Первая исповедница Гудкайнд Терри

Глава 45

Лицо Мерритта было словно высечено из камня, как большинство его статуй. Дар, который Магда видела в его глазах, решительно и опасно отливался в них.

— Что значит, Исидора убита?

По этому спокойному, но эмоциональному вопросу, Магда видела, что этот человек имел больше, чем простой характер. У него был совершенный вид сконцентрированной ярости, которая имела потенциал быть ужасающе жестокой, и в то же время он был в состоянии контролировать ее.

Это означало, что он мог собрать ее в кулак.

— Видимо, мне нужно объяснить.

Хоть Мерритт и показался сначала застенчивым, как только дело приняло мрачный оборот, он изменился.

— Так объясните.

Магда поправила сверток под рукой, усаживаясь на плетеную кушетку. Это дало повод отвернуться от его настойчивого лица.

— Я сперва была шокирована смертью мужа, — начала Магда. — Не могла понять, почему он забрал свою собственную жизнь, почему оставил меня одну, оставил всех нас. Люди говорили, что его путешествие в Храм Ветров, в мир мертвых, должно быть, сломило его дух и отняло желание жить. Все приняли это объяснение. Они верили, что Барах всего лишь совершил самоубийство. Когда я подумала об этом, пришла к выводу, что Барах не тот человек, который будет настолько подавлен, что покончит с собой. Кроме того, я была рядом, когда он вернулся из Храма Ветров, и хотя было видно, что муж обеспокоен и растерян, я бы не назвала его подавленным. У него было столько всего, ради чего он мог жить, столько вещей, которые имели смысл для него, так много людей, о которых он заботился, так много незаконченной и важной работы. Барах не убил бы себя из-за отчаяния. Он заботился о нас слишком сильно, чтобы совершить такое. Так как Новый мир в опасности, у него были все причины, чтобы сражаться за нас.

— Тогда почему он сделал это? — спросил Мерритт, подходя к столу и окидывая взглядом меч.

— Это я и пытаюсь выяснить. Барах знал, я не поверю, будто он просто хотел покончить с жизнью. Он полагался на меня, верил, что я пойму — самоубийство не имеет смысла. Понимал, я узнаю, он сделал это лишь для нашей защиты. Таков он был. Это смысл его жизни. Поэтому Барах был Первым Волшебником. Был Боевым Чародеем, в конце концов. Он принял это призвание очень серьезно. Боевые Чародеи никогда не сдаются. Они находят способ обойти любое препятствие, даже если этот путь приводит к их собственной смерти. Он называл путь Боевого Чародея танцем со смертью. Вскоре после его кончины, я нашла записку, указывающую мне искать истину. Почему-то, по какой-то причине, он не мог сделать этого сам. Барах, не просто как мой муж, но как Первый Волшебник, возложил на меня ответственность над поиском истины. Это связано с чем-то большим, не только с Барахом. Это касается жизней всех. Даже до того, как я нашла записку, знала, что должна найти ответы не только для Бараха или себя, но и из-за того, что все наши жизни под угрозой. По причинам, которых я до сих пор не понимаю, он возложил эту обязанность на меня. В его записке сказано: «Твоя судьба — найти истину».

Мерритт, стоя у стола и глядя на меч, услышал это и повернулся.

— Вы хотите сказать, там написано: «Твоя судьба — найти истину»? — нахмурившись, спросил он.

Магда напряглась, пытаясь воспроизвести в памяти точные слова. У нее не было с собой записки. Она спрятала ее в Замке, в секретном помещении, на рабочем месте Бараха.

Магда не знала, почему точные слова были так важны Мерритту. Это, казалось, не значимый момент. Однако, она знала, что волшебники воспринимают слова по-другому. Вещи, которые могут казаться неважными кому-то еще, часто самые важные для них.

— Теперь, когда вы упомянули об этом, не думаю, что смогу вспомнить точно. Полагаю, в ваших словах больше смысла. Найти истину.

Мерритт кивнул, опять поворачиваясь к ней широкой спиной.

— И что случилось потом?

— Вскоре после того, как я нашла записку, фактически в тот же день, Лорд Рал ждал встречи со мной. Когда я говорила с ним, сноходец, который, очевидно, находился в моем разуме, почти убил меня, прежде чем я начала искать ответы. В некотором смысле, это было их началом. Я успела произнести посвящение Лорду Ралу и защититься. Но почему сноходец скрывался в моем разуме в первую очередь? Я ведь даже не одаренная.

— Вы минуту назад сказали, что верите: Барах возложил важную обязанность на вас, — сказал Мерритт, — задачу, которая очень важна для нашего общего выживания.

— Это так, — произнесла Магда, — но вопрос в том, как сноходец узнал об этом? Почему он для начала скрывался именно в моем разуме?

— Я понимаю вас, — сказал Мерритт, сжав руки за спиной и сделав несколько шагов в раздумьях. — Может быть, из-за смерти Бараха сноходец лишь пытался выяснить, что вы знали о делах Первого Волшебника, планах в войне, создаваемом оружие и прочем.

— Думаю, в этом есть смысл, — ответила Магда. — Не знаю, как это возможно, чтобы я была важна для будущего наших людей, но Барах верил в это. Сноходцы, очевидно, считали, будто я достаточна важна, чтобы залезть в первую очередь в мои мысли, и конечно же поверили наверняка, когда я нашла записку. Когда я увидела, что в ней, они тоже узнали это. Но до этого, зачем им было залезать в мысли человека, который ничего не значит. Я ведь никто.

— Вы не никто, — произнес Мерритт удивленным жалостливым голосом, взглянув на нее. — Может, советники и отрезали волосы после смерти Бараха, но это не сделало вас никем. Вы до сих пор Магда Сирус, такая же, как раньше, с прежними способностями, с прежним потенциалом, теми же мыслями, и с той же способностью мыслить за себя.

— Я не была рождена благородной или одаренной. Это делает меня никем для большинства людей Срединных Земель.

Мерритт остановился перед столом и вновь уставился на блестящий меч на красном бархате.

— То, что они отрезали волосы, не делает вас никем в собственных мыслях и на это не влияет мнение остальных, разве не так?

Магда не сдержала улыбки.

— Я всегда так думала. Хотя, это часто вовлекает меня в неприятности. Прежде чем я встретила Бараха, люди часто говорили, что я не знаю своего места. Меня никогда не заботило, что думают обо мне люди, или что они думают о моем месте. Но всегда верила, что должна думать за себя сама и действовать соответственно. Мой статус иногда препятствовал мне, но я никогда не руководствовалась им.

— Хорошо. — Мерритт отвернулся от меча и сложил руки, отклоняясь от стола к ней. — И как вы поступили дальше?

— Я говорила со многими людьми, которые были близки к Бараху, пытаясь найти подсказки. Это не увенчалось успехом. Поэтому я пошла к говорящей с духами, в надежде, что ее уникальные способности прольют свет. Исидора сказала, что она всего лишь помощница говорящей с духами и та не может принять меня. Я была в отчаянии, поэтому сказала ей, что верю в самопожертвование Бараха ради защиты всех нас и надеюсь, что говорящая с духами сможет попросить у него ответов. Я уверила ее, что думала: нечто важное случилось, когда Барах отправился в Храм Ветров в мир мертвых. Она была мне необходима, чтобы связаться с ним там, в подземном мире. Я сообщила, что не все в порядке в Замке Волшебников, и верю, враг уже здесь, среди нас. В конце концов, как узнал бы обо мне сноходец прямо из Древнего Мира? Я сказала ей, что Совет не верит мне. Сказала, что если права, то враг может направить сноходцев против говорящей с духами, помешать ей помогать волшебникам в развитии защиты. В итоге, я поймала Исидору на том, что она и есть говорящая с духами. Я убедила ее, что из-за собственной важности, она находится в большой опасности, сноходцы могут захватить ее разум. Это заставило Исидору произнести посвящение. Когда она произнесла его, рассказала историю убийства людей Гранденгарта и то, как она узнала, что их духи не в безопасности в мире мертвых, которому они принадлежали. Рассказала так же, как вы забрали ее глаза. — Магде было неуютно. — Не понимаю, как она смогла сделать такую ужасную вещь. Я не могла понять, как она… ну, как она могла позволить волшебнику так изменить ее, превратить во что-то очень отличающееся от того, кем она родилась.

— Если даже вы думаете об этом так расстроено, представьте, что я чувствовал, — сказал Мерритт.

Магда взглянула в его глаза. Ей пришлось отвернуться от тени боли, которую она увидела в них.

— Из рассказа Исидоры, я узнала, как неохотно вы сделали это, и как решительно она была настроена. Пока я сожалею о том, что Исидора отдала, мне также жаль и вас, за то ужасное бремя, которое она взвалила на Вас. Она только начинала говорить мне, что это не так ужасно, как я считаю, и какое замечательное зрение вы подарили ей. Но прежде, чем она смогла закончить объяснение и связаться с миром духов для меня, на нас напал какой-то монстр и…

Мерритт жестом заставил ее замолчать.

— Что значит «монстр»?

Магда пожала плечами.

— Он выглядел, как мужчина, почти такой же огромный, как вы. Невообразимо сильный. Сначала я подумала, что он, должно быть, одаренный и использовал магию. Когда я ударила его ножом, не было крови. Я взглянула на него, и увидела мертвого. Запах его был таким же.

Мерритт нахмурился, на лбу образовались складки.

— Мертвый? В каком смысле, увидели мертвого?

— Он был почерневшим, плоть иссохла и местами даже выглядела разлагающейся и распавшейся на части. Он выглядел, как труп.

Мерритт сложил руки на груди.

— Это действительно подходит под описание мертвеца. Но там же было темно? Вы уверены, что достаточно ясно рассмотрели напавшего?

— Было довольно темно, — призналась Магда. — Но у меня был фонарь, и я видела достаточно. Я ранила его много раз, тяжело и глубоко. Лезвие, пронзая его, казалось, не причиняет ни капельки вреда. Исидора тоже использовала свою силу, но не остановила его. Мы пытались… Мы пытались. — Магда сглотнула и опустила глаза, уходя от взгляда Мерритта, прежде чем смогла продолжить. — Он… Он разорвал Исидору на кусочки. Все случилось так быстро. Монстр убил ее прежде, чем мы смогли остановить его, чем смогли сбежать. Позже я поняла, что сноходец секретно скрывался в ее разуме, слушая. Когда я сказала ей, что мне нужна информация из мира духов, не подумала, что сноходец мог уже быть там, в ее разуме. Я думала, что должна заставить ее произнести посвящение, в случае, если сноходец попытается захватить разум. Но я должна была понять, что он мог быть уже там. Сноходец вторгся в мой разум и шпионил за мыслями, когда я даже не подозревала этого, но потом ему не удалось убить меня, потому что я смогла произнести посвящение и изгнать его из разума вовремя. А тогда он, должно быть, шпионил за мной и Исидорой из тени ее разума, но не хотел потерять второй шанс, пытаясь сделать то, в чем потерпел неудачу. Он хотел нас обеих. Поэтому не дал о себе знать, не попытался убить прежде, чем Исидора даст клятву, как это случилось со мной. Вместо этого, он дал поверить, будто мы в безопасности. Возможно, он ускользнул, когда Исидора начала произносить посвящение. Видимо, сноходец хотел успокоить нас мыслью, что мы в безопасности, чтобы ему было легче убить нас, застать врасплох. Я должна была понять, он уже мог быть здесь и наблюдать за Исидорой, поскольку она важна. Я же была только удачным дополнительным уловом, оказавшись вместе с ней. Глупо с моей стороны было рассказывать Исидоре слишком много, до того как она дала клятву. Если бы я убедила Исидору дать клятву с самого начала, сноходец не узнал бы, как, по моему мнению, важна она была в обнаружении тех ответов, которые Барах мне поручил. Враг бы не понял, что должен убить ее прежде, чем она сможет помочь мне.

Против воли Магды, яркие воспоминания о той ужасной бойне вернулись, затуманив мысленный взор.

— Вот почему вы попросили дать клятву перед разговором, — сказал Мерритт больше самому себе.

Магда кивнула, наблюдая, как слезы капают на пол прямо у ее ног.

— Если бы я подумала об этом сначала и убедила Исидору дать клятву, она была бы жива. Освободила бы разум от присутствия сноходца прежде, чем он услышал, что мне нужно и о значимости говорящей с духами.

— Но сноходец не убивал ее, — произнес Мерритт.

Магда смахнула слезы со щек. Она знала, как много Исидора значила для Мерритта. Знала, как неохотно он помогал ей. Магда знала также, что, несмотря на волшебное преобразование, Мерритт считал ее другом.

Магда поборола рыдание. Она не могла заставить себя посмотреть на Мерритта.

— Нет, сноходец не убивал ее. Должно быть, он вышел на контакт с кем-то в Башне, и они послали этого монстра разорвать ее прежде, чем она помогла мне. Это моя вина. Если бы я не пошла к ней, Исидора была бы жива. Или если бы у меня хватило ума понять, как глубоко сноходцы и предатели проникли в Башню, и я убедила бы ее принять защиту уз с самого начала, она была бы жива. Исидора погибла из-за меня.

Глава 46

Мерритт пересек комнату и сел рядом с ней.

— Я теперь понимаю, почему вы думаете, что виновны, но в этом нет вашей вины, госпожа Сирус. Вы не знаете, слушал ли сноходец то, что вы говорили Исидоре.

Магда по-прежнему не могла взглянуть ему в глаза.

— Нет, но я должна была понять, что вероятность этого велика. Должна была это обдумать. Если бы я приняла меры предосторожности, и она бы поклялась сначала в верности Лорду Ралу…

— Это ничего бы не изменило.

Магда посмотрела на него влажными глазами.

— Откуда вы можете это знать?

— Сноходцы знают, что вы ищете ответы, верно?

Магда, почувствовав комок в горле, судорожно глотнула:

— Верно.

— Поэтому, если они знали так много, догадались бы, что рано или поздно вы пойдете на встречу с говорящей с духами, чтобы найти эти ответы. В конце концов, со смертью Бараха, говорящая с духами является следующим звеном логической цепочки ваших поисков — ответов, которые нужны и им тоже. На самом деле, они уже были в ее разуме, тайно слушая наши действия.

— Но если бы я сразу попросила ее присягнуть…

— Разницы бы не было. Разве вы не понимаете? Нам необходимо принять, что они уже узнали все, что могли тайно искать в ее разуме, поэтому они, возможно, прятались там в надежде услышать хоть немного новой информации, которую вы или кто-либо другой могли разгласить Исидоре. Они были там, чтобы шпионить, собирать информацию. Информация много значит на войне. Когда Исидора согласилась поклясться в верности, враги поняли, что настал конец шпионству, поэтому и убили Исидору, прежде чем она смогла открыть вам что-нибудь.

— Но если бы я подумала…

— Если бы вы подумали, что ей следует принести клятву с самого начала, они бы убили ее точно так же. Разговор с ней лишь на некоторое время задержал убийцу, пока сноходцы подслушивали. Они хотели смерти Исидоры по причинам, не зависящим от вас. Она разыскивала жизненно-важные ответы в своей работе, ответы о том, каковы волшебники императора. Она пыталась разузнать, почему враг собирает тела мертвых и что он собирается делать с телами и душами этих людей. Сноходцы не хотели, чтобы Исидора помогла нам понять, что они делают, или почему души этих мертвых до сих пор не с духами в подземном мире, где их место.

— Значит, они знали все, что знала Исидора, — произнесла Магда. Ее взгляд пробежался вокруг, как будто изображая ход мыслей. — Все, что знала Исидора, поставлено под угрозу. Они знали все это.

Мерритт кивнул.

— Так и есть, поэтому мы имеем дело с еще большей проблемой, чем предполагали. Из-за того, что знала Исидора и над чем работала, она уже была обречена. Разговором с ней, вы в действительности лишь отложили смерть. Сейчас важно выяснить, что она знала и, следовательно, что сноходцы узнали, находясь в ее разуме.

Магда провела тыльной стороной ладони по лицу, вытирая слезы и обдумывая последствия. Поиск ответов, истины, теперь стал еще более важным.

— Звучит, вы полагает, что моя неудача в том, что она не произнесла посвящение раньше, никак не повлияла на исход.

— Винить нужно не вас, — согласился он. — Вы могли также просто сказать, что в ее смерти моя вина. В конце концов, именно я дал ей способности, которые сделали Исидору угрозой для врага. Если бы я отказался, она бы, скорее всего, сейчас была жива, не более, чем помогая советами тем, кто носит траур по душам их умерших родственников. Но мы же не можем прожить жизни путем сплошных «что если» и «если бы только». Мы можем лишь стараться стремиться к лучшему. Вот почему истина так важна. Иногда, как и в случае Исидоры, наши навыки привлекают внимание зла. А оно ненавидит тех, кто имеет какие-либо способности. Император Сулакан хочет уничтожить всех одаренных, чтобы сделать любого беспомощным перед ним. Он уже сделал многое в очищении Древнего Мира от магии. Сулакан не может позволить ее распространение здесь, в Новом мире. В ходе этого безумства он готов погубить дар сам по себе, лишить его человечество, готов сделать все для того, чтобы собрать всю власть в своих руках и править с помощью грубой силы. Дар — наши способности — стоят на его пути и делают нас мишенью.

— Это так, — сказала Магда. — Барах говорил мне однажды, что Сулакан лучше уничтожит нас, чем позволит жить в мире, потому что есть риск, что его люди хотят так же свободно прожить свои жизни, как мы.

Мерритт выразил согласие, кивнув.

— Люди, как Исидора или вы, не собираются стоять в стороне и ничего не делать, пока император убивает народ. Исидора сражалась за нас всех. Она была хорошо осведомлена, что может потерять жизнь в этой борьбе. Фактически, я поведал ей об этом. Но мои слова ее не остановили. Она была воином. Как и Вы. Или не будет Магда Сирус искать истину, рискуя собственной жизнью. Если бы вы были чем-то меньше, сдались бы и уехали куда-нибудь в безопасное место. Однако вы до сих пор в Замке, в очаге опасности.

— Нет безопасного места, или, по крайней мере, не скоро будет, — ответила Магда. — Безопасность лишь иллюзия, когда зло на охоте. Я не могу просто стоять и смотреть на это. Мне нужно действовать.

— Мы все можем быть только теми, кто мы есть, ни больше, ни меньше, — сказал Мерритт.

— Прекрасное мнение. — Магда пригладила складки на юбке, лежащей на коленях. — Поэтому вы дали волю ее желаниям, когда могли сказать «нет»?

Он долгое время смотрел прямо в комнату.

— Это путь, который она избрала. Люди должны жить своей судьбой.

Эти слова было похоже на те, что Барах написал в записке Магде. «Живи той жизнью, какой можешь жить только ты».

Магда не была уверена, прав ли Мерритт, но теперь стало понятно, что она не ответственна за убийство Исидоры.

— Спасибо, Волшебник Мерритт, что вы помогли мне взглянуть на это по-другому. Теперь я вижу, чтобы быть в безопасности, нужно больше, чем просто заставить произнести клятву. Хотя, должна признать, я чувствую некоторую вину, что чувствую себя лучше. Не легко освобождать себя от вины.

— Леди Сирус, не вы причина ее смерти. Зло любит перекладывать вину на невинных. Не позволяйте им этого.

Магда кивнула, убрав немного волос за ухо.

— Пожалуйста, я буду чувствовать себя лучше, если бы вы называли меня просто Магда.

Его улыбка добавила тепла, что сделало лицо еще более приятным.

— И я просто Мерритт.

К Магде вернулась улыбка, но быстро исчезла.

— Боюсь, мне нужно задать несколько вопросов, Мерритт, которые тебе не понравятся, но я должна это сделать, если хочу узнать истину.

Он слегка откинулся назад.

— Правда? И что же ты должна узнать?

Глава 47

— Почему ты покинул Замок?

Мерритт встал и подошел к столу с мечом.

— Я хотел побыть один, поработать в покое, — сказал он, стоя к ней спиной. — Думаю, Замок… беспокойное место.

— Серьезно? По величине и свойствам того, что я вижу в этой комнате, не говоря уже о том, что Исидора рассказала мне, я бы сказала, что ты человек, который сосредоточен и напряжен. Думаю, у тебя должна быть причина поважнее этой.

Он оглянулся через плечо.

— Хорошо, помимо этого, там небезопасно.

— Понимаю. Но почему?

— Ты сама сказала, в темных коридорах Замка разгуливают мертвые.

— И ты знал об этом прежде, чем я рассказала об Исидоре, не так ли?

Магда раздумывала, почему же он на самом деле покинул Замок. Для нее не имело смысла, почему волшебник, о котором так высоко думал Барах, покинул важную работу в Замке, где он был бы окружен множеством ресурсов, знаниями из книг, инструментами, изобилием предметов, окутанных магией, а так же возможностью обратиться за советом к более опытным, старшим волшебникам.

Кроме того, если дело было в безопасности, в Замке были места под защитой и стражников, и щитов. Она не видела никаких признаков того, что у этого маленького домика есть такие щиты, чтобы защитить работающего Мерритта.

Даже если так, это лишь одна сторона вопроса. Она пыталась придать непринужденность важным вопросам. Он, казалось, почувствовал это. Мерритт обернулся, серьезно посмотрев на нее, и снова согнул мускулистые руки.

— Почему ты просто не скажешь мне, что хочешь узнать, Магда?

Она подняла подбородок.

— Хорошо, сейчас.

Она ненавидела плохо высказываться о ком-то, но больше не знала, как еще добраться до основной правды без обвинений, поэтому Мерритт мог хотя бы высказать свою точку зрения.

— Я слышала, ты ответственен за смерть нескольких волшебников — хороших людей, которые были важны в войне. Так же я слышала, что, кроме этих смертей, ты оставил людей, которых вел за собой и отказался помочь в важной работе по нашей защите. Некоторые даже говорят, что ты предатель. Что-нибудь из этого правда?

Он глядел на нее с минуту. Магда думала, что в даре в его глазах появляется искра опасности. Достаточно странно, но она, кажется, ошиблась. Его выражение было странно нечитаемым. В некотором смысле, это было хуже, потому что оно скрывало его внутренние чувства. Магда чувствовала, что предала себя, попросив его ответить на такие волнующие обвинения, но так много находилось под угрозой, что она не могла игнорировать столь серьезные обвинения.

— Если верить тому, что говорят люди, — наконец произнес он жутко спокойным голосом, — я слышал, ты и Лорд Рал разыграли шоу перед Советом, показывая, что сноходцы в Замке и захватывают разумы людей, и все для того, чтобы вы двое могли запугать людей, заставить их поклясться в верности Лорду Ралу.

— Но ты знаешь Альрика Рала, — Магда чувствовала, как краснеет. — Ты знаешь, почему он создал узы.

— А может, я не знаю его так хорошо, как думал. Что еще мне остается делать, если я начну слушать людей, во что верить? Люди говорят, по словам никого иного, как Главного Обвинителя Лотейна, у Бараха были тайные встречи с людьми, которые могли быть секретными агентами врага. Обвинитель публично заявил, что он подозревает, будто Барах мог быть частью заговора, и, возможно, убедил тебя согласиться с коварным планом. — Мерритт сложил руки за спиной, подходя к ней и продолжая говорить. — Хуже того, многие люди и в Замке, и здесь, внизу, в городе Эйдиндриле открыто думают, что Барах ответственен за неудачи на войне. Они предполагают, что он ошибочно втянул нас в войну с самого начала и соврал насчет ее причин. Они говорят, что если бы он по-настоящему защищал наши интересы, мы не проигрывали бы войну. Говорят, что Барах, скорее всего, совершил самоубийство потому, что почувствовал вину перед собственными обреченными людьми.

Магда вскочила на ноги.

— Но Барах не втягивал нас в войну. Мы подверглись вторжению!

Мерритт пожал плечами.

— Люди говорят иначе. Они говорят, что на нас вовсе не нападали, и это мы начали кровопролитие. Говорят, ты, Альрик и Барах были в заговоре с самого начала, использовали войну, чтобы Лорд Рал смог захватить власть над Срединными Землями и сделать их частью Д'Хары.

— Но ты знаешь, что сноходцы…

— Да, да, я знаю, что сноходцы реальны, но зачем мне верить в эти нелепые россказни, будто они уже здесь, на свободе в Замке, только потому, что ты так говоришь? Нет доказательств, кроме твоих собственных историй о том, как они напали на тебя и послали монстров убить Исидору, когда вы были наедине. Зачем мне снимать вероятную вину с тебя и Бараха, высказанную никем иным, как нашим выдающимся Обвинителем и некоторыми членами Совета? Ведь они заявляют, что твои дикие истории о заговоре против наших людей и предателях среди нас на самом деле придуманы лишь для того, чтобы отвлечь всех от твоей собственной вины. Как я проигнорирую такие серьезные обвинения? — Он развел перед ней руки. — Так скажи мне. Неужели ты предатель Срединных Земель, как говорят многие люди?

Магда сглотнула. Она была уверена, что ее лицо ярко красное.

— Так как ты больше не живешь в Замке, должно быть, услышал некоторые из самых безобразных сплетней.

Он вскинул бровь так, что это заставило бы ее отступить на шаг, если бы на пути не было кушетки.

— Сплетней? Не просто сплетней, но подозрений даже высоких чиновников. Люди говорят, раз обвинения столь серьезны, видимо, они что-то значат. Так скажи мне Магда. Разве они правдивы? Я хочу знать, если говорю с предателем. Думаю, у меня есть право знать, прежде чем отвечу на какие-либо вопросы.

Ее руки сжались в кулак, когда она свирепо посмотрела на него.

— Ничто из этого не правда. Все ложь. Мерзкая, презренная ложь. — Она отвела глаза в сторону. — Но я признаю, что не могу донести до тебя правду. Хотела бы, но не могу.

Тогда Мерритт поступил очень странно. Он улыбнулся.

— И я бы хотел донести до тебя правду. Но правда может показаться ничтожно мала и незначима, когда сравнивается с горой лжи.

Магда была рассержена. Она ненавидела, когда такие ужасные вещи говорят о Барахе. Знала, что некоторые люди верят в подобную ложь, хотя правда в том, что он отдал жизнь ради защиты людей Срединных Земель. Магда до сих пор не знала почему, но знала, что именно из-за этого умер Барах.

Мерритт развел руками.

— Разве эти обвинения делают Бараха виновным? А тебя?

— Нет.

— Ах, но ты беспокоишься, что эти же обвинения делают виновным меня. Ты так думаешь, потому что обвинения столь серьезны, что просто обязаны быть правдой.

— Я поняла тебя. — Магда отвела взгляд от его глаз, вытирая слезу, катящуюся по щеке. — Прости, Мерритт, что была так несправедлива. Прости, что пришла к тебе из ниоткуда, без приглашения, и посмела задавать вопросы о том, что слышала. Но они о нашем выживании. Если я ошибусь, и доверюсь не тому человеку, мы все можем заплатить жизнями.

— По крайней мере, у тебя хватило учтивости прийти и спросить меня правду, вместо того, чтобы принять ложь. — Его улыбка наполнилась грустью. — Так нелепо, я посвятил большую часть моей жизненной работы поиску способа убедиться, что мы знаем правду, когда она важна, когда наши жизни под угрозой, а сейчас ложь лежит между мной и этой работой.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Магда. — На самом деле понимаю. Я чувствую, что должна доказать мою невиновность и, в то же время, чувствую себя беспомощной, потому что не могу сделать это.

Его улыбка обнадеживала.

— Барах быль весьма выдающимся человеком, не дураком. Я всегда думал, что должна быть веская причина того, почему он посчитал тебя достойной стоять рядом с ним. Барах верил в тебя. Это говорит о многом.

Магда чувствовала противоречивость. Она не хотела спрашивать его о том, что слышала, не хотела доверять обвинениям, но, в то же время, хотела разобраться с вопросами.

— Я могу сказать по твоему лицу, как ты волнуешься. Ты не знаешь меня, поэтому понятно, что не хочешь верить. Почему бы тебе не продолжить и не спросить о вещах, которые ты хочешь знать.

Магда кивнула, вновь садясь, надеясь, что сидя ей удастся избавиться от некоторой неудобности в ряде вопросов.

— Я слышала обвинения от волшебников, что люди умерли, потому что ты оставил свою обязанность им. Мне нужно знать, почему они считали ответственным за смерти. Нужно знать, тот ли ты человек, который уйдет и оставит других умирать. Понимаю, что не справедливо для меня повторять обвинения за другими или ожидать, что получу ответы на них. Ты, конечно, не обязан говорить мне правду. — Она заглянула в его глаза. — Но пожалуйста, Мерритт, я пытаюсь найти ответы о том, что на самом деле происходит. Верю, что Замок, все наши жизни, в смертельной опасности. Мне необходимо выяснить, что здесь творится, пока не слишком поздно. Не мог бы ты не обижаться на мои вопросы и просто сказать правду?

— И как я докажу тебе, что говорю правду?

Она слегка улыбнулась.

— Так случилось, что правда много значит для меня. Барах часто говорил, что я проклятие лжецов. Полагаю, я та, кто может узнать правду, когда ее говорят, или распознать ложь, я часто так могу, хотя у меня нет настоящей способности отличить правду ото лжи. Мне хочется услышать твою версию.