Дневник мамы первоклассника Трауб Маша
– Сама подписывай.
Мне понравилось подписывать. Это такой ажиотаж начала года – сначала красиво, высунув от старания язык, заполняешь дневник, а потом забрасываешь его куда подальше. А еще я помню, как учебники оборачивали в бумагу – раскладываешь лист, сгибаешь, разглаживаешь, переворачиваешь. И сверху, по голубому листику-трафарету пишешь, какой учебник. Давно забытый навык. Кстати, мне он очень в жизни пригодился – я, например, очень хорошо подарки упаковываю. Да, в двенадцать ночи воспоминания нахлынули – про прозрачные обложки-пленки для тетрадей, про пеналы на магнитах, про первые дипломаты вместо портфелей. Но это уже в старших классах. У нас не только мальчики, но и девочки с дипломатами форсили…
Так вот, я заодно подписала мешок для сменки и куртку. Еще я хотела подписать сменные ботинки, но впала в ступор – оба подписывать или только один?
Утром муж отвел сына в школу. Вернулся.
– Ну как? – спросила я.
– Нормально. Только я назвал учительницу Александра Светлановна.
– Как это?
– Да прицепилось. От Васи. Так и сказал: «Здравствуйте, Александра Светлановна». Может, она не услышала?
Я должна была забрать. Рано, в 11 утра. Начала собираться в десять. Пришла на полчаса раньше.
Во дворе по классам толпились родители.
Какой-то папа закурил.
– Что ж вы тут курите? – накинулась на него чья-то бабушка. – Здесь же школа, а не бордель!
Папа затушил сигарету и долго держал в руках бычок, не зная, куда его деть – урн не было.
Некоторые родительницы что-то живо обсуждали. Очень хотелось подойти – послушать. Но это как в школе – страшно подойти к незнакомой компании. Я все-таки вспомнила, что взрослая, и подошла. Мамаши тут же замолчали и уставились на меня. Ну точно, как в школе.
– А у вас зажигалки нет? – спросила я первое, что пришло в голову. Надо было спросить про то, когда детей будут выпускать, или сказать что-то про погоду.
– Мы не курим, – сказала за всех одна мама.
Я отошла и встала рядом с папой, который по-прежнему держал в руке бычок.
Детей наконец вывели.
– Товарищи родители, давайте отойдем в сторонку, – громко сказала учительница, легко перекрыв гул толпы.
Мы послушно засеменили за Светланой Александровной.
– Ну как они? Как мой? Нормально? – спрашивали наперебой все.
– Так, родители, успокойтесь, – опять перекричала всех Светлана Александровна, – вы слушаете, как ваши дети! Я не знаю, чем вы слушаете! У половины класса не было цветных карандашей в пенале! Почему вы не собрали пеналы? А у Васи, – Светлана Александровна посмотрела на меня и все остальные тоже посмотрели, – не было ручки!
Я подумала, что сейчас рухнет мир. Как минимум. Страшно было до жути.
– Они их едят, что ли? – продолжала тем временем Светлана Александровна. – Пять минут прошу потратить на проверку пенала. Всего пять минут. Больше ничего не прошу.
– Была ручка, даже две, – сказала я обиженно, потому что лично запихивала ему две ручки в пенал.
– Не было, – категорично заявила учительница, – я ему свою давала. И он не сидит. Надо с этим что-то делать. Не так много прошу…
– А мой как? – спросила другая мама.
– И ваш не сидит, – ответила Светлана Александровна, – и ваш тоже, – сказала она бабушке, которая успела только рот открыть. – Так, запоминайте домашнее задание. Страница шесть в прописях. Страница два – в математике.
– Ой, а повторите, пожалуйста, – попросила бабушка, – я прослушала.
– Товарищи родители, повторяю в последний раз. Больше повторять не буду. Страница шесть, страница два. – Светлана Александровна взяла на полтона выше. – Кстати, Вася сделал сразу три урока. А надо было один. Только мишку раскрасить. А он все прописи прописал. Мы с ним поговорили, но вы тоже обратите внимание, – сказала мне она.
Я кивнула, так и не поняв, почему можно было раскрасить только мишку и на что нужно обратить внимание.
– И без опозданий, – велела нам учительница, – приходить нужно к первому звонку, а не ко второму.
Потом ее отвлек папа, который уточнял, каким конкретно должно быть содержимое пенала.
– Дима, Дима! – позвала мама из нашего класса.
– Антон, Антон, – звала бабушка.
Дима, Антон и Вася нашлись на дереве.
– Кто разрешил лезть на дерево? – увидела их Светлана Александровна.
– Это Вася первый начал, – тут же сдали его друзья.
Ситуация была спорная. Вася стоял под деревом, а Дима с Антоном висели на ветках. Так что доказательств не было.
– До свидания, спасибо, – быстро сказала я Светлане Александровне, чтобы еще чего-нибудь не услышать. Дима с Антоном попадали с веток и спрятались за спинами взрослых.
– Так, родители, задержитесь еще на минутку, – сказала учительница. Все застыли. – Если у кого из детей недержание, скажите мне сейчас. Потому что сегодня один попросился, и половина класса бегала в туалет. Отпускать с урока не буду, только на переменах. Отпущу только с недержанием. Поднимите руки, у кого недержание.
Я хотела поднять руку – у меня уже точно недержание начиналось. Да и Вася начал выразительно притопывать.
– Пойдем, – сказала я Васе, и мы быстренько слиняли. – Ну как тебе? – спросила я по дороге.
– Завтрак понравился. Булочка с чаем и банан. Чай вкусный. Ты такой не умеешь делать.
Я тоже любила школьный чай – жидкий и сладкий из огромной эмалированной кастрюли, который наливали суповым половником. А на кастрюле было написано красной краской: «Чай».
– А в туалет ты ходил? – спросила я.
– Нет.
– Не хотел?
– Хотел. Но когда захотел, учительница сказала, что хватит ходить туда-сюда.
– Ладно, побежали.
– А правда, что папа мне утром сказал?
– А что папа сказал?
– Что я буду учиться одиннадцать лет и это больше тысячи дней?
– Правда.
– А папа всегда правду говорит?
– Да.
– А ты не всегда. Лучше бы ты меня утром отвела.
– Почему?
– Ну, ты бы сказала, что нужно учиться пять дней. Чтобы меня не расстраивать.
Пришли домой. Переоделись.
– Вася, сделай сейчас домашнее задание. А то тебе еще на тренировку идти.
– Не буду.
– Будешь.
– Не буду.
Полчаса мы орали эти вечные «буду – не буду». За пять минут раскрасили цыпленка-уродца и нарисовали кривые палочки.
– Все, – выдохнула я и швырнула ластик.
– Все, – швырнул тетрадь на пол Вася.
4 сентября
Пока учимся, но уже не хочется
Вставали тяжело. Я хоть и проснулась, но подняться не было сил.
– Может, перейдем на домашнее обучение? – спросила я мужа.
– Подъем! Подъем! Петушок пропел давно! Детки в школу собирайтесь! – раздавался его бодрый крик из коридора. Он держал в руках музыкальную игрушку-петушка, который истошно кукарекал… Убила бы…
Собрались, ушли. Я их проводила, не приходя в сознание.
Пошла забирать… Вася скатился с лестницы, свалил на меня портфель с курткой и умчался под дерево играть с мальчишками в «цуефа», аналог нашей «камень-ножницы-бумага».
– Первый «А», подойдите все сюда, – позвала нас, родителей, Светлана Александровна, – буду давать домашнее задание. Дашенька, дай мне свои тетрадочки, – попросила она у девочки. – Здесь нужно раскрасить, а здесь прописать, – высоко подняв тетради, говорила учительница.
Тетрадь была образцово-показательной. Рисунки аккуратно раскрашены, палочки ровненькие, кружочки один к одному. Дашина мама стояла гордая, как будто это она нарисовала и раскрасила. Васину тетрадь никогда бы не показали. Я успокаивала себя тем, что есть много достойных людей, которые не только пишут, как курица лапой, но еще и с ошибками.
– А у Тома Круза вообще дисграфия. Или дислексия, я точно не помню, – сказала мне мама Васиного друга Димы. Видимо, она подумала о том же, о чем и я.
Васю с Димой, как самых высоких, посадили на задние парты. Неудивительно, что они подрались, сломали друг другу карандаши и поменялись тетрадями. О чем нам и сообщила Светлана Александровна. Мы с Диминой мамой кивали и говорили: «Они больше не будут». Димина мама сама виновата – нечего было спрашивать, как они себя вели и что делали.
Вася с Димой тем временем отломали от дерева по ветке и дрались, как на шпагах. Вася бился так, как играет в теннис. Делал замах и лупил смэш. А Дима дрался как мушкетер. Стоял в позиции и даже вскинул левую руку. Оба – мокрые, с торчащими из штанов рубашками. У Димы еще и галстук-бабочка съехал набок и висел, как бант у пуделя.
– Что ж вы делаете? – кинулась к ним какая-то бабушка.
– Это я виновата, – сказала девочка Настя.
С Настей Вася познакомился еще первого сентября. Сегодня они с Димой решили, что Настя – самая красивая.
Светлана Александровна отвлеклась на проблемы активности и неактивности других первоклассников, мы с Диминой мамой дружно сказали: «Пасиб, дсвиданья, Сланасанна» и прытко поскакали к воротам.
Вася, Дима, Настя и примкнувший к ним Антон висели на заборе. Упитанный Антон высоко не залез. Его бабушка тянула внука вниз за штанину и обещала «надавать по жопе», как только снимет с забора. Антон, понятное дело, слезать не хотел и дрыгал ногой, которую схватила бабушка. Бабушка отцепилась от штанины и надавала ему прямо на заборе, благо попа была рядом, прямо перед глазами.
– Вася, слезай, пойдем домой! – крикнула я.
– Дима, слезай, – сказала его мама.
Няня позвала Настю. А потом был жуткий скандал. Оказалось, что Диме и Насте – в одну сторону идти, а Васе – в другую. Получалось, что Дима провожает Настю.
– Вон, видишь, Настя за угол повернула. Она одна идет, – успокаивала я сына. – Расскажи, что в школе было.
– Нет, с ней Дима! – кричал Вася. – Я тоже хочу Настю провожать!
– Завтра пойдешь, сейчас мы ее уже не догоним, – пыталась договориться с сыном я.
– А Дима? – перестал кричать Василий.
– Что Дима? – не поняла я.
– А если Дима тоже захочет?
– Тогда договоритесь и провожайте Настю по очереди. Чем кормили-то?
– Какавой и кашей. Я не ел, потому что каша была по вкусу как пюре из картошки. А какаво мне понравилось. Бабушка мне такое дает. Мы с Димой поменялись – он мне какаво, а я ему кашу.
– Вася, не какаво, а какао, – поправила я.
– Какая разница? – не понял ребенок.
– А на уроках? Что делали?
– Не помню. Какаво помню, а на уроках не помню.
Домашнее задание опять делали с криками. Вася сказал, что он не будет писать и раскрашивать. Раскрашивают девочки, Настя, например, а они с Димой решили не раскрашивать. И если не написать пропись, то ничего не будет. Светлана Александровна не заметит. Антон не написал, и ему ничего не было.
– А зачем вы тетрадями поменялись? – спросила я, вспомнив рассказ учительницы.
– А какая разница? Там же все одинаковое. Только цыплят мы с Димой в разные цвета раскрасили. Я в синий, а он в зеленый.
– А где вы видели синих и зеленых цыплят? Они же желтые.
– Мне желтый цвет не нравится. И Диме, наверное, тоже.
– Надо сделать домашнее задание. Я не хочу, чтобы тебя Светлана Александровна ругала, – сказала я, когда мы пришли домой.
– Она не будет ругать. Она всем говорит «молодец».
– А ты руку поднимаешь на уроке?
– Нет.
– А почему?
– И так много кто поднимает. Учительнице есть из кого выбрать.
– Но ты же знаешь ответ?
– Знаю.
– Тогда тоже поднимай руку. Как же тогда учительница узнает, что ты знаешь?
– Мама, она же не глупая. Она же учительница. Она про первый класс все сама знает. Я поднимал руку, один раз, только она меня не спросила.
– Потому что вас много.
– Вот и я тебе говорю про это.
– Так, хватит мне зубы заговаривать. Делай уроки.
– А может, потом?
– Потом будет суп с котом.
– С настоящим?
– Нет, присказка такая.
– А что такое присказка?
В общем, он своего добился. Я полезла в книжный шкаф, нашла книжки и долго рассказывала сыну, что такое пословица, поговорка и присказка. С примерами. Чем одно отличается от другого. Сын слушал и играл в рыцарей.
– Так, все, теперь уроки, – сказала я, когда окончила свою лекцию о народном творчестве.
– Я есть хочу, – жалобно проговорил Вася.
– Ладно, пойдем поедим. А потом за уроки.
Мы ели. Вася даже съел две ненавистные ему котлеты – так сильно ему не хотелось идти делать домашнее задание.
– Все? Наелся?
– А чай с тортиком?
– Вася, ты правда хочешь чай или ты время тянешь?
– Правда хочу. – Ребенок смотрел на меня такими голодными и искренними глазами, что я поверила.
– Что ты не пьешь?
– Горячий.
Я подбавила холодной воды.
– Пей.
– Теперь холодный.
Я поставила кружку в микроволновку.
– Не сладкий.
– Добавь сахар.
– А лимона нет?
Когда я рылась в холодильнике в поисках лимона, до меня дошло, что я стала старой и легковерной.
Потом Вася решил убрать книги с пола и собрать своих рыцарей в коробку. Отмазка сработала. А потом у него иссякла фантазия и он, вздыхая, потягиваясь и подволакивая ногу, сел за стол. Еще минут десять ушло на копание в пенале, затачивание карандашей, открывание и закрывание ручки, игру в баскетбол из-под чупа-чупса. Он включал и выключал лампу, надувал воздушный шарик, смотрел в окно, ковырял в носу, разглядывал то, что наковырял. Потом ему на глаза попались ножницы, и он отстриг ими сначала лист цветной бумаги – по краю, как бахрому, а потом и край тетради по математике.
– Уроки! – призывала я. – Ты так каждый день будешь делать? Давно бы уже закончил.
Потом он написал мне записку, которую можно было читать только с армянским акцентом: «Нибуду нихачу хачу в рыцарев играт».
5 сентября
Втянулись и влюбились
Организм перестроился. Проснулась в семь ноль пять. Сама. Без побудки. Даже испугалась – долго и с недоумением рассматривала циферблат, подозревая подвох.
Мне нельзя вставать так рано – у меня сосуды, обмороки и вообще.
– Ты сама проснулась? – удивился муж. Конечно же, уже чисто выбритый, принявший душ, одетый и позавтракавший.
– Сама удивляюсь, – сказала я.
– Ничего удивительного – ты вчера в половине одиннадцатого уснула. – Муж всегда находит логическое объяснение моим странным поступкам и не менее странным желаниям.
– Неправда, я книжку читала, – возразила я.
– А потом уснула. Вообще-то это миф, что я «жаворонок», – вдруг грустно сказал он, – я – «сова». Просто жизнь такая.
Позавтракали – Вася зависал над тарелкой с хлопьями, и его приходилось будить криками: «Вася, ешь!» Вася дергался, обводил мутными глазами комнату, вспоминая, где он и чего от него хотят. Оделись, отвели в школу.
Пошла забирать… Во дворе уже стояли наши родительницы. Оказалось, что нужно принести свой стаканчик для воды – не стеклянный. Бойлер и одноразовые стаканчики купили, но бойлер сломался, а стаканчики уже закончились. Активистки родительского комитета сказали, что проще ходить со своими. Лучше всего, сказали, купить те, которые для рисования – дешево, красиво (они разноцветные) и не бьются. Желательно подписать, чтобы дети друг с другом не менялись.
– Как их подписать? На них не пишется! – сказала одна мама.
– А вы помните, как раньше было? Наклейте полоску обычного лейкопластыря и напишите на нем, – подсказала бабушка.
Еще дали задание купить пачку бумаги формата А4 и принести из дома по игрушке, пока наши дети на переменах друг друга не поубивали. Родительницы решили устроить детям в рекреации игровой уголок.
– А какие игрушки? – спросила бабушка.
– Развивающие, – строго сказала активистка родительского комитета. – Никаких пистолетов.
– А домино можно? – уточнила бабушка.
– Какое домино? Вы еще скажите карты… – возмутилась активистка. – Нужен палас. У кого есть ненужный палас? – обратилась она к нам.
– Не надо палас. Давайте купим ковролин, – предложила мама.
– Давайте. Кто купит ковролин? – спросила активистка.
Все уставились в землю.
– Не надо ковролин, – сказала бабушка, – в нем одна пыль и бактерии. А тем деткам, у кого аллергия, вообще смерть.
– Точно, совершенно верно, не надо ковролин, – загалдели все дружно.
– А давайте стеллаж для игрушек купим? – предложила мама, которую озарило про ковролин.
– Давайте. Кто купит стеллаж? – спросила активистка.
– Вон там папа стоит, – сказал кто-то.
Папе, который явно пришел забирать ребенка не по доброй воле, не повезло. Его окружили женщины и наперебой рассказывали про пластиковый стаканчик, бумагу для принтера, палас и стеллаж. Папа поглядывал куда-то вдаль, понимая, что сбежать и вырваться из этого круга невозможно. Чем кончилось дело – не знаю. Настя отвлекла.
Дети меня вообще за человека не держат. Вне зависимости от возраста.
– Привет, – дернула меня за кофту Настя, – а Васю позови. Пожалуйста.
– Привет. А почему ты сама не позовешь?
– Он там, с мальчишками, – презрительно и одновременно философски сказала Настя.
– Сейчас позову.
– Только побыстрее. А то меня сейчас заберут! – крикнула мне вслед Настя.
– Вася, – подошла я к детскому спортивному комплексу, на котором висели несколько мальчишек, – тебя Настя зовет.
– Зачем?
– Иди и спроси сам.
– Чего тебе? – нетерпеливо спросил Вася у Насти, когда подошел. Его ждали мальчишки.
– Я уезжаю. Пока, – сказала равнодушно девочка, как будто это не она минуту назад подпрыгивала от нетерпения.
– Пока, – сказал Вася и побежал к мальчишкам.
– А я, между прочим, на машине уезжаю, – сказала Настя.
Эта девочка явно сначала думала, а потом говорила. Я посмотрела на нее с уважением. Вася тут же затормозил, вернулся и пошел провожать Настю.
– А какая у тебя машина? – спросил Вася.
– Не знаю, – пожала плечиками Настя, – я в них не разбираюсь.
Эта девочка мне уже откровенно нравилась. Это ж надо уметь так разговаривать с мужчинами. И актриса! Я, конечно, актриса еще та, но эта малолетняя Брижит Бардо меня бы сделала. Так я и поверила, что она не знает марку машины! Все она знает!
– Так у тебя же «форд»! – воскликнул Вася со знанием дела.
– «Форд»? А ты еще какие машины знаешь? – хлопая ресницами, спросила Настя.
Нет, все, я уже просто млела от этой девчушки. Вася распрямил плечики и начал перечислять марки машин. Господи, какие мужчины наивные! Или они уже рождаются идиотами? Надо с Васей поговорить про женщин. Или еще рано? А может, не надо? Вот мой муж до сих пор пребывает в счастливом неведении относительно женского коварства и тоже верит, когда я вот так хлопаю ресницами. Нет, не буду я сына просвещать.
– Пока, – сказала Настя и впрыгнула в машину.
Вася стоял и махал ей ручкой в окошко. Настя делала вид, что не видит. Вася прилип к стеклу и кричал: «Настя, завтра увидимся!»
7 сентября
Отучились неделю
Приехала бабушка. Накупила внуку подарков, нажарила пышек.
– Маша, у Васи вши, – сказала мне мама вечером.
– Мама, какие вши? – Я приехала уставшая и голодная.
– Обычные. Он голову чешет. Ты что, не замечала?
– Мам, ночью комары были, мы даже включали в розетку эту антикомариную штуку. Укусил, наверное.
Читать бесплатно другие книги:
