Общий враг Мамонтов Павел
Майкман также проводил оперативный брифинг для своих бойцов, быстрыми жестами показывая что-то на карте местности, которую держал в руках. Его речь прерывали доклады, то и дело раздававшиеся из рации. Он внимательно выслушивал старших группы, что вела бой снаружи и продолжал инструктаж, стараясь сказать все самое важное за максимально короткое время.
Павел заметил брата, стоявшего слева от офицера и напряженно следившего за его словами. Похоже, что младший почувствовал взгляд и повернул голову. Встретившись глазами с Павлом, Родион коротко подмигнул.
– Я больше не могу держать броневики на открытой местности, – капитан обвел взглядом своих бойцов, – относительно исправным остался только один, и я не хочу потерять наши последние колеса. Парни проделают дырку в заборе, через которую мы выйдем и отправимся вот сюда.
Палец офицера ткнул в точку на карте.
– Тут мы будем ждать «Альфу», заняв круговую оборону. Всем все ясно? Шепард! Передай «Альфе», что мы выходим в точку сбора.
– Есть! – откликнулся радист.12 часов 14 минут
Водитель ведущего «Хаммера» получил приказ выдвигаться.
– Эй, Викинз, – крикнул он пулеметчику, – мы выходим через западную стену и двигаемся в сторону перекрестка в седьмом квадрате.
– Как мы проедем, – откликнулся стрелок, – там же стена под два метра!
– Ты сделаешь в ней дыру подходящего размера.
– Понял, сделаю. А что остальные?
– Они выдвигаются за нами.
Чтобы попасть к западному участку забора, машинам предстояло развернуться и проехать с тыльной стороны бункера, укрывшись за его толстыми стенами от огня противника. Несмотря на то что два «Хаммера», двигавшихся в сцепке, имели в длину около десяти метров, водитель головной машины с легкостью и грацией быстро развернул всю конструкцию и втиснул ее в довольно узкий простенок между забором и стеной бункера. Звуки выстрелов стали глуше, а осколки и пули перестали барабанить по корпусу.
– Эй, Джафар, ты куда вылез?
ДШК все никак не хотел работать и стрелок уже отчаялся разобраться в причинах поломки. Оружие заклинило намертво! Мужчина безуспешно дергал затвор и уже был близок к помешательству, когда увидел, что водитель, парень по имени Джафар, вылез из-за руля.
– Видишь, как тут низко? Хочу посмотреть, что там… – Джафар махнул рукой на забор, окружавший бункер, – а ты давай чини быстро свою железяку! Ты все испортил, ишак вонючий! Что сделает с нами Наджиб?!
Из-за забора то и дело доносились хлопки разрывов и спорадическая автоматная стрельба. Джафар быстрым шагом пересек неширокую улицу и подошел вплотную к стене из бетонных блоков. Высота забора в этом месте не превышала двух с небольшим метров и, забравшись на что-нибудь, любой желающий мог бы заглянуть на огороженную территорию. Еще пару часов назад боевик мог бы опасаться немедленной реакции со стороны американцев – один из пулеметных постов, располагавшихся на крыше бункера, следил именно за этим сектором. Но сейчас крыша была пуста и можно было не бояться попасть под огонь. Иракец подкатил к стене мятую железную бочку, лежавшую неподалеку и, установив ее вертикально, забрался на нее. Его голова появилась над забором.
– Огонь!
Викинз надавил на гашетку – и его «Браунинг» стал жадно заглатывать в свое железное нутро пулеметную ленту. С другого бока пулемет щедро выплевывал крючкообразные звенья пулеметной ленты и пустые гильзы. В тот момент, когда раздался первый выстрел, солдату показалось, что через забор кто-то лезет. Впрочем, через сотую долю секунды тяжелая пуля выбила большой кусок бетона именно в этом месте, и Викинзу уже некогда было думать над вопросом «а вдруг там кто-то был». Даже если и был, то теперь-то уж…
У иракца, стоявшего у ДШК, не было ни одного шанса. После того, как Джафара первой же пулей порвало на две половинки, боевик только и успел что повернуть голову. Фонтан бетонных брызг, камни, буквально вырванные из стены, осколки и непонятные ошметки – видимо то, что осталось от водителя – вот что он увидел в последнюю секунду своей жизни. Увидел, но, скорее всего, даже не успел осознать. «Тойоту», на свою беду вставшую напротив участка, который Майкман наметил для выхода своей группы, буквально смело.
Между «Хаммером» и забором было всего пять метров. Пулемет лупил в стену без остановки секунд двадцать. Грохот выстрелов разлетался во все стороны, волны эха накладывались друг на друга и иногда возникало ощущение, что огонь ведет не один, а сразу несколько стволов. Проем в заборе быстро увеличивался, расширяясь вправо и влево, пока не разросся на ширину, достаточную для проезда армейского джипа.
– «Дельта-лидер», это «Дельта-17»… – радист вызвал Майкмана.
– На приеме…
– Проход готов. Выезжаем за периметр и следуем к точке сбора.
– Выдвигайтесь через пятнадцать секунд. Мы выходим сразу за вами.
– Понял, сэр. Пятнадцать секунд.
Викинз рассматривал причиненные забору увечья, готовый в любой момент снова открыть огонь. Облако пыли осело, и его взору открылся жиденько дымящийся остов пикапа с пулеметом в кузове. Ствол ДШК был бессмысленно задран в небо. Водительская дверь висела на одной петле. Рядовой узнал машину. Это был тот самый джип, который расстрелял его машину во время второй попытки штурма.
– Прикинь, – солдат ткнул ботинком в спинку сиденья водителя, – а мы их уделали.
12 часов 15 минут
По взлетно-посадочной полосе багдадского аэропорта, сквозь волны горячего воздуха двигались, готовясь к взлету два «А-10». Командир второго авиакрыла, майор Эндрю МакФин, ведущий в этой паре, обменивался короткими репликами со своим ведомым, лейтенантом Йеном Таккером, обсуждая предстоящий полет и проверяя работу узлов и механизмов. Закрылки и элероны шевелились, будто бы штурмовики разминались перед работой. Стойки их шасси дрожали в горячем мареве, и со стороны могло показаться, что они подрагивают от нетерпения – «Бородавочники» страстно желали побыстрее оторваться от земли. Каждый самолет имел под крылями по две бомбы, предназначенные для разрушения укрепленных строений.
Почувствовав свою безнаказанность и осознавая уязвимость позиций американцев, несколько вооруженных автоматами боевиков просочились от ворот к грузовику и заняли за ним позиции. До входа в бункер им надо было продвинуться на пару десятков метров, но высовываться никто не решался, несмотря на вопли старших, получавших указания от Наджиба Аль-Бахмара. Иракцы ограничивались короткими очередями, высовывая оружие из-за укрытия. Они кинули четыре или пять гранат, которые, впрочем, не нанесли пехотинцам, укрывающимся внутри бункера, никакого урона. Сам же Аль-Бахмар пытался понять суть замысла оборонявшихся. До него дошла информация о том, что два «Хаммера» пробили дыру в заборе с западной стороны и уничтожили его джип с пулеметом. Перегруппировать силы для обхода бункера с запада и организовать атаку с новой позиции он уже не успевал. Американцы отправили машины за подмогой? Вряд ли… Если же… Мысль о том, что американцы решили покинуть свои позиции, нравилась Наджибу своей логичностью. Если так, то броневики проделали дыру в заборе для пеших бойцов. Значит, стоит ожидать прорыва…
12 часов 16 минут
Выскакивать наружу было страшно, но Павлу не оставалось ничего другого, кроме как автоматически кивнуть Сергею, когда тот спросил, все ли готовы. Покидать толстые стены бункера было натурально жутко, но Павел понимал, что и оставаться внутри было невозможно. Холодный комок в животе, это физическое воплощение страха, закручивал в петли мысли, завязывал их в узлы… Единственная ясная мысль, которая сопротивлялась щупальцам страха – вопрос «Что я тут, нахрен, делаю?!».
– Ну… Ты как, брат? – Родион был на удивление спокоен.
– Да как тебе сказать, – криво усмехнулся Павел. Он старался не смотреть в глаза младшему, чтобы тот не увидел, что старший неслабо трухнул, а потом понял, что все это бессмысленно.
– Херово, – признание получилось легким, и холодный вихрь внутри как-то даже замедлил ход, – страшно. До усрачки, если честно.
– Я бы удивился, Павлон, если бы ты сказал, что все супер… Поверь, сейчас тут всем примерно так же.
– Я когда уезжал, сказал…
– Так, – прервал беседу братьев Бойченко, – на счет «три»! Бежите за ними. – Сергей показал пальцем на спины американских солдат, уже приготовившихся к рывку, – не отставать, не оборачиваться, не думать! Просто быстро бежать!
«Не думать». Это он вовремя сказал…
Группа выстроилась перед выходом следующим образом: впереди шли два пулеметчика, которые должны были выскочить первыми и прикрывать плотным огнем проход сослуживцев и русских журналистов. Замыкали группу Бойченко с Майкманом и еще один пулеметчик. Сергей должен был «толкать перед собой» Надю, Леонида и Павла. В темноте бункера, в призрачном свете химических палочек, дававших мягкий, но тусклый зеленоватый свет, было сложно сориентироваться по количеству людей, которым предстояло выскочить из дверей и пробежать под огнем противника около сорока метров до спасительной дыры в заборе. Павлу представлялось, что сейчас его окружает не менее пятнадцати человек. Рядом были Надя и Леонид. Оба мертвенно-зеленые, страшные. В прочем, он сейчас выглядит так же. Считать остальных он не собирался.
Майкман, как капитан корабля, что последним покидает обреченное судно, аккуратно вынул из подсумка зажигательную гранату. С сомнением глянул на нее и достал вторую, которую передал Шепарду. Мужчины привычными, заученными движениями потянули за кольца и мягко закинули обе гранаты в помещение командного пункта. Ничего из того, что они были вынуждены бросить, не должно было достаться противнику.
– …Два!.. Три! – крикнул спустя секунду офицер – и все буквально вывалились из двери на дневной свет.
Думать и вправду было некогда. Не слышно было ни сумасшедшего биения сердца, ни дыхания, которое в этот момент напоминало работу кузнечных мехов. Ноги – и те не ощущались. В первую же секунду Павел ощутил толчок в спину. Это взорвались гранаты, брошенные Майкманом и радистом. Где-то внутри полыхнуло. Толчок и короткая волна тепла, ватной подушкой поддавшая сзади, как-то совпала по времени с воплем «Три!», так что сначала создалось полное впечатление, что это команда командира материализовалась в этом невозможном мире и придала всем нужное ускорение. Свет дня ударил по глазам после сумрачных стен бункера.
Заработали пулеметы. Американцы не жалели боеприпасов. Если кто и был в проеме ворот, то сейчас там уже никого не осталось. Остальные пехотинцы также отстреливались. Палили от души. В сторону позиций боевиков полетели гранаты, выпущенные из подствольников. Те боевики, что прятались за уничтоженными машинами, в первые мгновения были шокированы и дезориентированы стремительным броском и дерзкой атакой американцев, но быстро пришли в себя и попытались перехватить инициативу. Пока же их пули летели в никуда. Солдаты Майкмана не давали возможности бить прицельно, буквально поливая их огнем из пулеметов и винтовок. Бойцы перемещались слаженно, двигаясь и стреляя, двигаясь и стреляя. Они меняли позиции, уходя все дальше от стальной двери бункера, от черного проема, из которого уже повалил дым, серые и черные клубы которого вываливались наружу, будто сами не хотели оставаться в этих казематах.
– Вперед! Вперед! – орал сзади Бойченко, волоча за собой Надю. – Вперед! Уходим!
С каким-то пружинным свистом мимо пролетали пули. Боевики, несмотря на то что пулеметчики «плотно сели на ворота», как-то успевали реагировать. Стена бункера, и без того испещренная неглубокими оспинами, продолжала принимать на себя огонь нападавших. Под ногами, то тут, то там вырастали фонтаны пыли и с каким-то остервенелым, но веселым стуком подскакивали камешки.
С гулким звоном и сухим треском прямо перед Сергеем в землю воткнулась мина. Он успел увидеть ее хвост, торчащий из небольшой воронки, которую она проделала, и не стал задерживаться, сделав следующий шаг. Бойченко двигался быстрее, чем думал. И только перешагнув мину, он осознал, что та, вонзившись в землю, не взорвалась. Впереди, метрах в двух, он видел прыгающую спину Павла, рядом с ним топал оператор, прижимая к себе драгоценную камеру. Большая сумка с операторским барахлом болталась на плече. В левой руке Сергей держал Надю. Он держал ее за лямку бронежилета и тянул за собой с той легкостью, с которой самосвал тянул бы игрушечную машинку. Лямки жилета Курочкиной все-таки разболтались, и Бойченко опасался, как бы девушка не вылетела из него на ходу. В правой он держал автомат. Сергей машинально прикинул, что у них получилось выйти без потерь, что до угла бункера осталась пара се…
12 часов 17 минут
Из черной дыры Бойченко вынырнул быстро, но еще какое-то время пытался нащупать реальность. Точнее – не он пытался, а реальность расплывалась тягучей радужной, мерцающей кляксой, обволакивая его со всех сторон. Мягкий убаюкивающий шепот резко сменился на крики, раздающиеся со всех сторон. Какой-то человек немилосердно тряс его за плечи. Сергей понял, что лежит на земле. Человек, стоявший перед ним на коленях, увидел, что Бойченко открыл глаза и, наклонившись, что-то спросил у все еще ничего не понимающего Сергея. Смысл сказанного доходил до контуженного долго. Слова как сигаретный дым неподвижно повисли в воздухе, а затем вяло и не торопясь стали растворяться. К Бойченко вернулось ощущение его тела – руки и ноги дали о себе знать мелкой дрожью. Он попытался подняться, но вестибулярный аппарат, видимо, еще не совсем «перезагрузился», и Сергея хватило только на переворот на живот. В голове загудел тепловоз. Чьи-то руки подхватили Бойченко и поставили на ноги. Кто-то неласково прислонил шатающегося Сергея к какой-то стене. В ушах нестерпимо жгло и Бойченко попробовал закрыть уши руками, чтобы хоть как-то унять боль. Но это не помогло. Сергей понял, что из ушей сочится кровь. В это мгновение вернулось ощущение реальности и вместе с ним – понимание того, что происходит. Они вышли из бункера. Стреляли. Рядом упала мина. Не взорвалась. А потом вторая… И его неслабо приложило… Так, вроде целый…
– Командир, ты как, цел?
– Цел… Леха, ты как тут… – слова выходили с трудом, их заглушал рев тепловозного гудка.
– Да вот так! Не брошу же я своего командира, верно?
Леха на секунду отвернулся и, вскинув автомат, выпустил пару коротких очередей в сторону горящего остова какого-то грузовика, а затем повернулся и подхватил Бойченко слева под пояс, закинув его правую руку себе на плечо. Бойченко силился понять, что происходит, шаря глазами вокруг. С глазами творилось что-то неладное. Все расплывалось, лишь на какие-то секунды становясь четким. Из тумана проглядывало какое-то низкое здание, то вдруг Сергей чувствовал, как его ботинки царапают каменистое дно узкой расщелины между двух практически отвесных горных склонов. Да, все правильно… Его отряд выходил к турецкой границе, а потом их накрыли… Но он же сам видел, как… Ох, ну и сильно его жахнуло, похоже… Дошли до горной реки. Бойченко явственно слышал шум водяных потоков.
– Держись, командир, сейчас мы выйдем… – Леха тянул его вперед.
Сергей обнаружил в левой руке автомат.
– Леха, я сам… Я могу… Где остальные, где группа?
– Ушли вперед, мы остались прикрывать. Нас миной накрыло. Ничего, выкарабкаемся, – Леха засмеялся, а Сергей смотрел на него и все никак не мог поверить в то, что видит и слышит. Парни живы, Жека только ногу сломал… Вихрь из разрозненных мыслей и странных, непонятных картинок крутился в голове. Девушка по имени Надя… Полтава… Ха, Витька смешной… Какой-то человек за столом что-то ему говорит… Американцы… Откуда тут американцы?
– Командир, живой! Нам до линии пять минут! – навстречу Лехе и Бойченко бросился Слива и поддержал Сергея с другой стороны, – из «Центра» передали, что лодки на месте, ждут нас…
Горные склоны пошли волнами, рябью, на их месте проступали контуры каких-то непонятных зданий – и все вокруг приобрело оранжевый оттенок.
– Парни, вы живы… – проскрипел Бойченко, – А меня так приложило, что я сам себя не помню…
Снова накатила чернота. Сергей будто бы со стороны видел, как он спускается по крутой винтовой лестнице куда-то вниз, в какой-то глубокий подвал. На некоторых ступеньках тускло светились «химы» [16] .
– Ты пришел за этим? – раздался чей-то голос и из темноты выплыло лицо со шрамом, – ты пришел за этим?
Сергей оказался в темном помещении без окон, освещавшемся только переносными лампами, дававшими резкий и неживой свет. Посредине помещения, имевшего круглую форму, стоял контейнер…
Близкий взрыв буквально швырнул Павла вперед. Кажется, он даже пролетел пару метров, прежде чем совершить жесткую посадку. Нещадно заныли расцарапанные в кровь руки и колени. Когда боль схлынула, стало понятно, что он не ранен, а просто слегка контужен. В носу было щекотно. Проведя под носом рукавом, Павел обнаружил, что из носа идет кровь. Он видел, как Бойченко лежал на земле и один из американцев пытался привести его в чувство. Судя по тому, что Сергей практически сразу же схватил того за руку и попытался встать, с ним все было в порядке. Солдат помог Бойченко подняться. Сергей тяжело прислонился к стене. Голова его болталась, и он еще не совсем пришел в себя. Рядом кто-то громко выругался. Павел обернулся и обнаружил рядом лежащего на левом боку бойца, сморщившегося от боли и держащегося рукой за правую ногу. Второй рукой американец пытался дотянуться до валявшегося рядом пулемета. Штанина повыше ботинка была мелко разодрана, из-под руки сочилась кровь. Левая нога была в чуть лучшем состоянии и выглядела относительно целой.
– Долбаные уроды! – шипел американец. – Ты в порядке?
– Да, то есть yes, – ответил Павел, поняв, что непосредственно вопрос относится к нему, а «долбаные уроды» – к боевикам.
– Помоги-ка мне… Дай пулемет… – солдат показал рукой на пулемет, – и давай убираться отсюда!
Краем глаза Павел видел, как шел, тяжело переставляя ноги, Бойченко, всем телом навалившись на пехотинца. Кто-то еще выскочил к ним навстречу и помог тащить Сергея. Зацепив лямку, Павел подтянул пулемет и «его» американец ухватился за оружие, попытавшись подняться. Три или четыре бойца не давали иракцам поднять головы, прикрывая огнем пострадавших, давая им возможность убраться с линии огня.
– Черт… – простонал американец, – Не могу…
Ничего другого не оставалось, раздумывать было некогда. Павел забрал у раненого пулемет и повесил себе на шею, перекинув лямку через голову. А потом присел на корточки и, поднатужившись, потянул парня на себя. Тот умудрился встать на колени, что облегчило задачу. Схватив его левой рукой за лямку бронежилета, Павел кое-как взгромоздил на себя американца и тяжело встал.
– Говорила мне мама… Занимайся физкультурой, – просипел он, делая первый шаг. – Пошли отсюда…12 часов 18 минут
До точки сбора, находившейся в двухстах метрах западнее бункера, Павел прошел как в тумане. Мышцы мелко дрожали. Но не от усталости, а от нервного возбуждения. Он не мог ни на чем толком сосредоточиться. Раненного в ноги солдата сразу же приняли другие бойцы, благодарно похлопав Павла по спине. Даже Майкман что-то сказал ему, быстро пожав руку. Павел не слышал, что ему говорили и сильно удивлялся тому, что пулемет, который он подобрал там, возле бункера, все еще висит у него на шее и никто ничего ему по этому поводу не говорит.
Он опустился на землю и прислонился спиной к «Хаммеру». Солдаты, как и было предусмотрено планом, занимали позиции для круговой обороны.
– Цел? – подскочил возбужденный Родион. – Ты цел? На, водички попей…
Брат сунул в руки Павлу бутылку воды.
– Да вроде цел… А, черт…
Руки, ободранные об Ирак, почему-то напомнили о себе именно в этот момент. Как он нес этого громилу?
– Давай-давай… Хлебни.
– Да… Да… Слушай, открой ее, а… Полей на руки… А-а-а, зараза…
Кровоточащие ладони словно снова обожгло огнем.
– Серый как?
– Нормально вроде. Контузило его прилично. Сам с собой разговаривает…
– А что это было-то?
– Мина. Я, честно говоря, не понимаю, как вас не зацепило. Думал все…
– Не, у меня в планах жить долго и счастливо…
Дрожь не унималась. Наоборот. Теперь его трясло всего, как в горячке. Нервы… Отходняк… Павел попытался унять дрожь, но получалось плохо. Зубы – и те стучали друг об дружку…
– Леня?
– А ему что сделается…
– Курочкина где?
– Не видел… – Родион покрутил головой, – в машине, может быть, сидит…
– Мы сейчас вообще где?
– В точке сбора. Занимаем круговую оборону и минут через десять-двадцать ждем «Альфу». И, возможно даже, – Родька поднял голову, – эвакуационный вертолет. Они должны успеть к большому фейерверку. Эй, Павлон, все кончилось. У нас получилось. Мы вышли. Ждем авиацию.
Павел забрал у брата бутылку и от души плеснул себе в лицо, вылил остатки на голову. За шиворот потекли холодные струйки. Он откинул голову и посмотрел на небо. Оранжевый туман, сопровождавший их с момента выезда из аэропорта, постепенно рассеивался и кое-где проглядывало еще совсем светлое, высокое-высокое, но уже такое голубое небо. Голубое, как дома.
– О, а где ты пулемет-то взял? – Родион, похоже, только сейчас его увидел, – ни фига себе…
– Добыл в бою… Теперь это мой пулемет. Я к нему привык, – Павел положил руку на теплый металлический бок, – он мне как родной. Но тебе, так и быть, дам пострелять.
Реальный мир, в который вернулся Бойченко, очень ему не понравился. Его крепкий и подготовленный организм выдержал удар, и сейчас бывший спецназовец снова был готов действовать. В голове шумело, но он взял себя в руки. Главный вопрос, который его волновал и на который во что бы то ни стало надо найти ответ: где, черт побери, Курочкина? Сергей помнил, что тащил ее за собой, но не понимал, куда она делась после взрыва мины. Да что там… Он сам себя еще толком не вспомнил, не то что…
– Надя где? – обратился он к братьям, сидевшим возле «Хаммера».
– Как где? – переспросил Павел, – тут где-нибудь…
Подошел явно напуганный Леонид.
– Му-ужики, – слегка заикаясь, обратился он к друзьям, – а где наша красавица? Я тут везде посмотрел, в машинах ее нет…
– Только не говорите мне, что она могла… – Сергей переводил взгляд с братьев на оператора и обратно.
– Не, не может быть… Все живы, сзади никого не осталось, – выпалил Родион.
Павел почувствовал, как внутри снова начинает набирать обороты ледяная карусель.
– Только если она обратно не ломанулась…
– Она же не дура! – воскликнул Павел. – Обратно, чтобы…
– Она баба! – аргумент Бойченко был бронебойным.
– Что делать будем, парни? Сколько у нас времени до того, как этот дерьмовый бункер разнесут летчики?
Родион бросил взгляд на часы.
– Шесть минут где-то…
– В общем, вы поняли, – дернул бровями Сергей и, быстро отщелкнул магазин автомата, проверил патроны и поставил рожок на место. Так же молниеносно он проверил пистолет, – я пошел. За мной не ходить.
Совершенно обалдевшие от происходящего, Павел и Родион секунд пять наблюдали за тем, как Бойченко бежит обратно к бункеру. Из оцепенения их вывел капитан Майкман.
– Захаров, что тут происходит?
– Сэр, похоже, мы забыли в бункере журналистку…
– Там же до хрена, мать их, боевиков, а через пять минут будет до хрена, мать их, трупов, среди которых мы не сможем ее опознать!12 часов 19 минут
Через несколько секунд Павел обнаружил себя бегущим следом за Бойченко. Это было удивительно. Вот он только стоит рядом с братом и капитаном – и вот уже бежит куда-то, куда бежать, вообще-то не следует вовсе… И ведь не как-нибудь бежит, а с пулеметом! За спиной бухали еще чьи-то шаги. Шестым чувством Захаров-старший понял, что это может быть только один человек.
– Далеко собрался? – Родион пристроился рядом.
– Не, тут рядом… – выдохнул Павел, – сколько времени осталось?
– Где-то пять с небольшим.
– Должны успеть…
– Что-то дышишь тяжело, – заметил Родион.
– Старый стал…
Новость о том, что американцы ушли из бункера, застала Наджиба Аль-Бахмара врасплох. Он даже не предполагал, что такое развитие событий возможно. Где-то на периферии сознания вариант их отступления крутился, но не рассматривался всерьез. Полковник ожидал чего угодно, планировал третью волну атаки на зажатых в тесных каменных стенах и лишенных всякого маневра американцев, но они подкинули ему приятный сюрприз. Он победил. Теперь надо торопиться. С собой он взял троих особо доверенных бойцов. Снаружи осталось четырнадцать человек. Восемь заняли позиции возле ворот, снаружи. Но не все удовлетворились ролью пассивных наблюдателей и двое, пропустив мимо ушей приказ командира и предостерегающие реплики товарищей, отправились в бункер посмотреть, что там осталось внутри и помародерствовать. Было понятно, что уходившие в спешке американцы могли бросить на объекте много чего. Трое остались непосредственно у входа в бункер. Еще три боевика были отправлены следить за обстановкой к дыре в заборе, пробитой американцами для эвакуации. Аль-Бахмар был уверен, что никакой контратаки со стороны противника не будет. Американцы не дураки и без значительного покрепления на объект не сунутся. А до подхода подкрепления он успеет закончить то, что задумал.
Тем троим, что были отправлены к западному углу, было о чем поговорить. Поначалу они с большой опаской выглядывали на пустую улицу, выставив вперед себя автоматы, но через пару минут уже расслабились и осмелели настолько, что вышли за периметр и теперь живо обсуждали судьбу незадачливого экипажа их «Тойоты», остов которого продолжал чадить. Иракцы цокали языками, размахивали руками, бурно и эмоционально делились мыслями о том, что же здесь произошло, грозя проклятым американским собакам страшной смертью за гибель единоверцев. Но иногда лучше молчать, чем говорить.
Бойченко не стал пользоваться автоматом. Он забросил его за спину, вытащив ГШ. Сергей выглянул из-за угла и обнаружил возле прохода троих боевиков. Выставление поста было ожидаемым. Бойченко и вооруженных калашниковыми иракцев разделяло около двадцати метров. Думать он себе запретил и целиком отдался действию. Бросив себя навстречу этой троице, Сергей стремительно сокращал дистанцию. Иракцы заметили его слишком поздно. Два выстрела он сделал уже через пару шагов. Первый террорист свалился так, будто бы споткнулся. Но головой споткнуться невозможно, что успел заметить второй, однако промолчал и тут же получил пулю чуть ниже левого уха. Бойченко стрелял очень быстро. Последний боевик увидел приближающегося мужчину, но не успел связать в единое целое сремительное появление неизвестного и падение двух своих товарищей, так как все это произошло за какие-то секунды. Последнее, что пришло ему в голову – пуля со стальным сердечником, надолго внутри не задержавшаяся. Вторую он уже не почувствовал.Парни не успели затормозить и выскочили из-за угла неожиданно. Глазам их предстала весьма живописная картина. Сергей, только что разобравшийся с тремя боевиками, молниеносно обернулся, выставив пистолет, но тут же его опустил.
