Троглодит Щепетов Сергей

Глава 1

Счастливчик

«…Женское счастье – был бы милый рядом…» – донеслось из открытого окошка дешевой иномарки на перекрестке. Слова старой песенки навеяли мысль, и я стал ее думать: «С женским счастьем все понятно, а вот с мужским… Наверное, счастье это когда стоишь – после работы усталый – и прикидываешь: к Мане пойти или к Гале? А, может, к Таньке завалиться – давно не был? И каждая будет безумно рада! Можно, конечно, приколоться и… просто отправиться домой. Получается, что я – счастливый мужчина?! Н-да-а… Счастливый-то счастливый, но мне сегодня не до секса, а есть хочется. Впрочем, на пути есть приличная точка питания – можно заглянуть». Эта кафешка считалась спортбаром. Помимо прочего здесь имелось несколько экранов, на которых показывали всевозможные соревнования. Во время крупных чемпионатов публика набивалась сюда поболеть хором. Моего появления никто из посетителей не заметил, поскольку все напряженно следили за финальной частью поединка двух супер-бойцов, известных под псевдонимами Руслан Святогоров и Саня Троглодит. А финал, надо сказать, был драматичным до слез: уже трижды звероподобный Троглодит испускал победный рев, но белокурый витязь Святогоров вновь и вновь вставал с пола и шел в атаку…

Некоторое время я стоял и тоже наблюдал это представление. Со стороны я его еще не видел, поскольку, когда монтировали «прямую трансляцию», лежал на кушетке под опытными руками Сан-Саныча.

Мне повезло – бармен за стойкой был знакомым. Мои вкусы были ему известны, так что он сразу выставил на стойку высокий бокал с томатным соком:

– Как всегда?

– Угу: пять порций без гарнира.

Здесь готовят хорошо и быстро, поэтому я сюда и хожу. Правда, популярность, которой я когда-то гордился, начинает уже утомлять. Я рассчитывал, что на этот раз обойдется – жать руки и чмокать помадой в щеки меня не будут.

А на экране полуживой Святогоров нанес-таки свой победный удар, и злобный Троглодит бессильно повис на канатах – гром оваций здесь и там, слезы счастья на глазах!

Овации стихли, мужчины принялись пить пиво и бурно обсуждать увиденное: каждый совершенно точно знал, как и когда ударить было надо, а как – не надо. Присутствующие женщины вдруг начали проявлять беспокойство: поворачивать головы, вставать и перемещаться – все в одну сторону. «Словно железные опилки к магниту, – подумал я. – Ведь не дадут поесть спокойно, придется бежать».

Вообще-то, мне нравится нравиться женщинам – самец, что поделать! Но не здесь и не сейчас – у меня, говоря честно, отбито практически все. Обезболивающая блокада, которую мне наколол Сан-Саныч, начинает отходить, и скоро мне станет совсем плохо. Дело, конечно, привычное…

Ну, вот и первая ласточка!

– Не помешаю? Я так давно хотела с вами познакомиться! Я смотрела все ваши бои! Вы такой!.. Такой!.. В общем – ах!..

– Хотела – так знакомься! – грубо отвечаю я. – Только имей в виду, что баба у меня уже есть, а про жену я вообще молчу…

– Так вы женаты?!

– Шесть раз!

– Не может быть!

– Может. Ты ж в туалет вроде шла? Ну и иди!

– Ах, какой вы брутальный!

– А у тебя тушь потекла – иди, иди!

– Ой!

Однако свято место пусто не бывает:

– Можно я тебя поцелую?! Ты был просто великолепен!!!

– Нельзя. И каким же местом я был великолепен?

– Ну, когда ты его за канаты выкинул! И стал всем «фак» показывать! Блеск!!! Как я тебя люблю – ты не представляешь!

– Угу… А слабо доставить мне удовольствие, а?

– Конечно! – она стыдливо потупила взор. – Я так давно хотела…

– Ну, так отвали! – я не дал ей закончить фразу. – Не до тебя мне!

– Уй…

Следующая… Нет, похоже, покоя мне не будет! Однако…

И вдруг по залу пронеслась этакая легкая волна. Или шелест. Или веяние. Разговоры мужчин разом стихли, женщины перестали пялиться на меня. И все это потому, что в заведение вошла ОНА.

Елена – тезка известной героини Гомера и по совместительству местная супер-дива. У нее есть все, о чем может мечтать самец вида гомо сапиенс. Ноги, попа, талия, бюст, мордашка… При этом у нее смуглая кожа, которой видно очень много – на ней символическая юбочка и кофточка, открывающая животик и грудь почти до сосков… И походка, какая у нее походка! Это ж просто эротический гипноз! Когда она вышагивает по тротуару с крохотной собачкой на привязи, мужики обмирают, сворачивают шеи, начинают спотыкаться и сталкиваться, потому что смотрят на нее и оторваться не могут. При этом приставать, знакомиться никто даже не пытается – каждому ясно, что такие женщины достаются только «отличникам». В ее жилах смешалась кровь негров, евреев, украинцев и русских. В итоге получилось вот это супер-сексапильное чудо. Оно живет в соседнем подъезде…

– Привет, Троглодит!

– Гут абенд, либе мэдхен!

– Олл райт? Ар ю о'кей?

– Коль ле тов!

Мы с ней не сексуальные партнеры – друг на друга не претендуем. В ней и так за метр восемьдесят, а когда она на шпильках, я, наверное, могу дотянуться макушкой только до ее подмышки. Однако у нас с ней комплементарность – мы понимаем друг друга. У нее филфак и три языка свободно, а у меня провинциальный «пед», но языков я знаю больше.

– Ты что это, Саня?! – она кивнула на выключенный экран. – С дуба упал? Зачем тебе это нужно?

– Да мне не это нужно… – печально усмехнулся я. – Деньги!

– Угу, – тонкая усмешка скривила ее накрашенные губы. – Третью жену решил завести? Тоже мне – султан! У тебя детей-то сколько?

– Официальных – четверо.

– Алименты платишь? – посочувствовала красавица.

– Зачем же? – пожал я плечами. – Я их и так содержу – вместе с мамами. У нас прекрасные отношения! Особенно после разводов.

– Плодовитый! – рассмеялась Ленка. – А предохраняться не пробовал? Знаешь, есть такие штучки…

– Знаю, – кивнул я. – Только мне этого не надо. У меня контрацепция круче – сперматозоиды просто не попадают в сперму. Без воли моей детей быть не может.

– Но ведь есть же! – недоуменно вскинула она брови. – Это как?

– Ты меня спрашиваешь? – пожал я плечами. – А я думал, ты мне ответишь – как женщина.

– А твои жены знают, что ты… бесплоден?

– Нет, конечно!

– А-а, ну тогда все просто! – заулыбалась красавица. – Обычное дело! По статистике…

– Известна мне эта статистика! – отмахнулся я. – Меня другое волнует: они утверждают, что дети мои, и обижаются, если сомневаюсь. Как так можно?! Ведь в любви клянутся и не притворяются, в глаза смотрят и взгляда не отводят, деньги берут как должное – будто в своем праве! И никакой вины, словно совесть чиста! Да я бы со стыда сгорел!

– Ты это серьезно? – вытаращила Ленка накрашенные глаза. И вдруг, откинув назад очаровательную головку, звонко расхохоталась:

– Какая совесть?! Какая вина?! О чем ты?! И, главное, о ком?! Ой, не могу, ой, сейчас описаюсь! Давай-давай, Троглодит, маши кулаками! Зарабатывай деньги! Мужчина должен приносить пользу! Иначе зачем он?

– Мне бабы и даром дают, – обиженно буркнул я.

– Дают, дают, – кивнула Ленка успокаиваясь. – А нафига Святогорову проиграл?

– Хочу решить вопрос с Марь-Иванной, – солидно ответил я. – Только и всего.

– Это кто же такая?

– Да так, старушка – божий одуванчик. Ей деньги нужны на операцию, а взять негде. Теперь, пожалуй, хватит…

И тут на свет явилось емкое блюдо, прикрытое крышкой – мой заказ!

– Мясо будешь? – по-свойски спросил я ее.

– Человечинку? – ухмыльнулась Ленка. – Пожалуй, буду… Не объем?

– Только попробуй! Лучше нож попроси и вилку. Мне-то не надо, я руками ем.

– Ну, точно – троглодит. Где ты раздобыл эту старушку?

– Сменщица моя, – пробурчал я с набитым ртом. – Я ж в библиотеке работаю на полставки. А она – на вторые полставки. Подменяем друг друга.

– Не поняла… – распахнула дива глаза. – Где-где ты работаешь?!

– В библиотеке. Это такое место, где людям книжки выдают – почитать.

– Погоди, погоди… – На ее лице обозначилось полнейшее смятение. – Ты хочешь сказать, что Саня Троглодит – свирепое чудовище, победитель всех и вся – работает библиотекарем?!

– Ну, – самодовольно усмехнулся я и заглотил изрядный кусок полусырого мяса. – А раньше я преподавал историю в школе – в младших классах.

– Ты придуриваешься, Саня? – как-то жалобно, но с надеждой в голосе, спросила Ленка. – Придуриваешься или…

– Или! – твердо заявил я.

– Ты это перестань! – попросила она. – А то ведь влюблюсь…

В ранней юности я был маленьким, толстым и очень некрасивым мальчиком. Мама, папа и бабушка у меня были «ненастоящие» – они взяли меня из детского дома. Говорили, что у меня «врожденная аномалия», однако я ничем не хуже сверстников, просто другой. «Если хочешь быть как все, – говорили мне, – то недостатки свои надо скрывать, а достоинства развивать». Достоинства у меня, конечно, были.

Например, я хорошо учился – лишь по математике и физике у меня были четверки и тройки. Кроме того, я был очень сильным, но мне говорили, что драться нехорошо, а лучше заняться спортом. Я и занялся – сначала тяжелой атлетикой. Очень быстро я выполнил норматив на первый юношеский разряд, но потом вышла заминка – тренеры и медики не хотели допускать меня к серьезным соревнованиям. Тогда я обиделся, бросил возиться с «железом» и перешел в вольную борьбу. Однако история повторилась… А я уже не мог жить без пропахших потом спортзалов и снова сменил «специальность». И так много раз…

Я очень рано начал интересоваться девочками. Однако они даже не смеялись надо мной, они просто недоумевали: как такой уродец может на что-то претендовать?! От безысходности я шел в спортзал и, не надев перчаток, размочаливал вдрызг боксерскую грушу…

Наверное, у каждого подростка есть свой «мир детства» – мир снов и воспоминаний. У меня он тоже был, только какой-то странный. Я рассказывал о нем, и «родители» слушали очень внимательно. Они советовали больше ни с кем не делиться этим – наверное, это, фантазия, заместившая в памяти ребенка не очень приятную реальность.

Мои дни рождения всегда отмечались в узком кругу семьи без всякой помпы. Однако когда мне исполнилось семнадцать лет, «родители» пригласили несколько своих друзей и коллег. Получился не праздник, а расширенное заседание семейного совета. Вот тогда-то мне и объяснили, кто я есть на самом деле и откуда взялся. Не могу сказать, что это меня потрясло до глубины души – я и сам уже почти догадался…

Наш городок всегда считался элитным и закрытым – с КПП на всех въездах и выездах. Однако в нем был педагогический институт, в котором, как говорили, работают специалисты мирового уровня. Наверное, так оно и было на самом деле, но когда я учился на четвертом курсе, институт стал «университетом», а преподаватели начали увольняться один за другим. На пятом курсе я оказался почти сиротой: «бабушка» умерла, «мама» безнадежно повредилась рассудком во время какого-то рискованного эксперимента, а «отец» вышел на пенсию и глухо запил.

Настал день, когда окончательно выяснилось, что мою дипломную работу сразу зачесть как кандидатскую диссертацию невозможно – по чисто формальным причинам. Расстроенный, я пришел домой и застал там совершенно трезвого «отца» в компании нескольких близких друзей. Опять состоялся семейный совет, на котором мне сообщили несколько «паролей и явок», а я дал неформальную «подписку о неразглашении». В результате я вскоре оказался хозяином однокомнатной хрущевки в не самом плохом районе Москвы и начал самостоятельную жизнь.

Через три года работы в школе стало окончательно ясно, что я, пожалуй, просто учитель от Бога, но, при этом совершенно не способен переносить, когда мной помыкает начальство. После очередного скандала я уволился к чертовой матери и устроился в районную библиотеку.

Тут, в общем, было все хорошо, но платили чудовищно мало, а мне мучительно хотелось женской любви и свежего мяса. А еще меня манили спортзалы, татами и ринги…Я начал поиски.

Неожиданно быстро я получил предложение, от которого не стал отказываться. И дело пошло! Вскоре мной всерьез занялись продюсеры и имиджмейкеры. И вот миру явился свирепый, непобедимый и ужасный Саня Троглодит!

Ребята сработали грамотно – мне дали роль, играя которую, почти не нужно притворяться и гримироваться. Пришлось лишь вернуть рельеф заплывшей жирком мускулатуре и регулярно закрашивать проступающую седину.

Меня стали узнавать на улицах, а собачники специально собирались вдоль тропы, чтобы посмотреть, как я бегу свою утреннюю «пятерку» – босиком зимой и летом. А бегаю я, вообще-то, плохо…

Появились деньги – все больше и больше. При первой же возможности я купил подержанную «Шкоду» и сдал на права. Наконец-то я избавился от необходимости ходить пешком и ездить в общественном транспорте!

Дело в том, что с возрастом у меня, наверное, стал портиться характер – я как бы утратил способность переносить чужой выпендреж и хамство. И не важно, кто выеживается – оголтелые пацаны-болельщики или пьяные жлобы, не важно, сколько их и чем вооружены. Даже если меня это не касается – не могу пройти мимо! Пока все обходилось без криминала, но в милиции меня не раз предупреждали, что я хожу по грани. На дорогах, конечно, тоже разное бывает, но все-таки…

А еще… случилось удивительное! Со своим ростом «чуть ниже среднего», с лицом, лишь похожим на человеческое, я вдруг стал нравиться женщинам. В том числе и таким, о которых раньше и мечтать не мог! В начале своей карьеры я успел дважды жениться и развестись, прежде чем понял, что это совершенно не нужно – меня будут любить и без штампа в паспорте.

Позже я, как говорится, «почувствовал разницу». Впервые столкнувшись с вежливым интеллигентом Александром Ивановичем, женщины вздрагивают и отводят глаза. А вот звероподобный хам Саня Троглодит вызывает у многих из них почему-то совсем другую реакцию. Мужчинам этого, наверное, не понять…

Глава 2

Волонтер

Звонок мобильника остановил меня возле самого подъезда. На экранчике высветился знакомый номер.

– Здравствуйте, Владимир Николаевич!

– И ты не болей, Саша, – услышал я бодрый старческий голос.

– Как ваши дела, как здоровье?

– Как всегда и даже хуже! – немедленно последовал ответ. Эта «ритуальная» шутка в какой-то мере играла роль нашего пароля.

– Неужели такое может быть?! – изумился я. Это был отзыв, означающий, что у телефона хозяин, а не кто-то другой.

– Может, может, не волнуйся, – успокоил меня старик. – Слушай внимательно. И отвечай так же. Ученые из института Антропогенеза получили президентский грант на посещение прошлого. Их посланец выбыл из игры в последний момент. Ищут нового. Срочно. Как «приглашенный эксперт» хочу предложить тебя.

– Это почему же? – опешил я. – Вы им что-то…

– Нет! – поспешно прервал меня Владимир Николаевич. – Все остается в силе. Для них ты – «человек с улицы», обыватель с подходящими данными.

– Какими еще… данными? – пробормотал я в полном обалдении.

– Имидж соответствует эпохе, – последовал четкий ответ. – Плюс феноменальные лингвистические способности.

– «Экстерьер», наверное, а не «имидж»… – робко поправил я собеседника. – А причем здесь лингва? Нет у меня к ней феноменальных способностей!

И вдруг до меня дошло – аж мороз по коже пробрал:

– Погодите… Это что же: туда?!

– Ну, плюс-минус, но в целом – да. По нашей старой тропе.

– Ее что… открыли? – колени мои чуть не подломились, захотелось на что-нибудь сесть.

– Ни в коем случае! – успокоил он меня. – Только маячок.

– Понял, – пробормотал я в полной растерянности. – А… Условия?

– Я не собираюсь тебя вербовать, Саша, – уклонился Владимир Николаевич. – Я спрашиваю, можно ли дать им твои координаты и рекомендовать, так сказать. Подробности обсудишь с работодателями, если согласишься на контакт. Наверное, заплатят мало – ученые все-таки.

– Да, – выдохнул я после короткой мучительной паузы. – Рекомендуйте.

– Вот и хорошо. Я тебе потом перезвоню.

И события начали развиваться. Причем стремительно. Следующий звонок прозвучал уже минут через двадцать, когда я отмокал в ванне.

А восемь часов спустя я уже шел по коридорам комплекса в Сколково. Сопровождал меня очень важный дядя в костюме и галстуке, который представился как Илья Сергеевич – главный менеджер компании «Сколково. Хронотуризм». По дороге он рассказывал мне о людях, с которыми предстояло встретиться. Некоторые имена мне были знакомы – по книгам, которые когда-то читал. Только их авторов я никогда не видел и, соответственно, узнать не рассчитывал. «Может, оно и к лучшему – меньше стесняться буду. Но как же себя держать? Какому из двух моих «я» дать свободу?»

Похоже, атмосфера в уютном зальчике была наэлектризована до предела. Едва меня представили, как началось:

– Понимаете, нам нужен ученый! Исследователь! Биолог-этолог, историк! Антрополог, в конце концов! Нельзя же так!

Илья Сергеевич сделал жест, вероятно, означающий: «Чем богаты…» или «Жрите, что дают!». Внимание тут же переключилось на меня:

– Молодой человек, у вас хоть какая-нибудь подготовка есть?

– А то! – нагло усмехнулся я. – Лягушек в школе резал!

– Все!!! – на грани истерики выкрикнул кто-то. – Я иду к…

– Одну минутку! – я поднял ладонь в останавливающем жесте. – Зачем вы меня сюда звали? Чтоб «Аватар» цитировать?

Повисла недоуменная пауза. Впрочем, она оказалась довольно короткой:

– Э-э… Александр… Иванович, а какие у вас, собственно, претензии к «Аватару»?

– Да почти ничего, – пожал я плечами. – Лук с тетивой через плечо не носят. А главный герой по повадке не мужик-солдафон, а натуральная баба. Или пацан-подросток. В остальном нормально – пипл хавает.

– Что ж, это уже интересно! – как-то облегченно загомонили присутствующие. – Илья Сергеевич, все-таки скажите нам, на чем основан этот ваш выбор?

– Скажу! – с готовностью кивнул менеджер. – Данное мероприятие отличается от обычного хронопутешествия тем, что посланец должен попасть в очень глубокое прошлое с высокой точностью. Иначе он наверняка окажется на пустом месте и никакой информации за 24 часа добыть не сможет. Надеюсь, я правильно излагаю исходные данные? Чтобы обеспечить требуемую точность, кроме прочего, старт должен состояться в расчетное время – не раньше и не позже. До этого времени осталось двадцать часов, шестнадцать минут… – он посмотрел на часы, – и сорок две секунды.

Это, по сути, первый серьезный научный эксперимент, доверенный нашей фирме. В этой связи мы обратились в высокие инстанции и получили разрешение воспользоваться некоторыми секретными наработками лабораторий группы «Хронос», широко известной в узких кругах…

– …американской разведки, – добавил кто-то из зала. Раздались смешки, обстановка несколько разрядилась.

– С вашего позволения, я продолжу, – не смутился менеджер. – Мы подготовили материал для «информационного погружения» посланца в прошлое – данные о местности, а также пусть фрагментарные, но жизненно необходимые сведения о языке и обычаях аборигенов. Ваш основной кандидат это погружение прошел и на другой день был госпитализирован с подозрением на острый аппендицит. А его дублер…

– Илья Сергеевич, нельзя ли ближе к делу! – раздалось сразу несколько голосов из зала. – Время ж идет!

– Да, время идет! – несколько раздраженно отреагировал менеджер. – С тех пор вы отклонили четырех добровольцев, а трое потенциальных наемников отказались сами в связи с высоким риском и низкой оплатой. Я уполномочен нашим руководством поставить вас в известность, что господин Никитин Александр Иванович – последняя кандидатура, которая может быть рассмотрена нами совместно.

Как видите, Александр Иванович имеет подходящую внешность, а его физические данные, поверьте мне, выше всяких похвал. По нашим сведениям, господин Никитин обладает феноменальной способностью к коммуникации на незнакомых языках. Его анкетные данные у вас на руках.

В случае же отклонения и этой кандидатуры, – с оттенком угрозы продолжил Илья Сергеевич, – наша фирма официально снимает с себя всю дополнительную ответственность. Переброска может состояться, но на условиях обычного хронотуризма. Какие будут вопросы – ко мне или, может быть, к Александру Ивановичу?

Как я заметил, листочки плотной глянцевой бумаги действительно были у всех на руках, но сначала никто и не думал читать, что на них написано. А вот теперь заинтересовались.

– А-а, так вы, все-таки, историк?

– В какой-то мере, – солидно кивнул я. – Учитель.

– А скажите, Нижнеудинск – это где?

– Между Уралом и Чукоткой, – усмехнулся я и добавил для смягчения шутки: – Разглашать не велено.

– Атом? – понимающе спросил кто-то.

– Радиация, – поддакнул я. – Разве не видно?

– Не говорите глупостей, молодой человек, – строго сказал сухонький старичок. – Таких мутаций не бывает. Но я вас действительно где-то видел…

– Вчера по телевизору?

– Я никогда не смотрю те… А, вспомнил!

Он назвал иностранного автора. Я немедленно подхватил и проговорил название монографии на языке оригинала. А потом почесал затылок и добавил страницу и номер рисунка.

– Да-да… – пробормотал ученый, напряженно всматриваясь в мое лицо. – Удивительное сходство!

– Чего тут удивительного? – пожал я плечами. – Он же с меня рисовал!

– Вы тогда еще не родились, – махнул ладошкой старичок. – Но ваша эрудиция впечатляет. Может быть, еще не все потеряно?

Присутствующие затихли, слушая наш диалог. Наверное, этот старичок был великим ученым, которого все уважали.

– Александр…Иванович, вы позволите мне задать несколько вопросов? Не в качестве экзамена, конечно, а так, чтобы составить представление. Вы же понимаете: мы оказались в трудном положении.

– Никаких проблем – спрашивайте!

– Скажите, кто такие неандертальцы – в вашем понимании, конечно.

– Уж во всяком случае, – вздохнул я, – они не наши предки. Кроманьонцы – тоже не наши предки. Они – мы и есть. Те и другие появились примерно триста тысяч лет назад, но в разных местах. Одни на территории Европы, а другие – в Африке. Со своей родины кроманьонцы добрались до Европы примерно сорок тысяч лет назад. А тридцатью тысячами датируется самая поздняя находка останков неандертальца. Они вымерли, исчезли бесследно.

Некоторые считают, что кроманьонцы их ассимилировали, что в каждом из нас есть капля неандертальской крови. В пользу такой гипотезы говорит то, что среди людей иногда рождаются уроды, вроде меня – очень похожие на реконструкции ученых.

Однако большинство специалистов, по-моему, считают, что никакой метисации не было: Homo sapiens и Homo neandertalensis – разные виды и скрещиваться не могли.

В общем, неандертальцы сотни тысяч лет жили в суровом климате приледниковой зоны и питались в основном мясом. Мозгов в их головах было не меньше, а то и больше, чем у нас с вами. Через 10 тысяч лет после встречи с кроманьонцами «альтернативное человечество» исчезло.

На этом я закончил излагать конспект одного из своих школьных уроков и добавил:

– Если я правильно понял, мне предлагают отправиться в прошлое, и выяснить, почему это случилось. Так?

– Решить этот вопрос нельзя! – поднял сухонький палец ученый. – Тем более за двадцать четыре часа пребывания. Однако мы надеемся получить веские аргументы «за» или «против» уже существующих гипотез. Или, может быть, материал для создания принципиально новой гипотезы.

– А можно мне вопрос? – поднял ладонь представительный дядя, похожий на министра. – Скажите, Александр Иванович, вам сообщили условия и размер оплаты?

– Да, конечно.

– И вы не отказались?

– Пока еще нет.

– М-м… А почему? Каковы ваши мотивы? Это что: романтика, жажда славы, поиски приключений? Или что-то другое? Если не секрет, конечно…

– Ваше беспокойство мне понятно, – кивнул я. – И отвечу однозначно: таки нет! Нет у меня тяги к суициду – ни сознательной, ни подсознательной! Я не изощренный самоубийца. Более того, скажу вам по секрету, за жизнь свою любимую кому угодно глотку порву!

– Так зачем же вам это?

– А вот желаю поддержать престиж российской науки! – насмешливо взмахнул я руками. – Чем не повод? А если серьезно… А если серьезно, то мне самому интересно, понимаете?

Времени на сборы оказалось катастрофически мало. Особенно с учетом того, что мне пришлось улаживать кое-какие личные дела – чтобы умирать было спокойнее. Облегчало ситуацию то, что материальную часть подготовили еще до моего появления, причем вполне грамотно. Мне предстояло отправиться в путь с рюкзаком, закамуфлированным под кожаный мешок. В нем я понесу много чего полезного: брикеты пеммикана, аптечку, бусы, ножи, зажигалки и прочее, включая гранаты разного назначения, изображающие окатанные камни из речки. И пулемет.

Вообще-то, огнестрельное оружие мне брать не хотелось. Стреляю я хорошо – из чего угодно. В том смысле, что в цель попадаю, если покажут, как целиться и на что нажимать. А вот разобрать агрегат, почистить и, главное, снова собрать – для меня проблема. Знакомые стрелки говорили, что руки у меня хорошие, но растут не из того места. Понятно, конечно, что дело тут в мозгах, а не в руках… Однако в данном случае мои инструкторы насели плотно – бери хоть что-нибудь, что увеличит шансы на выживание, не подводи людей! В общем, мне – полному дилетанту – сосватали какого-то уродца: нечто совсем короткоствольное с большущим магазином, выполняющем роль рукоятки. В нем содержалось много маленьких патронов.

С этой штукой – пистолет-пулемет называется – я игрался на стрельбище минут 40. Оказалось, что в моих нехилых ручках данным агрегатом можно валить лес – на расстоянии метров 10. А если палить в толпу длинными очередями, то, наверное, метрах на двадцати никого в живых не останется. Попробовал стрелять на 30 и 40 метров, но получилось значительно хуже – при стрельбе очередями большой разброс, а одиночными неэффективно. В общем, неплохая игрушка, но только для ближнего боя. Замена магазина мне показалась слишком сложной операцией, и второй я не взял – конце концов, не на войну же иду!

Незадолго до старта я любовался на себя в зеркале – хорош! Просто красавец! Ноги босые, нечесаная седая грива до плеч и набедренная повязка из медвежьей шкуры. На лбу над бровями изогнутая кость – кусочек чьего-то ребра длиной сантиметров 10. На концах она обвязана ремешком, который, как бандана, слегка придавливает мою шевелюру. На шее висит потрескавшийся от старости клык саблезуба. За спиной мешок из плохо выделанной кожи, а в руке, конечно, сучковатая палица средних размеров.

Все, что снаружи, разумеется, грязное, засаленное, со следами длительного небрежного употребления, однако исполнено по последнему слову науки и техники. Амулет на лбу, конечно, вовсе не обломок ребра. В эту штучку встроены две видеокамеры и таймер. Видеть цифры на нем я, конечно, не могу, зато на ощупь можно посчитать зарубки. Их количество будет уменьшаться по ходу дела: каждая – один час. Сейчас их 24 и они мелкие, поскольку еле помещаются на свободном пространстве. Ремешок-бандана на голове в основном прикрыт волосами. Снять его практически невозможно – если только вместе со скальпом. Я сам настоял на таком креплении.

Клык на шее – тоже, конечно, имитация. В нем еще один таймер – уже с минутами и секундами, а также мощный фонарь – надо только свернуть на сторону кончик. Палица оказалась хороша – из армированного пластика «под дуб», прекрасно центрированная, со следами обработки каменным рубилом. В ней спрятан мощный электрошокер – если полностью «утопить» сучок в рукоятку, то, наверное, и мамонта можно свалить. А вот набедренная повязка сделана из настоящей шкуры и не содержит никаких секретов, поскольку велика вероятность, что мне придется обходиться без нее.

Глава 3

Контакт

И вот я стою под низким серым небом и смотрю на заснеженные горы вдали. А вокруг – на три стороны – желтовато-зеленая, с пологими холмами, степь до горизонта, освещенная тусклым сквозь дымку солнцем. Редкая жесткая трава по колено, ее волнами гоняет холодный ветер. Красота, пустота, безысходность… Впрочем, жизнь тут есть – суслики чирикают, птицы летают, а вдали, если присмотреться, пасутся какие-то травоядные.

Надо полагать, что к стенке моего желудка уже намертво присосалась микроскопическая капсула. И желудочный сок начал растворять ее оболочку – время пошло. Когда она растворится совсем, загадочная сила выплюнет меня обратно под стартовый купол в Сколково. Меня или то, что от меня останется…

При подготовке я успел наслушаться всяких страстей о возможных ошибках или неточностях во времени и месте прибытия. Плотность населения в те времена была ничтожна, так что можно было оказаться вдали от нужного поселения. Или, того хуже, как раз там, где нужно, но до того, как тут поселились люди, либо после того, как они исчезли. В последнем случае такая ошибка снимала с меня всю ответственность – что тут поделаешь? А вот в первом… Местные пейзажи мне показывали во время «информационного погружения», но я, осмотрев и засняв здешнюю панораму, так и не смог решить, «то» это или «не то».

«Одно, пожалуй, несомненно – от гор я нахожусь слишком далеко. Основные видимые вершины, вроде бы, узнаются, но друг относительно друга они расположены как-то не так. Надо полагать, другой ракурс. Прежде, чем приближаться к ним, надо, наверное, несколько километров пройти вдоль. Посмотреть, как будет меняться пейзаж – может, что и прояснится».

И я пошел. Сначала по «целине», а потом по еле заметной тропинке, протоптанной, наверное, животными. Поначалу все было хорошо и даже приятно. В голове текли неспешные мысли о том, что я, не первый год изображающий дикаря, на самом деле человек сугубо городской – даже на рыбалке ни разу не был, никогда не ходил за грибами. В семье такой традиции не было, а самого как-то не тянуло. Природу я не знаю и не понимаю – наверное, напрасно…

И вдруг – ни с того, ни с сего – в душе возник какой-то дискомфорт, появилась этакая легкая тоска и тревога. Это было мне знакомо: я уже давно заметил, что подобное состояние возникает перед какими-нибудь неприятностями. Прямой связи тут нет – гадость может и не случиться, но чаще все-таки случается… Я даже придумал способ бороться с этим «роком» – надо изменить нормальный ход событий. Например, пройти на работу другой дорогой, поехать на метро, а не на автобусе, перейти дорогу не здесь, а там. Это, конечно, не панацея, но иногда помогает. Или так только кажется.

«А что можно изменить здесь? И в чем, собственно, дело? Не так суслики чирикают? Не так птицы летают? А как, собственно, должны?» Я шел по тропе и пытался вслушиваться-всматриваться в окружающий мир, время от времени останавливался, поворачивался и оглядывал пройденный путь. Иногда мне мерещилось какое-то шевеление в траве на перегибах склонов, иногда казалось, что кто-то смотрит мне в спину. Все вдруг стало плохо: ветер холодный, земля бугристая, рюкзак тяжелый, а дурацкий клык при каждом шаге стукает по груди: «Я тут прямо как младенец в джунглях! А может, за мной саблезубый тигр крадется? Или окружает стая гиен? Ща-ас ка-ак накинутся! Угу… Они накинутся, а я их из пулемета – трат-та-та! Знай наших, которые из двадцать первого века! Мы вооружены и очень опасны! Вообще-то, совсем не смешно…Здоровенные гиены, кажется, входили в состав мамонтовой фауны и вполне могут тут водиться. Пулемет у меня есть, но он, разумеется, на самом дне рюкзака. Надо бы достать…»

Рюкзак я поставил на землю, развязал ремешки и раскрыл горловину. Первым делом снял и швырнул туда надоевший фальшивый клык – потом надену! Снаряжение я загружал в мешок самостоятельно и оно, разумеется, лежало в нем валом и вперемешку. Прежде, чем я докопался до оружия, под руку попались «бусы» – колотые и чуть окатанные агаты на ремешке. Против воли залюбовался – камушки специально подбирали самые яркие, чтоб можно было использовать их как подарки или валюту. Налюбовавшись, я намотал связку на левое запястье: «Красиво! Может, такой браслет при контакте сразу поднимет мой ранг – без всякого мордобития? Оставлю пока…»

Тут я поднял глаза, мельком глянул вдаль и вздрогнул: «Блин горелый! Вот теперь это точно не глюк! – Пулемет мигом нашелся, я схватил его и навел короткий ствол куда-то вдаль. – Что это было?! Да ничего… Просто некий наблюдатель на бугре решил сменить позицию – встал, перебежал на другое место и снова залег. Это, значит, пока я в мешке рылся… А он с копьем вроде бы… Вот он, контакт! А ученые переживали, что я вообще никого не встречу! Мне говорили, что в подобных случаях инициативу надо брать в свои руки – это однозначно!»

Я и взял ее: вскочил на ноги, взмахнул руками над головой и заорал во всю глотку:

– Э-гей!! Кто там есть!! Выходи, я тебя видел!!

Сначала реакции не было никакой – только посвист ветра. Я уже начал сомневаться в том, что действительно кого-то видел, как вдруг…

Они появились почти одновременно – здесь и там. Скорее всего, просто встали из травы. Шесть человек, образовав широкую дугу, стояли и смотрели на меня. До них было, наверное, метров 200. Я разглядел только, что на них короткие балахоны из шкур и у каждого по несколько небольших копий или дротиков.

В этой ситуации я не придумал ничего лучше, чем встать, гордо распрямив плечи, сложить на груди руки и ждать дальнейшего развития событий. Дождался…

Туземцы рассматривали меня минут пять, а потом пошли на сближение. Делали они это очень осторожно – то ли боялись меня спугнуть, то ли сами были готовы в любой момент пуститься наутек. Когда до ближайшего воина-охотника (или наоборот?) осталась сотня метров, мое предположение переросло в уверенность: «Это – кроманьонцы. К моему заданию они, конечно, отношение имеют, но косвенное. Лучше бы на них время не тратить…»

А расстояние сокращалось – 70 метров, 60, 50… На этой дистанции они остановились и обменялись короткими репликами.

– Подходи, не бойся! – приветливо помахал я рукой. – Поговорим за жизнь!

– Кой!! – прозвучало в ответ.

…И летящий дротик превратился в точку – метатель не промахнулся.

«…В бою нет равных Сане Троглодиту – реакция у него как у мухи, а удар как у слона!..» – сказал один «конферансье». И был прав: скорость реакции у меня отменная. Думаю я медленно, а соображать и двигаться могу очень быстро. В общем, от дротика я увернулся (еле-еле!) и сообразил, что бросок был сделан с предельного расстояния: «Если чуть ближе, или если залпом, то хана без вариантов. Бежать! Немедленно увеличить дистанцию!»

И я рванул, успев прихватить только пулемет.

Стометровка получилась, наверное, на уровне мировых рекордов. А вот дальше… Ну, не стайер я, не та конституция. Перешел на шаг, стараясь быстрее восстановить дыхание. И сразу понял: «Ну и дурак же я! Почему сразу не догадался?! Зачем охотнику в степи сразу несколько копий? Конечно же, чтоб кидаться ими! Для контактной охоты хватит и одного. А за кого они могли принять меня? Ну, конечно же, за неандертальца – кого же еще?! А я им ручкой машу – ой, бли-и-ин! Ну, дура-а-ак!»