Амели без мелодрам Константин Барбара
— Огромное вам спасибо за паука с паутиной. Это было здорово! Не знаю, вытерплю ли я, если паук по мне побежит, но… смотреть, как он плетет паутину, и при этом не бояться и не чувствовать, как по спине бегут мурашки… Это потрясающе! Клара мне показала книгу, там полно разных пауков! Я не знал, что их так много и что они могут быть такими красивыми! А паутины! Поразительно! Я бы хотел, чтобы папа тоже посмотрел. А можно я ему покажу видео, которое вы сняли? Мне кажется, папа тоже боится пауков. Завтра спрошу, когда буду звонить ему.
И еще, мне очень понравилось кататься на велике с Марселем. Он здорово меня натренировал. Странно, он ведь старше моего дедушки, а такие штучки откалывает! Дедушка не садился на велосипед уж не знаю с какого года… но очень, очень давно. Я думаю, он боится упасть и сломать шейку бедра. И бабушка тоже. А вы что, не боитесь, Амели?
— Боюсь, но я научилась правильно падать. Надо уметь расслабляться, иначе — хрусть — точно что-нибудь себе сломаешь.
— А Марсель? Почему он не живет здесь, с вами?
— Ну… он живет в квартире-студии, в доме для престарелых.
— Но почему? Он вам разве не родственник?
— Нет, Марсель был лучшим другом Фернана, моего мужа. Они дружили с детства. И после смерти Фернана мы с Марселем остались друзьями.
— Но он же совсем один?
— Да.
— И вы тоже?
— Да.
— Как грустно…
— Мммм…
— Но если бы он захотел приехать, здесь хватит места?
— Да. Хватит. Ладно, Антуан, что ты пытаешься сказать?
— Нет, ничего… Просто… мне кажется, очень грустно, что он живет один. Вот и все. Мои бабушка и дедушка говорят, что, если один из них умрет, другой не вынесет одиночества и тоже умрет. Ну и… вот… я думаю, все-таки лучше, если ты не совсем один…
— Мммм…
— А когда Марсель опять приедет?
— Не знаю. Но, если хочешь, можешь ему позвонить.
— Конечно хочу! А сейчас можно?
— Можно.
И он набрал номер.
— Алло, Марсель! Это Антуан. Скажи, когда ты приедешь?.. Да, да. На моем компе можно записывать… Можно… У меня есть чистые диски. А потом покатаемся на великах? Ладно. Ты хочешь, чтобы я спросил у Амели?.. Амели! Марсель спрашивает, можно ли приехать сегодня… Марсель! Она сказала: «Конечно». О’кей… До встречи!
Он переминался с ноги на ногу.
— Ну… в общем… Я пойду посмотрю, готова ли Клара.
— Ладно. Иди посмотри.
И он порскнул, как заяц.
Амели подумала, не больше ли ей нравилось, когда он был посдержаннее…
Впрочем, нет, разумеется, она шутит!
Какой все-таки забавный парнишка этот Антуан…
27
Смочь или нет
Амели решила прогуляться к бамбуку. Стебли уже на метр выше той отметки, что они сделали в прошлый раз. Ну и скорость! Поразительно.
До нее доносились голоса детей. Они заканчивали будку в ветвях каштана. А она может сесть в кресло и поразмышлять.
Спокойно.
И она подумала…
Я не стремлюсь узнать, что со мной… Это вопрос специфический. Но мне все больше нравится не знать, это меня стимулирует. И я вдруг перестала бояться терять время. И перестала вдаваться в детали. А вот главное…
Подстричь глицинию…
Полюбоваться, как спит кошка на солнышке…
Перечитать «Рыжика»…[13]
Посадить новые фруктовые деревья…
Записать для Пепе заветный рецепт…
— Меееелииии!!!!
— Даааа!!
— Ты где?
— У бамбука!
— А что ты делаешь?
— Ничего…
— Когда будем есть?
— Скоро, ребятки, скоро.
Ладно.
Итак, что же я могу приготовить поесть?
Потому что по сути дела… вот в чем вопрос.
Марсель приехал позже. Он очень устал и не хотел есть. Антуану он сказал, что у него сейчас нет сил садиться на велосипед. Но после короткого сна… может быть. Он отдал Антуану свой цифровой диктофон. И Антуан записал CD.
На диске Марсель написал: «Посвящается Розе, воспоминания о Сопротивлении».
Амели крепко обняла его.
Впервые.
И Марселю стоило большого труда не расплакаться. От радости, конечно.
28
Дважды три
Фанетта вела машину.
Она думала о Жераре и об их бурных свиданиях.
Они звонили друг другу по пятнадцать раз на дню и говорили часами. Как подростки. И все обсуждали, как сообщить о возобновлении отношений, чтобы это не выглядело слишком нелепо. Они чувствовали, что это будет нелегко. Но общаться по телефону — на редкость скучное занятие…
Фанетта миновала пункт сбора дорожной пошлины.
Несколько дней назад вернулась Одиль. Похоже, очень-очень забавная! По версии Жерара, разумеется. Единственной доступной! Да нет… Жерар — парень честный. И он, разумеется, старался в этой истории придерживаться нейтральной позиции.
К тому же он говорил, что так меньше риска стать жертвой эмоционального взрыва, связанного со всей этой…
Короче. Роман Одиль с ее «идальго», по всей видимости, закончился скверно — иначе с чего бы она вернулась, скажи на милость? Она заявилась к Жерару с готовым планом. «Жерар, мой милый котик, — смешно, но она всегда меня так называла, — я вернулась. Я люблю только тебя, теперь я в этом уверена. У меня были сомнения, но их больше нет. Давай начнем все сначала». Только вот Жерару теперь от этого было ни жарко ни холодно. Одиль закатила грандиозный скандал! Просто невиданный, сумасшедший! Перебила кучу посуды, изорвала фотографии, каталась по полу, рвала на себе волосы, напилась, грозила покончить с собой. В общем, конец света! И тут вмешались мальчишки, Блэз, Гийом и Матье. Они приняли решение выставить Жерара за дверь! Они ему объяснили, что оставаться ему ни к чему, потому что начнется только еще худший бардак. И будет лучше, если он поступит, как обычно, то есть на все забьет. Это его здорово потрясло, но он все же ушел. Теперь он живет у себя во врачебном кабинете, спит на кушетке и принимает душ в умывалке приемного покоя. Он признал, правда без особой радости, что мальчишки правы. Что как отец никуда не годится. И не исключено, что как муж тоже… И что прозвище Мастер компромисса подходит ему как нельзя лучше.
Вчера ему звонили сыновья и сообщили, что Одиль гораздо лучше. И что она планирует заставить его раскошелиться, если он вздумает подать на развод.
Он попытается поговорить с ней.
Фанетте оставались последние километры. Она обдумывала, как сообщить новость Амели и Кларе. Конечно, они будут над ней потешаться, особенно Клара. Со стороны ситуация, наверное, выглядит и в самом деле комично. Эй, ребята, слышали последнюю новость? После семнадцати лет размышлений Фанетта и Жерар решили начать по новой! Да уж, обхохочешься…
Пожалуй, лучше подождать, не говорить сразу.
Может, еще рано…
Не стоит торопиться…
Вот-вот, это правильно!
Сразу ничего не говорить, а там посмотрим.
Фанетта приехала к Амели. Едва она выключила мотор, как к ней в объятия бросилась Клара. Осыпала ее поцелуями. Судя по длительности, двойная доза.
И потом вдруг:
— Ну как?
— Что — ну как?
— Кто он?
— Как понять — кто?
— Ну… твой возлюбленный!
— Ах, это… Жерар!
— Да ну?
— Да…
— Я знала, что ты что-нибудь этакое отчебучишь… Но Жерар… Амели, ты могла представить?
— Нет… даже не верится.
— А ты, Марсель?
— Тоже. Честно признаюсь, я…
— Мама, да не делай ты такое лицо! Мы все просто слегка обалдели. Но мы привыкнем.
Смущенный Антуан смотрел на них, стоя в сторонке.
— Антуан, иди, познакомлю тебя с мамой. Антуан, это Фанетта. Фанетта, это Антуан. Если хочешь, можешь говорить ей «ты».
— Ладно. Здравствуйте, мадам… Фанетта.
— Просто Фанетта, Антуан. Рада с тобой познакомиться. Клара тебе говорила? Я знаю твоего папу. Он приходил ко мне на прием в прошлом году. И мы, наверное, не раз с ним пересекались на родительских собраниях. Но вот твою маму я что-то не припомню…
— Мама, прошу тебя…
В этот момент послышался шум мотора.
Это Жерар.
Он сделал вид, что заехал случайно. Типа: «Привет, Фанетта! А что ты тут делаешь?» И Фанетта ему тут же подыграла: «Захотелось провести выходные с семьей! И вот я прыгнула в машину и примчалась сюда. А ты просто случайно ехал мимо?»
Ответа она дожидаться не стала, просто повисла у Жерара на шее и крепко поцеловала в губы. Он опешил и прошептал, вытаращив глаза:
— Фанетта, что ты дел…
Он огляделся по сторонам. Увидел, что все смеются, и наконец понял.
Он покраснел и залепетал заикаясь:
— Я думаю… в конце концов… вы… э…
И тут Клара, чтобы его подбодрить, заявила:
— Получается, ваша любовная история — штука подержанная, не первой свежести, ведь так?
Антуан позвонил отцу, чтобы попросить разрешения остаться еще на несколько дней. Но тот сказал «нет». Пусть будет, как решили с самого начала. Он должен завтра вернуться к бабушке с дедушкой. И точка. Антуан спрятался в будке, чтобы никто не видел, что он плачет. Клара побежала за ним. Он всхлипывал. А потом они задумались, как бы получше использовать оставшееся время. «Наверное, ночью вообще не придется спать, ведь надо сделать все, что наметили…»
Супер!
Пока дети, сидя в будке на каштане, строили планы, двое взрослых отправились порезвиться в подлесок.
А двое стариков устроились поспать в шезлонгах под липами.
Проснувшись, Марсель сразу пошел разыскивать Антуана, чтобы прокатиться на велосипедах. Оказавшийся поблизости Жерар вызвался ехать с ними. Его очень вдохновила идея заняться спортом. «Чтобы размять ноги, лучшего средства, чем велик, не придумаешь, а, Марсель?»
Марсель поехал впереди, за ним, словно приклеенный, Антуан, а Жерар чуть позади. Расстояние между ними понемногу стало увеличиваться, но в лидирующей группе этого никто не заметил. Марсель и Антуан что-то обсуждали, не оборачиваясь. А Жерару не хотелось их окликать. И так досадно. Дать себя обставить семидесятивосьмилетнему старику и сопляку, которому едва исполнилось десять. Он выжидал, когда начнется спуск, чтобы догнать их. Но спуска все не было и не было. Вот проклятый велосипед!..
Жерар злится.
— Понимаешь, Марсель, мой папа любит только регби.
— А! Играет, что ли?
— Нет, смотрит.
— По телику?
— Ага.
— А мама?
— Мама?
— Ну, мама что любит?
— Не знаю…
— Не знаешь?
— Правда не знаю…
Марсель обернулся:
— Занятный ты парень, Антуан.
И вдруг заметил, что Жерара на дороге не видно.
— Ах ты черт! Мы от него оторвались!
Они развернулись и, обеспокоенные, поехали обратно.
Вдалеке на дороге лежит велосипед, а из высокой придорожной травы торчат ноги Жерара.
Они нажали на педали.
— Жерар? Вы как?
— Ну…
— Вы что, упали?
— Нет.
— Значит, устали?
— Немного.
— Вам явно не хватает тренировки.
Возвращались они потихоньку. Жерар ехал между Марселем и Антуаном. Антуан объяснял ему, что сегодня вечером он будет ходить, как ковбой. Но завтра все будет гораздо лучше, вот увидите, месье Жерар.
— Просто Жерар, Антуан.
Ага! Значит, Просто — это ваше имя… Ну ладно…
Антуан улыбнулся, сразу вспомнив «Ужин с дураком»:
«— Просто Леблан? Так у вас нет имени? А, значит, вас зовут Просто…»
Но он ничего не сказал, потому что все-таки «дурак» — словечко довольно крепкое, да и вряд ли он смотрел фильм, этот Просто Жерар…
А Жерар и Марсель крутили педали и думали: «Занятный он парень, этот Антуан!»
29
Украсть
А в это время три женщины находились в саду. Они молчали, занятые делом. Амели собирала зеленую фасоль, Фанетта удаляла пасынки с помидорных стеблей, а Клара оккупировала уголок клубничной грядки. Наевшись ягод, она уселась в тенечке и принялась рассуждать вслух. Это, однако, забавно… Марсель удивительно переменился в последнее время. Ты не находишь, Амели? Особенно с тех пор, как расстался с инвалидным креслом. Как будто раздумал зачахнуть… И потом, скажи на милость, этот CD… Ну, тот, что он попросил Антуана записать. Ты знаешь, что там? Вот бы послушать… А диктофон? Ты знала, что у него есть цифровой диктофон? Амели стало неловко. Ей пока не хотелось говорить, что она стащила его для Марселя, и она начала что-то мямлить: да нет… я не знаю… Но на самом деле она бы с радостью сказала правду. Ей вовсе не стыдно… Ну, разве что чуть-чуть… Но не настолько… Ведь она уже давно об этом думала… В жизни так многому нужно научиться, и воровать в том числе. То есть не просто воровать, в грубом и примитивном смысле слова. Нет, тут не то. Это все равно что овладеть приемами дзюдо или карате. Соглашаясь пользоваться ими только в чрезвычайных обстоятельствах. По жизненным показаниям. Например, во время войны. Наверняка, многие люди погибли, потому что не умели воровать. Если бы умели, может, и вы жили бы. Амели охватило волнение, на глаза навернулись слезы. Да и не обязательно во время войны. Надо уметь украсть, чтобы накормить детей, если нет другого способа достать еду. Тут уж не до рассуждений о морали. Какая там мораль, ответила бы она, если дети могут умереть с голоду… Амели опять сама себя завела и разнервничалась. Это с ней случалось все чаще и чаще. Наверное, возраст…
Она вдруг резко выпрямилась, с горящими щеками, растрепавшимися волосами и зажатым в руке пучком зеленой фасоли.
— Послушайте, дорогие мои. Я на самом деле думаю, что вам следует научиться воровать…
Под изумленным взором Фанетты она продолжала:
— …я хотела сказать, быть самостоятельными[14]. Ну да, в смысле: ни от кого не зависеть… Понимаете? Когда я вижу, во что превратился наш мир и как все пошло наперекосяк, то думаю, что надо быть шустрее. И изобретательнее. С подручными средствами. И питаться, и лечиться всем, что есть вокруг. Идите-ка сюда, я вам кое-что покажу. Видите вон тот сорняк на обочине? Это репейник, лопух. Вы знаете его шары: они липнут к свитерам, впиваются в волосы, запутываются в собачьей шерсти… Потому мы и говорим: «Приставучий, как репейник». Так вот, корни репейника можно есть. Они немного напоминают овсяный корень. Только еще нежнее. А свежими листьями лечат экзему, угри, фурункулы и еще много инфекций. Интересно, правда?
— Да, но… Но при чем тут диктофон?..
— Ладно, пошли в дом. У меня уже полная корзина. А еще надо срезать хвостики.
Долгая история.
Немного погодя вернулись трое мужчин. Слезая с велосипеда, Жерар понял, что имел в виду Антуан, когда говорил о ковбое. Он и вправду почти до конца вечера ходил «ковбойской» походкой, широко расставляя ноги. Фанетту это очень забавляло. Она никогда не упускает случая посмеяться. Ну и пусть. Он обожает ее смешить. Но чтобы это понять, потребовалось семнадцать лет…
Но оно того стоило!
Сегодня вечером ему надо уехать. Так что по пути он забросит Марселя. «Отлично», — только что поблагодарил его по телефону Пепе. Потому что он с ног сбился. Ему еще надо столько сделать в связи с похоронами Розы… Купить цветы, предупредить людей… Mucho trabajo[15] — эти похороны, cono!
— Отлично, Пепе, тогда до завтра.
Ужинали они в саду. Клара и Фанетта захотели отведать сорняков.
Они приготовили салат из редиски с корешками репчатых колокольчиков-рапунцелей, салат-латук с листьями подорожника и полыни и немного фрикасе из корней лопуха.
Среди сотрапезников нашлись скептики. Но это нормально. Этого следовало ожидать.
Однако все попробовали. Комментарии были разные:
— Интересно… и этот привкус земли… Мммм… экстра…
— Вы действительно уверены, что это едят? А мы не отравимся?
— А может, с каким-нибудь острым соусом? По крайней мере, будет не так пресно…
Вот так. Но это только первый опыт.
Фанетта постоянно чувствовала на себе взгляд Антуана. Может быть, она ему нравится? Он просто глаз с нее не сводил.
— Ну, Антуан, ты доволен тем, как провел здесь эти несколько дней?
— Да, очень.
— Мы даже не успели поговорить. Ты приедешь еще? Я позвоню твоим родителям. Дашь мне их телефон?
— Хорошо…
— Потому что… я знаю твоего папу. Его ведь зовут Люсьен? Но я до сих пор никогда не видела твою маму. Это глупо. Надо будет что-нибудь придумать. Поужинать как-нибудь вечерком. Было бы славно.
— Да, это было бы хорошо, но…
— Что, Антуан?
— Нет, ничего. А вы знаете, моя мама… ее зовут Элиза.
— Да, красивое имя…
— И мама… я думаю, она была немного похожа на вас…
— Была?..
— На фотографиях. Там видно, что она красивая.
— Ох, извини, Антуан… я не знала…
— Я не люблю об этом говорить, потому что люди думают, что… Но, знаете, я ничего, я привык.
— Да… я понимаю…
Амели, Марсель и Жерар взволнованно посмотрели на него. И всем троим захотелось крепко обнять «занятного паренька». Но они не решились даже пошевелиться. Он сам встал и подошел, чтобы прижаться к ним. Птенец, раньше времени выпавший из гнезда. Он обошел стол и каждому позволил себя поцеловать, очень крепко и очень быстро. Последней была Фанетта, она долго не отпускала его. «Маленький мой… маленький ты мой… бедный мой мальчик…» Она гладила его по взъерошенным волосам и даже немного всплакнула. Не смогла сдержаться…
Антуан поднял голову и улыбнулся.
— Клара, а давай им сейчас скажем…
И он кивнул в сторону каштана.
— Ладно, давай!
— У нас сюрприз! В будке на дереве мы только что кое-кого нашли… и он сам туда пришел. Это не мы его туда посадили!
Они бегом помчались к своему каштану и тотчас вернулись с маленьким серым котенком на руках.
И, видя растерянность присутствующих, сообщили:
— Он сам туда забрался! Он совсем один! Нельзя же его вот так бросить. У него нет мамы.
Аргумент попал прямо в цель. Ладно.
— Ну и как же вы назовете своего котенка?
— Мы не можем понять, это мальчик или девочка.
Марсель взял на себя роль знатока.
— Покажите-ка… Это мальчик… кот, точно.
Клара и Антуан задумались.
— Можно было бы назвать его… Леон? — предложил Антуан.
— Можно… но почему Леон?
— Ну… красивое имя, Леон. И потом, я не знаю никого с таким именем. А ты?