Шестое вымирание Роллинс Джеймс

Глава 2

«Я счастливый человек…»

Пейнтер Кроу смотрел на силуэт своей невесты, вырисовывающийся на фоне угасающего пламени заката над Тихим океаном. Молодая женщина стояла на краю скалы, нависающей над песчаным пляжем, устремив взгляд в сторону Ринкорн-Пойнт, где немногочисленные серфингисты покоряли последние волны этого дня. Снизу доносились слабые крики тюленей – на период выведения потомства эта часть берега была закрыта для отдыхающих.

Невеста Пейнтера Лиза Каммингс разглядывала побережье в бинокль. В свою очередь, сам Пейнтер любовался ею, заняв удобный наблюдательный пункт позади. Лиза была в желтом купальнике-бикини, прикрытом хлопчатобумажным парео. Тонкая ткань позволяла ему наслаждаться изгибами ее спины, округлыми бедрами, длинными ногами.

Налюбовавшись сполна, Пейнтер пришел к однозначному заключению.

«Определенно, я самый счастливый человек во всем мире».

Лиза прервала его размышления, указав вниз.

– Вот тот самый берег, где я проводила исследования, работая над докторской диссертацией. Я изучала поведение тюленей. Ты бы видел малышей… они такие милые. Я целую неделю помечала датчиками взрослых тюленей, чтобы можно было следить за тем, как они погружаются на большую глубину. Частота дыхания, насыщенность крови кислородом, выносливость, сила…

Подойдя к Лизе, Пейнтер нежно обнял ее за талию.

– Знаешь, мы с тобой тоже можем проверить свою выносливость и силу, вернувшись в гостиницу.

Опустив бинокль, молодая женщина улыбнулась и, мизинцем смахнув с лица светлую прядь, вопросительно подняла брови.

– А мне казалось, на сегодня с нас исследований достаточно.

– Ты же прекрасно понимаешь, что в подобных вопросах нужно действовать досконально.

Обернувшись, Лиза прижалась к нему.

– Пожалуй, ты прав. – Скользнув поцелуем по его губам, она задержалась еще на мгновение, после чего высвободилась из объятий. – Но сейчас уже поздно, а через час нам обязательно надо встретиться с распорядителем и договориться о меню на праздничный ужин.

Тяжело вздохнув, Пейнтер перевел взгляд туда, где полностью скрылось за горизонтом солнце. Их бракосочетание должно было состояться через четыре дня. На скромную церемонию были приглашены только самые близкие родственники и друзья, после чего был намечен ужин в ресторане «Билтмор» в Монтесито. Однако по мере приближения торжественного дня перечень вопросов, требующих решения, только увеличивался. Чтобы хоть на несколько часов ускользнуть от этой безумной суеты, молодые отправились гулять в эвкалиптовую рощу на берегу Тихого океана, спускающуюся к полосе песчаного пляжа обрывистыми скалами Карпинтерия.

Такие моменты позволяли Пейнтеру узнать больше сокровенных подробностей о детстве Лизы, о ее корнях здесь, на Западном побережье. Он знал, что она родилась и выросла в Южной Калифорнии и окончила университет штата в Лос-Анджелесе, но, общаясь с ней в ее родной стихии, наблюдая за тем, как Лиза делится своими воспоминаниями, да и просто нежится на южном солнце, Пейнтер чувствовал, что любит ее еще сильнее.

Да и разве могло быть иначе?

От длинных светлых волос до гладкой кожи, становящейся бронзовой от малейшего прикосновения солнца, Лиза Каммингс была олицетворением Золотого штата. Но в то же время только глупцу могло взбрести в голову, что ее достоинства ограничиваются привлекательной внешностью. За красотой скрывался ум, многократно затмевающий все остальное. Лиза не только окончила медицинский факультет университета штата Калифорния лучшей на курсе, но и защитила докторскую диссертацию по психологии человека.

Учитывая обширные связи на Западе, Лиза и Пейнтер избрали местом своего бракосочетания Санта-Барбару. Хотя в настоящее время их домом стало Восточное побережье – а точнее, Вашингтон, – большинство друзей и родственников Лизы жили здесь. Поэтому перенос празднования в Калифорнию явился чем-то само собой разумеющимся, особенно поскольку у Пейнтера родных как таковых не было. Осиротев в раннем возрасте, он отдалился от индейцев пеко, своих родственников по отцовской линии. Единственной, с кем Пейнтер поддерживал отношения, была троюродная сестра, в настоящее время студентка университета Бригэма-Янга в Юте.

Таким образом, оставалась только небольшая группа гостей, которым предстояло совершить путешествие через всю страну, – а именно, ближайшее окружение Пейнтера из отряда «Сигма». Хотя и для этих немногих такой переезд был сопряжен с определенными трудностями. У Грейсона Пирса, главы оперативного отдела, отец все глубже погружался в туман болезни Альцгеймера, а…

– Я тебе не говорила, что сегодня утром общалась с Кэт? – спросила Лиза, словно прочитав мысли своего жениха.

Пейнтер молча покачал головой.

– Ей удалось найти кого-то, чтобы присмотреть за девочками. Слышал бы ты, с каким облегчением она это говорила. Вряд ли Кэт обрадовалась бы такому долгому перелету, с двумя маленькими детьми на прицепе.

Усмехнувшись, Пейнтер отвернулся от погружающихся в темноту скал.

– Я также подозреваю, что Кэт и Монку не помешает небольшой отдых от подгузников и ночных кормлений.

Кэтрин Брайант была ведущим специалистом по разведке «Сигмы» и первым заместителем Пейнтера, его правой рукой. Муж Кэтрин Монк Коккалис, специалист по судебной медицине и биотехнологии, работал в оперативном отделе «Сигмы».

– Кстати, о подгузниках и ночных кормлениях… – Подавшись к Пейнтеру, Лиза переплела свои пальцы с его. – Возможно, скоро и нам с тобой придется жаловаться на эти заботы.

– Возможно.

Судя по легкому вздоху, Лиза услышала в его голосе колебания. Разумеется, они говорили о том, чтобы завести детей. Однако мечтать – это далеко не то же самое, что смотреть действительности в лицо.

Лиза высвободила руку.

– Пейнтер…

Ей не дал договорить резкий, настойчивый звук телефона, избавивший Кроу от объяснений, – что было к лучшему, поскольку свое нежелание заводить детей он не мог объяснить даже самому себе. При характерных звуках сигнала вызова у него напряглась спина. Лиза покорно умолкла, понимая, что этот хищный оклик звучит только при чрезвычайной ситуации.

– Кроу слушает, – сказал Пейнтер, поднося телефон к уху.

– Здравствуйте, господин директор. – Это была Кэт Брайант. – У нас неприятности.

Если первый заместитель позвонила ему в такой момент, это означало, что неприятности большие. Впрочем, когда это «Сигма» связывалась с мелкими недоразумениями? Секретное ведомство в составе УППОНИР, Управления планирования перспективных оборонных научно-исследовательских работ, «Сигма» занималась глобальными угрозами научного и техногенного характера. Став ее директором, Пейнтер собрал группу бывших сотрудников сил специального назначения различных силовых ведомств, прошедших курс подготовки в разных областях науки, по сути дела, создав заново оперативное крыло УППОНИР. Если какая-то проблема попадала в поле зрения «Сигмы», крайне редко речь шла о второстепенных пустяках.

Хотя в другой обстановке подобный экстренный вызов вселил бы в Пейнтера тревогу, сейчас он вынужден был признать, что почувствовал облегчение, радуясь возможности уйти от неприятного разговора с Лизой. «Если мне придется дегустировать еще один праздничный торт или решать, какая важная персона где будет стоять во время торжественной церемонии…»

– Что у вас стряслось? – спросил Пейнтер у Кэт, внутренне приготовившись к худшему.

– Нет, нет, нет!

Дженна резко надавила на педаль тормоза, от чего ее с силой швырнуло на ремень безопасности. Сидевший рядом Никко слетел с сиденья. Пока лайка забиралась обратно, Дженна смотрела в зеркало заднего вида.

Весь мир позади превратился в стену черного дыма, неумолимо сползающую вниз по склону холма. Нужно было каким-либо образом уйти с ее пути, однако дорога, спускающаяся к озеру Моно, впереди делала крутой поворот. И этот поворот приведет пикап обратно к ядовитому дыму. Выкрутив шею, молодая женщина убедилась в том, что дорога действительно возвращается к бурлящему облаку.

Несмотря на вечернюю прохладу, она вытерла со лба пот.

Никко внимательно смотрел на хозяйку, уверенный в том, что та доставит его в безопасное место.

Но куда?

Включив дальний свет фар, Дженна обвела взглядом петлю «американских горок». Она заметила едва различимый сдвоенный след от колес, уходивший от гравийной дороги через открытое пространство, заросшее полынью и чахлыми сосенками. Неизвестно, куда ведет этот след. Определенно, туристы и местные подростки частенько незаконно прокладывают свои собственные маршруты, разбивая палатки в самшитовых рощах и разводя костры по берегам горных рек. Видит Бог, самой Дженне за время работы в службе охраны парка не раз приходилось ловить таких.

Не имея выбора, молодая женщина дала полный газ и понеслась к повороту. Пикап соскочил с обочины и устремился по полевой дороге, подпрыгивая на кочках и рытвинах, громыхая всеми болтами и гайками своей подвески. Сидящий рядом с хозяйкой Никко часто дышал, навострив уши, и лихорадочно оглядывался по сторонам.

– Держись крепче, приятель!

Местность стала более пересеченной, что вынудило Дженну сбросить скорость. Несмотря на угрозу, она не хотела сломать ось или разорвать покрышку об острый, как бритва, осколок скалы. Ее взгляд то и дело тревожно метался к зеркалу заднего вида. Стена дыма позади полностью поглотила луну.

Дженна поймала себя на том, что задержала дыхание, боясь надвигающейся беды.

Тропа начала подниматься вверх, взбираясь на гребень соседнего холма. Скорость пришлось сбросить до черепашьей. Выругав свое невезение, Дженна подумала было о том, чтобы свернуть, но местность вокруг стала еще более каменистой. Похоже, самой лучшей дорогой была та, по которой она сейчас двигалась.

Поняв, что другого пути нет, Дженна надавила на акселератор, подвергая испытанию полный привод своего «Форда». Наконец дорога снова выровнялась. Воспользовавшись этим, Дженна увеличила скорость, бесстрашно входя в поворот и огибая скалу, – но тут свет фар выхватил старый оползень, перегородивший дорогу.

Дженна резко затормозила, однако пикап пошел юзом на песке и мелких камнях. Передний бампер с силой налетел на ближайший валун. Сработала подушка безопасности, ударив Дженну в лицо мешком с цементом. У нее перехватило дыхание, в голове зазвенело – но не настолько громко, чтобы она не услышала, как двигатель чихнул и затих.

Глаза Дженны наполнились слезами боли, она почувствовала во рту вкус крови из рассеченной губы.

– Никко…

Лайка удержалась на сиденье. Похоже, она нисколько не пострадала при столкновении.

– Пошли!

Распахнув дверь, Дженна буквально вывалилась из машины. Она выпрямилась, чувствуя, как у нее трясутся ноги. В воздухе пахло мазутом и гарью.

«Неужели мы опоздали?»

Повернувшись в сторону дыма, Дженна снова представила себе зайца, выскакивающего из смертоносного облака и корчащегося в предсмертных судорогах. Она сделала несколько шагов – нетвердых, разумеется, но дело тут было не в отраве. «Я просто оглушена». По крайней мере Дженне хотелось на это надеяться.

– Только не останавливайся! – вслух приказала она себе.

Никко присоединился к хозяйке, пританцовывая, размахивая своим пушистым хвостом будто знаменем.

Сплошная стена дыма у них за спиной местами порвалась, поредела по краям. И все же она продолжала неумолимо надвигаться вниз подобно приливной волне, готовой поглотить беглецов. Дженна почувствовала, что убежать от нее они с Никко не смогут.

Она перевела взгляд на вершину холма.

Единственная надежда.

Достав из машины фонарик, молодая женщина быстро направилась вверх по склону. Отыскав тропу, ведущую сквозь оползень, свистом подозвала собаку, приказывая ей держаться рядом. Перебравшись через каменную россыпь, она обнаружила лужайку, заросшую квассией и колючими флоксами. Открытая местность позволила двигаться быстрее. Дженна устремилась бегом к гребню, следуя за пляшущим пятном света своего фонарика, поднимаясь все выше.

Но будет ли холм достаточно высоким?

Задыхаясь от напряжения, молодая женщина силой воли заставила ноги переступать еще чаще. Никко молча бежал рядом с хозяйкой, не обращая внимания на встречающиеся тут и там в траве гнезда пересмешников и выпрыгивающих из кустов чернохвостых зайцев.

Наконец человек и собака добрались до вершины. Лишь тогда Дженна позволила себе оглянуться назад. Она увидела, как вздымающаяся волна дыма выплеснулась в ложбину и разлилась дальше, затапливая все низкие места вокруг и превращая вершину холма в островок, окруженный ядовитым морем.

Но долго ли продержится это последнее безопасное убежище?

Дженна отбежала еще дальше от смертоносного берега, к самому гребню холма. У вершины на фоне звездного неба торчали остроконечные силуэты, обозначающие полусгнившие здания заброшенного поселка. Молодая женщина насчитала с десяток строений. Холмы вокруг были утыканы такими же форпостами времен золотой лихорадки, по большей части обезлюдевшими и не нанесенными ни на одну карту, – за исключением соседнего городка Боуди, самого большого из поселков-призраков, расположенного в сердце исторического парка Боуди.

И все же Дженна с радостью поспешила к жалкому укрытию, почерпнув силы от упрямо уцелевших стен и крыш. Приблизившись к ближайшему строению, она достала телефон в надежде на то, что в этой высокой точке будет прием. После того как рация пикапа утонула в ядовитом море, единственным средством связи оставался сотовый телефон.

Дженна испытала огромное облегчение, увидев на экране одинокую полоску, обозначающую силу сигнала.

«Могло бы быть и лучше, но я не жалуюсь».

Дженна набрала номер диспетчерской. Ей тотчас же ответил запыхавшийся Билл Говард.

Хотя соединение было неустойчивым, молодая женщина услышала в голосе своего друга облегчение.

– Джен, с тобой все в…рядке?

– Меня немного потрясло, но со мной все в порядке.

– Что тебя… трясло?

Дженна поморщилась, недовольная качеством связи. Она попробовала говорить громче.

– Послушайте, Билл, в вашу сторону движутся серьезные неприятности.

Дженна попыталась рассказать про взрыв, но плохой прием затруднял разговор.

– Необходимо срочно эвакуировать Ли-Вайнинг, – чуть ли не перешла на крик Дженна. – И все лагеря в округе.

– Не…онял. Что там насчет эвакуации?

Дженна в отчаянии закрыла глаза и сделала пару глубоких вдохов и выдохов.

«Быть может, если я взберусь на крышу одного из строений, сигнал будет сильнее».

Но прежде чем она смогла обдумать свой следующий шаг, послышался низкий размеренный рокот. Сначала Дженна решила, что это сердце стучит у нее в висках. Но тут заскулил Никко, также услышавший этот звук. Рокот нарастал, и Дженна, всмотревшись в небо, увидела мигающие навигационные огни.

Вертолет.

Она поняла, что для прибытия помощи от Билла еще слишком рано. Повинуясь тревожно натянувшимся нервам, Дженна погасила фонарик и поспешила укрыться в развалинах поселка-призрака. Добравшись до окраины, она едва успела нырнуть в старый сарай, и тут в небе показался вертолет.

Дженна сразу же узнала его вытянутый черный силуэт. Это была та самая «вертушка», которая поднялась в воздух над лабораторией перед самым взрывом.

«Неужели с вертолета заметили, как моя машина мчалась прочь от места взрыва, а затем возвращалась назад? Но каким образом?»

Не зная точного ответа на этот вопрос, Дженна постаралась не высовываться. Добравшись до зияющей двери здания, она быстро юркнула внутрь, прихватив с собой Никко. Оказавшись в тесной темноте, взглянула на телефон.

Соединение с Биллом оборвалось, и теперь на экране не было ни одной полоски.

Она осталась одна, отрезанная от окружающего мира.

Добравшись до противоположного угла полуразрушенного строения, Дженна осторожно выглянула в разбитое окно. Вертолет завис над лужайкой напротив. Как только лыжи коснулись земли, из люков по обеим сторонам стали выпрыгивать люди в черном. Поток воздуха, поднятый несущим винтом, яростно трепал кустарник вокруг.

Увидев в руках неизвестных автоматические винтовки на изготовку, Дженна почувствовала, как к горлу подступил клубок.

Это не спасатели.

Она прикоснулась к своему единственному оружию в кобуре на ремне. Тазер. По закону штата охранники национальных парков имели право носить огнестрельное оружие, однако это не приветствовалось, когда речь шла только о том, чтобы сопровождать туристов, как это было сегодня.

Никко зарычал, недовольный громким шумом и появлением незнакомых людей.

Дженна махнула рукой, приказывая ему замолчать. Она понимала, что единственная надежда на спасение заключается в том, чтобы не выдавать себя.

Присев у окна, молодая женщина увидела, как из вертолета выпрыгнул последний боевик, настоящий гигант. Он отбежал на несколько шагов, сжимая в руках какое-то странное оружие с длинным стволом. Дженна сначала его не узнала – но затем из дула вырвалась струя пламени, озарившая лужайку.

Огнемет.

Ей потребовалось какое-то время, чтобы понять, зачем понадобилось такое оружие. Затем ее пальцы стиснули рассохшееся дерево подоконника. Она поняла, что прячется в самом настоящем спичечном коробке.

На лужайке вооруженные боевики рассыпались цепью, готовясь окружить заброшенный поселок.

«Им известно, что я здесь, прячусь в одном из домов».

Намерения боевиков не вызывали сомнений. Они собирались поджечь деревянные дома, вынуждая свою жертву покинуть укрытие.

А позади них вокруг вершины холма бурлило ядовитое море. Бежать с этого острова было невозможно. Дженна опустилась на корточки, лихорадочно перебирая в уме все варианты. Со всей определенностью можно было сказать только одно.

«Живой мне отсюда не выбраться».

Однако это еще не означало, что с нею покончено. По крайней мере, можно оставить какое-нибудь указание на то, что с ней сталось, что здесь действительно произошло.

Никко уселся рядом с хозяйкой. Та крепко обняла его, понимая, что, скорее всего, делает это в последний раз.

– Дружище, мне нужно, чтобы ты сделал для меня еще одно дело, – шепнула Дженна на ухо собаке.

Никко постучал хвостом по земле.

– Хороший мальчик!

Глава 3

«Это уже не дождь, а самый настоящий ливень…»

Грей Пирс гнал мотоцикл по мокрой улице, спеша домой к своему отцу.

Вот уже целую неделю с неба лило не переставая. Переполненные сточные канавы образовали вдоль обочины дороги предательские лужи. Фара мотоцикла вспарывала плотное облако крупных капель.

Бунгало Крафтсменов находилось в середине следующего квартала. Даже отсюда Грей разглядел яркий свет, который разливался из всех окон, освещая крыльцо и безжизненно повисшие деревянные качели. Дом выглядел как всегда, ничем не предвещая ту бурю, которая ждала Грея внутри.

Подъехав к дорожке, Пирс наклонил вбок все свое шестифутовое тело, входя в поворот, и подкатил к стоящему отдельно гаражу в глубине. Из-за дома послышался истошный вопль, перекрывающий даже громкий рев двигателя «Ямахи».

Похоже, дела здесь совсем плохи.

Заглушив двигатель, Грей увидел человека, шагающего под дождем по двору за домом. Это был его младший брат Кенни. Фамильное сходство было очевидным, от пышущего здоровьем валлийского лица до черных густых волос.

Однако на этом сходство между двумя братьями заканчивалось.

Сняв шлем, Грей соскочил с мотоцикла, готовый принять на себя гнев брата. Хотя оба были одного роста, Кенни отрастил пивное брюшко – закономерное следствие десяти лет безмятежной жизни программиста-компьютерщика в Калифорнии, усугубленной пристрастием к выпивке. Не так давно Кенни взял на работе продолжительный отпуск и вернулся сюда, чтобы помогать ухаживать за отцом. И тем не менее он практически каждую неделю грозился снова уехать на Запад.

– Я больше не могу! – воскликнул Кенни, сжимая кулаки. Его лицо было пунцовым. – Ты должен заставить его услышать голос разума!

– Где он?

Кенни махнул в сторону двора, раздраженный и в то же время смущенный.

– Что он делает на улице в такой дождь? – спросил Грей, направляясь за дом.

– А я откуда знаю?

Грей прошел на задний двор. Единственная лампа над дверью в кухню давала мало света, но он без труда разыскал высокую фигуру, которая стояла рядом с шеренгой олеандров, обозначающих край участка. Грей застыл на мгновение, стараясь разобраться в увиденном.

Его отец стоял босой и полностью раздетый, если не считать мокрых трусов, облепивших высохшее тело. Худые руки были подняты вверх, лицо обращено к дождю, словно в молитве к богу грозы. Затем эти худые руки сошлись вместе наподобие ножниц перед кустами.

– Ему кажется, будто он подстригает олеандры, – объяснил Кенни, несколько успокоившись. – Я застал его разгуливающим по кухне. Это уже второй раз на неделе. Только мне не удалось заставить его вернуться в кровать. Сам знаешь, каким упрямым он мог быть, еще до… до всего этого.

Болезнь Альцгеймера.

Кенни крайне редко произносил это слово вслух, словно опасаясь тем самым заразиться страшной болезнью.

– Тогда я и позвонил тебе, – продолжал он. – Тебя отец слушается.

– С каких это пор? – пробормотал Грей.

В детстве у них с отцом были очень бурные взаимоотношения. Пирс-старший, бывший нефтяник их Техаса, крепкий и грубый, считал, что в жизни нужно быть сильным и независимым. Точнее, так было до тех пор, пока в аварии на буровой установке он не потерял ногу по самое колено. После этого его отношение к жизни стало раздраженным и желчным. И свои чувства он вымещал преимущественно на своем старшем сыне. В конце концов Грей был вынужден бежать из родительского дома. После службы в армии он оказался в «Сигме».

И вот сейчас, стоя в темноте под дождем, Грей старался отыскать того сурового, сварливого мужчину в этой хрупкой фигуре у изгороди. Он видел обвисшую кожу, проступающие сквозь нее ребра, сгорбленную спину, похожую на рельефную географическую карту. Все это нельзя было назвать даже тенью его прежнего отца. Это была лишь оболочка, возрастом и болезнью начисто лишенная содержания.

Подойдя к отцу, Грей ласково тронул его за плечо.

– Папа, достаточно.

На него уставились глаза, поразительно яркие. К сожалению, в них горела былая злость.

– Нужно подстричь эти кусты. Соседи уже жалуются. Твоя мать…

«Ее уже давно нет в живых…»

Подавив чувство вины, Грей крепче стиснул отцу плечо.

– Папа, я этим займусь.

– А как же школа?

Грей вздрогнул, пытаясь понять, в каком временном периоде находится его отец, затем как ни в чем не бывало произнес:

– Я займусь этим после уроков. Хорошо?

Пламя погасло в мутно-голубых глазах отца.

– Да уж постарайся, мой мальчик. Настоящий мужчина должен держать свое слово.

– Я все сделаю как надо. Обещаю.

Грей проводил отца через черный ход на кухню. Казалось, движение, тепло и яркий свет помогли старику сосредоточиться на окружающей обстановке.

– Гр… Грей, что ты здесь делаешь? – хрипло спросил отец, словно только сейчас увидев старшего сына.

– Просто заглянул к вам проведать, как у вас дела.

Высохшая рука похлопала его по плечу.

– Тогда как насчет пива?

– Как-нибудь в другой раз. Мне нужно возвращаться в «Сигму». Служба зовет.

Что было правдой. Кэт перехватила Грея по дороге из дома и попросила срочно связаться с Вашингтоном, с руководством «Сигмы». Когда Пирс объяснил ей ситуацию с отцом, она дала ему некоторое время. И все же Грей услышал в голосе Кэт тревогу. У него не было желания ее подводить.

Он оглянулся на брата.

– Я уложу его в постель. После таких вспышек он обычно спит до самого утра.