Счастье малое, домашнее Ларина Арина
В тот раз они обменялись именами и телефонами. Знакомство состоялось, но как-то внезапно прервалось, так как у Александра объявили посадку. Они летели в разные места разными рейсами.
Маша едва не расплакалась, когда он, махнув рукой на прощание, ушёл. И даже ни разу не оглянулся.
Сутки Маруся сходила с ума, едва не завалила сделку и вообще вела себя как озабоченный хомяк перед зимовкой. Она была сосредоточена, самоуглубленна и слабо вменяема. То ли Александр оказался тем самым «мужчиной мечты», то ли просто у Маруси давно никого не было, и все её реакции стали лишь плодом взбунтовавшейся физиологии, так или иначе – она совершенно сошла с ума. Еда в горло не лезла, сон не шёл, она бредила его голубым насмешливым взглядом из-под тяжёлых век, его ямочкой на подбородке, его обволакивающим голосом.
На вторые сутки она стала подумывать, а не позвонить ли первой. Но это было бы… унизительно. Да-да, унизительно. Девушка не должна напрашиваться. Он должен сам.
Видимо, Александр был не в курсе, что что-то такое ей должен, поскольку он не звонил и не писал.
– Что-то ты хреново выглядишь, – сообщил Марусе начальник. С некоторых пор, после того как шеф получил «полный отлуп» от хорошенькой сотрудницы, у них установились доверительные, почти дружеские отношения. Босс Марусю зауважал за принципы, а Маруся его – за ненавязчивость и понятливость. Большинство мужчин, услышав от дамы решительное «нет», недоумевают, не верят своим ушам и долгое время бьются лбом в закрытые ворота, не желая поверить, что им отказали. Машино начальство оказалось понятливее. Нет так нет.
– Жизнь тяжёлая, – отмахнулась от сочувственного взгляда директора Маруся.
– Влюбилась, – понимающе хмыкнул шеф.
– Иди в баню, – насупилась Маша. – Не лезь в душу.
– Ясно, влюбилась, – удовлетворённо гоготнул отвергнутый некогда кавалер. – Вот, Маня, отольются теперь тебе мои слёзы. Я так хотел, так хотел, а ты меня обломала!
– А ты плакал?
– Нет. Мужчины не плачут, – заржало начальство. – Ладно, не кисни. Перевернётся и на твоей улице грузовик с принцами, подберёшь себе что-нибудь.
Эсэмэска от Александра пришла через два дня, когда Маруся уже устала плакать в подушку и бороться с собственной гордостью. Гордость по истечении двух суток явно проигрывала.
«Хочу тебя», – высветил экран смартфона. Отправителем значился Александр.
Никогда в жизни Марусю так не накрывало от пары слов. Тем более – написанных. Ладно бы ещё сказаны они были страстным, хрипловатым шёпотом. Так ведь нет, просто буквы, а у неё и давление подскочило, и сама она подпрыгнула, и руки затряслись.
Если бы такое написал кто-то другой, она бы лишь презрительно фыркнула и процедила, что за девушкой нужно уметь ухаживать, нужно уметь очаровывать, что женщина любит ушами и бла-бла-бла. А тут случилось невероятное. Отдышавшись после водопада обрушившихся на неё эмоций, Маруся бросилась отстукивать в ответ: «Я тоже хочу тебя». А что такого? Взрослые люди. К чему всякие ненужные ужимки, прыжки и танцы с бубном, если крышу сносит? Наверное, Александр тоже сходил с ума эти два дня, как и она…
Маша отправила своё признание, одновременно получив ещё одну эсэмэску от своего полубога:
«Увидеть. Хочу тебя увидеть. Извини, сорвалось сообщение».
– Ммм, – простонала Маша, рухнув на кровать. – Какая я дура! Кошмар!
Телефон, брошенный на стол, снова завибрировал. У неё даже не было сил посмотреть, как Александр отреагировал на столь смелое послание. Щёки полыхали, руки тряслись, а в голове что-то гулко бухало по вискам. Очень хотелось взвыть громко-громко.
Но эсэмэску она всё же прочла.
«Считай, что второго сообщения не было. Пиши адрес».
Вот так банально. Диктуйте – выезжаем. Тоже мне, пожарный.
Маша угрюмо уставилась в окно. Сама виновата – всё испортила. Какая теперь романтика? А без романтики оно ей надо?
Наверное, всё же надо, потому что руки так и чесались написать запрошенный адрес. Но мозг категорически возражал.
Через пять минут Марусиных метаний телефон зазвонил. Ладошки мигом вспотели, в животе снова что-то ухнуло вниз, дыхание застряло ватным комком в пересохшем горле.
– Маша? – Он даже не стал здороваться, выдохнув в трубку её имя таким голосом, что у неё моментально подкосились ноги.
Даже если бы Маруся и захотела что-то ответить, то не смогла бы – язык онемел, разум отключился.
