Криминальная история России. 1995 – 2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль Карышев Валерий
В Москве совершено покушение на председателя совета Международной ассоциации дилеров АвтоВАЗа, гендиректора компании «Элекс-Полюс» Игоря Лисютина. Глава крупнейшего дилера тольяттинского автозавода оказался в тяжелом состоянии в реанимации больницы.
Киллеры расстреляли иномарку, пассажир которой получил тяжелое ранение.
На месте преступления оперативники обнаружили 11 гильз, а свидетели рассказали, что преступники скрылись на ВАЗ-2115 серебристого цвета с тонированными стеклами. Прокуратура Западного округа возбудила уголовное дело по статье «Покушение на убийство». Основная версия расследования — это месть со стороны недовольных конкурентов «Элекс-Полюса».
Мосгорсуд приговорил к 22 годам заключения одного из лидеров орехово-медведковской преступной группировки — Андрея Пылева (Карлик). Суд признал его виновным в организации трех заказных убийств, в том числе известного киллера Александра Солоника, который был убит в Греции в 1997 г.
Андрей и его брат Олег Пылевы (приговорены судом в 2005 году) возглавляли ОПГ.
Осенью резко ухудшились российско-грузинские отношения. Грузинская сторона обвинила власти России во вмешательстве во внутренние дела Грузии и поддержке сепаратистов. Сотрудники МВД РФ начали проводить широкомасштабные проверки грузинского бизнеса в Москве и криминалитета. (В Москве проживают 60 грузинских воров в законе.) Милиционеры посещали казино, рестораны, автосервисы, рынки и магазины, выявляли нелегально находящихся в России грузин. У милиции появились добровольные помощники — российские националисты из Движения против нелегальной миграции, которые объявили о начале своей охоты на грузин.
День начался с проверки Черемушкинского рынка, около 11 часов утра бойцы милицейского спецназа в масках и с автоматами, блокировав все входы, ворвались в здание рынка. Оперативники проверили документы у всех торговцев, а тех, у кого не было регистрации, доставили в ближайшее ОВД.
Одновременно проводился налоговый учет игровых столов и автоматов, в барах и ресторанах. Во многих местах нашли сигареты, сигары и алкоголь без акцизных марок, а в подсобках кухни — рыбу и икру без документов. Уже ближе к вечеру стало известно о начале проверки в казино «Космос», «Кристалл» и других игорных заведениях.
Одновременно были проведены задержания некоторых грузинских криминальных авторитетов. Так, в Москве оперативники взяли «смотрящего» за Санкт-Петербургом от грузинских воров в законе, неоднократно судимого Алексея Гудыну (Леха Питерский). У него в кармане нашли 7 г героина.
Между тем, кампания о выческе столицы от грузинского криминала вскоре закончилась, и в город снова вернулись домушники, карманники и борсеточники.
Генпрокуратура РФ закончила расследование уголовного дела о покушении в 2001 году на депутата Госдумы Башира Кодзоева и убийстве его охранника. Раскрыть его удалось благодаря тому, что один из участников покушения стал сотрудничать со следствием, назвав имена сообщников. Но заказчик покушения так и не был установлен.
Обвинения в покушении на депутата предъявлены четырем жителям Санкт-Петербурга — Олегу Маковозу, Александру Авдееву, Николаю Середину и Денису Долгушину.
Вице-президента Фонда поддержки гуманитарных программ, авторитетного предпринимателя Маковоза Генпрокуратура считает организатором преступления, а остальных — исполнителями. Денис Долгушин разрабатывал операцию по устранению депутата и принял в ней участие.
Депутата Кодзоева обстреляли 15 марта 2001 года в Москве у Сандуновских бань, когда он направлялся к своему джипу. Его охранник, капитан милиции Юрий Сазонов, успел закрыть шефа, когда по нему открыли огонь из автомата. Телохранитель был убит, депутат тяжело ранен.
Клиент. Как это было
Прошло время. Шумаков продолжал сидеть в следственном изоляторе, я время от времени его навещал. Но однажды, когда я пришел к нему, был удивлен. Шумаков был грустный и поздоровался со мной достаточно холодно. Я сразу же спросил, что случилось.
— Ничего особенного, — ответил он и продолжал молчать. Я чувствовал: что-то произошло.
— Нет уж, давай-ка рассказывай, что произошло. У тебя что, проблемы возникли?
— Просто оперативники перед вами приходили.
— И что?
— Они про вас говорили.
— Хвалили или ругали? — улыбнулся я.
Игорь покачал головой:
— Нет, они просто сказали, что у вас было десять клиентов, которых вы освободили из следственного изолятора, и их дела до суда не дошли. А потом этих десятерых убили. Это так?
Я сделал паузу.
— В общем, это так. Только оперативники ошиблись — не десять, а девять, включая Солоника. Так что, мне тебя не освобождать до суда?
— Нет-нет, — встрепенувшись, торопливо проговорил Игорь, — конечно, надо освобождать!
— А чтобы ты не унывал, я хочу сказать тебе, что через неделю будет очередное заседание Москворецкого суда о продлении срока содержания тебя под стражей. Мы кое-какие бумаги получили, — я наклонился к Игорю и понизил голос, — может быть, у нас будет шанс тебя освободить.
Шумаков внимательно посмотрел на меня и улыбнулся, словно не веря в информацию.
— Да, сижу я уже седьмой месяц, пока ничего не получалось.
— Ты что, считаешь, что будешь сидеть еще долго? — начиная раздражаться, сказал я. — Или ты не веришь мне?
— Я верю, что я невиновен, что никакого отношения к этому не имею. Просто не очень верится, что я буду быстро освобожден.
— Зря ты так! Ты должен верить мне и верить в успех нашего дела, иначе у нас ничего не получится.
— Хорошо, — улыбнулся Игорь, — я буду верить.
Буквально накануне суда я увидел в газете «Коммерсантъ» статью по нашему делу, что схвачены киллеры, стрелявшие в депутата Кадзоева. Была названа фамилия моего клиента. Я понял, что это дело рук следователей, которые специально «слили» информацию, чтобы объявить о своем успехе. Ничего, подумал я, мы еще поборемся!
На следующий день состоялось заседание Москворецкого суда о продлении следствия и меры пресечения в отношении Шумакова. Я пришел с заранее подготовленными документами.
Игоря доставили под усиленной охраной — несколько человек из спецназа ГУИН, одетые в черную форму с автоматами, ввели его в зал судебного заседания.
Вскоре в зале появился прокурор в синем мундире, за ним — судья в черной мантии.
— Слушается дело о продлении следствия и об избрании меры пресечения — продления ареста Шумакова Игоря Вячеславовича, — произнес судья.
Первым выступил прокурор. Он начал говорить, что Шумаков является активным членом группировки, которая специализируется на заказных убийствах в Москве и Санкт-Петербурге, на счету которой, — он назвал несколько громких убийств, — что Шумаков приехал в Москву с единственной целью — участвовать в убийстве депутата Кадзоева.
Когда прокурор закончил свою речь, я встал и сказал:
— Никаких доказательств принадлежности Шумакова к так называемой Братской преступной группировке нет. Это только слова.
— Это оперативные данные. — Прокурор встал и протянул судье листок бумаги.
— Секундочку! — остановил я его и обратился к судье. — Этот листок, который подготовили оперативники, не является процессуальным документом, поэтому он не должен быть рассмотрен в суде.
— Подождите! — снова заговорил прокурор. — Я же еще сказал, что Шумакова опознали двое свидетелей, находившихся на месте преступления.
— Вот об этом я тоже хотел поговорить, — снова вступил в разговор я. — Ваша честь, на основании адвокатского запроса, который я сделал, я получил информацию, что один из свидетелей, Зябликов, находится в Можайской колонии. Он был помещен туда, — я назвал дату, — то есть в момент совершения преступления он находился там.
Судья удивленно взглянул на прокурора. Тот сразу засуетился:
— Извините… Можно вашу справочку об этом?
— Да, конечно, — я протянул справку. Но судья первым взял листок, внимательно прочел, а уже потом передал прокурору. — Это копия — уточнил я. — Оригинал находится в деле.
— А как вы получили такие документы? — уточнил судья.
— Я сделал адвокатский запрос в колонию. И, как видите, получил этот документ на основании закона об адвокатуре.
— Здесь какое-то недоразумение, — проговорил прокурор.
— Может быть, — кивнул я, — но все недоразумения и неточности в пользу подозреваемого, не так ли? Так говорит закон.
Прокурор молчал.
— Что касается второго свидетеля, который опознал моего подзащитного, — продолжил я, — то он тяжело болен. Вот справка из психиатрического диспансера, в котором он состоит на учете. Вот перечень его болезней. Надо сказать, что несмотря на то, что прошло немало времени после того, как он покинул Афганистан, где был контужен, болезнь его не проходит. Вот заключение о его последнем посещении врача. А вот выписка из истории болезни. На основании ее можно сделать выводы, что у этого свидетеля происходят определенные затмения и он не способен отдавать себе отчет в своих действиях.
— Да, но он не лишен дееспособности, — перебил меня прокурор. Судья остановил его:
— Мы дадим вам слово. А сейчас пусть говорит адвокат.
— Таким образом, — снова заговорил я, — получается, что показания свидетелей, которых представило обвинение, не имеют юридической силы. Поэтому, на основании того, что моего клиента не опознали как находившегося на месте преступления, я прошу избрать для моего клиента меру пресечения, не связанную с арестом.
Прокурор попытался что-то сказать, но судья вышел из зала суда на совещание. Через некоторое время он вернулся и сказал, что мерой пресечения в отношении Шумакова решено избрать подписку о невыезде и освободить его в зале суда.
Игорь радостно улыбался. Однако конвоиры не спешили снимать с него наручники.
— Освобождайте его! — сказал им я.
— Нет, мы отвезем его в следственный изолятор, — произнес конвоир, — сдадим его, он распишется, и пусть там его освобождают!
Я попытался настоять на своем, но понял, что это бесполезно.
Вскоре Шумакова повезли в следственный изолятор. Оттуда его выпустили на свободу. Тут же к изолятору подъехали его друзья, и Игорь сел к ним в машину. Я видел, как за ними рванула машина оперативников.
Больше о Игоре Шумакове я ничего не слышал. Дело было отправлено на доследование. Нас никто не вызывал — ни меня, ни его. Что с ним стало дальше — мне неизвестно. Единственное, когда в прессе мелькали фамилии членов Братской группировки, которые «засвечивались» в том или ином убийстве в Москве, фамилии Шумаков там не было. Жив ли он, нет — не знаю.
Криминальная хроника
Мосгорсуд продлил срок содержания предпринимателю Ирману Ильясову, которого следствие считает лидером кингисеппской ОПГ. Членами этой группировки совершено много заказных убийств и покушений. Сейчас под стражей находится 11 активных членов. Среди погибших членов группировки был бывший офицер-подводник Александр Пуманэ, ранее задержанный при попытке перевозки взрывных устройств в Москве.
Арест российского адвоката в Испании
Мадридский суд принял решение о заключении под стражу известного российского адвоката Александра Гофштейна (в прошлом адвоката В. Иванькова). Адвокат обвиняется в причастности к отмыванию денег своего подзащитного — вора в законе Захария Калашова (Шакро).
Суд вынес решение об аресте Александра Гофштейна, вместе с ним в тюрьму были отправлены еще трое из десяти подозреваемых, задержанных в ходе полицейской операции «Оса», направленной против так называемой грузино-российской мафии.
Адвокат Гофштейн приехал в Мадрид для оказания помощи своему подзащитному — главному фигуранту по делу «Оса», вору в законе Захарию Калашову, но теперь сам оказался в одной с ним тюрьме Сото-дель-Реаль, находящейся в 20 км от Мадрида.
Испанские власти рассматривают Александра Гофштейна не как адвоката, а лишь как частное лицо, признавая за ним, как за иностранцем, только официальный статус юриста. По законам Испании, иностранные юристы не имеют права защищать кого-либо, в том числе граждан своих стран. Объяснения, согласно которым господин Гофштейн приезжал в Испанию для координации действий трех испанских адвокатов, нанятых для защиты Захария Калашова, с точки зрения испанцев, не вполне убедительны.
Полиция утверждает, что господин Гофштейн, связанный с Захарием Калашовым с 1999 года, на деле является не столько его адвокатом, сколько, возможно, членом его группы, а потому с юридической точки зрения он также участвовал в незаконном отмывании капиталов в Испании. Ведущий это дело судья-дознаватель занимающейся особо важными делами Национальной судебной коллегии страны, Фернандо Андрее в постановлении об аресте российского адвоката отмечает, что он в ходе визитов не ограничивался отношениями адвокат — клиент, а использовал свой статус юриста для осуществления миссии связного между Калашовым и его сообщниками в России и Испании». В частности, сказано в документе, «каждый раз, приезжая в Испанию, адвокат привозил с собой крупные суммы денег от его московских казино для передачи сообщникам господина Калашова в Испании». В итоге, как зафиксировано в том же постановлении, «отношения между господами Гофштейном и Калашовым постепенно расширялись» и адвокат «стал не только давать своему клиенту юридические советы, но и стал полноправным членом организации, которую тот возглавлял».
После проведения первой фазы операции «Оса» в мае 2005 года, когда были арестованы более 30 человек, из которых 22 оказались гражданами Грузии, их друзья из Тбилиси во всеуслышание заявили, что отомстят за них. Эти заявления тогда появились во многих СМИ и произвели сильное впечатление в Испании.
Судя по всему, угрозы воров в законе лишь подогрели желание испанской полиции ликвидировать группу господина Калашова. Причем, как указывают ведущие испанские газеты, ссылаясь на источники в МВД Испании, у полиции есть данные, что окружение Калашова было готово пойти на крайние меры, чтобы путем подкупа или даже организации побега вызволить своего главаря.
В пользу такой версии говорило то, что во время пребывания в Дубае (там господин Калашов был арестован и затем переправлен в Испанию) его подручные готовы были дать взятку в 1 млн долларов за его освобождение. Причем Александр Гофштейн в тот момент тоже находился в Дубае. Позже, как утверждает испанская полиция, один из служащих тюрьмы Сото-дель-Реаль получил 60 тыс. долларов США за облегчение режима заключенному. Испанские власти считают группировку Калашова «не менее мощной, чем представителей итальянской мафии».
По словам адвоката Генриха Падвы, партнера по адвокатскому бюро А. Гофштейна, по испанским законам у правоохранительных органов есть год на то, чтобы обосновать арест Гофштейна и предъявить ему окончательное обвинение. Сколько времени он там пробудет, предсказать невозможно. Испанские законы позволяют держать таких заключенных за решеткой неопределенное время. А поскольку правосудие Испании славится своей медлительностью, суд над адвокатом может состояться через многие месяцы, а то и годы. Другие коллеги адвоката считают, что это месть российских правоохранительных органов за участие А. Гофштейна в защите многих одиозных фигур. Так, А. Гофштейн участвовал в суде над В. Иваньковым (Япончик), которого оправдали, и других известных фигур криминального мира. Впоследствии А. Гофштейн будет полностью оправдан и освобожден.
Криминальная хроника
В Москве застрелили заместителя председателя правления и соучредителя «Спецсетьстройбанка» Константина Мещерякова.
Банкира застрелили около 22 часов, когда он приехал с работы и поставил машину в гараж, после чего пешком отправился к своему дому на Сущевском Валу. Расстояние от гаража до подъезда, где живет Константин Мещеряков, составляет метров 300, но при этом дорога проходила мимо строящегося дома. Обходя строительный забор, банкир вышел во двор другого дома, где его и поджидал вооруженный пистолетом киллер. Преступник выстрелил в спину, шею и голову банкира, после чего скрылся. Вопреки сложившейся практике оружие преступник не бросил. Оперативники, вызванные на место убийства, обнаружили три гильзы и пулю калибра 9 мм.
У следствия пока нет никаких зацепок в расследовании преступления. Свидетели слышали выстрелы, которые сначала приняли за взрывы петард, но никто из них не видел преступника, поэтому до сих пор нет его даже примерного описания.
ООО «Коммерческий банк «Спецсетьстройбанк» зарегистрирован 1 сентября 1994 года с уставным капиталом в 300 млн неденоминированных рублей.
Помимо работы в банке Мещеряков имел личный бизнес и несколько компаний, которые занимались торговлей продуктами, а также ремонтом и обслуживанием автомобилей. Следствие проверяет версии о возможных конфликтах, связанных с личным бизнесом банкира.
Раскрыто убийство Отари
Мосгорпрокуратура объявила о раскрытии одного из самых громких заказных убийств 90-х — «авторитетного» бизнесмена Отари Квантришвили. Следствие считает, что его застрелили по приказу тогдашнего лидера ореховской группировки Сергея Тимофеева (Сильвестр). Непосредственным исполнителем преступления являлся бывший военнослужащий Алексей Шерстобитов (Леша Солдат). Он и двое его помощников, один из которых ранее служил в ГРУ, другой — во внутренних войсках, обвиняются в 12 убийствах и покушениях. Как выяснилось, Леша Солдат, бывший военнослужащий внутренних войск, попал к «ореховским» в начале 90-х. Он познакомился с одним из лидеров банды — бывшим старшим лейтенантом КГБ Григорием Гусятинским (Гриша Северный).
Отари Квантришвили был застрелен у входа в Краснопресненские бани 5 апреля 1994 года (см. ранее).
Следователи тогда выдвинули три версии убийства. Господина Квантришвили «убрали» представители чеченской ОПГ; что убийство бизнесмена связано с партией «Спортсмены России», которую он создал в 1993 году. Также появилась версия о том, что убийство могли заказать руководители силовых структур (В. Рушайло, тогдашний глава РУБОПа). Кроме того, Отари Квантришвили могли убить из-за его доли акций в гостинице «Космос».
Раскрыть это громкое убийство удалось лишь через 12 лет. Продвинулось следствие только после того, как в феврале этого года был задержан Алексей Шерстобитов (Леша Солдат), который больше десяти лет руководил самой законспирированной бригадой киллеров орехово-медведковской ОПГ. О том, что в этой группировке, помимо известного киллера, бывшего морпеха Александра Пустовалова (Саши Солдата) есть еще и Леша Солдат, который также являлся исполнителем многих убийств, оперативники знали, но не имели его описания.
Лешу Солдата даже бывшие члены ОПГ не могли ни описать, ни назвать места его возможного пребывания. Выйти на след неуловимого Шерстобитова удалось лишь в прошлом году, когда он начал интересоваться научно-производственным объединением (НПО) «Физика». Этому НПО принадлежит 15-этажное здание на Варшавском шоссе, привлекшее внимание одной из бизнес-структур, созданной некогда «ореховскими». Помочь деловым «партнерам» в разрешении имущественного спора вызвался Шерстобитов с двумя помощниками.
Они установили слежку за руководством НПО, начали прослушивать телефонные разговоры менеджеров. Но одновременно бандиты попали в поле зрения оперативников 1-го отдела МУРа, которые установили за ними наблюдение. Позже оперативники выяснили, что в спор за здание на Варшавке вмешался тот самый неуловимый киллер «ореховских», которого безуспешно разыскивают уже много лет. Задержали Лешу Солдата и его людей сыщики в квартирах, которые они снимали в Мытищинском районе Подмосковья. Там же было обнаружено большое количество спецтехники, два автомата Калашникова, пистолеты и около тысячи патронов.
Год 2007-й
В Москве продолжают убивать криминальных авторитетов. Казалось, времена середины 90-х годов, когда в столице гремели бандитские войны и заказные убийства (1500 в 1995 г.), прошли. С начала 2000-х годов исчезли многие московские ОПГ, часть из которых легализовались и ушли в бизнес, другие были ликвидированы милицейскими органами. Взамен «синей», или бандитской крыши появилась «красная» милицейская крыша. Произошли изменения и в видах преступления. Взамен самой популярной статьи Уголовного кодекса середины 90-х — «вымогательство» — пришла другая статья, характерная для нового столетия, — «мошенничество», а также статьи, связанные с неправомерным захватом чужого имущества — «рейдерством».
С середины 2000-х годов обозначилось резкое наступление правоохранительных структур на адвокатский корпус. Против некоторых адвокатов стали возбуждать уголовные дела в связи с их профессиональной деятельностью. Следователи пытались видеть в адвокатах сообщников тех лиц (или организаций), которых они защищают. Так была предпринята попытка судебной расправы практически над всеми адвокатами «Юкоса». Вместе с тем руководители прокурорских, милицейских и судебных структур понимали, что их ведомства нуждаются в реформах и изменениях.
В январе после убийства банкира А. Козлова была создана мощная оперативно-следственная группа при Генеральной прокуратуре, которая в самые короткие сроки раскрыла это преступление и задержала киллеров и их сообщников. И что интересно, следователи объявили о раскрытии этого преступления к своему профессиональному празднику — «Дню работника прокуратуры».
К убийству банкира были привлечены жители Украины Погоржевский Б., Космынин А., Половинкин А., Прогляд М. и Белокопытов А.
Посредниками по этому преступлению следствие считает двух московских предпринимателей Б. Шахрая и Л. Аскерову, а заказчиком банкира Алексея Френкеля.
Клиент-посредник. Как это было
Поздним сентябрьским вечером я приехал в свой загородный дом. Поставив машину в гараж, я зашел на кухню, вытащил из холодильника пару банок холодного пива и, включив телевизор, устроился в кресле. Передавали новости.
Второй темой выпуска были криминальные новости. Показали ночной пейзаж парка Сокольники, черный «Мерседес» с открытым багажником и два трупа. Диктор сказал, что несколько часов назад был застрелен первый заместитель председателя Центрального банка Андрей Козлов. Далее сообщались подробности, что Андрей Козлов в определенный день недели приезжал в Сокольники, в спорткомплекс «Спартак», играть в футбол со своими коллегами.
Андрей Козлов пользовался большим авторитетом во властных органах, и это дело было взято на контроль Генеральной прокуратурой. Позже, когда я стал адвокатом одного из проходящих по этому делу, я понял значимость и важность этого дела. Но тогда события только начинали развиваться, соответственно, мой клиент пока был на свободе, а я еще не был его адвокатом.
Следствие шло вперед. Подозревались несколько банкиров, у которых Козлов отобрал лицензию за нарушение законодательства, а точнее — за отмывание денег. Мне казалось, что именно те банкиры, у которых отняли лицензию, — а к тому времени некоторые банки действительно занимались отмыванием денег, — виновны в убийстве Козлова, именно они — заказчики. Конечно, я предполагал, что кто-то из заказчиков давно находится за границей, а киллеры, которые выполнили заказ — убийство Козлова, — получили много денег. А может быть, они уже убиты… Конечно, тут действовали профессионалы, думал я. Но как я ошибался, хотя и имел определенный опыт защиты по делам такого типа!
Маховик продолжал раскручиваться. Через некоторое время сообщили, что след этого дела ведет на Украину. Почему на Украину? Потом выяснилось, что задержаны два исполнителя из украинского города Луганска. Тогда следователи объявили, что убийство раскрыто. Но на самом деле произошло лишь задержание исполнителей, киллеров.
Прошло время. Приближались новогодние праздники. Однажды я приехал к своему партнеру, ранее заместителю Генерального прокурора, а ныне адвокату, в гости, чтобы поздравить его. Посидев немного у него в офисе, поздоровавшись с коллегами, поговорив на разные темы, я уже собрался уходить — встал и протянул ему руку. Тут зазвонил мобильник моего коллеги. Я почувствовал, что этот звонок может касаться меня.
Интуиция меня не подвела. Бывший зам Генпрокурора, нахмурившись, подвинул к себе листок бумаги и стал что-то записывать. Он внимательно посмотрел на меня, показав рукой, чтобы я сел. Я понял, что ему, видимо, предложили вести какое-то дело. Усевшись снова в кресло, я стал прислушиваться к разговору.
Мой коллега несколько раз повторил фамилию Козлова. Неужели задержали заказчика или настоящих исполнителей? Вероятно, сейчас будет получен заказ по защите того или иного задержанного. И, судя по всему, он будет переадресован мне.
Я не ошибся. Как только мой коллега закончил разговор, он тут же обратился ко мне:
— Ну что, берешь дело? Дело громкое. Задержан человек, подозреваемый в убийстве банкира Козлова.
— И кто он? — поинтересовался я.
— Подозревается как пособник. А звонил мне, — он показал пальцем на потолок, — понимаешь, кто? Сейчас приедет женщина, близкая знакомая задержанного, ты заключишь с ней контракт.
Я покачал головой:
— Но сегодня ведь последний рабочий день, Новый год на носу.
— Что делать? — развел руками коллега. — Надо работать. Дело громкое!
— Мне, в принципе, по барабану, громкое оно или нет, — хмыкнул я. — Что мне от этого?
— Ты сумеешь его вытащить. Он никакого отношения к этому убийству не имеет, — сказал мой партнер, показав снова пальцем вверх.
Я сразу вспомнил дело Листьева, когда было задержано около сотни подозреваемых, тридцать из которых признались. А потом выяснилось, что все они никакого отношения к убийству Листьева не имеют.
Вскоре в кабинет моего партнера вошла женщина лет сорока. Поздоровавшись, она представилась Лианой Аскеровой, по национальности дагестанкой, совладелицей одного из небольших ресторанов, расположенных в центре Москвы. Она рассказала, что ее партнер, пятидесятипятилетний выходец с Украины Борис Шахрай, подозревается в пособничестве убийству Андрея Козлова.
— А в чем его пособничество выражалось? — спросил я.
Она пожала плечами:
— Я ничего не знаю. Могу сказать только одно — он невиновен.
Тогда я не знал, что через какое-то время и она, как подозреваемая по этому делу, будет задержана и арестована.
— А где он сейчас? — продолжал спрашивать я.
— На Петровке. Хорошо бы, чтобы вы побыстрее туда приехали.
— Конечно, я понимаю. Зачем нам терять время? Сейчас и поедем.
— Да, еще вот что, — добавила Лиана. — Есть еще один нюанс. Но я расскажу вам о нем в машине.
Мы спустились вниз. Я направился к своей машине, но Лиана сказала:
— Давайте сделаем так: вы оставите свою машину здесь, а поедем мы на моей, с водителем. Доедем быстрее.
Я согласился. Вскоре я сидел в черном «Мерседесе» на переднем сиденье. Как только мы отъехали от офиса, Лиана произнесла:
— Бориса задержали вчера вечером, когда он выходил из своего офиса. Он всю ночь просидел на Петровке.
Открыв дверь, я вошел в помещение, где находилось бюро пропусков. Я обратил внимание, что народу никого не было. Конечно, сегодня же пятница, сокращенный рабочий день — до конца его осталось пятнадцать минут. Надо успеть!
Я быстро подбежал к окошку и стал стучать. Окошко открылось.
— Мне бы пропуск в ИВС, — сказал я.
— Так звоните туда! — услышал я в ответ.
— Добрый день, я адвокат, — сказал я и назвал свою фамилию. — Задержан мой клиент, Борис Шахрай. Мне необходимо с ним встретиться.
Дежурный громко переспросил фамилию задержанного, вероятно, для того, чтобы поставить в известность о моем визите кого-то из своих коллег, а может быть, из следственно-оперативной группы, а потом сказал, чтобы я перезвонил минут через пять. Я бросил взгляд на часы. До конца рабочего дня оставалось десять минут. Вероятно, на это и рассчитывало следствие: накануне праздников, выходных дней, больших каникул задержать посредника, изолировать его от адвоката и в течение этого времени выкачать из него признательные показания. Неплохой расчет!
Через пять минут я снова набрал номер ИВС.
— Такого нет, — услышал я ответ дежурного.
— Как нет? Он же у вас, у меня сведения точные!
— Он был у нас, — уточнил дежурный. — Но его увезли.
— А куда?
— Мне не сообщили. — Дежурный положил трубку.
Нечего сказать, хорошее начало!
Я вышел из бюро пропусков. Было уже пять часов вечера. Что же делать? Я начал анализировать ситуацию. Если дело ведет Генеральная прокуратура — я это знаю из средств массовой информации, — то, скорее всего, Шахрая вывезли либо в Генеральную прокуратуру, либо в суд на избрание меры пресечения, то есть ареста. А суд, который обслуживает Генпрокуратуру, — Басманный. Значит, нужно ехать туда. А если там не будет — тогда уже в Генеральную прокуратуру. Тем более, следственный отдел Генпрокуратуры находится в Техническом переулке, в районе метро «Бауманская», недалеко от Басманного суда.
Через несколько минут я поймал такси и вскоре оказался у здания Басманного суда.
Мы молча вошли в здание Басманного суда, прошли через турникет, через «раму» металлоискателя. Милиционеры удивленно проводили нас взглядами — конец рабочего дня, пятница…
В коридоре первого этажа я увидел троих ребят лет тридцати, одетых в гражданскую одежду, с папками и портфелями. На адвокатов они были не похожи. Интуиция подсказала мне, что это и есть следователи из Генеральной прокуратуры по нашему делу. Я подошел к ним и, поздоровавшись, спросил:
— Простите, вы не из Генеральной прокуратуры?
Ребята переглянулись между собой, словно решая, отвечать на вопрос или нет. Один из них, улыбнувшись, ответил:
— Допустим. А вы адвокат?
— Да, я адвокат Бориса Шахрая, — сказал я, давая понять, что знаю, что и они пришли по этому делу. Парень кивнул головой.
«Так, первая зацепочка уже есть! — подумал я. — Вот оно, право на защиту! Все идет тайно, скрытно, без присутствия адвоката».
— Когда его привезут? — спросил я.
Парень посмотрел на часы:
— Должны вот-вот.
Тут один из сидящих встал и пошел на второй этаж, наверное, звонить кому-то. Неужели опять будет какая-то провокация, неужели Бориса сейчас направят в Москворецкий суд или в Лефортовский? Но как же они обеспечат ему право на защиту? Конечно, адвоката можно и назначить. Хотя где они его найдут в это время?
Теперь я решил от них не отходить.
Вскоре вернулся третий следователь. Он подошел к ребятам. Я тоже приблизился. Поняв, что скрывать информацию бесполезно, он произнес:
— Я только что был у председателя суда. Нам поменяли судью.
«Так, — подумал я, — это сделали специально, на всякий случай — вдруг я с судьей договорился?»
Вскоре появился милиционер. Я понял, что доставили Бориса. Действительно, в сопровождении нескольких оперативников и сотрудников милиции, в наручниках вывели седоволосого мужчину, одетого в дорогую дубленку, в очках. На вид ему было около пятидесяти лет. Это и был мой клиент. Но возможности поговорить с ним не было. Его быстро провели на второй этаж. Мы с Лианой и следователи тоже стали подниматься за ним.
Мы дошли до двери зала судебного заседания. Я быстро направился в кабинет судьи. На пороге меня встретила секретарь.
— Простите, а вы кто? — поинтересовалась она.
— Я адвокат Бориса Шахрая, — произнес я, специально повысив голос, чтобы Борис услышал меня, и кивнув ему головой. Я понял, что, когда Шахрая вели, он видел меня рядом с Лианой, и сомнений, что я являюсь адвокатом, у него не было.
— А удостоверение или ордер у вас есть? — спросила секретарь.
Я вытащил из кармана заранее приготовленный ордер и адвокатское удостоверение и протянул ей. Девушка взяла документы и направилась в кабинет.
— Извините, — обратился я к судье, — я могу переговорить с моим клиентом?
— Да, — ответила судья и посмотрела на конвоиров, — разговаривайте.
Шахрай уже находился в клетке. Я подошел к нему.
— Я ваш адвокат, — сказал я и представился. — Надеюсь, вам понятно, от кого я?
Он молча кивнул.
— Вы давали какие-либо показания?
— Пока еще нет.
— Вы знаете, что можете воспользоваться 51-й статьей Конституции? Я верю, что вы невиновны. Но поскольку у нас с вами еще нет никакой позиции, мы с вами еще не говорили, давайте будем ссылаться на эту статью.
— Это какой-то бред, недоразумение, — стал горячо говорить Шахрай. — Я к этому делу никакого отношения не имею! Все основывается на том, что я знаю какого-то Богдана, который, по версии следствия, является пособником. Да, Богдан заезжал ко мне в офис, и что из этого? Я никакого отношения к этому не имею! — повторил Борис.
— Хорошо, — остановил я его. — У вас был допрос?
— Да, был.
— А адвокат?
— Адвокат по назначению.
— Когда у вас был допрос?
— Часа два назад.
— А вы на какие-нибудь вопросы отвечали?
— Я отвечал, но ничего против себя не сказал, потому что к этому делу никакого отношения не имею, — в очередной раз повторил Борис.
— Вам обвинение было предъявлено?
— Нет, не было.
— Отлично, — улыбнулся я. — На этом мы и сыграем.
Мы поговорили еще несколько минут. Тут появилась секретарь.
— Вы поговорили со своим клиентом? — спросила она.
— Да, мы закончили. Можно начинать.
Дверь зала судебного заседания открылась, вошли три следователя, которые не так давно сидели на первом этаже. Один из них занял стул напротив защиты и клетки, где сидел Борис. Двое других сели на скамью.
Из другой двери появилась судья, одетая в черную мантию, с небольшой папкой «Дело». Секретарь объявила, что судебное заседание считается открытым, слушается дело по избранию меры пресечения подозреваемому в пособничестве убийства Бориса Шахрая — статьи 30-я и 105-я. Далее были заданы стандартные вопросы об отводе.
Первым выступил прокурор, который подозревал моего клиента в пособничестве убийства банкира Андрея Козлова. Но все подозрения были основаны на показаниях некоего Богдана. Затем слово предоставили защите.
Я сразу обратился к судье с тем, что моему подзащитному обвинение пока не было предъявлено и он является только подозреваемым. А подозреваемый может быть задержан в течение трех дней, два из которых уже прошло. Судья поняла мой намек на то, что подозреваемому не может быть назначена мера пресечения в виде ареста, поскольку не предъявлено обвинение. По крайней мере, такая практика была принята до недавнего времени в некоторых судах. Но это был Басманный суд, который находился под крылом Генеральной прокуратуры. И, может быть, существует негласное соглашение, что все клиенты, которые проходят по этой линии, автоматически получают арест. Особенно это было связано с делом «Юкоса». Я стал говорить обычные фразы о том, что клиент ранее к уголовной ответственности не привлекался, что он имеет мать преклонного возраста — 82 года, что у него есть несовершеннолетний ребенок, находящийся на его иждивении, и так далее. Судья молча слушала.
Конечно, я понимал, что, скорее всего, будет выбран арест. Но все же какая-то надежда на чудо у меня оставалась.
В заключение я сказал, что прошу суд избрать меру пресечения для своего подзащитного, не связанную с арестом, — денежный залог либо поручительство депутатов Государственной думы, на которых мне успел указать Шахрай.
Судья молча кивнула, словно подтверждая, что она все поняла. Тут неожиданно поднял руку прокурор.
— Ваша честь, можно реплику?
— Да, пожалуйста.
— Тут адвокат говорил, — сказал прокурор, — о денежном залоге и о депутатах. Однако в зале, как мы видим, нет никакого денежного залога, и депутатов тоже тут нет. Так что я считаю, что его слова — это просто слова, а не действия.
— Одну минуточку! — остановил его я. — Денежный залог лежит у меня в машине.
— Какая сумма? — уточнила судья.
— Около пятидесяти тысяч долларов, — на ходу сориентировался я, — естественно, в рублевом эквиваленте. А что касается депутатов, они, естественно, не приглашены, потому что все это случилось неожиданно. Но если суд вынесет решение, они приедут в ближайшее время.
Читать бесплатно другие книги:
