Пленники Зоны. Сталкеры навсегда Коротков Сергей

Книгу посвящаю моим дорогим родителям!

Здоровья вам, родные, долгих лет вместе и спасибо

за жизнь, однажды данную мне вами, и за воспитание!

Пролог

Сильные жилистые руки легко втыкали лопату в чернозем, отбрасывали почву в сторону и снова врубали лезвие в плоть земли. В образовавшуюся лунку жена копателя, пожилая сухая женщина, кидала проросшую картофелину, четко следуя за своим мужем. И хотя это было не минное поле, чтобы наступать ровно в отпечатки обуви супруга, но за десятки лет совместной жизни с генералом армии женщина привыкла ко многим однообразным и автоматическим действиям и жестам.

Одну сотку из четырех они уже прошли, как вдруг мужчина на мгновение застыл, выпрямился, сунул руку в карман и посмотрел вдаль.

Что его привлекло там, за кромкой елового массива, жене было невдомек.

– Что там? – спросила она, поправляя платок на голове.

Генерал в отставке прищурился, вглядываясь в далекую стену лесного бора. Полкилометра разделяло его и опушку леса на окраине деревни, откуда показался внедорожник «Ленд крузер», подскакивающий на ухабах и поднимающий облачка пыли. Солнце уже три часа как взошло над лесом, дождей не было несколько дней, но земля еще не ссохлась, только обнажила кое-где трещинки да отдельные места покрылись белесыми пятнами.

– Копаем, Гала, – ответил генерал и снова принялся углубляться в поверхность огорода. В кармане попискивал датчик «ЭДДК», предупреждая хозяина о нежданных визитерах.

Вскоре залаяли сначала соседские собаки, затем хозяйский пес Атос, выдавая непрошеных гостей.

– Ты ждешь кого-то? – супруга вопросительно глянула на мужа.

– Не волнуйся, Галина, все под контролем.

Генерал вонзил лопату в землю, отряхнулся и направился в сторону дома и калитки с прыгающей лайкой.

– Отдыхай, милая, я скоро, – бросил он на ходу супруге.

Женщина, привыкшая к сухим командным обращениям мужа, бывшего военного, не стала задавать лишних и глупых вопросов, слегка нахмурилась и, взяв лопату, стала присыпать лунки с семенной картошкой землей.

Генерал привязал собаку, глянул мельком поверх забора на человека, вышедшего из джипа, и открыл калитку.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – обратился к нему прибывший мужчина в звании полковника и парадной летней форме ФСБ. Номера машины также подтверждали принадлежность гостя к этому силовому органу страны. Как и угрюмый водитель-амбал в форме спецслужб, сидящий за рулем огромного автомобиля.

– Утро доброе! – ответил отставник, вынимая из бокового кармана плотной брезентовой куртки пачку сигарет. – Чем и кому обязан в столь ранний час? Лицо знакомое. Не тот ли капитан ФСБ, которого я когда-то знавал?

– Полковник ФСБ Горюнов Юрий Николаевич. Седьмой отдел «Д», – представился гость, показывая «корочки», – к вам приехал… э-э… поговорить, товарищ генерал.

– Хорошо, что к вам, а не «за вами»! – генерал закурил, жестом предложил полковнику, но тот вежливо отказался.

Оба улыбнулись, но сдержанно, уголками глаз и губ. Бывший генерал ГРУ, девять лет назад ушедший на пенсию, и полковник отдела ФСБ, специализирующегося на аномалиях, артефактах, исторических ценностях в России, неофициально – в Ближнем Зарубежье.

Генерал пускал клубы дыма, изучая офицера, а тот, в свою очередь, пытался сделать то же самое с отставным разведчиком, хотя досконально изучил за два дня досье на генерала и выслушал кучу устного ликбеза от компетентных лиц в своей структуре.

– Приехал, говоришь? – генерал прищурился, смахивая крупинку с щеки. – Ну, в дом не зову, сам понимаешь, полковник.

– Не совсем, честно говоря, товарищ генерал, но ничего. Я понимаю, заняты. Картошку садите, помощников нет, солдатиков рядовых припахать, как раньше, несподручно, сыновья да невестки разъехались поди по морям отдыхать после Пепелой зимы и спячки!?

– Ишь, ты! Уже и это разузнал кроме координат моей берлоги и досье на меня?

– Есть маленько, товарищ генерал.

Помолчали. Полковник терпеливо, по стойке «вольно» стоял спиной к забору и машине, не топтался, не суетился. Видно было, что собирался с мыслями и ожидал повода начать.

Повод дал генерал.

– Занят, но не по этим причинам чай не наливаю, полковник. Первое. Разговор у тебя короткий, большей частью даже просто сообщить мне что-то. Второе. Особо конфиденциально. Чую это, поэтому в доме тебе будет напряжно при супруге моей сообщать новость. Так? Так. Да и прослушки боишься – ведь не знаешь, есть она или нет. Ну и третье. Не один приехал. Ждут тебя. Там, в лесу, метрах в ста в глубине по грунтовке. Не будешь же ты распивать чаи-кофеи, когда тебя ждут, маются сопровождающие товарищи?!

Полковника надо было видеть!

Он густо покраснел, невольно оглянулся в сторону опушки леса, спохватился. Заокал, закряхтел.

– Ого, товарищ генерал! Я, конечно, наслышан о ваших способностях и опыте разведчика, но та-а-к?! – офицер развел руками с кожаной папкой в одной из них, не скрывая удивления на лице. – Все-таки рано вы подали в отставку. Вам еще служить и служить.

– Ладно, полковник, не об этом будем лясы точить. Докладывай… Гм-м… излагай новость свою. Что такое сверхъестественное привело две машины Конторы за три сотни кэмэ от столицы?

Полковник поежился, снова крякнул в кулак и, подобравшись почти в струну, по стойке «смирно», стал говорить:

– Товарищ генерал, как вы уже поняли и правильно догадались… э-э… нас привело сюда известие крайней важности и секретности. Вы в свое время были причастны к одному делу, точнее операции, соруководителем которой, в общем-то, и являлись…

– Полковник, не тяни кота за яйца! Короче давай. Извини, но не люблю воду эту. Четко, сухо, понятно… и только самое главное.

– Есть… то есть, хорошо, товарищ генерал! – полковник облизнул вмиг высохшие губы, покрутил шеей, разминая ее и одновременно цепким взором сканируя местность вокруг.

Он вдруг посмотрел прямо в глаза генералу, а не в точку между бровями, как любят делать профи в силовых структурах, и продолжил:

– Группа «Шурави». Две тысячи шестой год. Апрель. Невозвращенцы из рейда. Отделение лучших ваших разведчиков плюс заложники…

Полковник осекся, увидев, как преобразилось невозмутимое спокойное лицо пенсионера. Каким оно стало за две-три секунды. Оно снова превратилось в холодное строгое лицо военного, но сквозь эту маску проступали еле скрываемые озабоченность и тревога.

– Говори, полковник, – твердо и жестко сказал генерал.

И полковник сообщил. Сообщил то, что знал, точнее, что мог сказать сейчас, на этой стадии. Так мало и емко, но так понятно.

– Группа объявилась. Они живы, товарищ генерал!

Глава 1

Свинцовые тучи, вперемешку с естественной чернотой ночи, торопливо опустились на Зону, накрывая противным промозглым одеялом все окрестности. Сгустились сумерки и над АЭС. Ни карканья ворон, ни ужасных мутантов, так привычных в Зоне, никаких природных звуков. Только завывание ветра да скрипы старых ржавых прутьев арматуры в зданиях мертвой атомной станции и брошенной техники.

Пока гражданские спали, военные не теряли время даром. Потратив на сон отведенные часы, они разделились на две подгруппы и занялись подготовительными работами. Обмозговав детали предстоящего рейда и составив ПДД (план дальнейших действий), трое – Тротил, Фотон и Корсар, собрав фляжки и прочую тару, облачившись в РЗК (радиационно-защитные костюмы), двинулись искать воду, годную для питья. Их маршрут пролегал через нутро цеха № 3 полигона К-II (чтобы забрать брошенные канистры) к автономной электростанции и насосной, где, по предположениям бывалого сталкера, должны были остаться запасы воды возле устья артезианской скважины.

Холод, Орк и Баллон, оставив тяжелое вооружение, но прихватив кувалду, лом и пожарный багор в довесок к стрелковому оружию, вышли вслед за искателями воды, но с другой задачей. Им предстояло найти в дальнем углу цеха заваленный шифером электрокар, привести его в рабочий режим, пригнать сюда, в дезкамеру бункера, и сотворить из него что-то похожее на броневик. Наводку им дал Корсар, недавно приглядевший эту маленькую, но мощную технику. Теперь следовало сделать из электропогрузчика мобильный дот, таран и техноразведчик в одном лице. Точнее, в одной железяке.

Ден хорошо разбирался в технике, в молодости он увлекался движками автомобилей и уличными гонками, а Орк и Баллон нужны были в качестве крепких грузчиков.

На все отводилось не более двух часов, поэтому спешили. В качестве дополнительной энергоемкости прихватили зарядные батареи из складской каморки бункера и артефакт «зарядка», свойства которого наглядно показал Корсар.

Той и другой подгруппе запрещалось выходить за контур полигона и территорию Бункера по причине весьма вероятного дежурства извне силовиков «Бастиона» и наличия новых аномалий и мутантов.

Впрочем, никто особого рвения очутиться там и не испытывал.

Обе подгруппы справились, в общем-то, успешно, не считая мелких стычек с крысами, поедающими тушу кроторога, и встречи со снобами.

Снобы. Эти причудливого вида уродцы, похожие на толстых карликов, обладали телекинезом и, несмотря на свои метр с кепкой, легко проникали с помощью гипноза в голову человека, заставляя его убираться восвояси, впадать в психоз, или попросту швыряли предметами весом до центнера. Хитрые, верткие, вонючие и вечно голодные, они жили кланами в различных уголках Зоны, по пять-десять семей в одной пещере, подвале или любом другом подземном помещении. Главное, чтобы там было темно, сыро и безопасно. Света они боялись, как и очень громких звуков. Пули их брали не сразу, гранаты и оружие они отводили в сторону либо выхватывали и разбрасывали вокруг. Сноб представлял собой достаточно сильного врага, одолеть которого один на один было сложно, а уж встретив их семью, спастись можно было только бегством. Открытый бой им никто не навязывал, как и они. Только хитростью либо плотным огнем всех стволов можно было победить снобов.

Разодетые в какие-то рясы-мешковины, тряпье с мертвых зомби или человеческих трупов, с крупными уродливыми мордами, вечно покрытыми соплями и слюнями, коростами и дерматитом последней стадии, карлики наводили ужас на встречного, а метко брошенные ими с помощью каких-то потусторонних сил предметы, будь то камни, болты или куски железа, непременно попадали в цель, убивая или нанося травмы.

Исчадие ада. Очередное порождение Зоны.

Ковыряясь с найденным электрокаром, бойцы ощутили волны страха и плотного, почти осязаемого зла, когда один из отпрысков снобской семьи наткнулся на них. Замешательство длилось секунд пять. Спецназовцы, онемев в ступоре, изучали уродца в десяти метрах от них, а тот прожигал их взглядом воспаленных желтых глаз, тоже, видимо, недоумевая, откуда тут взялись чужаки.

Первым нарушил молчание Орк, стоявший на стреме:

– Чё за урод?

– Тихо ты, боец, – шепнул через переговорное устройство «Панорамы» Холод, поднимая голову от аккумулятора и не сводя глаз с карлика, – кажись, этот… как его… сноб. Так в инструкции по Зоне называется это чмо.

– Сноб! – сквозь зубы процедил Баллон, медленно водя указательным пальцем по цевью автомата из чеченских трофеев. Его любимый РПК-203 остался в бункере. – Вот жопа так жопа! Если он и впрямь…

Договорить ему маленький гад не дал, прошипев:

– Сама-а ты ж-ж-е-п-п-а-а!

Карлик фыркнул, брызнул пеной с перекошенного рта и поднял руки в широких, как раструбы, рукавах серого халата.

Баллона ударило волной гипноза, какой-то ментальной атаки, чуть не сбив его с ног. Пулеметчик застонал под маской РЗК, отпрянул назад и схватился за голову.

– Вали его, Орк! – крикнул Холод, дернувшись к своему оружию возле колеса кара.

Орка не нужно было долго упрашивать – он приподнял ствол АКМ и выпустил короткую очередь в уродливого мутанта-недоросля.

Свое невидимое оружие снобы могли применять только против одного врага, не распыляя действие гипнотической атаки на нескольких противников. Поэтому только один Баллон получил дозу ментального удара, а пули «калаша» Орка четко легли под кадык толстой короткой шеи карлика, не встретив сопротивления. Сноб крутанулся вокруг оси и с бульканьем закашлялся.

Следующая очередь положила конец и его стенаниям, и волне гнетущего спазма в головах бойцов.

– Как в тире, ядрена вошь, – ухмыльнулся Орк, опуская автомат стволом вниз, и повернулся к старшему: – Ноу проблэм!

– Ноу проблэм?! – передразнил его Ден, поводя оружием по сторонам. – Ща тебе будут «ноу проблэм»! Они вроде как семьями тут околачиваются. А за сынка своего… или кто он там был, хрен поймешь, ваще устроят Варфоломеевскую ночь.

– Самец это – видно же по пипиське, – осклабился Орк, освещая фонариком тушку лежащего в пыли карлика.

– Мля, Орк, – прикрикнул Холод, – живей занять оборону, приготовиться к отражению возможной атаки!

– Есть занять оборону.

– Баллон, ты как? – Холод бросил взгляд на товарища.

– Все пучком, Холод. Иду уже, – отозвался тот, чуть пошатываясь и направляясь на другой фланг, – малость контузило меня. Орк, спасибо тебе, дружище!

Орк кивнул и занял исходную позицию за куском торчащей из кучи щебня плиты. Справа от него, метрах в пяти, стоял электрокар, освобожденный от кирпича, шифера и кусков толя, рядом с ним снова начал возиться с техникой Ден. Баллон присел за мятой бочкой, брякнув по ней рожком автомата. Стал доставать гранату ВОГ. В это время из лаза шириной в метр, образованного обрушившимися сводами цеха и отколовшейся от стены плитой, раздался клацающий стук, переходящий в рев и вопли.

Бойцы вздрогнули и припали к оружию. Ден тоже бросил работу и схватил автомат, прячась за будкой кара.

Из дыры под плитами показалась уродливая башка, обмотанная грязным бинтом с запекшейся кровью. Желтые глаза злобно сверкнули.

– Орк, ты, – крикнул Ден, – не давай им, гадам, вылазить.

Пострелять пришлось немного – завалили пару снобов и ранили еще одного. И все потому, что Баллон из подствольника засандалил в черное окно лаза гранату.

Вопли прекратились вслед за грохотом взрыва и обвалом подземного хода. Пыль еще оседала, а бойцы, хихикая и делясь впечатлениями, снова занялись техникой.

Орк обследовал завал и труп сноба-недоросля, обматерил мертвеца и присоединился к остальным, с трудом затаскивающим зарядное устройство в отсек кара.

Вскоре мини-погрузчик, щелкая и клацая, дернулся и тихоходом повез всех троих по кучам строительного мусора в сторону бункера.

Отправившиеся на поиски воды вернулись спустя полчаса. С полными фляжками, но полупустыми канистрами. Выцедили в насосной все, что там было. И при этом не встретили никаких врагов, хотя Корсар и заприметил через мутное окно дизельной одного бастионовца в экзоскелете, дежурившего на внешней лестничной площадке соседнего цеха № 2 в ста метрах от насосной. В сумерках свет прожектора АЭС упал на сектанта, который, конечно, не заметил пристального изучающего взгляда сталкера и продолжал осматривать территорию, подвластную его группировке. Корсар присел, о чем-то с минуту поразмышлял, но спохватился и, увлекая за собой товарищей, поплелся дальше, разбрасывая болты и гайки.

Народ воодушевился прибытию невредимых разведчиков и питьевой воды, заулыбался и бросился смачивать пересохшие глотки. Корсар покромсал на мелкие кусочки одну «слезу» и на всякий случай продезинфицировал воду, заставив всех побросать элементы артефакта в свои фляжки и канистры.

Когда настроение попаданцев повысилось, былая усталость почти сгинула после сна, питья и ужина, а оружие и техника ждали применения, Истребитель, предварительно пошептавшись с полковником Рогожиным, обратился к отряду с короткой напутственной речью:

– Ну, что, армия, готова к выступлению? Как настрой? Вижу, вижу, маленько воспряли духом. Это хорошо. Значит так, бойцы. Есть небольшие изменения в рекогносцировке и ПДД предстоящего рейда. По просьбе некоторых трудящихся, этаких настоящих патриотов своей Родины… – Никита бросил взгляд на Рогожина, затем на гражданских, – принято решение пойти навстречу кое-кому и включить в состав ГОНа еще двух смельчаков: биолога Георгия и бывшего спекулянта, а сейчас истинного гражданина своей Родины и будущего героя Зоны, Родиона. Поприветствуем, товарищи, наших добровольцев!

Картина маслом «Не ждали, не ожидали» прошла на ура. Все заулыбались, захлопали в ладоши, раздались возгласы поддержки и похвалы в адрес растерянных рекрутов. И если ученый Георгий бледнел и закатывал глаза от смущения (он только что подошел к полковнику и напросился в поход), то синева недоуменного лица Родео, ошарашенный взгляд, блеяние и заикание говорили о его крайнем удивлении и негодовании.

Он являл собой комичное и одновременно жалкое зрелище. Размахивал руками, ахал, матерился, утирал вмиг вспотевшее лицо, пытался устроить разборы, выдавливая нечленораздельные междометия. Его прервал Никита:

– Родео, сядь, с тобой потом договорим. Сейчас самое важное! Итак, бойцы. Оставляя здесь, в бункере, раненого командира и господина Мешкова, мы скорым образом обязаны выполнить задание и обернуться туда-обратно за двое суток. Да-да, за двое! Не смотрите на эти семь кэмэ и колеса электрокара. Сразу говорю – поход будет трудный, может смертельно опасный. Ночью, по бездорожью, среди врагов и аномалий – это не по площади городской разгуливать с зонтиком. Но и шугаться тоже не стоит. Мы не духи-первогодки, а бывалые опытные бойцы. Оружие есть, план оперативных действий составлен, остается держаться вместе и четко соблюдать дисциплину – и никакой черт нам не страшен! Тем более с нами местный проводник, отличный сталкер Корсар. Прошу любить и жаловать, как говорил… говорит наш генерал.

Никита крякнул, поймал взгляд Дена и продолжил:

– Убедительная просьба ко всем бойцам группы особого назначения! Держаться строго вместе. Здесь действительно как в той шутке – «шаг влево, шаг вправо – расстрел». Имейте в виду, что только четкое и беспрекословное исполнение команд и приказов старшего, сплоченность, бесстрашие и постоянная маневренность – вот условия выживания в Зоне и требования для достижения цели рейда. Лично я церемониться ни с кем не буду. Мне абсолютно ровно, женщина передо мной или старик, раненый или сильно умный. Работают и воюют одинаково все! Когда спрашиваю – отвечать, заставлю ползти или с голодухи говно жрать – будете его есть и добавки просить. Ничего во вред вам или против вас я не сделаю. Как командир ГОНа я требую абсолютного подчинения, соблюдения дисциплины и тишины, а в случае боевого столкновения с противником – исполнения всех моих хотелок и указаний. Моих или моего замбоя Холода в случае выбытия меня из списка живых. Всем ясно? Так. Гражданские слушают военных, все военные и гражданские слушают меня. Принимаю любой совет, ЦУ, дельную подсказку. Мозгуем вместе, делаем правильный вывод и принимаем решение – я не против чьих-то рекомендаций и мнений. Стреляем метко и экономно. Патроны беречь, воду тоже. В инструкциях описаны все основные виды фауны и флоры в Зоне, главные подвохи и требования. Прошу помнить все то, о чем вы сегодня начитались. Почему выходим ночью, думаю, объяснять не надо. Нас не видно, мы не видим лишнего. ПНВ… гм… ночные очки… имеются. Фонари включать только с разрешения старшего, иначе вся Зона увидит нас, включая снайперов «Бастиона».

Каждый гражданский будет прикреплен к военному. Очередность звеньев цепочки определим после вводной. Для определения и обнаружения аномалий у нашего проводника имеется новый в Зоне спецприборчик ПДА-2 – портативный датчик аномалий. Насчет связи… Связи в Зоне нет, но у некоторых бойцов ГОНа есть так называемые КПК – карманные персональные компьютеры, по которым будем общаться только в крайних случаях. Для того чтобы все жители Зоны не читали наши эсэмэски, условимся так. Никаких имен в КПК, никаких прозвищ и позывных. Чтобы понять, что пишет не чужой, необходимо набрать три звездочки, затем краткий, лаконичный, емкий текст, снова три звездочки и первую букву своего позывного. Ясно?

Народ закивал.

– То есть, – вклинилась Анжела, – если мне вдруг понадобится что-то, то дословно стучу «три звезды – пудрю носик, не теряйте – три звезды и букву "А"? То есть «Ф»?

– Именно так, Фифа, – чуть строже отреагировал Никита, разминая ладонью шею сзади, – только пудрить носики вам всем можно будет по моему приказу, раз в полдня. И никаких излишеств по маршруту, никакой отсебятины. Это не развлекуха! Это боевой рейд, бойцы. Все на военном положении, со всех спрос по законам военного времени, понятно?

Закивали менее охотно и понуро. Родион попытался опять вякнуть, его приглушил Баллон, стоящий рядом.

– Вопросы, бойцы. Только по существу, – обратился Истребитель к товарищам и скрестил руки на груди.

– Когда точно выходим?

– Через час.

– Мины, ловушки, заподляны по пути имеются?

– Хм… не ходил, не знаю, но не должно быть. Корсар?

– Мин и взрывных сюрпризов по маршруту нет. В лесной зоне могут встретиться силки, капканы, ямы. Но не более того. В городской зоне вокруг постов группировок могут быть растяжки. То же самое здесь, на АЭС. В остальных случаях стоит бояться только аномалий. Особенно новых.

– Еще вопросы?

– Хоронить будем, командир? Или так бросать, гнить косточки в хохляцкой земле?

– Баллон, отставить черный юмор.

– Командир, я не шучу.

– Парни, – вмешался Корсар, – хоронить, скорее всего, будет негде и некогда. Возможно и некого! Если и потеряем товарища, копать эту землю, конечно, некогда и похоронный марш играть тоже. Но и зверью оставлять бренные тела тоже не будем. Короче, по обстоятельствам.

– Ну и вопросики, ёптеть.

– Ага, тема веселая в дорогу!

– Так. Дальше, – Никита прищурил взгляд, отведя его от погрустневших гражданских. – Стрелять-то все умеют здесь? С оружием знакомы?

– Я не умею, – попытался пошутить Холод, чем выз-вал только улыбку Баллона и недовольную гримасу Истребителя.

– Командир, да все в ажуре! Научили, показали. Смогем.

– Ну, в общем-то, да. Здесь все держали оружие, кроме Родео, Фифы и Гоши. Значит этим троим доверим нести груз да дробовики дадим. Понятно излагаю?

– Ха. Я умею, командир, – отозвалась Анжела, скорчив гримасу, – вон пусть ботаники тащат груз. Я с вами, я спецназ!

– Красава.

– Ишь, девка, дает!

– Отставить. Спецназ она, ё-мое. Как решу, так и будешь танцевать, девочка. Ясно? – Никита провел ладонью по лицу, словно снимая напряжение. – Еще вопросы имеются?

Народ молчал. Кто пожал плечами, кто скривил мимики типа «да вроде нет». Но видно было, что люди взволнованы, печальны и озабочены. Оно и понятно – не в музей поделок макраме на экскурсию собирались. Надо было разрядить обстановку, снять напряжение и скованность товарищей.

Никита взглянул на задремавшего после лекарств Рогожина, обвел пристальным взором толпу. Попытался улыбнуться и даже подмигнуть Анжеле.

– Эй, народ, чего припухли? Кажись, не на Эверест лезем голышом. Харэ пучиться, носы воротить. Прорвемся, ё-мое! – Истребитель понимал, что несет чушь, говорит глупости, но не мог найти в данную минуту другие эпитеты и доводы, действительно вдохновляющие и успокаивающие людей, готовящихся к смертельному походу. Ситуацию помог раскрепостить сталкер.

– Слушай, командир, а я всегда думал, что в спецназ, да еще и ГРУ, берут невысоких, юрких пацанов! Ну, чтобы меньше были заметны, более шустры, короче, как муравьи. – Корсар откровенно осклабился, обнажая ряд желтых зубов, причем с парой золотых. – А вы – парни крепкие, здоровые, за версту видно. Я вроде сам в десантуре служил, но ваша группа – это ваще орлы. Кремлевский полк отдыхает, етить. Вон, чего только Баллон с Орком стоят – ваще амбалы, как на подбор. Вас уже таких набирали или потом в армейке анаболиками накормили?

Почти все поддались на провокационную серьезность сталкера-шутника, переводя недоуменные взгляды с него на майора, на ребят-верзил и снова на Корсара.

Никита сдержал улыбку, сжав губы. Холод слегка отвернулся и прикрыл пятерней лицо, чтобы не заржать. Козуб не смог сдержаться и хохотнул.

Орк, конечно, безмозглым дубом не считал себя, да и не слыл таковым, как часто думают на гражданке про военных, особенно, прапорщиков, но, кажется, только он воспринял сказанные сталкером слова всерьез и даже подобиделся.

– Чего-о? Это ты про нас щас загнул, а? Ты, турист в тельнике, мля.

– Тихо, тихо, пацаны. Он пошутил, Орк. Да ведь, Корсар? – попытался совладать с хохотом Никита, до скрипа сжимая челюсти.

– Конечно, братуха, пошутил, – откликнулся тот, но только Орк выдохнул и осел на край стола, добавил: – про анаболики пошутил. А про зашкаливание роста вашего, парни, я серьезно. Ка-ак таких в спецназ берут, я не зна-аю?

– Командир? – Орк, побледнев, заиграл желваками и сжал кулаки.

– Можно я Незнайке полоски на тельнике дорисую, а, командир? – разогнулся Баллон, буравя Корсара недобрым взглядом. – И заодно на лице тоже.

– Ладно, Баллон, отставить. Орк, выдохни, – Никита все-таки скривился в ухмылке, – Корсар, кончай пургу нести. Чай, не духи в казарме. А этот верзила, которого Орком кличут, вообще благодаря своему росту и силе тебя спас. Когда ты из себя бутерброд приготовил горячий для того носорога.

– Да я так, командир, потрещать захотелось. А то вы тут ваще, смотрю, захирели все, словно на бойню собрались. И не носорог, а кроторог это был. И я помню, Истребитель, кто меня спас и выручил. Благодарствую.

– Ладно, проехали, брателло. Замяли, шутки в сторону. Хотя без них в нашей конторе никак. Ну что, бандерлоги, все на сборы? – Никита хлопнул в ладоши и встрепенулся. – Форвард, парни. И дамочки тоже.

Анжела показала кому-то язык и поплелась к своим вещам. Отряд разбрелся по углам и потихоньку начал собираться.

Скоро им предстояло большое, важное и опасное дело.

Как назло группе, готовящейся к выходу, мутанты развылись пуще прежнего и начали стекаться от периферии АЭС к ее центру. Кто их гнал к бункеру, что их привлекало туда, – одному Черному Сталкеру было известно.

Какофония и столпотворение уродов Зоны достигли апогея к полуночи. Причем мутанты не дрались, не враждовали между собой, а, вяло огрызаясь и метя территорию, стекались со всей округи станции, обнесенной Оградой. Все эти вопли, рыки, рев и стоны слились в одну общую звуковую волну, прерываемую лишь извечным гудением чрева АЭС в района Разлома да беспрерывным воем вырывающейся струи пара на ТЭЦ с полосатой трубой (раскраской похожей на главную ВТ-2 АЭС).

Эти скопления разномастного зверья и душераздирающие вопли давно, в общем-то, перестали удивлять и пугать бойцов «Бастиона», привыкших ко всему этому. Но привычка держать ухо востро из-за таких соседей не исключала чувства расслабленности и потери бдительности: изредка в лапы монстров попадались зазевавшиеся опытные штурмовики, еще чаще – новички.

Бастионовец в серебристом экзоскелете «Нова Плюс» с красным гербом клана и номером «4» на стальной груди и в кевларовом шлеме считался далеко не сопляком в группировке. Четыре полоски полуромбом на плече обозначали его офицерское звание в провоенной секте, а значит, боевой опыт нескольких лет в Зоне и прочие заслуги и достижения. Судя по эмблеме, в его подчинении находились четыре пары бойцов, а крутое оружие, диковинная снаряга и дорогой экзоскелет такого типа относили его к группе «Дозора». Для непосвященных это означало внешнюю службу безопасности Ока Зоны, попросту говоря, охрану периметра АЭС.

Так как «Дозор» считался в кругах самого «Бастиона», его сподвижников вне Зоны и сочувствующих внутри нее элитным подразделением, достойным охранять святая святых, то попасть туда, а тем более удержаться да еще и сделать карьеру там было делом сложным, почти нереальным. Тем не менее, некоторым везло, если, конечно, их не забирала Зона.

Офицеру под номером «четыре» повезло очень. И пусть где-то в Китае эта цифра приносит несчастье и по поверьям ее жителей считается страшной, здесь, в Зоне, бастионовец с этим знаком жил и служил долго и достойно. И хотя все население Зоны верило и думало, что «Бастион» – это полное «гэ», где собраны злые на весь мир фанатики, идиоты и звери в человеческом обличии, в этой боевой секте служили только самые преданные, верные и стойкие солдаты, сыны и дети Ока Зоны. Как в тех проамериканских тренингах и семинарах «личностного роста», в этой группировке для бойца не существовало семьи, родителей, прошлого, а только «Я», и это «Я» – только для великого и всемогущего Ока Зоны. Долг, дело чести и всей жизни во имя «О», свою жизнь за родное «О» без остатка и сомнений. И «О» ответит тебе тем же. Ты частица, молекула «О», а оно – твоя плоть и сердце.

Так учили, так вселяли и вбивали в мозги там, в «Бастионе». И так должно было быть!

Типа.

«Номер четыре» когда-то был нормальным розовощеким эмоциональным парнем. Простым и приземленным человеком, как и бойцы всех его двоек и всех групп «Бастиона». Он умел улыбаться, радоваться и шутить, умел плакать и переживать. Он умел разговаривать. Не командами и приказами, а обыкновенно, тепло, дружески и где-то даже панибратски. Даже немного заикался с детства и иногда добавлял междометие-паразит «на».

Теперь офицер секты бил на поражение, стрелял, жег, убивал. Всех. Старых, молодых, раненых, больных, убогих, беспомощных, одиноких, семейных, жизнерадостных и бездушных. Он знал, казалось, сто способов умерщвления и использовал их все. Потому что это была Зона! Зона в Зоне.

Потому что он сам был слеп. Глух и слеп. И одинок. И отравлен. Яд в голове и душе давно атрофировал все его клетки. Яд прошлой жизни и давних поступков. Яд предательства, измены и лжи. Но это другая история, другой мир и уже старое забытое прошлое. Сейчас он был здесь частью Зоны, элементом затвора ее главного оружия, сердечником ее пули.

Он крушил, испепелял и уничтожал любую мишень в прицеле. Ему было все равно, кто там и зачем там.

Лучше его никто ТАМ не мог быть!

И «своим» ТАМ тоже никто не бывает.

А потому стрелять!

Наповал.

Без разбора…

Он получил по связи сигнал. Сухое, жесткое распоряжение:

– Внимание всем постам «Дозора». Сектор «Б». Уничтожить врага!

– Есть, на, уничтожить врага в секторе «Б», – ответил офицер, переводя оптический прицел с двух дерущихся аасменов на стену Бункера, – двойкам ТРИ и ЧЕТЫРЕ готовность на поражение. Двойки ОДИН и ДВА – контроль своих секторов в прежнем режиме, на.

Получив подтверждения его приказа, офицер отпрянул от окуляра оптики, прикрыл глаза. Веки дрожали. Он всеми фибрами натренированного тела ощутил сзади чужого.

«Уничтожить!» – молнией пронзила мозг мысль-команда, а мышцы тела, активируя пневмоприводы экзоскелета, послушно откликнулись на зов хозяина.

Мимикрим в невидимом обличии ринулся на бастионовца в тот момент, когда тот только развернулся, поднимая оружие. Мутант ткнулся мощной грудью в ствол массивной бельгийской FN-2000 и рявкнул от острой боли. Щупальца его мгновенно обвили верхнюю часть экзоскелета бастионовца и прилипли, пытаясь сразу приняться за свое ужасное дело.

Но не тут-то было!

Видимо, боец в суперзащите был калач тертый и опыт встреч с подобными тварями Зоны имел немалый. На клювообразные движения мимикрима он ответил внезапным и хитрым выпадом. Стрелять, понятно, он не мог, чтобы не выдать скрытый пост на вверенном ему секторе.

Поэтому мозг отреагировал быстрее действий мутанта. Левая рука продолжала сжимать оружие, а правая с очутившимся в ней ножом сделала взмах-апперкот – широкий прямой клинок вошел под нижнюю челюсть пока еще невидимого врага. Мимикрим даже толком не успел рыкнуть, но дернулся от боли и ослабил хватку. Бастионовец сильнее вдавил ствол штурмовой винтовки в корпус урода, а нож провернул на пол-оборота. Мутант взревел, отпустив жертву, и его мимикрия дала сбой, проявляя очертания тела.

Экземпляр достигал двух метров и веса до полутора центнеров. С каким удовольствием офицер нажал бы спусковой крючок, но сдержался, уверовав в свою победу в рукопашном бою. Он отпрянул вбок, пшикнув сжатым воздухом спецкостюма, переместился и через секунду оказался почти позади врага. И вовремя: мимикрим со всей силы ударил лапами по тому месту парапета, где только что находилась жертва. Мимо. И в этот момент охотник сам превратился в жертву.

Бастионовец до рукоятки вогнал нож в область правой почки твари, снова провернул клинок, перенес корпус с уклоном вбок и опять вонзил сталь в огромное мускулистое тело урода. И, конечно, в уязвимое место.

Мимикрим мелко задрожал всем телом, поднял страшную морду и открыл пасть, собираясь завопить, но нож противника резанул по вытянутой шее и рассек горло.

Шаг назад.

Экзоскелет с пятнами слизи и крови зверя чуть скрипнул металлом. Бастионовец угловатым движением робота согнул в колене ногу, приподнял ее и пнул мутанта. Тот беззвучно опрокинулся и повис на ограде парапета, словно шуба на бельевой веревке. Черная кровь сразу окрасила светлую стену ниже, расплываясь по ней большим пятном.

– Виси, на, вобла, вялься тут, – сказал вслух офицер, убрал нож и отошел в темень балкона, чтобы скрыть себя от взора возможных любопытных.

– Четверка, что у вас там? – пискнул динамик наушников.

– Мимикрим, на. Угроза ликвидирована. Наблюдение в прежнем режиме, на, – ответил офицер в экзоскелете и, вскинув винтовку, прильнул к оптическому прицелу в четыре диоптрии.

Обзор местности продолжился. Больше ничто его не отвлекало.

– Значит так, парни, – обратился Корсар ко всей группе, получив согласный кивок Истребителя, – места эти я знаю… ну, более-менее. Снаружи посты «Бастиона» и мутанты. Это главные враги. На аномалии, естественные преграды и артефакты прошу не отвлекаться. Различными видами и звуками не заморачиваться. Делимся на две подгруппы. Одну веду я, прощупывая проход наружу, обозначая ловушки и выбирая максимально короткий маршрут отсюда. На мне аномалии и внезапные пешие заботы типа мутантов. За мной Истребитель. Тебе, командир, просьба фиксировать сектора от снайперов. Особенно по верху. Цели уничтожать только при явной угрозе и бесшумно. Дальше – картечный заслон левого фланга Димон. Почему левый, потому что правый почти все время будет безопасен – стена корпуса, затем вагон-городок и обваловка площадки соседнего полигона. Выйдем к Ограде, перегруппируемся. Палить зазря не стоит. Чем меньше шума, тем меньше к первой подгруппе внимания и опасности. Далее. За Димкой все штатские, то бишь бывшие заложники – Родео, Анжела, Гоша, Полкан и чечен. За ними Фотон, Пыть-Ях, Тротил, Док, Орк и замыкает, как я понимаю, Баллон. Да, командир?

Корсар взглянул на Истребителя, сидящего на корточках в центре толпы, собравшейся в дезкамере между обоими воротами.

– Маленькая поправка, сталкер. За Ахмадом идет Орк. Пусть бдит его. Давай дальше, – ответил Никита, как и все, внимательно слушая опытного местного «жителя».

– Хорошо. Значит так. Дистанция три метра. Чтобы видеть спину товарища и траекторию его движения. Всем зреть во фланг и ночное небо не нужно. Повторяю, фланг держат Истребитель, Димон и замыкающие. Тыл на Баллоне. В случае массовой атаки, если что, всей группе стволы на огневую. Ясно? Так. Идем все в защитных костюмах, но не у всех имеются переговорные устройства. У некоторых старые образцы ЗэКа. Поэтому общение в основном жестами. Какими – знаем?

– Да научились уже, – отозвалась Анжела.

– Отлично. Дальше. Первая подгруппа выходит из цеха только по сигналу второй. Вторая подгруппа – отвлекающая и шумная.

– Смертнички! – брякнул Ден, криво улыбнувшись.

– Зачем так, Холод?! – сталкер утер нос и бросил по возможности добродушный веселый взгляд на всех. – Да, вам придется тяжеловато, надо попотеть и вместе с тем собраться и вспомнить все, чему вас учили раньше.

– Да что ты-ы! – скривился Ден, но, заметив мину командира, осекся и опустил голову.

– Так, – Корсар рукой стал показывать направление, – вторая подгруппа – это Холод, Подпол и Кэп. Ваш «порш» выезжает первым, под его прикрытием идете правее корпуса вдоль бетонных плит и колец на юг, мимо башенного крана и насосной к вертолетке. Там взлетная площадка сейчас вся захламлена, поэтому используйте свой «феррари» до первых непроходимых завалов.

Отряд заулыбался. Скорость электрокара, конечно, в тысячу раз отличалась от шутливо названных сталкером гоночных машин. Юморист, ёпрст!

– Минимум контакта с противником, максимум внимания и маскировки. Холод, у тебя «весло» шумное, но дальнобойное. Снимаешь всех обнаруженных снайперов-сектантов, их огневые точки. Желательно и посты, контролирующие сектор нашей, первой подгруппы. Козуб, ты делаешь то же самое, но с РПГ, раз они у вас имеются. Плюс твой «Вал» в помощь. Дробовик держи наготове, а то вслед вам, шумным таким, может пристать свора местных шавок. Ну, а за водилу у вас наемник!?

– Кэп, – отозвался угрюмо бывший «дикий гусь».

– Что?

– Кэп я. Слышно щас? Наемников дома поищи, умник! – жестко съязвил Кэп, поигрывая ремнем автомата.

– Ох ты, ёптеть! Обиделся, страшный мой. Ладно. Так. Задача второй подгруппы, – Корсар притих, прислушиваясь к звукам вытяжки дезкамеры, гудящей напропалую, – вам, парни, пошуметь, привлечь всю эту фауну АЭС к себе. Пусть с вами разбираются! Мы тише свалим.

– А что, всем одной группой пойти никак? – спросил Пыть-Ях.

– Никак, боец. Шансов выжить и выбраться за Ограду минимум.

– У второй подгруппы их тогда будет еще меньше. Ноль.

– Может быть. Ну, давайте все тут тогда загнемся, останемся! Командир, я не прав?

– Все верно, Корсар. Мужики, – Никита встал, проскрипев РЗК (шлем в руке), – либо мы работаем, как умеем и чему научены, либо сидим и гнием в бункере. Состав подгрупп не обсуждается, он согласован со мной и с Рогожиным. Вижу ваши лица, все вижу и понимаю! Это приказ. Все. И хватит перечить и вопросы левые гнать. Надо – значит, надо! Сталкеру нужно доверять, он человек наш. Уверен, не подведет.

Корсар кивнул. Люди более приветливо посмотрели, свободнее зашевелились, загримасничали. Монотонный шум вентвытяжки, иногда прерываемый треском электрощитков, заполнил камеру. Было ощущение, словно находишься на крупном действующем заводе.

– Вопросы по существу?

Несколько секунд молчания прервал чеченец:

– Дай автамата, прашу тэба!

– Нет Ахмад. Ты один пока будешь без оружия. Тебя прикрывает Орк. Орк, чечен на тебе, понятно?

– Есть, командир, – вяло отозвался здоровяк.

– Еще вопросы?

– Как нам аномалии эти проходить? У нас следопыта не будет, – заикнулся Холод.