Охотники ночного города Афанасьев Роман

* * *

Охотники ждали около крыльца — широкого бетонного крыльца с мощным козырьком, под которым могли укрыться от дождя десяток человек. Подстанция «Скорой помощи», как пояснил Григорий, стояла на отшибе, и здесь не должно было быть много людей. Больные сюда не попадали, «Скорая» после вызова развозила пациентов сразу по больницам. Но персонала на подстанции хватало.

Рядом, недалеко от потертых ступенек, стояла машина «Скорой» — небольшой фургончик со старым красным крестом на дверце. Водитель в белом халате стоял рядом и курил, нервно стряхивая пепел в пустую пачку сигарет. Его лицо показалось Алексею знакомым, и он даже сбавил шаг, чтобы лучше рассмотреть водилу, но заметил на крыльце знакомую фигуру в широкополой шляпе и прошел мимо «Скорой». Поднимаясь по ступенькам к Евгению, Кобылин услышал, как за спиной Борода тихо поздоровался с водителем.

— Кобылин, — тихо позвал координатор, — давай сюда.

Алексей бесшумно взлетел по ступенькам, и Евгений шагнул в сторону, освобождая место для Григория, поднимавшегося по лестнице с шумным сопением.

У широких стеклянных дверей, за которыми было темно, как в колодце, их ждали остальные охотники. Кобылин сразу признал Алексея и Семена. Близнецы, как всегда в камуфляже, тихо поздоровались с ним. Еще одному охотнику, что был одет в черную кожаную куртку, Алексей просто кивнул. Этого парня он не знал, но узкое, словно чуть сплющенное лицо, было ему знакомо. Видимо, где-то видел, но лишь мельком.

— Все здесь? — тихо спросил Евгений, когда Григорий наконец поднялся по ступенькам. — Амуниция в порядке, никому ничего не нужно?

— Рации раздавал? — сдавленно спросил Борода. — Или опять вслепую?

Координатор сунул руку в глубокий карман своего черного пальто и вытащил две маленькие рации, больше похожие на детские игрушки. Одну он протянул Григорию, другую — Кобылину.

— Держите, — сказал он. — Первый канал — это я. Второй — общий. Третий — связь между этими двумя. Старайтесь не шуметь, пользуйтесь только в случае крайней необходимости.

— Идет, — буркнул Григорий.

— Задача — очищаем здание, — так же тихо продолжил Евгений. — Предположительно две цели, скорее всего, на первом этаже или в подвале. Но прочесать надо все, возможно, там остался кто-то из персонала или случайно зашедшие прохожие.

— Гнездо? — сухо осведомился Григорий.

— Нет, — Евгений махнул рукой. — Сигнал поступил несколько часов назад, началось это не раньше полудня, так что у них не было времени обосноваться здесь.

— А менты? — спросил незнакомый Алексею охотник. — Они не заявятся?

— Никто их не вызывал, — отозвался Евгений. — Не успели. Видимо, поднялся один из найденных ночью трупов. Нашли бомжа, оставили тут, а он поднялся. Двое есть точно, местный санитар видел обоих, прежде чем удрать.

— А как к нам попала информация? — заинтересовался Кобылин. — Он же не знал, что нам звонить надо?

— Санитар убежал с подстанции, отправился на соседнюю, к другу. А тот, добрая душа, выслушал да накачал его успокоительным. Пошел, конечно, слушок, и он дошел до Виталика, — Евгений махнул рукой в сторону водителя «Скорой». — Дальше мы взяли все в свои руки. Установили наблюдение, отсекли медиков и ментов, Олег поставил здание, что называется, на карантин. Днем зомби сидели тихо, сейчас вечер, выползут на нас сами, долго искать не придется. Все ясно?

Кобылин хотел спросить насчет плана операции, но в последний момент сдержался, помня о своем обещании не лезть в работу координатора. Григорий, перехватив взгляд напарника, нахмурился и спросил сам:

— План действий?

— Первая двойка идет вниз, — отозвался Евгений и кивнул близнецам. — Первый этаж, подвал — ваши. Скорее всего, объекты там, ваша задача — ликвидация.

Близнецы синхронно кивнули и одинаковым движением взялись за свои «калаши». Кобылин молча согласился — самые хорошо вооруженные бойцы идут на ликвидацию, все понятно.

— Кобылин и Борода, — продолжал координатор. — Прочесываете второй этаж и крышу. Просто на всякий случай. Но не халтурьте, загляните в каждый темный уголок. Не исключено, что кто-то из медсестер до сих пор прячется в шкафу. Ничего смешного тут нет, Гриша. Мы не смогли связаться с двумя работницами станции, так что женщины, возможно, еще на территории и, возможно, в шоке. А то и сердечный приступ заработали. Если встретите хотя бы одну — прочесывание прекратить, немедленно сопровождать гражданских лиц к выходу. Виталик здесь не просто так дежурит.

— Понятно, — сказал Борода. — А ты — центр?

— Да, мы с Сергеем ждем вас здесь, у выхода, — подтвердил Евгений. — Если кому-то понадобится поддержка, мы вас подстрахуем. Если вспугнете объекты, гоните их на нас. Мы будем держать выход, остальные выходы заблокированы, на окнах тут решетки. На соседнем здании стоит камера, картинка идет в штаб Вещему, так что подстраховка тоже есть.

— Отлично, — сказал Борода. — Ты, как всегда, на высоте, Джеймс.

Кобылин молча согласился с напарником. Понятно, что план им обрисовали лишь в общих чертах, но даже этого Алексу хватило, чтобы понять — на этот раз никакой халтуры, все проработано до мелочей. Не то что в прошлый раз, когда пришлось иметь дело с подземниками.

— Все, — сказал Евгений, отпирая стеклянные двери своим ключом. — Давайте, ребята, пора двигать. Помните — бить в голову. Даже если руки-ноги объекту поотрывали, все равно — контрольный в голову обязательно.

Близнецы первыми нырнули в темный проем и тут же двинулись вперед по темному коридору, прижимаясь к стенам. Кобылин и Гриша зашли в холл следом, но, повинуясь жесту координатора, свернули к двери из матового стекла.

— Давай, — шепнул Григорий, доставая из недр своей куртки пистолет и щелкая предохранителем.

Кобылин привычным жестом извлек из-за спины дробовик, дослал патрон, и, держа оружие наготове, потянул дверь на себя. За ней обнаружилась темная лестница, ведущая на второй этаж. Кобылин осторожно просочился на площадку, взглянул наверх. Там, на второй площадке, тускло светила табличка над дверью. Алексей на сто процентов был уверен, что на ней написано: «Выход».

— Поднимайся, — одними губами шепнул Борода, становясь на первую ступеньку.

Кобылин на секунду замер, прислушиваясь к темноте. Ничего подозрительного не услышал и потому легким шагом быстро поднялся по лестнице до второй площадки. Замер, держа на прицеле дверь, над которой и в самом деле тускло светила табличка с красными буквами: «Выход».

Григорий медленно поднялся следом и встал с другой стороны двери, держа пистолет у груди. Кобылин бросил взгляд на лестницу — следующий проем уходил выше, на чердак, но он был перегорожен железной решеткой. В центре решетки угадывалась дверь, запертая на огромный висячий замок.

Проследив взгляд напарника, Борода помотал головой и свободной рукой прикоснулся к двери. Кобылин кивнул и осторожно потянул ручку на себя. Дверь оказалась открыта. Тогда Алексей распахнул дверь настежь и, вскинув дробовик, шагнул в темноту.

Очутившись в пустом коридоре, он быстро обернулся и, убедившись, что за спиной тупик с наглухо закрашенным окном, взял на прицел длинный коридор с десятком белых дверей. Рядом бесшумно появился Гриша и опустился на одно колено рядом с напарником. Тотчас внизу, под их ногами, гулко ударили выстрелы — три подряд, очередь из «калашникова». Напарники переглянулись, Борода потянулся к карману, и в этот момент с треском ожили обе рации.

— Контакт с объектами в подвальном помещении, — сообщил Евгений на общей волне. — Соблюдайте осторожность.

Рация смолкла, и Кобылин услышал еще одну автоматную очередь. Выстрелы были слышны плохо, словно оружие обмотали одеялом, и Алексею подумалось, что подвал в здании очень неплох. И, к счастью, не ему выпало его прочесывать. С подвалами у Алексея были связаны самые неприятные воспоминания.

Борода поднялся на ноги и сунул пистолет в кобуру под мышкой. Кобылин с удивлением взглянул на него снизу вверх.

— Расслабься, — посоветовал Борода, глядя на приоткрытую дверь, ведущую на лестницу. — Объекты засекли. Нам бы сейчас к ребятам спуститься да подсобить.

Алексей тоже поднялся на ноги, но дробовик не опустил, он по-прежнему держал на прицеле темный коридор, расчерченный полосами света уличных фонарей, что лился сквозь зарешеченные окна. Григорий задумчиво глянул на пустой коридор, пожевал губами, словно пробуя на вкус какую-то идею.

— Вот что, — решительно сказал он. — Давай, Леха, прочесывай коридор. Загляни в каждую комнату, но особо не задерживайся, ребятам может понадобиться помощь в подвале.

— А ты? — переспросил Алекс.

— Я на чердак, — отозвался Григорий. — Его тоже надо прочесать да на крышу заглянуть. Инструкции надо выполнять.

— Там же замок, — напомнил Кобылин. — Туда никто не мог залезть.

— Могли залезть, но не здесь, — парировал Борода. — Лех, ты как дите, думаешь, на чердак только по лестнице можно попасть?

— Верно, — Кобылин кивнул, признавая ошибку. — А ты как туда попадешь?

— Справлюсь, — бодро отозвался Григорий, запустив руку в карман и чем-то глухо позвякивая. — Замочек плевенький, пару раз ковырнуть, он и откроется.

Снизу вновь донесся гулкий звон выстрелов, и Григорий озабоченно глянул под ноги. Потом покосился на карман с рацией, но она молчала.

— Операция продолжается, — тихо сказал Борода. — Что-то не так.

— Не всех нашли? — предположил Алексей. — Или их больше оказалось?

— Или ребята промахнулись, — продолжил Борода. — Все, Лех, давай ступай, я на чердак. Нечего тут рассусоливать.

Борода распахнул дверь и вышел на площадку — двигался он быстро и бесшумно, и Кобылин не уставал этому поражаться. В обычное время грузный Борода производил много шума — сопел, пыхтел, страдал одышкой, топотал, как слон. Но на дежурстве Григорий преображался и бабочкой порхал в темноте, несмотря на свое телосложение. Как-то Алексей спросил Гришу, как ему это удается, но тот лишь отшутился, сказав, что жить захочешь — еще не так запорхаешь. И лишь много позже Алекс понял, что это была не шутка — прямая угроза жизни заставляет человека преображаться. И очень сильно.

Вот и сейчас, первый звук, что донесся с лестницы, был скрежетом. Борода, оказывается, уже подобрался к двери и взялся за замок. Кобылин ни капельки не сомневался, что Григорий справится с этой железякой, и потому двинулся к первой же двери.

Стараясь ступать тихо и осторожно, Кобылин прошел сквозь темноту, потом вышел на светлое пятно, лежавшее на полу желтоватой лужей. Свет уличного фонаря бил в спину, и тень охотника легла черным пятном на белую дверь. Кобылин потянулся к ручке, с раздражением подумав, что отсутствие света в здании — недоработка координатора операции. Раздражение тут же прошло, когда Алекс сообразил, что свет, скорее всего, выключил персонал еще днем, и, в принципе, нужно было всего лишь щелкнуть выключателем… Но искать выключатель, отвечающий за освещение коридора, было некогда.

Решительно ухватившись за ручку двери, Кобылин толкнул ее, потом потянул на себя — оказалось, что дверь заперта. Алекс в недоумении замер перед дверью. Эта минутная заминка немного выбила его из колеи, он никак не мог сообразить, что делать дальше — идти к следующей двери или выбить эту. В ту же секунду в кармане затрещала рация, и Алексей вздрогнул.

— Второй двойке, — произнес Евгений, и Кобылин едва расслышал его слова сквозь треск. — По завершении прочесывания помещений немедленно спуститься на первый этаж для получения дальнейших инструкций.

Рация тихо щелкнула, и Кобылин поджал губы. Гриша был прав — действительно, что-то пошло не так. Что там с близнецами? Неужели их… Алексей потянулся к рации, но тут же отдернул руку. Нет, Женя был прав, нельзя отвлекать людей без острой необходимости. Кто знает, быть может, внезапный треск рации будет стоить кому-то жизни.

Внезапно обозлившись, Алексей перехватил дробовик двумя руками, отступил на шаг, а потом с размаху ударил в дверь ногой. Та с треском вывернулась из косяка, замок выскочил, покатился по полу, звеня и подпрыгивая… Кобылин шагнул в темноту, повел дробовиком. Свет, бьющий в дверной проем из-за его спины, осветил комнату. Окно, белые стены, шкаф со стеклянной дверцей, кушетка, застеленная клеенкой, письменный стол… Пусто.

Развернувшись, Кобылин вышел в коридор и двинулся к следующей двери. Сомнений не осталось, надо было поторапливаться. Не останавливаясь, с ходу он засадил сапогом по белой фанере, и дверь, оказавшаяся незапертой, с треском распахнулась. Охотник ворвался внутрь — здесь, в комнате, как две капли воды напоминавшей предыдущую, было так же пусто. Алексей, не опуская оружия, выскочил в коридор, бросился к следующей двери, преследуемый неприятным ощущением, что он зря тратит время на глупое занятие. В этот момент снизу снова ударил автомат, потом второй, а следом раздался женский вскрик. Он был слабым, едва слышным сквозь грохот выстрелов, но Алексей сразу его разобрал — быть может, потому что после предупреждения Евгения ожидал его услышать — и с изумлением обернулся. Крик пришел не снизу, нет, он раздался из-за последней двери в дальнем конце коридора. Кобылин замер на месте, вслушиваясь в темноту. Так ничего и не расслышав, он с сомнением глянул на закрытые двери, а потом бросился бегом мимо них — к той, из-за которой раздался крик. Он так спешил, что поскользнулся на плиточном полу и с размаху хлопнулся всем телом о хлипкую фанеру. Из-за двери снова пришел странный звук, напоминавший сдерживаемые рыдания.

— Эй! — позвал Кобылин. — Есть кто? Эй!

С той стороны раздался шорох, и охотник инстинктивно шагнул в сторону — ему совершенно не хотелось получить пулю в живот сквозь дверь или удар по голове чем-нибудь тяжелым. Но нужно было торопиться, драгоценное время уходило, и Кобылину надо было знать, кто — или что — там за дверью.

— Откройте, милиция! — крикнул он, вспомнив участкового, что так не вовремя постучался к нему в дверь.

— Милиция? — переспросил из-за двери испуганный женский голос. — Какая милиция?

— Добровольная, — с облегчением выдохнул Кобылин. — Открывайте, надо уходить отсюда!

— Сейчас, — голос женщины сорвался, — тут ключ в замке сломался…

— Отойдите от двери, — рявкнул потерявший терпение Алекс. — И подальше.

Он услышал шаги за стеной, выждал пару секунд и уже привычным движением впечатал сапог в дверь напротив замка. Дверь с треском распахнулась, и Кобылин ввалился в комнату с дробовиком наперевес. Женщина отшатнулась от него, с испуганным криком бросилась в сторону, упала на колени и прикрыла голову руками. Алексей же шагнул вперед, целя в полутьму.

На письменном столе, что стоял у забранного решеткой окна, горела настольная лампа. В ее тусклом свете Кобылин увидел, что попал в кабинет с привычными шкафами, уставленными канцелярскими папками и непременной кушеткой, покрытой клеенкой. На кушетке лежал человек и Алексей, бросив быстрый взгляд на женщину, что вжалась спиной в письменный стол, шагнул к нему.

Он лежал на спине, неподвижно, запрокинув голову и свесив руки до самого пола. На нем был белый медицинский халат, зеленая рубашка хирурга и такие же зеленые мешковатые штаны. Человек был мертв — это Кобылин понял с первого взгляда, едва увидел его растерзанную грудь, по которой словно прошлись фрезой. Кровь, казавшаяся в полутьме черной, залила рубаху и рукава белого халата. Она все еще стекала на пол, по рукам покойника, и под кушеткой уже собралась огромная глянцевая лужа, в которой отражался свет настольной лампы. В луже валялись два шприца, вскрытый пакет стерильной ваты, уже пропитавшейся кровью, и обрывки марлевого бинта. Смертельно раненному человеку пытались помочь, но напрасно, с такими ранами не живут. Кобылина, впрочем, сейчас занимало другое — как с такими ранами себя ведут после смерти.

Он медленно приблизился к кушетке и ткнул стволом в бок покойнику. Тот не пошевелился. Тогда Алекс толкнул сильнее, и тело вздрогнуло. Охотник отпрянул, потянул спусковой крючок, но в последний миг сдержался. Тело всего лишь безвольно откинулось набок, и кровь вновь заструилась из дыры в груди. Кобылин опустил дробовик и тут же вскинул его, оборачиваясь на странный звук.

Женщина, сидевшая на полу, тихо подвывала. Она отняла руки от лица, прижала к груди, и Алекс увидел ее лицо. На вид ей было чуть больше тридцати, полноватая крашеная блондинка, с кудряшками, завитыми в парикмахерской. Тени под глазами расплылись от слез и стекали по щекам черными полосами, ярко красные губы… На миг Кобылину почудилось, что они в крови, но потом он понял, что это всего лишь слишком яркая помада. Белый халат, из-под которого виднелся черный свитер, был забрызган темными пятнами, так, словно кто-то нарочно направил струю прямо в грудь врачу. Алекс представил, как она пыталась зажать рану покойника на кушетке обычным бинтом, а ей в лицо хлестала его кровь, и ему стало немного не по себе.

— Не бойтесь, — как можно мягче сказал он. — Все хорошо. Теперь нам нужно выйти отсюда, и все закончится.

Женщина взглянула ему в лицо, и ее глаза, казавшимися такими белыми на фоне расплывшихся теней, расширились. Она вскинула руку и зажала ладонью рот, сдерживая рыдания.

— Все хорошо, — зашептал Кобылин, подходя ближе. — Не бойтесь, я помогу вам.

Он привычно сунул дробовик за пояс и протянул женщине обе руки, показывая, что в них нет оружия. Женщина отпрянула, ударившись спиной о тумбу письменного стола.

— Не бойтесь, — терпеливо повторил охотник, присаживаясь на корточки рядом с врачом. — Все позади. Как вас зовут? Я — Алексей.

Блондинка отняла дрожащую руку ото рта, вытерла губы, размазывая помаду, и снова взглянула на охотника — затравленно, как маленький зверек, попавший в ловушку.

— Инга, — прошептала она.

— Инга, — подхватил Кобылин, — чудесное имя. Пойдемте, я провожу вас к выходу.

Охотник протянул ей руку. Женщина впилась в нее взглядом, потом взглянула на дробовик за поясом собеседника. Потом чуть отодвинулась, ухватилась рукой за край стола и сама поднялась на ноги.

— Вы не из милиции, — сказала она. — Кто вы?

— Я в гражданском, — легко соврал Кобылин, поднимаясь. — Мы на задании. Тут сами видите, что творится.

Инга кивнула, медленно, словно соглашаясь сама с собой. Потом потянулась, заглянула за спину Алексею и снова прикрыла ладонью рот, сдерживая крик.

Кобылин обернулся. Труп все так же неподвижно лежал на кушетке и, судя по всему, вставать не собирался. Алекс невольно глянул на часы и нахмурился. Нужно было уходить. В здании стало подозрительно тихо, но и на связь никто не выходил…

— Пойдемте, — сказал Кобылин, — нам нужно уходить, и поскорей.

Инга закивала и, оттолкнувшись от стола, хромая, побрела к двери, стараясь не смотреть на труп, оставшийся на кушетке. Алекс двинулся следом за врачом, размышляя о том, кем приходился ей умерший. Друг? Родственник? Просто коллега? Черт возьми, как она еще может ходить после всего этого, как у нее сердечный приступ не случился.

Инга с опаской тронула рукой покосившуюся дверь, которую выбил охотник, и остановилась. Алексей поспешил к ней на помощь — старательно улыбаясь побелевшей от страха женщине, отпихнул дверь в сторону, освободив проход.

— Дайте я, — сказал он, видя, что она собирается выйти в коридор первой.

Инга остановилась, с тревогой оглянувшись на охотника, и тот постарался вложить в свою улыбку всю уверенность. Все еще улыбаясь, Кобылин шагнул вперед, в коридор, и в тот же миг внизу вновь ударили автоматы. Одна очередь, вторая, две одновременно… Кобылин пригнулся, вскинул руку, останавливая Ингу, что собралась шагнуть следом за ним. И в тот же момент ожила рация.

— Всем покинуть здание, — раздался голос Евгения. — Это гнездо. Всем немедленно покинуть здание.

Словно в подтверждение его слов из подвала снова донеслись выстрелы — одиночные, словно кто-то экономил патроны. Потом сверху тихо хлопнул пистолетный выстрел.

Женщина тихо всхлипнула, подалась назад и тихо заскулила, словно побитая собака. Кобылин не обратил на нее внимания — он завороженно смотрел вперед, в длинный темный коридор, расчерченный полосами света. Белые двери — те пять, что он не тронул, — медленно открывались. Неторопливо, словно во сне, и синхронно, как по команде, они бесшумно плыли в темноте белыми пятнами. Кобылин, следуя за их движением, медленно выпрямился, сжимая рукоять дробовика. И вздрогнул только тогда, когда из-за первой двери появилась темная фигура.

Инга завизжала и бросилась обратно в кабинет.

— Куда? — рявкнул очнувшийся от наваждения Кобылин. — Назад!

Он обернулся, пытаясь схватить врача за рукав, но промахнулся. Инга бросилась к столу, отбросила в сторону кресло и, всхлипывая, забилась под стол. Кобылин выругался и обернулся.

В коридоре стало тесно. Десяток человеческих силуэтов, казавшихся фигурками, вырезанными из черной бумаги, медленно надвигался на охотника. Он уставился на них, зачарованный их медленными и неторопливыми движениями, шаркающей походкой и непоколебимой уверенностью ледника, сходящего с гор. И лишь когда первая фигура шагнула в полосу света, льющегося из окна, охотник вздрогнул.

Это был пожилой человек с седой бородкой. Одет он был в темный поношенный костюм, на ногах — стоптанные ботинки. Обычный пенсионер, зашедший в гости к другу или на процедуру в больницу… Вот только его голова была неестественно склонена к самому плечу, выпученные глаза смотрели в разные стороны, а из раскрытого рта свисал язык. Кобылин шумно сглотнул.

Бледное, обескровленное лицо старика вздрогнуло, голова шевельнулась, и невидящие глаза повернулись к охотнику, словно пытаясь рассмотреть его в темноте. Тело покойника дернулось, словно получив команду, руки вскинулись, и растопыренные, словно когти, пальцы указали на охотника. Старик качнулся вперед, зашаркал быстрее, и Кобылин вдруг понял, что за спиной покойника толпятся остальные, что успели нагнать его. Белые халаты врачей, зимние пуховики, кожаная куртка — вся одежда была изодрана в клочья и залита кровью. Бледные лица медленно качалась в темноте, неторопливо плывя к застывшему от ужаса человеку.

Кобылин, не в силах шевельнуться, наблюдал за тем, как зомби приближаются. Их размеренная, ни на что не похожая походка гипнотизировала. Медленные движения, скованные, неловкие не казались опасными. Страшными, отвратительными, ужасающими до дрожи, но — не опасными…

Очнулся Алексей, когда под ногами вновь раздалась автоматная очередь и рация затрещала, выплескивая поток слов, которых нельзя было разобрать. Инга снова завизжала, и Кобылин словно проснулся. Он вскинул дробовик, прицелился в первого покойника, но потом опустил оружие. Зомби было одиннадцать. Они приближались плотной стеной, сгрудившись толпой, словно слившейся в одно единое и шевелящееся целое.

Кобылин взглянул направо — в тупик, где заканчивался коридор. Так и есть — в стене виднелась такая же дверь, как и та, сквозь которую он поднялся на второй этаж. Видимо, и в этом конце здания была лестница.

— Инга! — крикнул Алексей, оборачиваясь, — сюда, быстрее!

Но женщина лишь глухо застонала и заворочалась на полу, словно пытаясь забиться под стол еще глубже. Кобылин развернулся и бросился к ней.

Перескочив через опрокинутый стул, он резко нагнулся, вцепился в ноги женщины и бесцеремонно вытащил ее из-под стола. Инга закричала и забилась в его руках, как пойманная птица. Охотник отпустил ее, но когда врач встала на четвереньки и попыталась вновь спрятаться под стол, ухватил ее за воротник, дернул и потащил по полу, как мешок с картошкой.

Она рыдала в голос, била ногами, но Кобылин не обращал на это внимания — он знал, что у него осталось всего несколько минут. Стрельба в подвале возобновилась, на чердаке, наоборот, было тихо, а рация непрерывно шипела, как телевизор, настроенный на пустой канал. Скулы сводило судорогой от предчувствия беды, и Алекс всей кожей ощущал, как на него накатывает темная волна опасности.

Он выволок Ингу в коридор и бросил быстрый взгляд на покойников. За те секунды, что он отсутствовал, они подобрались еще ближе, до них оставалось не больше десятка метров. Двигались они медленно, не спеша, но охотника их медлительность не обманула. Он прекрасно понимал, что, будь зомби такими неуклюжими на самом деле, число их жертв было бы значительно ниже.

Кобылин свернул в тупичок, что оканчивался дверью на лестницу, так и не выпустив из кулака воротника Инги. Он дотащил ее до самых дверей, толкнул их рукой и только тогда остановился. Дверь была заперта. Отпустив врача, Алекс выпрямился и со всей силы ударил в двери ногой. Дюралевые створки затрещали, зазвенело матовое стекло, но двери выдержали. Инга, вскрикнув, скорчилась на полу, закрывая голову руками. Алекс стиснул зубы, отступил на пару шагов и с разбега кинулся на дверь. Плечо ударило в створки, боль пронзила руку, молнией отдалась в шею, и Алекс чуть не закричал. Дверь выдержала — она была сделана не из фанеры, как те, что вели в кабинеты, а надежно склепана из металла. Охотник, держась за ушибленное плечо, ударил ногой в матовое стекло. По нему пошли трещины, но оно удержалось, видно, было сделано противоударным. Кобылин ударил еще раз, чуть не вывихнул ногу, зашипел от боли в щиколотке и лишь тогда опомнился.

Отступив на шаг, он вытащил дробовик и вскинул его, целясь в трещины на матовом стекле. Замер на миг, прислушиваясь к себе. А потом опустил оружие, чувствуя, как волосы на голове становятся дыбом.

Там, за стеклом, проступила чья-то тень. Грузная, медлительная тень, что разрасталась на стекле темным пятном. Вот оно подступило вплотную к двери. Створки качнулись, словно к ним прикоснулось что-то тяжелое. А потом на дверь обрушился мощный удар, чуть не сорвавший ее с петель. По матовому стеклу зигзагами молний рассыпались новые трещины, Кобылин отшатнулся, закрывая лицо рукавом, и на дверь обрушился новый удар.

Алекс выпрямился, до боли сжимая дробовик онемевшими пальцами. Он видел, как там, за мутным стеклом, оживают другие тени. Их становилось все больше, и вскоре они слились в единую темную массу. Темный вал подступил к дверям, навалился на створки, словно мощный поток, и они поддались, начали медленно открываться.

Кобылин оглянулся. Поворот, что вел из тупичка в коридор, был освещен светом уличных фонарей. И на светлом полу уже были видны длинные тени тех существ, что подступали все ближе. Серые пятна на полу раскачивались, подступали ближе, и Кобылин понял, что у него осталось несколько секунд.

Свободной рукой он выдрал из кармана рацию и потыкал большим пальцем в кнопки.

— Гриша, — хрипло каркнул он в черную коробочку. — Григорий!

Напарник не отозвался, и Алексей переключился на первый канал, пытаясь связаться с координатором.