Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история Аромштам Марина

Глава 4

Дом снизу доверху сотрясался от тяжелых шагов Томаса Фицуоррена. Он ходил по комнате, брызгал слюной во все стороны, изрыгая проклятия в адрес злодея Хендрике. За ним с тяжелым спокойствием наблюдала Джоан, а капитан Уолтер, привычный к волнам и бурям, несмотря ни на что, сохранял меланхолический вид.

– Негодяй! Кровопийца! Разбойник! Где я возьму столько денег? Король, как назло, увеличил талью. Налоги растут на всё. А сколько я должен внести в городскую казну? Этот Хендрике, черт бы его подрал, знает, что магистрату все время приходится откупаться от короля?

– Томас, Хендрике плевать на Лондон и на твои заботы. Он хочет, чтоб ты вернул ему долг.

– Ты смеешься, Джоан. Он мне ничего не одалживал. Он тогда был сосунком.

– Ты взял в долг у его отца.

– В Англии нет закона, по которому сын получает долги своего отца.

– Ты хочешь сказать, что отца Хендрике убили во время погрома, и поэтому ты свободен от долговых обязательств? Это удобно, Томас. Это очень удобно. – Глаза Джоан недобро блеснули. – Неужели ты такой же, как все? Многим лондонцам было на руку, чтобы фламандцев не стало. Но это вряд ли это устроит Хендрике. Он считает, что ты ему должен.

– Да ты знаешь, сколько одолжил мне его отец? Стоимость корабля. А сам даже и не заметил, что этих денег не стало. Он был богат, как тролль. Сидел на мешках с монетами.

– Да, Томас. Я знаю. На эти деньги ты купил свой первый корабль.

– И через год я уже готовился возвратить ему долг.

– Только не говори, что ты хранил деньги в Темпле.

– Да, в Темпле. А где же еще? Это было надежное место, пока не явился Тайлер. А когда он явился, я потерял свои деньги. Так что пусть Хендрике пеняет теперь на Тайлера.

– Хендрике сказал, что ты лжешь. В Темпле не было денег.

Фицуоррен побагровел:

– Откуда он знает?

– Тайлер их не нашел.

– И что с того? Драгоценности Джона Гонта он просто выбросил в Темзу. Тайлер взял его замок приступом, поджег – но грабить не стал. Говорю же, он просто утопил деньги герцога в Темзе. Он, видите ли, не вор. Он само благородство. И Темпл Тайлер поджег. Вместе с деньгами этого проходимца Хендрике.

– То есть ты все-таки думаешь, что это деньги Хендрике.

– Слушай, Джоан! Если бы речь шла только о долге, я бы, может, из сострадания и доброй памяти к Джону отдал мальчишке то, что должен его отцу. Поскрипел – и отдал бы. Но он хочет в десять раз больше!

– Томас, ты не сможешь с ним спорить.

– Я не стану с ним разговаривать. Пусть катится к чертовой матери.

– Тебе придется, Томас. Я уже говорила, он угрожает Элис.

– Мерзавец! Джоан, я не знаю, что делать. У меня таких денег нет. – Фицуоррен вдруг разом сник и тяжело опустился на лавку.

– Ты должен что-то придумать. Придумай, где их добыть.

Фицуоррен взглянул на капитана Уолтера, который до сих пор не проронил ни слова.

– В этом году у нас много шерсти. Если б можно было продать ее раза в три дороже, чем во Фландрии или в Провансе! Ну, Уолтер! Что скажешь?

Капитан Уолтер словно выплыл из забытья.

– А где менестрель? – спросил он некстати.

– Мне сейчас не до баек, Уолтер.

– Ну знаешь, Томас… Иногда жить так тошно… А тут кто-то возьмет и расскажет какую-нибудь историю. Так где твой менестрель?

– Эй, Хью! – заорал Фицуоррен в сторону кухни. – Куда провалился Дик?

В дверь просунулась круглолицая голова с растрепанными волосами:

– Куда-куда. Готовит каменных рыцарей ко второму пришествию.

– Ну так валяй за ним.

– Вот-вот. Пусть поищет Дика, – кивнул капитан Уолтер. – А пока, Джоан, принеси-ка нам с Томасом эля. Он разгоняет кровь в плохую погоду. И исцеляет душу – не даст мне соврать Пресвятая Дева Мария.

К тому моменту, когда Дик вернулся из Темпла, кружки Фицуоррена и капитана уже не раз наполнялись и опорожнялись. Фицуоррен время от времени еще продолжал выкрикивать: «Негодяй! Разбойник! Злодей!», но все чаще бормотал, склонив голову: «Он увезет мою девочку… Что я могу… Что могу…»

– А! – капитан встрепенулся. – Вот и Дик! Ну, что скажешь? Может, знаешь песню про шерсть? Где ее можно продать? Эй, менестрель! Я серьезно. Раз этак в пять дороже. Ну, хотя б раза в три. А то твой хозяин пропал. – Капитан рывком поднял кружку и со звуком втянул в себя эль. А потом стукнул кружкой об стол: – Говорю ж, пропал твой хозяин. Пошел ко дну, как дырявая шхуна.

Все, что касалось Элис, заставляло Дика дрожать. В голове у него, как мухи, настырно жужжали слова:

Вдруг внутри бессмысленного жужжания Дик различил два голоса, которые породило воспоминание. Один, его собственный, спрашивал:

– Это что за остров такой?

А другой, надтреснутый, хриплый, отвечал:

– А, парниша! Твой Лондон из золота – тьфу, если знать о Счастливом острове. Вот где, парниша, золото. Ты и представить не можешь. Как овечье дерьмо. Чуть ступил – и вляпался в золото. Если, конечно, кто туда доберется… – и голос растекся по трещинам кашляющего смеха.

Еще не совсем расставшись с воспоминанием, Дик тихо произнес, точнее, выпустил чужой голос наружу:

– Счастливый остров? – капитан Уолтер вытаращил глаза. – Менестрель, ты что? Душегуб? Хочешь отправить меня в преисподнюю?

Дик испуганно заморгал.

– Что он там брешет, Уолтер? Чем он тебя расстроил? – Фицуоррен смотрел мутным взглядом.

– Пресвятая Дева Мария! Счастливый остров – ты слышишь, Томас? Разве я похож на самоубийцу?

– Так что ты сказал про золото? – Томас Фицуоррен встряхнулся. – Что там, на этом острове?

– Известно что. Золото. Чуть ступил на берег – и вляпался в золото, как в овечье дерьмо. У местных чудиков это золото и в ушах, и в носу. И они готовы отдать его за английскую шерсть вместе с носом.

– И что же, никто не знает об этом чудесном острове?

– Может, и знает. Да толку? Маленький островок, чуть побольше Мит-маркета. Черта с два его сыщешь… Как ты сказал, менестрель? Нужно брать чуть левее?

– Левее, к Чертовой параллели… Что это значит – Чертова параллель?

– Так я тебе и сказал… Это ж ключ… А ведь он мне ее показывал. Говорил: Уолтер, это такой секрет. Но тебе я откроюсь. Только возьми меня в море. А куда его взять-то, если он одноногий? А потом он куда-то исчез. Искали его в порту, искали в тавернах – исчез, никаких следов.

Дик не выдержал:

– Капитан, тот человек… Он бывал на Счастливом острове?

– Только он и бывал. Он моряк Божьей милостью. Я хотел сказать, был моряком. Забирался туда, куда никто не решался. И однажды ему свезло. Сказочно так свезло! Как раз в чумные годы. Он наткнулся на этот остров. Как вернулся, тут же расплатился с долгами и купил себе новый корабль. Все завидовали, дивились. Пытались вызнать, что, где и как. А он говорит: вот что, братцы! Я на обратном пути встретил морского дьявола. Дьявол сказал: тебе, капитан, нынче выпало счастье. Но второй раз уже не выпадет. Этим путем можно пройти лишь однажды. И он вроде как согласился. Но потом вдруг затосковал. Жадность его прямо душила. И он решил: попробую еще раз. Мол, плевать мне на дьявола. И что? Во второй раз он попал в дикий шторм. Лишился всего и ноги. Чуть не лишился жизни. И когда добрался до Лондона – вы б его не узнали. Никто больше не брал его на торговое судно, и он подался к пиратам. А потом и они сослали его на берег. Одноногий всем в тягость.

– Так вот почему он забрал только один башмак!

– Кто? – не понял Уолтер.

– Ну… папаша Эд. – Дик почувствовал, что разгадка маленькой тайны неожиданно принесла ему облечение.

– Откуда ты знаешь, что его звали Эд? – капитан Уолтер взглянул на Дика с нескрываемым удивлением.

– Он… Я его как-то встретил. Как раз по дороге в Лондон. Он тогда спел мне песню про остров.

– А… Значит, он еще жив? Кто бы подумал! Эд… И он, значит, спел тебе песню? Про Чертову параллель? А ты взял и запомнил? Ну, менестрель, даешь! – капитан Уолтер пришел в восхищение. – Хорошая песня, а? Про Чертову параллель. Значит, «боцман, бери левее…» Томас, пожалуй, я туда поплыву. Бог не выдаст – свинья не съест. Правда, там сильные ветры. Однако бывает и штиль… Да… Вот что, Томас, решай. Если я смогу пройти эту Чертову параллель, то привезу тебе деньги. Ты отдашь долг Хендрике и пошлешь его в преисподнюю.

– Но ты можешь и не пройти. И тогда я всё потеряю.

– Ты и так потеряешь, если я не пройду: Хендрике тебя разорит. Что до меня, то слава Эда давно не давала мне спать. Чертова параллель, да с Божьей помощью… Вон менестрель помолится за меня в компании каменных рыцарей. А ты, Джоан, будешь молиться?

– Я помолюсь, Уолтер, – спокойно сказала Джоан. – И ты непременно вернешься – целым и невредимым. Когда тебя ждать обратно?

Утренние колокола еще не отзвонили, когда в чердачном люке появилась вихрастая голова.

– Эй, менестрель, кончай дрыхнуть. К тебе тут срочный гонец. От капитана Уолтера.

Дик решил, что ему это снится: какой капитан Уолтер? Последние трое суток хозяин, Гарри и Дик провели в порту с капитаном – грузили товары на корабли. И вчера в полдень три корабля Фицуоррена под командованием капитана покинули лондонский порт. Дик смотрел на маленькую флотилию до тех пор, пока корабли не превратились в точки. У Хью, как известно, вместо мозгов солома…

– Дик, говорю ж тебе! Разлепи глаза. Тебя ждут. Дело срочное. Капитан велел судам встать на якорь.

– Что-то случилось?

– А я почем знаю? Иди и сам выясняй.

Когда Дик спустился вниз, там уже все толпились. Гонец, совсем еще мальчик, возраста Хью, ждал появления Дика и терпеливо молчал.

– Гудмэн! – (Дик поначалу не понял, к кому обратился мальчик. Но юнга смотрел на него.) – Меня прислал капитан Уолтер. Он приказал бросить якоря недалеко от входа в порт. Из-за вас, гудмэн.

Дик почти испугался: он что-то сделал не так?

– Капитан сказал, что не может плыть дальше, потому что не взял у вас карго. Он сказал, так нельзя. Он приказал спустить лодку и отправил меня на берег, чтобы я привез ваше карго.

Дик растерялся:

– Карго?

– Все, кто живет в этом доме, дали ему свой товар. Что-нибудь на продажу. Все, гудмэн, кроме вас.

– Но у меня нет карго.

– Капитан сказал, чтобы я без вашего карго не возвращался. Он сказал, что это неправильно. Если он вдруг пойдет ко дну, пусть с ним утонет ваша ценная вещь. И это его немного утешит. Если же он доплывет до острова благополучно, он продаст ваше карго и вы получите деньги, гудмэн. Вы получите золото.

– Ну, замутил Уолтер, – Фицуоррен выглядел недовольным. – Скажи ему, пусть считает один мешок шерсти за Диком. Я одалживаю ему карго.

– Капитан Уолтер предвидел, что вы предложите это, гудмэн. Капитан Уолтер сказал, так не годится. Он не хочет везти на остров то, что Дик одолжил. Если мы будем тонуть, ваш мешок с шерстью, гудмэн, не сможет утешить капитана Уолтера. Это же ваш мешок. Нужна вещь, которой дорожит гудмэн Дик.

– Не иначе как ночью Уолтера посетил морской дьявол, – Томас Фицуоррен отпустил еще пару крепких словечек по адресу капитана.

– Но у меня нет такой вещи.

Посланник, как видно, был хорошо подготовлен:

– Гудмэн, наш капитан просил вас поторопиться. Корабли не двинутся с места без вашего карго. Мы напрасно теряем время. Так сказал капитан.

Внезапно вмешалась Элис:

– Дик может отдать кота.

Воцарилось молчание.

– Что пялитесь? – фыркнула Элис. – У Дика есть кот.

– Что значит «есть кот»? – не понял Фицуоррен.

– А то и значит. Живет у Дика на чердаке. Приходит, когда его позовут.

– Кот в моем доме? – Фицуоррен вытаращился на Дика. – Парень, ты спятил? Ты и так ненормальный… А если об этом узнают?

– Пусть этот кот будет карго, – настаивала Элис.

– Элис, я что-то не понимаю, – Фицуоррен был совершенно сбит с толку. – Ты хочешь, чтобы Уолтер взял на корабль кота? И чтобы этого кот стал карго? Ты думаешь, кто-то захочет купить кота? Ни один уважаемый англичанин…

– Капитан плывет далеко.

– Хорошо. Далеко… Но кому на островах нужен кот?

– Капитану Уолтеру нужно что-то от Дика. Пусть заберет кота, – настаивала Элис.

Дик молчал. Ему стало тоскливо.

– А что еще ты можешь предложить капитану? Какую ценную вещь? – ехидно спросила Элис.

– Всё, нечего тут… Где твой кот? Давай, тащи его сюда, – наконец решил Фицуоррен. – Надо ж! Кот в моем доме!

Дик поплелся наверх. Может быть, он придет, а Ланселота нет. И тогда он скажет: простите, добрые люди, кот отправился по своим кошачьим делам… Но корабли не двинутся с места, пока Дик не внесет свое карго.

Ланселот, как назло, развалился под чердачным окошком. Он с любопытством взглянул на Дика и, когда Дик легонько хлопнул себя по плечу, тут же забрался к нему на шею и удобно спустил свой хвост. Так Дик и вернулся назад.

– Вот, – сказал он посланнику. – Это Ланселот.

– Вы отдаете его капитану как свое карго? – Голос юнги чуть дрогнул.

– Ланселот, посмотри, ты пойдешь к этому человеку?

Кот потянулся носом к посланнику. От него пахло рыбой. Кот слегка шевельнул хвостом и замурлыкал.

– Гудмэн посадит кота в мешок?

– Нет, что ты! Что ты! – Дик стянул с себя плащ. – Вот. Сюда заверну.

Кот недовольно мяукнул.

– Ланселот, все будет хорошо. Я тебя провожу, пожалуй.

Гонец капитана Уолтера и Дик с котом, завернутым в плащ, вышли из дома.

Дик сидел в кухне перед камином и шевелил головни. Пусть, пусть горят. Пусть огонь скажет ему что-нибудь утешительное.

По дороге в порт он наставлял посланника:

– Передай капитану: не надо запирать кота в трюм. Если только на время шторма. И еще: у него есть имя… Но это не обязательно. Скажи: коту нужно пить… И еще скажи: этот кот – всё, что было у Дика. Не забудешь сказать?

Перед тем как посланник наконец залез в лодку, Дик прошептал в мохнатое ухо кота:

– Прощай, мой Кот Ланселот! Прощай, живая душа. Судьба тебя не обидит.

На обратной дороге Дику сделалось холодно. Так же холодно ему было, когда он впервые вошел в лондонские ворота. Он даже дома долго не мог согреться – сидел у камина, уставившись на потухшие угли.

Что-то скрипнуло сзади. А потом Дик услышал – нет, скорее почувствовал – даже не шепот, а шорох, теплый ветер над ухом:

– Кто-то думает, что его может любить только кот. Ну и глупый же этот кто-то…

Глава 5

Капитан Уолтер вернулся через полгода.

За это время он потерял четырех матросов. Довольно большую сумму (одну десятую золота) он заплатил пиратам, чтобы пройти под защитой их шхуны до самого устья Темзы. Капитан обманул провожатых, заявив, что поделится с ними половиной богатств. Но сказал чистую правду, что скорее потопит свои корабли вместе с золотом и людьми, чем отдаст пиратам все золото. На щеке капитана появился глубокий шрам: его задело куском от поломанной в бурю мачты.

Несмотря на все это, капитан утверждал, что во время плавания он ощущал присутствие Девы Марии. Это она помогала ему пройти сквозь шторма и бури. Это она своевременно насылала туман, чтобы скрыть его корабли от пиратов. И она привела на берег прекрасную Терри-тарини.

Терри-тарини – черная, что твой уголь. А в колечках ее волос воткнуты перья и палочки. Ее окружают страшные черные люди с раскрашенными щеками, вооруженные копьями.

Но у Терри-тарини такие большие глаза, что в них можно пускаться в плавание на корабле. А ресницы длиной с мизинец ребенка. И одета она – Пресвятая Дева не даст капитану соврать – в платье из чистой английской шерсти.

Терри-тарини – дочь Ойзе-Хейку-тарини. Его называют бигмэном, или Большим Человеком. Ну, у них это вроде сэра, который владеет манором. Ойзе-Хейку-тарини владеет Высокой Землей над Великой Водой.

Капитан почти сразу научился произносить «Терри-тарини». Да и «Ойзе-Хейку-тарини». И чуть не прибил толмача, которого предусмотрительно нанял в порту перед плаванием. Толмач поначалу стал заикаться: тери-тари… тари-терини… Вот ведь пиратская шкура! Он в тот момент забыл, что капитан Уолтер спас его от петли. В глубине души, конечно, толмача – пиратскую шкуру тоже можно понять: ему мешали огромные барабаны, в которые били люди Терри-тарини, и то, что они то и дело направляли копья в сторону моря. Это чуть не испортило дело…

Признаться, и капитан не сразу понял, что это вовсе не акт устрашения. Что Терри-тарини рассказывает историю. Вот так-то, дружище Дик! Все рассказывают по-разному. Но, должен сказать, пробирает. Капитан до сих пор жалеет, что эту историю не слышали уши Дика. Он сумел бы все это пересказать.

А так… Капитан только с досадой махнул рукой.

– Ну, Фицуоррен! Вот твое золото. Теперь ты сможешь отправить Хендрике ко всем чертям. А это, – и капитан указал на три сундука, – это знаете чье?..

Никто так и не узнал, как светились белые зубы на черном лице прекрасной Терри-тарини, когда капитан Уолтер и десяток его матросов ступили на землю острова. О, сказала она, как давно капитана здесь ждали! Здесь, на Высокой Земле, которая поднимается над Великой Водой. Паруса кораблей вдали, там, где небо целует воду, – как белые крылья птиц, которых в ее Земле почитают за духов предков.

Это случается редко – паруса над Великой Водой.

Первый раз это было много-много дождей назад, когда Земля поднялась из недр Великой Воды. Сначала сюда прилетели белые птицы. Они высидели яйцо с золотой скорлупой и двумя желтками внутри. Из них на свет появились самый первый Бигмэн и Мать, от которых пошли остальные люди Земли. А потом далеко-далеко – там, где небо целует воду, – появились белые паруса. И приплыли белые люди. Белые люди привезли дары из земли за краем воды – мягкое и пушистое. Из мягкого и пушистого сама Мать Высокой Земли сделала прочные нити и сшила одежду для себя и Бигмэна. А взамен отдала белым людям золотые скорлупки яйца.

С тех пор так и повелось: бигмэны Высокой Земли, которая поднимается над Великой Водой, носят такие одежды. Мягкое и пушистое привозят белые люди. И берут за него скорлупки золотого яйца.

И когда вдали появляются белые паруса, на Высокой Земле, которая возвышается на Водой, начинается праздник.

Последний раз это было восемь дождей назад. Терри-тарини была тогда совсем маленькой. И она была невозможно счастлива. И ее отец, Ойзе-Хейку-тарини, тоже был очень счастлив.

Капитан Уолтер со всей учтивостью, на которую был способен, поклонился прекрасной Терри-тарини: его сердце скачет в груди от возможности снова ее осчастливить. Он привез с собой то, что ей надо, – много мягкого и пушистого, – и готов обменять его на скорлупки золотого яйца.

– Если, конечно, – тут в голосе капитана проступила тревога – такие скорлупки еще сохранились на Высокой Земле.

Золотые скорлупки, сказала Терри-тарини, до сих пор не перевелись. И ей известно, как белые люди чтут старинный обычай. Последнему, кто приплывал, она предлагала в обмен истинные драгоценности – разноцветные перья большой птицы кори, возвращающие здоровье; шкуру морского тай-га, которого трудно убить, – но тот капитан от всего отказался. Ему нужны были только скорлупки.

Если Терри-тарини добавит шкуру к скорлупкам, капитан Уолтер не обидит ее отказом.

Но тут Терри-тарини умолкла. С лица исчезла улыбка, и оно потемнело, как небо перед дождем. Голова ее низко поникла. И дальше за нее говорил какой-то чернокожий толстяк. У него в волосах тоже были воткнуты палочки, и тело его тоже было обернуто тканью.

Капитан Уолтер насторожился.

Терри-тарини пришла поклониться белому человеку и сказать, что отныне паруса его кораблей будут жить в ее сердце. В знак пережитого счастья она дарит ему шкуру морского тай-га, которого трудно убить. Но от имени Ойзе-Хейку-тарини, бигмэна Высокой Земли, которая поднимается над Великой Водой, Терри-тарини просит белого человека поскорее уплыть отсюда.

Капитан Уолтер не понял…

Терри-тарини не может принять от него мягкое и пушистое.

Не может? Что значит «не может»?

Появление парусов всегда означало праздник. Но после купанья луны Терри-тарини уже не может веселиться душой. Белому человеку придется уплыть отсюда – и оставить ее в печали.

Капитан Уолтер привык ощущать, как качается палуба корабля под ногами. Но до сих пор у него под ногами никогда не качалась земля. Разве что он выпьет эля на каплю больше, чем надо… Однако сейчас капитан был абсолютно трезв. «Придется уплыть отсюда»? «Не может принять от него мягкое и пушистое»? Да они охренели! И черный толстяк еще делает вид, что он сама обходительность! А эти вокруг машут своими копьями! Да знают ли они все, знает ли этот толстяк, что пришлось пережить капитану, пока он доплыл до этого чертова острова? Да они и нюхом не нюхали Чертову параллель. А что, если капитан возьмет да и двинет по этой лоснящейся роже?

Просто чудо, что капитан удержался! Не иначе как Дева Мария удержала его. Капитан лишь нахмурился.

Черный толстяк (за которого заступилась Дева Мария) заговорил еще торопливей, и толмач – пиратская шкура снова стал заикаться: как только белые люди покинут Высокую Землю, Терри-тарини без еды и питья затворит себя в Хижине Сожалений и будет молить о пощаде духов.

Да что тут произошло, черт бы вас всех побрал?

Терри-тарини сокрушенно вздохнула, а толстяк объяснил: это все черные звери. Они сделали много зла. И теперь собираются довершить свое злое дело.

Дело в том, что совсем недавно Мьюни-патри-тари, бигмэн Пологой Земли, которая примыкает к Высокой Земле над Водой, начал войну с Ойзе-Хейку-тарини. Он желает быть Самым Главным Бигмэном. Старый Мьюни-патри-тари очень хитер. Он воюет без крови, с помощью пищи. Мьюни-патри-тари устроил большой потлач – праздник, где много еды. И люди Высокой Земли пришли в его дом и ели.

В ответ Ойзе-Хейку-тарини тоже должен устроить праздник. Если он выставит больше еды, чем Мьюни-патри-тари, и его потлач будет больше, он победит в войне, и Мьюни-патри-тари признает его старшинство, потому что известно: Мьюни-патри-тари истратил свои запасы и не сможет устроить еще один пир, который был бы богаче, чем пир Ойзе-Хейку-тарини.

Ну и?..

Перья и палочки на голове толстяка закачались грустно-прегрустно. А на каждой реснице Терри-тарини повисла капля размером с жемчужину.

Ойзе-Хейку-тарини не сможет устроить пир. Главным станет Мьюни-патри-тари. И тогда в благодарность духам он отдаст Терри-тарини в жены морскому тай-ге, которого трудно убить.

Капли размером с жемчужину сорвались с ресниц Терри-тарини.

Капитан тут же вспомнил историю, которую как-то рассказывал менестрель у собора Сент-Пола, – про святого Георгия: как тот победил дракона и избавил девицу от смерти. Капитан Уолтер, если ему позволят, тоже готов сразиться с этим, как его… тай-гой. Если, конечно, Терри-тарини не собираются утопить, а посадят на берегу… Но только при чем здесь черные звери?

Так это же из-за них, из-за черных зверей, Ойзе-Хейку-тарини не сможет устроить праздник. Черные звери опаснее всех зверей на Высокой Земле. Опаснее, чем морской тай-га, которого трудно убить. Когда Земля поднялась из недр Великой Воды, этих зверей на ней не было. Не было их и тогда, когда бигмэном был отец Ойзе-Хейку-тарини Груут-тарини. Черные звери явились сюда восемь дождей назад, после того как здесь побывал последний корабль. Они проникли на Пологую Землю. И люди Высокой Земли тогда были очень рады. Люди Высокой Земли посчитали, что черные звери – проклятие, которое духи наслали на Мьюни-патри-тари. Черные звери поедали его запасы и не давали устроить потлач. А недавно большая вода пришла на Пологую Землю, и черные звери перебрались сюда. Спасения от них нет. Их становится больше и больше. Ойзе-Хейку-тарини знает: он не сможет устроить потлач. Прежде чем на праздник доберутся люди Покатой земли, черные звери пожрут всю праздничную еду. Они опозорят Ойзе-Хейку-тарини. И Главным бигмэном станет Мьюни-патри-тари…

Капитан кое-что заподозрил… У него есть предчувствие, что он может помочь… Спасти от позора Ойзе-Хейку-тарини. И капитану очень не хочется, чтоб прекрасную Терри-тарини скормили этому тай-ге… (Крокодил это, что ли?) А если ее не отдадут этому самому тай-ге, то и нет смысла отправлять капитана отсюда со всеми его мешками мягкого и пушистого, часть из которых уже изрядно подмокла.

Хорошо, согласилась Терри-тарини. Раз капитан – главный воин среди белых людей, его проводят к мужскому дому. Она думает, духи не станут против этого возражать.

И капитан Уолтер в окружении свиты Терри-тарини отправился вглубь Счастливого острова. У него легонько кольнуло сердце: и зачем он идет? Может, Ойзе-Хейку-тарини не брезгует человечиной… Но отступать было некуда.

Вскоре они пришли на поляну, где стояло несколько хижин на высоких «ногах». А чуть подальше высилось круглое сооружение много больше обычных хижин. Капитан поднялся по шаткой лесенке и оказался внутри. Здесь стоял полумрак. Свет пробивался через отверстие в крыше.

Ну и где эти звери? Загадка разрешилась почти мгновенно: в углу сидела жирная черная крыса и нагло смотрела на капитана Уолтера.

Так я и знал, сказал про себя капитан Уолтер. И, выйдя из хижины, снова почувствовал, что рядом с ним Дева Мария. Терри-тарини может не волноваться, объявил капитан. И ей совершенно не нужно прятать свое лицо в Хижине Сожалений. Людям Высокой Земли, выступающей над Водой, поможет чудесный зверь по имени Ланселот. Этот зверь приплыл с капитаном на корабле оттуда, где небо целует землю. За время долгого плавания зверь Ланселот доказал, что прекрасно умеет ловить этих самых зверей…

Всего этого капитан Уолтер никогда бы не сумел рассказать. Поэтому он сказал так:

– Видишь, Дик, вот ведь какое дело. Твое карго купили. Думаю, что корабль Эда на обратном пути дал сильную течь. Он еще не успел далеко отплыть. И крысы бежали с его корабля. Эти твари умеют плавать. Эх, я не менестрель. Не умею рассказывать. Слушай, Дик, а мне ведь больше нельзя называть тебя Диком. Ты теперь не беднее Томаса Фицуоррена. Терри-тарини заплатила за Ланселота целое состояние. И его теперь почитают ну прямо как этого тай-гу, которого трудно убить.

– Капитан Уолтер! Ты шутишь! – У Элис порозовели щеки.

– Капитан Уолтер не только рассказывать не умеет. Он не умеет шутить, – спокойно сказала Джоан.

– Ну менестрель дает! Ну и счастливчик, – Хью не скрывал своей зависти. – Если так пойдет, он может и мэром стать! А? Что скажете? Будет Дик мэром?