– Я не могу есть, не могу спать, я не могу не думать о тебе. Я каждую секунду схожу с ума, я брежу тобой…
Наверное, он говорил это всем своим девушкам. Хотя такой мог вообще ничего не говорить, а лишь лениво выкрикивать «следующая» – и всё равно претенденток было бы море. Можно было ещё гордо отказаться.
Но она не смогла, лишь хрипло продиктовав свой адрес.
Никогда в жизни Мария Ландышева не думала, что может купиться на какие-то киношные розовые сопли, на завлекалочки для девочек. Она считала себя женщиной взрослой, адекватной, взвешенной, поэтому все мужские обещания и красивые жесты делила на десять. На пути к вожделенной постели рыцари готовы стоять на ушах и подпрыгивать до неба за обещанной луной, но потом их прыгучесть резко падает до нуля. Все эти корзины роз, страстные речи и прочие всплески тестостероновой активности ничего не стоили и не значили. Маруся считала это всё примитивным и банальным. Настоящий мужчина должен уметь удивлять и поражать так, чтобы потом было о чём вспомнить.
Александр умудрился её поразить, не совершив ничего экстраординарного. Он подхватил Машу на руки, отнёс к машине, запихнул в салон, где стояла та самая банальная корзина роз, и отвёз к себе. Всё. На этом романтика закончилась. Он был хозяином, завоевателем, властным и категоричным. Мужчиной в полном смысле этого слова – деспотичным и жёстким.
Бритый дикий викинг с голубыми глазами.
Как часто девушкам нравятся брутальные, жёсткие мачо! Наивным барышням отчего-то кажется, что эти дикие тигры, которых все побаиваются, станут в их нежных ручках покорными котятами. Хоть бы подумали, с чего вдруг битые жизнью мужики на их избранника смотрят снизу вверх, а партнёры по бизнесу считаются с его железной хваткой. Не получится такого ни укротить, ни обуздать. И не выйдет из него никакого ручного питомца. Сколько волка ни корми – он в лес смотрит. Проще говоря, сколько его ни ублажай – будешь ходить по струнке, как и все остальные. Возможно, какое-то недолгое время он и будет идти на уступки, чтобы добиться своего, но потом непременно покажет зубы.
Александр ухаживал красиво. Каждый день цветы, рестораны, как в кино. Сумасшедшие ночи с ним и томительные дни без него. Маша потеряла счёт времени, полностью погрузившись в новое, безумное чувство. Это не была любовь, это была страсть – сумасшедшая, невероятная. Но он так и не стал её принцем. Королём – да. Довольно быстро выяснилось, что перечить Александру нельзя. То есть даже обсуждать нельзя. Можно только соглашаться, причём желательно сразу. А просьбы выполнять бегом. Нет, он ничего не требовал, не повышал на Машу голос, но она в один прекрасный день вдруг поняла, что элементарно боится своего викинга. Если что-то вдруг было не так, как хотелось Александру, его взгляд леденел, губы сжимались, и Маруся пугалась едва ли не до обморока. Нет, она не боялась его потерять, не боялась поссориться. Она просто боялась самого Сашу, ощущая себя чуть ли не бесправной крепостной. Он был её наркотиком, её безумием и её наказанием…
– Хрень какая-то, – печально констатировала Наташка, когда подруга невнятно попыталась поделиться с ней переживаниями. – Ты уверена, что не с жиру бесишься? У тебя не мужик, а ходячий секс. Ему вслед все девицы головы сворачивают. Даже у меня слюни потекли. Да пусть хоть на одной ножке заставляет прыгать или на пузе ползать. Я б и поползла. Ещё бы и спасибо сказала.
– Бестолочь ты, Ната, – отмахнулась Маша. – Ты не понимаешь, что это такое. Да, руку ни разу не поднял, но он так смотрит…
– Как? – задышала Наталья, закатив глаза. – Как он смотрит? О, я как только представляю, как он злится, у меня голова кружится. И ведь у меня сейчас есть мужчина, между прочим. Так вот я бы его на твоего Сашу махнула не глядя.
Гриша, вышеупомянутый мужчина, попал в цепкие Наташкины руки благодаря голосу. «Эротическому», – как любила говорить Наталья. Он был владельцем оптовой фирмы, закупавшей в Натальиной конторе оборудование. И так сложилось, что его менеджером стала именно Ната. Впервые услышав его голос, очумевшая от бесплодных поисков мужа барышня твёрдо решила, что это судьба. Их роман начался по телефону и едва не закончился при первой встрече. Наталья ожидала увидеть мачо под стать голосу, а получила тощего усача довольно средней наружности.
– Ничего, – не стала унывать Ната. – Так-то он хороший, покладистый, а голос всё равно при нём. Ночью в темноте и не видно, к чему этот голос прилагается.
В общем, теперь она готова была поменяться.
Маруся грустно усмехнулась. Подруга просто не понимала, о чём говорит. Маша и сама буквально недавно ничего этого не замечала, а сейчас словно проснулась.
– Ты хочешь его бросить? – потребовала определённости Наталья.
– Ты что?! – замотала головой Маша. От одной мысли о том, что Саши в её жизни больше не будет, у неё учащался пульс. – Нет, я не могу без него. Я хочу его изменить.
Каким образом она собиралась изменять тридцатипятилетнего воротилу, которого партнёры по бизнесу незатейливо сравнивали с аллигатором и асфальтовым катком, Маруся не задумывалась. Просто хотела, чтобы он вдруг в одночасье стал нежным и ласковым.
Ни того, ни другого Саша не умел. Он брал то, что считал нужным, командовал, властвовал и, наверное, по-своему Марусю любил. Но очень сильно «по-своему». И Маше вдруг стало казаться, что она от этой его тяжёлой, как бетонная плита, любви начала уставать.
– Почему серое? – Александр спускался по лестнице в идеально отпаренном смокинге. Как всегда – бесподобный, несравненный, великолепный. От него снова кружилась голова. Правильно говорят: любовь зла. Марусина любовь была просто-таки садистской.
Нет, Саша не восхитился, не охнул, даже взглядом не показал, что ему нравится её наряд.
Он молча подошёл, прижал Машу к стене и впился в губы. После чего спокойно отстранился и сообщил:
– Я просил красное. На тебя все должны смотреть.
– Но, Саша, это слишком броско. Я не хочу…
– Я хочу, – безапелляционно оборвал он девушку, глядя мимо и поправляя галстук. – Бегом. Надень то, которое я тебе подарил.
– Хорошо, – тихо прошептала Маруся, едва не расплакавшись.
Это был единственный человек на земле, который смел так с ней разговаривать. Таким ужасным, хозяйским тоном. И она терпела. А почему, собственно?
– Саша. – Она вдруг остановилась на середине лестницы и обернулась. – А если я не надену…
Тут Марусин голос трусливо дрогнул, но она всё же договорила:
– … если я не хочу надевать то платье?
Александр буквально пригвоздил её взглядом, как бабочку булавкой.
– Не наденешь? – с лёгким удивлением переспросил он. Всё ещё спокойно, почти равнодушно.
– Да. Если я не хочу делать то, что ты говоришь. – Маша чуть-чуть осмелела. А вдруг что-то в их отношениях ещё можно исправить. Ведь она не бессловесная скотина, чтобы ею так помыкали. Вдруг она может…
Додумать мысль девушка не успела. Александр в одно мгновение оказался рядом, стиснул её тонкую шею железными пальцами и прошипел:
– Не советую со мной спорить.
После чего так же резко отпустил её, отряхнул руки и, насвистывая, сбежал вниз, бросив через плечо:
– У тебя пятнадцать минут.
В совершенно полуобморочном состоянии Маруся поплелась переодеваться.
Наверное, чего-то подобного она и боялась, подсознательно подозревая, что до рукоприкладства однажды дойдёт. Но теперь, когда всё случилось, ей хотелось умереть. А ещё отключить мозг и не думать, как теперь быть.
Через пятнадцать минут она мышью нырнула в машину.
– Вот и молодец, – словно собаку, которая принесла хозяину тапочки, похвалил её Саша. Холодным, удовлетворённым тоном.
И Маруся отчётливо поняла, что любовь умерла. Растаяла. Испарилась. Не было больше никаких чувств, кроме страха.
Она никогда в жизни не боялась мужчин, а сейчас была напугана до полусмерти.
Глава 6
Погода как-то резко испортилась, похолодало, и Ольга Викторовна поскучнела. И так-то загородная жизнь ей порядком надоела, а тут ещё с неба льёт, заняться нечем, и Колясик дурит.
Девушка у него завелась, скажите на милость! Наверняка опять вляпался в очередную хищницу. Сколько она ему хороших, порядочных девушек предлагала, а он только ржёт.
Теперь ещё девицу везёт и сюрприз. Сплошная нервотрёпка. Так и сказал, мол, мама, будет тебе сюрприз. Только бы эта его очередная мочалка не оказалась беременна.
Внуков Ольга Викторовна хотела гипотетически. То есть в принципе хотела, но не просто абы каких, а от хорошей девушки без дурных генов. А ну как они сейчас объявят, что она без пяти минут бабушка? Как быть-то? Если уж сын что-то решил, то его не переспоришь, это она понимала. Да и беременность – такая вещь, что от неё никуда не денешься. Получалось, что не надо сразу ссориться с будущей матерью Колясиковых детей. Но и собственной песне наступать на горло мама не желала. Вдруг всё ещё можно предотвратить и исправить?
Оставалась ещё крошечная надежда, что сюрприз – это какая-нибудь кофемолка, мультиварка или новая машина. Она и на старой-то почти не ездила. Права получила, а водить не могла, страшно было. Пару раз только по посёлку прокатилась, чуть гипертонический криз не заработала. Уж лучше с водителем.
Фантазии на тему сюрприза прервал звук въезжающей на участок машины.
Коля приехал.
Из джипа манерно выползла очередная фря. Ольга Викторовна аж сплюнула от раздражения. Опять громадная деревенская девка, гренадёрша, лошадь с сиськами. Никакого вкуса у парня, сплошной примитив! И нога небось сорокового размера. Где он только берёт таких кобыл?!
Поджав губы и демонстративно не замечая гостью, она поплыла к сынуле:
– Колясик, я так рада! Как доехал? Тебе не холодно? Почему ты без курточки?! Коля, здоровье надо беречь! Не стой под дождём, пошли в дом…
– Мам, погоди, это Алиса! Алиса, это моя мама, Ольга Викторовна! – Николай жестом экскурсовода повёл рукой, отступив в сторону, дабы дамы смогли хорошенько друг друга разглядеть.
– Пудинг, это Алиса! Алиса, это пудинг… – хмыкнула родительница.
«Ведьма старая, – тут же констатировала про себя Алиса. – Морда злющая, глазки буравчиками, ишь, губёшку оттопырила брезгливо, не нравлюсь я, стало быть. Ничего, ещё поглядим, кто кого…»
«Фу-ты!» – кратко подытожила про себя первое впечатление о приехавшей девице Ольга Викторовна.
– Мамуль, смотри, что мы тебе привезли, – словно не замечая возникшего напряжения, радостно объявил Николай. – Алиса, давай!
– Вот, это вам, – прощебетала Алиса, протянув опешившей Ольге Викторовне матерчатую цветастую сумку, из которой доносились совершенно невероятные звуки – то ли мяуканье, то ли хрюканье, то ли вообще кряканье.
Надо полагать, это и был сюрприз. Маменька аж взбодрилась, поняв, что появление внуков откладывается, и сюрпризом было вовсе не сообщение о свадьбе и беременности невесты.
Не внука же они ей в торбе привезли!
– Я сама выбирала, – просюсюкала Алиса. – Вам непременно должно понравиться! Смотрите, какая пусечка. Только надо его в дом занести, а то он холода боится.
– Поросёнок там, что ли? – терялась в догадках Ольга Викторовна, вынужденная впустить рыжую кобылу в дом. Мало того что девица была высоченной, она ещё и припёрлась на каблуках, став ростом почти что с Колясика. Рыжие космы мотались по ветру упругими локонами, а громадная грудь при каждом шаге весело подпрыгивала в глубоком декольте, норовя выскочить за пределы платья.
Мама выразительно посмотрела на сына, поймав его взгляд, и многозначительно выкатила глаза, скорчив чудовищную рожу.
Колясик снисходительно улыбнулся. Было бы странно, если бы маме понравилась Алиса. Он на это и не рассчитывал. Коля вообще хотел сам отвезти фенека родительнице, без Али, но та начала тараторить, что маме непременно надо объяснить, как ухаживать за этим экзотом, показать всё, проинструктировать. Коля махнул рукой, для порядка предупредив, что его мама девушек не любит, и тёплого приёма не ожидается.
Алиса фыркнула, мол, удивил. Она на это и не рассчитывает.
Врала наверняка, но это уже её проблемы.
– Что это? – ахнула Ольга Викторовна, когда Алиса извлекла из переноски нечто крохотное, беленькое и ушастое. Это нечто, как ей показалось, с ходу даже охарактеризовать было нельзя: что-то вроде помеси соболя, хорька, тюленя, кота, собаки… В общем, неведомое, но трогательное.
– Это фенек, – радостно объявила Алиса и пустилась в пространные объяснения. Не зря же она накануне штудировала в Интернете статьи про этот «сюрприз». К слову сказать, фенека она купила, получив от продавца немалый процент. Николай, полностью доверившийся подруге в этом вопросе, даже не стал выяснять подробности, лишь удивлённо крякнув, «что странно отдавать сумасшедшие деньги за эту лопоухую мышь». В итоге он переплатил раза в полтора, что немало способствовало отличному Алисиному настроению.
…– Фенек – это лисичка! – азартно вещала Алиса, наблюдая, с каким умилением бабка смотрит на зверёныша, боясь, однако, взять его в руки. – Он из Северной Африки. Это единственный вид лис, которых можно содержать дома. Он даже когда вырастет, будет меньше кошки. Зато у этих лисичек большой красивый хвост и огромные уши. Он будет очень смешной. Вот сейчас он беленький, а станет кремово-рыжеватым. А уши вырастут. Они будут сантиметров пятнадцать, а то и больше!
– Чебурашка, короче, – хмыкнул Николай.
Ему фенек тоже нравился. Он был смешной, как плюшевая игрушка, с глазками-пуговками и нежны м белым мехом. Коля даже нарисовал себе в мыслях это тельце с пятнадцатисантиметровыми ушами и едва не заржал, представив, как кроха будет управляться с такими локаторами.
– Фенеки любят жару. – Алиса в процессе рассказа не забывала нежно хватать бабку за руку, налаживая тактильный контакт. Психологи в Интернете писали, что если вы кому-то не нравитесь, а вам непременно надо наладить отношения, нужно устанавливать тактильную связь. То есть, проще говоря, хвататься за собеседника, но при этом так, чтобы ему не было неприятно. Под рассказ о фенеке это очень даже запросто могло прокатить.
Но, видимо, не с Ольгой Викторовной.
Шапокляк бдительно убирала свои морщинистые лапки, стоило только Алисе коснуться её. Не расслаблялась бабка ни на минуту. Хотя, судя по физиономии, слушала внимательно.
– Они живут в пустыне, поэтому у них даже на лапках пух. Он позволяет фенекам бегать по горячему песку. Видите? – Алиса ловко опрокинула мявкнувшего от неожиданности лисёнка на спину, продемонстрировав присутствующим нежные лапки, покрытые белым мехом.
Зверёк явно был напуган, он трясся и периодически жалобно похрюкивал и поскрипывал, тоскливо и напряжённо глядя на зрителей. Не выдержав этого беззащитного взгляда, Ольга Викторовна осторожно взяла фенека на руки. Он был почти невесомым, едва ли не меньше её ладони. Тонкие, почти цыплячьи косточки ощущались даже через мех. Благодарно пискнув, малыш прижался к её кофте и затих, уютно завозившись в тёплых руках новой хозяйки. Шубка у него оказалась нежная, словно бархатная, и сам лисёнок был таким милым, таким славным, что Ольга Викторовна чуть не прослезилась, машинально начав его баюкать.
– Фенеки ведут ночной образ жизни. – Алиса победоносно улыбнулась, покосившись на Николая, мол, «ну как, угадала я с подарком?» – Прививки ему все сделаны. Ест он молоко с булкой. Потом можно будет давать фрукты, овощи. Гулять только при тёплой погоде. В холодное время года ему нужно обеспечить в доме комфортную температуру, гулять с ним будет нельзя, а то простудится. Ещё он не любит громких, резких звуков, то есть на него нельзя кричать, он очень пугливый. Так что жизнь за городом для него идеальный вариант.
Тут Ольга Викторовна обожгла рассказчицу таким взглядом, что Алиса аж сбилась. Мамаша кавалера не производила впечатления тихой голубки, вполне могла и поорать, на её скандальной морде это было написано крупными буквами. Так почему бы и не предупредить? Но намёк, видимо, получился слишком откровенным, поэтому Алиса торопливо добавила:
– Я к тому, что при нём желательно не включать телевизор очень громко.
И снова она не угадала с репликой! Эта старуха была натуральным минным полем, которое ни перейти, ни перепрыгнуть. Куда ни плюнь – везде опасно.
– У меня телевизор работает тихо, я не глухая, – каркнула маменька. – Это вам только кажется, деточка, что я старая, выжившая из ума развалина, а я ещё вас переживу и на ваших похоронах простужусь!
Да, очень «позитивно». Алиса приуныла. Сразу видно, диалог с мегерой построить по своим правилам не получится. Фенек бабке понравился, но эта калоша чётко дифференцировала зверька и дарительницу. Она даже скрывать не собиралась, что девушка пришлась не ко двору.
Ну, ничего. Спит-то Коля с ней, а не с мамашей. Как известно, ночная кукушка дневную перекукует. Сколько женщин живут с такими же невыносимыми свекровями. Да, всю жизнь собачатся, но ведь живут же. Может, свекрови – все такие.
Наверное, при рождении мальчика в организме женщины происходит кардинальный гормональный сбой, превращающий её в фурию. Ведь тёщи-то не такие стервы, как правило. Во всяком случае, все темы на форумах про свекровей, а не про тёщ. И вовсе не потому, что мужчины меньше общаются в Сети. Этому наверняка есть какое-то другое, научное объяснение.
В любом случае бабка старалась зря, Алиса сдаваться не собиралась. Сделав вид, что пассаж про похороны её не тронул, лекторша продолжила:
– Потом ему ещё можно будет давать фарш, крупы. Он хоть и маленький, но хищник, поэтому в качестве лакомства ему надо давать насекомых и мышей…
– Я где мышей должна брать? – ехидно осведомилась маменька.
– Ловить, – брякнула Алиса, запоздало сообразив, что идея так себе.
– Непременно займусь на досуге, – кивнула Ольга Викторовна, снова выразительно взглянув на сына. Дескать, видал, какая дура. Николай примирительно хмыкнул, едва заметно пожав плечами. Стало быть, и сам знал, но его это не беспокоило.
Алиса всё прекрасно видела. Может быть, с интеллектом и эрудицией у неё так себе, но уж совсем курицей она не была, и жизненная смётка у неё такая, что на зависть многим. Поэтому она стиснула зубы и тоже уставилась на Колю, лёгким движением поправив грудь и плавно проведя рукой по бедру. Николай улыбнулся. Ему нравилось, когда Алиса так делала. Но если сама девушка думала, что это некое волшебное движение, приводившее любимого в полную боевую готовность, то для него это был лишь красивый жест, не более того.
– А ещё, – неожиданно грудным голосом закончила выступление Алиса, – ему нужны игрушки. Всякие.
И она облизнула полные губы.
Ольга Викторовна от неожиданности чуть не выронила фенека, а Николай вообще ничего не заметил, задумчиво разглядывая потолок. Похоже, в углу штукатурка легла плоховато, надо было пригнать рабочих, переделать, а то потом это ещё расползётся и будет некрасиво. Он терпеть не мог дефектов в отделке, поэтому все сотрудники знали, что сдать объект шефу гораздо сложнее, нежели самому придирчивому клиенту.
– Колясик, а как его зовут? – демонстративно отвернувшись от Али, спросила Ольга Викторовна.
– Ой, у него длинная родословная, он очень породистый, – затарахтела Алиса.
– С каких это пор в Северной Африке водятся породистые лисы с родословной? – Маман бросила на девушку полный презрения взгляд.
– Но их же давно разводят, отбирают лучших, – промямлила Алиса, подумав, что с родословной переборщила. Но её приятель Вадик сказал, что богатые любят всякие такие фишки, поэтому родословную они сочинили вместе. Вадик тоже приехал из глубинки и был занят поиском богатой спонсорши. У него дела обстояли гораздо лучше, чем у Алисы, так как спрос на парней был выше, чем на девушек. Это не помешало парочке сдружиться на почве общих интересов и иногда заниматься любовью просто так, без обязательств и попыток угодить.
– Мам, к нему там инструкция прилагается. – Николай нашарил в кармане переноски ветеринарный паспорт и фыркнул: – О как! Фердинандо Вельфедоро, ни больше ни меньше.
– Ах ты, крысёныш, – ласково почесала фенека Ольга Викторовна. – Надо ж было так выпендриться с именем. Совсем у людей с головой беда. Помню, была у меня в школе одна замухрышка. Родители – алкаши беспробудные, девица – оторва невообразимая, ещё и смотреть не на что: тощая, три волосины, лицо такое, знаешь ли, неблагополучное. И фамилия у неё была подходящая – Фуфайкина. Так там тоже семья с фантазией оказалась. Дездемоной девочку назвали. Дездемона Ивановна Фуфайкина.
Николай послушно хохотнул, оценив шутку.
Зато Алиса напряглась, встревоженно засопев. Вот к чему карга про фамилии заговорила? Неужели что-то знает?
Фамилия – это была страшная Алисина тайна. Николай как-то не удосужился спросить у неё паспортные данные, и девушка с ужасом ждала, что однажды это случится. И вот сейчас эта мымра с въедливым взглядом и ехидной улыбочкой на что-то намекает.
Любой человек, у которого есть тайна, живёт в постоянном ожидании того, что его секрет узнают. Ему вечно мерещится, что кто-то начал догадываться и вот-вот всё раскроет. Он ждёт подвоха, дёргается и мотает себе нервы.
Алиса была эффектной, яркой девушкой без дефектов. Единственным её недостатком, по её собственному мнению, была фамилия. Барышня с фамилией «Бубендай» никак не располагает к романтике и чему-то серьёзному. Это даже хуже, чем шрам через всё лицо или шестой палец. Это приговор, трагедия и клеймо. Хорошо хоть не «Вбубендай»! Хотя в школе её именно так и дразнили. Вот «Алиса Гордиенко» звучит гораздо приятнее.
Барышня покосилась на будущую свекровь. Та уже оставила тему имён и воодушевлённо тискала радостно попискивавшего фенека.
– Мамуль, тебе зверёк нравится? – Николай улыбнулся и довольно потянулся в кресле.
Белое пушистое чудо тем временем развалилось на коленях Ольги Викторовны, подставив маленькое пузо для чесания. Он хрюкал и поскрипывал от удовольствия, изредка дрыгая лапой. Уши раскинулись в разные стороны. Они ещё явно не дотягивали до обещанных пятнадцати сантиметров, но уже были довольно крупными для столь миниатюрного тельца. Круглые глаза-пуговки фенек блаженно прикрыл, а длинный, не особо пушистый хвост, больше похожий на кошачий, свесил вниз, как тощий шнурок.
– Да разве он может не нравиться, – встряла Алиса, которую никто не спрашивал. – Такая мимишка! Такая няшка!
Взгляд Ольги Викторовны моментально отяжелел. Она поморщилась и презрительно пошевелила губами, прикинув, стоит осадить эту бестолочь или нет. Наверное – нет. Судя по Колясику, ничего серьёзного тут не намечалось. Лишь бы девица сама что-нибудь не предприняла, заловив её наивного мальчика. Но на то у мальчиков и есть мамы, чтобы бдить.
Она выдохнула и решила не мотать себе нервы. Пусть эта рыжая курица тут квохчет, можно потерпеть. А фенек этот, и правда, милашка.
Пусть будет.
Глава 7
– Ты что какая-то тихая сегодня? – Александр испытующе уставился на Машу.
Они только что вернулись с приёма. Маруся нерешительно мялась, боясь снимать то самое красное платье. Ей сейчас вообще хотелось превратиться в черепаху и убраться в бронированный панцирь, чтобы любимый мужчина ни при каких обстоятельствах её оттуда не выковырнул.
Девушку больше не волновал и не будоражил его небесно-голубой взгляд. В голове билась лишь одна мысль: как бы расстаться без скандала. Просто расстаться и забыть. Наверное, она даже тосковать не будет. Потому что по дороге на вечеринку он периодически так на неё поглядывал, что у Маруси даже пятки леденели. Она вдруг довольно легко представила, что любимый и врезать может запросто. Не сейчас, позже. Когда она ещё раз вякнет что-то поперёк его мнения.
Надо же, такой великолепный, такой невероятный, и такой опасный.
Как оборотень.
В голову как назло лезли всякие глупости из Интернета. В последнее время появилось слишком много новостей про женщин, убитых сожителями в порыве бешенства. Наверное, Саша даже в бешенство не впадёт, а просто свернёт ей шею. А потом отряхнёт руки, как тогда, на лестнице, словно испачкавшись.
Маруся и раньше слышала про домашнее насилие. Ей казалось, что бабы сами дуры. Если мужик поднял на тебя руку – надо бежать. Да не просто бежать, а вызвать полицию, дать сдачи, собрать вещи, хлопнуть дверью… В общем, всё просто, и нет повода для скулежа. О том, что можно так необъяснимо бояться, трястись и при этом не иметь моральных сил уйти, она даже не подозревала. Она не просто опасалась Сашу, она боялась его до судорог. И одна лишь мысль о том, что она начнёт собирать вещи, а он увидит, вызывала у Маши головокружение. Понятно, что бежать надо без вещей. Но куда?
Это было чудовищно. Двадцать первый век на дворе, а она рассуждает, как какая-то рабыня, у которой нет выхода. Да что он ей сделает, в конце концов? Убьёт, что ли?
Убьёт.
Почему-то Маруся вполне допускала, что запросто убьёт. Может быть, стоило поговорить? Вдруг она всё усложняет, а на самом деле Саша легко её отпустит?
– Мария, я к тебе обращаюсь. – Он был снова спокоен. Как лев, разглядывающий кусок мяса. – Ты мне сегодня не нравишься.
– Да? – дрогнувшим голосом попыталась изобразить удивление Маруся. – Что-то голова побаливает.
– Голова? – Снова этот ужасный, ровный тон, от которого мороз по коже. Словно Александр прикидывал, так ли уж важна эта самая голова и не открутить ли её.
– Саша. – Девушка мучительно пыталась подобрать слова, ощущая, как начали трястись колени. – Мне кажется, что… что я тебя раздражаю.
Уф. Вот, точно! Никаких претензий к нему. Пробная реплика была брошена, и Маруся, сжавшись, ждала ответа.
– Когда ведёшь себя правильно, то не раздражаешь, – улыбнулся Александр. Улыбка аллигатора. Мамочки, как страшно-то! У Маруси даже позвоночник размягчился, ей хотелось растечься лужей и ускользнуть от его взгляда в любую щель. А ведь ещё совсем недавно ей хотелось совсем другого.
Надо же было так вляпаться!
– Саша, может быть, тебе отдохнуть от меня? Давай расстанемся на время, чтобы освежить отношения, – пискнула Маруся, понимая, что очень сильно рискует. Но ведь у неё нет никаких озвученных претензий. Наоборот, всё очень безобидно…
– Если я захочу от тебя отдохнуть, я скажу, – холодно обронил Александр. – Я сам решаю, когда мне отдыхать. Ясно?
Маша мелко закивала и метнулась в гардеробную. Разговора не получилось. Зато стало ясно, что его априори не может быть, поскольку не у всех участников диалога есть право голоса.
После работы она решила заехать к Наталье. Почему-то разговаривать по телефону Маруся боялась. Мало ли – вдруг Саша случайно влезет в разговор. Теоретически же такое возможно?
Похоже, у неё начиналась паранойя.
Подруга довольно долго не открывала, а когда открыла, у Маруси аж челюсть отпала. Наташины шикарные волосы украшала какая-то белёсая комковатая дрянь.
– Заходи быстрее, – буркнула Наташа. – Видала, что делается? Интернет – зло. Придурки дают идиотские советы, а потом небось сидят и ручонки потирают, что напакостили.
Как выяснилось, Наташке вдруг показалось, что у неё потускнели волосы. Недолго думая она полезла во Всемирную паутину за помощью. Интернет-специалисты советовали не увлекаться химией и отдать предпочтение натуральным средствам. Наталья выбрала яичную маску, не поскупившись на состав. Ухлопав на свои кудри десяток яиц, она послушно терпела час, после чего рванула в ванную смывать эту гадость. Естественно, воду она включила горячую. Яйца тут же сварились, покрыв голову экспериментаторши хлопьями омерзительного цвета.
– Не обращай внимания, я их буду вычёсывать, а ты говори, – отмахнулась от Марусиных сочувственных причитаний Наташка. – Вот вечно от мужиков одни проблемы. Для того чтобы этим индюкам понравиться, женщины вынуждены тратить время, деньги и здоровье. А кто-нибудь сказал спасибо?! Не дождёшься! Ладно, расскажи, что у тебя плохого. Может быть, мне тогда полегчает. А то я уже устала от чёрной полосы. Говорят, что после чёрной должна начаться белая, но у меня такое чувство, что я иду не поперёк, а вдоль этой полосы, поэтому конца не предвидится. Давай жалуйся, пока я себя жалеть не начала.
– Наташка, мне надо спрятаться, – через силу выдавила Маша.
Она вообще не представляла, как всё объяснить подруге. Как вообще такое можно объяснить? Да если бы Наташка ей такое рассказала, Маша первая послала бы её в полицию с заявлением. Но разве полиция защитит от этого викинга? Да просто не успеет! Лишних жизней у Маруси не имелось, и рисковать она не хотела. Даже если и не убьёт, то… Ой, даже думать на эту тему было тошно!
– Гы. – Наташка даже перестала вычёсывать яичницу и моргнула. – От кого это? Клиента кинула?
– От Саши. Он… это…
– Слушай, что ты мелешь? Совсем сдурела. Ну, разонравился – брось. Предупреждаю – я сразу его подберу. Таких мужиков один на миллиард, – нахмурилась Наташа.
– Да ты не понимаешь, что говоришь, – вдруг взвизгнула Маруся. Напряжение последних суток вылилось истерикой. Она рыдала, причитала и бессвязно пыталась рассказать, как Саша хватал её за шею.
– Так, давай конструктивно. – Наташа сунула подруге стакан, но тут же отобрала. У Маши так стучали зубы, что она запросто могла откусить стекло. Заменив стакан на бумажную кружечку, она продолжила: – Он тебя не ударил, так?
– Угу.
– Не угрожал, так?
– Не совсем. Он дал понять… Ната, я не могу это объяснить! Это ходячий ужас, маньяк, садист!
– А в чём это проявляется-то? Что он тебе сделал?
– Пока ничего. Но может, – всхлипнула Маруся. Ну, скажите на милость, как можно объяснить то, что она предчувствует? Как можно донести до подруги этот всепоглощающий животный страх перед Александром. Это надо пережить, чтобы понять. Наташкин дистрофик, слава апельсинам, был хоть и неинтересным, но в бытовом плане совершенно безопасным. Не было у него харизмы, но зато он и за шею Натку не хватал, и не пугал до судорог. – В общем, прими как данность. Мне нужно сбежать от него. Спрятаться и дождаться, пока Саша кого-нибудь себе найдёт.
Чтобы он забыл про меня, перестал злиться. Я даже придумала, что напишу ему записку. Дескать, я тебя недостойна, поэтому ухожу. Буду любить и помнить всю жизнь, уезжаю в Австралию. Вот. Это чтобы его самооценка не пострадала. Его ж не бросают. И вообще никто не смеет нарушать его планы. А у него на меня явные планы. При этом я имею в виду не белое платье и фату, а скорее как свиные копытца в холодце.
– То есть ты хочешь у меня спрятаться? – изумилась Наташа.
– Натка, ты чего? Нет! Он же в первую очередь к тебе придёт…
– Ну вот, а я с этими яйцами! – взвыла Наталья, начав вычёсываться активнее. – Вечно мне не везёт! Такой мужик может нагрянуть, а я вся в этом!
– Вот ты ненормальная, – прошептала Маруся. – Я тебе объясняю, Саша – страшный человек.
– Страшный – это фильм «Паранормальное явление», а Саша твой – идеал мужчины, – отрезала Наталья. – Но я ж корыстная, поэтому переубеждать не буду. Давай так. Я буду бдить, пока ты в бегах, держать тебя в курсе, вотрусь к нему в доверие, а потом, так и быть, брошу тебе букет невесты на нашей свадьбе.
Читать бесплатно другие книги:
