Основы гуманной педагогики. Книга 1. Улыбка моя, где ты? Амонашвили Шалва
© Амонашвили Ш. А., 2012
© Оформление. ООО «Свет», 2014
От редактора
Первая и вторая книга трудов Ш.А. Амонашвили, объединенные под общим названием «Основы гуманной педагогики», включают в себя 9 небольших по объему книг, каждая из которых есть ступенька вхождения в гуманную педагогику. Шалва Александрович писал каждую для очередных Международных педагогических чтений, которые посвящались тем же самым темам, что и названия книг. Именно с такой тоненькой книжечки началось «вхождение» в Гуманную педагогику огромного количества учителей, участников Вторых Международных педагогических чтений в 2003 году: «Улыбка моя, где ты?» Что несёт в себе столь необычное название книги для учителя? Приглашение к размышлению о будущем? Тревогу за настоящее? Радость жизни каждому конкретному Ребёнку? Безусловно. Автор постепенно подводит нас к тому, что улыбка – это особая ценность, которой должна жить школа, это духовное состояние учителя, это внутренний свет его души, отражающий радость Детства. Не потерял ли наш учитель свою улыбку? Счастливы ли наши дети? И как мы можем помочь им быть счастливее?
Для Шалвы Александровича улыбка – это символ доброты, чистоты и благородства человека. А для читателя – это первая ступенька вхождения в мир Гуманной педагогики, «в мир по имени Амонашвили». Многие учителя разглядели за столь необычным названием книги постановку автором глубокой философско-педагогической проблемы, приглашение к серьёзному разговору о состоянии сегодняшней школы и современной педагогики. Сам Шалва Александрович пишет: «Так же, как речевое состояние, ядром которого является внутренняя речь, в человеке существует состояние улыбки, основой которого является внутренняя Улыбка. Она пропитывает весь характер человека, его духовно-нравственный мир. Она сопровождает его постоянно… Учитель сам становится улыбкой и распространяет вокруг себя эманацию добра и надежды».
В этой книге Шалва Александрович фактически впервые заявляет свой уникальный авторский стиль изложения педагогических истин. Дальнейшие работы показывают, что этот стиль, творческий почерк, манера изложения материала, включение педагогических картин, художественных этюдов, притч и даже молитв мы встречаем у любимых Шалвой Александровичем педагогов-гуманистов. Многие страницы его книг перекликаются по характеру с трудами И.Г. Песталоцци, К.Д. Ушинского, В.А. Сухомлинского, молитвами Януша Корчака – так же ярко, вдохновенно, открыто, а главное – так же просто, и так же мудро.
Во всех его книгах, пожалуй, больше вопросов, чем ответов. Автору особенно важно разбудить мысль учителя, пробудить чувства, заставить задуматься. Но чем дальше погружаешься в текст, тем отчётливее начинаешь «слышать Слово», чувствовать его сердцем и осознавать, что в этих книгах, где кажется, что так всё просто, на самом деле так всё сложно, сразу главного и не поймёшь – в этих книгах с нами говорит мудрость. И только тогда острее понимаешь тревогу, боль, крик души человека, посвятившего свою жизнь главному – любви к Ребёнку!
Ступени Гуманной педагогики трудны. Гуманную педагогику невозможно постичь сразу, выучить и сдать экзамен. Нет такой учебной дисциплины. Есть каждодневный труд, бесконечность, есть вечная «Школа Жизни». Здесь от учителя требуется не просто желание «быть гуманным». Шалва Александрович зовёт дальше и ставит ещё более сложный вопрос: «Почему не прожить нам жизнь героями духа?» Подъём духа есть внутренняя сила общества, сила Культуры. И нам ли не знать, что благодаря силе духа наш человек часто побеждал! Сила духа среди учителей и воспитателей есть утверждение Культуры Образования, процветание педагогического гуманизма, который ведёт ребёнка (ученика, воспитанника) к постижению в себе своей бессмертной сущности и смысла Жизни. «Отдавший Свет умножит Его в себе». Только сердцу героя Духа доступны страницы Вселенской Книги Мудрости Воспитания.
А далее опять вопрос: «Без сердца что поймём?» И в нём заключена одна из самых актуальных инновационных проблем современности. Сегодня всё более глубоко осознаётся мысль, что не знания сами по себе составляют смысл современного образования, а умение их «оживить», творчески раскрыть, соотнести с другими отраслями науки и со своим собственным мироощущением, с окружающей действительностью. Если мыслить сердцем, то можно найти массу способов и приёмов выработки у ученика достаточно справедливой самооценки, сделать главной ценностью и результатом деятельности не формальную отметку, а тот интеллектуальный рост, то чувство вдохновения, ту радость творчества, которые позволят ему обрести уверенность в успехе, в воспитании воли, становлении характера, чести и достоинства личности.
Следующий трактат – «Спешите, дети, будем учиться летать!» – поднимает читателя не просто на следующую ступень, а устремляет в духовную высь. Эту книгу нельзя пересказать; читая её, вы поймёте, почему в это же самое время известнейший австралийский учёный, представитель школы гуманистической психологии Билл Ньюмен пишет книгу под названием «Парите вместе с орлами», где как бы продолжает мысль Ш.А. Амонашвили о благородстве, силе духа, о красоте, о любви: «Вместе мы способны изменить мир».
Тонкой нитью проходит практически во всех произведениях автора мысль о высокой духовности, о христианских корнях классического педагогического учения. Педагогика, как сфера культуры, обращена к сердцу каждого человека – и большого, и маленького, и верующего, и неверующего, – постигающего великие духовные традиции. Для нашей многонациональной и поликонфессиональной страны важно осознание ценностных оснований всех религиозных учений, позволяющих прийти к целостности восприятия мира, к гармонии бытия, к культуре образовательного поля, чтобы глубже, полнее раскрыть современное содержание понятия «педагогика» в её гуманистическом измерении.
Нужно сказать о высочайшей деликатности автора, выражающейся в «теории допущений» гуманно-личностной педагогики. Гуманное педагогическое сознание он основывает на системе педагогических допущений, благодаря которой каждый участник образовательного процесса определяет для себя своё личностное ощущение педагогики как науки, как искусства и как любовь. Эти допущения и выводы, которые автор объединяет под понятием четвертого – духовного – измерения, составляют духовно-философскую основу гуманно-личностной педагогики. Их развёрнутое содержание впитывает в себя в качестве источников Святые Писания основных религий, духовно-философские учения, классическое педагогическое наследие.
Труды, включенные в первую и вторую книги собрания сочинений, занимают особое место в жизни и творчестве Ш.А. Амонашвили прежде всего тем, что это живые ступеньки вхождения в Гуманную педагогику. Живые, потому что тема каждого из них являлась предметом больших и малых обсуждений, круглых столов, мастер-классов на международных, республиканских, областных и городских педагогических чтениях. А импульс этому движению дали Первые Международные педагогические чтения в Москве в 2002 году. С тех пор они проводятся в Москве ежегодно при научном руководстве Ш.А. Амонашвили сторонниками гуманной педагогики со всей России, стран Балтии и Ближнего Зарубежья. В течение 3 дней более 700 человек заполняют все большие и малые аудитории Московского городского педагогического университета – это классы большой научной школы Амонашвили, и каждая строка в этих книгах говорит о том, как надо любить детей, как надо мыслить гуманно и как надо воспитывать духовность в растущем человеке. Высота духовного поиска, вдохновения и творчества делают отношения ученика и учителя особыми, доверительными, а знание – живым, действенным, согревающим ум и сердце, ибо путь к душе человека лежит через любовь.
У каждых Педагогических чтений своя тема, свой лейтмотив, своя педагогическая история. Они являют собой торжество Гуманной педагогики, наглядно показывают ступени восхождения, развития, совершенствования каждого участника.
Книги Ш.А. Амонашвили раскрывают значимость творчества в гуманном образовательном процессе, настраивают на новое видение педагогической реальности. Самое высокое предназначение, даруемое ученику и учителю гуманной педагогикой, есть возмоть свободного творчества.
Постигая глубокий смысл трудов Ш.А. Амонашвили, всё отчётливее осознаёшь, что мы, педагоги, несём особую ответственность за наше будущее. И от доброты и щедрости сердца учителя зависит: оживут ли в его руках зёрнышки истины, отзовётся ли его слово в душе ученика.
I
Улыбка моя, где ты?
(Мысли в учительской)
Марианна Озолиня
- Кто улыбкою жизнь встречает,
- Кто с улыбкой детей пеленает,
- Кто с улыбкой проблемы решает,
- Чья улыбка, как луч мудреца,
- Тот, как солнце, все согревает,
- Тот улыбкою зло побеждает,
- Тот великую тайну знает!
- Суть улыбки – радость Творца.
Чем глубже познавал я детей и профессиональную жизнь учителя (а жизнь эта беспредельна), тем больше возмущали меня учебники по педагогике, в них почему-то не чувствовал я любовь и уважение к себе – к учителю – и к своим ученикам. В них я и сейчас не нахожу такого страстного призыва к утверждению прекрасного в жизни и к познанию ее, с какой страстью устремлены к ним сами дети и я тоже вместе с ними.
В этих учебниках – и в прежних, и в современных – я вычитываю «научные» сведения о неких высушенных традиционным авторитаризмом понятиях, приемах, принципах, методах, законах и тому подобных вещах, которые тянут меня в болото формализма и равнодушия, внешнего благополучия и показухи. Они упорно стараются склонить мое сознание и подсознание к насилию, строгостям и грубостям. И делают это от имени науки, которая не терпит ни малейшего возражения. Однако в практике многих моих коллег я вижу, какими беспомощными и необоснованными являются эти вроде бы научно доказанные и определенные дидактические и воспитательные скелеты.
Что это за научная педагогика, думал я, которая ни слова не скажет о любви, о сердце? Такая наука стала для меня скучной.
Раньше я не раз задавал себе вопрос: почему я не полюбил ни одного учебника педагогики и почему я все делаю наоборот, а не так, как велит мне наука об обучении и воспитании детей? Почему я веду себя как бы назло науке?
Наука педагогики при помощи учебников строго следила за моей образовательной практикой и хмурилась в знак недовольства и возмущения. Но сердце мое становилось все более непослушным, а мысли – все более невосприимчивыми к ее наказам.
Почему так происходило, я тогда не мог объяснить.
Учебники по педагогике были безжизненными и сто лет тому назад. И как ни раздвинула наука свои границы, они и сегодня такие же: хмурые, сухие, строгие, грубые, требовательные и приказные, самодовольные и авторитарные.
Педагогическая наука, мне кажется, торжествует; торжествует она из-за того, что становится наукой, а не чем-либо другим. Она не хочет быть высочайшим из всех искусств искусством, не хочет быть мерой всех наук, мерой самой жизни, высочайшей, Божественной культурой мышления. Она считает все это ниже своего научного достоинства. И так же, как и другие науки, которые принцип материализма отбросил далеко от духовности, она любуется самой собой.
Зачем ей любить детей и провозглашать любовь? Ни сердце, ни любовь, ни духовность не измеряются, значит, они нематериальны, то есть не подвергаются научным испытаниям.
А что есть наука? Она открывает некие законы объективной действительности, измеряет объективную реальность и для этого пользуется так называемой научной логикой, научными понятиями и методами. Законы, установленные наукой, всеобщи и обязательны для всех.
Разве не лучше называться наукой, а не чем-то другим? И педагогическая наука тоже в поте лица открывает объективные законы объективной действительности, тоже, следуя научной логике и принципу материализма, выводит абстрактные понятия и суждения.
В ней я и мои ученики превращаемся в некие алгебраические величины А и Б, как два велосипедиста из учебников математики, которые спешат навстречу друг другу.
Педагогика («Великая дидактика») есть универсальное искусство учить всех всему, говорит творец и классик педагогики Ян Амос Коменский. Педагогика не есть наука, твердит классик педагогики Константин Дмитриевич Ушинский, она есть самое величайшее искусство, которое знает человечество.
Но вот представители «обнаучивания» педагогики скажут наивным учителям: Коменский и Ушинский являются основоположниками научной педагогики.
Жаль, что Коменский и Ушинский не могут еще раз подтвердить свою мысль о сути педагогики. Еще раз пояснить всем, что педагогика превосходит все науки и что она творит уровень жизни.
Я открыл для себя другую педагогическую науку – сокровенную.
Что означает слово «наука»? Сравните его с выражением «на ухо». Наукой в древние времена назывались те сокровенные знания, которые передавались только доверенным, передавались «на ухо», то есть секретно.
Сокровенные педагогические знания откроются каждому в той мере, в какой он устремлен к ним. Они поступят к нему через интуицию и чувствознание. Но интуиция и чувствознание требуют жертв: бескорыстной любви и преданности детям, общения с ними на принципах равноправия, свободы и сотрудничества, устремленности к Высшему.
И если кто открывает в себе такие сокровенные знания, будет ли он разбазаривать их, предлагать каждому встречному?
Да и не примет их каждый встречный: кто возмутится, кто проявит недоверие, кто высмеет.
А ведь в них таятся крупицы истины.
Вот вам сокровенное знание: «Ничего не запрещать детям, даже вредное не запрещать».
Вы принимаете его или тут же обрушиваете на него град сомнений, насмешливо улыбаетесь, возводите непробиваемую стену суеверия…
Так можно ли доверять вам «на ухо» эту науку?
Сокровенные знания имеют особые свойства: они не вмещаются в тексты и контексты книг, а засекречиваются в глубинах подтекстов, где слова бессильны вывести их наружу и придать огласке; они никак не поддаются изложению способами казенной науки, не фиксируются обычным зрением. Они постигаются только сердцем, только духовным чтением благородных педагогических книг. А такими книгами являются, в первую очередь, книги классиков педагогики. Они давно ведут с нами доверительный разговор «на ухо», но ведь нам надо научиться духовному чтению, чтобы услышать шепот из глубинных недр их учений.
Сказано: «Мощь улыбка несет».
Что нам известно о сокровенности Улыбки?
Возьмите все учебники по педагогике, которые только будут у вас под рукой, и ищите в них слово улыбка. Найдете его в них или нет? Берите педагогические и психологические словари и ищите в них то же самое слово. Не нашли? Я тоже искал улыбку в педагогических учебниках, словарях, энциклопедиях, но не обнаружил.
Можно ли заключить, что Улыбка не имеет никакой педагогической ценности, ее не назовешь ни методом, ни принципом, ни закономерностью обучения и воспитания? Вот тогда и увидим «причину», по которой слово, обозначающее такое мимическое выражение, не нашло места ни в педагогических, ни в психологических источниках. С точки зрения учителя улыбаться детям опрометчиво. Зачем такое слово чопорному педагогическому процессу, когда есть слова: строгость, требовательность, проверка, контроль, управление, оценка, тестирование, объяснение, закрепление и т. п. Здесь не до улыбок.
Но вообразите себе, что из жизни людей исчезли все улыбки, вообразите, что исчезли в Природе все цветы…
Во что превратится эта жизнь, какой станет Природа?
Мы изгоняем из школы улыбки?
Мы стесняемся улыбок?
Мы не считаем их нужными?
Мы считаем их вредными?
Мы отучились улыбаться?
Тогда нужно немедленно закрыть школы, чтобы они не распространяли вокруг себя омертвение!
Улыбка проявляет Жизнь, и какая же это будет школа, если она не признает улыбку, не насытит ею все свое пространство?
Что за наука педагогика, если для нее улыбка не есть сущностное понятие?
Улыбка очеловечивает Жизнь, несет в нее Свет.
Без учительской улыбки гаснет в жизни учеников свет радости познания, тает любовь и устремление.
Учитель без улыбки – чужой человек среди учеников.
Вся Вселенная, вся Жизнь на Земле – одна животворящая Улыбка и Радость.
Улыбается Космос – Вечностью и Беспредельностью.
Улыбается Небо – Звездами и Радугами.
Улыбается Солнце – Лучами и Светом.
Улыбается Земля – Жизнью Великой.
Улыбается Жизнь – Восхождением и Утверждением.
Улыбается Христос – Призывом и Благословением.
Улыбается Поле – Цветами и Благоуханием.
Улыбается Человек – Верою и Созиданием.
Улыбается Ребенок – Настоящему и Будущему.
Кто улыбается, тот живет.
Кто не улыбается, тот сохнет.
Улыбка – знак качества улучшения бытия.
Должна ли улыбаться Школа, держательница Жизни?
Улыбка Школы – Учитель.
Улыбка Учителя – его Сердце.
Ребенок улыбается еще до рождения, находясь в утробе матери.
А когда родится, засеките время: в точно назначенные сроки он улыбнется, и это будет его Первая Улыбка, которую мы сможем увидеть, если не будем сводить с него глаз.
Она возникнет у него в уголке рта. Он может спать в это время, может смотреть вглубь пространства (видит кого-то?), неважно, но он обязательно улыбнется в назначенное время, не раньше, не позже. Все младенцы знают этот назначенный срок улыбки. Может быть, они посылают улыбку звездам?
Улыбка эта блаженная и божественная, самая прекрасная из всех человеческих улыбок. И сияет она на лице младенца всего несколько мгновений. А потом скрывает он Первую Улыбку свою вовнутрь, как источник всех остальных улыбок, которые засияют на его лице в дальнейшем, в течение долгих лет жизни.
Кто Матерь Улыбки? И кому была предназначена Первая Улыбка?
Скажут: кто же еще Матерь Улыбки – Природа, конечно!
Но нет. Природа только способствует проявлению улыбки, она всего только проводник улыбки. А рождает ее душа ребенка, душа улыбается.
Но кому улыбается ребенок – не себе же самому?
И солнце светит не для себя, а для кого-то и чего-то.
И цветы растут не для себя, а для других.
И дождик льется не для себя, а для других.
Все, что существует на Небе и на Земле для других, есть Улыбка, есть проявление Улыбки.
Улыбка существует только для других. И если человек скажет, что может улыбаться самому себе, отвечу: не может, ибо в это же самое время он улыбается самому себе как другому.
Но кому посылает младенец свою Первую Улыбку – тайна.
Мы можем догадаться, кому: улыбается он своей блаженной и Божественной Первой Улыбкой тому, кто его послал. Душа посылает знак благополучного приземления своему Небесному Покровителю.
Однако та же самая Первая Улыбка может быть предназначена и нам, людям, которые приняли посланного. Это так же, как улыбается вестник, пришедший к нам в дом с неожиданной доброй вестью.
Догадки наши не рассеивают таинство Первой Улыбки младенца, она остается загадкой. И пока она есть загадка, пока наука не в состоянии ее разгадать, воспользуюсь случаем и сотворю миф о происхождении Улыбки.
Вот он, мой миф.
Это было давно, очень, очень давно, когда люди еще не умели улыбаться…
Да, было такое время.
Жили они грустно и уныло. Мир был для них черно-серым. Они не замечали блеска и величия Солнца, не восторгались звездным небом, не знали счастья любви.
В эту незапамятную эпоху один добрый ангел на Небесах решил спуститься на Землю, воплотиться в тело, то есть родиться и испытать земную жизнь.
«Но с чем я приду к людям?» – задумался он.
Ему не хотелось прийти к людям в гости без подарка.
И тогда он обратился к Отцу за помощью.
– Подари людям вот это, – сказал ему Отец и протянул маленькую искру, она светилась всеми цветами радуги.
– Что это? – удивился добрый ангел.
– Это Улыбка, – ответил Отец. – Вложи ее себе в сердце и принеси в дар людям.
– И что она им даст? – спросил добрый ангел.
– Она принесет им особую энергию жизни. Если люди овладеют ею, то найдут путь, по которому утверждаются достижения духа.
Добрый ангел вложил удивительную искру в сердце свое.
– Люди поймут, что рождены друг для друга, откроют в себе любовь, увидят красоту. Только им нужно быть осторожными с энергией любви, ибо…
И в это самое мгновение добрый ангел спустился с Небес на Землю и воплотился в тело, то есть родился, и он не дослушал последние слова Отца…
Новорожденный заплакал. Но не потому, что испугался темной пещеры, угрюмых и еле различимых лиц людей, с недоумением глазевших на него. Заплакал он от обиды, что не успел дослушать: почему людям надо быть осторожными с Улыбкой. Он не знал, как быть: подарить людям принесенную для них Улыбку или утаить ее от них.
И решил: извлек из сердца лучик искры и посадил его в уголке своего ротика. «Вот вам подарок, люди, берите!» – мысленно сообщил он им.
Мгновенно пещеру осветил чарующий свет. Это была его Первая Улыбка, а угрюмые люди увидели Улыбку впервые. Они испугались и закрыли глаза. Только угрюмая мама не смогла оторвать глаз от необычного явления, сердце ее затрепетало, а на лице отразилось это очарование. Ей стало хорошо.
Люди открыли глаза, их взгляд приковала к себе улыбающаяся женщина.
Тогда младенец улыбнулся всем еще, еще, еще.
Люди то закрывали глаза, не выдерживая сильного сияния, то открывали. Но, наконец, привыкли и тоже попытались подражать младенцу.
Всем стало хорошо от необычного чувства в сердце. Улыбка стерла с их лиц угрюмость. Глаза засветились любовью, и весь мир для них с этого мгновения стал красочным; цветы, Солнце, звезды вызвали в них чувство красоты, удивления, восхищения.
Добрый ангел, который жил в теле земного младенца, мысленно передал людям название своего необычного подарка, но им показалось, что слово «улыбка» придумали они сами.
Младенец был счастлив, что принес людям такой чудодейственный подарок. Но иногда он грустил и плакал. Маме казалось, что он голодный, и она спешила дать ему грудь. А он плакал, потому что не успел дослушать слова Отца и передать людям предупреждение, какую им нужно проявить осторожность с энергией Улыбки.
Так пришла к людям Улыбка.
Она передалась и нам, людям настоящей эпохи.
И мы оставим эту энергию последующим поколениям.
Но знаем ли мы, как нужно относиться к энергии Улыбки? Улыбка несет мощь. Но как применять эту мощь только во благо, а не во зло?
Может быть, мы уже нарушаем некий важнейший закон этой энергии? Скажем, улыбаемся фальшиво, равнодушно, насмешливо, злорадно. Значит, вредим самим себе и другим!
Нам нужно немедленно разгадать эту загадку, или же придется ждать, пока не спустится с Небес наш добрый ангел, несущий полную весть об энергии Улыбки.
Лишь бы не было поздно.
«Улыбайтесь собственному Я! Улыбайтесь каждому! Улыбайтесь детям! Улыбайтесь Пославшему вас!» – скажу я.
Но кто-то возразит мне: «А если не хочется мне улыбаться, нет настроения, все же улыбаться?»
Другой добавит: «Глупо сохранять на роже постоянную улыбку!»
Третий оборвет меня: «Имеет же человек характер, в который не вписывается улыбка!»
Найдется и четвертый, который поставит условие: «Будет хорошая жизнь – буду улыбаться!»
Так скажут те, кто не знает, что улыбка есть дар духа; она идет от сердца, а все улыбки, которые не от сердца, те от лукавого. Они не знают еще и о том, что улыбка от сердца преобразует жизнь, делает ее красивой. Не жизнь питает улыбку, а улыбка питает жизнь.
Однако пусть не улыбается тот, кто не хочет улыбаться, кто обижен на жизнь, у кого характер такой – без улыбки, для кого улыбка – неестественная гримаса на лице.
Только нужно попросить их: не выбирайте, пожалуйста, педагогическую профессию, дети не любят учителей и воспитателей, которые не умеют и не хотят им улыбаться искренне. Педагог, лишенный улыбки, может только навредить своим воспитанникам.
Летят шесть космонавтов на космическом корабле «Салют-7». И вдруг видят: перед ними возникло большое оранжевое облако неизвестного происхождения. Пока космонавты гадали, что же это может быть, а наземные службы анализировали полученное со станции сообщение, корабль вошел в облако. На какое-то мгновение показалось, что облако проникло внутрь корабля, а оранжевое свечение окружило каждого космонавта, ослепляя и лишая возможности видеть происходящее. Зрение вернулось сразу, и космонавты кинулись к иллюминаторам. Что же они увидели? Отчетливо просматривались семь гигантских фигур, которые летели за ними. И никто не подумал усомниться: их сопровождали Небесные Ангелы – с огромными крыльями и ослепительным ореолом вокруг голов. Но космонавтов удивило совсем другое: выражение их лиц – они смотрели на людей и улыбались им. «Они улыбались. Это была не улыбка приветствия, а улыбка восторга и радости. Мы так не улыбаемся», – рассказывали зачарованные космонавты. Потом ангелы исчезли, а в душе у космонавтов осталось ощущение необъяснимой утраты. Это случилось в декабре 1985 года.
Вы знали об этом?
Я узнал об этом факте совсем недавно.
Что такое Улыбка? Как она пре-Образ-овывает вашу и мою, нашу личную или общественную жизнь?
Вот что я думаю по поводу этих вопросов.
Улыбка есть особая духовная сила, которая проходит через сердце и проявляется внешне как выражение лица, излучающее внутренний свет и тепло. Улыбками выявляются, передаются и посылаются другим наши отношения, чувства, мысли. И так как истинная Улыбка идет только от доброго сердца, то все, что ею выражается, служит поддержке, поощрению, вдохновению, успокоению тех, к кому она обращена.
Улыбка, как и мысль, есть детище духа; качество ее, как и качество мысли, исходит от сердца. Улыбка, наполненная благими чувствами, вдохновляет людей на благие деяния.
Что может сотворить энергия Улыбки?
Вот на что она способна:
– поднимает настроение тому, кто улыбается, и тому, кому улыбаются;
– закрепляет устремленность к благу в том, кто улыбается, и в том, кому улыбаются, иначе говоря, облагораживает того, кто улыбается, и того, кому улыбаются;
– усиливает доверие людей друг к другу, способствует возникновению и закреплению духовной общности;
– помогает зарождению и усилению в людях веры, надежды, любви;
– зовет и ведет людей по пути сотрудничества, облагораживает их общность;
– служит целебной эманацией;
– гармонизирует характер людей, делает их более терпеливыми и уступчивыми;
– облегчает и сокращает путь сближения людей, служит взаимопониманию;
– служит накоплению даров духа;
– гасит злобу, вражду, неприязнь, ненависть;
– делает жизнь людей красивой, радостной. Так улыбка несет мощь.
Сказал однажды Бог: «Сделаю так, чтобы все люди Земли улыбнулись одновременно. Может быть, поймут они тогда, какую энергию жизни Я им подарил!»
И сделал Он так: все люди Земли, все-все исключительно, вдруг воззрели на Небо и, не ведая почему, послали сердечные улыбки в Беспредельность.
В тот же миг по всей планете зазвучала Музыка Сфер, раскрылось Небо и каждый воочию узрел Царство Небесное.
Последовали изумление, восхищение и страх людей.
«О-о-о-о!» – разнеслось в пространстве.
И сразу все прошло: Музыка Сфер прекратилась и Небо закрылось.
«Что это было?!» – недоумевали люди, но не находили ответа.
Никто не связывал чудо, свидетелем которого стал, с улыбкой, которую направил в Беспредельность. Они искали ответ далеко-далеко от себя, но не в себе, в своей искренней улыбке.
Только младенец, который тоже улыбнулся вместе со всеми и узрел чудо, собрал все свои будущие дарования и мысленно воскликнул: «Моя улыбка несет мощь, она открыла Небо!» Младенец залепетал, но мама не обратила на него никакого внимания.
Но что было бы, если б она даже услышала, о чем лепетал младенец?
Впрочем, все знают давным-давно, что устами младенца глаголет истина, но взрослые младенцам не верят, потому что им непонятна и не нужна истина.
Хоть бы быстрее подросли младенцы и не забыли о своих истинах!
Улыбка есть духовное деяние. Она связана с духовной щедростью и самопожертвованием. Может быть, тебе самому плохо, но улыбнись другому, чтобы ему было лучше. Это есть жертвенная улыбка.
Вспоминаю свою маму. Я со своей семьей жил отдельно, был поглощен своей любимой работой и лишь время от времени навещал ее. Она встречала меня бодро и весело, расспрашивала о моих делах, кормила вкусными блюдами. А когда я собирался уходить, задерживала меня у дверей и спрашивала: «Когда еще придешь?» Потом ее уложили в больницу, это было для меня неожиданностью. Она знала, что ей оставалось жить всего несколько дней. Я присел маме на кровать. Она взяла мою руку в свои худые руки и ласково улыбнулась мне. И я увидел улыбку сердца, полную любви. Потом она ушла из жизни, и тогда только я узнал от близких нам людей, что когда я приходил навещать ее, она по крупицам собирала все оставшиеся в себе силы, вставала с постели, встречала и угощала меня, улыбалась и старалась выглядеть бодро. Делала все, чтобы я не догадался о ее болезни, что, по ее мнению, могло помешать мне экспериментировать и защищать идеи гуманной педагогики.
Жертвенная улыбка моей матери стала опорой моего внутреннего духовно-нравственного мира.
Улыбка эта несет мне мощь и умножает мои духовные даяния.
Улыбка есть духовное даяние, и потому она не может не быть искренней, сердечной, доброй, спокойной, теплой, светлой. Она исходит от сердца и пропитана любовью. Все это есть качества Улыбки.
Улыбка есть знак, через который выражаются разные спектры отношений и передается человеку мощь того спектра, в котором в данный момент он нуждается больше всего.
Вот какими могут быть спектры Улыбки:
– дружеская улыбка,
– приветливая улыбка,
– улыбка со-радости,
– улыбка ободрения,
– ласковая улыбка,
– улыбка одобрения,
– улыбка согласия,
– улыбка единения,
– улыбка понимания,
– улыбка восхищения,
– улыбка успокоения,
– улыбка сожаления,
– улыбка сочувствия,
– улыбка сострадания.
Есть улыбка проявленная и улыбка непроявленная или внутренняя.
Непроявленную улыбку можно сравнить с внутренней речью. Внутренняя речь создает в человеке речевое состояние, откуда могут выделяться, оформляться мысли, а потом произноситься (озвучиваться) или записываться, т. е. внутренняя речь преобразуется во внешнюю.
Но эти мысли могут так и остаться невысказанными, скрытыми.
Так же, как речевое состояние, ядром которого является внутренняя речь, я полагаю, что во вне в человеке существует улыбка, основой которого является внутренняя Улыбка. Она пропитывает весь характер человека, его духовно-нравственный мир. Внутренняя Улыбка может быть проявлена в виде того или иного спектра, но может остаться непроявленной и в таком состоянии руководить поступками человека, окрашивать его дела и отношения к людям соответствующими спектрами.
О человеке, который внутренне переполнен Улыбкою, то есть находится в постоянном состоянии улыбки (так же, как находится он в постоянном состоянии внутренней речи – осознанной или неосознанной), можно сказать, что он и есть Улыбка, он живет, как Улыбка.
Жизнь его искрится улыбками – проявленными и непроявленными, человек излучает благотворную энергию, которою могут пользоваться многие, кому он улыбается или кто окажется в поле его излучений. Нам хорошо быть рядом с таким человеком.
Непроявленная улыбка – это та, которая не отразилась на лице человека, но внутри его духовного мира она оформилась как образ благодеяния, образ любви, как образ устремленности. Непроявленная улыбка, как и проявленная, конкретна, то есть обращена на кого-то или на что-то. Человек улыбается в душе кому-то, кто, может быть, не находится рядом.
Улыбка посылается, и она так же, как посланная мысль, достигает цели.
Проявленная же улыбка – это та, которая отражается на лице: губы чуть раскрываются, лицо, глаза испускают свет и сияние.
Если искать цветовую гамму улыбки, то, по всей вероятности, обнаружим необычное, божественное сочетание красок, которое в каждом конкретном случае меняется. Если сравнить улыбку с цветком, то можно вообразить множество нежных полевых цветов, которые ненавязчиво дарят вам радость, успокоение, способствуют отдохновению, лечат. Улыбка – радуга души.
Улыбка, как и мысль, не повторяется, она единственная не только по своему внутреннему сочетанию чувств, но и по своему внешнему проявлению. Внешний облик улыбки творит внутренняя ее сущность.
Улыбка так же, как мысль, беззвучна. Она не есть смех, который звучит, гудит, сотрясает пространство, его можно услышать на расстоянии. Хочу сразу же добавить еще о самом важном отличии улыбки от смеха: человек смеется для своего удовольствия, так же как ест, пьет, но улыбается – для другого. Смех не несет в себе жертвенности.
Улыбку можно только чувствовать и замечать. Замечать можно ее очертания на лице человека и ее сияние. Точнее сказать, мы видим и замечаем не саму улыбку, а ее материализованное проявление. Саму же улыбку можем воспринимать чувствами. Улыбка есть особое сочетание сгустока чувств, потому ее могут «видеть», принимать чувства. Внешняя же улыбка есть форма, указующая на излучающую энергию изнутри человека.
Читать бесплатно другие книги:
