Первая исповедница Гудкайнд Терри

От переводчиков

Уважаемые любители творчества Терри Гудкайнда, вы видите перед собой неофициальный перевод книги «Первая Исповедница», входящей в новый цикл «Легенда о Магде Сирус». Прежде всего, хочется поблагодарить всех людей, ценящих нас и нашу работу, ведь это очень тяжелый и кропотливый труд. Мы старались, как могли. Но давайте не будем забывать, что среди нас нет профессиональных переводчиков или редакторов, мы такие же обычные фанаты творчества Терри Гудкайнда, как и вы.

Пару слов о самой книги. В ней 103 главы, плюс нечто вроде пролога и эпилога (пояснения и обращение Терри Гудкайнда), перевели мы только обращение автора. «Первая Исповедница» — первая книга нового цикла «Легенда о Магде Сирус», являющегося предысторией цикла «Меч Истины» и показывающего события Великой Войны.

Об официальном переводе на русский язык. Его может не быть, так как «Первая Исповедница» не выходила в печатной форме на языке-оригинале. Терри Гудкайнд решил опробовать рынок электронных книг, а российские издательства не сильно жалуют электронный формат. Подробнее об этом вы можете прочитать в эпилоге.

О творчестве. Как многие знают, Терри Гудкайнд подписал соглашение с американским издательством на выпуск трех новых книг. Первая вышла в прошлом году — «Машина Пророчеств» является началом цикла «Ричард и Кэлен», продолжающего увлекательную историю «Меча Истины». «Первая Исповедница» же не имеет к контракту с издательством никакого отношения.

Глава 1

— Я слышала, как говорили, — призналась пожилая женщина, — что среди нас есть те, кто может больше, чем просто разговаривать с мертвыми.

Отвлекшись от своих раздумий, Магда Сирус хмуро взглянула на женщину, склонившуюся над ее плечом. Женщина была полна решимости, от чего на ее широком ровном лбу залегли глубокие морщины.

— О чем ты говоришь, Тилли?

Поблекшие голубые глаза женщины забегали, проверяя затененные углы слабо освещенной комнаты.

— В нижних пределах Цитадели, где творят свои темные дела те, кто обладает исключительными способностями, говорят, что среди них есть особо одаренные, кто может говорить с душами сквозь завесу жизни, с теми душами, что теперь в мире мертвых.

Магда коснулась дрожащими пальцами морщин на своем лбу.

— Тилли, не будь настолько глупой, чтобы верить этим слухам.

Тилли снова пристально оглядела мрачную комнату, освещенную лишь узкими лучами света, пробивавшимися в щели между плохо подогнанными, покоробившимися ставнями. Над тяжелым деревянным письменным столом, прочно вделанным в каменную стену, в лучах света практически неподвижно висели пылинки.

На столе были видны поблекшие от времени следы темных пятен, порезы, царапины, появившиеся за сотни лет его использования. Края толстой столешницы были неровно стерты и отполированы бесчисленными прикосновениями, от которых со временем на дереве образовался блестящий коричневый налет.

Сидя за столом перед окнами, закрытыми ставнями, Магда погрузилась в воспоминания, заключенные в маленькой серебряной шкатулке, одиноко стоящей перед ней, пока она думала обо всем, что было потеряно для нее навсегда.

Для нее всё было потеряно.

— Это не просто слухи, — мягко, с сочувствием сказала Тилли. — В нижнем пределе Цитадели работает моя подруга, которой я доверяю. Она многое знает, многое видит. Она говорит, что некоторые из тех, кто должен изучать мир мертвых, не просто говорили с ушедшими в тот мир, но делали нечто большее.

— Большее? — Магда не могла себя заставить оторваться от воспоминаний в шкатулке. — О чем ты говоришь?

— Моя подруга говорит, что одарённые там внизу способны даже возвращать людей из мира мёртвых. Я хочу сказать, что, возможно, вы сможете вернуть его назад.

Опершись локтями о стол, Магда прижала кончики пальцев к вискам, пытаясь снова сдержать наворачивающиеся слезы. Она смотрела на высохший цветок, который он однажды подарил ей, редкий белый цветок, за которым он карабкался целый день. Он называл ее своим юным, страстным цветком и говорил, что ее достоин только такой редкий и прекрасный подарок. Так почему же он решил бросить ее таким образом?

— Вернуть назад? Из мёртвых? — Магда, вздохнув, медленно покачала головой. — Добрые духи, Тилли, что на тебя нашло?

Женщина поставила наземь свою деревянную кадку и выпустила из рук мочалку, скользнувшую в мыльную воду. Она наклонилась сильнее, как бы для пущей уверенности, что никто не подслушает, хотя в захламленной, редко использовавшейся кладовой больше никого не было.

— Вы были добры ко мне, госпожа, — сказала Тилли, опуская мягкую, сморщенную от стирки руку на плечо Магды. — Добрее остальных, даже когда в этом не было нужды. Большинство людей не замечают меня, когда я занимаюсь своей работой. Хотя я и проработала здесь большую часть своей жизни, многие даже не знают моего имени. Только вы спрашивали обо мне, одаривали меня улыбкой или кусочком съестного, когда я казалась изможденной. Вы единственная из всех.

Магда похлопала по теплой утешающей руке на своем плече.

— Ты хорошая женщина, Тилли. Большинство людей не замечает простых истин перед собой. Я оказывала тебе внимание не более того, что требуют правила хорошего тона.

Тилли кивнула.

— Правила хорошего тона, которые большинство людей вашего круга соблюдают только в отношении женщин благородного происхождения.

Магда сдержанно улыбнулась.

— Мы все благородные, Тилли. Каждая жизнь…

Магда сглотнула, боясь, что следующее слово может вывести её из себя.

— Драгоценна, — закончила за нее Тилли.

Магда улыбнулась женщине.

— Драгоценна, — согласилась она. — Может быть, я вижу её иначе, потому что не родилась благородной, — она прокашлялась. — Но когда жизнь заканчивается, все кончено. Это и есть жизнь: мы рождаемся, живём, умираем. С того света не вернуться.

Магда обдумала собственные слова и поняла, что они не совсем точны.

Ей впервые пришло в голову, что он мог принести с собой смерть, что, хотя ему и удалось вернуться из рискованного путешествия в мир мертвых, возможно, он так до конца и не освободился от его власти. Может быть, не сумел.

Тилли некоторое время теребила завязки фартука, раздумывая над чем-то.

— Я не хочу расстраивать вас, госпожа, — сказала она наконец. — Вы всегда были ко мне добры и относились с уважением, поэтому я сказала вам то, что не осмелилась бы сказать кому то другому. Но только если вы пожелаете выслушать. Если же нет, только скажите и я никогда больше не упомяну об этом.

Магда глубоко вздохнула.

— Ладно, рассказывай.

Тилли пробежала пальцем по нижней губе, когда в последний раз обежала взглядом мрачную комнату, прежде чем заговорить.

— Там, в усыпальницах, госпожа, вниз по туннелям, разбегающимся далеко под землей, поблизости от мест, где покоятся усопшие и куда не допускают большинство посетителей, как сказала моя подруга, волшебники, работающие над военным делом, нашли способ возвращать к жизни умерших. Хоть, признаюсь, я и не видела этого своими глазами, она душой клянется, что это правда. Если это правда, то возможно… возможно, есть способ вернуть Первого Волшебника Бараха назад, — Тилли выгнула бровь. — У вас достаточно высокое положение, чтобы просить о таких привилегиях.

— Ты так скоро забыла, кто именно мой муж, Тилли? Поверь мне, волшебники — мастера обмана. Они могут вызывать все виды иллюзий, и эти иллюзии могут казаться реальными.

— Нет, госпожа, я не забыла, кем был ваш муж. Его любили многие, и я тоже, — Тилли подняла ведро. Она задержалась, чтобы обдумать слова Магды. — Должно быть, так и есть, как вы говорите. Вам известно об этих иллюзиях гораздо больше, чем мне, — она почтительно склонила голову. — Мне нужно возвращаться к работе, госпожа.

Магда смотрела, на старуху, направляющуюся к двери. Она передвигалась неуверенно, раскачиваясь, прихрамывая после падения прошлой зимой. Видимо, сломанное бедро так и не срослось правильно.

Тилли обернулась, не дойдя до двери.

— Госпожа, я не хотела вас расстраивать разговорами о возвращении любимого человека из мертвых, я знаю, как вы страдаете. Я только хотела помочь.

Вероятно, женщина не могла себе даже представить, что муж Магды, человек, обладавший великой силой и способностями, уже однажды возвращался из мира мертвых. После того, как остальные пропали, пытаясь разгадать пророчество красной луны, восходившей каждую ночь, отчаянный призыв о помощи из Храма Ветров с того света заставил ее мужа самому отправиться в небывалое путешествие.

Он отправился в мир мертвых и вернулся.

Магда знала, что в этот раз он не вернется.

Оставшись ни с чем в мире живых, Магда лишь хотела присоединиться к нему.

Она слегка улыбнулась женщине.

— Я знаю, Тилли. Всё в порядке. Спасибо, что думаешь как помочь.

Тилли поджала губы, затем решила кое-что добавить:

— Госпожа, возможно, вам стоит встретиться с говорящей с духами. Она могла бы связаться с вашим мужем за вас. Внизу есть женщина с такими способностями. По-моему, волшебники советовались с ней по своей работе.

— И что хорошего может выйти из встречи с такой женщиной?

— Возможно, вы могли хотя бы поговорить с ней и попросить помочь с ответами, которые помогли бы вам смириться с тем, что совершил Первый Волшебник Барах. Может быть, ей удастся передать вам его слова с того света и принести мир вашему сердцу.

Магда не понимала, как в ее сердце когда-нибудь мог воцариться мир.

— Вам может понадобиться помощь, госпожа, — добавила Тилли. — Может быть, Первый Волшебник Барах смог бы как-то помочь защитить вас.

Магда бросила хмурый взгляд на женщину через всю маленькую комнату.

— Помочь защитить меня? Что ты имеешь в виду?

Тилли помедлила с ответом.

— Люди жестоки, госпожа. Особенно к тем, кто не благородного происхождения. Вы прекрасная жена Первого Волшебника, и вас очень уважают, несмотря на то, что вы намного моложе его, — Тилли коснулась своих коротких волос, затем указала на Магду. — Ваши длинные волосы — символ вашего положения. Вы воспользовались властью, чтобы выступить перед Советом от имени тех жителей Срединных Земель, кто не имеет права голоса. Вы одна были их голосом. За это вас многие знают и уважают, а не только за то, что вы были женой Первого Волшебника. Но после ухода Мастера Бараха вас некому защитить, поддержать вашу репутацию перед Советом или где-то еще в этом отношении. Вы можете обнаружить, что мир весьма неприветлив к вдове могущественного человека, которая сама по себе не имеет дара и благородного происхождения.

Магда уже думала обо всем этом, но это не должно было стать проблемой, до столкновения с которой она бы дожила.

— Возможно, говорящая с духами могла бы передать вам ценный совет с того света. Может быть, ваш покойный супруг также смог хотя бы объяснить свои мотивы и облегчить вашу боль.

Магда кивнула.

— Спасибо, Тилли. Я подумаю об этом.

Ее пристальный взгляд снова погрузился в серебряную шкатулку воспоминаний. Она не могла представить, почему Барах совершил то, что совершил, или что он мог бы это объяснить из могилы. У него было достаточно возможностей, чтобы объяснить свои мотивы. По крайней мере, он оставил бы послание, ожидающее ее по возвращении.

Она также знала, что Барах ничего не мог бы сделать из могилы, чтобы защитить ее репутацию. Но это уже не имело значения.

Слабый свет свечи упал на пол, когда Тилли открыла дверь на противоположной стороне комнаты.

— Госпожа.

Магда оглянулась через плечо и увидела Тилли, стоящую в дверях и держащую ручку. В коридоре стояли люди с лицами, скрытыми в тени, со сцепленными руками.

— К вам… посетители, госпожа.

Магда отвернулась к столу и бережно закрыла серебряную шкатулку с драгоценными воспоминаниями.

— Впусти их, пожалуйста, Тилли.

Магда знала, что рано или поздно они придут. Оказалось, что это произошло скорее рано, чем поздно. Она планировала покончить со всем этим до того, как они появятся. Похоже, и этому не суждено было сбыться.

Она бы совсем упала духом, но дальше падать было уже некуда. Какое это теперь имело значение? Что вообще имело значение? Скоро все будет кончено.

— Вы хотите, чтобы я осталась, госпожа?

Магда провела своими длинными пальцами по только что причёсанным волосам, лежащим на плече.

Она должна быть сильной. Барах хотел бы, чтобы она была сильной.

— Нет, Тилли, — ответила она, вновь овладев своим голосом. — Всё в порядке. Пожалуйста, впусти их, и можешь возвращаться к работе.

Тилли низко поклонилась и посторонилась, пошире открывая дверь, чтобы мужчины могли пройти. Как только все семеро проскользнули в комнату, Тилли поспешила прочь, закрывая за собой дверь.

Глава 2

Магда подвинула витиевато украшенную серебряную шкатулку к краю стола, поместив ее рядом с коллекцией изношенных изящных инструментов по металлу, полудрагоценных камней в отдельных лотках и маленьких книжек, полных заметок, принадлежавших ее мужу. Она на минуту задержала ладонь на том месте, где были его руки, когда он работал за столом, допоздна в ночной тиши, создавая предметы наподобие удивительного амулета, сделанного им в ту пору, когда война только началась.

Когда она спросила о назначении амулета, он сказал, что это вечное напоминание о призвании, таланте, долге, его смысл жизни. Он сказал, что это олицетворяет основную задачу Боевого Чародея: рубить врага, чтобы уничтожить его до самой души. Рубиново-красный камень в центре запутанных линий, олицетворял кровь врага.

Он сказал, что амулет олицетворяет танец со смертью.

Он носил его каждый день, с тех пор как создал, но оставил в Анклаве Первого Волшебника вместе со своими чёрно-золотым одеянием, одеянием Боевого Чародея, боевыми доспехами, перед тем как он вышел из Замка Волшебника и пролетел несколько тысяч футов до своей смерти.

Магда перекинула длинные каштановые волосы через плечо, когда обернулась к семи мужчинам пересекающим комнату. Она узнала знакомые лица шести членов совета. На каждом из них было каменное выражение. Она подозревала, что выражения были масками, скрывающими смущение, которое они, вероятно, чувствовали от того, зачем пришли.

Она знала, конечно, что они придут, но не так рано. Она думала, что они окажут ей милость и дадут немного больше времени.

С ними был другой мужчина, лицо которого скрывал капюшон свободного коричневого одеяния. Когда они подошли ближе, в слабых лучах света, пробивающегося из закрытых ставней, седьмой человек опустил капюшон на округлые плечи.

Чёрные глаза мужчины были устремлены на неё так, как стервятник пристально смотрит на страдания животного. Люди часто пристально смотрели на неё, но не таким образом.

У него была короткая, широкая, бычья шея. Верхушка головы была покрыта коротко стриженными, жёсткими чёрными волосами. Щетина затемняла нижнюю половину лица. Высокая линия волос делала его лоб и верхнюю часть черепа ещё больше. Линии и морщины лица в большинстве своём имели склонность тянуться к центру, придавая его выражению сжатый, вдавленный вид. Все его грубые черты выглядели крепкими и тупыми, как будто каждая часть этого человека была так же сильна, как его репутация.

На самом деле он не был уродлив, просто выглядел необычно. В каком-то смысле поразительный облик придавал ему сильное, внушительное, властное выражение.

Не было сомнений, что это был сам главный обвинитель Лотейн, многоуважаемый человек, соответствующий своему статусу. Его особые черты, подчеркнутые черными глазами, было ни с чем не спутать. Магда не понимала, что такой человек мог делать в совете, выполняя ничтожное маленькое задание. Это не стоило его времени.

Под суровостью Лотейна, усиленной обветрившимися складками на жестком лице, не скрывалось ни малейшей нотки сострадания, как у остальных. Магде казалось, что этот человек не способен испытывать неловкость, еще меньше стыд, и уж тем более жалость. Грубые черты лица свидетельствовали о том, что он был человеком, который делал свою работу с непреклонной, железной решимостью.

Не далее, чем в прошлое полнолуние все были потрясены, когда Лотейн обвинил в измене весь коллектив Храма, людей, которые по указанию Верховного Совета собрали опасные магические артефакты в Храме Ветров, а затем отправили их в преисподнюю для сохранения до окончания войны. Судебный процесс был сенсацией. В ходе него Лотейн показал, что служители слишком далеко зашли при выполнении задания и не просто заперли больше артефактов, чем были должны, но и сделали так, что их стало почти невозможно вернуть.

В свою защиту некоторые из них сказали, что они верят в попытки Древнего Мира спасти человечество от тирании магии.

Обвинительные приговоры подтвердили, что репутация Лотейна имела преимущество, которое было таким же бритвенно-острым, как и топоры, обезглавившие сотню приговоренных волшебников из службы Храма.

В отважной попытке исправить урон, нанесенный предателями, Лотейн сам, на свой страх и риск отправился в потусторонний мир, в саму преисподнюю, в Храм Ветров. Все переживали за него во время этого путешествия Все боялись потерять человека таких способностей и могущества.

Ко всеобщему облегчению, Лотейн вернулся живым, лишь потрясенным путешествием. К сожалению, урон от команды Храма оказалась больше, чем он подозревал, и он не нашел способа пройти внутрь и вернулся, не имея возможности возместить ущерб, нанесенный осужденной командой Храма.

Лотейн подошел ближе к Магде и жестом подчеркнул формальность вступительной части своего обращения.

— Госпожа Сирус, позвольте принести вам мои соболезнования по поводу несчастной и преждевременной кончины вашего мужа.

Один из членов совета немного склонился.

— Он был великим человеком.

Косой взгляд Лотейна заставил мужчину вернуться в строй к остальным.

— Спасибо, обвинитель Лотейн, — она бросила взгляд на члена совета, который говорил. — Мой муж был действительно великим человеком.

Лотейн поднял темную бровь.

— А как вы думаете, зачем такому великому человеку, любимому своим народом и очаровательной молодой женой, бросаться со стены Замка, чтобы падать несколько тысяч футов с горы и встретить смерть на камнях внизу?

Магда сохраняла голос ровным и говорила простую правду.

— Я не знаю, обвинитель. Он отослал меня на день по поручению. Когда я возвратилась, он был мёртв.

— Действительно, — медленно произнес Лотейн, теребя подбородок и задумчиво уставившись в сторону. — Вы хотите сказать, что подозреваете, что он не желал вашего присутствия здесь, чтобы вы не увидели ужасных увечий, причиненных ему падением на камни с такой высоты?

Магда сглотнула. Она не могла остановиться, в тысячный раз представляя это перед мысленным взором. К тому времени, когда она вернулась, перед людьми уже предстал запечатанный величественный гроб.

В то утро, в скудные часы после того, как она узнала о его смерти, богато украшенный резной кленовый гроб с останками ее мужа был на погребальном костре на валу за пределами анклава Первого Волшебника. Она не могла взглянуть на его лицо в последний раз, потому что тело было закрыто в гробу. Она не просила открыть крышку. Она знала, почему гроб был запечатан.

Погребальный костер горел большую часть дня, в то время, как сотни торжественных людей молча стояли, глядя, как огонь поглощает их возлюбленного лидера, последнюю надежду для многих.

Вместо того, чтобы ответить на такой бестактный вопрос, Магда сменила тему.

— Могу ли я поинтересоваться о деле, приведшем вас сюда, обвинитель Лотейн?

— Если вы не возражаете, госпожа Сирус, я буду задавать вопросы.

Резкость его тона сильно удивила ее.

Видя шокированное выражение ее лица, он изобразил короткую и неискреннюю улыбку.

— Я не хотел прерывать вашу скорбь, но вы видите, что война угрожает нашему существованию. Есть вопросы, разрешение которых является важнейшей задачей для нас всех, поэтому я должен расспросить вас. Это все, что я имел в виду.

Магда была не в настроении отвечать на вопросы. У нее хватало своих проблем. Но она знала этого человека достаточно хорошо, чтобы понять: он не позволит ей разбираться с ее проблемами, пока не закончит со своими.

Она не видела иного выхода, кроме как ответить на его вопросы.

Глава 3

Магда пригладила перед своего платья, собираясь с духом.

— О каких неотложных делах вы должны меня спросить?

Он указал пальцем в сторону ставней.

— Ну, есть проблема с красной луной. — Лотейн удалился на несколько шагов, а потом вернулся. — После того, как я не смог получить доступ в Храм Ветров, другие, вероятно, с возможностями более эффективным для такого специализированного дела, чем у меня, проделали это путешествие. Никто из них не вернулся.

Магда была сбита с толку, не понимая, к чему он клонит.

— Они были достойными, способными людьми, ценными людьми. Это была большая потеря.

Лотейн к ней ближе. Взгляд его черных глаз скользил по предметам на столе, подобно взгляду стервятника, высматривающего объедки среди костей. Он перевернул блокнот пальцем, чтобы разглядеть, что написано на его корешке, перед тем как вновь обратился к ней.

— Этих людей выбрал ваш муж.

— Они были добровольцами.

Он вежливо улыбнулся.

— Да, конечно. Я хотел сказать, что ваш муж выбрал людей, которые должны были пойти в храм и, в конечном итоге, добровольцев настигла смерть.

— Мой муж был Первым Волшебником, — она нахмурилась. — Кто, по-вашему, должен был отбирать людей для такого опасного задания? Совет? Вы?

— Нет, нет, конечно, нет, — он небрежно махнул рукой. — Понятно, что это обязанность Первого Волшебника Бараха, выбирать тех, кто пойдет.

— Тогда к чему вы клоните?

Он улыбнулся ей. Эта улыбка была на его устах, но ее не было в глазах.

— Я хочу сказать, — наконец произнес Лотейн, — что он выбрал людей, которые потерпели неудачу.

Изо всех своих сил Магда отвесила ему пощечину. Шесть членов совета вздохнули, отшатнувшись. Ее рука, возможно, пострадала больше, чем твердое лицо Лотейна, но ей было все равно. Звук пощечины, казалось, повис в воздухе на секунду, прежде чем затихнуть.

Лотейн ответил на удар вежливым поклоном головы.

— Пожалуйста, примите мои извинения, если это звучало, как обвинение.

— Если это было не обвинение, то что тогда?

— Я просто пытаюсь добраться до истины.

— До истины? Истина в том, — прорычала она, — что, пока вы были в преисподней, пытаясь проникнуть в Храм, луна каждую ночь с той самой ночи стала красной, как предупреждение, самое серьезное из возможных предупреждений Храма о том, что приближается какая-то ужасная беда…

Он прервал ее, отвергая эти слова движением руки.

— Красная луна вновь появилась, вероятно, из-за ущерба, нанесенного командой Храма.

— А когда вы вернулись после провала в попытке исправить этот ущерб, Первому Волшебнику пришлось исполнить страшный долг и выбрать добровольца, чтобы ответить на ночной вызов красной луны Храма. И когда первый человек не вернулся, Первый Волшебник должен был послать другого, более опытного волшебника, и когда и тот не вернулся, он должен был снова исполнить свой страшный долг и выбрать еще одного, еще более опытного человека, все они были его друзьями и близкими. Я стояла рядом с ним на крепостном валу каждую ночь, пока он всматривался в красную луну, безутешный, в то время как его друзья пропадали в преисподней один за другим. Безутешный из-за того, что ему пришлось посылать ценных людей, его друзей, тех, кто были мужьями и отцами, на погибель. В итоге, когда никто не достиг цели, мой муж сам отправился в это путешествие, и, в конце концов, заплатил за это своей жизнью.

Лотейн на мгновение позволил установиться звенящей тишине, прежде чем мягко заговорил.

— На самом деле он не платил за это своей жизнью. Он покончил с собой после возвращения.

Магда сверкнула на него глазами.

— На что вы намекаете?

Лотейн с минуту постукивал пальцами, пока изучал ее влажные глаза.

— На то, госпожа Сирус, что он покончил с собой до того, как мы узнали о том, что произошло во время его путешествия в Храм Ветров. Может быть, вы нам расскажете? — он дернул головой. — Ему удалось проникнуть туда?

— Я не знаю, — ответила Магда. Но она знала. Барах рассказал ей, что ему это удалось, и рассказал много больше. — Я была его женой, а не членом совета или…

— Ах, — произнес Лотейн, склонив голову. — Его молодой, чрезвычайно красивой, но совершенно не обладающей даром женой. Разумеется. Понятное дело, волшебник с такими великими способностями не стал бы обсуждать дела, касающиеся безграничной силы, с тем, кто ею не обладает.

Магда сглотнула.

— Это верно.

— Знаете, мне всегда было интересно. Зачем… — он вновь нахмурился, когда его черные глаза остановились на ней. — Ну, зачем человеку с такими выдающимися способностями, талантливому боевому чародею, человеку, бывшему талантливым во всем — от сражений до пророчеств, — зачем такому человеку жениться на женщине, совершенно не имеющей дарований? Я имею в виду, других, кроме… — он оглядел ее сверху донизу.

Он пытался ее подловить, обвиняя в том, что она была лишь красивой побрякушкой, мелкой собственностью могущественного человека. Обвинитель Лотейн нагло обвинял ее в том, что она была просто сексуальной игрушкой, и ничем больше — повторяя то, о чем ходили отвратительные сплетни, как о чем-то само собой разумеющемся, — пытаясь вынудить ее признаться, что на самом деле она была гораздо большим, и знала больше, чем мог знать просто привлекательный символ статуса пожилого человека.

Магда не клюнула на его уловку. Она не желала сообщать этому человеку ничего из того, что знала. Ее чутье говорило, что нельзя рассказывать ему то, что она знала о путешествии Бараха в Храм Ветров.

Она почувствовала, как слезы покатились по щеке и капают с подбородка.

— Потому что он любил меня, — прошептала она.

— Ах, да, конечно. Любовь.

Магда не собиралась объяснять свои отношения с Барахом этому человеку. Обвинитель Лотейн слишком циничен, чтобы понять, что она и Барах значили друг для друга. Лотейн видел ее так, как видели многие люди, как объект желаний, а не человека, каким видел ее Барах.

Один из членов совета, человек по имени Сэдлер, шагнул вперед, всё больше хмурясь обвисшим от старости лицом.

— Если у вас есть важный вопрос, то, пожалуйста, задавайте его. В противном случае я думаю, что вы должны оставить вдову Сирус с ее горем.

— Очень хорошо, — Лотейн заложил руки за спину. — Я бы хотел знать, вы в курсе всех тайных встреч Первого Волшебника Бараха?

Магда нахмурилась.

— Тайные встречи? Что вы имеете в виду? Что за тайные встречи? С кем?

— Об этом я вас и спрашиваю. Известно ли вам о каких-либо его тайных встречах с врагом?

Магда чувствовала, что ее лицо краснеет от ярости.

— Убирайтесь.

Ее собственный голос удивил ее опасным спокойствием. Обвинитель мгновение изучал ее глаза, потом повернулся, чтобы уйти.

— Я надеюсь, Первый Волшебник Барах был героем, как думают многие, — сказал он через плечо, — и не участвовал в заговоре.

Большими шагами Магда догнала человека.

— Вы обвиняете мужа в сговоре с врагом?

Лотейн обернулся в дверях и улыбнулся.

— Конечно, нет. Мне просто кажется странным то, что люди, посланные Барахом в Храм Ветров, потерпели неудачу, а потом он сам отправился выполнять это задание в самый разгар войны, когда в нем отчаянно нуждались здесь. Ведь приближающиеся вражеские войска угрожают самому нашему существованию. Вам не кажется странной его расстановка приоритетов? И еще более любопытно то, что после возвращения он поспешил покончить с собой, до того как кто-нибудь успел хотя бы спросить его о том, удалось ли ему проникнуть в Храм, чтобы исправить урон, — он поднял палец. — О, погодите-ка. Мне только что пришло в голову, что раз луна все еще красная, ему не удалось проникнуть внутрь, иначе она бы вновь стала нормальной, пока он был там, — он снова нахмурился. — По крайней мере, даже если он и проник в Храм, ему должно быть не удалось возместить ущерб. Ведь если бы он это сделал, красная луна исчезла бы. Теперь, когда красная луна медленно убывает, очевидно, даже Храм потерял надежду.

Он все еще пытался ее подловить. Магда ничего не ответила.

Его неприязненная улыбка вернулась.

— Надеюсь, вы меня понимаете. Измена — это преступление, способное запятнать позором даже мертвых. И конечно, сознательная помощь лицу, совершающему измену, также является изменой и будет стоить такому человеку его прекрасной головы.

Он снова двинулся прочь, но потом вновь повернулся назад.

— И последнее, вдова Сирус. Если я сочту нужным начать официальное расследование, будьте готовы отвечать на вопросы.

Магда дрожала от ярости, глядя на его улыбку. Она не удостоила его ответом, пока он, наконец, не повернулся и не вышел.

Глава 4

Посмотрев, как закрылась дверь, советник Сэдлер повернулся к Магде.

— Я должен извиниться, Леди Сирус.

— Вам нет нужды извиняться, — Магда изогнула бровь. — Если только вы не поддерживаете обвинения Лотейна против моего мужа.

Печаль смягчила выражение его лица.

— Барах был хорошим человеком. Нам всем его не хватает. Боюсь, горечь скорби из-за недавних событий затмила трезвость суждений Лотейна.

Он мельком оглядел остальных пятерых. Хэмбрук и Клей кивнули в знак согласия. Старейшина Каделл ничем не проявил своих чувств. Двое оставшихся, Вестон и Гаймер, отвели глаза в сторону.

— Он не показался мне человеком, охваченным скорбью, — сказала Магда.

Сгорбленный старец, Каделл, мягко коснулся ее плеча.

— В воздухе витает большая беда, Магда, — его рука оставила плечо, чтобы указать на закрытое ставнями окно, выходящее в город Эйдиндрил, позади нее и остальных членов совета. — Все мы находимся на грани истребления. Понятно, что люди испуганы.

Советник Сэдлер испустил озабоченный вздох.

— К тому же, существует большая неразбериха по поводу того, что произошло с Первым Волшебником Барахом. Мы сами не можем понять, а представьте, какие слухи и сплетни распространяются по Цитадели, не говоря уже об остальном городе. Все полагали, что Первый Волшебник Барах всегда будет со своим народом, хранить и защищать его. Многим кажется, что вместо этого он бросил их. Они не понимают, почему. Обвинитель Лотейн лишь озвучил сомнения и беспокойство, произнес вслух то, о чем ходят слухи.

Магда вздернула подбородок.

— Значит, вы считаете, что обвинителю Лотейну подобает озвучивать досужие сплетни? Не думаете ли вы также, что такие разговоры неизвестных людей, не имеющих представления об истинных причинах происходящего, приводят к сфабрикованным обвинениям от самого главного обвинителя и поспешным казням, чтобы только прекратить сплетни и сомнения? Вы так считаете?

Советник Сэдлер немного самодовольно улыбнулся тому, как она это представила.