Секрет Ведьмака Дилейни Джозеф
— Очень вкусно, — сказала она немного погодя. — Ты и впрямь добрый мальчик. Это как раз то, в чем мои старые кости нуждаются по утрам…
Мне было грустно слышать это. Какая-то часть меня вовсе не радовалась тому, что я только что сделал. Пытаясь припомнить забытое, Мэг не спала значительную часть ночи, и теперь от питья ее память ослабеет еще больше. Она продолжала прихлебывать свой чай, а я зашел ей за спину, чтобы разглядеть то, что беспокоило меня еще со вчерашнего вечера.
Я вглядывался в тринадцать белых пуговиц, на которые было застегнуто ее коричневое платье от шеи до самого низа. Конечно, абсолютной уверенности я не испытывал, и все же…
Все пуговицы были сделаны из кости. Костяная магия не могла быть коньком Мэг; она — ведьма-ламия, а это не тот тип магии, который исконно присущ Графству. Возможно ли, чтобы эти кости принадлежали убитым ею жертвам? И конечно, под этими пуговицами вдоль позвоночника, как у всех домашних ведьм-ламий, тянулась полоска желто-зеленых чешуек.
Немного погодя в заднюю дверь постучали. Хозяин все еще спал после неспокойной ночи, и я пошел посмотреть, кто это.
Снаружи стоял мужчина в странной кожаной шапке с прикрывающими уши клапанами. В правой руке он держал фонарь, а в левой поводья маленького пони, нагруженного таким огромным количеством коричневых мешков, что я просто диву давался, как у бедной скотины не подломились ноги.
— Приветствую, молодой человек, я привез заказ мистера Грегори. — Он улыбнулся мне, не разжимая губ. — Ты, должно быть, новый ученик. Он был славный малый, этот Билли, и я сожалею о том, что с ним произошло.
— Меня зовут Том, — представился я.
— Ну, Том, как поживаешь? А я Шанкс. Будь любезен, скажи своему хозяину, что я привез провизию и что буду доставлять вдвое больше каждую неделю, покуда погода совсем не испортится. Нас, похоже, ждет суровая зима, и когда повалит снег, я, может, не скоро сюда доберусь.
Я кивнул ему, улыбнулся и поднял взгляд вверх. Только-только начинало светать, по небу быстро бежали серые облака. Тут за спиной у меня возникла Мэг. Шанкс увидел ее, можно не сомневаться — глаза у него чуть не вылезли из орбит, и он так резко отступил назад, что едва не врезался в своего пони.
По-моему, он испугался, однако немного успокоился, как только она скрылась в доме. Я помог ему разгрузить мешки. Пока мы занимались этим, появился Ведьмак и расплатился с ним.
Когда Шанкс собрался уходить, Ведьмак пошел с ним. Отойдя на расстояние около тридцати шагов, они остановились и завели разговор. Было слишком далеко, чтобы расслышать каждое слово, но речь шла о Мэг, никаких сомнений: до меня дважды донеслось ее имя.
Вроде бы Шанкс сказал:
— Вы говорили, что разобрались с ней!
На что Ведьмак ответил:
— Не беспокойтесь, я ее обезопасил. Я свое дело знаю. А вы будете помалкивать, если понимаете, что для вас хорошо, а что плохо!
Когда хозяин вернулся, вид у него был не очень довольный.
— Ты дал Мэг ее травяной чай? — подозрительно спросил он.
— Да, сделал все, как вы говорили. Как только она проснулась.
— Она выходила наружу?
— Нет, но она подошла к двери и встала у меня за спиной. Шанкс видел ее, и, похоже, это его напугало.
— Жаль, что он ее видел, — сказал Ведьмак. — Она обычно не показывается людям вот так. Во всяком случае, в последние годы. Может, нужно увеличить дозу. Как я вчера уже говорил, парень, из-за Мэг в Графстве случилось много бед. Люди боялись ее раньше, боятся и теперь. И до сегодняшнего дня местные жители не знали, что она свободно расхаживает по дому. Если это выплывет наружу, уж и не знаю, чем все кончится. Народ здесь упрямый: раз вцепившись зубами, так легко свою жертву не выпустит. Однако Шанкс будет держать рот на замке — я достаточно хорошо плачу ему.
— Шанкс бакалейщик?
— Нет, парень, он здешний столяр и гробовщик. Единственный человек в Адлингтоне, у кого хватает мужества приезжать сюда. Я плачу ему за то, что он покупает и доставляет то, что мне требуется.
Мы втащили мешки в дом. Ведьмак открыл самый большой и дал Мэг все, что требовалось для приготовления завтрака.
Бекон у Мэг получился лучше, чем у домового Ведьмака даже в самые его удачные утра. Еще она поджарила картофельные котлетки и омлет с сыром. Ведьмак не преувеличивал, когда говорил, что она прекрасная стряпуха. Мы набросились на завтрак, точно голодные волки, и я спросил его о ночном шуме.
— Теперь из-за этого можно не беспокоиться. — Он отправил в рот очередную картофельную котлетку. — Дом построен на лее, поэтому время от времени у нас могут возникать сложности. Иногда землетрясение, происшедшее даже на расстоянии многих тысяч миль, заставляет домовых сняться с насиженных мест, где они благополучно обитали долгие годы. Этой ночью под нами прошел домовой. Мне пришлось спуститься в подвал, чтобы посмотреть, не нарушилось ли там что-нибудь.
Еще в Чипендене Ведьмак рассказывал мне о леях. Это такие подземные линии силы, что-то вроде тропок, по которым некоторые типы домовых могут быстро перемещаться с места на место.
— Помни, иногда после такого перемещения нас ждут неприятности, — продолжал он. — Едва устроившись на новом месте, домовые часто начинают выкидывать всякие фокусы — иногда очень опасные фокусы, — и, значит, нам работы прибавится. Попомни мои слова, парень, — неделя еще не закончится, как нам придется утихомиривать в этих краях какого-нибудь домового.
После завтрака Ведьмак повел меня к себе в кабинет заниматься латынью. Это была маленькая комната: пара деревянных кресел с прямой спинкой, большой стол, трехногий табурет и множество книжных полок из мореного дерева. Там было холодновато: от вчерашнего огня осталась лишь зола.
— Садись, парень. Кресла жесткие, но во время занятий удобства только мешают — ты пришел сюда не дремать. — Ведьмак вперил в меня цепкий взгляд.
Я пробежался взглядом по книжным полкам. Комната тонула в полумраке, который тусклый свет из окна и пара свечей не могли разогнать, и я не сразу заметил, что полки пусты.
— А где все книги? — спросил я.
— В Чипендене, где же еще, парень… Нет смысла держать их здесь, в холоде и сырости. Книгам это не нравится. Нет, придется обойтись тем, что мы принесли с собой. Ну и конечно, делать новые записи. В конце концов, нельзя все только читать и читать, кто-то и писать должен.
Я знал, что Ведьмак захватил с собой несколько книг — мешок у него был очень тяжелый, — а я только свои записные книжки.
Весь следующий час я сражался с латинскими глаголами. Это было нелегко, и я обрадовался, когда Ведьмак заявил, что пора отдохнуть.
Он подтащил деревянный табурет к стеллажу возле дверей, залез на него и зашарил рукой по верху шкафа.
— Ну, парень, больше откладывать нельзя. — Он с мрачным видом показал мне ключ. — Давай спустимся в подвал и осмотрим его. Но сначала глянем, как там Мэг. Я не хочу, чтобы она знала, что мы собираемся вниз, — разнервничается еще. Она не любит вспоминать об этой лестнице!
Мне и не терпелось спуститься вниз, и жутко было. Что там, внизу? Меня мучило любопытство. В то же время я почему-то был уверен — что бы я ни увидел в подвале, оно мне не понравится.
Мэг все еще была на кухне. Посуду она уже вымыла и теперь снова дремала у огня.
— Ну, сейчас ей совсем неплохо, — заметил Ведьмак. — Это снадобье не только на память действует — от него она больше спит.
Со свечами в руках мы начали спускаться в подвал, Ведьмак впереди, я за ним. На этот раз я внимательно ко всему приглядывался, стараясь запечатлеть в памяти подземную часть дома. Мне не раз приходилось спускаться в разные подвалы, однако сейчас меня не покидало чувство, что здесь обнаружится что-то особенно путающее и необычное.
Ведьмак отпер железные ворота и похлопал меня по плечу.
— Мэг редко заглядывает ко мне в кабинет, но если это вдруг произойдет, следи, чтобы ключ от ворот не попал ей в руки.
Я кивнул, глядя, как Ведьмак запирает за нами ворота, и спросил:
— Почему ступени дальше такие широкие?
— Без этого нельзя, парень. По этим ступеням что только не приходится заносить. Нужно, чтобы работникам было где развернуться…
— Работникам?
— Кузнецам и каменотесам, конечно, — с нашим ремеслом от них никуда не денешься.
Мы продолжали спуск. Свечи отбрасывали тени на стену, и сквозь эхо наших шагов снизу начали пробиваться звуки — вздох, далекий задыхающийся кашель. Там явно кто-то был!
Под землей было четыре уровня. На каждый из двух первых вела одна дверь в каменной стене, потом мы добрались до третьего, с тремя дверями; их я уже видел вчера.
— Средняя, как ты уже знаешь, ведет в помещение, где обычно спит Мэг, пока меня тут нет, — пояснил Ведьмак.
Теперь, когда мы ее выпустили, Мэг спала в комнате по соседству с хозяйской, чтобы ему было проще приглядывать за ней, — хотя, похоже, она предпочитала спать в кресле-качалке у огня.
— Две другие комнаты редко бывают заняты, — продолжал Ведьмак, — но их можно использовать, чтобы надежно упрятать туда ведьм — пока я делаю необходимые приготовления…
— Вы имеете в виду яму?
— Ага, ее самую. Ты уже, надо полагать, заметил — здесь не то что в Чипендене. Такой роскоши, как сады, здесь нет, вот и приходится использовать подвал.
Сам подвал, конечно, располагался на четвертом уровне. Мы еще не свернули за угол, и я пока ничего не видел, но пламя свечи стало колебаться от долетавших снизу звуков, отчего тень Ведьмака дико заметалась по стене.
Это были шепоты, стоны и, что самое неприятное, негромкое царапанье. Как седьмой сын седьмого сына, я способен слышать то, что недоступно слуху большинства людей, но так и не сумел привыкнуть к этому. Бывают дни, когда я храбрее других, — вот все, что я могу сказать. Ведьмак выглядел спокойным, но, в конце концов, он занимался такими вещами всю свою жизнь.
Подвал оказался огромным, даже больше, чем я ожидал; фактически даже больше первого наземного этажа. Одна стена сочилась водой, и прямо над ней низкий потолок покрывала влага. Может, эта часть находилась под ручьем или, по крайней мере, где-то рядом?
Я таращился на стены и потолок, оттягивая момент, когда придется взглянуть на землю. Однако спустя несколько мгновений почувствовал пристальный взгляд учителя и заставил себя посмотреть вниз.
Я предполагал встретить здесь что-то похожее на то, что видел в садах Ведьмака в Чипендене. Однако там могилы и ямы были разбросаны среди деревьев и на земле вперемешку с тенями танцевали солнечные блики, а здесь, запертый между четырьмя стенами и затянутым паутиной потолком, я чувствовал себя в ловушке.
Всего в подвале я насчитал девять могил ведьм, все с могильными плитами; перед каждой плитой был квадрат земли шесть на шесть футов, выложенный камнями поменьше. Прикрепленные к этим камням железными болтами, огороженное пространство сверху перекрывали тринадцать толстых железных прутьев. Они предназначались для того, чтобы не дать мертвым ведьмам процарапать себе путь на поверхность.
Вдоль стены лежали гораздо более крупные и тяжелые каменные плиты. Их было три, и на каждой вырезано одно и то же:
Большая греческая буква «дельта», перечеркнутая по диагонали, — знак того, что под этим камнем лежит связанный домовой. Под ней, внизу и справа, римская цифра «один», означающая, что это домовой первой, самой высокой степени опасности, способный в мгновение ока убить человека. А ниже стояло имя «Грегори», указывающее на того, кто связал этого домового. В общем, ничего нового, мелькнула у меня мысль. Ведьмак свое дело знает, и сидящих здесь домовых можно не опасаться.
— Тут есть и две живые ведьмы, — заговорил Ведьмак. — Первая вон там. — Он кивнул на темную квадратную яму, огороженную маленькими камнями и перекрытую тринадцатью железными прутьями. — Глянь-ка на угловой камень.
Я посмотрел и разглядел то, чего прежде никогда не видел — в Чипендене ничего похожего не было. Ведьмак поднес свечу ближе, чтобы мне было лучше видно. Здесь тоже оказался вырезан знак, гораздо меньше, чем на камнях домовых, и с именем ведьмы под ним.
— Греческой буквой «каппа» мы обозначаем всех колдуний. Точно классифицировать их трудно — слишком много типов, — объяснил мне Ведьмак. — Даже больше, чем у домовых, ведь свойства ведьм могут изменяться со временем. Поэтому нужно непременно учитывать их историю — полная история каждой ведьмы, связанной или несвязанной, хранится в библиотеке в Чипендене.
Я знал, что к Мэг это не относится — в библиотеке Ведьмака о ней очень мало записей, — но промолчал. Внезапно из темной глубины ямы послышалось слабое шевеление. Я испуганно отступил.
— Эта Бесси — ведьма первой степени? — занервничав, спросил я, зная, что они наиболее опасны и способны убивать. — По знаку на камне этого не понять…
— Все ведьмы и домовые в этом подвале — первой степени, — ответил Ведьмак, — и всех их связал я, поэтому можно было избавить каменотеса от лишних хлопот и не заставлять его вырезать все полностью. Однако не надо ничего бояться, парень. Старая Бесси в этой яме уже давным-давно. Мы потревожили ее, вот она и заворочалась во сне, только и всего. А теперь взгляни-ка вот туда…
Ведьмак подвел меня к другой яме. С виду она ничем не отличалась от первой, но меня вдруг пробрал озноб. Что-то подсказывало мне — тот, кто находится в этой яме, гораздо опаснее Бесси, которая просто ворочается во сне, стараясь устроиться поудобнее на холодной, влажной земле.
— Ты должен как следует рассмотреть то, с чем нам приходится иметь дело, парень. Подними свечу и загляни внутрь, но держи ноги подальше от края.
Мне ужас как не хотелось этого делать, но голос Ведьмака звучал так жестко! Это был приказ. Я знал: раз уж я стал обучаться этому ремеслу, выбора у меня нет.
Держась подальше от металлических прутьев, я наклонился вперед и высоко поднял свечу, чтобы ее желтый свет упал в яму. В то же мгновение внизу послышался шум и что-то большое прошлепало по дну, стараясь укрыться в тени в углу. Оно явно было очень бодрым, и казалось, ему не составит труда в мгновение ока вскарабкаться по стене ямы!
— Держи свечу точно над прутьями и смотри в оба! — велел Ведьмак.
Я повиновался, вытянув руку на всю длину. Сначала я увидел лишь два глядящих на меня больших злобных глаза, в которых отражалось пламя свечи. Потом из полутьмы проступило костлявое лицо, обрамленное спутанными, густыми, сальными волосами, и припавшее к земле чешуйчатое тело. Имелись и четыре конечности, больше похожие на руки, чем на ноги, с крупными вытянутыми ладонями, заканчивающимися длинными, острыми когтями.
Рука у меня задрожала так сильно, что я чуть не уронил свечу между металлическими прутьями. Я шарахнулся назад и едва не упал, но Ведьмак удержал меня, схватив за плечо.
— Не слишком приятное зрелище, это точно, парень, — пробормотал он, качая головой. — Там, внизу, ведьма-ламия. Когда двадцать лет назад я упрятал ее сюда, она гораздо больше походила на человека, но теперь снова стала дикой. Вот что происходит, когда сажаешь ведьму-ламию в яму. Лишенная общения с людьми, она медленно возвращается в свое прежнее состояние. И даже спустя все эти годы она по-прежнему очень сильна. Вот зачем у меня железные ворота на лестнице. Если ей когда-нибудь удастся выбраться отсюда, они хоть на время задержат ее.
И это еще не все, парень. Видишь ли, обычная яма для ведьм ее не удержала бы. И стены, и дно этой ямы тоже выложены скрытыми под почвой железными прутьями. Можно считать, она сидит в клетке. А за прутьями вдобавок есть еще слой соли и железных опилок. Этими своими когтями на четырех руках она может копать быстро и глубоко, поэтому нет другого способа помешать ей выбраться отсюда! Кстати, ты понял, кто она такая?
Я посмотрел вниз и прочел имя на камне.
Видимо, Ведьмак разгадал выражение моего лица, потому что мрачно улыбнулся.
— Верно, парень. Это сестра Мэг.
— Мэг знает, что она здесь?
— Раньше знала, парень, но теперь не помнит; пусть так и остается. Пошли вон туда — мне нужно показать тебе еще кое-что.
Он повел меня, обходя камни, в дальний угол. Похоже, это было самое сухое место подвала, и на потолке почти отсутствовала паутина. Там оказалась открытая яма, готовая к употреблению. Крышка лежала рядом, на земле — хоть сейчас клади ее на место.
Тут я впервые понял, как изготавливается крышка для такой ямы. Внешние камни были сцементированы вместе в квадратную раму и от края до края скреплены между собой длинными болтами, не дающими им сдвинуться с места. Тринадцать стальных прутьев тоже представляли собой длинные болты; их удерживали утопленные в камни гайки. Очень хитроумное устройство. Изготовить его могли лишь очень умелые каменотес и кузнец.
И тут я увидел такое, что глаза на лоб полезли. Никакого знака тут не было, но на угловом камне уже было вырезано:
Мэг Скелтон
— Что, по-твоему, лучше, парень? — спросил Ведьмак. — Травяной чай или вот это? Потому что третьего не дано.
— Травяной чай, — еле слышно ответил я.
— Правильно. Теперь ты понимаешь, почему нельзя забывать давать его Мэг каждое утро. Если забудешь, она вспомнит, а сажать ее сюда мне совсем не хочется.
У меня тут же возник вопрос, но я не стал задавать его, зная, что Ведьмаку он не понравится. Мне хотелось понять, почему то, что хорошо для одной ведьмы, не может быть хорошо для всех. Впрочем, имел ли я право жаловаться, зная, как близко подошла к тьме Алиса? Так близко, что Ведьмак решил — лучше и ее держать в яме. Он смягчился лишь потому, что я напомнил ему о Мэг.
Этой ночью мне не спалось. Все, что я сегодня видел, без конца вертелось в голове, и еще мысли о том, в каком месте я живу — в доме, в подвале которого могилы ведьм, связанные домовые и живые ведьмы. Сон никак не шел, и я решил спуститься на кухню, где оставил свои записные книжки. Полчаса таращиться на нудные латинские глаголы и существительные — этого вполне хватит, чтобы меня сморил сон.
Однако, не спустившись еще по лестнице до конца, я услышал совершенно неожиданные звуки — негромкий плач на кухне и голос Ведьмака, тихо говорящий что-то. Я подошел к кухонной двери, но входить не стал; она была слегка приоткрыта, и то, что я увидел, заставило меня остановиться.
У огня в кресле-качалке сидела Мэг, обхватив голову руками. Ее плечи сотрясались от рыданий. Ведьмак склонился над ней, негромко уговаривая и гладя по волосам. Такого выражения лица у него я никогда прежде не видел — нечто сродни той мягкости, которая украдкой появляется на грубоватом лице моего брата Джека, когда он смотрит на свою жену Элли.
И пока я смотрел на них, из глаза учителя выкатилась слеза и побежала по щеке.
Я понял — нехорошо подсматривать дальше. И вернулся в постель.
Глава 6
Мерзкий тип
Вскоре наши дни вошли в привычную колею.
По утрам в мои обязанности входило разжигать огонь внизу и приносить с ручья воду. Через день я должен был протапливать все очаги и камины в доме, чтобы в нем сохранялось тепло. Растапливая камины в спальнях, я по указанию Ведьмака примерно на десять минут открывал окно, чтобы впустить свежий воздух. Первым делом я очищал от золы решетки, для чего приходилось так много бегать вверх и вниз по лестнице, что я несказанно радовался, когда заканчивал с этой работой. Больше всего мне досаждал камин на чердаке, поэтому я занимался им в самом начале — пока ноги еще не устали.
Чердак представлял собой очень просторное помещение, самое большое в доме, не разгороженное никакими стенами. Свет сюда проникал через световой люк в крыше. Если не считать запертого на ключ секретера красного дерева, мебель тут отсутствовала. На медной пластине вокруг замочной скважины в столе был вытиснен пентакль — пятиконечная звезда, заключенная в три концентрические окружности. Я знал, что колдуны обычно используют пентакль, чтобы защитить себя, когда вызывают демонов; естественно, меня мучило любопытство, почему на этой пластине такой рисунок.
Стол выглядел очень дорогим. Я ломал голову и над тем, что он в себе таит, и почему Ведьмак не поставит его в свой кабинет, где ему самое место и где он использовался бы по назначению. Однако спросить об этом я так и не решился, а когда в конце концов мы о нем заговорили, было уже поздно.
Проветрив чердак, я спускался этажом ниже. В трех спальнях прямо под ним мебель вообще отсутствовала. Две выходили окнами на фасад, одна на заднюю сторону. Эта, последняя, была самой темной в доме; ее единственное окно смотрело на отвесную скалу. Когда я поднимал окно и выглядывал наружу, влажный камень был так близко, что я лишь чуть-чуть не дотягивался до него. На краю утеса виднелась тропинка. Казалось, запросто можно вылезти из окна и перескочить прямо на край обрыва. Конечно, у меня хватило ума не предпринимать таких попыток — стоило поскользнуться, и я проломил бы себе череп о каменные плиты двора внизу.
Покончив с каминами, я давал Мэг ее травяной чай и зубрил латинские глаголы — до завтрака, гораздо более сытного, чем в Чипендене. Потом почти весь день шли уроки, но ближе к вечеру мы с Ведьмаком обычно совершали короткую прогулку, минут двадцать до конца расселины. Несмотря на тяжелую возню с каминами, в целом я уставал меньше, чем в Чипендене, и со временем мной начало овладевать беспокойство. С каждым днем воздух становился все холоднее, и, по словам Ведьмака, совсем скоро должен был выпасть первый снег.
Как-то утром мой хозяин заявил, что отправляется в Адлингтон повидаться с братом Эндрю. Я попросил взять меня с собой, но он отказался.
— Нет, парень, кто-то непременно должен приглядывать за Мэг. Кроме того, мне нужно поговорить с Эндрю. Дела семейные, касающиеся только нас. И еще я должен рассказать ему, что произошло.
Я решил, что хозяин имеет в виду события в Пристауне, когда по приказу квизитора его чуть не сожгли на костре. После того как мы вернулись в Чипенден, Ведьмак послал в Адлингтон письмо, где кратко сообщил, что он в безопасности. Наверное, теперь он решил рассказать брату все в подробностях.
Его отказ огорчил меня — ужасно хотелось узнать, как там Алиса, — но поделать я ничего не мог. Мэг действительно нуждалась в присмотре, несмотря на травяной чай. В особенности Ведьмак волновался, как бы она не вздумала уйти из дома и начать слоняться по окрестностям, поэтому я должен был следить, чтобы обе двери были на запоре. Учитывая все эти предосторожности, то, что сделала Мэг, стало для меня полной неожиданностью.
Во второй половине дня я сидел в кабинете Ведьмака и записывал очередное задание в записную книжку. Примерно раз в четверть часа я ходил проверить, как там Мэг. Как правило, она дремала у огня — если не готовила ужин. Однако, заглянув на кухню в очередной раз, я ее там не обнаружил.
Прежде всего я кинулся проверять двери, просто на всякий случай, но обе оказались заперты. Заглянул в зал, взбежал по лестнице, рассчитывая, что она в своей спальне. Постучал, не получил ответа, открыл дверь. Комната была пуста.
Чем выше я поднимался, тем больше меня терзали дурные предчувствия. Убедившись, что и на чердаке никого нет, я едва не потерял голову от страха. Но потом взял себя в руки, сделал глубокий вдох и велел себе: «Думай! Где еще может быть Мэг?»
Такое место оставалось лишь одно — лестница, ведущая в подвал. Как-то не верилось. По словам Ведьмака, одна мысль об этой лестнице заставляла Мэг нервничать. Я бросился в его кабинет, встал на стул и зашарил рукой поверху книжной полки. Мэг никак не могла взять ключ без того, чтобы я это не заметил, но мне хотелось лишний раз убедиться. Ключ лежал на месте. Облегченно вздохнув, я зажег свечу и начал спускаться по лестнице.
И, не успев добежать до ворот, услышал их громкое клацанье, отдавшееся звоном по всему дому. Если бы не догадка, что там Мэг, я подумал бы, что кто-то выбрался из подвала и пытается прорваться наружу.
Однако это, конечно, была Мэг. Она стояла, вцепившись руками в железные прутья, слезы струились по ее лицу. По тому, как она сотрясала ворота, было видно, сколько у нее еще сил.
— Пойдем наверх, Мэг, — мягко сказал я. — Здесь холодно и сыро, недолго и простудиться.
— Но там внизу кто-то есть, Билли. Кто-то, нуждающийся в помощи.
— Нет там никого, — солгал я.
На самом деле внизу, в яме, сидела ее сестра Марсия, дикая ламия. Неужели Мэг начала вспоминать?
— Но я уверена, что есть, Билли! Имени не помню, но она там и нуждается во мне. Пожалуйста, открой ворота! Давай спустимся вниз и посмотрим.
— Не могу, Мэг. Видишь ли, у меня нет ключа от этих ворот. Пожалуйста, пошли. Просто вернись на кухню…
— А Джон знает, где ключ?
— Наверное… Почему бы тебе не спросить его, когда он вернется?
— Да, Билли, правильно. Так мы и сделаем!
Мэг улыбнулась мне сквозь слезы и стала подниматься по ступенькам. Я отвел ее на кухню и усадил в кресло-качалку у очага.
— Посиди здесь, согрейся, Мэг, а я пойду и приготовлю тебе еще чашку травяного чая. Там внизу так холодно, так сыро…
Мэг уже выпила свою ежедневную дозу, и я опасался, как бы ей не стало плохо, поэтому налил в чашку совсем немного снадобья и добавил горячей воды. Она поблагодарила меня и вскоре опустошила чашку. Ко времени возвращения Ведьмака она уже спала.
Я рассказал ему, что произошло. Он покачал головой.
— Не нравится мне все это, парень! С завтрашнего дня будешь наливать на три четверти дюйма снадобья. Не хочется так поступать, но другого выхода нет.
Мне редко приходилось видеть его таким понурым. Вскоре, однако, выяснилось, что дело не только в Мэг.
— У меня плохие новости, парень, — сообщил он, тяжело опустившись в кресло у очага. — Умерла Эмили Бернс. Уже месяц как в холодной могиле.
Я не знал, что и сказать. Прошло много лет, как он расстался с Эмили. С тех пор женщиной его жизни стала Мэг. С какой стати так огорчаться?
— Мне очень жаль, — запинаясь, сказал я.
— Но и наполовину не так, как мне, парень. Добрая была женщина, Эмили. На ее долю выпало немало трудностей, но она всегда выкладывалась из последних сил. Мир стал беднее после ее ухода! Иногда, знаешь, как бывает? Умирает хороший человек, и зло, которое до этого удавалось держать на привязи, вырывается на свободу!
Я хотел спросить, что означают эти таинственные слова, но тут Мэг зашевелилась, открыла глаза, и мы смолкли. Больше об Эмили он не упоминал.
На восьмой день после того, как мы сюда прибыли, Ведьмак за завтраком отодвинул пустую тарелку, похвалил стряпню Мэг и посмотрел на меня.
— Ну, парень, думаю, пора тебе пойти взглянуть, как там девочка. Найдешь дорогу?
Я кивнул, стараясь не улыбаться слишком уж широко, и спустя десять минут уже поднимался по склону расселины к открытому небу над головой. Оказавшись наверху, я зашагал на север от Адлингтона, к ферме «У пустоши», где жила Алиса.
Когда Ведьмак решил перебираться в свой зимний дом, я подумал, что перелом на зиму произойдет совсем скоро. И действительно, с каждым днем становилось заметно холоднее. Однако сегодня, казалось, погода изменилась к лучшему. Утро было морозное, но солнце сияло ярко, воздух был свеж, и местность просматривалась на много миль вокруг. В такие утра особенно остро чувствуешь, как это хорошо — быть живым.
Алиса, наверно, заметила мое приближение, потому что вышла мне навстречу. Сразу за границей фермы росли деревья, в их тени она меня и ждала. Судя по ее мрачному виду, жизнь в новом доме ее не радовала.
— Это нечестно, Том! Хуже места старик Грегори не мог для меня подыскать! Жить с этими Хёрстами совсем невесело.
— Что, так плохо, Алиса?
— На Пендле и то лучше было, если это о чем-то тебе говорит.
На холме Пендл жила семья Алисы, все сплошь ведьмы, и она ненавидела это место.
— Они плохо обращаются с тобой? — встревоженно спросил я.
Она покачала головой.
— Даже пальцем не тронули. Но и почти не разговаривают со мной. Я быстро поняла, почему они такие пришибленные и несчастные. Все дело в их сыне — Моргане, том самом, о котором расспрашивал старик Грегори. Противный и злой, вот он какой. Мерзкий тип. Какой сын способен ударить собственного отца и довести мать до слез своей руганью? Он даже не называет их мамой и папой. «Старик» и «старуха» — и это еще самые мягкие слова. Они боятся его и потому соврали старику Грегори — на самом деле он бывает здесь часто. Они просто трясутся от страха! Меня это все вроде как и не касается, но я больше не могу выносить всего этого. Если понадобится, я с ним разберусь, так или иначе.
— Не делай пока ничего, — сказал я. — Дай мне сначала поговорить с Ведьмаком.
— Вряд ли он тут же бросится на помощь. Думаю, старик Грегори поселил меня здесь неспроста. Этот их сын такой же, как он. Носит плащ с капюшоном и ходит с посохом! Наверно, старик Грегори велел ему приглядывать за мной.
— Ну, он не ведьмак, Алиса.
— А кто же он?
— Он неудавшийся ученик Ведьмака, и они не ладят. Помнишь последний вечер в Чипендене, когда я принес письмо и Ведьмак пришел в ярость? Я не смог раньше рассказать тебе, но это было письмо от Моргана. Он угрожал Ведьмаку. Писал, что у моего хозяина есть что-то, принадлежащее ему.
— Я же говорю — мерзкий тип. И не только из-за того, как ведет себя дома. Иногда по ночам он спускается к озеру. Прошлой ночью я подглядывала за ним. Он стоит у края воды и глядит на нее. Иногда шевелит губами, словно с кем-то разговаривает. Его сестра утонула в этом озере, так ведь? По-моему, он разговаривает с ее призраком. Я не удивилась бы, если бы выяснилось, что это он утопил ее!
— И он бьет своего отца? — спросил я.
Это сильнее всего потрясло меня. Я тут же вспомнил отца, и в горле встал ком. Как можно поднять руку на собственного папу?
Алиса кивнула.
— Они дважды бранились с тех пор, как я здесь. Сильно ссорились. В первый раз старый мистер Хёрст попытался не пустить его в дом, и они подрались. Морган моложе и сильнее, нетрудно догадаться, кто победил. Во второй раз он затащил отца наверх и запер в его комнате. Старик расплакался. Я ужасно расстроилась. Это напомнило мне мою семейку и наш дом на холме Пендл. Расскажи старику Грегори, как здесь плохо. Может, тогда он позволит мне оставаться с вами.
— Не думаю, что тебе так уж понравится на Англзарк. В подвале полно ям, там у него даже есть две живые ведьмы, одна из них сестра Мэг, дикая ламия. Жутко смотреть, как она ворочается в своей яме. Однако больше всего мне жалко саму Мэг. Ты была права насчет нее. Она живет в доме вместе с Ведьмаком, но он поит ее снадобьем, от которого она не помнит, кто она такая. И больше чем на полгода он запирает ее в комнате рядом с подвалом. У него нет другого выхода — иначе придется посадить Мэг в яму, как ее сестру.
— Это неправильно — держать ведьм в яме. Никогда с этим не соглашусь. И все равно я предпочла бы жить с вами, чем так часто видеть Моргана. Мне здесь так одиноко, Том! И я скучаю по тебе.
— Я тоже скучаю по тебе, Алиса, но сейчас поделать ничего не могу. Правда, я передам Ведьмаку твой рассказ и снова попрошу его. Сделаю все, что смогу, обещаю. Кстати, сейчас Морган здесь? — Я кивнул в сторону фермы.
Алиса покачала головой.
— Не видела его со вчерашнего дня. Можно не сомневаться, скоро опять пожалует.
На этом мы были вынуждены прерваться, потому что из дома вышла хозяйка и начала громко звать Алису.
Алиса состроила гримасу и закатила глаза.
— Увидимся, — сказал я. — Скоро вернусь.
— Приходи, Том. И пожалуйста, попроси старика Грегори!
Однако сразу домой я не вернулся. Вместо этого я поднялся на вересковую пустошь, надеясь, что ветер прочистит мне мозги. Первое впечатление было такое: пустошь плоская и открывающийся с нее вид не идет ни в какое сравнение с холмами Чипендена.
Тем не менее на юге и востоке вздымались холмы повыше, и за Англзарк простирались другие пустоши. Прямо на юге открывались холм Зимний и Ривингтон, за ними холм Кузнеца и к востоку — верещатники Тёртон и Дарвен. Прежде чем отправиться в путь, я изучил карты Ведьмака, после чего, конечно, снова аккуратно сложил их. Поэтому в голове у меня уже хранился весь план местности. Интересно было исследовать новые места, и я решил, что отпрошусь как-нибудь у Ведьмака погулять по окрестностям целый день, пока не пришла настоящая зима. Мне казалось, он, скорее всего, согласится, поскольку знание географии Графства — часть нашей работы. Ведьмак должен уметь быстро перемещаться с места на место, когда кто-то нуждается в его помощи.
Я шел себе и шел, пока не увидел в отдалении холмик, ровный и округлый, как купол. Чувствовалось, что он создан руками человека. Я предположил, что это могильный курган какого-нибудь древнего вождя. Только я хотел развернуться, как на его вершине возникла какая-то фигура. Это был человек с посохом в руке, в плаще с капюшоном. Наверно, Морган!
Он появился на холме так неожиданно, как будто соткался из воздуха. Хотя здравый смысл подсказывал, что он просто поднялся по противоположному склону холма.
Но что он там делал? Я никак не мог взять в толк. Казалось, будто он танцует — вон как раскачивается из стороны в сторону и размахивает руками… Потом вдруг он издал вопль ярости и швырнул посох на землю. На кого он злится?
Вскоре с востока наплыл туман и укрыл его. Я пошел прочь. Чего-чего, а встретиться с ним лицом к лицу мне никак не хотелось. В особенности сейчас, когда он в таком настроении!
Вскоре я покинул вересковые холмы. Кроме всего прочего, если я вернусь быстро, Ведьмак в следующий раз охотнее отпустит меня повидаться с Алисой. И еще я хотел сообщить ему о том, что узнал.
Итак, после обеда я рассказал хозяину, что видел на холмах Моргана, и все, о чем мне поведала Алиса.
Ведьмак поскреб бороду и вздохнул.
— Девочка права. Морган — мерзкий тип, это уж точно. Одевается как ведьмак, и некоторые легковерные люди думают, что он ведьмак и есть. Однако ему не хватило собранности и упорства, чтобы освоить наше ремесло. К тому же он ленился и любил ловчить. Прошло уже почти восемнадцать лет с тех пор, как он ушел от меня, а ничего толкового из него так и не вышло. Прикидывается, будто он маг, и выманивает деньги у простых людей, когда тем и без него так туго, что дальше некуда. Я пытался не дать ему пойти по кривой дорожке, но, похоже, есть люди, которым никакая помощь не идет впрок.
— Маг? — переспросил я, поскольку не был уверен, что понимать под этим словом.
— Иначе говоря, колдун или волшебник, парень. Тот, кто занимается так называемой магией. Он кое-что понимает в целительстве, но специализируется на некромантии.
— Некромантия? Что это такое?
До сих пор я не слышал от Ведьмака такого термина и подумал, что этот разговор принесет мне много нового — будет что занести в записную книжку.
— Подумай, парень. Слово происходит из греческого. Значит, ты и сам можешь сообразить, что оно означает!
— Ну, nekros означает труп, — поразмыслив, сказал я. — Получается, это имеет какое-то отношение к смерти.
— Молодец! Некромант — маг, использующий мертвецов, они помогают ему и увеличивают его могущество.
— Как?
— Ты ведь знаешь, что призраки и духи — часть нашей работы. Однако, в то время как мы выговариваем им и отсылаем идти своим путем, он поступает прямо наоборот. Использует мертвецов — как шпионов. Подстрекает их не покидать землю — служить ему, помогать набивать карманы серебром. Чаще всего, обманывая горюющих о недавней потере ранимых людей.
— Выходит, он просто жулик? — спросил я.
— Нет, он действительно разговаривает с мертвыми. Не забывай этого и всегда помни вот еще что: Морган — опасный человек, он связан с тьмой, и она дает ему подлинную силу, которой следует бояться. К тому же он безжалостен и может всерьез причинить вред любому вставшему у него на пути. Все время держи это в уме, парень.
— Почему вы не остановили его раньше? Разве не следовало разобраться с ним уже давным-давно?
— Это долгая история. Да, следовало, да вот время тогда было неподходящее. Ничего, вскоре мы им займемся. А пока не будем готовы, все время помни, что я о нем сказал, — и прекрати учить меня, как делать свое дело!
Я повесил голову, и учитель похлопал меня по плечу.
— Успокойся, парень, ничего страшного не произошло. Ты все понимаешь правильно. Я рад, что голова у тебя соображает. И девочка молодец — что подглядела, как он разговаривает с призраком сестры. Для этого я там ее и поселил — чтобы она узнавала для нас такие вещи!
— Но это нечестно! — запротестовал я. — Вы знали, как нелегко придется там Алисе.
— Я знал, что жизнь у нее медом не будет, да. Но девочка должна расплатиться за то, что делала в прошлом, и к тому же способна сама позаботиться о себе. Более чем. Кроме того, как только мы разберемся с Морганом, жизнь там станет гораздо веселее. Однако сначала нужно найти его.
— Алиса говорит, Хёрсты солгали. Морган часто бывает на ферме.
— Может, он и сейчас там?
— Она сказала, сегодня его не было, но в любое время он может вернуться.
— Ну, наверно, оттуда нам и следует начать поиски завтра утром, — задумчиво сказал Ведьмак.
Молчание затянулось. Я решил сдержать данное Алисе обещание, хотя и понимал, что это будет пустая трата времени.
— Не может Алиса снова жить с нами? Ей и вправду очень плохо. Это жестоко — держать ее там, когда здесь полно места.
— К чему задавать вопрос, заранее зная ответ? — Ведьмак бросил на меня сердитый взгляд. — Не будь таким мягкотелым. Только позволь сердцу править головой, и тьма тут же нанесет удар. Помни об этом, парень, — может, когда-нибудь это спасет тебе жизнь. К тому же у нас тут и без Алисы хватает живых ведьм.
Читать бесплатно другие книги:
