Мой Ванька. Том второй Лухминский Алексей

– Александр Николаевич, может, я с Семёном Викторовичем поговорю, чтобы он тут эту дыру пока прикрыл? – предлагает Светлана Сергеевна.

– И правда, Светлана Сергеевна, поговорите! – просит её главный. – Сашу… ой, извини, Александра Николаевича надо как-то отпустить хотя бы на пару дней. Ты тогда бы и с Сергеем смог встретиться. Он хочет тебя видеть.

– Что ж… Я поговорю с Семёном Викторовичем, надеюсь, он нас поймёт.

– Эх, да вы не с той стороны начинаете, – вмешивается Шитова. – Надо сначала с Клавой поговорить. Семён Викторович привык с ней работать и чувствует себя без неё неуютно. Я поговорю с Клавой.

– А если в пересменку нужно будет оперировать? – спрашиваю я.

– А мы с вами на что? – лихо отвечает Шитова. – Или я вас как хирургическая сестра не устраиваю?

– С вами – готов идти на что угодно! – я покорно развожу руками.

– То-то же!

Везу Кирилла Сергеевича в город.

– Саша, а это ничего, если Антон пока поживёт у вас с Ваней? – вдруг спрашивает он.

– Ой, конечно, пусть живёт. Только не у нас, а у Ваньки.

– Ну да… Я не сообразил. Ты хоть сегодня выспишься дома?

– Постараюсь. Спасибо Семёну Викторовичу!

– Знаешь, – задумчиво говорит Кирилл Сергеевич, – мне очень понравился наш персонал. А штаб тебе удалось собрать великолепный. Я действительно жутко вам завидую. Это же так интересно!

– Ничего. На вашу долю тоже останется. Вот хорошо бы Павел завтра ещё и с птицефабрикой договорился о поставках.

– Конечно. Хотя то, что совхоз будет нам поставлять по себестоимости, уже отлично. Да! На меня очень хорошее впечатление произвела Марья Васильевна. Заставила меня попробовать прямо из котлов. Я скажу, что в Булуне было не так хорошо с готовкой…

И повисает пауза. Очевидно, каждый из нас вспоминает нашу милую больницу в Булуне и всех, кого мы там оставили…

Сегодня обязательно заеду к Даше.

– Кирилл Сергеевич, я завтра сначала вас отвезу в санаторий, а потом уже поеду по делам.

– Саша! Электрички в Сестрорецк по-прежнему ходят!

– Нет уж… Поедем нормально. Я хочу посмотреть, как вы там устроитесь.

– Глупости это. Лучше поспи подольше.

– Успею ещё.

В квартиру захожу в десять вечера.

Даша тоже меня погнала спать. Пришлось исполнять.

– Здорово! – приветствует меня Ванька. – Ужин готов. Пошли!

За столом рассказываю про визит Кирилла Сергеевича в больницу.

– У тебя там – больница, а у меня тут – клиника… – ворчит Ванька.

– Практикуешь?

– Пытаюсь… Ты меня уговорил, и я взял одну из соседок с гастритом. Точнее сказать, и ты, и она меня уговаривали. – Вместе!

– Ну и как?

– Цыплят по осени считают…

– Дождёмся осени, – соглашаюсь я. – Как у Риты с учёбой?

– А про меня ты уже и не спрашиваешь, – ехидно замечает Ванька.

– Я и так знаю, что у тебя всё в порядке.

– Ты прав. А у Ритки… Конечно, трудности есть… В общем, преодолеваем.

– Она не обиделась, что ты всю субботу у меня провёл?

– Ты знаешь, какая она понимающая душа? И вообще, мне кажется, что… мы, как говорят, созданы друг для друга.

– Дай-то Бог!

– Слушай, Сашка! Давай выпьем? Я так рад, что ты дома! Вон, Антошка тоже доволен, – и он показывает на кота, занявшего третью табуретку. – Когда тебя нет дома, он за стол не садится. Ну что, давай?

– Ну давай по одной…

Выпив, Ванька долго молча смотрит на меня. Сейчас у него какой-то очень грустный взгляд. Мне даже чудится в нём укор.

– Ты чего, Ванюха?..

Молчит. У меня всё аж сжимается внутри, потому что я уже всё понял. Беру табуретку, сажусь рядом, обнимаю его. Господи! Как он ко мне прижался! И тоже обнял. Всё, как когда-то…

– Мне тебя жутко не хватает… в этом пространстве… – тихо признаётся Ванька куда-то в меня. – Помнишь, в первый наш вечер… мы сидели обнявшись и молчали? Это, наверное, высшая степень единения.

Он опять молчит, а я, понимая, что он ещё не всё сказал, боюсь нарушить эту тонкую атмосферу.

– Я тебе говорил уже, что меня бабушка воспитывала в пуританском духе. Она была неласковым человеком. Не знаю, может быть, потому что прошла войну… Она и мне говорила, что мужику незачем лизаться. А мне всё время хотелось ласки. Безумно хотелось ласки… Может, потому я и… поддался… тогда… – Ванька опять замолкает. – Знаешь… Ты действительно стал для меня всем, потому что дал мне то, чего у меня до тебя не было. И поэтому мне тебя всё время не хватает, – наконец он поднимает на меня глаза. – Ты и впрямь для меня и мама, и папа, и бабушка… Все в одном лице. Ты для меня – что-то большое, тёплое, родное…

– Я же твой брат!

– Ты больше, чем брат… Ты – друг! Сказать всё я смогу только тебе. И сейчас, и в будущем. Кто бы рядом со мной ни находился.

– Даже Рита?

– А часто ли мужчины говорят жёнам всё? Я не имею в виду измены. Выплакать свою беду можно не каждому. Потому что не каждый тебя поймёт. Ты же сам говорил, что даже Даше не сможешь сказать больше, чем мне. Верно?

– Конечно, – может быть, слишком поспешно соглашаюсь я, поскольку сразу вспоминаю про Таню. Хотя и Ваньке я боюсь про неё сказать.

– Вот видишь!

– Знаешь, Ванюха… Я вот тебя слушаю, и мне так совестно перед тобой. Ты прости меня. Я действительно сейчас так занят…

– Ну ты мне ещё это объясни! – обрывает он. – Сашка… Я ведь говорил всё не для того, чтобы вогнать тебя в стыд. Мы с тобой взрослеем. Ты – на своём уровне, я – на своём. Вокруг нас появляются другие люди, которые в нас нуждаются. Кирилл Сергеевич, Сергей Александрович с Юрой… Кстати, заехал бы к ним. Ждут они тебя очень.

– Вот завтра и заеду.

– Я хотел сказать, что таких людей будет всё больше и больше… И это хорошо! Мы не должны жить для себя. И всё-таки давай будем находить время друг для друга, ладно?

Ванька опять смотрит на меня так, что я снова тону в его глазах. Не могу удержаться, целую его в лоб.

– Я очень люблю тебя, братишка… – и прижимаю его лицо к своему.

– Мой Сашка, – бормочет он. – С тобой мне никогда ничего не страшно. Даже когда ты далеко…

* * *

Кирилла Сергеевича разместили в санатории вполне сносно. Главное, номер персональный! В общем, тут я спокоен.

Был в Облздраве. Провёл с Ольгой Николаевной ещё один сеанс. Поговорили про обеспечение. Обещала…

Потом был в академии. Сергей Петрович предложил направить к нам на практику двух-трёх старшекурсников-травматологов. Буду советоваться с Кириллом Сергеевичем. Я не думаю, что к нам попадут лучшие. Больница вдали от электрички, добираться трудно, и это серьёзная проблема для возможных сотрудников.

Сижу в кабинете Шахлатого. Не могу к нему не зайти. Уж очень мне нужно знать, что за человек Стариков, который называет его другом своей семьи.

– И как ты отважился? – с улыбкой спрашивает Михал Михалыч.

– Выхода другого не было. Пришлось. Я в Булуне несколько раз ассистировал при таких операциях. Там поножовщины было достаточно.

– Будем считать, парню повезло, что ты не побоялся делать это сам.

– Знаете, Михал Михалыч, я стараюсь работать по принципу «глаза боятся, а руки делают» и, когда у меня возникают сложности, то не борюсь с интуицией. Порой руки всё делают как будто сами. Вообще там сейчас из-за всяких административных дел мало времени остаётся на чистую медицину.

– Трудно? – В голосе Шахлатого я слышу сочувствие.

– Честно? Очень.

– Ничего. Сможешь! Вот придёт твой главный, и тебе станет легче.

– Жду не дождусь, Михал Михалыч. А кстати, что за человек Стариков? Он собрался предложить больнице финансовую помощь в благодарность за сына.

– Неприятный человек. Он не способен на бескорыстные поступки. Во всём ищет выгоду. Не люблю его, но приходится улыбаться. Его сын Саша учился в школе в одном классе с моим внуком. Дружат они. Саша у нас в доме часто бывает. А после того как его родители развелись, особенно часто. Ведь отец отсудил его у матери. Он, видимо, хочет сделать из него своё подобие. И, я бы сказал, пытается плохо влиять на сына. А молодёжь всё впитывает, как губка. Саша ещё, по-моему, его боится… Но, на удивление, старается противостоять влиянию папы. Говоришь, Стариков предложил помощь?

– Собирался предложить, но уехал по делам, не дождавшись, пока сын проснётся.

– Да уж, отец ещё тот… Будь с ним поосторожнее. А его Сашку мне жалко.

Торможу у ворот Сергея Александровича. Это мой последний на сегодня визит. Охранники со мной очень тепло здороваются.

– Хозяин дома? – интересуюсь я.

– Да, только что приехал.

Вхожу в дом.

– Сергей Александрович, Саша приехал! – кричит Виктория, едва увидев меня.

И вот мы уже обнимаемся с хозяином.

– Виктория! Ужин сегодня на троих! – сообщает он, не выпуская меня из объятий. – Ну наконец ты про нас вспомнил!

– Да не забывал я про вас, честное слово!

– Шучу я. Мне Ваня всё рассказал, как ты там крутишься. Как Кирилл Сергеевич устроился?

Понимаю, что «разведка доложила точно».

– Хорошо устроился. Персональный номер! Теперь туда буду к нему на доклад ездить.

– А как тот парнишка с ножевым ранением?

– Потихоньку идёт на поправку. Его папаша приезжал. Наорал на меня за то, что я его оперировал, а потом извинялся. В общем, какой-то крутой. Стариков фамилия.

– Стариков? Известная персона, – мой собеседник недобро хмыкает. По его тону можно сразу сказать, что этот бизнесмен известен ему не с хорошей стороны.

– Извинялся, говоришь…

– Да. Спросил, сколько он мне должен.

– За жизнь сына? – глаза Сергея Александровича округляются.

– Ну да! Потом хотел поговорить со мной о том, что он может сделать для больницы.

– Не знаю… Я с ним знаком и могу сказать, что просто так он денег не отдаёт. Он их очень любит, – Сергей Александрович хмурится. – Ладно, бог с ним, со Стариковым! У меня к тебе тоже есть разговор.

– Весь внимание, – с готовностью слушаю я, хотя уже знаю, что он мне скажет.

– Саша, показал бы ты мне как-нибудь вашу больницу.

– Так давайте, приезжайте! Всё вам покажу.

– Я ведь делаю благотворительные взносы в разные фонды, – объясняет Сергей Александрович. – Вот и подумал, что если все эти деньги направить на конкретное дело, то пользы будет гораздо больше. Понимаешь меня? Чего мне зазря в этих фондах чиновников кормить? Честно говоря, хочется своей стране послужить, а не её чиновникам. В нашем роду всегда России служили.

– Извините, Сергей Александрович, вы сказали… про ваш род.

– Да. У нас ведь достаточно древний род, Саша. Слыхал про Кушелевых-Безбородко?

– Да… При Екатерине Великой, кажется… А вы…

– Я и моя семья – одна из побочных ветвей этого рода. Когда-то незаконнорождённый сын, ну и так далее. Может, не самая лучшая, не самая удачливая, но ветвь…

– Извините, а почему нигде не значится, что вы – граф?

– Ой, Саша… Сейчас столько всяких графьёв и князьёв развелось, что настоящим графам и князьям лучше молчать в тряпочку. Да и какая разница, какой у человека титул и есть ли он вообще? Почёт должен быть по делам. Верно я говорю?

Теперь мне становится ясно, откуда у него это внутреннее благородство, эта широта… Настоящая порода!

– Конечно, Сергей Александрович! Полностью с вами согласен.

– Так как же насчёт моего предложения?

– Это будет здорово!

– А учитывая, что я – человек искушённый в делах хозяйственных, – продолжает он, – то я могу помочь вам определить последовательность вложений. Согласен?

Вместо ответа опять его обнимаю.

– Вы не представляете, как я рад, Сергей Александрович. Это дорогого стоит. Давайте созвонимся, и когда вы сможете, я с удовольствием вас встречу.

– Вот и отлично! А сейчас – ужинать! Юра! Юра! Иди ужинать и поздоровайся с Александром Николаевичем.

За столом мирно беседуем о делах житейских. В основном о Юриной учёбе.

– Юра, ты уже выбрал университет? – интересуюсь я.

– Выбираю пока… – как-то неопределённо говорит он, хотя раньше собирался поступать туда же, где учится Ванька.

Отчётливо вижу причину.

– Ты что, изменил цель? – осторожно спрашиваю я.

– Пап… Мы тут с Ваней говорили… – несколько робко начинает Юра. – Я тут подумал… Вот как Александр Николаевич меня на ноги поставил!.. Может… мне – в медицинский?

И за столом наступает тишина.

– Это так… Предположение!.. – по-своему истолковывает наше молчание Юра.

– Понимаешь, Юра, работа в медицине совсем не такая, как работа с техникой, – очень осторожно объясняю я. – Техника бесчувственна. Ей не больно. А человек…

– Я это понимаю. Но смотрите, сколько врачей приходили ко мне, а вылечили меня вы.

– Всё это очень серьёзно, Юра. Чтобы быть хорошим врачом, надо беду больного чувствовать сильнее собственной. Тебе должно быть больнее, чем твоему больному. Знаешь, с чего я начинал? Горшки выносил! Постели перестилал. Мыл в ванне. И мне было всех их очень жалко! Я, совсем молодой парень, терпел все капризы, воркотню пожилых и немощных и от души старался им помочь. Всё большое начинается с малого.

Сергей Александрович молча слушает, внимательно рассматривая стол.

– Пап… А ты что скажешь?

– Знаешь, сынок, ты в любом случае должен себя попробовать, – спокойно и очень тепло говорит отец. – Вот, попроси Александра Николаевича, чтобы он сделал тебе практику обычным санитаром в своей больнице. Поработаешь, увидишь, что такое лечить людей. Думаю, там не всё так красиво, как нам показывают по телевизору.

– Пап… Мы с Ваней уже говорили, что по телевизору всё гораздо красивее и романтичнее, чем в жизни.

Молодец Ванька! Воспитывает парня.

– Юра, я готов подумать… – звонок мобильника прерывает меня на полуслове. – Извини… Слушаю!

– Александр Николаевич, это Пётр Максимович беспокоит. Привезли по «скорой» больного в травму. Переломы. Их несколько. А Семён Викторович сразу после работы уехал в город к дочке. Что делать?

– Пока наколите обезболивающим. Я выезжаю, – и поворачиваюсь к радушному хозяину. – Извините меня… Срочный случай. Надо ехать в больницу. Вот такая работа у врача.

– Саша, пять минут ничего не решат. Сейчас Виктория соберёт тебе с собой, – Сергей Александрович начинает суетиться.

– Спасибо, не откажусь.

Набираю Ваньку. Телефон отключён. Значит, на лекции – сидит.

– Юра, потом позвони Ване и скажи, что меня срочно вызвали в больницу и я буду ночевать там.

– Обязательно!

Внимательно смотрю на него. Наверное, от какой-то причастности к этой ситуации у парня блестят глаза.

Хороший признак!

* * *

Утром, с учётом разницы во времени, из кабинета главного врача набираю номер больницы в Булуне.

Жду долго. Ну должен же кто-то подойти!

– Я слушаю!

– Николай Фёдорович, здравствуйте!

– Саша! Очень, очень рад! Ну как вы там?

Вкратце рассказываю про все наши дела. Особенно подробно рассказываю про Кирилла Сергеевича.

– Ну слава богу! Очень рад, что ему сделали стентирование и он стал себя лучше чувствовать. Здесь, конечно, такого мы бы ему сделать не смогли. А ты молодец, что про нас не забываешь.

– Я не только не забываю, но и, видимо, осенью приеду к вам поработать. Я же обещал!

– Это будет здорово, тем более что о тебе помнят и спрашивают.

– А как там моя помощница?

– Таня? Очень хорошо работает. Даже старается тебя в кое-каких случаях заменить. Понемногу получается.

– Ну если что, пусть звонит мне сюда. Советом помогу, – и диктую номер Чистоозёрского телефона.

– Саша, можно к тебе? – в дверь заглядывает Павел.

Киваю.

– В общем, передавайте всем приветы. Скажите, что мы обо всех помним. И вы нас в нашем Булуне не забывайте, звоните!

Мне очень захотелось сказать именно «в нашем Булуне».

– Непременно скажу всем, что ты звонил. Передавай привет Кириллу Сергеевичу.

Гудки в трубке.

Вот поговорил с Николаем Фёдоровичем, и так под сердцем заныло… Всё-таки между мной и этим северным посёлком протянулась какая-то незримая ниточка. Может, там осталась частица меня? Таня? А если бы не было Тани, разве я бы не позвонил? Значит, не Таня, и моя частица осталась там со всеми теми людьми, которые стали мне так дороги.

– Извини… Я, видно, помешал… – смущённо говорит Павел. – Воспоминания о Булуне?

– Да… Только что думал о том, что там осталась частица меня… Ладно! Как ты съездил на птицефабрику?

– Плохо. Полный отлуп. Готовы продавать нам всё, но по коммерческим ценам.

– Ну и чёрт с ними! По коммерческим ценам мы найдём и поближе.

– Я тоже так думаю. Поищу в соседних районах, может, что-то найду.

– Давай о другом. Ты мне обещал Алёшина доставить. – Когда?

– Думаю, он вряд ли сюда сам пойдёт. Я, наверное, погорячился. Навёл о нем справки. Короче, не такой он человек. Хоть и пьёт, но себя уважает и держит дистанцию.

– Что ж… Если гора не идёт к Магомету… Давай я сам к нему схожу. Рассказывай, где его можно найти.

Вечер…

Ваньки пока нет, он на занятиях.

Готовлю ужин, а мысли всё там, в Булуне. Да, сильно меня зацепило севером… Всё-таки люди там действительно какие-то другие. Всё проще… Душевнее как-то, нежели у нас, в северной столице. Там севернее, но теплее.

И… Таня…

Застываю у кухонного окна и тупо смотрю во двор.

Странно… Да! Я люблю Дашу. Я полностью отдаю себе в этом отчёт. Это моя единственная и любимая женщина. Я хочу быть с ней! Но… я не могу забыть Таню. Чем она меня так взяла? Любовью? Преданностью? Тем, что с моей помощью вышла на свой истинный путь? Не знаю… Похоже, я запутался. И быть мне двоеженцем… Жена южная… Жена северная…

Хлопает входная дверь. Ванька пришёл. Почему-то продолжаю так же стоять и смотреть.

– Привет! – он входит на кухню и, видя мою спину, спрашивает: – Ты чего это?

– Так… Думаю… – я поворачиваюсь к нему. – Север вспоминаю. Сегодня говорил с Булуном, с Николаем Фёдоровичем.

– Понятно… Засосало, значит?

– Угу… Хочу туда… слетать поскорее…

Молчим.

– У тебя что, там… кто-нибудь остался? – Ванька вдруг поднимает глаза.

Его внезапная догадка повергает меня в шок. Под его просто змеиным взглядом понимаю, что не могу ему соврать, и от этого ощущаю липкий страх. Сейчас я действительно его боюсь! Молча утвердительно киваю.

– Ее зовут Таня, – почти выдавливаю я.

С ужасом вижу, как Ванька бледнеет. Обозначаются скулы. У него даже широко открытые глаза белеют. Сначала слышу звонкий звук оплеухи и лишь потом чувствую боль.

– Это тебе за Дашу! – очень звонко звучит его голос, и раздаётся второй такой же звук. – А это – за Серёжу!

Из разбитого носа пошла кровь. Кажется, ещё и губа…

– А теперь можешь меня убить, – глядя в сторону, глухо и как-то устало произносит Ванька.

Беру его за плечи и прижимаю. Теперь кровь из носа капает на его волосы, на рубашку… Я его держу, а он стоит, безвольно опустив руки. И вдруг… Его плечи начинают вздрагивать, и я слышу всхлипывания.

– Ванюха… Прости меня… – бормочу я.

– Как ты мог? – он продолжает всхлипывать. – Как ты мог?! Ты же разрушил… Что, гены нашего отца сказались?

– Ванюха… Ну прости меня…

И только сейчас я чувствую обе его руки на себе. Ещё крепче прижимаю. И Ванька меня тоже.

– Я должен тебе всё рассказать, братишка, – шепчу я ему на ухо, – ты многого не знаешь… Выслушай меня, постарайся понять… Хорошо?

– Ладно… Пусти меня, пожалуйста, – бормочет он. – Конечно же, я тебя выслушаю! Знаешь, я водки хочу.

– Я тоже.

Отпускаем друг друга. Ванька бросает взгляд на мою побитую им рожу.

– М-да… Садись. Врачевать тебя буду.

– Завтра придётся рассказать, как мне братишка морду расквасил… – пытаюсь пошутить я.

Я уже рассказал всё. Всё как на духу. Ничего не утаил. Рассказал, как всё случилось с Таней и почему. Кем она была до меня и какой теперь стала. Да и как же я мог не рассказать всё моему Ваньке! Теперь он сидит передо мной, обхватив голову руками, и смотрит в стол.

– Значит, ты не шутил, когда тогда по телефону сказал, что собираешься жениться? – тихо спрашивает он.

– Почти нет… Я всерьёз собирался начинать новую жизнь в Булуне.

– Я всё понял… Во всём виноват я… Один только я! – он поднимает на меня глаза. Господи! Какая же там боль! – Это же я виноват! – и повышает голос. – Ну зачем ты всё-таки тогда со мной связался! От меня же одни неприятности! Всем!

Так… Этого только не хватало! Что это ещё за голос из прошлого?! Встаю, беру табуретку, сажусь рядом с ним и обнимаю.

Страницы: «« 4567891011 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Если в доме есть картофель, значит, голодать вы точно не будете! Ведь из этого, казалось бы, незамыс...
В этом очень практичном руководстве (ранее выпускавшемся ограниченным тиражом под названием «Без бюд...
Планируя отдых на природе, мы всегда ставим перед собой задачу запастись всем необходимым. Лекарства...
Второй роман из серии «Зеркало Пророка».Главный герой романа Виктор становится участником эксперимен...
Люди хотят знать правду. Но готовы ли они ее услышать? Готовы ли все мы принять правду, какой бы нев...
Вы держите в руках необычную книгу. Двадцать шесть известных авторов, среди которых Маргарет Этвуд, ...