Бесконечная война Бакстер Стивен
Особенно если наблюдатель вырос в Южной Африке и еще не забыл детских впечатлений.
В любом случае, что бы ни думали остальные про Блэка, Нельсону нравилась Корпорация во всех своих чудесных и многообразных проявлениях. В особенности ему нравились загадки, которые возникали в связи с различной деятельностью Корпорации, — и он мог их разгадывать.
Например, бесцельно скользя по периферии информационного облака, которое окружало Блэка, Нельсон заметил, как часто упоминают некий «Проект „Лобсанг“». Но при любом поиске он заходил в тупик, ссылки никуда не вели. Лобсанг. Это слово означало по-тибетски «большой мозг», а значит, кто-то в Корпорации Блэка обладал не только чувством юмора, но и некоторыми способностями к языкам. Но Лобсанг было также и именем собственным, и постепенно Нельсон начал представлять Лобсанга в виде живого существа. Существа, которое можно было выследить.
И теперь Нельсон, сидя в одиночестве в своем холодном доме, перед восемью экранами — окнами в мир, — улыбался. Поиски внезапно принесли плоды.
На одном из экранов появилось изображение воздушного корабля «Марк Твен», довольно потрепанного после знаменитого ныне путешествия, — его на буксире притащили туда, где прежде располагался Мэдисон, десять лет назад стертый с лица земли взрывом ядерной бомбы. Корабль привели Джошуа Валиенте и некая молодая женщина, которую никто, насколько знал Нельсон, не смог впоследствии опознать.
Нельсон был практически уверен, что видел все трофеи, которые Джошуа Валиенте привез из своего необыкновенного путешествия на «Марке Твене». Корпорация сделала типичный для Дугласа Блэка жест и отдала годзиллабайты данных, собранных в ходе экспедиции, в распоряжение изъявивших желание университетов, для открытого публичного доступа и изучения. Годзиллабайты. Нельсону подсознательно не нравилось слово «петабайт», общепринятый термин для особенно больших объемов информации. Слову, которое напоминает нежный укус котенка, просто недостает отваги, чтобы соответствовать назначению. Годзиллабайты, с другой стороны, громко объявляли миру, что имеют дело с чем-то очень, очень большим… и, возможно, опасным.
Нельсон видел этот клип — и его варианты с других камер, под другим углом — уже много раз и гадал, отчего наткнулся на него теперь. Глядя на картинку, он обнаружил, что поспешная любительская съемка запечатлела Валиенте, который в санобработочном лагере на Западе-1 нес под мышкой кошку. Какой-то зевака за пределами кадра расхохотался и сказал: «Ух ты, корабельный кот». И кто-то, наверное неизвестная спутница Валиенте — хотя ее тоже не было видно, — ответил: «Да, умник, он еще и по-тибетски говорит».
Только очень внимательный слушатель мог разобрать эти бессмысленные слова. Но поискав, несомненно, ухватился за слово «по-тибетски» — дополнительный параметр поиска по имени «Лобсанг». Потому-то этот эпизод замысловатой саги о приключениях «Марка Твена» и выплыл на поверхность, требуя внимания Нельсона.
Что имела в виду женщина? Зачем упоминать Тибет в такой неподходящей ситуации? Нельсон пока что понятия не имел, к чему все клонится. Но он нащупал связь между одним из самых знаменитых проектов Блэка — путешествием на «Марке Твене» — и одним из самых малоизвестных, а именно Лобсангом, воплощенным в единственном слове.
Разумеется, полное отсутствие каких-либо других ссылок само по себе было подозрительно.
Сейчас он не мог больше ничего выяснить; Нельсон обнаружил только то, что уже знал и так. Он зевнул, моргнул и свернул экраны. Он не сомневался, что тут какая-то тайна, и ощутил приятный холодок предвкушения при мысли о том, что пойдет по следу дальше. Именно поэтому Нельсон отказывался от приходских обязанностей — чтобы, пока он располагал ресурсами и силой, двинуться по следу, куда бы тот ни привел.
Но, разумеется, всеобъемлющая загадка, которая не давала ему покоя в первую очередь, заключалась в проблеме переходов как таковых — во внезапном открытии Долгой Земли, куда совершили прославленное путешествие на воздушном корабле Джошуа Валиенте, его ехидная спутница и, очевидно, кошка, умеющая говорить по-тибетски. В кардинальных изменениях вселенной, которые Нельсон застал на своем веку. Разумеется, он был заинтригован. Что это сулило для человечества, для будущего… и для Бога? Он не мог не задаться таким вопросом.
Наилучшей стратегией было поначалу браться за тайны поменьше. И вот, прежде чем лечь спать, воодушевленный Нельсон надел фартук, схватил ящик с инструментами и отправился в уборную. Она представляла собой массивное строение с каменным полом и поручнями возле унитаза. Отличный был бы сортир, если бы за все эти годы кто-нибудь сумел его наладить. Работал он как угодно, только не так, как надо. Нельсон поклялся до отъезда привести уборную в порядок, и потому он с особенным тщанием пытался выяснить, отчего унитаз неизменно засорялся при восточном ветре.
«Честно говоря, — подумал Нельсон, стоя на коленях перед потрескавшимся фаянсовым седалищем, как перед языческим идолом, — просто диву даешься, с чем готовы мириться англичане».
8
Итак, семья Валиенте отправилась в Верхние Меггеры, в Вальгаллу, чтобы оттуда пуститься в дальнее путешествие на Базовую Землю. Полет на твене через три сотни миров занял всего лишь несколько часов.
В Вальгалле их встретил Томас Куангу с большим самодельным плакатом с надписью «Валиенте». Еще один старый приятель Джошуа. Томасу подходило под пятьдесят, длинные черные волосы он стягивал в хвост, а смуглое красивое лицо озаряла широкая улыбка. Он говорил с ощутимым австралийским акцентом.
— Добро пожаловать, клан Валиенте, добро пожаловать на Землю номер один миллион четыреста тысяч. Ну, официально четыреста тысяч тринадцать, поскольку наши отцы-основатели добирались сюда, будучи под кайфом, и сбились со счета, но для красоты мы обычно округляем. Рад тебя видеть, Джошуа.
Джошуа улыбнулся и пожал ему руку. Томас нагнулся, чтобы помочь донести вещи.
Еще не вполне придя в себя, слегка пьяные от лекарства, снимавшего тошноту, они стояли на бетонной площадке под выпуклым корпусом корабля — Джошуа, Хелен, Дэн и Билл Чамберс, с грудой багажа в ногах. Джошуа показалось, что сходившие с твена пассажиры терялись на просторах аэродрома.
А за ним расстилался город Вальгалла — группы массивных зданий под синим небом, слегка затянутым смогом. Слышался шум транспорта, ревели и лязгали машины на стройках. Здесь было тепло — теплее, чем в Черт-Знает-Где, но, тем не менее, за запахом горячего гудрона и бензина в этом новом городе Джошуа ощущал соленый аромат близкого Американского моря, совсем как он помнил его со времен своего первого визита, десять лет назад.
Над головами скользнуло что-то массивное, гудя и вздымая вихрь, — еще один твен, большой, грузовой, отправлялся в обычный транзитный маршрут к Ближним Землям и Базовой. Главная функция Вальгаллы заключалась в том, что она служила транспортным узлом, конечной станцией для бесчисленных воздушных кораблей, которые курсировали по миллиону миров с грузами и пассажирами. Не случайно Вальгалла возникла в том месте, которое в большинстве последовательных Америк лежало в районе Миссисипи: на твенах грузы возили между мирами, а по реке сплавляли в пределах одной Земли.
Дэниэл Родни Валиенте, восьми лет от роду, никогда еще не видел кораблей такого размера. Он восторженно запрыгал.
— Мы покатаемся на такой штуке, па?
— Да, скоро, сынок.
— А вот и Салли Линдси, — сказала Хелен. — Какой сюрприз.
— Перестань, — негромко попросил Джошуа. — Я ведь сам договорился с ней здесь встретиться.
Салли была одета как обычно, в походную безрукавку с бесчисленными карманами, и несла с собой легкую кожаную сумку.
— Сколько шума, — сказала она, подходя, и драматическим жестом приложила ладони к ушам. — Повсюду шум. Нас нужно звать Homo clamorans. Человек шумливый.
Хелен без улыбки взглянула на нее.
— Путешествуешь с нами? Великий странник согласился лететь на коммерческом твене?
— Ну, мы все едем в одну сторону. Почему бы и не возобновить знакомство? Можем обменяться рецептами мороженого.
Джошуа схватил жену за руку, на тот случай, если ей вдруг вздумается закатить Салли оплеуху.
Улыбка Томаса, наблюдавшего за этой немой сценой, слегка остекленела.
— Та-ак… чую напряжение в воздухе.
— Тут всё сложно. Лучше не спрашивай, — буркнул Билл.
— А это что за тип? — резко поинтересовалась Салли.
— Томас Куангу, — сказал Джошуа. — Он мой давний друг.
— Вы меня не знаете, мисс Линдси, зато я слышал о вас от Джошуа.
— О боже. Поклонник.
Хелен шагнула вперед.
— Мы еще не знакомы толком, мистер Куангу. Я Хелен Валиенте, урожденная Грин…
— Та самая. Ну конечно, — Томас пожал ей руку.
— «Та самая»? — Салли рассмеялась.
— Вещи все здесь? У меня тут машина неподалеку. Джошуа заблаговременно послал мне сообщение, и я заказал для вас номера в отеле…
Пока они шагали по бетонной площадке, в толпе прочих пассажиров, Томас сказал:
— Не вините жителя Вальгаллы за то, что он внимательно изучил подвиги Джошуа, мисс Линдси.
— Он женат, — строго заметила Хелен. — И больше никаких «подвигов» не будет, если только я смогу этому помешать.
— Да, но все-таки во время Того Самого Путешествия он открыл Пояс Вальгаллы. Пачку Северных Америк с богатыми внутренними морями. Самое то для колонизации.
— Открыл? — огрызнулась Салли. — Если не ошибаюсь, я тут побывала первой.
Они дошли до машины — низкого открытого электромобиля с восемью пластмассовыми сиденьями.
— Ну, запрыгивайте.
Машина отъехала.
— Мы с Томасом старые друзья, — сказал Джошуа, то ли объясняя, то ли извиняясь.
— То есть он странствует уже давно? — уточнила Салли.
— Мы встретились в Верхних Меггерах, много лет назад… у нас обоих был творческий отпуск, хотя Томас называет их «походами». Мы вроде как родственные души. Узнав, что он здесь, в Вальгалле, я попросил его помочь.
Хелен сказала:
— Спасибо, мистер Куангу. Но чем же вы занимаетесь в остальное время?
— Посмотри на него, — вмешалась Салли. — Разве не понятно? Глянь, как он одет. Он стригаль. Профессиональный бродяга.
— Ну, более или менее, — через плечо отозвался Томас. — Я вырос в Австралии, и бродяги меня всегда зачаровывали. Многие мои родственники сами ушли бродить по последовательным мирам. И меня интригуют прирожденные путники — такие, как вы и Джошуа. Феномен в целом. Хотя сам я не из их числа. Еще мне интересно, какой облик приобретет человеческая цивилизация благодаря Долгой Земле. Ведь пока что со Дня перехода сменилось лишь одно поколение. Мы в самом начале пути. Кстати, я поучаствовал в разработке образа Вальгаллы. Города как такового.
— Разработка образа! — фыркнула Салли.
Томас не смутился.
— Самый чистый способ жизни на Долгой Земле — быть стригалем. Бродить можно в одиночку, семьей или компанией единомышленников… стригали просто идут, срывая плоды, которые висят пониже. Долгая Земля так богата, что нет нужды делать что-либо еще. Но суть Вальгаллы в том, что это — город, настоящий город, со всеми основными чертами крупного человеческого сообщества, как на Базовой, однако опорой для него служат стригали…
Они въехали в плотно застроенный район, и Джошуа заметил табличку «Центр 4». Здания из кирпича, бетона и дерева, стоявшие растянутыми группами, были невысокими, приземистыми, массивными. Типичная колониальная архитектура. Центр города был совершенно в духе Верхних Меггеров — просторный, больше похожий на пригородный супермаркет на Базовой Земле. На широких улицах кое-где попадался транспорт, в основном на конной тяге, и пешеходы — большинство с переходниками. В Вальгалле не задерживались надолго.
Но, несомненно, в городе происходила какая-то политическая жизнь. На огромных пустых стенах кое-где висели плакаты и красовались надписи.
ПОДДЕРЖИМ МЕСТНЫЙ КОНГРЕСС
НИКАКИХ БАЗОВЫХ НАЛОГОВ!
ДОЛОЙ КОУЛИ И ГЕНОЦИД
Томас продолжал рассуждать про стригалей и города.
— Я написал книжку, — сказал он. — «Стригали и новая теория цивилизации».
Хелен нахмурилась.
— Книжку? Кто теперь читает книжки?! По крайней мере, новые.
Томас, продолжая рулить одной рукой, постучал себя по лбу.
— Она здесь. Я путешествую по мирам и устраиваю лекции.
— Джонни Шекспир, — пренебрежительно сказала Салли.
Машина остановилась перед четырехэтажным зданием с длинным фасадом. Томас сказал:
— Ну вот. «Залатанный барабан», лучший отель в Вальгалле. Номера заказаны на три недели, если вдруг понадобится.
Салли нахмурилась.
— Так долго? Зачем? Мы приехали, просто чтобы сесть на твен, идущий к Базовой.
— Салли, — мягко произнес Джошуа, — мы с Хелен приехали, чтобы подыскать школу для Дэна.
У Дэна отвалилась челюсть.
— Вы отправите меня сюда?
Хелен гневно уставилась на мужа.
— Отличный способ сообщать новости.
— Извини.
Хелен похлопала сына по руке.
— В Вальгалле лучшие школы в Верхних Меггерах, Дэн. Будет весело. И ты узнаешь много нового, чему никогда не научишься в Черт-Знает-Где. Но если ты не хочешь уезжать…
Дэн нахмурился.
— Я не маленький, ма. А здесь учат водить твены?
Джошуа рассмеялся и взъерошил мальчику волосы.
— Ты можешь научиться чему угодно, парень. В том-то и дело.
Хелен повернулась к Салли.
— А еще мне нужно повидать отца.
Томас кивнул.
— Джек Грин! Еще один современный герой. Основатель движения «Дети свободы», ныне организатор конгресса, который привлек делегатов из тысяч населенных Америк…
— И одна сплошная проблема, — подытожила Хелен.
— Мы не договаривались, что зависнем здесь, — огрызнулась Салли. — Почему ты меня не предупредил?
Джошуа пожал плечами.
— Ты не стала ждать, пока с тобой посоветуются. И потом, как бы ты отреагировала? Именно так, правда?
Салли взяла свою сумку.
— Я ухожу.
И исчезла с легким щелчком.
Томас вздохнул.
— Какая женщина. Надеюсь, она даст мне автограф. Пошли, надо зарегистрироваться.
9
Утром Билл вышел, чтобы «немного пошляться в одиночку», как он выразился. Джошуа заставил приятеля взять с собой мобильник — чтобы прислать за ним машину, когда он станет «недееспособен».
Билл ушел, как раз когда появился Томас, чтобы отвезти Джошуа, Хелен и Дэна в школу. Она находилась в районе под названием Центр 7, в другой части замысловато спроектированного города. Поэтому они вновь забрались в автомобильчик Томаса и поехали.
Вальгалла заметно выросла с тех пор, как Джошуа побывал тут в последний раз. Начавшись с чистого листа, она всегда позиционировала себя как нечто большее, нежели просто город. Даже в своей базовой планировке она выглядела притягательно оригинальной: Вальгаллу составляли шестиугольные кварталы, которые тянулись по южному побережью здешней версии Американского моря, вдаваясь в девственный лес. Многие дома были покрыты светопоглощающей краской, а кое-где на крышах густо росли растения, служа еще одним — естественным — слоем кровли.
Там, где открывался вид на север, виднелось море, похожее на серебристую равнину. Береговая линия здесь лежала примерно на той же долготе, что в Базовом Чикаго. На побережье город показался Джошуа старше — это было эхо старинной Америки, воспоминания о ее морском прошлом. Там стоял настоящий порт, в основном застроенный деревянными зданиями, складами, верфями; Джошуа увидел даже нечто вроде рыбацкой часовни и предположил, что там уже наверняка есть мемориальные таблички в память о тех, кто погиб в здешнем море. Ни могил, ни костей… Дальше тянулись причалы, стапеля, молы. В море маячили серые тени кораблей, одни с механическими моторами, другие с угольными топками, и многие — под парусами, точь-в-точь реконструкции или музейные экспонаты.
Моряки исследовали новый океан, ловили рыбу, ставили ловушки. Они охотились на ужасных морских рептилий, похожих на плезиозавров, и украшали лодки гигантскими челюстями и позвонками. Как китобои XVIII–XIX веков на Базовой Земле, здешние мореплаватели изучали свои миры пристально, намного превосходя ученых и соединяя воедино разбросанные поселения на берегах Американских океанов. Они не были китобоями, в отсутствие китов, но Джошуа подумал, что нужно однажды урвать время и исследовать все это с Дэном, а заодно поговорить про «Моби Дика».
И всякий раз, когда проглядывал дальний край города, путешественники видели нечто очень странное. Последние пригороды, с многочисленными фабриками и кузнями, просто заканчивались, упираясь в вырубку или частично осушенные топи. Ни лугов, ни пастбищ, ни возделанных полей за пределами городской черты. Вальгалла обходилась без прилегающих фермерских районов.
Джошуа знал теорию Вальгаллы. Это отчасти был ответ нынешнего поколения на вызов, брошенный бесконечными просторами Долгой Земли. В День перехода человечество (ну или большая его часть, которая, в отличие от Салли и ее семьи, пребывала в неведении) начало распространяться по внезапно расширившейся Земле, диаметром в восемь тысяч миль и с такой площадью поверхности, что сфера Дайсона рядом с ней казалась шариком для пинг-понга. Как они там жили — зависело от предпочтений, образования и инстинктов. Одни мотались туда-сюда между Базовой и Ближними Землями, ища чуть больше свободного места или новых способов подзаработать. Другие, как Грины, отправлялись в дальнюю глушь и основывали новые поселения — такова была история колониальной Америки, на сей раз развертывающаяся на бесконечном фронтире. А третьи просто брели куда глаза глядят, подкрепляясь неистощимыми богатствами Долгой Земли. Их называли стригалями.
Все шло неплохо — пока не требовалось удалить зубной нерв. Или починить электронную читалку. Или человек мечтал, чтобы его дети научились не только пахать поле и ловить силками кроликов. Или из-за москитов у него началась лихорадка. Или, черт возьми, просто хотелось пройтись по магазинам. И некоторые возвращались на Базовую — или в густо населенные Верхние Земли.
Вальгалла была еще одним вариантом — новенький, с иголочки, город, выросший в Верхних Меггерах, в недрах Долгой Земли, однако в ином стиле. Вальгаллу поддерживали не фермеры, а стригали. Такие прецеденты бывали и в человеческой истории на Базовой Земле. Со временем популяции охотников и собирателей вполне могли совершить что-нибудь выдающееся и перейти на уровень высокоразвитого общества. В Уотсон-Брейк, штат Луизиана, пять тысяч лет назад бродячие американские племена выстроили внушительные земляные укрепления. Вальгалла просто подняла этот образ жизни на новый, современный, сознательный уровень.
Так или иначе, именно о теории Вальгаллы Жак Монтекьют, директор школы, решил поговорить, когда пригласил Дэна и его семью к себе в кабинет для ознакомительной беседы.
— Основной принцип Вальгаллы — это баланс, — сказал Монтекьют.
Ему было около тридцати; стройный, капельку суровый, он говорил с акцентом, который Джошуа назвал бы французским, но в нем звучали удивительно знакомые нотки… и фамилия тоже казалась знакомой. Монтекьют…
В кабинете находился еще один ребенок кроме Дэна. Смуглая неулыбчивая девочка лет пятнадцати по имени Роберта Голдинг.
— Большинство наших взрослых граждан сами предпочли оставить старый мир и прежний образ жизни. Им нужно то, что может дать большой город, но они пришли на Долгую Землю не за тем, чтобы изнурять себя полевыми работами или жить в трущобе во имя городской экономики. Наш город существует без всего этого… — он ободряюще улыбнулся Дэну. — Ты понимаешь, каким образом мы живем без фермеров, которые выращивают еду?
Мальчик пожал худенькими плечами.
— Может, вы ее воруете.
Хелен вздохнула.
Роберта Голдинг заговорила — впервые после знакомства:
— Вальгалла — это город, который поддерживают стригали. Охотники и собиратели. Логика элементарная. Интенсивное земледелие может прокормить на несколько порядков больше людей, живущих на одном акре площади, чем охота и собирательство. В отдельно взятом мире сообщество стригалей, даже если природных ресурсов достаточно, неизбежно рассеется, распадется, и концентрация населения, необходимая для создания города, будет невозможна. А здесь стригали могут рассредоточиться если не географически, то по множеству последовательных миров — по сотне Вальгалл, оставленных в первобытном состоянии, — она изобразила руками что-то вроде сандвича и улыбнулась. — Наш город — результат наслоения миров, каждый из которых слегка возделан. Вместо интенсивной культивации — интенсивное собирательство, уникальное урбанистическое решение, возникшее после Дня перехода.
Джошуа показалось, что девочка словно читает по учебнику.
— А ты отлично подготовилась, — заметила Хелен, словно обвиняя Роберту в неискренности.
— Очень хорошо, Роберта, — сказал Монтекьют. — Ну и, конечно, здорово, что в географическом смысле мы живем в таком богатом месте, на берегу изобильного моря…
Джошуа щелкнул пальцами.
— Мягкая Посадка. Вот что. Вы с Мягкой Посадки. Вы оба. Я узнал ваш акцент, мистер Монтекьют, и вспомнил фамилию. Если не ошибаюсь, я некогда встречал вашу бабушку.
Тот, казалось, слегка смутился, но тут же улыбнулся.
— Китти? На самом деле это моя прабабка. Она часто вспоминала, как познакомилась с вами, мистер Валиенте, много лет назад. Да, я с так называемой Мягкой Посадки. И Роберта тоже.
— Мягкая Посадка… — негромко повторила Хелен. — Так ее назвала Салли Линдси, если не ошибаюсь? И название пристало. Говорят, все дети там невероятно умны… — она неуверенно взглянула на Дэна, который пытался завязать ноги в узел.
— Хорошо, что ты встретил однокашницу, Дэн, — сказал Джошуа.
— Только я здесь долго не пробуду, — ответила Роберта, достаточно вежливо, но прямо. — Меня пригласили в экспедицию на Восток-20000000.
Джошуа вытаращился на нее.
— К китайцам?
Монтекьют улыбнулся.
— И меня тоже, — признал он. — Хотя я там буду просто наблюдателем. Роберта выиграла нечто вроде стипендии. Жест доброй воли между Базовым американским правительством и новым китайским режимом. Но это все так, между прочим. Что ж, — он встал. — Давай я покажу тебе школу, Дэн, пока твои мама и папа выпьют кофе. Столовая дальше по коридору.
Дэн охотно зашагал за ним.
— Что тебе нравится в школе? Логика, математика, дебаты, черчение?
— Футбол, — ответил Дэн.
— Футбол? А еще?
— Рубить дрова.
— Правда?
— У меня даже значок есть.
Джошуа и Хелен переглянулись и посмотрели на молчаливую, серьезную Роберту. Затем они хором сказали: «Кофе» — и вышли из кабинета вслед за Монтекьютом и Дэном.
10
Чтобы увидеться с отцом, Хелен пришлось официально договориться о встрече, и это привело ее в ярость.
Джек Грин, шестидесяти лет от роду, обзавелся кабинетом в скромном здании, которое служило в Вальгалле городской ратушей, судом, полицейской штаб-квартирой и резиденцией мэра. Он работал, когда Хелен провели к нему. Джек Грин сидел за столом, на котором лежали лэптоп, два мобильника и пачка рыхлой писчей бумаги. На стене висел большой телевизионный экран. Джек едва взглянул на дочь, которую не видел… как долго? С позапрошлого Рождества? Он сидел, предупредительно воздев палец и не сводя глаз с лэптопа, а Хелен стояла и ждала.
Наконец Джек Грин в последний раз стукнул по клавиатуре и откинулся на спинку кресла.
— Так. Готово. Извини, детка.
Джек встал, поцеловал Хелен в щеку и снова сел.
— Нужно было доделать речь, которую мы пишем для Бена.
Он имел в виду Бена Кийса, мэра Вальгаллы.
— Кстати, я как раз вспомнил…
Джек взял пульт, нажал на кнопку, и на большом экране появилось изображение сцены, несколько референтов в костюмах, звездно-полосатое знамя — и ярко-синий флаг Вальгаллы, висевший рядом с ним на заднем плане.
— Бен вот-вот будет говорить. Все в последнюю минуту, да. Но, как только он закончит, речь разойдется по всему миру и доберется до Базовой Земли со скоростью аутернета. Впечатляет, правда?
Хелен, видимо, выбрала неудачный момент для визита.
— Можно я сяду, папа?
— Конечно, конечно.
Джек снова встал — слегка неуклюже — и придвинул дочери стул. Как и многих представителей его поколения, строивших города на Долгой Земле, наподобие Перезагрузки, с нуля, в пожилом возрасте его скрутил артрит.
— Как там Дэн?
— Ты ошибся с возрастом на прошлой открытке на день рождения.
— Хм. Извини. Надеюсь, он не расстроился.
Хелен пожала плечами.
— Он уже привык.
Джек улыбнулся, продолжая поглядывать на экран.
Хелен задвинула досаду подальше.
— Я просто заскочила мимоходом, папа. Ты же знаешь, мы едем на Базовую. Заодно решили показать Дэну Свободную школу. Мы надеемся устроить его туда, если мальчику понравится.
— Хорошая идея. Один из принципов Вальгаллы — открывать хорошие школы и растить свободных, открытых, образованных людей. Это основа любой демократии.
— Папа, не читай мне лекцию.
— Извини, извини. Ничего не могу с собой поделать, милая. И прости, что отвлекаюсь. Но ситуация требует. Дело не только в непрерывно растущих налогах. Подонки из «Друзей человечества», которые финансируют предвыборную кампанию Коули, просто источают недоброжелательство, с каким бы пафосом он ни вещал об отсутствии дискриминации. Это хуже, чем расизм. На их языке мы, умеющие переходить, — низшая раса, злобные аморальные мутанты. Нам нужно за себя заступиться. И мы боремся! Некоторые комментаторы уже предрекают, что сегодняшняя речь Кийса станет нашей Декларацией независимости, хотя они еще ее не слышали. Представляешь?
— И тебе обязательно нужно влезть, да?
— Ну а как я должен поступить?
— Точно так же ты вел себя в Перезагрузке. Командовал другими, чтобы отвлечься от собственных проблем.
— Ты заговорила так же, как твоя сестра?
Кэти, на несколько лет старше Хелен, тоже замужняя, осталась в Перезагрузке. И ей не нравилось, что прочие члены семьи перебрались в другие места.
— Нет, папа. Послушай, я в курсе, что ты не стар…
— Я не собираюсь записываться в ополчение, детка.
— Знаю, знаю… просто мне кажется, что хватит уже убегать.
— От чего?
— Ты не виноват, что мама заболела.
— Продолжай. В чем еще я не виноват?
— В том, что сделал Род.
— Твой брат взорвал Базовый Мэдисон.
— Нет. Он был частью идиотского заговора, который устроили отчаявшиеся фобики. Прости, папа. По-моему, ты заваливаешь себя работой, чтобы…
— Чтобы сублимировать вину? По Фрейду? Надо же, моя дочь — психолог, — жестко произнес Джек. — Послушай, проблема тут не в вине. Люди живут, как живут. Но какими бы ни были твои глубокие личные мотивы, ты все-таки можешь постараться сделать что-нибудь хорошее.
Хелен указала на экран.
— Например, как твой мэр Кийс?
Джек повернулся туда же.
Бен Кийс поднялся на возвышение, держа в руках пачку рыхлой бумаги местного производства. У него была приятная кинематографическая внешность, но волосы Кийс отрастил длинные, в духе колонистов, и носил не костюм, а практичный рабочий комбинезон тускло-оливкового цвета. Когда он заговорил, Хелен с трудом могла разобрать слова сквозь аплодисменты и возгласы из зала.
— Жители Вальгаллы! Сегодня в этом мире настал исторический день — как и во всех мирах Долгой Земли. В нашей власти начать все сначала…
Джек улыбался.
— Том Пейн.[6] Это я вписал.
— …определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью… В случае если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее…
— Ха! — Джек Грин хлопнул в ладоши. — А это прямая цитата из Декларации независимости. Какая минута для американского правительства! Его собственные основополагающие принципы обращены против него же!
На экране появилась стоявшая перед Кийсом толпа, которая жестикулировала, совсем как троллиха Мэри, и распевала:
— Я не хочу, я не хочу!
Хелен поняла, что отец заинтересован только речью и последующими комментариями. Она тихонько встала и на цыпочках вышла из комнаты. Джек Грин даже не обернулся.
Хелен ничего не знала о революциях. Она представить не могла, к чему все идет. Впрочем, она задумалась, где же тут «права» троллей и прочих созданий, которым пришлось уживаться на Долгой Земле бок о бок с людьми.