Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь Хальтер Марек
24 ноября 1944 г. капитан рудовоза, осуществлявшего перевозки в акватории Татарского пролива (остров Сахалин — восточное побережье Сибири, где насчитываются десятки лагерей), сообщил мне, что один из членов его экипажа, пострадавший в чрезвычайной ситуации во время рейса, получил медицинскую помощь от заключенного врача в порту рудодобывающего лагеря в Гроссевичах. Капитан отметил, что охранники и зэки называли заключенного врача америкосом.
Цит.:
«Ни на наших судах, ни в порту мы не можем иметь врача. Если среди заключенных в лагере есть врачи — это удача. Этот, похоже, был хороший врач. Мой парень был совсем плох, а этот доктор его воскресил. Но доктору самому нужна была помощь. С руками и головой было в порядке, но он еле на ногах стоял».
26 ноября 1944 г. я был освобожден от выполнения миссии «Цитадель» и получил приказ подтвердить нахождение Эпрона в заключении в Гроссевичах и оценить возможность организации его побега.
Мною было установлено, что лагерь (добыча меди плюс порт) находится на 48-м градусе северной широты (широта Хабаровска). В течение зимних месяцев (октябрь — апрель) сообщение с пунктом возможно только по морю. В остальное время лагерь связан с Хабаровском дорогой (несколько сотен километров), пролегающей по перевалам (более 1700 км) и безлюдной лесной территории (тайга). В лагере единовременно находится порядка восьмисот заключенных, в том числе несколько сотен уголовников, а также около тридцати охранников. Женских лагерей в Гроссевичах нет.
6 февраля 1945 г., благодаря случайной встрече со знакомой из Хабаровска, я смог установить, что Эпрон не выдал меня НКВД, о чем я также сообщил в Отдел № 407. Это дало мне возможность спланировать временное возвращение в Хабаровск с целью подтверждения пребывания Эпрона в Гроссевичах.
16 марта 1945 г. я связался с моими знакомыми по секретариату Хабаровского исполкома, но мне не удалось подтвердить пребывание Эпрона в Гроссевичах в качестве заключенного. В течение марта по региону распространялись упорные слухи о предстоящей амнистии для некоторых категорий заключенных в связи с обещанием, данным Сталиным во время Ялтинской конференции в феврале 1945 г.
2 апреля 1945 г. постановление о досрочном освобождении было опубликовано в «Правде» и анонсировано по радио, оно последовало за речью Сталина, посвященной близкой победе Красной армии над нацистской Германией. По Хабаровскому краю циркулировал неофициальный список амнистированных. Имя Майкла Эпрона в нем не фигурировало, но было имя Марины Андреевны Гусеевой.
7 апреля я заговорил с Мариной Андреевной Гусеевой на выходе из фильтрационного лагеря в Хабаровске. Она была узнаваема по старым фотографиям, хотя и сильно похудела. Ее физическое и моральное состояние было относительно хорошим. Тем не менее у меня возникли сложности с установлением с ней доверительных отношений.
М. А. Гусеева горячо стремилась найти Эпрона, но не желала возвращаться в Биробиджан, хотя и рисковала снова привлечь внимание НКВД. Я решил вмешаться, назвавшись другом Эпрона.
Цит.:
М. А. Гусеева: Вы его знаете? Вы знаете Майкла?
Я: Мы друзья.
М. А. Г.: Я вам не верю.
Я: Почему?
М. А. Г.: Майкл не говорил мне о вас.
Я: Он же не сказал вам о своей работе в разведке. Он не мог вам все рассказать.
М. А. Г.: Откуда вы знаете, что он шпион?
Я: Марина Андреевна, при аресте НКВД нашло у него оборудование…
М. А. Г.: Вы что, там были? Вы знаете, кто подбросил в нашу избу передатчик? Тогда вы один из них.
Я: Нет, я не из НКВД.
М. А. Г.: Вы можете это доказать?
Я: Нет.
М. А. Г.: Вот видите. А почему тогда я должна вам верить?
Я: А почему я должен верить вам? Может, НКВД вас освободило, потому что вы стали на них работать? В конце концов, вы пробыли в лагере только восемнадцать месяцев. Для соучастницы американского шпиона это совсем немного.
Наш контакт много раз едва не прервался. В этот период поддерживать беседу с М. А. Гусеевой было крайне затруднительно. Ей было сложно контролировать свою агрессию, которая ставила собеседника в неловкое положение. Тем не менее по вышеназванным причинам, а также из-за необходимости быстро покинуть Хабаровск я решил рассказать ей о моем намерении организовать побег Эпрона.
Цит.:
М. А. Г.: Вы знаете, где Майкл?
Я: Да.
М. А. Г.: Где же?
Я: Я скажу вам это, когда буду уверен, что могу на вас положиться. Если вы поедете со мной во Владивосток.
М. А. Г.: Если вы хотите спать со мной, проще сказать сразу.
Я: Я хочу освободить Эпрона. И вы можете мне помочь. Но надо, чтобы вы перестали дурить.
М. А. Г.: Зачем вам ему помогать?
Я: Повторяю, я его друг.
М. А. Г.: Вы лжете.
Я: Вам решать.
М. А. Г.: Посмотрите на меня. Перед вами мертвая женщина. Во мне жив только Майкл. Если вы попытаетесь его предать, я вас убью.
16 апреля Марина Андреевна Гусеева поехала со мной во Владивосток. В ее паспорте стояла отметка о пребывании в лагере, и ее могли арестовать в любую минуту. Я через свои связи организовал ей новый паспорт. Это вызвало новые споры, так как она хотела носить фамилию Эпрон.
Цит.:
М. А. Г.: Я жена Майкла. Мы поженились в Биробиджане, в синагоге.
Я: Вам нельзя брать эту фамилию: она звучит слишком не по-русски. Это рискованно.
М. А. Г.: Как будто ваша звучит по-русски! Мы евреи. И фамилия у нас еврейская. Ваш друг Эпрон — еврей. Вы этого не знали?
Я: Плевать мне на это. Просто ваша фамилия — не Эпрон.
М. А. Г.: Эпрон. На всю мою оставшуюся жизнь.
Я: Тогда о другом подумайте: если они вас арестуют, то заодно и меня. И больше никто вашему мужу бежать не поможет.
Под своей новой фамилией (М. А. Овалдян) Марина Гусеева легко могла представляться как вдова моего племянника, погибшего «на фронтах Отечественной войны». Вполне возможная и обычная ситуация, учитывая нашу разницу в возрасте.
26 или 27 апреля по радио объявили о смерти Гитлера. Владивосток ликовал и веселился, как и при всех известиях о победе армии. Я предложил М.А. Гусеевой пойти танцевать. Она отказалась.
Цит.:
М. А. Г.: Для евреев это не повод для танцев. Это как топтать ногами пепел наших мертвецов. А вы можете идти танцевать на трупе Гитлера. Для вас, для всех здешних, это конец войны. Для нас, евреев, это начало воспоминаний, которые никогда не перестанут разрывать наши сердца.
Эти слова тронули меня, и я остался с Мариной. Это был наш первый долгий и мирный разговор. Она несколько часов рассказывала о жизни в Биробиджане и о встрече с Эпроном.
Цит.:
Я: А если вы вернетесь туда, друзья примут вас?
М. А. Г.: Может быть. Бабушка Липа, Бэлла, Ярослав, кто знает? Для меня важно одно: найти Майкла.
За май М. А. Гусеева обрела некоторое душевное спокойствие, хотя мысль о страданиях Эпрона в заключении была для нее постоянным источником подавленности и делала ее нетерпеливой и раздражительной. Я пошел на разумный риск и дал ей более конкретную информацию о моих целях и средствах. Мы рассмотрели несколько путей, как достичь лагеря в Гроссевичах. Мы оба считали, что главное — организовать побег до наступления холодов (до октября). Побег был возможен только морем. Надо было договориться (за деньги) с каким-то капитаном судна, да и с экипажем. Марина предложила воспользоваться ее лагерным опытом, чтобы проникнуть в лагерь и убедиться, что Эпрон там. Очень скоро мы поняли, что слабое звено всех возможных сценариев — сам побег. Гусеева и я знали, что с Эпроном вернуться жить во Владивосток невозможно. По этому поводу М. А. Гусеева заявила, что последует за Эпроном, куда бы тот ни направился. Она не хотела больше жить в СССР и была готова принять американское гражданство, и мы договорились, что американский паспорт, изготовленный для нее Отделом № 407, будет на имя Марии Эпрон.
20 июня я проинформировал Отдел № 407 обо всем вышеизложенном и попросил:
1) одобрить и дополнить наш план или предложить альтернативный;
2) выделить средства на подкуп капитана судна;
3) выслать для нашей встречи корабль ВМС США в район 48-го градуса северной широты +/— 250 морских миль от дальневосточного побережья Сибири.
В этот период М. А. Гусеева устроилась по своей инициативе на работу в портовый ресторан в качестве певицы, танцовщицы и исполнительницы рассказов. Она считала это самым надежным способом вступить в контакт с подходящим для нас капитаном судна.
2 июля я получил сообщение, что отправка встречного судна ВМС США в ближайшие месяцы невозможна. (Как человек, живущий в СССР, я был не в курсе военных действий, которые ВМС США вели против ВМС Японии в районе Окинавы.) Выработанный план был подтвержден, но американская спасательная экспедиция должна была забрать нас только осенью. М. А. Гусеева была разочарована. Она впервые выдвинула идею, что после освобождения Эпрона мы можем направиться в Японию. Мы должны были действовать срочно, пока не выпал снег. Японский остров Хоккайдо располагается менее чем в 200 морских милях от Гроссевичей, а поэтому среднее судно может достичь его, а также войти в контакт с американским судном. Однако пока Япония находилась в состоянии войны с США, этот план не годился. Мы решили продолжать операцию в надежде найти выход к концу лета.
10 июля Марина Андреевна познакомилась с капитаном рыбацкого судна (Василием Г. Облитиным), который подходил нам по всем критериям: его экипаж состоял всего из двух моряков, одним из которых был его собственный сын, а судно было в хорошем состоянии.
23 июля, по возвращении с очередной путины, Облитин согласился «подработать» (за 25 000 советских рублей = +/— 6000 USD). Марина предложила осуществить операцию в районе 20 августа. Самыми опасными были следующие за этим решением недели: у нас не было уверенности, что Облитин не донесет на Марину в НКВД, что он сдержит слово, когда узнает детали операции. Ему был известен лишь один случай перевозки зэка, сбежавшего из Гроссевичей, до определенной точки побережья к северу от Владивостока. По соображениям безопасности контакты с Отделом № 407 много раз переносились. Также переносилась передача 30 000 рублей для Облитина и получение трех паспортов. Следует подчеркнуть, что в течение всего этого периода М. А. Гусеева вела себя мужественно и уравновешенно. По прошествии времени и вне зависимости от оценки результата операции, хочу выразить уверенность, что без ее решимости мы не сделали бы ничего.
19 августа 1945 г. Облитин связался с М. А. Гусеевой и взволнованно сообщил, что американская армия «высадилась у япошек». Через несколько дней мы получили этому подтверждение. Тогда Облитин сам предложил в качестве решения вопроса переправку на Японские острова. Он также заявил, что и сам во Владивосток не вернется, что он достаточно долго «вкалывал на большевиков, чтобы попытать счастья в других местах». Поэтому он потребовал оплаты не в рублях, а в долларах.
1 сентября Отдел № 407 передал мне 450 долларов, и я заплатил 27 000 рублей из 30 000, предусмотренных ранее.
3 сентября 1945 г. мы покинули Владивосток. Экипаж судна состоял только из Облитина, его сына, Марины Андреевны Гусеевой и меня.
8 сентября вечером в двух морских милях от Гроссевичей Облитин бросил якорь. Мы предполагали подойти к лагерному причалу перед рассветом и заявить, что на борту пострадавший, то есть я. На животе у меня должна была быть повязка, испачканная кошачьей кровью. Поскольку я с самого отплытия страдал морской болезнью, роль давалась мне легко. Предполагалось, что Марина Андреевна войдет в лагерь и попросит медицинской помощи. Мы рассматривали различные сценарии последующего развития событий, поскольку во время нашего досмотра все зависело от случайности. У Облитина и его сына было две винтовки и револьвер, давно украденные у красноармейцев, но патронов к ним было очень мало.
9 сентября около 4 утра Марина наложила мне фальшивую повязку. Женщина была очень спокойна и даже посмеялась надо мной, когда из-за вонючей повязки меня снова начало мутить. На малом ходу мы вошли в порт. Облитин сыграл свою роль перед охраной, и два человека поднялись на судно, подошли к моей койке, чтобы удостовериться в моем состоянии. По-видимому, они уверились в том, что у меня тяжелое ранение. Видно было, что М. А. Гусеева произвела на них сильное впечатление. Причем она сама очень легко общалась с ними. Поскольку я не должен был вставать с койки, то не мог следить за переговорами во всех подробностях. На рассвете Облитин пришел сказать мне, что Марина Андреевна сошла на берег в сопровождении охраны. Вероятно, они повели ее к коменданту лагеря. Он добавил: «У этих обезьян при виде вашей племянницы глаза на лоб полезли. Надеюсь, она знает, что делает. В лагере, может быть, и женщин-то нет… зато урки есть, и предостаточно». Мы три часа ждали Марининого возвращения. Наконец она вернулась. Я с первого взгляда ощутил, что она снова превратилась в женщину с жестким и вспыльчивым нравом, какой я встретил ее по освобождении из хабаровского заключения. Ее сопровождали четверо бритых зэков-уголовников с руками в наколках. Один из них был без рубашки, а на его груди была татуировка: огромный, красного цвета портрет Ленина. Я слышал, что многие урки делали такие татуировки, уверенные, что никто не посмеет ударить вождя по лицу. Они встали на пирсе и следили за судном, перебрасываясь замечаниями, очевидно, по поводу Марины Андреевны. Та сообщила нам, что в лагере царит невероятный хаос, всем заправляют блатные. Больница находилась в удалении от причала, и комендант обещал организовать транспортировку врача на судно. Марина Андреевна не знала, ни сдержит ли он слово, ни сколько придется ждать. «Майкл сам передвигаться не может. Они носят его на стуле». Облитин спросил, почему она уверена, что это Эпрон: «В ГУЛАГе полно плохо ходячих скелетов». Она ограничилась тем, что бросила на него взгляд, от которого мне стало страшно. Облитин не стал настаивать. Я сказал, что надо быть наготове. Наш план заключался в том, чтобы воспользоваться эффектом неожиданности: никто не мог предположить, что мы похитим Эпрона. Как только он окажется на борту, надо было отчаливать немедленно. При необходимости мы могли выстрелить в охранников или зэков. Наш план носил самый общий характер, но казался достаточно реальным. Облитин успел убедиться, что в порту нет быстроходного катера, который мог бы погнаться за нами (тем более, что никто не должен был предположить, что мы направимся в сторону Японии). У охранников были только дубинки, а наблюдательные вышки у входа в порт были пусты. Такое пренебрежительное отношение к безопасности было неудивительно: Гроссевичи располагались настолько изолированно, что о побеге зэков можно было и не думать. Что касается уголовников, они давно поняли, что в лагере жить удобнее, чем на воле.
Марина Андреевна одобрила мой план, а Облитин пожал плечами, поскольку не мог предложить ничего лучшего. Он потихоньку завел мотор и обсудил с сыном, как им расположиться, чтобы при стрельбе не помешать друг другу (винтовки мы спрятали на палубе еще до входа в порт, а револьвер был у меня под рукой, за койкой). Они осторожно ослабили якорные канаты на причале, чтобы при натяжении те соскочили. Облитин снова спросил Марину, что делать, если врач окажется не Эпроном. Если охранники или урки запретят ему приблизиться. Она ответила: «Убью их всех». Мы ничего не возразили: было очевидно, что она это сделает.
Около полудня мы услышали шум на причале. Зрелище было настолько абсурдным, что мы не сразу поняли, что происходит. Десяток уголовников несли на стуле что-то почти бесформенное. При этом они пели, приплясывали, били в ладоши, так что все это напоминало религиозную процессию. Одеты они были в лохмотья, сквозь которые просвечивали тела в татуировках. Во главе процессии шел крупный тип с гладким, розовым, полным лицом, тогда как у всех остальных были растрепанные бороды. Охранники исчезли. Мое положение на койке ограничивало обзор, и я не мог видеть, как процессия приблизилась. Я ясно услышал, как Марина Андреевна застонала, и понял, что она узнала Эпрона. Облитин просунул голову в каюту и подал мне знак быть наготове. Я ощутил, что мотор завибрировал сильнее, но вопли зэков заглушали остальной шум.
Один голос было слышно громче прочих. Марина Андреевна ответила, но слов я не разобрал. По толчку на палубе я понял, что на нее поставили стул, потом мне показалось, что я слышу голос Эпрона. Через окошко каюты я наблюдал, как сын Облитина занял место около винтовки. И в ту же секунду я услышал Маринин крик. Я схватил револьвер и выскочил на палубу.
Сначала я встретился взглядом с Эпроном: на его лице мертвеца жили только глаза. Безбородый урка стоял в конце палубы, а остальные располагались на причале за его спиной. Они что-то выкрикивали и ржали. Урка разорвал одежду Марины Андреевны и держал ее за кисть руки. Заметив меня, он на секунду замешкался, но почти тут же толкнул Марину на ящик с рыболовными сетями и правой рукой выхватил из-за пояса нож. Я выстрелил два или три раза и попал ему прямо в грудь. Он рухнул как подкошенный. Облитин отчалил. Я полностью разрядил свой револьвер в стоящих на пирсе, но от волнения стрелял не очень точно, так что, по всей вероятности, не все пули достигли цели. Сын Облитина тоже стрелял. Урки погнались за нами вдоль причала, а судно отчаливало недостаточно быстро. Мы были всего в нескольких метрах от них, так что брошенный нож мог нас достать.
Но о ножах, которые носили уголовники, мы не подумали. Я не успел укрыться и почувствовал, как лезвие вонзилось мне в бок. Однако повязка не позволила ему проникнуть глубоко. У Марины Андреевны была резаная рана на руке. Она бросилась к Эпрону, скорчившемуся на стуле, и я снова услышал ее крик. Она продолжала кричать, пока мы не покинули порт. Из шеи Эпрона торчал нож. Его лезвие было длиной с мою кисть.
Мы смогли уплыть беспрепятственно. Невозможно было смотреть на Марину Андреевну Гусееву, лежавшую на палубе около изуродованного тела Эпрона. Три дня она отказывалась похоронить его в море. Она рассказывала покойному, как хранила в лагере брачное свидетельство, пока его не нашли при одном из более тщательных обысков. Она все время просила у него за это прощения, как будто была уверена, что именно в этом была причина страданий ее любимого. Она обещала быть хранительницей его жизни, но слова не сдержала. Когда она все же согласилась похоронить Эпрона в море, я думал, что она сойдет с ума. Замечу, что она вполне разумно обрабатывала мою рану, но не произнесла при этом ни слова.
19 сентября после спокойного плавания Облитин высадил нас в японском порту Отару, а сам направился к югу. Марина Андреевна помогла мне достичь лагеря американских военнопленных в Саппоро, недавно освобожденного американской армией. Моя рана причиняла мне страдания, но я смог получить медицинскую помощь в лагерной больнице.
Я клянусь, что все вышеизложенное является правдой.
Агент Юлиус С. Оверти
УСС (лейт. — аг.-102)
ДОПОЛНЕНИЕ
Агент Юлиус С. Оверти Управление стратегических служб (лейт.-aг.-102) скончался в результате общего заражения крови 22 ноября 1945 г. Ввиду его состояния значительная часть доклада была записана под диктовку.
После оказания первой помощи он был перевезен военным транспортом в Сан-Франциско (7 — 14 октября) в сопровождении Марии Эпрон (Марины Андреевны Гусеевой).
Ввиду специфики операции «Новая Земля» Оверти не знал подлинного имени агента Майкла Дэвида Эпрона — Джордж Манфред Мартин (звание: капитан).
Джон Г. Дентс
Директор Отдела № 407
Госпиталь Святой Марии, Сан-Франциско
Эпилог
26 июня 1950 г. в 18 часов Марина Андреевна Гусеева покинула Старую окружную тюрьму, у ворот которой ее ждала шикарная машина Т. К. Лина. Улисс в своей белой униформе придержал ей дверцу, а Т. К. нес небольшую сумку с ее вещами. Я стоял невдалеке и курил сигарету, прислонившись к своему «нэшу». Прежде чем сесть в «крайслер», Марина Андреевна повернула голову в мою сторону, но не улыбнулась. Она только одарила меня голубизной своих глаз, и этот взгляд вновь пронзил меня, несмотря на расстояние.
Т. К. помахал рукой. Он был одновременно серьезен и радостен, и немного не такой, каким я его знал прежде. И я тоже, наверно, стал немного другим. Я смотрел на удаляющийся «крайслер» и думал о разговоре, который состоялся у нас восемь часов назад, когда я принес ему доклад Оверти.
Т. К. бросил:
— Я собираюсь предложить мисс Гусеевой приехать сюда на некоторое время отдохнуть. Дом большой. Ее комната в Нью-Йорке может подождать.
Потом почему-то ему захотелось добавить:
— Только с благими намерениями, Ал!
— Не сомневаюсь, Т. К. А если вы еще поможете ей снова стать актрисой, да еще чтобы ее заметили, я ваш должник до конца жизни.
— Я уже об этом думал. Это и есть мое благое намерение: помочь ей вернуться к прежней работе. Я не думаю, что у нее возникнут какие-то проблемы с «Ред Ченнелс».
— Прошу вас об одном.
— Да?
— Вы ведь читали приложение к докладу? Эпрон — добропорядочный протестант по фамилии Мартин… Я думаю, лучше не говорить этого Марине. Она все еще думает, что Эпрон был евреем, пусть так и будет. Нет причины разрушать ее воспоминания. Этим уже достаточно занимались.
Т. К. согласился. Для него это не имело значения. Но мою душу умиротворяла мысль, что Марина и Эпрон во времена нацизма «каждый по-своему» стали евреями и прожили свою любовь в богом забытом Биробиджане.
В последующие дни война в Корее полностью заняла первые полосы газет, и Марина Андреевна Гусеева как по мановению волшебной палочки исчезла из публикаций, посвященных расследованиям Комиссии по антиамериканской деятельности. Сэм вызвал меня в Нью-Йорк, где состоялся долгий разговор с ним и Векслером. О моем увольнении из «Нью-Йорк Пост» не шло теперь и речи, но мне дали отпуск на несколько месяцев, чтобы я дописал свою книгу. Сэм предложил название: «Ночь с вождем».
Я все еще был в Нью-Йорке, когда 17 июля получил приглашение в знаменитый еврейский театр Мориса Шварца на Ирвинг-плейс. В программе значилось: «”Скрипач на крыше”. По мотивам произведения Шолом-Алейхема ”Тевье-молочник”». Вверху приглашения стояло имя Марины Андреевны Гусеевой.
Ширли пошла со мной. Мы сидели, держась за руки, рядом с Т. К., который нервничал, будто на первом свидании; мы присутствовали при рождении чуда. Марина не просто ослепляла правдивостью и простотой. Свобода ее жестов, выразительность голоса и взгляда — все завораживало; многими деталями ее образа я восхищался и раньше, уже на слушаниях в Комиссии, хотя за это время она стала разительно другой, вернув себе подлинную красоту. Но все это меркло перед величием ее искусства.
В тот вечер, после всех улыбок и объятий, охапок цветов и возгласов «браво», я услышал на улице, как продавцы газет выкрикивают неизвестную мне фамилию: ФБР и прокурор Кон только что арестовали Юлиуса и Этель Розенберг.
Приложение
Некоторые реальные люди и факты
США
HUAC (House Un-American Activities Committee) — Комиссия Конгресса США по расследованию антиамериканской деятельности (1938–1975). Комиссия занималась расследованием деятельности (как реальной, так и мнимой) членов коммунистической партии США в Голливуде. В результате недельных слушаний десяти сценаристам и режиссерам («Голливудская десятка») были предъявлены обвинения и назначены тюремные сроки. Одновременно руководство студий и профсоюз актеров, возглавляемый Рональдом Рейганом, составили список нежелательных лиц («черный список» Голливуда). В течение последующего десятилетия сотни актеров, режиссеров, сценаристов и технических сотрудников потеряли работу и были исключены из творческого сообщества. Это привело к краху тысяч судеб: потере работы, разводам, разорению, изгнанию, одиночеству, депрессии, самоубийствам. Жертв кампании не защитили ни их слава, ни их талант. Многие известные деятели искусства в знак протеста покинули страну: Чарли Чаплин, Жюль Дассен, Бертольт Брехт, Джозеф Лоузи, Томас Манн, Орсон Уэллс, Жюль Берри. Некоторые, например, Элиа Казан или Бадд Шульберг, посчитали своим долгом доносить на тех, кого они считали коммунистами или их сторонниками. Дело «Голливудской десятки» считается началом маккартизма в США, хотя сам сенатор Маккарти не был в это время членом Комиссии.
OSS (Office of Strategic Services) — Управление стратегических служб. Разведывательное агентство при правительстве США. Создано в 1942 г. после вступления США в войну. В 1947 г. Управление преобразовано в ЦРУ (CIA), Центральное разведывательное управление.
Векслер Джеймс А. (1915–1983), член Лиги молодых коммунистов (1934–1937 гг.). Отказался от своих коммунистических взглядов после поездки в СССР. В 1945 г. Векслер был назначен главным редактором газеты «Нью-Йорк Пост». В 1953 г. он был допрошен комиссией Маккарти, признал свою бывшую принадлежность к Лиге молодых коммунистов, а также назвал имена других членов коммунистической партии.
Вуд Джон С. (1885–1968), сенатор-демократ от штата Джорджия. Вуд был близок к движению ку-клукc-клан и являлся членом КРАД, начиная со слушаний по делу «Голливудской десятки» (1945 г.). С 1949 по 1952 г. он был председателем этой Комиссии. На выборах в Сенат 1952 г. свою кандидатуру не выставлял.
Голд Гарри (1910–1972), химик из Лос-Аламоса. Голд был арестован в 1950 г. и признался в том, что являлся связным между Клаусом Фуксом и резидентурой советского консульства в Нью-Йорке. Его признания привели также к аресту Дэвида Грингласса и супругов Розенберг.
Грингласс Дэвид (род. 1922), бывший механик атомного предприятия в Лос-Аламосе, брат Этель Розенберг. Грингласс был арестован в 1950 г. и признался в шпионаже. Он свидетельствовал против своей сестры и ее мужа Юлиуса, чем добился для себя смягчения наказания, и был приговорен лишь к 15 годам тюрьмы.
Гувер Джон Эдгар (1895–1972), директор ФБР (Федеральное бюро расследований) с 1924 по 1972 г. Был обвинен в злоупотреблении властью, шантаже, вмешательстве в частную жизнь, коррупции и связях с мафией.
Кац Отто (1895–1952), член Коминтерна, работавший на советскую разведку и проживший богатую событиями жизнь. Принадлежа к объединявшей шпионов и агентов влияния сети Вилли Мюнценберга в среде американской культурной элиты, Кац был вхож в самые престижные голливудские круги. Вместе с Дороти Паркер учредил Антинацистскую лигу. В 1952 г. по ложным обвинениям был приговорен к смерти властями своей родной страны Чехословакии.
Кон Рой (1927–1986), в 21 год был назначен помощником прокурора Сейпола (Манхэттен). Был замечен Маккарти и Никсоном во время процесса Хисса (1949 г.), а затем на процессе супругов Розенберг. В обоих случаях он играл заметную роль. В 1950 г. по предложению ФБР Маккарти предпочел его Роберту Кеннеди и пригласил в качестве прокурора в Постоянную подкомиссию по расследованиям. Будучи евреем и гомосексуалистом, Кон получил известность благодаря своей непримиримости по отношению к гомосексуалистам (как истинным, так и мнимым) и к евреям. В 1953 г. после опалы Маккарти он становится адвокатом, специализирующимся на бракоразводных процессах. В 1986 г. Кон обвинен в хищении и нецелевом использовании средств, в клятвопреступлении и подкупе свидетелей и исключен из коллегии адвокатов. Кон умер от СПИДа, до конца утверждая, что болен раком печени. Его неординарная карьера стала сюжетом многих фильмов и театральных спектаклей.
Маккарти Джозеф Рэймонд (1908–1957), сенатор от штата Висконсин (1947–1957). В январе 1950 г. Маккарти произносит речь в Вилинге (Западная Виргиния), в которой приводит список из 205 «членов коммунистической партии, работающих в Государственном департаменте США». Несмотря на то что в результате расследования, проведенного Конгрессом, утверждения Маккарти были признаны «ложными, беспочвенными и вымышленными», в Америке началась яростная антикоммунистическая кампания, в течение многих лет сотрясавшая страну и названная позднее «маккартизмом». В 1953 г. Маккарти становится председателем Постоянной подкомиссии по расследованиям, наделенной огромной бесконтрольной властью (не путать с Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности). За 15 месяцев своего существования под руководством Маккарти подкомиссия провела 159 «расследований». Кампанию поддержали Никсон, Гувер и Республиканская партия в целом, а также католическая церковь и клан Кеннеди. Десятки тысяч представителей средств массовой информации и кинобизнеса, государственных служащих, преподавателей и других сотрудников учебных заведений были внесены в «черные списки», что означало потерю работы, разрушение семьи, невозможность для их детей получить образование и, таким образом, привело многих людей к самоубийству. Однако Маккарти сам спровоцировал крах своей карьеры, когда обратил внимание на вооруженные силы (бездоказательно потребовав отставки высокопоставленных офицеров). Маккарти умер от цирроза печени 2 мая 1957 г.
Мундт Карл (1900–1974), работник образования, сенатор от Южной Дакоты, неоднократно входивший в КРАД. В 1954 г. Маккарти назначил его председательствующим на слушаниях подкомиссии по расследованию деятельности офицеров вооруженных сил.
Никсон Ричард (1913–1994), дважды президент США. Член Палаты представителей от Республиканской партии (1947 г.), сенатор от Калифорнии (1950 г.), вице-президент США (1953 и 1961 гг.). Никсон проиграл президентские выборы (1960 г.) Джону Кеннеди, но был избран президентом в 1968 г. В начале своей карьеры играл существенную роль как сторонник Маккарти. В 1969 г. начал вывод американских войск из Вьетнама, стимулируя в то же время незаконную (неподконтрольную Сенату) деятельность ЦРУ в Южной Америке, в частности поддержку военного путча в Чили (1973 г.) против демократически избранного правительства социалистов и президента Сальвадора Альеде. Был переизбран в 1972 г., но вынужден был уйти в отставку в 1974 г. в результате «Уотергейтского скандала».
«Нью-Йорк Пост» (существует с 1801 г.) — одна из старейших газет США. С 1977 г. ее владельцем является Руперт Мердок.
Паркер Дороти (1893–1967), поэтесса и автор сценариев многих знаменитых американских фильмов. Основательница Движения за свободу и гражданские права, основательница Антинацистской лиги (1936 г., совместно с Отто Кацем). Во времена маккартизма была внесена в черные списки Голливуда.
Розенберг Юлиус (1919–1953); Этель (1918–1953), супруги Розенберг были обвинены в передаче СССР американских атомных секретов и приговорены к смертной казни (1951 г.). Приговор приведен в исполнение в 1953 г., несмотря на международную поддержку осужденных. Сегодня общеизвестно, что, являясь убежденными коммунистами, супруги Розенберг действительно работали на СССР, но к утечке информации, связанной с атомной бомбой, отношения не имели.
Рузвельт Франклин Делано (1882–1945), четырежды президент США (1932–1944).
Сейпол Ирвинг Говард (1905–1977), генеральный прокурор Нью-Йорка. Кабинет Сейпола, в который входил Кон, вел процессы против коммунистов, в частности, процессы Элджера Хисса и супругов Розенберг.
Собелл Мортон (род. 1917), в 1950 г. одновременно с Розенбергами был выдан ФБР Гарри Голдом, но сбежал в Мексику, откуда был похищен ФБР и приговорен в США к 30 годам тюрьмы. Был освобожден в 1969 г. и до конца жизни давал пресс-конференции, посвященные свободе политического выбора. В 2008 г. в интервью газете «Нью-Йорк Таймс» он впервые признал, что входил в советскую шпионскую сеть с 1942 по 1945 г.
Трумэн Гарри С. (1884–1972), президент США с апреля 1945 г. по январь 1953 г. Его президентство было отмечено рядом важнейших событий: атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки (6 и 9 августа 1945 г. соответственно), окончание Второй мировой войны; осуществление плана Маршалла; начало холодной войны с СССР; возникновение ООН и НАТО; начало Корейской войны (1950 г.). Его второй президентский срок закончился в период, когда маккартизм достиг своего апогея.
Фукс Клаус (1911–1988), высококлассный физик, бежавший из нацистской Германии. Сотрудник «Манхэттенского проекта» (Лос-Аламос), один из отцов атомной бомбы. В 1950 г. в период работы над водородной бомбой был арестован в Лондоне, обвинен в утечке информации, позволившей СССР обрести ядерное оружие (1949 г.), и приговорен к длительному тюремному заключению. Фукс оправдывал свои действия необходимостью дать СССР возможность установить в мире «равновесие страха», которое, по его мнению, являлось единственным условием поддержания мира в период холодной войны. После освобождения в 1959 г. эмигрировал в ГДР, откуда помогал китайским специалистам в создании их первой атомной бомбы.
Хисс Элджер (1904–1996), юрист, член американской делегации на Ялтинской конференции, генеральный секретарь учредительной конференции ООН (1945 г.), председатель Фонда Карнеги (1946 г.). В августе 1948 г. Уиттакер Чемберс бездоказательно обвинил Хисса в принадлежности к американской коммунистической партии и в шпионаже в пользу СССР. Во время следствия Чемберс (по сути, Никсон и ФБР) сфабриковал ряд доказательств и скрыл некоторые доказательства невиновности Хисса. В 1950 г. был приговорен к тюремному заключению. Хисс был исключен из судейской коллегии, но позже в ней восстановлен (1975 г.). Однако Верховный суд США отказался его оправдать (решение 1976 г. подтверждено в 1982 г.). «Доказательства», собранные ФБР по делу Хисса, будут иметь гриф секретности до 2026 г., что не позволяет на сегодняшний день оценить масштаб его фальсификации.
Чемберс Уиттакер (1901–1961), журналист и издатель, член коммунистической партии США, предоставлявший информацию советскому посольству. В 1948 г. был арестован ФБР. Чтобы добиться смягчения наказания, свидетельствовал, что советник президента Трумэна Элджер Хисс является членом коммунистической партии и советским шпионом. Его (ложное) свидетельство было использовано представителем Конгресса Никсоном, сенатором Маккарти, ФБР и республиканцами, чтобы опорочить президента Трумэна. «Дело Хисса» спровоцировало антикоммунистическую «охоту на ведьм» во всех эшелонах правительства демократов.
СССР
Академический театр им. Вахтангова — экспериментальный театр, созданный в 1913 г. по инициативе Евгения Вахтангова — ученика Константина Станиславского. Вахтангов скончался в 1922 г., но труппа с успехом продолжала творить под руководством Владимира Немировича-Данченко. Несмотря на давление и цензуру, театр благополучно пережил период сталинизма и активно работает в настоящее время.
Александров Григорий Васильевич (1903–1983), сценарист и режиссер, автор советских музыкальных фильмов («Веселые ребята», 1934 г.). Народный артист СССР (1948 г.), дважды лауреат Сталинской премии (1941 и 1950 гг.).
Альтер Виктор (1890–1943), член Бунда (как и Хенрих Эрлих). В 1939 г. Альтер был арестован НКВД и приговорен к расстрелу, который заменили десятью годами ГУЛАГа. После освобождения он создал Еврейский антифашистский комитет. Позже Альтер снова был осужден. Расстрелян в 1943 г. за сделанное им заявление о виновности Советского Союза в уничтожении польских офицеров в Катыни (1940 г.). Арест Альтера, как и Эрлиха, вызвал на Западе волну протестов.
Бергельсон Давид (1884–1952), еврейский писатель (писал на идише). Член Еврейского антифашистского комитета. Был арестован в 1949 г. и тайно расстрелян 12 августа 1952 г. (в «ночь убитых поэтов»). Его сборник «Бурные дни» был опубликован в 1928 г.
Берия Лаврентий Павлович (1899–1953), сотрудник ЧК, а затем ГПУ, Нарком внутренних дел (НКВД) с 1938 по 1945 г., член политбюро ЦК (1946–1953). Берия являлся одной из наиболее мрачных фигур эпохи сталинизма. После смерти Сталина в результате закрытого процесса он был обвинен в подпольной антисоветской деятельности и расстрелян.
Блюменталь-Тамарина Мария Михайловна (1859–1938), популярная русская актриса. Сыграла одну из ролей в фильме «Искатели счастья» Владимира Корша-Саблина. Народная артистка СССР.
Буденный Семен Михайлович (1883–1973), командующий кавалерией Красной Армии. Маршал СССР (1935 г.). Как ответственный за разгром Красной Армии на Украине в 1941 г. был отстранен Сталиным от высшего командования и назначен на сугубо почетную должность.
Булгаков Михаил Афанасьевич (1891–1940), прозаик и драматург, врач по образованию. Его романы и пьесы — жестокая сатира на режим, поддерживаемый большинством, — подверглись яростной критике со стороны адептов пролетарской литературы: его произведения были запрещены к изданию и постановке, хотя Сталин публично оценил писательский талант Булгакова. Замечательное произведение «Мастер и Маргарита», начатое в 1929 г. и многократно подвергавшееся переработке, было опубликовано через много лет после смерти автора. Первая цензурированная версия увидела свет в 1967 г., тогда как оригинальный текст распространялся в самиздате. Первое полное официальное издание было осуществлено в СССР в 1973 г.
Бухарин Николай Иванович (1888–1938), член Политбюро ЦК, ближайший соратник Сталина в период 1925–1929 гг., так называемый «правый уклонист», выступивший против сталинских «перегибов». Бухарин был арестован в 1937 г., как и многие, поспешно и бездоказательно осужден и расстрелян в 1938 г.
Вишневский Всеволод Витальевич (1900–1951), драматург и сценарист, военный корреспондент газеты «Правда», автор сценария фильма «Мы из Кронштадта» (1936 г.). Самое известное произведение Вишневского — пьеса «Оптимистическая трагедия» (1933 г.).
Ворошилов Климент Ефремович (Клим) (1881–1969), маршал, оказавшийся неспособным предотвратить блокаду Ленинграда. Член Политбюро ЦК до 1952 г.
Гольдфаден Авром (1840–1908), поэт, драматург, сценарист, актер. Первый автор пьес на идише, Гольдфаден считается основателем еврейского театра. Умер в январе 1908 г. в Нью-Йорке.
Горький Максим (Алексей Максимович Пешков, 1868–1936), поэт, романист и драматург, оказавший существенное влияние на мировую литературу. Его самый знаменитый роман «Мать» (1907 г.) и пьеса «На дне» (1902 г.) получили мировое признание. В 1905 г. провел месяц в заключении за свои революционные взгляды, после чего покинул страну. Вернулся в Россию после революции, затем снова эмигрировал и вновь вернулся, уже окончательно. Сыграл ведущую роль в становлении социалистического реализма, руководил Союзом писателей СССР (1934–1936 гг.). В этот период он безоговорочно поддерживал сталинский большевистский режим и воспевал строительство социализма в СССР, включая «воспитание трудом» (то есть ГУЛАГ).
ГОСЕТ — Московский государственный еврейский театр, основанный в 1919 г. Первым руководителем театра был Алексей Михайлович Грановский (1890–1937). Потолок и стены театра были расписаны Марком Шагалом, который также создавал костюмы для спектаклей. В репертуар театра входили постановки произведений на идише, а также переводы Шекспира («Король Лир», «Ричард III»). После снятия Грановского руководство театром было поручено Соломону Михоэлсу. В 1948 г. последний был убит по приказу Сталина, а через несколько месяцев (16 ноября 1949 г.) театр закрыли. ГОСЕТ являлся самым значимым еврейским культурным учреждением в СССР.
Гроссман Василий Семенович (1905–1964), писатель, диссидент. С 1937 г. Гроссман — член Союза писателей СССР. В 1938 г., когда его жена (Ольга Губер) была арестована, Гроссман делал все возможное, чтобы ей сохранили жизнь. В 1941 г. писатель отправился на фронт в качестве военного корреспондента «Красной звезды». Статьи, посвященные обороне Сталинграда, принесли ему всеобщую известность. Продолжая работать репортером в период наступления Красной Армии, Гроссман попал на Украину, в частности, в свой родной город Бердичев, где познакомился со свидетельствами массового истребления евреев нацистами и узнал, среди прочего, о гибели матери. В 1944 г. он написал очерк «Треблинский ад», позднее фигурировавший на Нюрнбергском процессе. В 1945 г. вместе с победившей Красной Армией Гроссман оказался в Берлине, проведя на фронте более тысячи дней, что сделало его героем в глазах современников. По возвращении в СССР Гроссман опубликовал многочисленные произведения о войне, а также (совместно с Ильей Эренбургом) участвовал в составлении «Черной книги», посвященной истреблению евреев. В 1949 г. книгу запретили. Уже находясь в состоянии глубокого конфликта с властью, он завершил роман «Жизнь и судьба» (1962 г.) — один из шедевров русской литературы ХХ века, вскрывающий всю бесчеловечность советской тоталитарной системы. Это ставит роман в один ряд с произведениями Пастернака и Солженицына. Несмотря на советы друзей, Гроссман показал рукопись официальным лицам. Все копии и черновики тут же были уничтожены по приказу КГБ, и сохранился лишь… полный текст, не подвергшийся цензуре. Через восемнадцать месяцев писатель скончался от рака. Роман «Жизнь и судьба» считался утраченным, но в 1980 г. Андрей Дмитриевич Сахаров передал сохранившийся экземпляр рукописи швейцарскому издательству L’Age d’Нomme, которое в тот же год осуществило его публикацию. В России книга увидела свет лишь в 1989 г.
Довженко Александр Петрович (1894–1956), режиссер и сценарист. В его украинскую трилогию вошли фильмы «Звенигора», «Арсенал» (оба — 1928 г.) и «Земля» (1930 г.).
Донской Марк Семенович (1901–1981), режиссер. Многократный лауреат сталинских премий (1941, 1946, 1948 гг.). С 1949 по 1954 г. Донской находился в опале. В 1972 г. он входил в жюри Каннского фестиваля.
Дунаевский Исаак Осипович (1900–1955), композитор, автор музыки многих популярных песен на русском языке и на идише.
Егоров Александр Ильич (1883–1939), маршал. Жертва так называемой «чистки», Егоров был арестован и расстрелян в 1938 г. Муж актрисы Галины Егоровой.
Енукидзе Авель (дядя Авель) (1877–1937), друг Сталина. Исключен из Коммунистической партии в 1935 г., обвинен в предательстве и шпионаже и расстрелян в 1937 г.
Идиш — язык, которым до Второй мировой войны пользовались примерно одиннадцать миллионов евреев. Идиш возник в долине Рейна как особый язык еврейской общины, проживавшей там со времен Древнего Рима. Особенностью языка было то, что он сформировался не столько из потребности общения, сколько из потребности сохранить свою идентичность, избежать влияния соседних народов. Первые тексты на идише (на основе еврейского алфавита) относятся к ХII веку. Сегодня идиш — язык многочисленных известных литературных произведений, среди которых романы нобелевского лауреата 1978 г. Исаака Башевиса-Зингера (1904–1991).
Каганович Лазарь Моисеевич (1893–1991), член Политбюро ЦК, один из ближайших помощников Сталина, активный организатор так называемых «чисток». Каганович, среди прочих, несет ответственность за голод 30-х годов в СССР. В 1957 г. он был исключен из Политбюро и отправлен на пенсию за совместную с Молотовым попытку свержения Хрущева.
Калинин Михаил Иванович, «всесоюзный староста» (1875–1946), до 1946 г. Председатель Верховного Совета СССР. За критику Сталина супруга Калинина находилась в заключении с 1938 по 1945 г.
Каплер Алексей Яковлевич (1904–1979), актер, деятель театра и кино, сценарист, лауреат Сталинской премии (1941 г.). Во время Великой Отечественной войны Каплер работал военным корреспондентом. В сорокалетнем возрасте он стал поддерживать близкие отношения с шестнадцатилетней Светланой — единственной дочерью Сталина. Последний обвинил Каплера в шпионаже в пользу Великобритании. Так Каплер оказался в ГУЛАГе, однако остался жив и вышел на свободу.
Квасников Леонид Романович (1905–1993), химик, возглавлявший техническую разведывательную службу КГБ. В 1943 г. Квасников приехал в Нью-Йорк под дипломатическим прикрытием и создал советскую разведывательную сеть, собиравшую информацию об американской атомной бомбе.
Козинцев Григорий Михайлович (1905–1973), режиссер. После войны Козинцев осуществил экранизации великих литературных произведений, среди которых «Гамлет» (1964 г.) и «Король Лир» (1969 г.) в переводах Пастернака.
Луков Леонид Давидович (1909–1963), режиссер-постановщик. Осуществлял крупномасштабные агитационные проекты «пролетарского» кинематографа. Луков умер во время съемок фильма «Верьте мне, люди», в котором одним из первых попытался сказать правду о ГУЛАГе.
Маяковский Владимир Владимирович (1893–1930), один из величайших русских поэтов. Футурист, стремящийся поставить современное искусство на службу революции, создатель авангардного журнала «ЛЕФ» (Левый фронт). Пьеса Маяковского «Клоп» (1929) — беспощадная сатира, направленная против мещанства в пролетарской среде. Маяковский покончил жизнь самоубийством в 1930 г.
Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874–1940), режиссер и актер. Сталин категорически не принимал новаторской конструктивистской концепции Мейерхольда, его идеи о приоритете режиссуры перед драматургией. Именно Мейерхольд подтолкнул Пастернака осуществить перевод «Гамлета», которого режиссер мечтал поставить в своем театре. С 1930 г. постановки Мейерхольда подвергались жесткой цензуре, в 1938 г. его театр в Москве был закрыт, а в 1939 г. режиссер был арестован и в 1940 г. тайно расстрелян.
Микоян Анастас Иванович (1895–1978), член Политбюро ЦК (1935–1966 гг.), Микоян «впал в немилость» в 1952 г. и остался жив лишь благодаря смерти Сталина. Он занимал пост Председателя Верховного Совета СССР с 1964 по 1965 г.
Михоэлс Соломон Михайлович (1890–1948), актер, режиссер. В 1929 г. Михоэлс был назначен художественным директором Московского государственного еврейского театра. С 1939 г. он являлся членом Художественного совета при Совнаркоме СССР, а с 1942 г. возглавлял Еврейский антифашистский комитет. В 1943 г. Михоэлс в составе официальной делегации посетил Канаду, США, Мексику и Великобританию с целью сбора средств для воюющей страны. В ходе поездки он рассказывал на Западе о созданной Сталиным Еврейской автономной области (Биробиджан). Эта поездка имела огромный успех и принесла Советскому Союзу несколько десятков миллионов долларов. 13 января 1948 г. Михоэлс был убит в Минске службой госбезопасности по приказу Сталина, начавшего антисемитскую кампанию в стране. Убийство было представлено как несчастный случай.
Мойхер-Сфорим Менделе (1836–1917) — псевдоним Якова Абрамовича Шолема, одного из столпов литературы на идише, автора знаменитого персонажа Фишки Хромого.
Молотов Вячеслав Михайлович (1890–1986), член Политбюро ЦК, Молотов в течение долгого времени являлся правой рукой Сталина. Он был одним из инициаторов «раскулачивания» деревни, приведшего к голоду 30-х годов, активно поддерживал так называемые «чистки». В качестве министра иностранных дел СССР Молотов подписал накануне Второй мировой войны (1939 г.) с Риббентропом советско-германский пакт о ненападении. Пакт был разорван в 1941 г., когда Германия напала на СССР. Жена Молотова Полина Жемчужина — член Еврейского антифашистского комитета — в период антисемитской кампании (1949 г.) была отправлена в ГУЛАГ. В 1952 г. Молотов был исключен из Политбюро и остался жив, вероятно, лишь благодаря смерти Сталина. В 1957 г. Молотов входил в группу советских руководителей, предпринявших попытку сместить Хрущева с его поста.
Московский Художественный Академический театр (МХАТ), основан в 1897 г. Константином Сергеевичем Станиславским и Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко. Театр активно работает в настоящее время.
Орджоникидзе Григорий Константинович (Серго) (1886–1937), грузин по национальности, член Политбюро ЦК. Будучи заподозрен Сталиным в измене, Орджоникидзе покончил жизнь самоубийством.
Пастернак Борис Леонидович (1899–1960), поэт и прозаик. Его стихи получили известность в 1922 г. В 1935 г. он посвятил самоубийству своего друга Маяковского прозаические заметки. В это время Пастернак разошелся с официальной советской поэзией и сосредоточился на переводах, прежде всего, произведений Шекспира. Однако в 1943–1945 гг. он выпустил два сборника стихов. В 1957 г. писатель попытался опубликовать роман «Доктор Живаго» — трагическую хронику революции и сталинизма, хронику безумия бесчеловечной власти; но напечатать шедевр ему не удалось. После невероятных мытарств рукопись опубликовал итальянский издатель левого толка Фельтринелли, а в Голландии вышло нелегальное издание русскоязычной версии (август 1958 г.). На автора немедленно обрушились репрессии: его исключили из Союза писателей СССР, а в следующем году Хрущев всячески пытался препятствовать присуждению Пастернаку Нобелевской премии в области литературы. Писатель оказался перед выбором: получить Нобелевскую премию и не возвращаться в Советский Союз или остаться на родине. Пастернак сделал свой выбор и продолжил жить на своей даче в Переделкине. Тем не менее премию ему присвоили, даже в его отсутствие. «Доктор Живаго» получил всемирную известность, что привело в ярость советское руководство. 15 марта 1959 г. Пастернака официально обвинили в предательстве родины, ему запретили встречи и контакты с иностранцами. Писатель скончался в 1960 г., и до 1987 г. его имя официально практически не упоминалось. «Доктор Живаго» был опубликован в СССР в 1988 г.
Перец Ицхок (Лейбуш Перец) (1852–1915), писатель, один из столпов литературы на идише, автор книги «Хасидские рассказы» (1900 г.).
Рейснер Лариса Михайловна (1895–1926), литератор, автор книг «Гамбург на баррикадах» и «Фронт» (обе — 1924 г.). Рейснер приобрела известность, сражаясь на стороне революции против чехословацкого корпуса. Она послужила прототипом героини «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского.
Сталин — Иосиф Виссарионович Джугашвили, именовавшийся также Сосо, Коба (1878–1953), секретарь ЦК коммунистической партии с 1922 по 1953 г., Председатель Совета Министров с 1941 по 1953 г., маршал, генералиссимус. После смерти В.И. Ленина и убийства С.М. Кирова (единственного альтернативного претендента на руководящую должность в большевистской партии) власть Сталина в партии стала абсолютной. Эта неограниченная власть означала государственный тоталитаризм, основанный на подавлении инакомыслия, на доносах и ГУЛАГе. Желая подчинить зажиточное крестьянство, в частности на Украине, Сталин фактически организовал голод 1931–1934 гг., приведший к гибели более десяти миллионов человек. Во время так называемых «чисток» в 1934–1938 гг. и в 1946–1953 гг. около миллиона человек были расстреляны, многие миллионы попали в лагеря. В период Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.) страна потеряла еще порядка двадцати миллионов граждан. После войны Сталин, страдавший маниакальной подозрительностью, организовал последнюю «чистку», направленную на этот раз против евреев (так называемое «дело врачей»). Сталин умер от кровоизлияния в мозг 5 марта 1953 г.
Сталина (Аллилуева) Надежда Сергеевна (1901–1932), вторая жена Сталина и мать Светланы Сталиной. Надежда не принимала проводимой мужем политики террора. В 1932 г. она покончила жизнь самоубийством.
Сталина (Аллилуева) Светлана Иосифовна (1926–2011), единственная дочь Сталина от его второй жены Надежды Аллилуевой. Ее связь (в шестнадцатилетнем возрасте) с актером Алексеем Каплером привела Сталина в ярость. Каплер оказался в ГУЛАГе. Светлана вышла замуж за Григория Морозова (еврея по национальности), а затем за Юрия Жданова — сына ближайшего соратника Сталина. В 1967 г. она воспользовалась поездкой в Индию, чтобы попросить политического убежища в США, оставив в СССР своих детей (сына и дочь) от двух браков. В США Светлана выступала с острой критикой советского режима, диктатуры своего отца («Двадцать писем к другу», 1967 г.) В 1984 г. Светлана совершила кратковременную поездку в СССР, чтобы встретиться с детьми, а затем вновь вернулась в США.
Феклисов Александр Семенович (1914–2007), советский разведчик в Нью-Йорке, а затем в Лондоне. Был обвинен в том, что поддерживал связь с Фуксом и супругами Розенберг.
Фефер Ицик(1900–1952), поэт, писавший на идише. Военный корреспондент Красной Армии во время Великой Отечественной войны, член Еврейского антифашистского комитета, агент госбезопасности. Фефер был расстрелян в «ночь убитых поэтов» (12–13 августа 1952 г.).
Шолом-Алейхем (1859–1916), настоящее имя — Шолом Рабинович, самый популярный писатель на идише. Ни одно произведение на идише не имело такого отклика и не переводилось на столько языков, как его «Тевье-молочник». Спектакли о Тевье-молочнике многократно ставились в различных театрах мира. Самой знаменитой постановкой этого произведения стала музыкальная комедия «Скрипач на крыше», которая с успехом шла на Бродвее, а затем и по всему миру в 60 — 70-е годы. В 1914 г. Шолом-Алейхем эмигрировал в Нью-Йорк, где и скончался в 1916 г.
Эренбург Илья Григорьевич (1891–1967), автор романов и очерков, военный корреспондент в годы Великой Отечественной войны. Вместе с Соломоном Михоэлсом Эренбург основал Еврейский антифашистский комитет. Вместе с Василием Гроссманом он участвовал в подготовке запрещенной позднее «Черной книги» — посвященному истреблению евреев сборника статей, свидетельств и документов, связанных с преступлениями нацизма и геноцидом евреев. Его роман «Оттепель» (1954 г.) содержал критику советской действительности сталинского периода. Кавалер ордена Почетного легиона (1944 г.), член Всемирного совета мира, лауреат Международной Сталинской премии мира (1952 г.).
Эрлих Хенрих (1882–1942), член Еврейского антифашистского комитета, руководитель Бунда (совместно с Альтером). В 1942 г. Эрлих был расстрелян по приказу Сталина. Его арест, как и арест Альтера, вызвал волну протеста на Западе.
Синхроническая таблица некоторых исторических и культурных событий
Благодарности
Хочу поблагодарить всех, кто помогал мне в продолжении моей столь долгой работы над книгой: Клару Хальтер, следившую за развитием сюжета страница за страницей, а также Софи Жольм и Натали Тери, моих верных спутниц. И еще благодарю Кристину Кане. Выражаю свою признательность моей дорогой Николь Латтес и тому, без кого книга не вышла бы в свет, — моему издателю и другу Леонелло Брандолини.