История Русской мафии 1995-2003. Большая крыша Карышев Валерий
– А ты почему не ужинаешь? – спросил Алик.
– Что-то не хочется… Сегодня плотно пообедала с подругами.
– Что у вас нового?
– Да тебе неинтересно… Все по-старому. Что делать будешь – бильярд или караоке?
– Ты знаешь, ничего. В кабинете посижу, газеты почитаю, пару звонков сделаю. Потом спать.
– Хорошо. А завтра во сколько уедешь?
– На десять машину вызвал.
– Тогда спокойной ночи, – Наталья подставила щеку для поцелуя.
– Спокойной ночи, дорогая!
Наташа ушла. Алик остался в одиночестве. Вот так, прожив вместе больше пятнадцати лет, они стали не столько супругами, сколько добрыми друзьями. Алик не спал с женой года три. Конечно, она все понимает… Но она – умная женщина, на скандал не пойдет.
Алик поднялся в кабинет, представлявший смесь дорогой офисной мебели и морской атрибутики, среди которой присутствовали многочисленные дорогие картины с изображением кораблей, якоря, цепи, – все это Алик купил в одном из городов Италии. Алик не был моряком, но отдавал дань моде – многие кабинеты бизнесменов были украшены именно в таком стиле.
Алик просмотрел газеты. Что-то вспомнив, он подошел к мобильному телефону. Достав записную книжку, открыл ее на букве Г и набрал номер. В трубке раздался басистый мужской голос.
– Алло, Никита, это ты?
– Да, я.
– Это Алик Андрианов говорит.
– Здорово, Алик! – ответил Никита.
– Как дела? Как там, на южном побережье Франции, погода?
– Теплая. Что у тебя, Алик, какие новости?
– С американцами контракт подписали.
– Поздравляю. Еще что?
– С чиновниками московскими тоже договорился. Здание на Пречистенке нам отдать обещали.
– Отлично! Сколько бабок нужно?
– Да немного. Пару лимонов. Правда, ремонт дорогой будет.
– Что еще?
– Никита, я хочу с тобой по одной теме поговорить… Ты же – наша «крыша», – Алик сделал паузу.
– Алик, ты же знаешь – я это слово не люблю. Покровитель я, оказываю вам содействие.
– Ладно, что тут такого? Ты же не криминал, а бывший полковник ГРУ…
– Послушай, Алик, следи за базаром! – оборвал его Никита. – Я вообще-то за границей нахожусь. Спецслужбы не дремлют! Зачем ты меня светишь?
– Извини, брат, совсем забыл! Так вот тема какая. Мне сон приснился неприятный…
– Что за сон?
– Якобы Зубастик из зоны выходит и мочит меня около банка.
– И что, причины есть?
– Конечно, есть. Ты же отлично знаешь, что я ему денег должен. Я вот что хочу сказать – ты как-никак… – Алик чуть было снова не произнес слово «крыша», но, вовремя остановившись, сказал: – Ты покровительствуешь нам. Позвони в дом отдыха, где сейчас Зубастик отдыхает, узнай, когда он выходит. Я забыл – на следующей неделе или через две… Узнай, а потом мне позвони. Ты же как-никак мой неформальный партнер, – добавил Алик.
– Ладно, банкир, не дрейфь! Все будет в порядке. Органы не дремлют, – произнес Никита свою любимую фразу. – Сегодня позвонить не успею, завтра. А потом тебе перекину.
– Когда возвращаться думаешь?
– А что, есть необходимость? Тут хорошо, отдыхаю.
– Надеюсь, когда приедешь, ты меня подстрахуешь?
– О чем разговор, брат! Все сделаем как договаривались. Привет жене и любовнице! – сказал Никита, подчеркнув, что прекрасно знает всю подноготную Алика, хотя и находится за границей.
Алик положил трубку. Взяв со столика сигару, он специальными щипчиками отрезал кончик и, подойдя к камину, вытащил оттуда уголек, поднес его к сигаре. Закурив, он подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на лес, задумался. Еще не так давно у него была «крыша» криминального авторитета Зубастика – Ильдара Ахметшина. Потом он познакомился с Никитой Солнцевым, полковником ГРУ, который помог ему сделать пробивку одного контракта с иностранными партнерами. После этого они тесно сошлись, несколько раз обедали в ресторанах. Во время одного из обедов Никита сделал Алику неожиданное предложение – стать его «крышей». Конечно, Алику импонировал Никита. Все-таки не уголовники.
– Тем более я скоро ухожу в отставку, – добавил Никита. – Но это ничего не меняет. Ребята у меня остались, связи я поддерживаю. Если нужно – подстрахуем по всем параметрам. У нас связи с ФСБ, с РУБОПом, даже со службой безопасности президента, так как мы участвуем в общих проектах. А кто у тебя? Какие-то уголовники, наркоманы, от которых неизвестно что ждать дальше!
– Это логично, – ответил Алик. – Но ты же знаешь, что не так-то легко освободиться от криминальной «крыши».
– Это моя проблема, – сказал Никита. – Главное – нам с тобой договоренность иметь. Так как, переходишь к нам под покровительство или останешься с Ильдаром работать?
Алик недолго раздумывал и согласился.
Затем, когда были подписаны все «сейфовые» документы о том, что Алик должен сумму в размере двадцати процентов отсылать Никите и его коллегам, Алик стал ждать. Но Никита не спешил убрать криминального авторитета Ильдара. Напротив, он предложил Алику провернуть с ним финансовую операцию. Дело в том, что Ахметшин уже около четырех лет занимался рэкетом и скопил достаточно много денег. Кроме этого, он имел двадцать шесть процентов от бизнеса Алика. Алик и предложил Ильдару вложить его деньги в одно прибыльное предприятие. Но особенность этого вложения заключалась в том, что Ильдар со своей бригадой должен был привезти наличные деньги – «черный нал». Те согласились. Через некоторое время Ильдар с двумя телохранителями вошел в кабинет к Алику и положил на стол спортивную сумку, в которой было около четырех миллионов долларов.
– Вот наша доля, – сказал он. – Теперь мы с тобой партнеры.
– Конечно, брат! – ответил Алик, обнимая Ильдара. – Мы партнеры.
Но через пару дней случилась неприятность. Машину, в которой ехал Ильдар, остановил СОБР. У него были изъяты патроны, пистолет и наркотики, которые ему подкинули, так как Ильдар ни оружия, ни наркотиков с собой не возил. После был суд, и Ахметшин получил пять лет. Как только Ильдара посадили, начались неприятности и в его бригаде. То кто-то попадет в дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом, то кто-то упадет с балкона в нетрезвом состоянии, хотя в бригаде существовал «сухой закон», то кто-то исчезнет бесследно… Так бригада из шестнадцати человек постепенно растворилась, а те несколько человек, оставшихся на свободе, предпочли уехать в свои родные города. Тогда место «крыши» и занял Никита Солнцев со своей командой из бывших гэрэушников.
К тому времени Никита ушел в отставку и создал что – то типа частного охранного предприятия. Конечно, у Алика были проблемы. Было несколько наездов криминальных структур с целью взять их банк под свою опеку. Но все проблемы Никита успешно решал.
Поработав с Аликом какое-то время, Никита переехал на постоянное место жительства на южный берег Франции, где купил уютную белоснежную виллу почти на самом берегу, и почти все время проводил там, получив французское гражданство. Но время от времени он приезжал в Россию разрешать нестандартные ситуации, которые возникали иногда у Алика.
На следующий день после разговора с Аликом Андриановым Никита Солнцев лежал возле бассейна в удобном кресле и наслаждался теплыми лучами средиземноморского солнца.
Глядя в морскую даль, Никита задумался. Трудно было предположить несколько лет назад, что он из простого полковника ГРУ, ничем не выделявшегося среди других, готовившегося выйти в отставку, превратится в преуспевающего бизнесмена, обитающего в одном из самых престижных уголков мира.
Поначалу карьера Никиты Солнцева складывалась традиционно. Сын военного, он без особого труда поступил в один из самых престижных в то время институтов – Институт военных переводчиков, впоследствии переименованный в Военный институт. Он окончил его достаточно хорошо, изучив два языка – арабский и английский, причем арабский был основным. Затем – загранкомандировки: Сирия, Йемен, Ливия, наконец, работа в Десятом управлении Генштаба.
Неожиданно наступила перестройка. Все разом изменилось. Полковники самого элитного подразделения Вооруженных сил стали получать все меньше и меньше и отставали от молодежи, которая бросилась в рынок и торговала всем, чем придется, начиная от сникерсов и импортного ширпотреба. Никита отчетливо понимал ситуацию. Если раньше у него была ухоженная белая «шестерка» и он гордился ею, то теперь машина не смотрелась на фоне пусть даже трехлетних иномарок, привезенных из Германии, – «Мерседесов» и «БМВ». А на таких машинах сейчас ездили пацаны, которые еще недавно играли в его дворе в Ясеневе, где он по-прежнему жил в небольшой трехкомнатной квартире с женой и дочкой.
Конечно, такой финансовый расклад Никиту совершенно не устраивал. Он, как разведчик-аналитик, стал изучать различные ситуации и обнаружил простую вещь – все его коллеги из правоохранительных органов, особенно из МВД и ФСБ, давно уже завели себе подшефных коммерсантов, то есть занимались не чем иным, как «крышеванием». Конечно, от них требовалось в основном отбивать наезды рэкетиров-бандитов. Те, кто работал в МУРе, РУОПе или в других силовых подразделениях МВД, делали это просто. Ведь бандиты боялись этих организаций, и никто не хотел с ними связываться. Но у Никиты такой возможности не было. Кого он испугает, кто знает, что такое ГРУ? Поэтому Никите нужно было искать собственный путь. И неожиданно такая возможность представилась.
В один из дней ему позвонил сослуживец, который только что уволился из ГРУ и работал в одной из коммерческих структур. Он предложил Никите непыльную работу.
– Есть одни коммерсанты, – сказал он, – которые ищут партнеров по бизнесу. Свой взгляд они обратили на Ближний Восток. Ты у нас в этом деле дока. Можешь им помочь?
Через некоторое время Никита познакомился со своими первыми и последними коммерсантами – Михаилом Кузьминым и Аликом Андриановым. Вскоре они заключили «джентльменский» контракт и поехали вместе в одну из стран Ближнего Востока. Никита был в роли переводчика. Он переводил различные газеты, коммерческие журналы, а друзья искали партнеров. Никита участвовал в переговорах.
Вскоре партнеры были найдены. Необходимо было выяснить, насколько эти арабы благонадежны. Вот тогда-то Никите и пригодилась профессия разведчика. Используя весь имеющийся опыт, он сумел быстро провести пробивку партнеров и убедить Алика с Мишей, что те достаточно благонадежны и неожиданных поворотов в бизнесе от них ждать не придется. Арабы дорожили своей коммерческой репутацией и «кидать» новых русских партнеров не собирались.
После этой сделки Никита получил приличную сумму – около пяти тысяч долларов. Но радость его была недолгой. Приближался год, когда он должен был покинуть Вооруженные силы по возрасту. Ему оставалось служить около трех лет. Вернувшись в Москву, он понял, что сейчас у него возникла хорошая перспектива, что ему лучше раньше уйти к этим ребятам, чем уподобиться своим коллегам, которые днем торчат в Генштабе, а вечерами подрабатывают грузчиками. «Нет, это не для меня, – думал Никита. – В конце концов, я сумею обработать этих предпринимателей!»
И тут у него родилась фантастическая идея. Он изобрел потрясающую схему. Попросив у одного из сослуживцев дорогой костюм, он пригласил Андрианова и Кузьмина в ресторан и там изложил им суть своей схемы. Отныне он гарантирует им снятие всех проблем – по линии безопасности, по линии разведки, по линии проверки партнеров, конкурентов и так далее, то есть полное выполнение роли «крыши». Кузьмин и Андрианов тут же среагировали на это предложение положительно. Они сказали, что будут рады иметь с ним дело. Никита им импонирует как действующий офицер, за ним стоят серьезные силы, подчеркнул Андрианов, намекая на то, что Никита говорил им, будто представляет засекреченную организацию. На самом же деле никакой организации не существовало. Никита придумал ее – не предлагать же услуги одного человека, лучше создать миф. Одним из представителей этой мифической организации выступал его сослуживец, который сидел рядом за столиком и молча кивал в знак подтверждения всего, что говорил Никита.
Коммерсанты поверили Никите. Но было одно небольшое «но». Коммерсанты имели «крышу», во главе которой стоял лидер группировки Ильдар Ахметшин, в криминальных кругах известный под кличкой Зубастик. Нужно было от него освободиться.
– Так что если мы сможем освободиться от Зубастика, – говорил Кузьмин, – то милости просим. Но при этом мы должны оставаться в стороне, в этом деле участия не принимать. Сможете – приходите к нам, и мы с удовольствием будем с вами работать.
Так закончился тот исторический вечер в ресторане, который резко изменил всю дальнейшую судьбу Никиты.
Никита сразу же написал рапорт об увольнении. Процесс оформления увольнения из Вооруженных сил занял около месяца. Еще какое-то время он уговаривал своего сослуживца, который присутствовал на встрече в ресторане, стать его компаньоном по новому проекту. Но сослуживец отказывался, так как не верил в успех задуманного дела. Но когда Никита выплатил ему авансом часть денег, согласился. Вскоре сослуживец тоже уволился.
Дальше нужно было изучать предмет будущей деятельности. А этим предметом было отстранение от дел бригады, возглавляемой Ильдаром Ахметшиным. Около двух-трех месяцев Никита потратил на сбор соответствующего материала о деятельности этой бригады. Через три месяца он уже знал, что в состав бригады входят шестнадцать боевиков. Многих он знал по именам, имел их фотографии. Кроме того, он знал, как они проводят время, знал все коммерческие точки, которые они контролировали. Все эти сведения требовали больших затрат.
Первое время Никита сам осуществлял наблюдение за бригадой, мотаясь денно и нощно за боевиками и за Ахметшиным. Вскоре у него образовалось достаточно пухлое досье на каждого члена бригады. И тут Никите пришла в голову мысль, что такое досье можно с успехом продать службе криминальной милиции, РУБОПу или МУРу, которые интересуются этой бригадой. Жаль только, что денег мало заплатят…
Наконец был разработан нехитрый план. Заплатив деньги знакомым рубоповцам, Никита смоделировал задержание самого Ахметшина и подбросил ему оружие и наркотики, которые заранее были им приобретены. Рубоповцы охотно согласились провернуть это мероприятие, так как Зубастик уже порядком надоел им своими выходками. В назначенный день такая операция была успешно проведена. Правда, потом люди Зубастика пытались через адвоката выкупить его и прекратить дело, но Никита внимательно контролировал c помощью подкупленных людей все попытки и пресекал их, хотя это стоило ему больших усилий и денег.
Зубастик получил срок, правда, небольшой – всего пять лет. Теперь пришла очередь остальных членов бригады. Тут Никита пошел по проторенному пути. Он уже одолжил деньги у банкиров, не говоря им, на что они пойдут, и с помощью таких же нехитрых операций нейтрализовал остальных. Кое-кого пришлось убрать лично. Так получилось, что один из боевиков во время проведения операции заметил его. Никита самолично выбросил его из окна двенадцатого этажа дома, где тот жил, а в мертвого влил полбутылки водки, чтобы инсценировать самоубийство, – будто бы парень сорвался вниз в пьяном виде.
Еще через некоторое время Никита пришел к Кузьмину и Андрианову и заявил им, что теперь бригады нет, теперь он является их «крышей». Коммерсанты охотно согласились на его услуги.
Когда все члены группировки оказались кто на нарах, кто в земле, Никита решил создать свою собственную структуру. Он набрал бывших сотрудников правоохранительных органов, а также людей из Генштаба и официально оформил частное охранное предприятие, сделав генеральным директором бывшего муровца, который имел серьезные связи в системе МВД и без труда пробил соответствующую лицензию. Единственным владельцем охранной фирмы был Никита Солнцев.
Дела шли успешно. Если происходил наезд криминальных структур на банк или финансовую группу Андрианова и Кузьмина, то Никита тут же направлял на стрелку своих сотрудников. Естественно, боевики, увидев перед собой оперов, пускай даже бывших, не хотели связываться с ними. Постепенно у фирмы Никиты создался положительный имидж среди коммерсантов, и у него стали появляться коммерческие точки, которые с удовольствием переходили под его опеку.
Гибель Антона Измайловского
8 ноября в Москву чартерным рейсом было доставлено тело авторитетного предпринимателя Антона Малевского (Антон Измайловский), который опекал крупнейшие алюминиевые предприятия страны. Он погиб в ЮАР, прыгая с парашютом. В ЮАР 34-летний Антон Малевский отправился с женой, детьми и двумя друзьями – инструкторами по парашютному спорту.
Считается, что своим приходом в большой бизнес измайловский авторитет Антон Малевский обязан Тайванчику. По легенде, именно Тайванчик, близкий приятель и сосед (еще по ташкентским временам) братьев Черных, познакомил Антона с российскими алюминиевыми королями. Однако друзья Антона утверждают, что на братьев вышел он сам, предложив услуги по защите. Так или иначе, встреча произошла в начале 90-х, когда предприниматели перебрались из Узбекистана в Москву и действительно были заинтересованы в силовой поддержке своего нового бизнеса – торговли алюминием.
После разлада Льва и Михаила Черных в середине 90-х Антон Малевский встал на сторону последнего и вслед за ним покинул Россию и обосновался в Израиле. После того как в 1995 году на Антона Малевского было совершено покушение, МВД Израиля стало проявлять к нему повышенный интерес. Тогда выяснилось, что, заполняя анкету для получения израильского гражданства, он «забыл» написать о своих проблемах с правоохранительными органами на родине. Израильский паспорт у него изъяли, однако после долгих судебных разбирательств ему удалось вернуть документы. Правда, с тех пор он довольно редко появлялся в Израиле, предпочитая заниматься бизнесом в России.
Год 2002
Приговор курганской ОПГ
В Мосгорсуде был oглашен приговор по делу девяти участников курганской оргпреступной группировки, которую сотрудники МУРа между собой называли машиной для убийств. Бандитам инкриминировались восемь убийств, хотя первоначально следствие располагало информацией о сорока! А еще несколько покушений, а также разбои и вымогательства. Суд приговорил курганцев к срокам от 7 до 24 лет лагерей. Примечательно, что прокурор просил меньше. Процесс по делу курганских боевиков продолжался в Мосгорсуде около года. На первых заседаниях в зале были приняты строжайшие меры безопасности.
Достаточно сказать, что у каждого окна в зале судебных заседаний дежурило по автоматчику гуиновского спецназа, а публику на процесс пускали лишь после тщательной проверки. Сотрудники оперативных служб, ссылаясь на информацию из источников в криминальной среде, утверждали, что участники других группировок за убийства своих авторитетов уже вынесли курганским приговор и решение суда на него никак не повлияет. Однако ничего чрезвычайного так и не произошло, и спецназ из зала суда убрали. Зато почему-то журналистам категорически запретили съемки в зале. Суд проходил довольно спокойно, если не считать некоторых эмоциональных выступлений потерпевших.
Обвиняемые, включая Андрея Колегова, которого следствие считало мозговым центром группировки, частично признавали свою вину и ни в чем не раскаивались. Даже в своем последнем слове никто из подсудимых не стал просить прощения у потерпевших. Вместо этого боевики говорили об ошибках следствия и пытались свалить вину на членов преступной группы, погибших в ходе многолетних разборок.
Суд признал курганских виновными и приговорил их к довольно значительным, как уже было сказано, срокам заключения. В ходе оглашения приговора председательствующая отметила, что лидер ОПГ – Олег Нелюбин был убит в период следствия в СИЗО в 1997 г. Не дожил до суда и Павел Зелянин (умер в СИЗО в один день с убитым О. Нелюбиным).
Но подсудимый Андрей Колегов как лидер ОПГ был признан виновным в организации большинства преступлений, совершенных его сообщниками, даже в тех случаях, когда он находился за границей. Колегов получил самый большой срок – 24 года заключения (судья дала ему на 4 года больше, чем просил прокурор). Подсудимые Нестеров, Шугуров и Малашевский, исполнители самого громкого из вменяемых банде преступлений – убийства коптевского «авторитета» Василия Наумова возле здания ГУВД Москвы в 1997 году, получили соответственно 20, 15 и 17 лет заключения. Остальным дали от 7 до 17 лет.
Юрий Полковников, единственный из подсудимых, который находился под подпиской о невыезде, на последнее заседание суда не пришел. Судья, назначив ему семилетний срок, объявила Полковникова в федеральный розыск. Другой боевик, активно сотрудничавший со следствием В. Кобецкой (тщательно охраняемый), все же получил 7 лет.
Между тем после окончания процесса над курганцами судья, вынесшая им приговор, спешно уволилась с работы. Так же без всяких видимых причин уволилась и секретарь судебного заседания. По неподтвержденным данным, обе они поменяли местожительства.
После приговора курганцев еще почти год держали в пересыльной тюрьме, так как их адвокаты обжаловали приговор в Верховном суде. В криминальных кругах ходили слухи, что друзья и товарищи приговоренных срочно собирают миллион долларов, что для этой цели в Кургане было продано казино. Также говорили, что Верховный суд значительно снизит им сроки и в ближайщее время все они выйдут на свободу. Однако в реальности этого не произошло. В 2003 году Верховный суд оставил приговор фактически без изменения, правда, незначительно снизив сроки некоторым осужденным до 6 месяцев.
Встать! Суд идет!
Как это было
Половина двенадцатого. У дверей собралась вся группировка Вороны вместе с его вдовой. Я тоже стоял и ждал, но суд никак не начинался. Наконец дверь открылась, показалась молодая девушка, секретарь суда.
– По делу Князева кто тут присутствует? – спросила она громко.
– Я, – отозвался я.
– Вы кто?
– Адвокат.
– Кто еще?
– Свидетели есть, – раздались голоса, – и сторона потерпевшего. – Люди со стороны потерпевшего тоже пришли с адвокатом. Мой коллега стоял рядом с ними, время от времени поглядывая на меня. «Наверное, – подумал я, – он мне не завидует… Ничего, не первый раз такое делаем и, думаю, не в последний!»
– Когда начнется суд? – поинтересовался я у секретаря.
– Только что была доставка. Его привезли из изолятора, сейчас поднимают. Минут через пять начнем. Вы можете проходить! – сообщила она.
Мы прошли в зал. Я занял свое место. В противоположной стороне сел прокурор. Вошли люди со стороны потерпевшего с адвокатом. Тот замешкался, не зная, куда ему садиться. Он встал в проходе, размышляя – садиться ли на место адвоката на противоположной стороне, или на скамью, где сидит прокурор. Я ничего подсказывать не стал – пусть сам разбирается!
Вскоре дверь открылась и в зал вошли конвоиры. Они привели Виктора. Я посмотрел на него и обомлел. Передо мной предстал не Виктор, а какой-то полуразвалившийся мужчина. На нем были спортивные брюки с вытянутыми коленками, какая-то измятая, не очень чистая фуфайка. Волосы торчали в разные стороны, на лице неопрятная щетина. Его взгляд не фиксировался, а постоянно перебегал с одного предмета на другой. «Надо же, – подумал я, – вошел в образ!» Я чуть было не рассмеялся, настолько комично выглядел Виктор. Я-то знал, в чем дело! Стараясь скрыть улыбку от окружающих, я прикрыл рукой лицо.
Виктор медленно сел на скамью и опустил голову. Тут произошло неожиданное. Из рядов, где сидела братва Вороны, поднялись два парня. Они почти вплотную подошли к решетке, за которой сидел Виктор.
– Смотри в глаза! – сказал один из них строго.
Конвоиры забеспокоились.
– Уважаемые, сядьте на место! – потребовали они. Но ребята не реагировали. Обстановка накалялась. Один из парней стал полушепотом разговаривать с Виктором. Я понял, что в ход идут угрозы. Но в этот момент дверь открылась, и секретарь объявила:
– Прошу всех встать! Суд идет!
В зал вошла женщина-судья и два народных заседателя – мужчина и пожилая женщина. Перед тем как начать, судья взглянула на адвоката другой стороны, так и не севшего до сих пор и стоящего между рядами.
– Вы кто? – спросила она. – Почему вы не можете сесть?
– Я адвокат, адвокат потерпевшего. Я не знаю, куда садиться, ваша честь! – От волнения парень стал заикаться.
Судья смутилась.
– По идее, если вы представляете потерпевшего, вам уместнее сесть рядом с прокурором, – сказала она и взглянула на прокурора. Тот согласно кивнул.
Адвокат сел на указанное место и раскрыл толстую папку. «Хорошо подготовился! – подумал я. – Ну, ничего, сейчас мы тебя разобьем!»
Судья начала перечислять, кто участвует в судебном процессе: судья, народные заседатели, прокурор, адвокат, адвокат потерпевшего, свидетели… Затем она огласила статью, по которой обвиняется мой подзащитный, спросила, получил ли он вовремя обвинительное заключение. Настало время отвечать Виктору.
– Подсудимый Князев, когда вы получили обвинительное заключение? – спросила судья.
Виктор сидел неподвижно и молчал.
– Подсудимый Князев, я к вам обращаюсь!
Виктор медленно встал и отвернулся в противоположную от судьи сторону. Хорошо играет, черт возьми!
Судья начала раздражаться.
– Вы что, не понимаете русского языка? Я спрашиваю, когда вы получили обвинительное заключение, какого числа?
– Ваша честь, мой клиент себя чувствует не совсем хорошо, – вмешался я, – поэтому позвольте ответить на этот вопрос за него мне. Из дела видно, что он получил заключение 14 марта.
– Это я знаю, – сказала судья. – Но я хотела бы услышать это от него.
– Ваша честь, – продолжил я, – я бы хотел чуть позже объяснить поведение моего клиента.
Судья недоуменно взглянула на меня, не понимая, в чем дело.
– Хорошо, – кивнула она. – Начинаем судебное заседание! Какие у кого будут ходатайства? Товарищ прокурор, у вас есть ходатайства?
Прокурор в синей форме встал словно по стойке «смирно»:
– Ваша честь, пока у меня никаких ходатайств нет.
– Хорошо. У защиты?
Я поднялся.
– Есть ходатайство, ваша честь!
– Слушаю внимательно.
Я специально сделал паузу.
– Я прошу направить дело в отношении моего подзащитного на доследование по той причине, что следственные органы грубо нарушили статью Уголовно-процессуального кодекса – не провели судебно-психиатрическую экспертизу моего подзащитного.
– А при чем тут экспертиза? – поинтересовалась судья.
– Дело в том, что мой клиент полтора года назад получил серьезную контузию в результате взрыва легкового автомобиля, в котором он находился, и соответственно у него налицо все признаки контузии. И эти симптомы особенно обострились к началу суда, – специально добавил я, словно оправдывая поведение Виктора. – Поэтому я считаю, что он может неадекватно воспринимать происходящее и не в полной мере может защищать себя, что нарушает его право на защиту. Поэтому я прошу направить дело на доследование и назначить судебно-психиатрическую экспертизу моего подзащитного.
– А что, – спросила судья, – разве судебно-психиатрической экспертизы не было?
– Не было, ваша честь.
Судья стала быстро листать уголовное дело, затем вопросительно посмотрела на прокурора. Тот пожал плечами. Было ясно, что они не знали об отсутствии экспертизы.
– Хорошо, – произнесла судья, – суд удаляется на совещание!
Все присутствующие, кроме меня, естественно, не могли понять, что произошло. Особенно сторона потерпевшего. Пацаны подбежали к своему адвокату, тот только пожимал плечами и ничего толком не мог объяснить.
Через полчаса судья вернулась и огласила решение суда, в котором мое ходатайство было полностью удовлетворено. Суд постановил: «В связи с тем, что судебно-психиатрическая экспертиза на следствии в отношении подсудимого Князева не была проведена, назначить ее стационарно, дело направить на доследование, ходатайство адвоката удовлетворить».
Воспользовавшись тем, что в зале началась суматоха, так как пацаны Вороны засуетились, стали подбегать то к адвокату, то к прокурору, пытаясь что-то выяснить, я быстро вышел из зала. Теперь необходимо было найти мою охрану. Но, как назло, я их не видел. Я спустился на второй этаж – там их тоже не было. Я вышел на улицу и увидел, что со стороны площадки, где стояли автомобили, появились четыре человека в темных очках. Это явно были люди из группировки Вороны. Они пристально смотрели на меня. Один из них тут же достал мобильный телефон – вероятно, собрался звонить своим дружкам, которые оставались в зале суда, чтобы выяснить, почему адвокат вышел.
Нужно было торопиться. Я еще раз огляделся по сторонам и, выругавшись про себя, хотел идти, как неожиданно кто-то взял меня за руку.
Я обернулся и увидел своих «телохранителей», улыбающихся во весь рот.
– Ну что, все закончилось, командир? – обратился один из них ко мне.
– Да, закончилось. Быстро уходим!
Ребята торопливо пошли за мной. Мы прошли несколько шагов шагов по улице, затем я свернул во двор. Мы вышли на соседнюю улицу и направились к моей машине. Попрощавшись с ребятами, я сел в автомобиль и нажал на газ.
Процесс над итальянцем
В Мосгорсуде завершился процесс по делу шести участников солнцевской ОПГ, контролировавших ряд крупных коммерческих структур. Возглавляли бригаду «авторитетный» предприниматель Андрей Качуйков (Итальянец) и Андрей Артемов. За решеткой они оказались по жалобе предпринимателя, которого практически разорили. Расследование этого дела началось в ноябре 1999 года, после того как в ГУБОП МВД обратился коммерсант Андрей Гайдашенко. Он рассказал, что его фирма «Маира» занималась взаимозачетами между российскими нефтяниками и украинскими переработчиками. Однако последние постоянно задерживали платежи, и получить с них деньги без проблем почти никогда не удавалось. Поначалу господин Гайдашенко решал эти проблемы с помощью Фонда поддержки правоохранительных органов.
Однако в какой-то момент представитель фонда Владимир Темников порекомендовал предпринимателю сотрудничать с одним из «подразделений» фонда, которым руководил некий Андрей Качуйков.
Андрей Гайдашенко последовал его совету. Новый партнер пообещал выбивать долги «Маиры» за 20% «комиссионных», что вполне устроило главу фирмы. Поначалу Андрей Качуйков неплохо справлялся со своими обязанностями (правда, сумма комиссии иногда была больше оговоренной), однако все изменилось после того, как в октябре 1998 года у «Маиры» возникли финансовые проблемы и ей нечем было оплатить провоз очередной партии нефтепродуктов. Качуйков предложил Андрею Гайдашенко ссуду в пятьдесят тысяч долларов, потребовав взамен, чтобы доходы от сделок перечислялись на счет в латвийском банке Hansabank-Latvia. Предприниматель согласился.
С этого времени доходами фирмы распоряжался Андрей Качуйков. Себе он стал забирать половину. Когда Андрей Гайдашенко попытался воспротивиться, Качуйков вместе с приятелем Андреем Артемовым избили коммерсанта. После этого они потребовали полностью отдать им бизнес, предложив в качестве отступных десять тысяч долларов в месяц. При этом ежемесячная прибыль «Маиры» составляла около 200 тысяч долларов. Андрею Гайдашенко ничего не оставалось, как согласиться. Однако в конце 1999 года «Маира» оказалась на грани разорения. Вскоре коммерсант обратился в милицию и написал заявление о вымогательстве, и в начале 2000 года Андрей Качуйков и пятеро его сообщников были задержаны. При обысках у них обнаружили немало оружия, целый набор поддельных паспортов.
Позже выяснилось, что господин Качуйков работал на солнцевскую ОПГ, где был известен под прозвищем Итальянец. Он специализировался на том, что отнимал чужой бизнес. Так, параллельно с «Маирой» его люди пытались захватить Выхинский колбасный завод. Руководство завода также взяло у господина Качуйкова ссуду, но, выяснив, с кем имеет дело, вовремя погасило долг и отказалось от дальнейшего «сотрудничества». И на следствии, и в суде солнцевские не признавали своей вины. Обвиняемый Качуйков заявил, что Андрей Гайдашенко согласился с перечислением доходов «Маиры» в Латвию, так как занял у него не пятьдесят, а пятьсот тысяч доларов. При этом Андрей Гайдашенко будто бы сам пытался «кинуть» инвесторов и обратился в милицию, чтобы не возвращать долг. Подельники Качуйкова говорили, что только улаживали долговые проблемы с украинскими партнерами «Маиры» и ни в какие иные финансовые отношения с Андреем Гайдашенко не вступали.
В итоге реальное наказание получили лишь Качуйков и Артемов, участвовавшие в избиении предпринимателя. Их признали виновными в мошенничестве, вымогательстве, организации преступного сообщества и приговорили соответственно к десяти и пяти годам заключения. Для Итальянца это был не первый срок: он уже отсидел два года за то, что в драке откусил ухо сотруднику ГАИ. Четверо его подельников были признаны виновными в соучастии в мошенничестве, но отделались условным наказанием. Все осужденные остались недовольны приговором. Адвокаты Качуйкова и Артемова добились в Верховном суде смягчения наказания на половину срока.
Дело гольяновской группировки развалилось в суде
Московский окружной военный суд вынес приговор по делу так называемой гольяновской преступной группировки. И хотя трое из семи подсудимых все-таки получили сроки, а один был отправлен на принудительное лечение, сказать, что дело рассыпалось, – значит, не сказать ничего.
Следствие по делу гольяновской группировки велось более четырех лет. Два года им занимались прокуратура Восточного округа Москвы и Московская городская прокуратура, затем более трех лет дело находилось в Московском окружном военном суде. Заседания проходили сначала в Лефортовском СИЗО, а потом в здании военного суда Московского гарнизона.
Обвиняемых было семеро, но один из них на процессе не присутствовал, так как в ходе следствия он стал невменяемым. Это тридцатипятилетний Максим Шенков, известный также как Макс Гольяновский, серебряный призер Европы по карате, мастер спорта международного класса по дзюдо, член Российского союза промышленников и предпринимателей. Следствие считало его лидером гольяновской группировки, которая в материалах дела значилась как банда. Другим лидером, по версии обвинения, был неоднократно награждавшийся за безупречную службу кадровый чекист из информационно-аналитического отдела МБ/ФСК/ФСБ, кандидат социологических наук полковник Игорь Кушников. Пятеро остальных подсудимых, по мнению следствия, являлись активными участниками банды. Еще пять «активных бандитов» до сих пор находятся в розыске по этому же делу. По словам оперативников, в группировке состояло около 150 человек и за ними числилось не менее 40 убийств. Однако выдвинутые против них официальные обвинения были более скромными, хотя и не менее тяжкими. Вкратце они звучали так. В 1992 году офицер госбезопасности Кушников сколотил банду, которая действовала под вывеской ЧОП «Беркут», расположенного на территории спортивно-зрелищного комплекса «Измайлово». Там же находились и принадлежавшие Максиму Шенкову торговые и развлекательные заведения. Чекист обеспечивал банде прикрытие, снабжал оружием, спецаппаратурой, спецталонами, запрещающими досмотр автомобилей, разрабатывал планы операций. Непосредственное руководство «бригадой» осуществлял Максим Шенков. В обвинительное заключение вошло 14 эпизодов преступной деятельности подсудимых: вымогательства, убийства четырех человек (в том числе «вора в законе» Бориса Зильбера по кличке Крыса), взрывы, незаконные операции с оружием. В принципе все это охватывалось всего одной статьей УК – «Бандитизм» (ст. 209). В основу обвинения легли вещественные доказательства, признания обвиняемых, акты экспертиз и показания 108 свидетелей и потерпевших.
В суде выяснилось, что результаты экспертиз имеют мало общего с признаниями и показаниями, что не помешало следствию принять в качестве доказательств и то и другое. При этом в материалах дела не оказалось ни одной обещанной следствием видеозаписи следственных действий, не хватало протоколов, а многие вещдоки, главным образом пистолеты, автоматы, гранатометы, просто куда-то исчезли. Вдобавок ко всему от показаний дружно отказались не только подсудимые, но и большинство потерпевших и свидетелей, в том числе сотрудники милиции и ФСБ. Членам оперативно-следственной бригады все было ясно: всех запугали и купили. Все расставил на свои места вызванный под конец процесса следователь прокуратуры Восточного округа Вячеслав Канев. Именно он возбудил это дело и собрал большую часть материалов, но при этом, как следовало из его показаний, руководствовался не столько УПК, а тем, что ему подсказывала совесть, и поэтому переводил показания допрашиваемых на язык протокола весьма вольно. Это же подтвердили и большинство свидетелей. Так, российско-израильский предприниматель Вадим Каненгисер, в похищении которого в 1994 году и в вымогательстве у которого шести миллионов долларов обвинялись подсудимые, объяснил суду, что на самом деле наезжали на него люди ореховского «авторитета» Сильвестра. А из этих он знает лишь одного, да и то с лучшей стороны. Оговорил же он их потому, что сыщики обещали вытурить его из России за его просроченный паспорт и прикрыть его ювелирный бизнес. Попутно выяснилось, что подсудимого Дмитрия Мигина, члена сборной Москвы по футболу, следствие обвинило в преступлениях, в которых он никак не мог участвовать: в то время, когда они были совершены, он сидел в СИЗО под следствием за другие дела. А тут еще оказалось, что в ЧОП «Беркут», якобы под прикрытием которого с 1992 года действовали бандиты, работали одни отставные офицеры ФСБ и образован он был двумя годами позже. По ходу процесса и обвинители, и адвокаты, и судья, обсуждая в кулуарах это дело, сошлись на том, что с таким качеством расследования им еще не приходилось сталкиваться. В итоге обвинение отказалось от всех основных статей обвинения. Военный судья Виктор Ефимов огласил приговор. В маленьком зале было не протолкнуться. За своего близкого друга чекиста Кушникова пришел поболеть даже начальник Лефортовского СИЗО. Из текста приговора следовало, что обвинение построено в основном на домыслах: в одних случаях нет убедительных доказательств, в других случаях нет вообще никаких доказательств, и «результаты следственных действий вызывают у суда обоснованные сомнения».
И вот итог. Игорь Кушников признан виновным в злоупотреблении властью в 1994 году (тогда он вытащил из милиции другого из нынешних подсудимых – сына своего приятеля) и освобожден от ответственности за истечением срока давности, в остальном же признан невиновным. Руслан Богачев оправдан полностью. Александр Сонис получил два с половиной года за хулиганство, при том что уже отсидел в СИЗО более четырех лет. Игорь Ивановский и Дмитрий Мигин получили по четыре года за хулиганство. Первый выйдет уже через год, а вот Мигину сидеть еще долго: в 1998 году Мосгорсуд приговорил его к восьми годам за другие преступления, и теперь, в результате частичного сложения обоих сроков, ему дали десять лет. Столько же получил Сергей Бурей, признанный виновным в покушении на убийство и в мелком грабеже. Максим Шенков также признан виновным в покушении на убийство, в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью и в хулиганстве; производство по его делу решено приостановить, а самого его – отправить на принудительное лечение.
Дело о прослушивании телефонных переговоров
В Мосгорсуде завершилось слушание нашумевшего уголовного дела о незаконном прослушивании телефонных переговоров и перехвате пейджинговых сообщений частным охранным предприятием «Сокол-ЮНС», патронируемым милицейскими чиновниками. Директор ЧОПа Юрий Стенин приговорен за эти злоупотребления к трем годам лишения свободы. Но от тюрьмы его спасла амнистия.
Старший лейтенант милиции Юрий Стенин в 1993 году уволился из органов и занялся частной охранной деятельностью. Совместно с руководством Московского экономико-статистического института он учредил ЧОП «Стрелец», а пять лет спустя у него появилось охранное агентство «Сокол-ЮНС» (эта аббревиатура – инициалы господина Стенина). Господин Стенин стал его гендиректором, а в замы себе взял работавшего ранее на Петровке подполковника милиции. Руководителем же отдела криминальной безопасности был назначен оперуполномоченный угрозыска с 22-летним стажем Василий Левандовский. Бизнес «Сокол-ЮHC» развивался весьма успешно: по словам Юрия Стенина, всего за год клиентами ЧОПа стали около 160 юридических и физических лиц, в том числе Беджет Паколли (Behdjet Pacolli) из известной швейцарской компании «Mabeteх», которого чоповцы охраняли в течение полугода во время его визитов в Москву. Агентство гордилось своими связями и сотрудничеством с ГУВД Москвы и с РУБОПом.
Однако летом 1999 года у ЧОПа начались крупные неприятности с законом. 7 июля в офис предприятия в Басманном тупике нагрянули налоговые полицейские и обнаружили там склад специальных технических средств, использование которых на территории РФ без специальной лицензии запрещено. В ходе обыска были изъяты радиопередатчики, радиомикрофоны, широкополосные сканирующие приемники, в том числе для негласноro прослушивания сотовых телефонов. Юрий Стенин стал первым из руководителей российских ЧОПов, попавших под суд за подслушивание чужих разговоров.
Доказать, что «Сокол-ЮНС» прослушивал телефонные переговоры, следствию удалось лишь по одному эпизоду.
Подсудимый Стенин виновным себя не признал. Он также не сказал, откуда в офисе ЧОПа оказалась «шпионская» техника. Тем не менее Мосгорсуд счел его вину доказанной и приговорил его по ст. 201 УК («Злоупотребление полномочиями») к трем годам лишения свободы.
От тюрьмы осужденного спасла юбилейная медаль «В память 850-летия Москвы»: награжденные ею подпадают под амнистию.
Год 2003
Криминальная хроника
Расстрел в суши-баре
21 марта в Москве была расстреляна сходка криминальных «авторитетов». Два человека убиты, четверо ранены. Примерно в половине второго ночи в милицию и «Скорую помощь» поступили вызовы из суши-бара «Такэ» (Кутузовский проспект, 5/3). «Приезжайте быстрее, – просили охранники заведения. – У нас тут несколько человек расстреляли». Врачи и милиционеры приехали почти одновременно. Пока первые оказывали помощь раненым, вторые, по рассказам работников суши-бара восстанавливали картину происшедшего. Как выяснилось, в начале первого в «Такэ» на автомобилях «БMВ» и внедорожнике «Мерседес» прибыла компания из шести человек. Приехавшие заняли столик в углу, заказали суши и вино и стали о чем-то тихо разговаривать. Других посетителей в заведении не было. В 1.15 к «Такэ» подъехали две иномарки с опущенными в задних правых дверях стеклами.
Как только машины остановились, из них хлестнули автоматные очереди. Стрелки били прицельно через стеклянную витрину бара – пули не миновали ни одного из сидевших за столиком. После того как посетители бара упали на пол, машины одновременно резко взяли с места и скрылись. Все произошло настолько быстро, что никто из сотрудников бара не то что не запомнил номера автомобилей преступников, но даже не смог определить их марки. На месте происшествия сыщики нашли два автомата, один из них с глушителем, и гильзы.
Двое из шести пострадавших скончались в больнице. По словам оперативников, это были криминальные «авторитеты» Отар Бадалов и Муслим Хасханов. Последний, по информации ГУБОПа, в самом начале второй чеченской кампании возглавлял крупный отряд, действовавший в Ачхой-Мартановском районе. Однако уже летом 2000 года сложил оружие, а потом и вовсе перебрался в Россию. Раненные в суши-баре так же имеют отношение к криминальному миру: житель Грозного Артик Добчаев оказался известным чеченским «вором в законе» Артеком, Руслан Мусаев из подмосковной Шатуры – другом и правой рукой Хасханова, а Моборис Гаджи-заде и Иса Мустафаев – лидерами одной из азербайджанских преступных группировок. Оперативники считают, что сходку расстреляли участники одной из славянских ОПГ, с которой кавказцы не смогли поделить сферы влияния. Самим пострадавшим, рассказали в прокуратуре Западного округа, причины нападения неизвестны. Один из «авторитетов» прокомментировал случившееся так: «Приехали Москву посмотреть, японскую кухню попробовать: много о ней хорошего слышали. А у вас тут такой беспредел».
Криминальная хроника
Апрель
Мосгорсуд вынес приговор
Банда лейтенанта запаса Сергея Захарова (Захар) взяла в середине 90-х годов под свой контроль коммерческую деятельность на юге Москвы. По подсчету следователей, ежемесячный доход гангстеров доходил до пятисот тысяч долларов.
Всего по делу банды Сергея Захарова обвинялись пять человек. Двое из них, Дмитрий Романов и Александр Данилов, находятся в розыске, и перед судом, таким образом, предстали трое бандитов – сам Захар и его подручные – Александр Борисов и Александр Бурлаков. Все трое признаны виновными в бандитизме, убийствах, похищениях людей, вымогательствах и в ряде более мелких преступлений. Но приговор, который оглашался в конце минувшей недели, услышал лишь Александр Бурлаков: обвиняемые Захаров и Борисов перед самым заседанием суда разбили себе головы о стены конвойной комнаты, и их пришлось госпитализировать. Тем не менее свои сроки они получили.
Захару дали 21 год в колонии строгого режима, его приятелям Борисову и Бурлакову – 14 и 7 лет соответственно.
Лейтенант запаса Сергей Захаров стал бандитом в 1992 году, когда вступил в группировку, уже несколько лет хозяйничавшую на юге Москвы. Начинающий уголовник с задатками лидера привел с собой еще несколько человек, среди которых были мастер спорта по боксу Александр Бурлаков, титулованный каратист Александр Борисов, а также их приятели Дмитрий Романов и Александр Данилов. В 1994 году Захар сам возглавил банду, чему в немалой степени способствовала смерть двух ее предыдущих лидеров – Геннадия Пушкова и Сергея Кушнера. Первый погиб в разборке с конкурентами, второй пропал при загадочных обстоятельствах.
Под руководством Захара бригада прибрала к рукам Даниловский рынок с прилегающими территориями и взяла под контроль несколько относительно крупных фирм. Например, известную строительную компанию «Юнисстрой». Но в 1997 году Захар впервые сел по подозрению в убийстве одного предпринимателя. В машине бандита нашли даже пистолет, из которого в начале 90-х и был убит тот самый коммерсант. Однако доказать, что его убил именно Захар, не удалось, и тот отсидел всего два года за хранение оружия. Освободившись в 1999 году, Захаров взялся за дело с удвоенной энергией.
Вскоре после этого бандиты похитили владельца нефтяной фирмы «МТК Финанс» Максима Коныгина, за которого потребовали семьсот пятьдесят тысяч долларов. Денег они не получили, и бизнесмена с тех пор никто не видел.
Однако в это же время у Захара начались конфликты с «коллегами» по ремеслу. Он не признавал никаких «авторитетов», не платил ни в чей «общак», и против него ополчились другие ОПГ. Оказалось, что Захар переоценил свои возможности: практически все подконтрольные ему коммерческие структуры ушли под другие «крыши». С бандитами Захаров воевать не стал, а вот коммерсантам – «предателям» спуску решил не давать. В мае 2000 года он собрал свою бригаду за городом и произнес перед ними свою программную речь (ее черновые наброски оперативники нашли потом на квартире автора).
Смысл речи сводился к тому, что он хочет «заработать большие деньги, а потом завязать». Пообещал, что честно поделится со своей бандой, но та должна за это беспрекословно повиноваться ему. Затем Захар объяснил суть плана: выкрасть всех плативших ему ранее предпринимателей и потребовать за них выкуп. «Что нас ждет, не знаю, – честно сказал главарь, – но кто останется со мной, у того не будет дороги назад». Согласились все. После этого Сергей Захаров зачитал текст придуманной им клятвы: «Перед лицом моих товарищей клянусь! Отныне и до конца, каким бы он ни был, выполнять приказ, действовать и жить по уставу, не идти на поводу своих слабостей. Не слушать чужих против своих. Враги моих товарищей – мои враги. Клянусь! Перед смертью или под пытками молчать обо всем, что касается команды. Клянусь! Отныне и до конца жизнь моих товарищей – моя жизнь. И я за нее в ответе. Клянусь! Если с одним из моих товарищей что-нибудь случится, я буду в ответе за его семью, даже если останусь один. Клянусь! Не предавать и не сдаваться. Клянусь! Клянусь! Клянусь!» Велел каждому надрезать себе палец, капнуть кровью на бумагу, затем сжег листок и, утрамбовав пепел в землю, плюнул на него. С этого момента, по мысли Захарова, каждый из его сообщников превращался в члена тайного ордена, беспрекословно подчинявшегося его воле. И пошла работа.
Первым бандиты захватили сына владельца ресторана «Апшерон».
За него они потребовали шестьдесят тысяч долларов. Получили только одиннадцать тысяч долларов. Тогда бандиты убили мальчика и закопали его в лесу в районе 47-го километра Калужского шоссе. Следующим из известных следствию эпизодов было похищение предпринимателя-армянина. Но тут родственники не стали испытывать судьбу и обратились в ЦРУБОП. Первыми 21 августа 2000 года были арестованы охранявшие армянина Александр Борисов и Александр Бурлаков. Однако сам лидер и большая часть его подручных скрылись. Задержали Захарова лишь в мае 2001 года, да и то случайно: при выходе из здания ЦРУБОПа на Шаболовке один из оперативников узнал в случайном прохожем Захарова. Во время следствия тот признался лишь в хранении оружия и использовании поддельного документа. На подмосковной даче Захара был изъят крупный арсенал оружия, а у него самого нашли фальшивый паспорт. Ни на кого из своих сообщников он показаний не дал. Равно как и они на него и друг на друга. Но и без их признаний сыщики узнали не так уж мало. Недавно, например, они выяснили, что два с половиной миллиона долларов из денег группировки хранятся на счетах одного из изральских банков.
Устрашение бизнесменов
Как это было
В этот же день мы с Виктором оказались в районе трех вокзалов и, бродя по разным закоулкам, проводили своего рода инспекцию сообщества бомжей. Но бомжи попадались неприличного вида – то зубов почти нет, то с синяками…
Наконец мы обратили внимание, что на одной из скамеек у Ленинградского вокзала расположились три бомжа. Один из них нам приглянулся. Он был в грязном светлом плаще, небритый, черноволосый. На вид ему было лет сорок. Он курил дешевые сигареты. Двое других распивали бутылку какого-то вина. Виктор взглянул на бомжа, потом перевел взгляд на меня, как бы спрашивая мое мнение. Я неопределенно пожал плечами. Виктор подошел к бомжу и сказал:
– Слышь, дядя, дело есть. Пойдем, поговорим… – И отвел бомжа в сторону. Я пошел за ними.
– Откуда сам приехал? – спросил Виктор.
– А ты что, из ментуры? – настороженно ответил бомж.
– Нет, не из ментуры. Слышь, дядя, дело такое есть. Надо роль сыграть. Ты как на этот счет?
– В театре, что ли?
– Да нет. Мы тут с одним бизнесменом работаем, и нам надо показать, что ты тоже бизнесмен. Можешь сыграть роль бизнесмена?
– Я? – ухмыльнулся бомж. – В таком виде?
– Вид – это не твоя проблема. Мы тебе триста долларов дадим.
– А ты не врешь? – недоверчиво переспросил бомж. Видимо, от суммы, названной Виктором, у него перехватило дыхание.
– И все, что мы купим, – одежда, обувь, все такое, – твое будет.
– А что надо делать? – заинтересовался бомж.
– Да почти ничего. Сидеть и молчать.
– А вам-то какой резон?
– Это уже наше дело. Давай ты в это вникать не будешь, хорошо? Или ты не согласен? Хорошо, мы триста баксов другому предложим.
Читать бесплатно другие книги:
