Сказка для Агаты Усачева Елена
– Зачем?
– Зачем? – посмотрела Агата на Серафиму и была тут же награждена очередной улыбкой.
– А! – кинулась к Стрельцову Агата. – Записка! Он просил помочь!
– Кому? – Ванечка схватился за голову. – Здесь если и надо кому-то помогать, то только тебе!
– Слушай! А может, это он просит помощи?
– И для этого пришел в школу и оставил тебе эльфа?
– Нет! Она сама пришла. Узнала у него и пришла. Бежим!
Она схватила Стрельцова за руку и потащила через двор. У калитки оглянулась. Серафима покорно шагала следом.
– Куда ты? – обреченно спросил Стрельцов.
– На место приземления инопланетян, на бульвар. Марк там, я знаю!
Вывеска «Допинга» не горела. День потому что был. Сквозь мутные стекла людей не видно. Конечно, никакой это не бар, а транскосмическая станция. Вечером людей пускают для видимости, а днем там заправляют космические корабли, ведут переговоры и выдают билеты на ближайшие рейсы.
Стрельцов крутил башкой.
– Я же говорю, здесь только тебе помощь нужна, – прошипел он. – Через «03». В записке «Помоги ей». Марк женского рода?
– Мог раньше сказать. – Про «ей» Агата забыла.
Накатило раздражение. Особенно бульвар с дурацким баром надоел, с крикливыми воробьями и брехливыми собаками, что этих воробьев гоняют, озабоченных голубей, что сосредоточенно топают туда, где порхают воробьи, улетающие от собак.
– Ну, а ты чего стоишь? – накинулась Агата на Серафиму. – В чем тебе помочь надо? Накормить? Жить негде? Марка потеряла? – Отступила. – Хотя, если он тебя привел… Или ты сама пришла?
Эльф улыбался. Черт! Где Емельянов? «Милый мой, твоя улыбка…»
– Ты уверена, что она слышит? – прошептал Стрельцов.
Агата достала записку и, прорывая карандашом бумагу, написала на обороте несколько вопросов. Серафима равнодушно следила за ней. И ничего не делала. Смотрела. И все.
– А если она сбежала из дурдома? – тихо спросил Стрельцов.
Серафима осторожно забрала бумагу у Агаты и, еле касаясь ручкой листа, что-то нарисовала.
– Она псих? – спросил Ванечка.
Под кривыми буквами была нарисована Агата.
– Я же говорю – инопланетянин. – Агата тоже перешла на шепот.
– Как ты с ней познакомилась?
– Марк вчера с ней пришел сюда. Пришел и говорит: «Это Серафима. Она эльф».
– Давай позвоним твоему Марку и скажем, что Серафима у нас. И что мы ничем ей помочь не можем.
Агата достала телефон. Подержала в руках. Спрятала в карман.
– У меня нет его номера.
– Как же вы с ним встречаетесь?
– Не встречаемся мы! Случайно все.
– Тогда случайно бери его телефон у Серафимы!
Эльф улыбнулась в ответ на их взгляды, но не пошевелилась.
– У тебя есть номер Марка? – громко спросила Агата, руками показывая, что такое телефон и как по нему звонят.
Мир являл статику. Деревья, эльф, дома. Даже облака на небе не двигались. И воробьи куда-то пропали.
– Как она тебя нашла? – тихо спросил Ванька, и у Агаты по спине пробежал холодок. Это был вопрос. Всем вопросам вопрос. Марк знал только ее имя. Ни адреса, ни фамилии.
– Если мы здесь посидим до вечера, то все у него и узнаем. Он вечером приходит. Еще вывеска эта горит.
Без подсветки «Допинг» выглядел весьма печально. Не бодрил. Как будто это другой бар. Может, и правда другой?
– У тебя там чего в голове-то? Какое «до вечера»? Я не могу до вечера с тобой ходить! У меня занятия.
– Занятия у него! Тут человек потерялся, а у него занятия. Бесчувственный ты Буратино!
– А ты, значит, такая вся чувствительная Мальвина! Вот и занимайся воспитанием!
Агата сделала шаг в сторону, заставляя Стрельцова кинуться к ней с извинениями. Он не кинулся. Стоял насупившись. А правда, как Серафима ее нашла-то? По следам? До секретаря дошла.
– Нет-нет-нет. – Агата попятилась. – Я Марку только имя говорила. Как он про школу понял? Или он тоже не человек? Инопланетянин? Точно! Они вместе прилетели. Это иноземный захват.
Стало тревожно. Захотелось домой и чтобы больше никто не являлся.
– Хватит пороть ерунду. – Стрельцов устало ссутулился. – У тебя совсем башка поехала.
– Давай отведем ее в лес, – покорно предложила Агата. – Если она эльф, то ей там должно быть хорошо.
– Веди. – Стрельцов сунул руки в карманы, давая понять, что сам никуда не пойдет. – К тебе пришли, вот ты и веди.
Запас оптимизма из Агаты тут же улетучился. Она с удивлением глянула на Серафиму, на бульвар, на бар.
– Забавная была игра, скажи! – выкрикнула она, отходя. – Бывай!
Агата бежала прочь, ругая Стрельцова на чем свет стоит. Он все-таки сам инопланетянин. Можно уже никуда не лететь. Смотреть на него и удивляться.
Ванечка сломался первым. Агата успела добраться до перекрестка бульвара, когда зазвонил телефон.
– Ненормальная! – орал Ванечка. – Забери ее.
Красный свет светофора сменился на зеленый. Через перекресток побежали довольные жизнью люди. Агата жизнью тоже была вполне себе довольна, поэтому могла идти куда угодно. Она пошла обратно.
– Может, она голодная? – издалека крикнула Агата. – У тебя деньги есть?
– У меня дома есть суп и котлеты.
И от того и от другого Серафима отказалась. Пила чай с печеньем и шоколадными конфетами.
– У нее должен быть паспорт. – С каждой минутой лицо Стрельцова становилось все несчастнее. – Она ведь где-то живет.
– Живет, – соглашалась Агата. Ситуация ей тоже не нравилась, вызывала непонятное волнение. От этого Агата уже съела две котлеты и посматривала на третью. Сытый желудок располагал к спокойствию, но его впереди не ожидалось, поэтому тарелка была отставлена. – В Скандинавии. А там где?
– В лесах, – в который раз повторил Стрельцов. – Они духи леса, души деревьев.
– Значит, питаются водой и соляными растворами, – закивала Агата. Серафима являла отсутствующий вид, как будто ее здесь не было и не о ее судьбе шел разговор. – А давай ее в парк отведем. – Других вариантов не было. – Там деревья. Посадим на пенек, посмотрим, что будет.
В парке Серафима заметно оживилась. Подбежала к первому же дереву и обняла его.
– На бульваре тоже деревья были, – прошептал ошарашенный Ванечка.
– Там кусты.
– С кустами тоже можно обняться, – упирался Стрельцов.
– Они колючие.
Серафима отлипла от березы и шагнула к чему-то раскидистому.
– Это какое-то душевное расстройство, – задумчиво произнес Стрельцов. – Такое бывает. Толкиена начитаются, а потом величают себя гоблинами и эльфами.
– То есть читать вредно?
– Еще как!
– Я так и думала, – пробормотала Агата, с тревогой наблюдая, как эльф все увереннее и увереннее забирается в чащу. – А если она так книгой стукнута, ей, может, чего из современного подсунуть? Или программное? Горький хорошо мозги прочищает. «На дне».
– А ты читала?
– Чего там читать-то? Все люди братья. Человек – звучит гордо. Чушь всякая. Мать пичкала: читай, читай. Ну прочитала? Дальше что?
Серафима исчезла за деревьями.
– Может, за ней пойти? – неуверенно предложил Стрельцов.
– Зачем мешать человеку, если ему хорошо? – так же неуверенно отозвалась Агата. – Она сейчас встретит здесь братьев по разуму, и они возьмут ее на свою тарелку. Или запишут в свою игру: схватятся за руки и пойдут хороводом вокруг костра.
– Тебе надо свои истории записывать. Потом книга получится, – прошептал Ванечка, вглядываясь в осенний лес.
– Дарю! – Серафима больше не показывалась, и Агата почувствовала себя лучше. Словно призрачный эльф ей чем-то мешал: воздух забирал, от солнца загораживал.
– Ты бредишь, – явил недовольство Стрельцов.
– А ты?
Они посмотрели друг на друга. Ванечка был выше и упрямее. Впрочем, проверять это Агата не спешила.
– Хорошо, – тут же сдалась она. – Я брежу и тогда пойду.
– Куда пойдешь? – Стрельцов еще и шустрым оказался, успел перехватить Агату за рукав.
– Куда в такое время суток ходят? – прошипела она, вырываясь. – Не буду я за ней бегать.
Ванечка открыл рот, чтобы возмутиться. Чтобы прочитать лекцию о том, кто что кому должен. Но ничего не сказал.
– Это же твоя подруга, – тихо произнес он. – И это тебя попросили о помощи. Я тут ни при чем.
– Вот и иди! – Оттолкнула его Агата. – Не можешь нормально с инопланетянином поговорить – лети отсюда! Может, тебя в другой галактике поймут!
Стрельцов послушался. Резко повернулся и зашагал прочь. Гравий скрипел под ботинком. А потом перестал скрипеть, потому что парковая дорожка кончилась, начался асфальт. Самый обыкновенный асфальт, на нем следов не остается.
Из леса раздавался хруст – легконогий эльф ломился сквозь чащу.
Домой Агата шла кружным путем, боясь лишний раз выходить на бульвар. В каждой едущей машине ей виделся Марк. Он недовольно хмурился и показывал ей кулак.
Глава восьмая
Команда быстрого реагирования
Звонок в дверь удивил. Давно им в дверь никто не звонил. Стрельцов через домофон пробивался. Емеля предпочитал ждать под дверью. Васёк сигналил на сотовый. Лена стояла над душой только в школе. А тут – неожиданное. После заработавшего домашнего телефона – это самое яркое событие месяца. Надо о таком чуде где-нибудь написать. Чтобы потом перечитывать и умиляться.
Звонок пробился сквозь басы, но Агата не стала убавлять звук. Глянула на свой телефон. Экран пуст, никто ее не ищет. Она положила обратно отксеренные листочки, которые перед этим просматривала. Теория с пазлами заинтересовала, и она решила узнать, что там такого загадочного собирает Стрельцов.
Звонить перестали, и квартира тревожно замерла, переглядываясь десятком предметов, строя версии, кто бы это мог быть.
Агата вернула музыкальную композицию в начало, откинулась на спинку кресла, приготовившись слушать.
Трезвон раздался на несколько тактов раньше музыки.
– Да чтоб вас! – прошипела Агата. Для навязчивых продавцов кухонных ножей наблюдался явный перебор с активностью.
В дверь ударили, и Агата стянула наушники. Это было даже забавно. Кто не может пройти мимо ее двери и так ломится?
Звонок выдал несколько дерганых сигналов – нажимали коротко, нетерпеливо. Не продавцы картошки и не рекламные зазывалы.
– Агата!
Для воров слишком громко, для убийц – нагло. Оставались друзья, но их Агата ждала меньше всего. Она взяла в кулак телефон. Если что, сразу звонить Стрельцову, пускай прибегает и спасает ее. Он же из породы спасателей, готов и в мороз, и в жару…
Прихожая как будто взбодрилась – ну наконец-то новое лицо!
В дверь забарабанили.
– Агата!
– Кто там? – тоненько спросила Агата.
– Это Марк, открывай.
Она успела обрадоваться, улыбку на лицо нацепила. Вспомнился холод, чириканье воробьев, недовольный треск неоновой вывески.
Щелкнул замок.
Марк был мрачен.
– Где ты была? – рявкнул он.
– Дома.
Улыбка приклеилась и не желала отваливаться. Хотя для нее был уже явно не сезон.
– Вот именно, что дома! – переступил через порог Марк, и Агате пришлось пятиться. – Мы где договаривались встретиться? Где Серафима?
– Как ты меня нашел? – Предчувствие мистики заставило сжаться.
Про Серафиму было неинтересно. А вот про Марка… Может, он телепат?
– Она у тебя? – Марк глянул в комнату матери, позвал: – Серафима! Где она?
– Я откуда знаю?
– В смысле?
– Нет здесь никого! Чего ты ко мне привязался?
– Я же просил помочь!
От напряжения Марк как будто стал еще бледнее и тоньше.
– А что мы могли сделать? – возмутилась Агата. – Стоит молчит. Мы ее чаем напоили. Хороший аппетит у твоего эльфа.
Марк смотрел пристально, словно по мелкому движению зрачка определял, врет Агата или нет. Убедился. Переступил с ноги на ногу.
– Хорошо, покормили. Дальше что было?
– Она ушла.
– Куда ушла?! – взвыл Марк.
Агата вдруг испугалась, что Марк бросится на нее с кулаками.
– Куда ходят эльфы? – Она отступала в свою комнату. Дошла до стола. Здесь компьютер. Здесь наушники. И записка. С рисунком.
– Прекрати! Где она сейчас?
– Не знаю! – бессильно произнесла Агата. – Сам говорил, что она эльф, вот мы ее в лес и отвели. Эльфы – души деревьев, в парке им самое место.
– А потом? – Марк больно схватил ее за руку. – Куда вы пошли потом?
– Кто куда! – Агата пыталась освободиться, но Марк держал крепко. – Я вот – домой. У меня уроки… Стрельцов сначала домой, а потом на секцию свою. Он, между прочим, карате занимается. Он придет и побьет тебя.
– А Серафима?
– Понятия не имею. Она сначала с деревьями обнималась…
– Ну что ты все ерунду какую-то говоришь! Серафима где?
– Дома, наверное, уже. Чай там пьет с печеньем.
Марк замер:
– То есть вы ее оставили в парке?
– Мы с ней должны были по деревьям лазить? Она как чесанула, так только ее и видели!
– Вас попросили помочь, а вы ее там бросили? – жестко, очень жестко произнес Марк. – Одно простое дело сделать попросили.
– Не бросал ее никто! Она сама нас бросила!
Марк отшатнулся.
– Ты, кажется, жаловалась, что тебя никто не понимает? – прошептал он. – А сама ты слова понимать умеешь?
– Какие слова? – вздохнула Агата. – Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я написал: «Помоги!»
– Вот и помогал бы сам.
– Серафима тяжело больна. У нее состояние навязчивых идей. Сейчас она эльф, послезавтра будет бобром. С ней надо просто быть.
– Кому надо?
– Кому-нибудь! У меня были дела, срочные дела по оформлению опеки, я отправил ее к тебе. Привел в школу, вызвал тебя в секретариат и попросил. Я же видел, ты нормальный человек, взрослый, все понимаешь! А ты оказалась младенцем. Ничего сделать не можешь! И расти не собираешься! Так и остаешься в грудном возрасте.
– С чего я-то должна была ей помогать?
Горло перехватило. Вдруг показалось, что и правда упустила нечто важное. Но она быстро прогнала эту ненужную мысль.
– С того, что люди всегда помогают друг другу. Если бы не помогали, давно бы вымерли. Тебе такое чувство, как взаимовыручка, не знакомо?
– Так бы и написал… – буркнула Агата, ломаясь под грузом обвинений. Она уже и сама не понимала, чего они ушли, бросили эту несчастную Серафиму. Наверное, во всем был виноват Стрельцов. Надо будет ему об этом сказать при встрече.
– Времени у меня не было писать! Срочно надо было ехать в опекунский совет. Я даже предположить не мог! – Марк подтолкнул ее к комнате. – Одевайся! Пойдем ее искать. Родители твои где? Надо предупредить.
– Родители? – Агата оглянулась, разводя руками. Как бы ему половчее сказать, где родители… – А они того.
– В смысле?
– Ты же шпион! Все знаешь! – возмутилась Агата.
– Это вы тут все шпионы, причем вражеские. Оставь записку, чтобы не волновались. Или позвони.
– Некому волноваться! Все ушли на фронт.
– Уехали, что ли? Когда вернутся?
– Понятия не имею! Мать исчезла неделю назад. Меня воспитывает.
Марк посмотрел в пол. Наверное, читал оставленные на паркете следы.
– Понятно.
Ничего он, конечно, не понял. А так хотелось, чтобы именно Марк догадался, что матери уже нет давно, что Агата устала ждать ее возвращения, что все слишком запуталось. И что она не хотела ничего плохого Серафиме. Все как-то сложилось неудачно.
Она вдохнула побольше воздуха и не стала ничего объяснять.
– Короче, никого сегодня не будет, – произнесла она.
– Ладно. Одевайся. – Марк достал из сумки блокнот. С ладонь величиной. На пружинке. – Потом со всем разберемся. – Он что-то быстро написал. Треснула разрываемая бумага. Листок остался на подзеркальнике. – Темно уже. Надо кого-нибудь еще позвать. Вдвоем мы не справимся. Сама говорила, друзей много. Что ты стоишь, на меня смотришь? Двигайся давай!
Агата через силу заставила себя шевельнуться, ушла в комнату. Когда это она успела наговорить Марку про друзей? Какие у нее друзья? Не Ваську же звать. Можно попробовать звякнуть Синявиной. Но та замучает вопросами, а потом всем растрезвонит про Марка.
В закрытую дверь стукнули.
– Я жду на лестничной клетке! Одевайся теплее. И фонарик возьми.
Фонарик – это хорошо. Фонарик – это свет в темноте, что собрался вокруг. Фонарик светит. Тускло, когда один. Нужен еще. Или парочка.
Агата щелкнула найденным фонариком и села на кровать. Вещи, вещи. Ее постоянно окружали вещи. Они защищали. Чтобы было не холодно, не темно. А еще защищала мама. Но ее сейчас не было.
Мама! Ну вернись ты уже! И пускай все будет по-другому. Пускай все будет хорошо.
В коридоре что-то скрипнуло, щелкнул замок.
Мама?
Агата подалась вперед, чтобы встать, чтобы выбежать за дверь. Но в прихожей опять была тишина. Только на улице что-то шумело. Машина там орала, что ли? Покашляли. Марк ждал.
Агата сбросила тапочки, пошевелила пальцами ног.
– Ты там уснула?
Агата вздрогнула.
– Иду, – отозвалась.
Стянула с кровати кофту и вышла в прихожую.
– Молись, чтобы мы ее нашли, – бросил Марк, сбегая по ступенькам вниз.
Агата фыркнула, демонстративно медленно закрыла дверь, стала спускаться, сползая подошвами со ступеньки на ступеньку. Кроссовки старые, стертые, скользят хорошо.
– Я бы без тебя обошелся. Ты мне только место покажи, где вы расстались.
– Да помогу я, помогу! Чего ты гонишь?
– Я не гоню. Я хочу, чтобы ты уже хоть что-то сделала! Друзьям позвонила?
– Нет!
– Так звони! Кто-нибудь тебе может помочь? Хорошо бы пару пацанов. И пускай фонарики прихватят.
– Тогда уже сразу в полицию звонить! Пришли бы с собаками и всех поймали.
Марк остановился так резко, что Агата налетела на него, ткнувшись носом в мягкую ткань пальто.
– Я потом вас сдам в полицию, – негромко пообещал он, упирая на слово «потом». – Сначала мы найдем Серафиму.
Агата потянула из кармана телефон, и он сам ожил в ладони, засветился, завибрировал.
– Ты мне нужен! – Агата пропустила приветствие. Чего Емельянова приветствиями баловать?
– Это ты мне нужна, – грустно сообщил Андрей.
– Из дома поперли?
– Не выпускают. Скажи что-нибудь, чтобы выпустили.
– Тут одного человека надо из закрытой квартиры вытащить, – сообщила Агата Марку.
И он вытащил. Долго объяснял озадаченному отцу, зачем им нужен Андрей. Емельянов стоял рядом и светился от радости, руками показывая Агате, как он счастлив ее видеть.
Фонарик ему пришлось покупать в ночном ларьке.
– Мы как эти… охотники на приведений! – радовался он, размахивая покупкой и щелкая, щелкая, без остановки щелкая кнопкой: пять режимов, десяток вариантов света. – А кого ищем?
Читать бесплатно другие книги:
