Солнечные искры. Мой идеальный смерч Джейн Анна

– Ну что вы, я не такой, – притворно возмутился Петр, и его синие глаза заблестели от внутреннего злого смеха. – Работаю не покладая рук и головы, а вы – вы всегда найдете, к чему придраться.

– А я тебе говорил, что работать со мной трудно. Но ты сам напросился работать в управлении клуба, – парировал Даниил Юрьевич, залезая в машину, дверь которой услужливо распахнул один из охранников. Открыв окно на переднем пассажирском сиденье, он поманил к себе Петра.

– Думаю, из нашего сегодняшнего разговора ты все понял, Петя, и сделаешь правильные выводы. Клуб требует твердой руки.

– Да, дед, – отозвался тот спокойно, хотя крепко сжал в кулак – так, что костяшки побледнели – левую ладонь. – Я все понял.

– Надеюсь, без меня тосковать не станешь, – с этими словами Смерчинский-старший закрыл окно, и автомобиль почти бесшумно развернулся и умчался прочь со стоянки.

– Не стану, – отозвался молодой человек и выдохнул с большим облегчением – даже сердце стало биться спокойнее, – дедушка.

Этот молодой мужчина по имени Петр был еще одним внуком Даниилу Юрьевичу и носил славную фамилию Смерчинских вот уже почти двадцать шесть лет. Он являлся одним из директоров клуба и официальным заместителем Даниила Юрьевича, а с недавних пор решил взять на себя дополнительные обязательства – контролировать нелегальную тайную деятельность этого прибыльного местечка, где частенько расслаблялась золотая молодежь. Тайную в первую очередь от самого господина Смерчинского-старшего, его властного деда. Вообще-то тот был очень даже в курсе, что творилось незаконного в его «Алигьери» под покровом ночи, и именно он получал определенный процент прибыли от всего этого.

Петр, тоже желающий получать дополнительную прибыль, не без помощи одного из своих старых друзей, который входил в одну из группировок, известную недавно возрожденному Управлению по борьбе с организованной преступностью, под названием Южные или Пристанские, чуть меньше месяца назад организовал подпольные азартные игры, проводимые в клубе под грифом большой секретности. Также под его контроль попали поставки веществ для тех же запрещенных коктейлей «Дымок», или куда более опасных коктейлей, в состав которых входили куда более сильные наркотические вещества.

Существовало это пока на очень хрупкой основе, уже пользовалось популярностью, особенно у богемной молодежи, поэтому сулило большие выгоды. К тому же дед редко бывал в «Алигьери» и некоторое время точно бы не прознал о том, что творил за его спиной находчивый внук, которого, кстати, покрывал еще один из замов Даниила Юрьевича. А если бы он прознал про «наркококтейльный бизнес» и прочие «шалости», то у Петра к тому времени были бы уже нехилые сбережения, и он со спокойной совестью мог бы уехать за границу.

Но сегодня обычно уверенный в себе молодой человек в позолоченных дорогих итальянских очках пребывал в тихом ужасе. Дед, внезапно нагрянув сюда час назад без всякого звонка или сообщения, решил проинспектировать весь клуб, потому как из отчетов финансового директора понял, что Петр перемудрил с документами, из-за чего прибыль несколько снизилась. Молодой Смерчинский боялся, что моложавый и скорый на расправу дедушка прознает про его противозаконные действа, к примеру, увидит тот же «Дымок», который бармены-дебилы стали продавать уже едва ли не открыто, или заглянет в ту самую комнату во второй ВИП-зоне, где именно сейчас идет игра на серьезные деньги с серьезными людьми, о которых в эти минуты заботился тот самый приятель Петра.

К счастью, Даниил Юрьевич отвлекся на своего второго внука – придурковатого Дэна, с которым у Петра в последнее время отношения были более чем холодные: двоюродные братья с детства друг друга не переносили, и только чудом не наткнулся на игру, задержавшись на втором уровне «Чистилища». Серьезный с виду брюнет в очках едва ли не впервые в жизни был так рад увидеть кузена, напившегося, правда, в компании с очередной девчонкой, на этот раз слишком простоватой для Дениса. Впрочем, второму Смерчинскому было безразлично, с кем проводит время его брат: да хоть с парнями. Но вот известие о том, что светловолосая и без намека на макияж и женственность девчонка стала вдруг официальной девушкой Дэна, его заинтересовало. Можно даже будет как-нибудь попробовать поиграть с ней на виду у «любимого» братика и поиздеваться над зазнавшимся идиотом. Сначала своей «удачи» молодой директор клуба не оценил – когда, находясь наверху, увидел вдруг за стойкой бара брата в компании его дружков-музыкантов, которые по протекции все того же Дениса выступали каждую неделю в «Чистилище», на панк-концертах, он пришел в ярость. Дэн, который уже месяца три не посещал это заведение, легко мог узнать, что некоторые бармены продают запрещенные коктейли, и доложить об этом деду. Однако он что-то выпил и стал невменяемым – на радость Петру. А потом и вовсе перетянул на себя внимание Даниила Юрьевича.

– Не стану, не беспокойся, – повторил негромко Петр, всматриваясь вдаль – вдруг дед решит вернуться? – и утирая выступившие на лбу капельки пота. Былое спокойствие и уверенность медленно возвращались к нему. На то, как мимо него едва ли не со скоростью света пронеслись две темные фигуры с рюкзаками за спинами, он не обратил внимания. Однако, вернувшись с недовольным лицом в кабинет Даниила Юрьевича и не обнаружив там братца и его девчонки, Петр обозлился. Охранники, пожав плечами, сказали, что парочка пожелала уйти в ночь, а они не видели смысла ей препятствовать.

«Что ж, так или иначе я соберу на твою девчонку досье», – подумал Петр, прежде чем отправиться из своего кабинета туда, где шла нелегальная игра.

Едва мы оказались около кабинета дедушки Смерчинского, располагающегося в одной из башен (я восхищенно крутила головой, подумав, что предложение Дэна надо было все же принимать, потому как стать невесткой такого богатого дяди – совсем недурственно), в голове Смерча что-то щелкнуло (жаль, что я не слышала), и он почти пришел в себя. Отцепившись от невозмутимых охранников, он вдруг потряс головой и остановился как вкопанный.

– Куда мы идем? – хрипло проговорил он, с большим удивлением рассматривая внутреннее убранство стен. «Стекло» из его глаз исчезло, лишь покрасневшие белки напоминали о том, что несколько часов обладатель этих глаз был не в себе.

– В кабинет твоего дедушки, – мстительно сказала я, видя, как его глаза становятся нормальными, живыми.

– Что? Куда? – медленно повернул голову в мою сторону парень. Охранники тактично молчали, но мне показалось, что один из них едва заметно улыбнулся.

– К дедушке твоему, – повторила я. – Он, знаешь ли, недоволен немного твоим пьянством беспробудным. Решил, что в его кабинете тебе будет лучше, чем за столиком в кафе.

– К дедушке? – еще неокрепшим голосом спросил парень. – К дедушке? – повторил он с удивлением.

– К дедушке, к дедушке, – закивала я с улыбкой, глядя на пришедшего в себя глупенького Смерчика, чьи глаза были такими же несчастными и круглыми, как у котенка, который охотился за птичкой: ждал, караулил, махал пушистым хвостиком, прыгнул наконец на нее, а она возьми, да улети в небо. – Слушай, сколько твоему деду лет, такой дядька молодой на…

Но, едва услышав про родного дедушку, Смерч перебил меня, что-то скороговоркой сказал охраннику – тот только кивнул – и свалил, естественно, вместе со мной. Он заставил меня бежать вниз по длинной лестнице с широкими ступенями, на которой был выстлан темно-бордовый ковер, вниз, к холлу. С родственником ему явно не хотелось встречаться – ну с чего бы еще мальчик-ветер дунул вон из клуба, славно и не пил вовсе. В холле мы сделали кратковременную остановку – парень забежал за нашими рюкзаками в раздевалку, вернулся ко мне, мы повернули направо и через подземную стоянку вылетели из гостеприимного ночного клуба, остановившись только в соседнем переулке. Дэн прислонился к холодной стене спящего дома и закрыл лицо руками. Выглядел он неважно, и вообще вокруг Смерча носилась хаотичная аура страданий – я ее прямо-таки физически ощущала.

– Ну, ты и псих! Ты зачем так дунул? – напустилась я на партнера. Что за привычка все время носиться?

– Не бежала бы… не бежала бы со мной, – глухо отозвался брюнет.

– Я тебя одного не смогла оставить, – тут же гордо отозвалась я, переворачивая ситуацию в свою пользу, хотя побежала за ним, сама не знаю почему. Как будто он захотел этого, я почувствовала и последовала его примеру.

– Что, дедушки боишься? – полюбопытствовала я, все еще тяжело дыша и оглядываясь. Ночь, темно, прохладно слегка – свежестью дышится легко, а вот пальцы все же мерзнут, темно-синее небо над головой, куча звенящих серебром звезд и даже луна, предпочитающая держаться в одиночестве, подальше от собратьев по небу. Почти что романтика!

– Нет…

– Зря ты убежал, твой дедуля все равно свалил. Эй, ты в порядке? – наклонилась я к нему. Вроде только что бегал нормально, а теперь страдает. И мне его жаль – ну, опять же, как поранившего лапку котенка.

– Как же мне плохо, – простонал Дэн, обхватив взлохмаченную голову обеими руками и опускаясь на корточки. – Чер-р-рт…

Я осторожно села рядом с ним и погладила его по бледной холодной руке:

– Пить не нужно было, дурачок. – Ничего лучше этой фразы я не нашла. – Алкоголизм – вещь страшная.

– Пить? – из-под челки посмотрел на меня белый, как полотно, Дэн. – Пить? И это ты мне говоришь, маленькая нахалка? Ты соображаешь, что делаешь, глупая?

– В смысле? – прикинулась я овечкой. Но, наверное, меня выдал взгляд. Или закушенная губа.

– В прямом… я сейчас умру из-за тебя… – Он замолчал, жадно начав ловить ртом воздух. – В прямом, да – ты меня напоила, – он сглотнул и тяжело вздохнул.

– Я? – попыталась отмазаться я, но, естественно, этого не получилось.

– Ты, именно ты. Зачем? Объясни? Тебе показалось, что будет забавно?

– Докажи! – мигом ощетинилась я. – Докажи, что это я!

– А кто еще? – возмутился мой партнер, и в его голосе слышалось такое осуждение, как будто бы я преступление совершила. – Сам бы я пить не стал, значит, вы что-то мне подложили… Я от тебя этого не ожидал.

Мне стало стыдно, и от этого я опять стала нести ерунду по принципу «Лучшая защита – это нападение».

– А я не ожидала, что ты будешь вести себя, как… как идиот. Где ты видел, чтобы со взрослыми мужчинами такое творилось после принятия совсем небольшого количества алкоголя?

– Это семейное, – с тихим стоном ответил парень. Мне стало жаль его еще больше. По ходу, ему реально плохо…

Орел осторожно приземлился на плечо Дэна и коснулся крылом его щеки. Парень отчего-то слабо улыбнулся.

– Точно-точно. У твоих папы и дяди такой же недуг, – вспомнились мне слова его деда.

– А ты откуда знаешь? – удивился Смерч.

– Дедушка сказал, – мстительно захихикала я.

– Как мы умудрились на него наткнуться? Он в клубе редко бывает… – только и вздохнул он, морщась от головной боли. – Я начинаю верить, что удача навечно покинула меня. Да и я не был в «Алигьери» уже кучу времени, но именно сегодня, с тобой…

– Неудачник.

– Это ты приносишь мне несчастья. Маша, сейчас мне не до этого, но я тебе отомщу, – пригрозил парень, поднимая на меня взгляд, – его глаза скрывали темные пряди волос, упавшие на лицо. – Ты пожалеешь… блин…

– Да-да… Пожалею. И ты тоже. Ты помнишь, что ты вытворял?

– Нет.

– Отлично! Тогда мы квиты, – нашла я выход, тоже прислонившись спиной к холодной стене дома. Почти сразу я подалась назад – пояснице стало сильно уж холодно.

– Квиты? – переспросил Смерч, обхватив себя обеими руками.

– Да. Я тебя подпоила, ты меня опозорил.

– В каком смысле опозорил? – забеспокоился Дэнни и осторожно предположил: – Я что, к тебе приставал?

– Если бы ты еще и это делал, даже охрана твоего деда не спасла бы тебя от смерти, которую ты бы принял из моих рук, – важно отвечала я. – Эй, отлепись от стены, она холодная. Заболеешь, я виновата буду.

– Не могу. Я сейчас просто тут умру. Что за фигню мы пили?

– Э-э-э… – не стала я выдавать Челку. – Коктейли.

– Ненавижу их.

– Сильно болит голова? Очень плохо? Тебе бы таблеточку. Может, по домам? – спросила я грустно. Мне стало еще более стыдно за свой глупый поступок – я видела, как ему теперь плохо, но признавать этого мне не хотелось.

– По домам… Каким домам? Я не поеду домой в таком виде, – ответил вдруг парень слегка нервно, вновь поднимая на меня уставшие глаза. Впрочем, и я сама себя совсем не крепко стоящей на ногах чувствовала – а ведь действительно, коктейли виноваты. От энергетического наступает странное чувство вынужденного полета и легкости, а от «Дымки» и наложенной в нее химии сознание все-таки немного меняется, надо сказать. Ну, у меня хотя бы голова не болит, и настроение пока очень даже веселое.

– Это еще почему? – изумилась я.

– Моей маме будет неприятно, – с отвращением глядя на собственные чуть дрожащие руки, произнес Смерчинский.

– Че? – переспросила я. Сколько открытий за сегодняшний день – наш мальчонка еще и маменькин сыночка! – Неприятно?

– Моя мама расстроится, если я в таком виде приду домой ночью, – пояснил он собственную позицию. Я умилилась и легонько потрепала его по волосам – ему можно, а мне что, нельзя?

Гладить Дэна по волосам оказалось приятно. А он, казалось, даже и не замечал этого.

– Да, ты не устаешь меня поражать, парень. Играешь роль хорошего сына? – я все же отдернула руку.

– Нет. Просто она не любит, когда я пьян, – отозвался он. – А-а-а… голова болит… Все до сих пор еще кружится… Слушай, можно я у тебя переночую? – без перехода уже не ноющим, а нормальным голосом спросил Дейл.

– Че?!

– Можно? Можно, Машенька? – начал подлизываться он ко мне, не отпуская одной руки от виска. – Чип, пожалуйста. Я не хочу оставаться на улице. Я замерзну, умру, и ты будешь в этом корить только себя. М-можно, милая?

– Нет, – отрезала я. – С ума сошел?

– Правда, моя мама расстроится, если я приду домой в таком виде. Подозреваю, Смерч все еще был пьян.

– А моя что, не расстроится, если я парня-алкаша домой притащу посредине ночи? – спросила я с праведным гневом в голосе. Да меня мама повесит прямо в подъезде и Дэна рядышком со мной.

– Расстроится, – был вынужден признать молодой человек. – Как же плохо дружить с девчонками… Все понимается двусмысленно.

– К тому же она думает, что я в музее, – сварливо отозвалась я, думая, что с парнями дружить отстойно в общем-то. Что Димка, что этот балбес. Оба не в себе. Но Чащин хоть домой ко мне пьяным не просился.

– Точно… Не на улице же нам торчать? – поежился от порыва ночного ветра и прохлады парень. – О, у меня идея.

– Какая? Наверное, феерическая? Еще куда-нибудь пойти и расслабиться? – спросила я. – Например, в стриптиз-бар?

– Пойдем в отель.

– Перетопчешься, я с мужиками по отелям не хожу, – покрутила я пальцем у виска.

– Ты что, Бурундук, предлагаешь нам на улице спать? – сердито спросил брюнет, слегка покачиваясь.

– А ты хочешь спать?

– Безумно, – признался парень. – После алкоголя мне фигово, и я хочу только одного – спать-спать-спать…

– А тебя не тошнит? – на всякий случай отошла я подальше от бледного Дэна.

– Меня будет тошнить, когда я проснусь, – мигом погрустнел он. Я вздохнула.

– Ладно, пошли, – согласилась я. В гостиницах я еще никогда не ночевала – только когда ездила на море. Эх, и зачем я так поступила.

– Чувствуешь вину? – понял меня Сморчок, но ругать не стал, за что я ему была благодарна. – Здесь недалеко хороший отель. Там можно снять отличные комнаты.

– А ты откуда знаешь?

– Я все знаю. И даже больше, Чип. Давай свою руку, я тебя поведу. Не замечаешь, что это входит в привычку?

– Что?

– Наше хождение за руку.

– Я ненавижу тебя на уровне клеток и ДНК, – со вздохом произнесла я, чувствуя, как его ледяная рука согревается в моей. Мы медленно зашагали по безлюдной, но ярко освещенной дороге. В спину нам подул ночной ветер – казалось, он шагает следом за нами и шебуршит выброшенным на тротуар пакетом.

– Я тоже считаю тебя прелестной, – проговорил в ответ Смерч. – Ты ответишь, зачем же ты меня напоила? Я сейчас умру, и тебя посадят. Позвал тебя на свою голову. Предательница.

– Не надо, это все твои дружки, – попробовала откреститься я от содеянного.

– А с дружками я потом разберусь… – Его голос стал зловещим. Кажется, Челка и Молчун попали. Нет, серьезно, я почти точно поняла, что Дэн это просто так не оставит.

– Я вообще тебе предлагаю расстрелять всех, кто осмеливается называться твоими друзьями, – предложила я кровожадно. Нет, я не шутила, я тогда серьезно, крепко и горячо не любила его товарищей-приятелей. Пакет, с которым играл легкомысленный ветер, одобрительно зашуршал где-то позади.

– И тебя?

– Я твой друг?

– Друг.

– А вот и неправда. Я теперь твоя невеста, – захохотала я как сумасшедшая. Дэн странно на меня посмотрел.

– С чего вдруг? Я что-то сделал? Я ничего не помню. У меня лишь жутко болит голова, – пожаловался он опять.

– Да так, – не хотелось мне сейчас его расстраивать еще больше. – Я тебе потом расскажу. Завтра. А сейчас не думай ни о чем плохом. Дыши свежим воздухом…

– Я скоро перестану дышать, мне плохо, – прошептал он.

– Не ной, мой будущий муженек…

– Что ты сказала? – переспросил слабым голосом парень.

– Я говорю, все будет хорошо… – отозвалась я злорадно. Вот увидишь записи своих приятелей, облезешь, милый.

Дэн не прекращал охать и грозиться самыми разнообразнейшими карами до того счастливого момента, когда мы пришли к отелю и скрылись за его стеклянными дверями.

Тот самый рыжий парень, что взял на себя функции главного координатора проекта Romantic surprise – так в шутку назвали его участники мероприятие, посвященное Смерчу и его подружке, – прогуливался в компании друзей по центру города. Ребята веселились и явно не собирались разбредаться по домам, несмотря на то что время давным-давно перевалило уже за двенадцать ночи. У всех было отличное настроение после приветствия Дэнни и его девушки, неразберихи с неизвестно откуда нагрянувшими сотрудниками органов правопорядка и счастливого избавления от оных при непосредственном участии ректората, деканов факультетов иностранных языков и искусствоведения, а также при вмешательстве некоторого количества возмущенных таким произволом преподавателей, имевших честь наблюдать за весьма громким «сюрпризом» из окон. Такими прыткими и расчетливыми, как сам Смерч, многие его друзья не были. Далеко не всем удалось скрыться от бойцов ОМОНа – только самым резвым и опытным: к примеру, парни-музыканты не только сами сумели скрыться в неизвестном направлении, так еще и умудрились забрать с собой всю технику, весящую явно не по килограмму. Эти шустрые ребята под предводительством солиста с черной челкой, так и не успевшего пожелать Смерчу того, что, по его мнению, было самым главным в жизни мужчин, быстрее всех слиняли на своем потрепанном микроавтобусе. Он был припаркован на противоположном конце улицы в значительном удалении от дороги, по которой приехала полиция.

Не такие проворные и скорые, как, например, сам рыжеволосый молодой человек, попались в цепкие лапки полиции и были препровождены в еще один подъехавший автобус. К счастью, бойцы в масках были довольно вежливыми, задержанных не мутузили, проворно и профессионально заламывали им руки, а девушек, многие из которых действительно испугались, элегантно приглашали все в тот же автобус, держа за плечи или локти. Пойманные, в свою очередь, не начинали качать права, пинаться и вырываться (те, кто бурно сопротивлялся бы, успели смыться). Естественно, без исключений не обошлось, но это были уже мелочи.

На счастье собравшихся, за представлением наблюдала часть того преподавательского состава, что оставалась в это время на работе, – этих людей привлек веселый шум на улице. Оставшиеся работники кафедры культурологии, во главе с деканом, развлекались, наблюдая за творившимся внизу, пока действо не было прервано нежданно-негаданно вмешавшейся полицией, прилетевшей к университету на всех парах. Когда же ее бойцы начали хватать молодых людей, все возмутились и поспешили вниз – спасать студентов и гостей университета.

Скооперировавшиеся деканы факультета иностранных языков и искусствоведения при поддержке прочих спустившихся коллег, а также охранников развернули переговоры с представителями полиции.

– Ровно в девятнадцать ноль-ноль нами был зафиксирован звонок от неизвестного, пожелавшего остаться неизвестным. Он и сообщил дежурному, что недовольные студенты готовят акцию протеста с использованием оружия, – невозмутимо отвечал на нападки профессоров глава полицейских.

– Какие акции? Какие недовольные студенты? Какое оружие? – вопрошали работники университета громко и возмущенно. – Что еще за «неизвестный неизвестный»?

– Вас дезинформировали!

– Это студенческая акция! Вы издеваетесь над бедными учениками!

– И как только посмели! Здесь грызут священный гранит науки! А вы хотели упрятать в застенки студиозов! Чтобы они баланду тюремную ели вместо того, чтобы гранит грызть!

– Совсем полиция обалдела! Дети тянутся к знаниям, а их ОМОНом разгоняют!

– Снимем про ваше самоуправство репортаж, – пообещали два преподавателя с факультета журналистики. – И пустим в эфир по всем городским каналам!

Скорее всего именно последнее заявление усмирило пыл представителей органов правопорядка.

В общем, кое-как разобравшись, всех задержанных отпустили, свалив всю вину на того, кто решил «пошутить» – на того самого неизвестного, пожелавшего остаться неизвестным. Извиняться, естественно, не стали, но этого никто и не требовал. Правда, возмущению преподавателей не было предела – деканы факультетов, где имели счастье обучаться Мария и Денис, решили завтра же обратиться с жалобой к ректору. Студенты же просто повеселились от души.

– Хороший сегодня денек, – проговорил рыжеволосый парень. – Дэнва поздравили, повеселились, от ментов отделались, в кафешке оторвались…

– Надо было еще в клуб на выступление парней съездить, – сказал один из его друзей, вспомнив приглашения музыкантов.

– Да мы и в кафешке хорошо посидели, – не согласился рыжий. Гул голосов его поддержал. Одна из девушек спросила:

– А давайте потанцевать куда-нибудь сходим?

– Точно! – поддержала ее подружка, уцепившаяся сразу в двух парней, чтобы ее не шатало. – А потом на афтерпати двинем…

– Я знаю тут рядышком новый уютный клуб, прямо около гостиницы «Кедр», – начал важно вещать рыжий, желающий завоевать внимание одной из девушек. – Качественная трансовая музыка. Это там, через дорогу, – и он протянул вправо руку, указывая не совсем трезвым спутникам направление места их гипотетического посещения. – И цены не буржуйские, не то что в «Алигьери». Он хотя и рядом, но туда я… – Молодой человек вдруг осекся. Он вгляделся в противоположную сторону улицы, туда, где и располагалась вышеназванная им гостиница: по самой обочине дороги нетвердой походкой вышагивала знакомая девушка в голубой кофточке с капюшоном и в простых джинсах. Яркие фонари и неоновые вывески достаточно освещали ночной город, чтобы он смог разглядеть ее лицо и понять, что это та самая подружка Смерча, девчонка по имени Мария, носящая забавное прозвище Бурундук. Эти двое сумели убежать от нагрянувшего ОМОНа – в том, что Смерч «спасет» и себя, и любимую, никто не сомневался. Сейчас, сто процентов, эти двое влюбленных где-нибудь вместе… или не вместе…

– А где Дэн? – пробормотал рыжий. Его друзья, также приметившие Чипа, тоже заинтересовались этим вопросом и дружно уставились на Машу.

– Да вот же он! – почему-то обрадовалась девушка, которая предложил остальным пойти потанцевать. – Вон Дэнни, вон!

Смерч действительно появился около Марии, отлипнув от ближайшего столба, и оттащил ее на тротуар, подальше от дороги. Они перекинулись парочкой слов и, обнявшись, как два приятеля-забулдыги, направились к гостинице «Кедр». Вскоре они скрылись за высокими стеклянными дверьми и явно не собирались выходить на улицу. Парни оживились – по их глубоко авторитетному мнению, друг действовал правильно и быстро.

– Сейчас номер снимут, – философски заметил рыжий. – Я тоже так хочу.

– Как? – заинтересовались остальные наблюдатели.

– С девушкой снять хороший номерок в приличном отеле, – пояснил парень. – Вот сейчас Дэнв свою подружку приведет в красивую и уютную комнату, закажет вино, фрукты, шоколад, свечки зажжет… расставит их вокруг огромной кровати с пологом… выключит свет и поведает ей о своих чувствах… романтика, черт ее дери в спину.

– Как же он ее любит, – зачарованно протянула одна из девушек. – Меня так никто не любил… Ну почему я не на месте этой Маши, а?

– Я тоже об этом думаю, – подхватила ее подружка, – почему не я? Где бы такого друга отыскать?..

– А мы вам на что? – обиделись парни. Девушки только фыркнули.

– Ну что, в клуб-то пойдем? – спросил рыжий, которому надоело просто так стоять. – Это, други мои… Давайте-ка сохраним в тайне, что мы сегодня видели. А то у нашего Смерча никакой личной жизни нет.

– Точно! – поддержали его остальные искренне.

– Никому ничего не скажем.

– А то Дэна все кому не лень обсуждают.

– И девчонке его неприятно.

– Ага. Видели, как она смутилась на нашем «сюрпризе»?

– Да у любой бы шок был… они же свои отношения в тайне держали, а тут – бац! – а о них-то, оказывается, все знают!

– Не-не, никому не расскажем…

– Чего мы, сплетники какие?

– Не-е-ет, мы не такие!

На следующее утро никто из этих ребят и девушек, вовсю оторвавшихся в ночном клубе, и не помнил, каким образом все их знакомые узнали о том, что Дэн и его подружка-милашка провели вдвоем романтическую и, без сомнения, страстную ночь в дорогой гостинице «Кедр». Да и кто приплел к этому номер для новобрачных, который якобы эти двое заказали, навсегда осталось загадкой.

В общем, так я и стала уже не просто «девушкой», но и «женщиной» Смерча – той, с которой он ходил в отель. Гордо звучит, не находите? Нет? Я тоже.

«Подружка Смерча», «девушка Дэна», «девчонка Лаки Боя» – чуть позже эти слова я слышала гораздо чаще собственного имени. Чуть позже я даже начала забывать, что меня зовут Маша и фамилия у меня, может быть, и не такая красивая, как у нашего синеглазого красавчика, но зато своя собственная и неповторимая – Бурундукова. Многие друзья Дэна, да и мои собственные одногруппники, от которых я не ждала такой подлости, стали называть меня Чипом. Димка пробовал называть меня Бурундуком, но в результате так разозлил, что я ударила его по носу – у него даже кровь появилась. Вообще-то это вышло случайно – я не думала, что он проворонит мою руку и не увернется. В результате содеянного я испугалась намного больше, чем он, и долго раскаивалась, эксклюзивно разрешив называть себя Бурундуком… Но это произошло много позже, и об этом я обязательно расскажу – ведь и Димка во всей этой истории будет играть для меня не последнюю роль.

Всего за пару дней я с ошеломляющей ясностью поняла, что сплетни – дело мерзкое и портящее репутацию честного человека, так же как пятно вина – белоснежную рубашку; как ложка дегтя – бочку меда; как лишние килограммы – супермодель… Я могла бы подобрать тысячу сравнений, как именно могут напакостить пересуды и толки.

Я поклялась себе, что больше не буду обсуждать идиотские слухи, чтобы не досаждать таким же несчастным, как и я!

Странно, но сплетничать я перестала всего лишь на пару дней. А еще через пару недель мои отношения с Дэном перестали восприниматься общественностью так трепетно. Все перекинулись на животрепещущую тему отношений одного из профессоров со студенткой-второкурсницей…

Хотя все же оставались те, которым наши отношения не давали покоя.

Но, когда мы оказались в гостиничном номере, я и не думала о таких мелочах, поскольку впереди меня ждало не просто какое-то там рядовое событие из моей жизни, а Событие с большой буквы. Ну, строго говоря, кому-то более искушенному в любовных вопросах оно показалось бы вполне рядовым и ничего из себя не представляющим, но в ту ночь оно меня ошарашило, и я, стыдно сказать, по-другому начала относиться к Дэну. Потом я даже призналась сама себе, что, может быть, именно с этой ночи и началось мое увлечение им. Все вообще начинается с малого: путь в тысячу ли – с шага, любовь – с простых взглядов и ничего не значащих слов. Тот самый Данте Алигьери говорил, что нужно следовать своей дорогой, несмотря на то что люди будут говорить тебе вслед. Тогда я еще не решила, что буду следовать «дорогой любви» к поганке Смерчинскому, но подсознательно понимала, что в таком случае мне не будет дела до того, что говорят обо мне люди, в том числе и сам Денис. А вот с Ником я боялась общаться, потому что пугалась его возможной реакции на саму себя. Вдруг не понравлюсь? Вдруг отвергнет? Вдруг посчитает меня полной идиоткой? Нет уж, лучше жить в неведении, чем знать отрицательный результат.

Да, тогда я ни о чем подобном не задумывалась, а просто шла рука об руку с Дэном. Не проникаясь этим моментом, не думая, что когда-то я буду с ностальгией и нежностью вспоминать его, бережно храня мгновения прошлого в ладонях, как сокровище. Я просто шла навеселе в гостиницу вместе с не совсем трезвым, стенающим, как святой мученик, Смерчем, сопровождаемая порядком уставшим орлом и слабым ветром, который был не в силах поднять даже урну, – а ведь в былые времена вырывал из земли деревья вместе с корнями и даже переворачивал мосты.

В гостиницу мы зашли, как самая настоящая влюбленная парочка – трогательно обнявшись. Вообще-то виноват был Дэн, которому стало холодно и начало шатать, а я его поддерживала как могла. Уж не знаю, почему это стало происходить с ним именно тогда, когда вдвоем брели по ночной улице – странные у него все же были последствия после двух «Дымок» и «Мохито», ой странные. Хорошо, что нам никто не встретился по пути, как-никак это центр города, тут даже патрульные машины проезжают каждые пятнадцать минут, а в моем-то родном райончике нас бы, нетрезвых полуночников, давно уже повстречали «хозяева ночи», гопники местные, точнее, и попросили бы поделиться наличностью, сотовыми телефонами, а также другими материальными ценностями, которые можно было толкнуть на рынке поутру.

Хотя, честно сказать, через дорогу от отеля и от нашего пути тусовалась какая-то подозрительная компания, состоящая преимущественно из парней. И я даже порадовалась, что нам не нужно было идти мимо них, отчего-то уставившихся в нашу сторону, прямо как сытые волки на потенциальных жертв, решая, поохотиться ли еще на всякий случай или полениться и поспать с полным желудком.

А когда мы завалились в шикарный холл гостиницы явно не для бедных, я даже подумала, что нас, подозрительных и хихикающих, сейчас охрана вежливо попросит отсюда свалить, но такого счастья на наши головы не выпало. Находившаяся за дубовой стойкой ресепшен приятная на вид девушка-администратор в строгой темно-синей форме профессионально-приветливо нам улыбнулась, хотя и задержала на Смерче взгляд на пару секунд дольше, чем на мне, одновременно недовольной и с интересом рассматривающей огромный холл. Видимо, мой партнер понравился и ей. Я почувствовала гордость за Дэна как за собственного сыночка – прямо-таки магнит для женщин, ничего не скажешь! Наверное, его мама очень рада, что родила такого распрекрасного и нравящегося всем мальчика, который, кстати говоря, бережет ее и не желает показаться в неприглядном виде.

– Здравствуйте, – поприветствовала нас легким поклоном девушка. – Чем я могу помочь?

– Доброй ночи, – улыбнулся администратору Смерч, к нему на время вернулась былая самоуверенность, и он отстранился от меня, сложив для удержания равновесия локти на стойку. – Вы можете нас спасти… – он пригляделся к аккуратному бейджику на груди работницы гостиницы и добавил: – Ирина.

Та почти не смутилась, только еще шире – и искреннее – улыбнулась и поинтересовалась:

– Чем же? Попробую сделать для вас все.

– Все? – с видом заправского ловеласа оглядел ладную фигурку девушки Смерчинский.

– Все.

– Абсолютно? – лукаво поинтересовался молодой человек.

– Конечно. Сделаю все, – уже кокетливо распахнула она свою пасть.

– Отдай нам свое сердце, – тихо-тихо пробурчала я, но Дэн расслышал и легонько толкнул меня, не теряя с администратором зрительного контакта.

– Тогда подарите нам немного своего драгоценного времени, Ирина, – не обращая внимания на мое лошадиное громкое фырканье, произнес Смерч.

– И не только его. Я отдам вам и все свое внимание. Мне показалось, или в ее голоске уже появилось придыхание?

– Я буду только рад…

– Внимание она отдаст, посмотрите-ка, – пробухтела я рядом со Смерчинским, чуть ближе наклонившимся к девушке, и пинала ногой ни в чем не повинный пол, выложенный черно-белой плиткой. Лучше бы тупость свою кому-нибудь отдала на время, чтобы уменьшить наплыв неадеквата в свой мозг.

– Моя просьба банальна, – продолжал, лучезарно улыбаясь, Дэнни, – нам нужно заказать номер, Ира. Хороший и удобный двухместный номер.

– Какая простая просьба, – рассмеялась администратор, не принимая меня во внимание.

– Я должен был, – с легкой улыбкой спросил парень, – обратиться к вам с другой просьбой?

– Принцы, как правило, желают заказать не просто хорошие, но самые лучшие номера. – Легкомыслию девицы не было предела, и моему терпению тоже.

– Я похож на принца?

– Да, простите за ответ, – и в порыве ложной скромности она захлопала накладными или наращенными – я уверена в этом! – ресницами. – Вы очень на него похожи.

Зато она верно определила благосостояние моего партнера. Представляю, сколько тут «самые лучшие» номера под названием «президентский люкс» стоят.

– Самые лучшие номера заказать… У нас что, денег немерено? – продолжала нашептывать я. – Мы что, миллионеры? Похож… На принца… Ага… Алкашня.

– Что ты там бормочешь, – взглянул на меня продолжающий болтать Дэн, – королева ворчания?

– Ты номер закажешь уже или нет, принц Недоделка? – хмуро отозвалась я. Девушка недовольно на меня посмотрела.

– К сожалению, сейчас в нашей гостинице нет свободных двухместных номеров, – с печалью произнесла администратор.

– Как жаль, – огорчился Дэн. – Трехместные? Семейные?

– Увы, нет, всюду бронь. В последние дни был большой наплыв посетителей – многие приехали на Музейную ночь, а также на завтрашний Международный форум по эстетической медицине, – оказалась в курсе всего администратор, продолжая улыбаться. – Все номера заняты, к сожалению.

– Вообще все? – удивленно спросил Дэн, продолжая гипнотизировать девушку взглядом синих глаз, вокруг которых, правда, сейчас залегли неглубокие тени.

– Нет, не совсем, – чуть помедлив, отозвалась она. – Свободны несколько люксов и номер для новобрачных.

– Ни за что, – отчеканила я, – никаких новобрачных номеров, Смерчинский. Даже не мечтай. Я тебе пока только невеста.

Я тут же была награждена удивленно-завидующим взглядом администраторши.

– Я что, стремлюсь туда попасть? – поинтересовался парень, грозя мне кулаком – за невесту, видимо. – Ирина, в таком прискорбном случае любой люкс. Оформите? – и он достал кредитную карту и водительские права.

– Подешевле который, а не любой, у нас семейный бюджет не резиновый, – опять встряла я.

– Помолчи, Чип, – нахмурился Дэн, поскольку я ломала ему всю малину.

– А что? Думаешь, доходы нашего дедушки безграничны? – я удостоилась еще одного нелюбезного взгляда от администратора, которая очень хотела понять, что у нас за отношения такие между собой странные.

А Смерч продолжил любезничать с девушкой, как будто бы чувствовал себя вполне прекрасно. Я едва не лопнула от злости.

– Номер 617, – передала ключ и розовую прямоугольную бумажку администратор после оформления документов прямо в руки Смерча и произнесла: – Приятного отдыха, Денис Олегович.

– Просто Денис.

– Тогда приятного отдыха, Денис, – отозвалась тут же работница гостиницы. – Надеюсь, мы с вами встретимся утром.

– Я тоже на это надеюсь, – и, подмигнув ей, парень взял меня за локоть и повел к лифту.

– Слово «администратор» – производное от слова «ад», – весьма громко заявила я. – То есть, ха-ха-ха, это тот, кто заведует адом! Или его многочисленными филиалами. Вот прикол!

Проходившая мимо еще одна парочка – только уже настоящая, с интересом взглянула на меня, а мужчина, который сидел неподалеку от стойки приема на шикарном диване из белой кожи, с улыбкой посмотрел в мою сторону.

– В лифт, – тут же велел Смерч.

Естественно, там он сразу привалился к стене, умудрился принять нудно-страдальческое выражение лица и принялся жаловаться, как ему плохо и как у него болит голова, суставы ломит, а в груди что-то скребется.

– Ты же только что цвел и пах! – поразилась я этакой метаморфозе.

– Я не могу при женщинах, тем более таких красивых, вести себя немужественно, – услышала я глупый ответ и завопила:

– Ты что, неиллюзорный идиот? А я кто, по-твоему? Я же тоже девушка! Почему ты при мне тогда стонешь, как бабка?