Госпожа страсти, или В аду развод не принят Крамер Марина

– Спокойно, разберемся! – Хохол встал с постели и начал одеваться.

– Ты куда? – удивилась она.

– Пойду проверю, как там охрана на воротах, а то, знаешь…

«Да-а, ситуация! И кто на сей раз решил попугать меня немного? Надо к Розану съездить, узнать, как и что, охрану приставить, докторам зарядить, чтобы по уму все… Блин…»

Выпив кофе, Марина велела Хохлу собираться в город, тот было уперся, мол, зачем, лучше переждать и не подставляться, но наткнулся на ее «фирменный» взгляд и замолчал, только вынул из кобуры «макаров» и проверил в нем патроны.

Марина в нетерпении постукивала по полу тростью – состояние Розана очень беспокоило ее. Человек, которому она абсолютно доверяла, который помог ей не раз и не два, на которого можно было положиться и не проверять, как он выполнит задание… Серега стал за много лет почти родным, многое знал о своей хозяйке, часто помогал выпутаться из различных неприятностей, будь то разборки, связанные с делами, или семейные ссоры с Малышом, а затем и с Хохлом. Терять такого человека Марина не собиралась…

Через час Коваль уже неслась по коридору больницы, распугивая персонал и больных своим видом. В ординаторской ее встретили как родную – заведующий вообще всегда хорошо к ней относился, а с тех пор, как она и ее окружение попали в разряд постоянных клиентов, он молиться на Марину был готов – денег та не жалела.

– Витя, не тяни, говори все – что с моим замом? – с порога спросила Коваль, плюхаясь в его кресло и вынимая пачку сигарет.

– Дело хреновое, – без предисловий и расшаркиваний ответил он, зная, что она не зарыдает и в обморок не грохнется, характер не тот. – До вечера вряд ли дотянет, там пуля возле сердца застряла, извлечь не смогли, началось кровотечение, кое-как остановили. Да и так крови много потерял, и группа редкая у него – четвертая, отрицательный резус, у нас в банке всего два пакета было.

– Доноров в резерве нет, что ли?

– Коваль, ты ж не первокурсница! Какие доноры нынче? – Витька тоже закурил и отвернулся к окну.

– Так… – протянула Марина, бросая в пепельницу сигарету и вынимая из кармана телефон. – Женя, собери пацанов, всех, у кого четвертая группа крови, пусть немедленно сюда едут, иначе Розана потеряем! Позвони Стасу, у него в агентстве есть карточки на всех охранников, там должны быть данные по группе, пусть тоже всех поднимет – и сюда! Женя, только быстро, я тебя очень прошу!

– Я понял, киска, сделаю. Данила под дверью, без него ни шагу, поняла?

– Да.

Она бросила телефон на стол и посмотрела на заведующего:

– Еще что-то надо?

– Коваль, я тебе удивляюсь – неужели за те пять лет, что ты тут не работаешь, ты успела забыть все на свете? Нельзя вытащить человека с того света никакими деньгами, даже твоими.

– Я сказала – НАДО, Витя! – тихо и зло бросила Марина, уставившись на него. – Понимаешь? Ты ведь не хочешь, чтобы я тут резню устроила? А я могу, ты ж меня знаешь! Подумай об этом.

– Я ведь не господь бог! Думаешь, стоит тебе захотеть, и все само собой устроится? И в палату я тебя не пущу – незачем! – огрызнулся Витька.

Марина долго и пристально всматривалась в лицо заведующего, в душе решая проблему морального свойства – стоит ли воздействовать силовыми методами или все-таки он прислушается к голосу разума. Витька раздраженно вертел в руках карандаш, и на его лице читалось только одно желание – чтобы незваная гостья как можно скорее убралась из кабинета. Деньги деньгами, но то, что за каждую копейку Марина спросит по полной программе, он знал прекрасно. И потом – дай ей волю, и она все отделение утыкает своими быками, как редиской, а кому охота разгуливать среди вооруженных отморозков?

– Я тебе все сказал, больше нечего добавить, – буркнул он с намеком – мол, пора и честь знать, дорогая.

И тогда Коваль, у которой было совершенно другое мнение на этот счет, выхватила из кармана «вальтер» и уперла его Витьке прямо в бок.

– Ведь я просила – не доводи до греха! – почти ласково высказалась она, беря его свободной рукой под локоть и выводя в коридор. – И не вздумай шум поднять – выстрелю, не сомневайся. Идем в палату, посмотрим, что там творится.

Данила стоял у дверей ординаторской как революционный матрос у кабинета Ленина, и глаза его выразили недоумение, когда он увидел хозяйку под ручку с заведующим, имеющим бледноватый вид. Заметив в ее руке пистолет, Данька тоже слегка изменился в лице, но молча последовал за ними и встал у двери палаты, где лежал Розан.

Серега был без сознания, на аппарате ИВЛ, лицо приобрело землистый оттенок, что и неудивительно при такой кровопотере. Марина подтолкнула заведующего к кровати, сама подошла следом, мельком глянув на мониторы.

– Ну, видишь теперь? – облизнув губы, спросил Витька. – Убери пушку, я ж спокойно себя веду, а то разговаривать трудновато.

– Извини, Витек.

Ствол она убрала, но Витька по-прежнему косился в ее сторону. Марина же смотрела на своего заместителя и понимала, что шансы выкарабкаться у него ничтожно малы, но она сделает все, что сможет, чтобы помочь ему. Они так и просидели в палате до самого приезда Хохла с тремя пацанами, у которых оказалась нужная группа крови. И это тоже было хорошим знаком – столько доноров найти с редкой группой… Витька повел их в отделение переливания, а Хохол силком выволок Марину из палаты и потащил вниз, к машине:

– Все, домой! От тебя тут толку нет, охрану оставили, Дашку пришлем, чтобы посидела, денег лепилам зарядили – хватит! Ты опять голодная весь день, на одном куреве, так и сама загремишь!

Он запихал ее в машину, и тут Данька что-то зашептал ему на ухо, после чего Хохол помрачнел и сощурил свои глазищи. Сев на первое сиденье, он повернулся и протянул руку между спинок кресел:

– Ствол сюда!

– Отвали! – огрызнулась Марина.

– Я кому сказал – ствол сюда! – повысил он голос, но Коваль, естественно, не подчинилась.

– Рамсы попутал? Не смей со мной так разговаривать!

– Я прошу тебя – отдай мне ствол, – упрямо твердил Хохол, но Марина опять велела отвалить и отвернулась в окно. Поняв бесполезность этого мероприятия, Женька со вздохом сказал Юрке: – В «Шар» гони, там хоть поесть ее заставлю.

Идея была богатая – есть хотелось, а домой – нет, поэтому Коваль промолчала, набросив на плечи свою куртку, валявшуюся на сиденье, и задремала немного.

Хохол сразу снял кожанку и набросил ей на ноги. Юрка, забывшись, начал насвистывать что-то и тут же получил по макушке – Женька кивнул на заднее сиденье, где, свернувшись, дремала Марина, и водитель виновато пожал плечами. Хохол поднял перегородку, чтобы никакие звуки не долетали до спящей, и задумался. Ему было жаль Розана, но еще сильнее беспокоило то, что в случае чего Коваль останется без поддержки. Как ни крути, Розан мужик, и его слово имело вес как среди братвы, так и среди авторитетов. И теперь неизвестно, как повернется – не начнут ли прижимать Марину тот же Макар, Ворон или сам Бурый? Ведь ни для кого не секрет, что все они страшно недовольны присутствием в своих рядах женщины – так не станет ли ранение Розана удобным поводом, чтобы изменить ситуацию? На своих ребят можно было рассчитывать – за столько лет они привыкли и не выражали недовольства, тем более что Коваль сумела внушить всем уважение и даже страх. Плюс ко всему она умела быть справедливой, не кидала своих на деньги, что тоже добавляло ей авторитета. И все же, все же… Хохла не покидало тревожное предчувствие. Никому нельзя верить, вообще никому – ни чужим, ни своим. Это трудно и тяжело, но выхода нет – чтобы выжить, надо подозревать всех.

Домой вернулись к вечеру, и Марина сразу пошла к себе – вдруг разболелась голова, да так, что хоть плачь. Она лежала на кровати с мокрым полотенцем на лбу и боялась даже шевельнуться. Кое-как уснула в непривычной и неудобной позе на спине, мучилась всю ночь от невозможности перевернуться, чтобы не потревожить утихшую наконец-то голову. Утром стало вроде полегче, и Коваль даже встала и поплелась в душ, включив воду похолоднее, чтобы совсем прийти в себя. Странно, но Хохол не зашел к ней пожелать доброго утра.

«Неужели спит еще? – В полотенце она спустилась вниз, постучала, но он не отозвался, и тогда Марина толкнула дверь и вошла, обнаружив, что комната пуста, а постель заправлена. – Бегает, значит, черт неугомонный». На улице лил такой дождина, что нормальному человеку и в голову не пришло бы нос высунуть из дома.

Марина переоделась в джинсы и футболку и села в каминной пить кофе, включив телевизор и бродя по каналам в поисках чего-нибудь не портящего аппетит с утра пораньше. На местном канале шли новости, и она оставила их, не прислушиваясь особо до тех пор, пока на экране вдруг не возникло здание городской больницы, оцепленное милицией.

– Сегодня около трех часов ночи в отделении реанимации городской больницы был застрелен один из известных авторитетов криминальной группировки Марины Коваль, Сергей Розанов по кличке Розан, – выдала миниатюрная блондинка в джинсовом костюмчике, стоящая под большим зонтом с микрофоном в руке. – Как нам стало известно, вчера утром Розанов был ранен при налете на офис «Империи удачи» и находился в тяжелом состоянии в отдельной палате реанимационного отделения под охраной. Около трех часов ночи в отделение проникли неизвестные люди в масках, заперли персонал в подсобном помещении и уничтожили всю оставленную у палаты охрану, а затем и самого Розанова. Погибли пять человек, принадлежавшие также к группировке Коваль. Никаких комментариев правоохранительные органы пока не дают, а узнать мнение госпожи Коваль по поводу этих двух инцидентов мы постараемся как можно скорее.

Марина выключила телевизор почти машинально, не в состоянии осмыслить полученную информацию и уложить ее в голове… Погиб Розан, погиб Дрозд, еще трое ее пацанов, прямо в больнице, где и без них полно охраны…

– Где, на хрен, Хохол, когда он мне нужен?! – Марина вскочила и заорала на весь дом: – Хохол!!! – Но ответа не последовало. – Чертов марафонец, я тебе покажу, когда вернешься!

И тут ее словно холодной водой окатили – а ведь она совсем одна в доме! Дашка в городе, Хохол бегает где-то, а Марина – одна, только на воротах охрана, Даньку и всех личных своих охранников она вчера имела глупость отпустить! Черт, а вот это уже неприятность…

С каждой минутой тревога росла, а Женька все не возвращался, это было уже странно и настораживающе – он не задерживался так долго никогда. На всякий случай Коваль сунула в карман спортивной кофты пистолет и, выйдя на крыльцо, крикнула засевшему в будке у ворот Коту:

– Костя, Хохол давно убежал?

– Да уже часа четыре мотыляется где-то, – откликнулся тот, высовываясь из двери.

– Костя, вызвони мне Даньку и Аскера, пусть сюда несутся, у нас проблемы – Розана добили и Дрозда, и всех пацанов, кто в больничке был!

– Ну, ни фига себе! – выскакивая из будки, заблажил Кот и под льющим непрерывно дождем понесся к Марине. – Идите в дом, Марина Викторовна! – Он почти силой затолкнул ее в прихожую, закрыл дверь и схватил телефонную трубку. – Сейчас я всех подниму и Стасу позвоню, пусть подъедет и пару парней прихватит, а то неизвестно еще, что с Хохлом стряслось, а вы одна…

Марина даже думать не хотела о том, что могло случиться с Женькой, она все еще надеялась, что он просто забегался или что-то в том же духе.

Но прошел час, его по-прежнему не было, уже приехал Стас с двумя огромными мужиками, при одном только взгляде на которых Коваль передернуло; уже вернулись из города Данька и Аскер, успевшие добраться до больницы и вытрясти незаметно из дежурившей ночью девчонки подробности ночного налета, а Хохла все не было…

– Говори! – велела Марина Даньке, усевшись в каминной с сигаретами.

Данила перемял плечами, настороженно глянул на Стаса, развалившегося в кресле, на замерших у дверей незнакомых мужиков в строгих черных костюмах. Марина нетерпеливо постукивала ногтями по подлокотнику, и Данила решился наконец:

– Да там непонятки, Марина Викторовна. Девка эта сказала, что ночью вломились, весь персонал сразу в процедурном кабинете закрыли, они только через дверь слышали, как там в коридоре возня шла, а потом все стихло. Сестры стали дверь ломать, выбрались, наши все с перерезанными глотками лежат, а у Сереги во лбу дыра. Почему только они не стреляли, наши-то? – изумленно спросил он. – Ведь все со стволами были…

– А Дашка где?

– Дашка в туалет уходила, он в самом конце коридора, повезло ей, а то тоже бы лежала сейчас…

Коваль сжала пальцами виски и зажмурилась, стараясь сосредоточиться и понять причину. Главное, кто мог провернуть такую операцию столь оперативно и почти бесследно? Сколько навалилось всего – через месяц суд, в конторе развал, ее людей кто-то прореживает, да еще так аккуратно и по самым вершкам!

– Стас, откуда охрана? – обратилась Марина к сидевшему напротив Логинову.

Будущие телохранители застыли в позе статуй у двери каминной – один рыжеволосый, широкоплечий, с простоватым лицом и открытым взглядом, другой – полная противоположность: высокий, поджарый, темноволосый, с орлиным профилем и жесткими карими глазами. «Доктор Джекилл и мистер Хайд», – подумала Марина про себя и перевела взгляд на Стаса.

– Сева – бывший «альфовец», по ранению комиссовали.

– Надеюсь, не в голову? – перебила она. – А то я сама такая, вдруг чего не поделим?

Стас хохотнул, оценив хозяйкину иронию:

– Нет, Марина Викторовна, в легкое и в живот, вполне адекватный, хорошо владеет огнестрельным и холодным оружием, знаком и с подрывными работами. А второй – Гена, спецназовец, толковый мужик, рукопашным боем владеет, черный пояс по дзюдо.

– Супер! Значит, так, парни, – обратилась Коваль к телохранителям. – Я баба с придурью, люблю неприятности и с успехом их себе организую, так что работы будет много, интересной, разнообразной и с риском для жизни, рекомендую настраиваться на худшее. Рядом со мной живут, как на передовой, – мало, но героически. Если кто-то не хочет или не может – я не в претензии, можете уйти сейчас, потом будет поздно.

Она прищурила глаза и смотрела на них изучающе, но мужики видали еще и не такое, оба только плечами пожали, а потом высокий, темноволосый Гена сказал:

– Это работа, ее не выбирают.

– Ага, есть такая профессия – Коваль охранять! А ты? – повернувшись к молчавшему рыжему Севе, поинтересовалась Марина, слегка усмехнувшись.

– А что я? – чуть наклонив голову, приятным баритоном отозвался он. – Женщину охранять не приходилось, но, думаю, это не очень сложно.

Тут закатился Стас, вытирая заслезившиеся от смеха глаза:

– Ой, Севка, Севка, не знаешь ты, куда попал и к кому! Да проще охранять три отряда зэков, чем одну вот эту женщину!

– Попробуем – где наша не пропадала! – улыбнулся он.

– Вот и прекрасно, – подытожила Коваль. – Один момент – семьи есть? Это не праздное любопытство, я не хочу в случае чего чувствовать бремя вины перед вашими женами и детьми.

– Нет, – в унисон ответили они, и ей полегчало – оба ей понравились, и Марина уже хотела, чтобы именно эти двое и охраняли ее.

– Замечательно. С жильем проблем не будет – моя охрана живет здесь, в вашем распоряжении коттедж в два этажа, Данила покажет комнаты. Выходные бывают, но гарантировать ничего не могу – мой образ жизни не подчиняется рабочему графику страны. В свои выходные можете делать все, что сами хотите и где хотите, но в то время, когда вы со мной, косяков быть не должно. Терпеть не могу рядом с собой пьяных или похмельных, хотя сама частенько бываю «в дрова». Я вам это рассказываю для того, чтобы вы четко представляли, насколько я не подарок, – пояснила Коваль обалдевшим от подобной откровенности охранникам. – Ну, остальное разберем в процессе жизни. Свободны. Данила, проводи.

Данька оторвался от стены и кивнул новым телохранителям, предлагая следовать за собой.

– Зашугали сразу, Марина Викторовна, – отметил Стас, когда все трое вышли.

– Пусть знают. Стас, что же делать, а? Кто мог Серегу и пацанов завалить, как думаешь?

Стас щелкнул зажигалкой, затянулся дымом и спросил:

– С кем конфликтуете в последнее время?

– С Бурым, – вздохнула Марина, понимая, что вот он, ответ на ее же собственный вопрос.

– Тогда о чем думать? – Стас пожал плечами и потянулся к бутылочке с минеральной водой, стоявшей прямо перед ним на столике. С бульканьем опустошив ее, он утер рот ладонью и осторожно посмотрел на задумавшуюся над чем-то хозяйку. – Или вы считаете иначе?

– От всей души надеюсь, что это не так, иначе придется завернуть Бурому салазки. Знаешь, за что он мог попереть на меня?

– Знаю, Розан говорил. За Гришу Беса, за то, что вы не захотели помочь Бурому его в город не пустить.

– Стас, не в моих желаниях дело, – поправила она. – Бурый обломался попросить о помощи, хотел, чтобы я сама предложила, а мне-то оно надо разве? Меня Бес не тронет, у нас уговор.

– Так, может, вам теперь Беса и подписать, чтобы вступился? – высказал Стас мысль, которая и Марину, признаться, посетила. – Забейте стрелку и там все как есть разложите. Так, мол, и так – перерезал моих бойцов, наказать бы надо.

– Не пойдет – наказать я могу и сама, да так, что мало не покажется. Но помощь бы пригодилась, конечно, – признала она. – Смотри – Дрозд погиб, кого я вместо него поставлю? А вместо Сереги? Это ж вообще вторая я был… Сука, найду, кто его, – за причиндалы вздерну и причин не спрошу!

Коваль вскочила из кресла и заходила по комнате кругами, чувствуя, как начинает болеть правая нога, всегда остро реагировавшая на перемену погоды и особенно на влажность. Теперь ее донимал только один вопрос, ответа на который Марина не знала: куда исчез Хохол?

Мучилась она до самого вечера, отрядив Стаса заниматься организацией похорон Розана и пацанов. Все худшие подозрения обрели подтверждение около одиннадцати часов, когда зазвонил телефон, и глуховатый голос Друяна произнес:

– Наковальня, Бурый просил передать, что твой кобель у нас, приезжай, если он тебе очень нужен.

– Что еще за финты, урод? – рявкнула Марина в трубку. – Я тебя похороню, Друян, так и знай!

– Да мне по хрену твои угрозы, дамочка! Я передал то, что мне было велено, а уж ты теперь сама думай, как быть. – И он бросил трубку, а Коваль завыла в голос от бессилия и злобы. Бурый поймал ее за чувствительное место, теперь будет давить до тех пор, пока она не согласится на его условия. И выбора нет – она не может бросить Хохла, слишком много он значит для нее, слишком многим она ему обязана. Марина решительно набрала номер сотового, принадлежавшего Бурому, и когда тот снял трубку, без предисловий спросила:

– Что ты хочешь?

– А что ты можешь? – пьяно отозвался он – видимо, продолжал заливать страх и горе.

– Я конкретно спросила – что ты от меня хочешь? – повторила Коваль, пытаясь удержать рвущиеся из нее далеко не лестные слова.

– Сделай так, чтобы мои проблемы стали и твоими тоже.

– Что ты имеешь в виду?

– Помоги мне разобраться с Бесом – и забирай своего кобеля.

– Интересно, как я должна это сделать, не подскажешь?

– Ты ж умная у нас, стольких обломала и обвела, как я могу тебя учить? – заржал Бурый. – Подумай сама, авось что-нибудь родится!

– Где гарантии, что ты свое слово сдержишь?

– Охренела, телка?!

– Сам ты охренел! Кто завалил моего Розана, не ты? – сорвалась все же Марина.

– И что? – ответ был в принципе ожидаем – Марина подозревала, что это именно Бурый решил наказать ее таким способом за неповиновение. Однако признание «смотрящего» все же больно отозвалось в сердце. Справившись с собой, Марина продолжила:

– Так, ну это отдельная тема, потом обсудим. Но если с Хохлом что-то произойдет – не обижайся! – И она бросила трубку на кровать, понимая, что пришло время воспользоваться новым знакомством.

Отыскать сотовый Беса оказалось делом непростым. Коваль подняла за ночь все свои связи, добыла-таки номер, позвонила сразу, даже не озаботившись взглянуть на часы. В половине пятого утра Бес был не особо рад ее слышать:

– Рехнулась?! Ночь на дворе!

– Гриша, прости, у меня мало времени, – начала она с места в карьер. – Бурый меня напряг, хочет, чтобы я с тобой разрулила по его поводу.

– Сука, бабу ввязал! – презрительно высказался окончательно проснувшийся Бес. – Лошара позорный…

– Оставь лирику, а? – попросила Марина. – Он прихватил моего телохранителя, и теперь требует взамен помощь.

– Это здорового бугая, что с тобой везде отсвечивает? А я, грешным делом, подумал, что это твой любовник, – Бес выразился, конечно, менее изящно, но смысл был этот.

– Ну, да, да! И поверь – потерять его я очень не хочу.

Бес замолчал, было слышно, как он закуривает. Марина нервно барабанила ногтями по столешнице. Наконец, после покашливания, Гришка снова заговорил:

– А от меня-то чего хочешь?

– Давай что-нибудь сделаем, чтобы и тебе, и мне хорошо было.

– Это как? – усмехнулся Бес, догадавшийся, что имеет в виду Коваль, и понявший, что выиграл, потому что припертая к стене красотка сейчас согласится если не на все его условия, то на большую их часть.

– Тебе ведь все еще хочется стать здесь «смотрящим», да? Я могу помочь – настрою Ворона против Бурого. Тогда нас уже трое, да плюс Макар, и мы его легко спихнем.

– А мне не спихнуть, мне его убрать надо, – спокойно отозвался Бес. – Он мне мешает.

«О, блин, час от часу не легче! Только этого не хватало!»

– Так я и думала, что ты меня обманешь. А еще братом назвался! – с горечью сказала Коваль, осознав, что попала в такие разборки, из которых может и не выбраться живой.

– При чем тут наши с тобой отношения? Ведь я обещал, что ты останешься в стороне, – отмел упреки Бес. – Ты просто помоги мне подобраться к нему поближе, и гуляй себе дальше со своим Хохлом.

– И как я должна это сделать? – Второй раз за сегодняшний бесконечный день она задавала этот вопрос.

– Ты же поедешь к нему, чтобы обсудить, как быть со мной, так? Вот мы вместо твоей охраны моих парней и загрузим.

– Не считай остальных дурнее себя, это очень опасно. Бурый знает мою охрану в лицо.

– Слушай, женщина, не испытывай мое терпение, – рыкнул вдруг Бес, и Коваль вздрогнула от неожиданности. – Сегодня ночью почти всю твою личную охрану перерезали в больнице, это и я знаю! Ты же не можешь одна тусить по городу, правда?

А ведь он прав – она не может, и нет ничего странного в том, что обзавелась новой охраной, которую Бурый может и не знать. Гениально…

– Договорились! – решительно сказала Марина. – Только одно условие – я возьму с собой двух своих настоящих охранников, потому что не желаю быть убитой, если вдруг что, твоими парнями.

Бес захохотал, довольный тем, что она согласилась на его предложение так быстро и почти без претензий. Кроме того, резон в ее словах был – Марина хотела предусмотреть все, да и кто на ее месте рискнул бы оказаться один на один с незнакомыми людьми, имеющими невесть какой приказ от хозяина? Кто мог поручиться, что он, Бес, не прикажет убрать попутно и ее? Так что осуждать ее было глупо.

– Молодец, девочка, соображаешь! Значит, договорились?

– Да. Созвонимся завтра, а то я с ног валюсь, спать хочу.

Сон сморил мгновенно, едва только она коснулась головой подушки, но выспаться как следует не удалось – преследовали кошмары. Коваль металась по постели, вся мокрая и в каком-то бреду, вскакивала несколько раз, очнувшись и понимая, что она дома, что ей ничего не угрожает.

Утром Марина кое-как разлепила глаза, заставила себя встать и принять душ. Из кухни доносился запах свежесваренного кофе, и она решила, что вернулась Даша, но это оказался новый телохранитель Сева, при ее появлении на кухне вытянувшийся в струнку.

– Доброе утро, Марина Викторовна! Кофе?

– Атас! – прокомментировала Коваль, усаживаясь на табуретку. – Исполнительный ты мужик, Сева! Сам додумался?

– Нет, парни подсказали, – улыбнулся он, наливая кофе в чашку и ставя на блюдце рядом с пепельницей.

– Люблю честных, – заметила Марина, отпивая глоток, и поразилась вкусу корицы в напитке. – Слушай, да ты пронырлив, даже про корицу узнал!

– Так надо ж привычки охраняемого знать! – подмигнул Сева, присаживаясь напротив. – Вы не думайте, что я выслужиться хочу, просто вы такая молодая, а жизнь такая жестокая, что хочется хоть немного ее облегчить. А как я могу это сделать? Разве что кофе любимый сварить!

– Спасибо, я ценю твою заботу. Слушай, а сколько тебе лет? – поинтересовалась она, закуривая.

– Тридцать пять.

– Прежние мои охранники были старше.

– Вас смущает мой возраст?

– Мне абсолютно все равно, меня интересует только один вопрос – могу ли я доверить тебе свою жизнь, а все остальное мелочи.

– За свою жизнь вы можете быть совершенно спокойны, – уверенно сказал Сева. – Пока мы с Генкой рядом, ничего не случится. Мы не первый год вместе работаем, в паре, у нас все отлажено и поделено, так что…

– А до меня кого охраняли?

– Банкира одного, Сазонова.

– Сазана? Знаю его. А потом что случилось?

– Он в Москву подался, там, говорит, другую охрану возьму.

– Обидно? – спросила Марина, внимательно глядя ему в глаза, и он их не отвел.

– Не обидно – противно. Точно мордой в дерьмо макнул – мол, здесь и вы хороши, а в столице покруче найду, вы рожей не вышли.

– Ну, со мной подобного не случится – я отсюда никуда, а охрана у меня только погибнуть может, а уйти – никогда, просто переходят на другую деятельность. И вообще, я всегда с телохранителями мирно живу, сильно стараюсь не доставать, разве что иногда напиваюсь очень сильно, просто до отключки. Да еще одна проблема – нога у меня хромая, иногда очень сильно болит, ходить не могу, приходится кому-то носить на руках, но весу во мне всего пятьдесят кило, так что жалоб не было.

Сева засмеялся и подлил еще кофе:

– Вы такая интересная, Марина Викторовна! Сразу все о себе выложили.

– А чтоб ты знал, с кем дело иметь придется. Изучай охраняемый объект! Так, на этом прекратим лирическую беседу. – Она решительно встала и заходила по кухне. – У меня сегодня очень напряженный день намечается, возможны, так сказать, эксцессы, будьте готовы.

– Куда-то собираетесь?

– Да, на стрелку. В подробности, извини, не посвящаю – ни к чему тебе это, прошу только быть предельно осторожными и внимательными и, что бы там не началось, не ввязываться, если нет прямой угрозы мне лично. – Марина пристально посмотрела в лицо Севы и еще раз спросила: – Это ясно?

– Конечно. Я не первый день бодигардом работаю, – улыбнулся Сева. – Вы не переживайте, мы с Генкой свое дело знаем отлично, это я не хвастаюсь, так и есть. И место свое мы тоже прекрасно знаем, в ваши дела не полезем.

– Тогда пока свободен. Спасибо за кофе.

Телохранитель вышел, хлопнула входная дверь. Коваль пошла в каминную и села перед телевизором, не включив его, долго пялила глаза в темный экран и думала. Через два дня похороны, сегодня она должна, обязана просто, вынуть Хохла у Бурого, иначе будет очень трудно, все остальные намного дальше от нее, только с Женькой можно быть откровенной до конца, только он может помочь и посоветовать. Зазвонивший телефон заставил встряхнуться, это опять был Друян:

– Здорово, Коваль! Подумала?

– Да. Условия? – коротко спросила она.

– Тогда ждем тебя сегодня к обеду, – заржал он. – Смотри, поторопись, а то бугай твой может околеть ненароком, в погребе ведь сидит, а там холодно и сыро. И гляди, чтоб без фокусов – башку свернем!

– Я приеду не одна, можешь так и передать своему шефу, – отрезала Марина. – Без охраны даже шагу не сделаю, хоть убейте! Я уже однажды прокатилась без охраны, потом долго отлеживалась, вся переломанная!

– Мы это просчитали, так что бери свою охрану, но не больше трех человек.

– Пятерых! – решительно и безапелляционно сказала она.

– Ладно, но только смотри! – предупредил Друян. – Сперва базар будет, потом своего Хохла получишь, по итогу, так сказать!

– Я вам, падлы, покажу итоги, аж подводить замучаетесь! – зло высказалась Марина, бросив трубку, но потом передумала и сразу же позвонила Бесу, рассказала о своем разговоре с Друяном.

– Продумали, сука! – протянул Бес, выслушав внимательно. – Сделаем так – охранников возьми двоих, а трех еще я подгоню. Да не бойся, не подставлю, – усмехнулся он, поняв, видимо, о чем она думает. – У меня классные исполнители, все сделают на раз, даже испугаться не успеешь.

– Ох, хорошо бы, кабы так, а то я пуганая – дальше некуда. Гриша, а если что-то не так пойдет?

– Падай на пол и лежи смирно, – с иронией сказал Бес. – Ты мне не доверяешь, что ли?

– Не особо, – честно и прямо ответила Марина, шаря рукой по столику в поисках сигарет. – Я знаю тебя всего ничего и поэтому на сто процентов доверять не могу, это не в моих правилах.

– Это верно. Но сейчас у тебя просто нет выбора, ведь так?

– В принципе, выбор есть всегда, но обстоятельства не позволяют мне долго раздумывать и искать выход, поэтому мы с тобой сейчас и разговариваем.

– Умная ты девка, правильно про тебя говорят – не ввяжется Наковальня в разборки, пока не просчитает все входы и выходы. Ты не переживай, мои люди сделают все, чтобы ты не пострадала, – заверил Бес, и она от всей души понадеялась, что так оно и будет.

Часов до двенадцати Марина прослонялась по дому, не зная, куда себя деть и чем занять руки и голову. Появившаяся наконец Даша сидела на кухне и, всхлипывая, рассказывала то, что сама видела в больнице в ту ночь, когда погибли Розан и пацаны. Ее глаза покраснели от слез, было видно, что добрая и влюбленная в Розана Даша плакала всю ночь и до самого момента встречи с хозяйкой.

– Ой, Марина Викторовна, если бы вы только видели, – шептала она, слизывая с губ слезы, – там, как на бойне… Кровь кругом, ребята вповалку в коридоре лежали, все стены, весь пол в кровавых потеках… И Сережка… я вошла, а он… как будто уснул, только дыра во лбу… – она опять навзрыд заплакала, закрыв лицо руками.

– Не плачь, Дашенька, им уже не поможешь.

Дашка поревела еще немного, а потом вдруг встрепенулась и спросила:

– А что-то Женьки не видно, в городе, что ли?

– Нет, Даша, нет его, – тяжело вздохнула Марина, пряча глаза, в которых сразу появились слезы. – Его похитили вчера утром, когда бегать ушел…

– Мамочка моя… – растерянно протянула Даша, прикрыв рукой рот и опускаясь на табуретку. – И что теперь, Марина Викторовна?

– Поеду вытаскивать.

– Господи, сами?

– А ты вместо меня хочешь? – невесело улыбнулась Коваль, глядя на ее растерянное лицо. – Я все сама делаю. Кстати, там у меня новые охранники, ты не удивляйся, если что – два мужика из агентства, Сева и Гена.

– Да, я потом познакомлюсь.

У Даши было одно очень ценное для домработницы качество – она всегда старалась угодить всем, живущим в доме, независимо от того, была ли это Марина или ее телохранители, водители и прочие, поэтому она привыкла при знакомстве с новыми людьми сразу выяснять предпочтения и вкусы. За это ее любили все пацаны, так как она ухитрялась не путать, кто что любит, и всегда кормила их вкусно.

Пора было собираться… Уже сидя в «Хаммере», Марина почувствовала легкое возбуждение – так всегда бывало перед особо важными встречами и делами, это был хороший знак. В центре подобрали бесовских исполнителей, они молча уселись во второй джип, идущий следом за Марининым. Какие-то странные – внешность никакая, даже не узнаешь потом при встрече, но, может, в этом есть смысл – никто примет не назовет, если что?

«Господи, какая ерунда в голову лезет, просто жуть…»

Надо бы сосредоточиться на предстоящем разговоре с Бурым, а она не могла, никак не получалось, о чем угодно думала, только не об этом…

– Дайте прикурить, – попросила Марина, обнаружив, что забыла дома зажигалку, и Гена с первого сиденья протянул дорогую позолоченную «Зиппо». – Не слабо! – заметила хозяйка, прикуривая.

– Подарок, – объяснил он. – Друг подарил после одного задания.

Марина смотрела вопросительно, ожидая продолжения, однако Гена молчал. Это понравилось Коваль – болтливые мало живут. В ее взгляде промелькнуло что-то похожее на уважение. Она перекинула ногу за ногу, чуть приоткрыла окно и выдохнула дым. Ветер засвистел в салоне, взметнув вверх Маринину челку, Коваль убрала ее совсем, прижав солнечными очками. Гена бросил взгляд в зеркало заднего вида и удивился тому, насколько другим стало лицо женщины – казалось бы, что особенного в убранных наверх волосах? Но это изменило и выражение глаз, и, кажется, даже мягко очерченные губы, подкрашенные красной помадой, не кривились больше в нервной ухмылке, а чуть улыбались. «Н-да, досталось нам счастье, – подумал телохранитель. – Первый раз такое чудо вижу…»

– Парни, я вас очень прошу: не делайте удивленных лиц, не зевайте по сторонам – там, куда мы едем, этого не любят. Попытайтесь отключиться и не слышать, не видеть ничего, что происходит, – попросила Коваль, сильнее открывая окно, и стряхнула пепел прямо на улицу. – Я говорю это для вашей безопасности, закон «меньше знаешь – дольше живешь» еще никто не отменил, особенно среди таких, как мы.

– Не волнуйтесь, Марина Викторовна, мы не вчера родились и не с сегодняшнего дня телохранителями работаем, – отозвался Гена.

– Отлично, это я уже слышала сегодня утром. Приехали, мальчики.

Джип остановился у ворот дома Бурого, и к нему медленно приближались охранники. Коваль не шевелилась, не делала попыток выйти – знала, что делать это без дополнительной просьбы не стоит, охрана может открыть стрельбу. Такое было однажды – буровские отморозки изрешетили «Мерседес» приехавшего к нему на разборки коммерсанта, едва только незадачливый мужик сделал попытку покинуть салон машины, не дожидаясь разрешения.

– Из машины выходите, Марина Викторовна, – приоткрыв дверку, попросил Валет, худощавый, горбатый мужик лет сорока, хорошо знавший Марину в лицо.

Она подчинилась, насмешливо наблюдая за действиями буровской охраны, тщательно обыскивающей машины. Усердные парни залезли всюду, от колес до багажника, прощупали чехлы сидений, даже оплетку руля.

– Ну, закончил? – нетерпеливо постукивая ногой по колесу, осведомилась Коваль у Валета.

– Да, закончил. Вам разрешили столько народу с собой брать? – он кивнул в сторону настоящих и мнимых охранников.

– А кто-то мог мне запретить? Ты не попутал ничего?

Валет смешался под ее взглядом и отступил назад: