную обстановку, красивые апартаменты. Все-таки они тут и живут, и работают, это их мир, и им хочется, чтобы в нем было много места и легко жить.

И вот потому, что я сама через все это прошла, мои девочки всегда сыты, они не думают о завтрашнем дне – куда им пойти, под какую крышу. Хотя это не так просто – заставить людей на тебя работать, поверить в тебя. Это тяжело. Надо создать такую атмосферу, чтобы они не работали, а отдыхали. И они отдыхают – представляете, мы с вами тут уже пятый вечер разговариваем, а они там спокойно работают с клиентами и знают, что я их никогда не обману. Даже если какой халявщик придет и мне не заплатит, они знают, что я их работу всегда оплачу. Но баловать я их, конечно, тоже не балую, а я у них вроде как старшая – разговариваю, шучу, подкалываю. И они могут меня подколоть. Но иногда я начинаю кричать и шуметь: «Все! Даю объявление в газету и буду менять вас каждый день, не нести никакой ответственности и спать спокойно!» Это когда они напиваются и начинают в два часа ночи: «Мы пойдем в клуб». Представляете? Эта работа для них – игра, им после этого еще интересно в дискотеку сходить! А мне хочется принять ванну и лечь спать, я же целый день в напряжении. И я знаю, что они в два часа уйдут, а в три обязательно позвонят: «Ань, тут так клево, так классно!», а в пять придут и мне снова вставать, открывать им двери. Сна никакого – я же просыпаюсь раньше их, принимаю звонки, потому что звонки идут постоянно. И вот я встаю и начинаю завтрак готовить, ведь они проснутся голодные, их надо кормить. А они спят до первого клиента, у них голова не болит, они могут спать и до двух часов!

Или, например, когда они обкурятся. Вообще-то они не курят, но бывает, что клиенты не могут без этого, анашу приносят или что-то такое. Две затяжки – и такие мужчины всегда берут двух девочек – покуролесить с ними. И заводят девчонок. То есть мужчина уже все – откурил, получил удовлетворение, заплатил и ушел. А девчонки остаются в возбужденном состоянии, у них фантазия только разошлась, и их, конечно, пробивает на лесбис. И когда это не напоказ, а для себя – это что-то! Что творится в комнате! Их заводит так, что вся кровать всмятку! А утром такие встают – как медузы качаются. Я им говорю: ну что, лесбиянки, проснулись? Ой, говорят, ну чего ты? Это ж мы обкуренные были… Я говорю: а почему, когда идет работа, вас не заставишь сделать лесбис? Поймите, что кровать – это тот же театр, это сцена! Может, клиенту и не надо весь спектакль смотреть, но вы просто начните, погладьте друг друга, а там видно будет. Или вам самим понравится, или у него фантазия так разойдется – он сам к вам подляжет… Ты что, говорят, нет, мы стесняемся.

А еще интересный момент – стриптиз, эротическое раздевание под музыку. Мои девочки тоже не любят этого. То есть сделать минет или еще что – тут проблем нет, а стриптиз – тут у них комплекс девический. Чтобы их в правильную сторону толкнуть, нужно для каждой свой подход придумать, они же все разные. А в моем бизнесе только разные и нужны. Это когда я начинала разворачиваться, я искала только высоких и модельных девочек. Но хотя с Украины их больше всего приезжает, я после своего опыта с Эллой и другими уже точно знаю, что с украинками никогда дела иметь не буду. Там одна национальная достопримечательность – жадность. А вот Оксана моя из Ковино – самая у меня молодая, ей восемнадцати не было, когда она ко мне пришла, – так она и там задарма гуляла, и тут бы гуляла, если бы я ее к себе не взяла. Ей сначала даже тяжело было воспринимать это как работу. Но потом она втянулась, конечно. Я из нее что-то слепила – она изменила походку, стиль одежды и даже дикцию. У нее была отвратительная речь – с буквой «гэ». А тут, при мне она изменилась полностью, и не только внешне, но и внутренний имидж. Сейчас она приезжает домой и чувствует себя: Господи, как я здесь могла жить? Как я могла так одеваться? А если она порой все-таки напьется с клиентом, я ей говорю: все, Оксана, поедешь домой, ты мне такая не нужна! Она говорит: «Все, Ань, я молчу. Что я буду дома делать?»

А Ирина наша постарше, ей уже девятнадцать. Пришла сюда по объявлению – я как-то дала объявление буквально на один день: приглашаются девушки на работу. Так мне звонят до сих пор. Она, между прочим, из Белоруссии, из Минска. Одна в семье. А там такая глухомань! И вообще в провинции даже за один год после школы они такие становятся разболтанные и грубые – их исправить почти невозможно. Ира, например, характером очень грубая, и я уже не могу с ней ничего сделать. Я ей объясняю: Ира, к нам мужчина пришел, ты так не сиди. А она: да пошел он! И так каждый раз – какое у нее настроение, так и хамит. Поэтому я своих знакомых прошу присылать мне девочек сразу после школы. Особенно если они никуда в вузы не поступили, то их родители даже сами сюда подталкивают, говорят: все равно она будет блядством заниматься. Что вы такие большие глаза делаете? Вы, кстати, знаете реальное положение жизни в той же Белоруссии? Мне девочки рассказывают: там поезд останавливается на станции, а вдоль перрона все женщины этого района стоят – и молодые, и старые, и матери, и дочки. На продажу! А кого из них клиенты из вагонов выбирают – для тех это счастье. Они или за время остановки клиента обслуживают, или до следующей станции с ним едут и потом на эти деньги неделю семью кормят! Вот какое у нас реальное положение на периферии. К тому же многие женщины бегут с этой периферии от недостатка секса. Там, вы же знаете, все мужчины водкой ослаблены, а молодой женский организм секса требует. И здесь они получают все – и пищу, и деньги, и работу более или менее безопасную и секса – хоть залейся. Я им иногда говорю: счастливые вы, девки! Меня бы так каждый день трахали, как вас!

А Кристина у нас из Ставропольского края. Ей двадцать два, и она уже опытная, до меня работала в салоне, где эротический массаж. Там девочки раздеваются и своим телом доводят мужчину до оргазма, не касаясь его члена. Она там чаевые получала за это очень большие. Но хозяева доставали ее своими придирками, и она тоже пришла ко мне по объявлению. С подругой, между прочим. И я их обеих взяла, но подруга не выдержала конкуренции с другими девочками и ушла. А Кристина осталась. У нее лицо такое интересное – ямочки, которые мужчинам нравятся. И характер нормальный, ей достаточно один раз сказать, она все понимает и делает правильно.

И Рита у меня тоже послушная, не перебарщивает наркотиками, мало пьет. То есть она может понюхать, но сильной тяги у нее нет. С Кристиной и с Ритой очень легко работать. А кроме них четверых, которые тут живут, у меня есть еще две девочки московские. Они приезжают к вечеру, когда у меня много работы, когда моих девочек уже на всех клиентов не хватает. И ведь смотрите: вот вы спрашивали, сколько в Москве салонов? сколько проституток? сколько людей ими пользуется? А определить очень просто – по рекламе. Возьмите «Московский комсомолец», «Мегаполис-экспресс», «Частную жизнь», «Москоу таймс», «Вечерку» и другие – там есть рубрики «Досуг» и «Отдых», и там вся наша реклама. Конечно, какие-то из объявлений повторяются – я, например, держу свое объявление в двух газетах. В «МК», потому что это самая популярная газета, ее все читают и приносят с собой на работу, в офисы. И в «Москоу таймс», потому что стараюсь выйти на высшую категорию клиентов, на иностранцев. И хотя между салонами есть, конечно, конкуренция, но клиентов на всех хватает, не сомневайтесь. И на дешевые салоны в рабочих районах, и на дорогие. Так что даже если по самому минимуму взять – по десятку клиентов на один салон, и то несколько тысяч мужчин мы за ночь обслуживаем. И работаем, как вы знаете, без выходных. За год – сами посчитайте, сколько получается и сколько примерно Москва на это удовольствие тратит…

При этом, учтите, есть еще и скрытые формы рекламы, которые вы никогда не заподозрите даже. Я, например, когда начинала, то давала такую рекламу: рожу ребенка состоятельному господину. Потому что такая реклама всегда привлекает и сразу видно, какие клиенты тебе звонят. Правда, я слегка ошиблась, мне стали звонить из Голландии, из Америки, из Турции, из Греции. Даже женщины стали звонить. Но я таким объясняла, что, извините, вы уже опоздали, я уже договорилась и у меня уже все хорошо. То есть каждый старается сделать себе такую рекламу, чтоб его заметили, к нему первому позвонили и пришли.

Хотя сейчас у меня уже есть бюджет, и – если мои девочки устали – я могу даже отказать клиенту, могу сказать «нет». А тогда, вначале, я, конечно, не могла этого сделать. Едет клиент – все! Устала, не устала – должна работать. И я тогда с полгода не спала практически, у меня телефон под рукой был всегда. Девчонки хоть немножко высыпались, а я всегда на посту – ни выходных, ни проходных. И постоянно бандиты, какие-то наезды – я в каждом голосе слышала что-то нехорошее, отказывалась от многих клиентов. Представляете, некоторые приходят и говорят девочкам: покажи мне грудь. Я не могла понять, в чем дело – нормальные вроде мужчины. Но посмотрят одну грудь, другую и уходят, никого не выбрав и ничего не заплатив. Думаю: в чем дело? И один раз вышла сразу за таким. А оказывается, они заходят за угол и занимаются онанизмом. То есть он посмотрел на женщину, возбудился на халяву и пошел свою фантазию удовлетворять!

Да, тут такие персонажи иногда приходят – что вы! На сто ваших книжек хватит! У меня тут такие моменты были: расскажу – не поверите! В одну ночь меня трижды пытались изнасиловать. Хотите подробности?

– Еще бы! – оживился я.

– Только меня, учтите, невозможно изнасиловать, – все-таки предупредила меня Аннушка. – А теперь слушайте. Однажды я отвозила свою девочку клиенту, по заказу. Отвезла и взяла такси. А поскольку во многих машинах грязно, я всегда сажусь впереди, с водителем. И потом, когда едешь рядом с таксистом или когда сидишь впереди в частной машине, милиционеры не останавливают – думают, что ты жена или подруга. А когда одна женщина сидит сзади, то сразу – «ваши документы»! И вот я сижу впереди, таксист вроде такой нормальный, но вижу: он не туда рулит. Говорю: вам не кажется, что мы не туда едем? Он говорит: а ты знаешь, что я тебя хочу изнасиловать? То есть прямо в лоб, ага! Я говорю: ну, если у вас получится, это будет прекрасно! А он свое: ты эти шуточки брось, я тебя сейчас так употреблю! Ну и дальше все в таком духе, с матерными словами. И останавливает машину возле какой-то подворотни. Тут я быстренько разделась и говорю: как будем? Позу какую выбирать – так или так? Ну, говорю, чего ты? Раздевайся по-быстрому! Он даже ошалел от моего напора. То есть он ждал, что я буду сопротивляться, потому что изнасилование – это преодоление сопротивления, и тогда он получает какой-то оргазм. А тут я на него: так, мне некогда, давай быстренько трахаемся и едем дальше! И он даже отпрянул от меня: отвяжись, сука, я не хочу тебя! А я его держу: стой, ты ж кричал: насиловать буду! Ну, давай! Он меня – раз, выпихнул из машины и уехал. Ладно, стою, а меня трясет, все-таки это стресс со страхом. Хотя я не показала это, но когда он уехал, меня уже трясло. Я зашла в казино «Тропикана», там бесплатный вход, посидела, выпила коктейльчик молочный, спиртное я мало пью. Пришла в себя и решила ехать домой. Снова взяла такси, и тут этот таксист тоже меня насиловать собрался. Я говорю: слушайте, молодой человек, меня уже сегодня насиловали. Он говорит: ну и как? Я говорю: безуспешно, меня невозможно изнасиловать. Короче, я начала ему грубить, и вдруг он на самом перекрестке, под светофором распахивает дверцу и говорит: пошла отсюда вон! Я говорю: есть, товарищ командир, до свидания! Перехожу дорогу, останавливаю частную «Волгу». Думаю, хоть этот нормально довезет. Сажусь в машину смотрю ему в глаза, а в нем уже чувствуется что-то такое нехорошее. А уже под утро. Я смотрю на него и говорю: хоть ты-то, я надеюсь, не собираешься меня насиловать? Он: откуда ты знаешь? Может, как раз собираюсь! Я говорю: ну сколько ж можно? вы меня сегодня уже третий раз насилуете! но у вас тоже ничего не получится. Короче, рассказала про первых двух, и он начал смеяться: ну, ты даешь, ну, ты жучка! Я, говорит, вообще-то садомазохист и только что проигрался в карты, хотел свой гнев на какую-нибудь телку выбросить, но надо же – попадается такая женщина! И довез меня все-таки до дома без насилия, а теперь – один из моих постоянных клиентов.

Или второй возьмите эпизод. Про иностранцев, поскольку вы про них спрашивали. Вчера у меня были вьетнамцы. Очень интеллигентные люди, веселые, остроумные, работают на правительственном уровне и всегда хорошо платят. И пока они с девочками в спальнях отдыхали, вдруг заявляются наши коммерсанты. При костюмах, но быдло. Денег у них полные карманы, и они гуляют, приобщаются к интеллигентности, по их мнению. Они говорят: нам нужны девочки поехать в ресторан поужинать, буквально на час. Я говорю: вы придите попозже, потому что сейчас у меня народ, все девочки заняты. Но тут они увидели одного из гостей, что это вьетнамец. И разорались: как так? будем мы каких-то обезьян ждать! Представляете? При вьетнамских гостях! Я беру их одежду в охапку и – на лестничную площадку: все, говорю, там оденетесь!

А третий случай? Я как-то решила поставить нашу работу круглосуточно. Попробовать. Но когда ко мне приехали два выпивших мужика и запели тут… – все, я перестала это делать. Все-таки это жилой дом, тут соседи. И вообще Россия это не Англия. Там в салонах ни песен, ни танцев. А тут… Поэтому теперь я открыта с 5 утра до 9 часов вечера. То есть никакого конвейера и никакой текучки кадров, хотя я на этом только деньги теряю. Потому что в других салонах как?

Там девочек стараются менять почаще и звонят старым клиентам: ребята, приезжайте, новенькая! Они раз – и приехали. А у меня наоборот. Мои постоянные клиенты звонят: Ань, у тебя есть что новенькое? А я: с моим-то пираньим характером тебе еще и новенькую? Ну, пошутить пошутим, а они все равно идут в другие салоны в поисках новых девушек и приключений. А многие так прямо и говорят: если будешь каждый день девочек менять, мы будем ездить к тебе постоянно. Поэтому я хочу расшириться, купить за городом коттедж и иметь еще пять-шесть девочек. Если все правильно организовать, то чем больше народу, тем легче руководить.

– За городом? Но ты же говорила, что чем ближе к центру, тем доходней!

– Сейчас это уже не зависит – далеко или близко. Я, как всякий бизнесмен, должна думать о расширении своего дела. Например, у меня был клиент – мультимиллионер из Канады. И от него поступило предложение наладить обмен девушками и мужчинами международного класса. Но не в Канаду, конечно, а на южные острова – клипы с ними снимать и все такое. Сейчас же во всем мире мода на русских женщин. А если о Москве говорить, то тут тоже расстояние уже не имеет значения – я клиентов вытаскивала к себе даже из Медведково. Они были в пробках по два-три часа, но они приезжали. Хотя у них там салоны рядышком. Но они идут на хозяйку дома, они идут на дом, на уровень вашего гостеприимства и обслуживания. У меня есть постоянные клиенты, которые ходят сюда каждую субботу. А есть командированные – они как приезжают в Москву, так с вокзала сразу к нам. Или летчиков возьмите иногородних – они знают, что у них пять часов между полетами или там сутки. И они прямо с аэродрома звонят: едем, у нас столько-то часов на отдых. То есть теперь у меня меня такая клиентура – им не важно, далеко мой салон или близко. Когда я сказала, что и хочу уезжать в коттедж, они говорят: ты нам адрес оставь. Я говорю: это далеко. Не важно, говорят, хоть сто километров, мы будем ездить.

– Значит, весь салон «У Аннушки» переедет за город? – огорчился я.

– Нет. Целиком переехать не получится. Все-таки в городе постоянно фуршеты, какие-то презентации и заказы ночные. Поэтому в городе я останусь обязательно – это ежедневная и постоянная работа. К тому же девчонки, если не давать им работу каждый день, они расслабляются. Я не могу этого допустить. Когда женщина сексом активно живет, у нее и вкус к этому, и квалификация вырабатываются. А если это останавливается, ее потом завести – как охлажденный мотор. Зато когда у них бывает в день по четыре-пять клиентов, то она уже к последнему выходит и говорит: а что, больше никого не будет? Да-да, ей уже интересно, у нее азарт, она не может остановиться. И что самое интересное – чем больше клиентов, тем ей больше хочется, чтобы последний был помоложе, сильный, упругий и интересный молодой человек. Чтобы можно было с ним потанцевать, повеселиться или просто хорошо потрахаться. И вообще чем больше за женщиной ухаживать, у нее интересней получается секс. У нее движения меняются совершенно, у нее фантазий больше становится, ей больше хочется показать свое тело. И те мужчины, которые знают это, они получат то, что нужно. Потому что, как бы я со своими девочками ни работала, как бы их ни учила – я что могу? Я могу показать им походку, как сидеть правильно, как руки держать, как смотреть или улыбаться. Но когда мужчина ее берет, там не только это нужно, правильно?

А вторая причина, почему я из города полностью не уеду, – утренние клиенты. Между прочим, утром у мужчин желание может быть даже сильнее, чем у женщин. Это женщине не хочется, у нее все тело спит. А мужчинам многим хочется именно с пяти утра – по звонкам судя. Даже в четыре звонят, То есть вечером последний звонок где-то в час ночи, потом интервал идет, а потом с пяти утра – новая волна, «жаворонки». Те, кому на работу к восьми или к девяти, и те, которые возвращаются из клуба или с ночной работы, – работники таможни, милиции, гостиниц. Но ни в коем случае не рабочие и не командированные, а люди более интересные, интеллигентные, те, кто уважает женщин. Уважают именно в том направлении, что у всех есть жены, которых они берегут и щадят. Например, один клиент приезжает и говорит: «У меня жена только родила, месяц ребенку. Неужели я к ней со своими мазохистскими наклонностями буду сейчас приставать? Да она и не сможет мне этого сделать. Нет, я могу ее поласкать, успокоить, что я с ней, никуда не делся». А приходя к нам, он уже расслабляется полностью и получает удовлетворение так, как он хочет, а не так, как жена ему разрешает. Тут он может по-любому выложиться, любую свою фантазию исполнить – все что угодно, кроме анала.

Правда, порой эти «жаворонки» звонят, когда мои еще спят и я чувствую, что они не успеют одеться. Я тогда так и говорю: мы еще спим. Представьте себе, говорю, юную женщину, пахнущую со сна парным молоком. То есть я придумываю всякие такие интересные вещи и прошу еще полчаса или даже час, чтобы мои причесались и привели себя в лучший вид. А могу и вульгарное что-то сказать. Мол, девочки лежат в креме со вчерашнего дня, их аккуратно выбритый лобок пахнет нежной росой и розами. Что-то такое, экспромтом. И вот мужчина приезжает с утра и заказывает: хочу, которая парным молоком пахнет! И ему чем скорее в постель, тем лучше. При этом, чтоб вы знали, любая профессия влияет на секс. Если человек по своей профессии много говорит, он лизун, ему хочется много лизать. А те, кто работает руками, им хочется расслабить руки, на спине полежать. Но самые худшие клиенты – эстрадные звезды, артисты. Они спят очень мало, где-то с шести до десяти утра, а в десять у него репетиция, днем – какая-нибудь запись, халтура, а вечером концерт. И вот до десяти утра он заезжает буквально на пятнадцать минут, но не отдохнуть с девочкой, а энергию у нее забрать. Я сколько раз видела: девочка с таким побудет 15 минут и – все, она совершенно пустая, она говорит: спать, спать, спать. Даже когда я с Диной работала – а уж Динка такая кобылка была! – так она у одного нашего знаменитого артиста час провела – я ее еле домой довезла. Она даже душ не приняла, завалилась и уснула – сутки проспала, представляете! Потому что звезды это такие люди – они по вечерам от людей заряжаются, от публики на концерте. Ему чем больше людей в зале, тем он себя энергичней чувствует. Вот я недавно была на концерте «Машины времени», так они сначала такие вялые, а в конце концерта – вы бы видели! – их даже трясет от избытка энергии. Но утром он уже пустой, где ему энергию отсосать? Вот он сюда и мчится…