Провокатор Шалыгин Вячеслав

– Хорошо, – ровным голосом, как и прежде, без всяких эмоций, сказала хозяйка. – Жди здесь, тебя отвезут.

– Я приехал с рапортом… – осмелился напомнить Гюрза. – С рапортом для хозяина, лидера стражи Верля Омни Седьмого.

– Он больше не твой хозяин, Гюрза, – сказала женщина. – С этого момента ты, как и все именные агенты, служишь только мне. Я новый приор стражи Арианна Дей Первая.

– Рад служить, госпожа. – Гюрза склонился теперь уже значительно ниже, чем вначале.

Должность новой хозяйки впечатляла. По человеческим меркам Арианна занимала весьма высокий пост, вроде начальника службы безопасности региона, а по званию была на полпути от аналога полковника к аналогу генерала. Если по старинной табели – бригадиром. Но особенно впечатляло, что она женщина. Среди воинов змеиного клана вообще редко встречались женщины, а уж на такой высокой должности… Гюрза попытался вспомнить, но безуспешно. Арианна была первой на его памяти.

Странно было, что целый приор стражи лично встречает агентуру, но тут, скорее всего, свою роль сыграло стечение обстоятельств. Например, в процессе изучения новой зоны ответственности госпожа Арианна виртуально забрела в Тушинский купол, решила для острастки проверить посты и заметила приближающийся автомобиль с агентами. Тьфу бы на него, мало ли в день приезжает чиновников с челобитными и агентов с рапортами, ведь не всякую информацию доверишь виртуальному пространству, но тут сработала сигнализация. Арианна заинтересовалась ситуацией и решила прокачать ее лично. В качестве тренировки, чтобы не терять оперативную форму.

Вполне реальный сценарий. Но даже если было по-другому, какая разница агенту Гюрзе? Ему выпал шанс прогнуться перед новым начальством, вот и все, о чем ему следовало сейчас думать.

– Твой отчет важен?

Гюрза немного растерялся. Вопрос был странным. Не сказать, что бессмысленным или хотя бы нелогичным, нет, по большому счету вопрос был как вопрос, но ответить на него с ходу Гюрза почему-то затруднялся. Секунду поразмыслив, агент понял, в чем подвох. Чисто женским был вопрос, вот в чем проблема. Впрочем, когда-то давно, в прежней жизни, агент был женат, и ему приходилось отвечать на подобные вопросы практически ежедневно.

– Мой отчет касается Ночного Потрошителя, госпожа приор стражи. Того самого, который с декабря двенадцатого года и по текущий момент убил двадцать достойных воинов клана, патрулировавших улицы города, а также покушался на жизнь эрга Северно-западного купола Цинтия Тод Второго.

– Вы установили личность убийцы? – В бесстрастном голосе женщины послышался намек на эмоции.

– Нет, но я знаю, где его искать.

– Искать днем? – уточнила Арианна.

Ей стало интересно, без сомнений. Голос потеплел, голова немного склонилась набок, глаза чуть сузились, но зрачки, наоборот, расширились и стали почти нормальными, в смысле – круглыми.

– Да, госпожа. Сегодня Ночной Потрошитель должен прийти в условленное место, чтобы забрать важный пакет. Место ему указал я. Поимка Потрошителя станет хорошим началом вашей службы в нашем регионе…

Зрачки у Арианны схлопнулись, как створки жемчужной раковины. Гюрза осекся и виновато потупил взор. Он сболтнул лишнего, но сделал это намеренно. С одной стороны, чтобы показать новой хозяйке, что недаром носит подаренное кланом имя, но с другой – чтобы она, не дай бог, не подумала, что слуга умнее нее.

Неизвестно, какие выводы сделала Арианна, но мимолетный ветерок гнева не превратился в бурю. Ее зрачки снова чуть расширились, и она продолжила расспросы все тем же ровным, спокойным голосом:

– Потрошитель будет не один?

– С группой, но это не проблема. Обычно в таких группах один-два сильных бойца, а остальные загонщики. Проще говоря, пушечное мясо.

– Отвлекающие внимание, – по-своему сформулировала Арианна.

– Да, госпожа. Убить их легко даже вашему покорному слуге. Воинам клана сделать это будет еще проще.

– Когда и где появится Потрошитель?

– Здесь, – в глазах у Гюрзы промелькнула искра азарта. – Под мостом через Сходню.

– Малая река, впадающая в большую к востоку отсюда? Так близко к куполу? Почему?

– Устраивать тайники вблизи куполов – вполне в духе Сопротивления. Люди считают, что серпиенсы дальнозорки и не видят, что творится у них под носом.

– Не понимаю. – Арианна чуть качнула головой. – Они думают, что мы слишком самоуверенны и не допускаем даже мысли о подобной дерзости – тайниках вблизи купола?

– Да, госпожа. – Гюрза мысленно поаплодировал. Эта дамочка хорошо соображала и, что важнее всего, не корчила из себя высшее существо. В работе этот нюанс мог оказаться крайне полезным. – Чуть выше по течению Сходни по мосту проходит шоссе. Потрошитель придет к мосту… – Гюрза вскинул руку и с удовольствием взглянул на украшающую запястье новенькую «Омегу», – через сорок минут.

– Примерно три мены, – вслух перевела Арианна «сорок минут» в свою систему счисления времени. – Хорошо, Гюрза. За поимку Потрошителя назначена большая награда, ты получишь ее.

Гюрза в очередной раз почтительно склонился.

Когда агент поднял голову, выяснилось, что объемное изображение хозяйки исчезло, а одновременно исчезла и залитая кровью машина. Под мутным куполом безопасности остался лишь Гюрза. Хотя формально не только он, еще остался разлитый по земле искрящийся туман, который, впрочем, быстро исчез, оставив агента в полном одиночестве.

Сквозь мутную стенку малого купола можно было рассмотреть лишь общие очертания. Поначалу, когда пузырь только-только накрыл подъехавшую машину, видимость была относительно приличной, но очень скоро купол помутнел, и наблюдателям пришлось довольствоваться своеобразным театром теней. Вот размытый контур авто будто бы уменьшился по вертикали, и от «оплывшей», как свечка, машины отделилось темное пятно, скорее всего, выбрался один из пассажиров. Некоторое время ничего не происходило, а затем малое пятно шевельнулось и вытянулось в верхней части по горизонтали – словно человек поднял руку. Вот силуэт машины исчез вовсе, и за мутной стенкой пузыря осталось только одно пятно – размытый контур человека.

– Раскусили, гады, – шепнул майор Воронцов. – Как всегда.

Минут пять под малым куполом ничего не происходило, а затем вновь что-то изменилось. Какая-то тень будто бы выросла из-под земли и, достигнув определенных размеров – с машину, остановилась в росте, а затем поглотила малое пятно. Стенки мутного пузыря быстро просветлели, как бы истончились, а вскоре исчезли вовсе. На площадке у шлюза осталась новая машина, почти не отличимая от той, что несколько минут назад превратилась вместе с водителем в прах. Воронцов этого не видел, но опыт подсказывал майору, что так все и было. Змеевики засекли спрятанную в авто взрывчатку и, решив, что шофер – это диверсант-смертник, бесшумно и бездымно разложили на молекулы и машину, и фугас, и водителя. От греха подальше. А то, что шофер ни при чем – издержки. Да и кому это интересно? Серпиенсам плевать, Сопротивлению – одним пособником меньше, родным и близким – они знали, на что идет их родственничек. Короче, не проблема.

А вот то, что ехавший пассажиром провокатор наверняка уцелел, – проблема. Реальная проблема. Во-первых, этот скользкий гад снова уползал из поставленной Воронцовым ловушки, что доказывало полную несостоятельность Ворона как оперативника. Во-вторых, уползая, он вновь сохранял инкогнито. И, в-третьих, сохранял жизнь, а с ней и возможность по-прежнему мешать Ворону во всех его начинаниях.

Не надо было ждать, когда машина подъедет к куполу. Взорвали бы сразу, где-нибудь на Волоколамке, проблема была бы решена. Но Воронцову захотелось спецэффектов. Чтобы жахнуло непременно под куполом. Или хотя бы вблизи. Вот и жахнуло. Как бы. И неуловимый провокатор опять уцелел. Как и дважды до этого случая.

Первый раз Ворон не сумел прицелиться, поскольку деловито беседовавший с серпиенсами предатель, будто бы чувствуя, что попал в перекрестье прицела, постоянно прятался за массивными фигурами хозяев. А во второй раз он, то ли снова чувствуя опасность, то ли уже зная, что за ним охотятся, вдруг сменил логово, машину и манеру одеваться. Ворон едва вовсе не упустил его из вида. Спасибо Учителю, который нашел зацепку и снова вывел группу на провокатора.

Неделю назад это случилось. Ворон сначала воодушевился, но дней через пять снова сник. Скользкий, будто угорь, предатель никак не давался в руки, легко обходя все капканы. Он словно читал мысли Ворона, и это угнетало майора больше всего. А еще Воронцова мучило чувство, что он знаком с предателем. Майор определенно узнавал повадки, фигуру, походку и черты нижней части лица провокатора, но сложить два и два, вычислить по этим приметам подозреваемого у него никак не получалось.

Майор поморщился.

«Не работал никогда мозгой, нечего было и начинать. Пока в ночное ходил, кистенем да ледорубом черепа змеевикам крошил, все было нормально. Почет и уважуха, удовлетворение от работы, месть за товарищей. Нет же, дернул черт поискать новых ощущений, в командиры-оперативники податься. Да еще за провокатора этого запнуться не вовремя. Опытный опер давно раскусил бы гада и на чистую воду вывел, а я все выслеживаю и выследить не могу. Не в свое дело полез, майор. Ох, не в свое. Но теперь ведь не откажешься, засмеют. Да и провокатор уйдет в тину, обидно будет. Так что нет, будем работать, а там увидим, кто кого одолеет».

Воронцов спрятал бинокль за пазуху и, не оборачиваясь к товарищам, буркнул «отходим». Причина смены настроения командира была понятна. Новый провал задания, пусть и мелкого, это – как новая потеря в группе. Хотя трудно сказать, что больше расстраивало Воронцова. С эмоциями у него была явная напряженка, и о погибших бойцах он открыто не скорбел, а вот провалы акций переживал бурно, да так, что у подчиненных частенько летели искры из глаз. Особенно доставалось Ивану, самому молодому бойцу в группе, попади он под горячую руку. И не важно, была на нем хоть капля вины за неудачу или нет. Майору Воронцову, среди своих – Ворону, без разницы. Удалась акция, празднуем все, провалилась – все получаем по первое число. Таким был главный принцип Воронцова, и, положа руку на сердце, именно такой подход к делу вывел группу в число лучших, когда она была чисто «охотничьей».

На дневной работе дела у группы шли явно хуже, и из главного принципа Воронцова была востребована, в основном, вторая часть.

– Может, проследим за машиной? – провожая взглядом черный «Лексус» с тонированными стеклами, предложил боец по прозвищу Леший. – До поля ведь нормально пропасли. Даже заминировать ухитрились. К вечеру, глядишь, еще разок повезет. Если не закладку сделать, так хотя бы морду этого козла рассмотреть. Не вечно же он будет в темных очках ходить и капюшоном прикрываться.

– Бесполезно, – угрюмо проронил Ворон. – Вырулит на МКАД и растворится. Там черных «Лексусов» без номеров по десять штук на километр. Все марионетки на таких катаются.

– Этот не как все, – осторожно заметил Иван. – Тонировка пижонская, зеркальная. Обычно так бомбилы свою рухлядь тонируют. А чтоб казенный «Лексус» – впервые вижу.

– Будь моя воля, каждому казенному под днище по бруску пластита, и привет, – процедил сквозь зубы третий боец, Злой. – Да чтоб разом рвануло. Сукам сучья смерть. Заодно и предателя укирдычили бы.

– Змеевики новых наймут, – спокойно возразил Учитель, самый взрослый и рассудительный член группы, в прошлом, кстати сказать, никакой не учитель, а участковый. – У них на теплые места длинная очередь.

– И очередь эту я бы из пулемета, – напирал Злой. – Длинной очередью. А потом каждому контрольный в глаз!

– А потом и сам, – хмыкнул Леший, – в небо упылил бы. Таких, как ты, пулеметчиков змеевики мигом вычисляют. Потому и работаем либо холодным, либо взрывчаткой.

– А я фартовый! – Злой оскалился в золотозубой улыбке. – Ушел бы и пулемет унес бы! Хотя можно и холодным. Ножом по горлу и за ноги на фонарный столб. Как баранов на бойне! Вон, на МКАД по всему кольцу развесить, да не снимать с недельку. Сразу пропадет у шкурников охота родиной торговать. Как отрежет, зуб даю!

– Злой ты. – Леший снова усмехнулся.

– А то!

– Нельзя объять необъятное, Злой, – устало потирая глаза, произнес Учитель. – Нам провокатора зачистить бы, и то польза делу. Командир, я уже предлагал, но не поленюсь повторить: надо в Особый отдел доложить. Прямиком Деду. Пусть еще пару групп к делу подключит. Сами мы предателя не поймаем, слабо нам.

– А в табло?! – ощетинился Злой. – Мы в хате паникеров, знаешь, на чем вертели?

– Я не с тобой разговариваю, фартовый, – вяло отмахнулся Учитель. – Командир, что молчишь? Медитируешь, что ли?

Воронцов не ответил. Отвернулся и задумчиво уставился на искрящийся вдалеке купол. Он прекрасно понимал, что Учитель прав, но, как и Злой, не находил в себе мужества открыто признать свою несостоятельность. С той лишь разницей, что не ерепенился, а угрюмо молчал.

– Учитель прав, – вместо командира негромко проговорил Леший, строго глядя на Злого. – По-старинке больше нельзя работать. Надо технический отдел подключать и людей побольше. Дело ведь нешуточное. Против нашей репутации безопасность всего Сопротивления на карту поставлена. Не имеем права на такой риск идти.

Злой явно хотел что-то возразить, но придержал язык и только помотал головой, выражая этим движением и свое несогласие, и мнение о морально-волевых качествах товарищей, и вообще отношение к новому миру, вроде бы ставшему в одночасье родной и милой Злому зоной, да вот, поди ж ты, какой странной! Не воровской и не «красной». А хозяин в ней вообще нелюдь. Змей ходячий. Ну, не беспредел ли, если по большому счету?

– А что мы имеем? – подал голос молчавший до сих пор боец по прозвищу Фюрер. Откуда взялась странная кличка, было понятно с первого взгляда. Фюрер почти не снимал германское кепи. Да если и снимал, бритая голова и свастика, наколотая на затылке, говорили сами за себя. – С чем к Деду пойдем? Да, светился этот хрен поблизости от явок на Кузнецком и в Бутово, да, спалила стража эти хаты, да, знакомая внешность у предателя. В общих чертах. А если конкретно, мы что имеем?

– Видеозаписи, голос, подозрения. – Учитель пожал плечами.

– Ja, natrlich,[1] – Фюрер усмехнулся. – Видео на длинном фокусе, голос с уличными помехами, а подозрения на уровне паранойи: раз адреса и пароли знал, значит, свой. Все за уши притянуто. Дед за такую видимость работы только пинка наладит. А потом догонит и добавит, чтобы впредь не отвлекали по мелочам.

– Для этого и нужен технический отдел, – сохраняя полное спокойствие, сказал Учитель. – Пусть колдуют, помехи вычищают, картинку обрабатывают… они знают, что делать. А что до паранойи… ночью она ни разу не подвела.

– Ночью нас чутье хранило, – снова вмешался Леший.

– Фюрер про него и толкует. Только выпендриться решил, словечко умное вспомнил. Под грамотного косит.

– Слышь, мент, а ты, что ли, тут самый грамотный? – вскинулся Фюрер. – Чего ж предателя не поймаешь? Лапки кверху поднял! Разнылся! Команди-ир, надо доложить, подмогу вызвать!

– Помолчал бы. – Учитель поморщился.

– А то что?! – Фюрер резко подался вперед, едва не боднув Учителя. – Арестуешь меня, да? В обезьянник посадишь? Так не привыкать мне, сидел, когда с пацанами негров порезали. А потом вышел «за отсутствием состава» и на таких, как ты, мусоров, положил с прибором, понял?!

– Фюрер, засохни, – негромко, но солидно пробасил Леший. – Теперь все водной упряжке. И менты, и зэки, и негры со скинхедами.

Слово Лешего в группе весило не меньше, чем слово командира. И если уж Злой, ходок со стажем, слушался Лешего, то бывший скинхед и подавно. Заместитель командира был для него авторитетом почти на уровне какого-нибудь близкого подручного Адольфа. Фюрер мгновенно сбросил обороты.

– А чего он?.. – Фюрер махнул рукой и насупился. – У меня, если что, высшее юридическое.

– Папенькой купленное, – ухмыльнулся Злой.

– Отставить разговоры! – закончив, наконец, медитировать, приказал Ворон. – Отходим, сказано. Учитель первым, Леший замыкающим. У Сходни притормозим, тайник под Волоколамкой проверим. Вопросы? Нет вопросов? Марш!..

…Прежде чем подойти к тайнику, группа сделала короткую остановку в обугленных развалинах небольшого домишки рядом с пепелищем, некогда бывшим заправкой. Во время бойни пятого декабря территория от Южного Тушина до Строгино была основательно перепахана и кое-какие объекты восстановлению не подлежали, а кое-какие просто остались без хозяев. Например, эта заправка с автомойкой на Летной улице. А вот мост через Сходню люди восстановили. И заодно внесли в конструкцию незаметные изменения. Сущие пустяки. Соорудили пару тайников в опорах да заложили в них центнер пластита. На всякий случай. Серпиенсы, понятное дело, взрывчатку нашли и уничтожили, но тайники замуровывать не стали. Мараться еще! Провели свою любимую процедуру «остекления» и успокоились. Мостовые опоры «синего стекла» смотрелись эффектно, спору нет, но недолго. Серпиенсы не учли одного момента: в Москве ничто не остается прозрачным слишком долго. Так и случилось. Через год опоры стали, как и прежде, серыми от сажи и пыли, но серпиенсов это уже не интересовало. Не зацикливались они на таких мелочах.

А зря. Едва опоры моста обрели «нормальный» вид, их тайники снова начали использоваться по прямому назначению. Затея была дерзкой – хранить запрещенный хабар под носом у серпиенсов, но работала на все сто.

После короткой рекогносцировки группа двинулась, было, к мосту, но была вынуждена снова притормозить в связи с небольшим, но очень странным инцидентом.

– Стойте! – громко прошептал Иван, хватая за рукав Лешего. – Нельзя дальше!

– Ты чего, сынок? – Леший смерил Ивана удивленным взглядом. – Перегрелся?

– Нет, послушайте! Командир! Там засада!

– Увидел чего? – Воронцов присел и жестом приказал всем сделать то же самое.

– Нет, я… услышал… как бы.

– Услышал? – Ворон коротко оглянулся и покачал головой. – Тут метров двести. Как ты мог услышать?

– Я не змеевиков услышал, – торопливо пояснил Иван. – Будто на ухо кто-то шепнул. Засада, мол, дальше ни шагу, задний ход.

– Ссышь, короче, – сделал вывод Злой.

– Я… нет! Послушайте меня хоть раз в жизни! Это реально было. Шептал кто-то.

– Точно перегрелся. – Леший покачал головой. – Оставим его тут, командир?

– Все пойдем. – Воронцов пристально посмотрел на Ивана. – Рядом со мной пойдешь. Если и вправду засада там, поверю.

– Поздно будет, командир. – Иван страдальчески выгнул брови. – Нельзя туда! Ну, поверьте мне, прошу вас!

– Верю. – Ворон кивнул и обвел строгим взглядом группу. – Наполовину. Если малой прав, все в воду. Сразу. Ясно? Под водой плыть, сколько здоровья хватит. Если не хватит до причала, лучше тоните, чем под выстрел змеевикам соваться. Будет хотя бы что похоронить. Левого берега держаться, причал там. Под причалом тоннель есть, под Москву-реку уходит. Он местами под потолок затоплен, но воздушных пузырей хватает. Заканчивается под МКАД. Окажетесь на кольцевой, действуйте по обстановке. Встречаемся на базе. Вопросы?

– Да какие вопросы! – поигрывая финкой, усмехнулся Злой. – Нет там никакой засады, крыша у Ванятки малость поехала. А значит, и заплыва не будет, и вопросы не нужны. Так, братки?

Кивнул, соглашаясь, один Фюрер. Леший и Учитель только многозначительно переглянулись.

– Командир, нам обязательно проверять тайник? – серьезно спросил Учитель.

– Обязательно. – Воронцов указал Ивану место справа от себя. – Сюда иди. – Командир аккуратно взял паренька стальными пальцами за шею и шепнул ему едва слышно: – Запомни, щенок, в поле мандражу места нет. Так что предчувствия свои засунь куда подальше. Вплоть до прибытия на базу. Понял?

– Понял, командир. – Иван сник.

– Вот и молодца. – Ворон указал на мост. – Злой, вперед. Леший, Учитель, прикрывайте. Фюрер, тыл держи.

– В какой опоре тайник?

– Тайник сам проверю. Марш!..

…Когда группа в полном составе втянулась под мост, время вдруг остановилось, а пространство сжалось до мизерного клочка земли на берегу грязноватой городской речки. Иван оказался прав, это поняли сразу все. Наперерез группе метнулся десяток полупрозрачных фигур, и еще столько же зашли в тыл. Люди мгновенно приготовили к бою оружие и даже успели открыть беглый огонь, но перевес был явно на стороне врага. И тут уж было ничего не поделать.

Специальные пули со стальным сердечником останавливали серпиенсов иногда на секунду, иногда на целый десяток, если сбивали с ног. Но, немного отлежавшись, стражники поднимались и снова шли в атаку, так что исход схватки был предрешен.

Вражеское кольцо сжималось, но, что удивительно, серпиенсы не стреляли в ответ, и все бойцы были пока еще живы. В чем причина такой гуманности врага, Воронцов догадывался, и это злило его больше всего. По крайней мере, одного из группы чужаки хотели взять живьем. И Ворон догадывался, кого именно. Да его самого, кого ж еще? Серпиенсы точно знали, на чью группу охотятся, вот только не были уверены, кто же из этих людей пресловутый Ночной Потрошитель. Майор Воронцов проходил в разработках стражи именно под этим псевдонимом. То есть змеевики были намерены взять тепленькими всех шестерых диверсантов, и уже после того, как разберутся кто есть кто, отправить Ворона в карцер, а остальных на небеса.

«А вот дулю вам с маслом!» Воронцов прижался к опоре, перезарядил свой внушительный «Дезерт Игл» и двумя выстрелами в грудь и голову опрокинул на землю ближайшего змеевика. Убить не убил, но отправил в нокаут, а значит, выиграл секунд десять, не меньше. Все-таки размер (в данном случае длинный ствол и калибр «44 магнум») имел значение. Воспользовавшись паузой, Ворон быстро оглянулся и подтолкнул ближайшего бойца, им оказался Иван, к воде.

– Ныряй, малой!

Иван сделал пару длинных шагов и прыгнул в воду.

– Вот он! – донеслось откуда-то сзади.

Воронцов обернулся и увидел во вражеском тылу единственную не полупрозрачную фигуру. И ростом, и сложением этот стражник явно не соответствовал стандартам серпиенсов, да и говорил на их языке он с заметным акцентом. Но самое главное, на нем была хорошо знакомая Воронцову толстовка с капюшоном, а глаза он прятал за большими темными очками.

Провокатор! Майор вскинул оружие, но выстрелить не успел. Между ним и предателем очутились сразу несколько серпиенсов, и Ворон был вынужден резко поменять планы. Он опрокинул четырьмя выстрелами еще двоих наиболее ретивых стражников, метнулся за мостовую опору и в несколько прыжков добрался до уреза воды.

Река была грязноватой, от воды пахло тиной, но удивило Ворона не это. На поверхности не было кругов. А ведь несколькими секундами раньше в Сходню нырнул Иван. Круги должны были остаться. Майор взглянул влево, вниз по течению. Та же относительно спокойная гладь и ничего примечательного. Разве что облачко искрящейся пыли, которую теплый ветерок уносил в сторону большой воды.

Ворон стиснул зубы и резко обернулся. В его сторону, отчаянно матерясь и паля сразу из двух «вальтеров», пятился Злой. Чуть левее к реке полз безоружный Фюрер. Учителя и Лешего не было ни видно, ни слышно.

– Уходи, командир! – не оборачиваясь, заорал Злой. – Уходи скор…

Закончить фразу боец не успел. На миг его окутало синеватое свечение, а затем и сам Злой, и его оружие рассыпались в мельчайший искрящийся прах. Секундой позже и Фюрер отправился водить факельные хороводы с нацистскими праотцами.

Воронцов влепил пулю между глаз ближайшему серпиенсу, истратил оставшиеся два патрона на стражника слева, отшвырнул пистолет и, мысленно проклиная аховую глубину речки, бросился в воду.

Бросок вышел, прямо скажем, неудачным. Ворону показалось, что его случайно зацепил за воротник крюк лебедки. Полегчавшие в воде ноги ушли вперед, тело последовало за ними, а по горлу словно кто-то ударил ребром ладони – на самом деле это был все тот же воротник рубахи.

Зависший в пространстве под углом в сорок пять градусов майор схватился за ворот и попытался встать на ноги, но проклятая «лебедка» тянула его назад со страшной силой. Сцапавший за воротник серпиенс был силен, как буйвол, или кто там у них – динозавр? – и сорваться с крючка майор мог, только сняв рубаху, но Воронцову никак не удавалось изловчиться.

В конце концов старания майора все же принесли свои плоды, рубаха треснула по швам, но серпиенс уже подтянул человека достаточно близко и ухватил его за шею. Ворон попытался вырваться из захвата, но серпиенс держал железной хваткой, да еще и планомерно усиливал ее, явно намереваясь слегка придушить несговорчивую жертву. В глазах у Воронцова потемнело, а руки и ноги стали ватными. Еще секунда – и все, отключка и плен. Майор в последний раз попытался разжать вражеский захват… и неожиданно это ему удалось. А ведь силы были на исходе.

Ворон стряхнул с себя обмякшего врага, обернулся и сразу же понял, в чем дело. Из макушки у змеевика торчал специальный нож ночных охотников: с усиленным клинком, обрезиненной рукояткой и обмотанной изолентой гардой (иначе охотник рисковал получить удар током). Вот только кто его всадил серпиенсу в самое темя, теперь было не узнать. От спасшего Ворона человека осталось лишь стандартное облачко искрящейся пыли. Хотя нет. Узнать было нетрудно. Этот нож принадлежал Лешему.

Майор подхватил тяжеленного серпиенса под мышки, взвалил на себя и, прикрываясь им, как щитом, попятился к воде. Змеевики держали Ворона в прицеле, но не стреляли и, что гораздо важнее, не шли за ним. Все как один остановились у кромки воды и, не мигая, пялились на отступающего человека.

– Это же он, Ночной Потрошитель, что вы стоите?! – донеслось издалека.

– Мы не любим такую воду, – ответил кто-то из серпиенсов.

Ворону показалось, что это была женщина.

– Вот вы странные! – удивленно воскликнул человек. – Уйдет же. Тогда хотя бы убейте его.

– Нет, его должен убить лично эрг, в отместку за брата. Пусть уходит. Теперь мы знаем, как он выглядит, и у нас есть его генетический профиль. Мы найдем его.

«Хрен вы меня найдете!»

Майор набрал воздуха и нырнул. Мутная вода уютно укрыла его непроницаемым для света одеялом и понесла в направлении большой реки. Воронцов несколькими сильными гребками подкорректировал маршрут и, экономя кислород, снова расслабился, полагаясь на течение. Найдут они, размечтались! Полтора года искали, не нашли. Если б не этот ублюдок, провокатор, так и тряслись бы по ночам скользкие хозяева мира, пугали бы друг друга Потрошителем.

Ворон сделал еще пару гребков и попытался нащупать что-нибудь вроде опор причала. По всем расчетам, майор должен был уже доплыть. Хотя, возможно, на восприятие времени повлияла нехватка кислорода и на самом деле причал был еще далеко. Воронцов на миг запаниковал, но быстро взял себя в руки, сделал очередной сильный гребок и… больно треснулся лбом в опору причала.

«Твою мать!»

Майор вынырнул в затхлом полумраке узкого пространства между поверхностью реки и причалом, шумно выдохнул, судорожно вдохнул и едва заметно улыбнулся. Еще никогда такая жуткая вонь не казалась ему такой приятной. Да, это была вонь, но воняло тут не чем-нибудь, а жизнью!

Жизнью, которую майор Воронцов теперь был намерен посвятить только одной цели – мести провокатору. Случится это завтра, через неделю, через год, но в одну прекрасную ночь Потрошитель придет в спальню к этому гаду и сделает с ним то, что умеет делать гораздо лучше, чем другие.

Убьет. А вы что подумали?