– Вы психи, что ли? Какого хера вы за мной поперлись? – наехал на них Бойченко, когда прижал «добровольных помощников» к стене, не позволяя высовываться дальше него. – Тебе что, – обратился он к Павлу, – остроты ощущений не хватило, что ли? Давай я тебе в ногу выстрелю, будет что вспомнить на досуге!
– Скажи спасибо, что мы Леню с собой не приволокли! – отбил подачу Родион.
– Серый, хорош трепаться. Тебе одному трудно будет. Где Надя? – после пробежки Павел дышал тяжело, но мысли излагал четко.
– По пути не встретил… Если внутри, то хорошо. Найду. Если не найду, то… разберемся. Значит так… Идем к входу. Там тоже наверняка духи стоят.
Бойченко автоматически проверил патроны в магазине.
– План такой. Вы сидите снаружи и валите всех, кто попытается прорваться внутрь или выскочит наружу. Внутри я работаю один. Перед выходом, с Надей или нет, дам знать, вы поймете, что это я… – Сергей бросил взгляд на пулемет в руках Павла и хмыкнул, – а не зассышь, а? Патроны хоть проверил?
– Полный короб…
– Ладно, все, пошли…
Стараясь двигаться тихо, они проследовали до угла бункера. Первым шел Сергей, следом Павел. Прикрывал Родион, страхуя группу с тыла. Выглянув из-за угла, Бойченко жестами объяснил, что наблюдает троих боевиков, после чего без долгих раздумий шагнул вперед, выставив перед собой пистолет. Через секунду раздались несколько хлопков. Еще три боевика отправились к Аллаху.
Родион выдвинулся на угол и занял позицию, встав на колено. Павел осмелился выскочить дальше и примостился за двумя лежавшими на земле мешками с песком. Пулемет он поставил на сошки.
Подскочив к входу в бункер, Сергей не стал мешкать и сразу же нырнул в темный проем. Кувырком он пролетел следующие три метра, чтобы не попасть под огонь того, кто мог бы сидеть в темноте помещения. Но внутри все было тихо. Громко было снаружи.12 часов 20 минут
– Fuck! – выругался Родион, – огонь!
Гибель часовых у входа в бункер была замечена быстро. Со стороны ворот раздались удивленные возгласы и на открытое пространство выскочило сразу четыре или пять человек с оружием в руках. Но у Бойченко была фора с десяток секунд. Он уже был внутри.
Глухих пистолетных выстрелов боевики не слышали и пока не понимали, что произошло. Это сыграло братьям на руку: противник был в легком замешательстве, а курок М-240 оказался очень отзывчивым.
– Ой, блин… – Павел даже вздрогнул, когда его тряхнуло отдачей.
Но отдача была не такой сильной, какой он опасался и с каким-то странным для самого себя удовольствием, нажал на спусковой крючок еще раз. Вторая серия получилась интереснее первой. Пустые гильзы летели в теплые края, а пули, каждая пятая из которых оказалась трассирующей, выбивали облака песка и пыли, там, впереди, и в этих облаках метались какие-то фигурки. Справа стрелял Родион. Аккуратно и размеренно он выпускал по целям по две пули. Бам-бам… Бам-бам… И пока еще никто не прошел в бункер следом за Бойченко.
– На, сука, на… Это вам, бля, за фотоаппарат, гады… – цедил сквозь зубы Павел, сжимая рукоятку и пытясь совместить целик с мушкой. Оказалось, что в условиях реального боя это было делом весьма непростым, и он бросил следить за трясущейся мушкой, сфокусировавшись на интуитивной стрельбе. Трассеры были чудесной подсказкой…
– Перезаряжаюсь! – крикнул Родион и, спрятавшись за угол, быстро сменил магазин, после чего снова занял позицию и поднял винтовку. Но к этому времени стрелять уже было не в кого. Противник был либо уничтожен, либо отошел за ворота, где его было не достать. Коротко оценив результаты «работы» Родион показал брату большой палец.
– Я хочу еще, – крикнул Павел. Его прямо-таки трясло от возбуждения и пришлось приложить значительные усилия, чтобы унять дрожь. Кислый запах сгоревшего пороха и горячего масла, легкая глухота после пулеметных очередей. Это был потрясающий коктейль из ощущений!
– Вы маньяк, старший помощник капитана! – крикнул ему в ответ Родион.
Из командного пункта тянуло гарью и периодически в коридор из распахнутой двери высовывались любопытные языки пламени. Казалось, что огонь хочет посмотреть, что же происходит снаружи, но трусит. Бойченко замер на месте. Он стоял чуть сбоку от дверного проема, ведущего во внутренние помещения, и уже собирался войти, как услышал, что там, внутри, кто-то ходит. Шаги были явно мужские.
– Салех! – донесся откуда-то из глубины здания крик. – Салех!
Стараясь двигаться бесшумно, Бойченко перешагнул через порог. Фигуру этого самого Салеха он увидел сразу. Тот спокойно и невозмутимо ворошил какие-то вещи, брошенные в спешке американцами, и не сразу услышал, что его зовут или же попросту не хотел бросать такое увлекательное занятие. Его спокойствие было еще оттого более удивительно, что он никак не реагировал на пальбу, начавшуюся снаружи. Видимо, копаться в ящиках, брошенных бывшими владельцами, было интереснее и безопаснее. В данный конкретный момент боевик распотрошил ящик с сухими пайками и, разорвав один из серых полиэтиленовых пакетов, пытался разобраться с его содержимым.
Сергей решил не искушать судьбу. Там, снаружи, было и без того много шума, чтобы выстрелы из пистолета остались незамеченными. Но тут, в замкнутом помещении, он не стал поднимать шум. Салех допустил большую оплошность, выпустив свой калашников из рук. Автомат стоял, прислоненным к стене в шаге за спиной иракца. Бойченко быстро наклонился и поднял с пола довольно увесистый деревянный брус, который до недавнего времени служил, видимо, ножкой стола. Размахнувшись, он опустил свою импровизированную дубинку на затылок иракца. Боевик пошатнулся и хрипло крякнул, но остался стоять на ногах. Упаковка с едой выпала из его рук. Деревяшка же с сочным хрустом переломилась, и в руках у Сергея осталась весьма короткая «кочерыжка».
– Твою мать! – в голос выругался Бойченко, видя, как оглушенный иракец начинает поворачиваться к нему, нащупывая рукой место удара. Следующим предметом, который оказался в руках Сергея, был АК, оставленный хозяином. Перехватив его за ствол, Сергей нанес еще один удар. Деревянный приклад выдержал, а в голове боевика что-то смачно хрустнуло. Салех свалился как подкошенный прямо на груду вещей.
– Совсем другое дело, – Бойченко отцепил магазин и погладил автомат по тускло отсвечивающему металлическому, потертому боку, – советский еще… Умели делать…
– Салех! – снова раздался чей-то голос, но уже ближе. – Где тебя носит!
В помещение, при американцах бывшее жилой комнатой для одного из взводов, заглянул какой-то бородач. Бойченко уже понял, что без стрельбы все-таки не обойдется и был готов нажать на курок в любое мгновение, но боевик не увидел ни неподвижно лежавшего среди мусора Салеха, ни отступившего в тень русского, и голова убралась обратно. Бойченко опустил пистолет и около десяти секунд стоял неподвижно, напряженно вслушиваясь в тишину. Ему показалось, что он услышал где-то совсем рядом какой-то сдавленный стон или всхлип.
– Надя… – позвал он тихо, практически шепотом, опасаясь возвращения бородатого, – Надя!
Едва уловимый звук повторился, но Сергею этого мига было достаточно. Он практическои мгновенно определил источник и в два шага оказался в дальнем от входа углу, в котором косо торчала разломанная двухъярусная кровать, послужившая в итоге своей недолгой армейской карьеры частью баррикады, наспех возведенной американцами. Легко откинув пару панелей и уже не обращая внимания на производимый им шум, Бойченко не без душевного содрагания обнаружил Курочкину. Та сидела на полу, сжавшись в комок, смертельно бледная, глядевшая на него широко распахнутыми глазами, в которых плескался не страх – ужас. Девушка зажимала себе рот ладошками, из последних сил стараясь не закричать. В тот момент, когда Сергей протянул к ней руку, она, ничего еще не понимающая, оттолкнула его руку и готова была завизжать, но ее спаситель на мгновение раньше буквально сгреб ее в охапку одним движением и поставил на ноги, прижав к себе спиной. Одной рукой он крепко сжимал ее, не давая вырваться, а второй зажал ей рот, не давая кричать.
– Тихо! Тихо! Не дергайся, – быстро зашептал он ей на ухо, но девушка не слушала и извивалась всем телом, стараясь освободиться, – Это я, Сергей! Да заглохни же ты, дура! А не то сам придушу, ясно? – Бойченко понял, что пряник на Надю не действует и принялся вышибать клин клином. Для пущей убедительности он помахал перед лицом пистолетом. Вид оружия подействовал на Курочкину как распятие на беса во время обряда изгнания. Девушка затихла.
– Салех! – неожиданно раздалось сзади и дверь снова распахнулась. Бородач разобрался в ситуации быстро и выхватил пистолет как заправский ковбой. Был бы Бойченко один, боевик был бы уже мертв, но Надя сковывала его действия. Единственное, что успел сделать Сергей в этой ситуации – резко повернуться к боевику спиной, закрыв собой Надю. Он оттолкнул ее от себя вперед и вниз и тут же убедился в правильности своего решения: в спину вонзилась пуля. Бородатый выстрелил три раза. Толчки были весьма чувствительные, если не сказать больше. Бойченко как будто три раза от души приложили кувалдой. К тому же давали себя знать последствия контузии – каждый выстрел, как звук, так и мгновенный удар, отзывался в голове колокольным звоном. Сергей с трудом удержался на ногах. Не дожидаясь, пока боевик сообразит, что спина противника закрыта бронежилетом и поднимет ствол выше, Бойченко высчитал интервал между выстрелами. Он резко равернулся на 90 градусов вправо и метнул в стрелка нож, вложив в бросок всю свою злость. Лезвие, вошедшее в горло иракца прямо под кадыком, пробило шею насквозь. Тело грузно свалилось на пол, быстро заливая все вокруг кровью. Боевик глухо хрипел, судорожно двигая руками и ногами. Вытекающая из раны кровь пузырилась и булькала.
Разобравшись с боевиком, Бойченко повернулся к Наде. Девушка до сих пор не пришла в себя. Она пыталась заползти обратно в темноту угла, но наткнулась на тело Салеха и завизжала. Вопль ее, отразившись от толстых стен бункера, вернулся многократно усиленным. Бойченко не стал ждать, пока она замолчит. Поднатужившись, он поднял ее за талию, и, особенно не разбирая дороги, потащил к выходу. Приводить ее в себя он будет потом, а сейчас надо сваливать, так как неизвестно, сколько еще народу шарится внутри бункера.12 часов 21 минута
– Ты слышал? – спросил Павел, когда до них докатились отголоски пистолетных выстрелов, – это не Серый… Может, стоит… а?
Он глазами показал Родиону на здание.
– Даже не думай. Он же сказал, что…
Из бункера наружу вырвался женский визг.
– Нашел! – воскликнул Родион.
– Ага. Вон как радуется! – по-своему истолковал причину визга Павел.
– Смотрим в оба, сейчас они будут выходить! – Родион упер приклад в плечо и приготовился в любой момент открыть огонь.
– Всегда готов, – пробурчал старший брат, – время?
– Около двух минут…
– Черт… Надо бы им поторопиться.
Штурмовики, резко задрав носы с нарисованными на них зубастыми и клыкастыми драконьими пастями, быстро набрали высоту и заложили крутой вираж над аэропортом Багдада. Кое-где внизу еще стелился уже начавший редеть и растворяться песочный туман. Восточный ветер уносил его на западные окраины, и очертания города проступали все четче, приглушенные цвета становились контрастнее, стала видна мягкая зеленая упругость пальмовых зарослей. Темные полосы дорог с высоты птичьего полета здорово напоминали испорченные, «жеванные» магнитофонные ленты.
– «Хэллбой», вызывает «Гарпун», – голос МакФина, приправленный легким шипением, раздался в шлеме ведомого.
– Слушаю, командир… – моментально откликнулся Таккер. «Хэллбой» был его позывным.
– Курс семь-семь-браво, смена эшелона на два-два-пять-восток.
– Понял, «Гарпун», курс семь-семь-браво, смена на два-два-пять-восток.
Синхронно задрав левые крылья вверх, самолеты довернули на нужный курс и заняли промежуточную высоту. Пилоты перестроились в боевой порядок. МакФин впереди, а сзади, чуть выше и левее, Таккер.
– Две минуты до цели. Высота триста.
– Понял, «Гарпун», две минуты, триста.
В обоих самолетах одновременно щелкнули тумблеры, приводящие системы вооружения в боевую готовность. Электрические сигналы побежали по цепям и разбудили дремавшие под крылями «умные бомбы». Бортовые компьютеры, не спрашивая разрешения у пилотов, дали команду на автоматический отстрел ракет-ловушек. За штурмовиками выросли белые дымные перья, увенчанные яркими искрами, закрутились в турбулентных потоках и тут же застыли, медленно растворяясь в воздухе.Перед тем как выйти из бункера, Бойченко на несколько секунд задержался у двери.
– Ты почему вернулась? Я же тебе сказал – бежать за мной!
– Я… Я не помню даже… Мы бежим, вдруг что-то взорвалось, я просто оглохла, не вижу ничего… И я думала… Я думала, что ты меня бросил…
– Ну и дура, – коротко рубанул Бойченко.
– Чего это я…
Договорить Наде Сергей не дал. Он притянул ее к себе и поцеловал. Но не ощутил ожидаемой ответной реакции и отстранился.
– Ты сказал, – тихо сказала девушка, глядя в глаза Сергею, – что тебе нет до меня дела. Там… Помнишь? Я ведь слышала.
– Та-а-ак… – протянул тот, несколько ошаршенный таким поворотом событий, но быстро нашелся. – Знаешь что, милая моя? Первым делом самолеты! А сейчас некогда. Бежать надо… Выходим! – заорал Сергей, стараясь не высовываться наружу без подтверждения безопасности маневра.
– Чисто! – тут же крикнул в ответ Родион, буравя взглядом створ ворот и пытаясь предугадать возможные действия противника, если таковой еще наличествовал. – Встречаем!
Первым вышел Сергей и тут же выдернул за собой девушку. Выскочив на свободное пространство, Бойченко слегка подтолкнул Надю вперед, заставив бежать перед собой. Сам он, конечно, держался вплотную к ней, закрывая ее собой от возможного огня со стороны ворот. Курочкина судорожно всхлипывала на бегу, ее пошатывало из стороны в сторону, и бежала она не так быстро, как того хотелось Бойченко. Добежали без приключений. Только после того, как оба оказались вне простреливаемого участка, Родион, продолжавший неотрывно следить за въездом на территорию, махнул рукой Павлу. Тот подскочил со своей позиции и перебрался к остальным.
– Так, парни, принимайте даму, – с этими словами Бойченко кивнул на растрепанную Курочкину.
– Фу-у-у… – Родион вытер рукавом мокрое от пота лицо, – побежали. Сейчас жахнет. Пока успеваем.
– Чего это «принимайте даму», – не понял Павел, – твоя дама, ты и принимай.
– Мне надо вернуться, – глухо ответил Сергей.
Все трое обернулись на неподвижно стоящего Бойченко.
– Чего это ты задумал? – вздернул брови Павел, – что за сюрпризы, э…
– Сережа… Как это… Почему?
– Мне надо, парни, – глухо ответил Бойченко и дернул плечами, как бы извиняясь за свои слова, – очень надо. Прости меня…
– Сейчас бункер накроет авиация, идиот! – крикнул Родион. Он сделал шаг навстречу Сергею и попытался ухватить его за плечо. – Уходить же надо!
Бойченко мягко отвел его руку и отстранился на пару шагов.
– Пошли, Серый, пошли! Тут сейчас такое будет! – в один голос с братом заорал Павел, – что вообще ничего не будет! Ты же уже все сделал!
– Ты все сделал правильно, уходим! – повторил Родион. Шаг за шагом он отступал к дыре в заборе.
Сергей грустно улыбался, глядя на девушку. У той в глазах уже набухли слезинки и вдруг, одна за одной, закапали быстро и часто как легкий дождик, оставляя дорожки на щеках, смывая пыль и сажу.
– Сережка… Почему… Ну почему… Я не понимаю… – шептала она, попытавшись задержаться, но Павел не позволил ей остаться и потянул за локоть. Надя попробовала протестовать, но поняла, что сопротивление бесполезно.
Читать бесплатно другие книги:
