Шляпа. Юмористические миниатюры Смирнов Алексей
© Алексей Константинович Смирнов, 2017
ISBN 978-5-4474-0424-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Шляпа
Темы для этих историй вынимались из виртуальной шляпы, придуманной в одном довольно закрытом сетевом сообществе, которое я был бы рад назвать, но не имею на то полномочий. Шляпа-генератор исправно прикармливала муз, разметывая корм для нас, рыбок хрупких и не от мира сего. Конечно, она была ни к чему; мы и сами вполне себе шляпы, способные напридумывать темы вроде «бежать вприпрыжку», «табак» или «водоросли», но мы ленивы и нуждаемся в пинке. Я доил эту шляпу добросовестно, пока не решил, что достаточно. Что даже виртуальное вымя нуждается в отдыхе и боится мозолей.
Темы свалились с неба, все остальное я напел с земли; темы обозначены курсивом и предваряют собственное развитие; на эти темы не распространяются мои авторские права.
Тема: ветер – ORTGEIST
Мы решили поставить ветряк. И поставили. Окупится за год! Нас пригласили в управу. Наша затея привела чиновников в хорошее настроение.
– Откуда ветряк? – Чиновник спросил с недоуменным весельем. – Оглянитесь. Где вы видите ветряки?
– В том-то и дело. Нигде не видим. У нас будет первый.
– Нет, – покачал головой тот. – Это невозможно.
– Вот взятка.
– Спасибо. У вас нет санитарного разрешения.
– Есть. Вот график прививок. От чумы, белой горячки, беременности.
– Все равно. У вас очень маленький участок.
– Ничего подобного! Нас двадцать семей, и еще тридцать на вокзале.
– Тогда очень большой.
– Снова мимо. Детей четырнадцать штук. Из них трое с волчьей пастью, четыре – с заячьей губой. Грамота от президента за программу «Семья».
– Вы не заплатили налог.
– Мы не платим налоги. Мы заслуженные артисты науки и техники, инвалиды и ветераны.
Чиновник посмотрел на нас хитро:
– Я говорю про налог на ветер. У нас особенный ветер. Суверенный Ветер Перемен. Это торговая марка. Импорт и экспорт.
– Ах, так? А вот вам справка. Читайте. Это справка о том, что нам можно ВСЁ.
Чиновник взял бумагу, пожевал губами.
– Действительно, можно. Все равно ничего не выйдет.
– Выйдет, увидите! Стоял и будет стоять.
– Нет, не будет, – чиновник начал нам сочувствовать. – Посмотрите в окно, вон он горит.
Мы посмотрели и убедились: да, ветряк горел, превращаясь в облако дыма.
– Мы не виноваты, честное слово, – искренне объявил чиновник. – Это молния. В него попала молния. Специфика географии.
Тема: карты + игра – КАРТЫ, СТВОЛ И РОМАН СТОЛЕТИЯ
Писателя воссоздали в музее-квартире. Понадобился лаптоп в соединении с инкубатором, куда положили добытую из мощей сесамовидную косточку. Конвертация прошла успешно. Писатель съехал по языку выпускника, словно с горки, встал, запахнул халат и обвел присутствующих довольным взглядом.
– Добро пожаловать, – сказали ему. – У нас к вам много вопросов.
– У меня к вам тоже, – писатель озирался по сторонам и постепенно темнел лицом. – При мне, между прочим, здесь все выглядело немного иначе. Например, эта чашка. Я использовал ее в качестве пепельницы, а у вас она стоит под стеклом.
– Мы вынуждены напомнить, что это в некотором роде музей.
– И тем не менее. Я, как-никак, у себя дома. Вы позволите мне закурить?
Не дожидаясь разрешения, писатель отодрал крышку и вынул чашку. Взвыла сигнализация. Хозяин квартиры похлопал себя по карманам.
– Спички! И трубка. – Его взгляд упал на экспонат номер два. – А! вот они.
Хранитель экспозиции содрогнулся, и сигнализацию отключили. Писатель устроился в кресле, утрамбовал табак.
– Здесь всегда царил творческий беспорядок, – сообщил он. – Ничего – не пройдет и часа, как я верну этому помещению жилой вид. А пока уберите все эти таблички. И указатели. Я прекрасно помню, где у меня что.
– Точно все помните?
– Конечно. Вот тапочки, вот халат. Вот диплом. Совмещенный санузел. Вон там, направо. Я помню решительно все. Кроме… – Писатель уставился на колоду карт, хранившуюся под стеклом на самом видном месте. – Кроме этой колоды. Она не моя. Я никогда не играл в карты.
Оператор выглядел озадаченным.
– Разве? Видите ли, эти карты сыграли – простите за каламбур – решающую роль в вашей судьбе.
Писатель, попыхивая трубкой, пренебрежительно махнул рукой:
– Бросьте. Ничего подобного.
– Вы просто запамятовали. Вы застрелились в хмельной и шумной компании. Сказали, что застрелитесь, если проиграете. И проиграли в дурака. Пистолета вы тоже не помните?
– Пистолет мой, а карты – нет.
– Но вы же славились страстью к игре! Вы слыли азартным человеком и вообще выдумщиком.
– Чушь, – писатель улыбнулся собственному портрету. – Это домыслы придурковатых потомков. Азартный – не спорю, грешен, но в карты не играю. Мне нравятся скачки.
Потомки зашевелились и зашептались. Хранитель экспозиции подался к оператору:
– Вы все испортили. Почему он не помнит?
Оператор держался нахально:
– Небольшой сбой. Подумаешь, какие пустяки. Спросите у него еще что-нибудь.
Хранитель выразительно посмотрел на комиссию. Выступил один:
– Скажите, что вы хотели сказать вашим незавершенным романом «Бастионы рассудка»? Вы сожгли эпилог и намекнули, что это неспроста. И унесли ответ в могилу. Человечество считает ваше произведение шедевром и бьется над ним уже много лет.
Писатель махнул рукой:
– А, это… Да я пошутил.
– Простите?
– Херня это все, – писатель поднялся из кресла. – Вы ничего не поняли, это розыгрыш. Принесите мне выпить. Здесь нет ни капли, мои запасы не доживали до вечера.
Хранитель экспозиции налился яростью, повернулся к оператору, шепнул:
– А вот это уже недопустимо. Что теперь с ним делать?
Теперь оператор был смущен.
– Я думаю, в расход. Пистолет у нас есть. Уважаемый! – окликнул он писателя. – Не желаете в картишки? Спорим, что вы не застрелитесь, если проиграете.
В глазах писателя зажегся азарт.
– Не застрелюсь? Давайте сюда ваши карты. Объясните мне правила…
Тема: спящие – ПРОБЕЛЫ
Добро пожаловать в преисподнюю. Мы – Спящие, и мы приветствуем вас.
Если выразиться точнее, мы – Спящие Ангелы, они же – Падшие.
Мы спим людей.
Вашему глазу странно такое читать, вашему уху – слышать. Вы привыкли считать глагол «спать» непереходным, тогда как сами же позволяете себе выражения вроде «спать день», «спать ночь», «спать сутки». Мы открываем вам, что спать можно не только что-то, но и кого-то, равно как и проспать. Именно этим занимаются Спящие Ангелы.
Вас не спасти, и откровенность – наша награда, ибо другой мы не имеем.
Книга Жизни, прообраз книг человеческих, написана буквами, слагаемыми в слова; слова же разделены пробелами. Иначе их трудно прочесть, вы знаете сами. Поставить пробел – такая же работа, как набить букву; на эту работу поставили нас, Падших Ангелов. Наш издатель жаден и за пробелы не платит, поскольку считает, что они ничего не стоят.
Говоря откровенно, так оно и есть. Вы ничего не стоите. Вы – скрепляющее вещество, соединительная ткань. Совершенно не важно, чем вы занимались при жизни. Вас проспали. Почему отобрали именно вас, мы не имеем понятия; вас назначили на просып. Может быть, методом тыка. Кто-то из вас жил долго, кто-то коротко; одни добились впечатляющих по вашим меркам успехов, другие не достигли ничего. Все это не имеет никакого значения, потому что вы заведомые пробелы.
Мы спали вас. И вот проспали. Не ваше ли выражение – «проспать всё на свете»? А вы – далеко не всё, так что нечему удивляться.
Ваши соседи жили не хуже, хотя и не лучше, но они были либо буквами, либо знаками препинания. Нищие духом означали восклицания, а земные цари – апострофы. Впрочем, среди вас есть и те, и другие, потому что пробелом могут назначить кого угодно.
Книга есть книга, текст остается текстом; сообща вы играете важную роль, но каждый в отдельности не имеете смысла. Вы одинаковы и называетесь легионом.
А мы, как нам велено, стучим по длинной клавише.
Вот и все. Мы высказались и этим удовлетворены.
Впрочем, ваша участь еще не самая неприятная. Трудно поверить, но бывает хуже. Например, когда вставляют картинку – сейчас, кстати, именно этим и займутся наши коллеги. Но вам сии сведения ни к чему, этого не понять даже буквам, а вам и подавно.
Тема: секреты – ПИЩЕВАРЕНИЕ
Полковник Безопасности отмечал юбилей.
Сослуживцы приготовили сюрприз: большой художественный торт в виде пакета с секретными бумагами, который приходится есть перед лицом наступающего врага. На торте так и было написано: «Секреты».
В кондитерской игриво шутили:
– Это чей же секрет? Это для кого же секрет?
– Это ни для кого ни секрет, – буркнули заказчики.
Майор поднял тост:
– Выпьем за нашего юбиляра! Выпьем за его вечную пионерскую молодость, которой свойственно есть пакеты!
Полковник смущенно раскланивался и сыпал шутками:
– Попробуйте! Возьмите ложечкой. Ах, постойте! у вас же нет допуска к таким секретам!…
Его следственные замашки, однако, не дремали:
– И кто это догадался?
– Это все товарищ генерал, – добродушно пробасил майор. – Он у нас выдумщик.
Генерал обиделся:
– Я? Я ничего не выдумывал. Это не моя идея.
Гости переглянулись.
– Но как же? От вас пришла бумага…
– Я не писал никакую бумагу!
– Да вот же она!..
Майор сунул руку за пазуху и вынул конверт. Развернул, высыпался пепел. Воцарилась тишина.
– И кто же заказал этот торт? – зловеще спросил генерал.
Полковник покрывался смертельной испариной.
– Там было что-то твердое. Секрет. И я его раскусил.
– Все понятно. Тревога! – гаркнул генерал. – Мои соболезнования, полковник. Что это за секрет – скоро покажет время. Хотя, скорее, пищеварение.
Тема: движение – ПРОСЬБА
Не двигайтесь, очень просим. Замрите.
Вам нельзя шевелиться.
Вы часто говорили, что на вас держится небо. Что вы отвечаете за все. Что ваше дыхание аукается катаклизмами. А если не говорили прямо, то думали так. Это было написано у вас на лице. Вы излучали такую уверенность, были настолько убедительны, что вам верили.
Вам нравилось думать, что мы не винтики. Что судьба мироздания в наших руках. Особенно – в ваших. Вот и дождались. Наступил момент, когда малейшее ваше движение отзовется катастрофическими последствиями. Вы шли к этому всю свою жизнь. Двигались. Теперь стойте тихо. Вам запрещается моргать, вам запрещается дышать.
Если вы дернетесь, то в эфире, атмосфере и прочем вакууме распространятся тонкие колебания, которые чуть искривят пространство и время. Этого не заметит ни один телескоп. И даже микроскоп. Но этого хватит, чтобы начался неприятный и необратимый процесс. Солнце погаснет, Земля остановится, звезды взорвутся, и случится много чего еще, хотя нам до этого уже не будет никакого дела.
Так что двигаться незачем.
Вас даже к черту опасно послать – вдруг вы пойдете?
Не огорчайтесь, просто стойте на месте. Вам это к лицу. В вашем случае статика ничем не хуже динамики. Вам должно быть приятно узнать, что вздор, который вы несли, оказался правдой. Судьба мира зависит от вашего чиха – вы так считали, правильно? Оказывается, вы угадали.
Вот и стойте.
Вы опасная фигура.
Утешает то обстоятельство, что вы монумент. Мы посетили вас, высказались и двинулись дальше, потому что нам пока можно. Хотя вы придерживались иного мнения.
Так что мы спокойны. Замри, умри, а третьего, что там дальше, мы не допустим.
Лучше бы вас вообще не было, конечно.
Тема: сказочный гость – СТАРОСТЬ НЕ РАДОСТЬ
Старуха угомонилась к утру, а старик так и маялся бессонницей. Он ворочался на печи, вздыхал, сползал выпить капель, вскарабкивался обратно и снова ворочался, страдая от бабкиного храпа. Уже светало, когда он, в сотый раз отвернувшись от стены и старухи, обнаружил в горнице незнакомую бабу средних лет. Баба сосредоточенно рассматривала на свет стакан, в котором плавали его вставные челюсти.
– Что за черт, – бормотала баба, не замечая старика.
Тот кашлянул, гостья вздрогнула.
– Ты кто? – прошамкал дед.
– Зубная фея, – рассеянно отозвалась баба. – Что это такое, дедушка?
– Это протезы, – ответил хозяин.
– Как же я оплошала? – расстроилась фея. – Очень похожи на настоящие. Я впервые попадаю в такое идиотское положение.
Старик приподнялся на локте.
– Оставь подарок и ступай, – предложил он. – Я никому не скажу.
– Какой же подарок? – вспылила фея. – Это же искусственные зубы. Мне нужны натуральные.
– Странное дело, – не сдавался старик. – Зубы нужны натуральные. А подарки твои – резиновые. Вот, например, мячик. Помнишь, как ты подарила мне мячик, когда я был маленьким?
– И что? – возразила фея. Но видно было, что она колеблется.
– Ты не имеешь права уйти без подарка, – дед поднажал и понял, что попал в точку.
– Это верно, – признала фея. – Но за искусственные зубы я не смогу подарить тебе искусственный мячик. Только естественный.
– Валяй, – согласился дед. – Пусть будет естественный мячик.
– Ты пожалеешь, – предупредила фея.
– Это мы посмотрим, – успокоил ее тот.
– Хорошо, – гостья поставила стакан на стол. – Закрой глаза и спи. Подарок появится, когда ты проснешься. Таковы правила.
– Естественный мячик?
– Естественный мячик.
Старик послушно закрыл глаза и через минуту заснул.
Когда он проснулся, естественный мячик уже вовсю катался по комнате, а старуха всплескивала руками и умиленно кудахтала, приговаривая, что боженька сжалился и послал им на старости лет утешение.
Колобок ухмылялся, но до поры помалкивал и только посматривал на дверь.
Тема: работает ночью – СИСТЕМА СТАНИСЛАВСКОГО
Мне хотелось развлечься, и я завернул в кафе.
Там я немного выпил и подсел к нарядно одетой барышне. Она откровенно скучала.
– Коньячку? По случаю знакомства? – предложил я.
– Но мы не знакомы, – возразила барышня.
– Сейчас познакомимся. Меня зовут Петр Иванович. А вас?
– Анна Петровна, – улыбнулась она.
– Да вы мне в дочки годитесь. Ваше здоровье!
Мы чокнулись.
– Чем вообще занимаетесь? – осведомился я, разваливаясь посвободнее. Барышня была ничего себе, довольно изящная. Слишком накрашенная, но это необходимое и достаточное условие.
– Я работаю ночью, – она потупилась. Меня покоробил ее неуклюжий эвфемизм.
– А где же ужас, летящий на крыльях ночи? – я оглянулся в поисках сутенера.
Она жеманно рассмеялась.
– Думаю, мы поладим, – обнадежил ее я. – Договоримся. Как насчет Госпожи?
– Пока не доверяют, – вздохнула она.
– Жаль. Ну, не беда. И сколько денег это стоит?
– Тысячу рублей. Заходите.
– Что-то дешево, – отозвался я деловито. – За анал, конечно, доплата?
– Нет же, – она вскинула брови. – Я работаю ночью. Я играю Ночь в Театре Юного Зрителя.
Я встал. На мое плечо легла большая рука и усадила обратно. Я покосился: надо мной нависал огромный бугай – кавалер барышни, ненадолго отлучившийся.
– А вот и Ужас, – сообщила барышня. – Он играет Ужас.
– Очень убедительно, – голос мой дрогнул.
И я не ошибся в оценке.
Тема: призраки
Грех
Призрак, поселившийся в дальнем углу комнаты, мне не сильно мешал. Он никому не мешал, потому что ничего не делал, кроме как проступал на фотографиях уродливым пятном.
Я заметил его случайно; в дальнейшем не однажды фотографировал с разных точек, под углами косыми, прямыми и тупыми. Проверял объектив – нет ли пятнышка, не закрываю ли пальцем; ощупывал пустоту, на глаз остававшуюся пустотой, угол и угол, в нем ничего не было. Но снимки показывали, что это не так, что-то есть. Я накрывал призрака кастрюлей, пинал, поливал водой, ставил блюдечко с молоком, изводил расспросами, ругал, хвалил, выдавливал мебелью, но он никуда не девался и продолжал маячить.
– Что с ним делать? – спросил я у приятеля.
– Это неупокоенная душа, – ответил тот. – Я думаю, это душа какой-то вещи. Поэтому она ни хрена не делает и молчит. Что у тебя здесь стояло?
Я пожал плечами.
– Пианино. Давным-давно.
– А что с ним стало?
– Выбросил. Оно сгнило насквозь.
– Что ж – вполне может быть! – воскликнул приятель. – Очевидно, его что-то мучает. Наверное, совесть.
Я посмотрел на него недоверчиво:
– Совесть? У пианино? Скорее, его мучает то, что я свез его на помойку.
– Нет, это будет мучить тебя, когда призраком станешь ты… А сейчас мучается пианино. Что-то оно тебе сделало нехорошее.
Мне пришлось напрячь память.
– Оно прищемило мне пальцы, – припомнил я. – Когда я был маленьким. Когда оно еще только прививало мне любовь к музыке.
– Это серьезно, – кивнул приятель.
– Но у меня все прошло. Слышишь, ты! – я обратился в угол. – Давно все зажило! Я прощаю тебя. К тому же ты искупило вину, ведь ты мне привило любовь к музыке.
Мы сделали пару снимков; пятно упорствовало в раскаянии. Казалось, что призрак даже немного сгустился.
– Плевать оно хотело на твое прощение, – объявил товарищ. – Оно само себя не прощает. Это самое трудное – простить себя.
– Ну, я тоже наплюю. Черт с ним! Пошли репетировать. Эй, пианино! Можешь заниматься самоедством, сколько хочешь, но учти: я тебе очень признателен. Любовь к музыке – откуда ей было взяться без тебя?
Мы перешли в соседнюю комнату, там у меня стояла ударная установка. Я оседлал ее, мой товарищ начал настраивать бас. Я проехался по тарелочкам, и дом замер в ожидании неизбежного-ежедневного.
Тема: кофе – МУЗЫКАЛЬНАЯ ПАУЗА
Пишу вам жалобу.
Начну с того, что Ко и Фе – это ноты. Нот больше, чем вам кажется. Эти две ноты различают лишь люди с очень тонким слухом, хотя воспринимают все подряд.
Основная масса догадывается, что где-то в Эмпиреях играет высокая музыка, имеющая аналог в мире грубых предметов: кофе. Поэтому люди, развитые эстетически, относятся к кофе с благоговением. Я и сам такой. Есть Штраусы кофе, есть Малеры кофе, а я его Бетховен.
Для грубых умов священнодействие, которым делается приготовление кофе, давно является поводом грубо и плоско шутить. Они довольствуются эстрадным растворимым эрзацем.
Но я слышу ноты, звенящие в вышине днем и ночью, летом и зимой: Ко и Фе.
Ими проникнуто мироздание.
Интуитивно с этим согласны даже глухие. Кофе пьют по любому поводу. Даже самое важное – размножение – никогда не обходится без кофе. Вы начинаете с того, что предлагаете попить кофе, а сами начинаете размножаться.
За нотную грамотность я, собственно, здесь и сижу.
Вам не понравилась симфония, которую я написал с добавлением этих нот. Вы имеете дерзость утверждать, что помимо кофе я употребляю внутрь другие неизвестные ноты. Даже если так – а это так, потому что нот, вообще говоря, очень много, – не вам об этом судить, потому что бисер не для свиней.
Да черт с вами. Здесь полным полно композиторов, и мне приятно и лестно находиться в их обществе.
А жалуюсь я на то, что вам медведь наступил на ухо, и вы прописали мне в капельнице бездарную музыку, которая нарушает контрапункт и создает какофонию.
Тема: окна – ЦАРСКИЕ ВРАТА
Царь был деятельным человеком и трудился, не покладая рук. Больше всего он любил рубить окна в государственном заборе.