Смуглая ведьма Робертс Нора
Для нее это было как фотография Сары — момент, который хочется запечатлеть. И пока они прогуливали лошадей вдоль кромки воды, она дала себе забыть обо всем на свете и последовала примеру Бойла.
Она впитывала в себя эту тишину.
— Пора возвращаться, — наконец произнес он. — Не хочу ее перетрудить. — Он слегка провел ладонью по лошадиной гриве.
— Конечно. Да и меня Брэнна будет ждать на урок.
— Продвигаешься, значит?
— Да. Брэнна, конечно, найдет к чему придраться, но мне кажется, все идет просто… прекрасно.
Она с улыбкой повернулась к Бойлу и увидела, что он, нахмурясь, смотрит куда-то мимо нее.
— В чем дело?
— Ни в чем. Просто… приметил там домик. У них неплохое меню. Может, когда отзанимаешься, поужинаем в заведении?
Она удивилась:
— Мы с тобой?
Бойл нахмурился еще больше.
— Конечно, мы с тобой. Кто же еще?
— Да больше вроде никого не наблюдается, — со смешком согласилась она. — Я с удовольствием. Часам к семи, к половине восьмого могу быть готова.
— Полвосьмого меня устроит. Я закажу столик и за тобой заеду.
— Отлично.
Они въехали в лес, сразу сделалось сумрачно. Айона попробовала мысленно перебрать свой гардероб. Что бы такое надеть? Ничего вычурного, но джинсы или брюки тоже не годятся. Может быть, Брэнна выручит? А то и выбирать не из чего.
Что-нибудь простое, но милое. Каблуки, никаких сапог. Ножки у нее в порядке, она сама это признает. Надо произвести впечатление, хотя бы чуть-чуть…
Аластар отпрянул, Дарлинг попятилась.
И посреди тропы возник волк.
Думая прежде всего о безопасности лошадей, Айона действовала без промедления. Она воздвигла поперек дороги границу из огня.
— Он не причинит тебе зла. Я этого не допущу.
Бойл выдернул нож из ножен на поясе, о существовании которого Айона и не подозревала.
— Он никому не причинит зла, будь я трижды проклят!
— Не слезай с коня! — крикнула Айона, догадавшись о намерениях Бойла. — Дарлинг в ужасе. Она может понести, и он ее вмиг настигнет. Ты должен удержать ее, Бойл!
— Бери ее поводья, успокой и уведи их на безопасное расстояние. Я прикрою.
— Если мы разделимся, то станем для него более легкой добычей. — Это именно то, чего зверь и добивался, — она это чувствовала. — Пожалуйста, положись на меня. Пожалуйста!
Изо всех сил концентрируя свою энергию, она тихим, но твердым голосом произнесла почерпнутое из книг заклинание.
Волк метался вдоль линии огня, стараясь его уменьшить. От его усилий языки пламени сделались ниже и не такими яркими.
Взяв поводья в одну руку, Айона высоко подняла вторую.
— Со всех сторон, и с севера и с юга, с востока, с запада — приди ко мне, задуй, о ветер вольный и бесстрашный, задуй сильней и рассуди наш спор. Умножь мне силы и зажги огонь, пусть он столбом летит все выше к небу. Дуй яростно и сильно, дуй свободно, и пусть ничто тебя не остановит. Да будет так! — Думаешь, мне это не под силу, — процедила она сквозь зубы. — Ты ошибаешься.
Небо наверху потемнело, ее воздетая рука сжалась в кулак, словно притягивая закрученный, как вихрь, огненный шар, образовавшийся у нее в пальцах.
Она выкинула вперед руку, послав сквозь огонь пылающую воздушную воронку.
Огненный вихрь оторвал волка от земли и подбросил вверх, зверь люто взвыл. И, как она надеялась, испугался. Кувырком, молотя лапами по воздуху, волк полетел прочь.
Теперь надо было усмирить выпущенную на волю магическую энергию, которая, Айона ощущала это, уже начала выходить из-под контроля. Где-то рядом треснуло и разлетелось в щепки дерево.
— Убавляй. — Бойл говорил ей прямо в ухо. — Это уже больше, чем нужно. Перебор. Убавляй немедленно, Айона, только тебе это под силу! Пусть уляжется. Хватит!
Она и сама понимала, что хватит, от усилия по спине у нее побежала струйка пота. Вой ветра начал стихать, неистовый вихрь — замедляться.
— Все, Айона, теперь отключай совсем.
— Я пытаюсь! Ну и силища в этом вихре!
— Твоих рук дело. Это ты такая сильная, а не он.
Она его породила, проносилось в ее голове, она его и укротит. Усмирит совсем.
— А ну, тише! — приказала она смерчу. — Мягко. Спокойно и нежно. Развейся!
В легком дуновении ветра волк камнем грохнулся оземь. Но тут же вскочил и ощерил клыки. Кажется, красный камень на его шее несколько потускнел.
Свирепо клацнув напоследок зубами, зверь умчался в лесную чащу, распространяя вокруг себя дымовую завесу тумана. Один раз взвыл где-то вдалеке — и опять воцарилась тишина.
— Он может вернуться. — От давешней ее уверенности в их безопасности не осталось и следа, руки Айоны тряслись, голос срывался. — Он может вернуться! Надо поскорей уводить лошадей. И убедиться, что конюшня в безопасности. Он…
— Мы так и сделаем. Передохни минутку. Ты бледна, как смерть.
— Со мной все хорошо. — Аластар под седлом бил копытом. Она поняла, что конь готов был преследовать врага — рвался в бой. И чтобы его успокоить, ей надо самой успокоиться. — Мы достаточно сделали, — тихонько проговорила она. — Пока этого хватит. Мне надо рассказать Брэнне с Коннором. Но кони…
— Уже едем. Спокойно.
— Спокойно. — Она несколько раз вдохнула, положила руку Аластару на шею, другой рукой погладила Дарлинг. — Спокойно, — повторила она. — Тебе ничто не угрожает. — И Бойлу: — А я… а я и не знала, что у тебя есть нож. Совсем не игрушечный…
— Жаль, применить не довелось. — Бойл зачехлил нож, взгляд его золотистых глаз был тяжел. — Но, по-моему, он не помешал. А тебе надо больше брать уроков.
— Это точно. Того, что сейчас было, у нас даже в учебном плане нет.
— То есть как?
— Я сама в книжке вычитала. Можно сказать, добавила к барьеру еще одну жердь. Как раз вовремя!
— В книжке. Она вычитала это в книжке. Бог ты мой!
— Сейчас бы выпить…
— И не одной тебе.
Она замолчала, надо было успокоиться. И еще обо всем рассказать брату с сестрой, опять подумала Айона. И сесть на что-то твердое, что не колышется под тобой.
Они уже почти добрались до конюшен, когда к Айоне наконец вернулась ясность мысли. Или почти вернулась.
— Дарлинг очень испугалась. За себя, но и за тебя тоже. И огонь мой ее тоже напугал. Жаль, ничего другого в голову не пришло.
— Она была молодцом. Чуть было не понесла, но удержалась. Ты, может быть, не заметила, но этот… Он под тобой стоял, как скала. Ни один мускул не дрогнул! Думаю, что бы ты ни приказала — он все готов был исполнить, даже прыгнуть в огонь и схватить этого зверя за шкирку.
— И мне не нужно было за него думать. Говорить ему что-то. Он и так все знал. Надо позвонить Брэнне.
— Сейчас устроим.
Подъехав к конюшне, Бойл спешился и подошел к Айоне.
— Спускайся.
— Не уверена, что смогу.
— А я на что? — Он подхватил ее и поставил на ноги. — Иди посиди на лавочке пару минут.
— А лошади?
— Ими займутся. Что стоим-то? — Слыша нетерпение в его голосе, она повиновалась. На подгибающихся ногах добрела до скамейки и села, от облегчения чуть не плача.
Когда Бойл вышел, ей даже удалось встать.
— Мне надо произнести защитное заклинание для конюшни.
— Думаешь, Фин об этом не позаботился? — Бойл взял ее руку и потянул за собой. — Несколько часов его не будет дома, но, думаю, он знает, что в таких случаях делать. Брэнна знает, где ты. Она передаст Коннору.
— Куда я иду?
— Ко мне наверх, где ты выпьешь и посидишь, отдышишься.
— Да уж, неплохо бы.
Поддерживаемая Бойлом, она поднялась по лестнице. Не так, конечно, она мечтала впервые войти в его дом, но это она еще наверстает.
Он распахнул дверь с небольшого приступка.
— Гостей не ждали.
Айона заглянула в комнату и заулыбалась.
— Слава богу, у тебя тоже бедлам, а то мне было бы стыдно. А у тебя симпатично. — Войдя окончательно, она огляделась.
Пахло Бойлом — лошадьми, кожей, мужчиной. Комната — своеобразное сочетание гостиной, спальни и кухни — была залита неярким предвечерним светом. Возле мойки стояла кружка, на короткой столешнице, отделявшей кухню от остальной части помещения, лежала раскрытая газета.
По комнате были разбросаны книги, газеты — она успела заметить детективные романы и журналы, связанные с лошадьми и коневодством. Кучей наваленные сапоги в деревянном ящике, на крючках — несколько старых курток. Продавленный посередине диван, два больших кресла и, к ее несказанному удивлению, большой плоский экран на стене.
Бойл заметил ее недоумение.
— Очень удобно смотреть футбол и всякое такое. Тебе нужен виски.
— Еще как! И от кресла я бы тоже не отказалась. После таких упражнений меня обычно начинает колотить.
— Зато в нужный момент ты сохраняла твердость.
— Да уж… Еще бы чуть — и никакой твердости. — Бойл тем временем отошел в кухонную часть комнаты и открыл шкафчик с посудой. — Это ты мне помог удержаться.
Она находилась здесь в безопасности, и все было уже позади, так что он решился на комментарий. Хотя бы попробовать.
— Ты вся пылала, как огонь. Глаза стали такие бездонные, что в них можно было утонуть. Ты подняла руку и голой ладонью словно вытащила из неба бурю. Невероятно!
Он налил обоим виски, отнес стаканы туда, где она сидела, утонув в огромном кресле.
— Я большую часть жизни общался с Фином, Коннором и Брэнной. Я видел немало чудес. Но такого…
— А я никогда ничего подобного не чувствовала. Буря у меня в руке… — Айона взглянула на ладонь, покрутила так и сяк, словно удивляясь, что ничего не изменилось. Рука как рука. — И во мне тоже бушевала буря. Не знаю, как это объяснить, но она была внутри, такая огромная, и заполняла меня всю. И я чувствовала, что она — за правое дело. — Я, кажется, сломала какое-то дерево? — спросила Айона после паузы.
Он своими глазами наблюдал, как дерево, подобно хрупкому стеклу, разлетелось на мелкие частички.
— Могло быть и хуже.
— Не сомневаюсь. Надо больше заниматься и практиковаться. — Учиться лучше контролировать свою энергию, подумала она, и оттачивать концентрацию, о которой все время твердит Брэнна.
Она перевела взгляд на Бойла. Суровое, красивое лицо, бровь со шрамом, рыжеватые глаза, в которых еще не остыло возбуждение.
— А ты собирался напасть на него с ножом, этими вот руками.
— Но он и без ножа пролил кровь, правда?
— Думаю, да. — Она сделала глубокий вдох, затем выдох, очищая легкие. — Он пролил кровь. Не ожидал того, что я сделала, и, наверное, не был готов к тому, что у меня может получиться. Да я и сама не ожидала.
— В следующий раз, думаю, вы с ним уже не сможете этого недооценивать. Пей виски. Ты пока еще очень бледная.
— Да. — Она отхлебнула.
— Мне кажется, сегодня неподходящий вечер для выхода в свет — я имею в виду наш ужин.
— Пожалуй. Но я умираю с голоду. Наверное, это из-за потраченной энергии.
— Я тебе что-нибудь сооружу. У меня, кажется, есть пара отбивных, и картошки поджарим.
— Ты обо мне решил позаботиться?
— Тебе это сейчас не помешает. Виски-то пей! — повторил он и отошел назад в кухню.
Звон кастрюль, стук ножа по доске, шипение масла. От этих простых домашних звуков нервы начали успокаиваться. Айона хлебнула еще виски, встала и прошла на кухню, где Бойл стоял у плиты и жарил на одной сковороде мясо и нарезанную картошку — на другой.
Насчет отбивной у нее были некоторые сомнения, но вслух говорить об этом она не стала.
— Могу помочь. Хоть руки и голову чем-то займу.
— У меня там пара помидоров, жена Мика угостила из своего парника. Можешь порезать.
Она занялась делом, и ей действительно стало легче.
Из оставшегося на сковороде мясного сока Бойл сделал подобие подливки, сдобрил ее приправами и вылил на мясо.
Устроившись у столешницы, Айона откусила кусочек.
— Вкусно.
— А ты чего ожидала?
— Я ничего не ожидала, но получилось вкусно. Бог мой, умираю с голоду!
Бойл видел, как по мере насыщения у нее розовеют щеки, а глаза делаются все менее ошарашенными.
Он помнил, как в лесу жар и ярость на ее лице в один миг уступили место бледности и слабости. И теперь он с облегчением наблюдал, как она становится собой. Вот она, нормальная Айона.
— А тумана на этот раз не было, — вдруг осенило ее. — До меня только что дошло: он выскочил прямо из чащи. Не знаю, как это трактовать, но нужно обязательно сказать об этом Брэнне и Коннору. И Фину. А еще этот камень, красный камень на его шее… Под конец он уже меньше светился. Мне так показалось. А тебе?
— Не могу сказать. Мне больше его клыки запомнились. И то, как ты вмиг побелела. Я уж стал бояться, что ты съедешь с седла.
— Быть такого не может. Никогда! — Она посмеялась, накрыв его руку своей. И замерла, когда он повернул свою ладонь и крепко сжал ей руку.
— Ты меня до смерти напугала. Просто жуть как!
— Прости.
— За что, интересно, ты извиняешься? Эта твоя привычка, между прочим, меня довольно-таки раздражает!
— Я… я стараюсь исправиться.
— Нет, ты только задумайся! Мы едем верхом, умиротвоенные, довольные, я даже размечтался: вот сходим поужинать, а там как пойдет. А в следующую минуту ты устраиваешь смерч!
Он встал, собрал тарелки, о чем она мысленно пожалела: картошечки она бы съела еще.
— Не хочешь, чтобы я извинялась, не ори на меня.
— Я на тебя не ору!
— А кто тогда?
— Никто! Я просто ору. Человек — что, не может в собственном доме выражать свои эмоции так, как ему нравится?
— А в моем доме никто никогда не кричал.
— Да что ты говоришь? Ты, случайно, не в церкви воспитывалась?
Она опять рассмеялась.
— Думаю… может — если следовать твоей логике, — никому до меня особенно дела не было, чтобы кричать. А тебе, Бойл, — тебе есть до меня дело?
— Мне есть дело! Мне не все равно, сидишь ты тут или валяешься в лесу с перекушенным горлом! — Она побледнела, и он тут же стал себя корить: — Теперь ты меня прости. Правда! Я как разойдусь, у меня невесть что с языка слетает. Прости, — повторил он и нежно взял ее лицо в ладони. — Ты была такая грозная! Даже не знаю, из-за кого я больше завелся — из-за волка или из-за тебя.
— Мы прорвались — вот что самое главное. — Она положила руки поверх его. — А потом ты приготовил мне ужин и не дал мне развалиться на части. Это тоже много значит.
— Значит, с тобой все в порядке. На данный момент.
Бойл прикоснулся к ней губами, на этот раз очень нежно. Ее ладони скользнули к его запястьям и напряглись.
— Теперь я должен доставить тебя домой. — Он подался назад, но Айона продолжала держать его за руки.
— Я не хочу, чтобы ты вез меня домой. Я хочу остаться у тебя.
— Ты все еще на взводе.
— Так заметно?
Ему удалось чуть отодвинуться от нее.
— Возможно, это я сам на взводе.
— Это меня устраивает. — Она встала. — Может быть, мне это как раз и понравится. Бойл, мы с тобой вместе выиграли бой. Я хочу остаться с тобой, хочу побыть здесь, хочу с тобой в постель.
— Мне кажется… Разумнее было бы немного выждать, поговорить сначала… об этом.
— Я думала, это я здесь много болтаю. — Она сделала движение к нему.
— Ты много болтаешь. Очень много! Но, наверное, учитывая обстоятельства… Мы можем поговорить потом, — выдавил он и заключил ее в объятия.
— Отлично! — сказала она и обняла его.
Глава 13
И снова ее подошвы оказались оторваны от пола, а губы прижаты к его губам — головокружительное ощущение. На спине она чувствовала его сжатый кулак, как будто он был готов в любой момент содрать с нее свитер, и это вполне устраивало Айону. Если бы могла изловчиться, она бы уже выскользнула и из свитера, и из всего остального.
— Нам надо… — Она не дала ему договорить, жадно прильнув к его губам.
— Где у тебя спальня? — Должно быть, где-то рядом, но если нет — сойдет и продавленный диван.
— Это… — Он пытался соображать, но в голове был один туман, и тогда он просто подхватил ее под ягодицы и приподнял вверх. Она охватила его торс ногами, руками обвила шею.
Все вокруг зашаталось и занялось огнем. Айона почти перестала воспринимать тускло освещенную комнату и беспорядок в ней, а Бойл на ходу расчищал себе путь между раскиданных вещей, неся ее на кровать с деревянными шишечками, застланную прохладными белыми простынями.
Потом ей стало и вовсе безразлично, где она — в лесу, в океане, на многолюдном городском тротуаре или на цветущем лугу. Существовал только он, груз его прижатого к ней тела, сила его нежно скользящих рук, жадный рот, ищущий и получающий свое. Только эти прохладные простыни, делающиеся все горячее и горячее, когда он стянул через голову ее свитер и отшвырнул в сторону.
В ней все было таким миниатюрным и изящным. Грудь, которая идеально легла в его ладони, руки, нырнувшие под его рубашку и гладящие его кожу. Он не был неуклюж, но с ней, такой маленькой, стал бояться себя и потому старался не спешить и действовать плавно и нежно.
Но ее бедра выгнулись дугой, пальцы впились в его напрягшиеся мышцы, еще больше возбуждая его.
Он хотел, чтобы она была голой, — простое, элементарное желание. Хотел, чтобы это маленькое тело обнажилось специально для него, оголилось и стало доступно его рукам, его губам.
Он нагнулся и потянул пряжку ее ремня. Она что-то сказала, но слова потонули в его поцелуе.
— Что? Что такое? — Если она сейчас скажет остановиться, он убьет себя.
— Сапоги. — Ее губы перемещались по его лицу, потом она стала зубами пощипывать его за скулу. — Сначала сапоги.
— Да, правильно. Сапоги. Правильно. — Он уже был как взведенная пружина и от этого впал в некоторое замешательство, но скользнул вниз, встал на колени в ногах постели и стянул с нее правый сапог. Отшвырнул. Сапог упал с резком стуком. Он потянул за левый, она нагнулась, схватила его за волосы и прижала к себе.
— Ты такой… Стемнело… Кажется, начинается дождь… Как сердце стучит… — Каждую фразу она отбивала страстным поцелуем. Когда он отбросил второй сапог, что-то затрещало и задрожало.
— Теперь твои… Дай сниму. — Она потянулась к его сапогам. — Их надо снять, непременно снять… Хочу, чтобы на тебе ничего не было, иначе я с ума сойду.
— Я тоже.
— Хорошо, хорошо. — От ее смеха, звонкого от радости и возбуждения, у него вдоль позвоночника снизу вверх побежали мурашки. — Мы с тобой на одной волне. — Первый сапог полетел на пол. — Обними меня, слышишь? Ласкай меня… Везде… Все равно где… Так, с одним я справилась.
Сама того не ведая, она осуществила свое заветное желание: он был ослеплен.
— Хоть теперь ты можешь помолчать?
— Может быть. Возможно. Есть! — Она сдернула наконец второй сапог, скинула его на пол.
И снова набросилась на него.
Она чуть не свалила их обоих с кровати, но он сумел обхватить ее и перекатиться на середину. Бойл утонул в очередном поцелуе, а Айона на ощупь судорожно расстегивала его рубашку.
— Какие у тебя классные плечи! Как я хочу… — Она стащила рубашку, затем через голову стянула с него теплую майку — все это опять-таки полетело прочь.
Она провела руками по его грудным мышцам и выше, к плечам, оттуда спустилась к бицепсам, издавая такие звуки, словно слизывала с ложки расплавленный шоколад.
— Какой ты сильный!
— Я не сделаю тебе больно.
Она опять засмеялась, теперь уже легко и беззаботно.
— Я тебе такого обещать не могу.
Она проворно расстегнула застежку лифчика.
— Так тебе проще будет.
— Я не боюсь тяжелой работы. — Он снял и отбросил в сторону лифчик. — А теперь тихо, не отвлекай меня.
В следующее мгновение Айона потеряла способность соображать, не то что говорить. Она оказалась в круговороте самых разных ощущений: это его руки заставляли ее трепетать, брали, терзали. Прикосновения грубых, натруженных ладоней, отросшей за день щетины возбуждали ее все сильней и сильней.
Мальчики, поняла она. Все, кто прикасался к ней до сих пор, были мальчики по сравнению с ним. Слишком гладко, слишком легко, слишком отработанно. Сейчас же у нее был мужчина, который ее хотел.
Он в один миг выдернул ее из джинсов и продолжил жадно обследовать ее тело.
Там, в лесу, она вызвала бурю. Теперь он вызвал бурю внутри нее, не менее бешеную и неукротимую.
Она поддалась ему без намека на сопротивление или смущение, доставив ему такое блаженство, что он совсем потерял голову. С каждым ее стоном или вздохом Бойл хотел ее все сильней, а ее своевольные руки воспламеняли нервные окончания в его коже и глубоко под ней. А рот, голодный, ищущий, действовал на него, как наркотик в крови.
Обезумев от страсти, он взял ее руки, потянул вверх и сомкнул на деревянных шишечках на спинке кровати.
И в тот миг, как он вошел в нее, ему показалось, что взорвался весь мир. Своей силой, своей яркостью этот взрыв потряс его и ослепил. И на какое-то мгновение лишил сил.
Потом она поднялась ему навстречу и, шепча его имя, приняла еще глубже.
И опять он почувствовал себя сильным как бог и окончательно опьянел от страсти и животного возбуждения.
Бойл толчками проникал в нее, еще и еще, теряя голову от жаркого, податливого тела. Айона двигалась в такт ему, сплетя его пальцы со своими, и бедра ее были похожи на хорошо смазанный поршень, ритмично двигающийся взад и вперед.
Он словно взлетел — как выпущенная из лука стрела — и воспарил на крыльях блаженства. И словно в тумане слышал, как она захлебнулась от крика, взлетев вместе с ним.
В изнеможении он упал на нее, забыв, что давит всем телом. В голове еще не унялся круговорот, легкие продолжали усиленно качать воздух. А в его бешено бьющемся сердце словно поселилась пульсирующая боль.
Девушка шевельнулась под ним, подвигала руками и ногами, пробуя работать мышцами. Ей жутко захотелось обвиться вокруг него, погладить, вдохнуть его запах. Но сил уже не было.
Он выпил ее до дна.
Она могла только лежать, утонув в его жарком теле, слушать его частое дыхание и редкий стук дождя за окном.
— Я тебя раздавлю.
— Не исключено.
Бойл приподнялся и неловко откатился на спину, все мышцы его дрожали. Никогда еще он не был так… увлечен.
И как к этому относиться?