Солнце и луна, лед и снег Джордж Джессика

Глава 7

Буря бушевала вовсю, но, когда небо прояснилось, чистый снег лег на землю нетронутым манящим ковром. Аскеладден испытал лыжи и нашел, что морозец сделал снег идеальным для похода. Он нагрузил заплечный мешок едой, болтами для арбалета и ножами, привязал сам арбалет снаружи и весело помахал матери на прощание. С тех пор прошло уже три дня, и даже Фрида начала волноваться.

Ханс Петер сидел у огня и ни с кем не разговаривал, даже с ласси, когда она заставляла его поесть хоть немного. Ел он неохотно и за все это время не вырезал из дерева ни единой вещицы. Ролло сидел рядом, положив голову Хансу Петеру на колени. Молчание старшего сына действовало на всю семью и еще больше усиливало повисшую в воздухе отчужденность.

Ярл, как обычно, уходил на работу, скользя на лыжах меж деревьев, и в конце каждого дня привозил доверху нагруженные дровами сани. Ласси и Фрида доили оленей и делали сыр, а еще ласси нашла беличью кладовку с орехами, смолола их и добавила в еду. Но все это происходило в молчании. Фрида не отличалась болтливостью, но обладала острым языком и обожала раздавать указания мужу и детям. Однако за эти три дня она и трех слов не вымолвила. Ласси не пела, Ханс Петер не рассказывал историй, а Ярл не делился происшедшим за день.

А потом налетела новая буря.

Ветер завывал вокруг маленькой хижины, а хозяева даже скотину запереть не успели. Ярл попытался выйти, но снег превратился в ледяные иглы. Дровосек едва сумел сделать два шага от двери, как вьюга загнала его обратно в дом. Кожа вокруг глаз, единственная открытая часть тела, оказалась иссечена до крови.

— Кур забрать в дом не получится, — тяжело дыша, сказал он, пока ласси помогала ему снять обледеневшую верхнюю одежду. — Того и гляди, всех потеряем. Но олени справятся: хлев крепкий, и у них есть вода и корм.

— Я позаботилась о курах, — вставила ласси, надеясь подбодрить отца. Ей не приходилось видеть его в таком унынии. — Они достаточно надежно укрыты.

— Ты хорошая девочка, — отозвался Ярл и рассеянно погладил ее по голове, хотя она уступала ему в росте всего на ладонь.

— А кто позаботится о безопасности моего «ясеневого мальчика»? — требовательно спросила Фрида. — Где ему укрыться от бури?

— Не знаю, жена, — ответил Ярл, тяжело опускаясь в кресло у стола. — Нам остается только молиться.

— Разве он не везучий третий сын? — заговорил Ханс Петер впервые с тех пор, как объявил свое пророчество Аскеладдену. — Разве он не «ясеневый паренек», как ты сама его называешь? Наверняка он полетит верхом на этом ветре в некий сказочный дворец и вернется завтра с победой, принцессой и сундуком золота в придачу. — Эти слова звучали бы оскорбительно, не будь его голос начисто лишен эмоций.

— Так все и случится, — заявила Фрида, бросив на старшего сына вызывающий взгляд. — Он самый лучший и самый умный из всех моих детей, мой везучий третий сын, и он вернется с победой, как ты и говоришь.

Юная ласси промолчала. Хорошо бы мать оказалась права… не насчет золота и принцессы, хотя это, наверное, пригодилось бы. Нет, ей хотелось, чтобы ее брат вернулся невредимым. Она не любила его и вполовину так сильно, как Ханса Петера, но все-таки он приходился ей братом, а для ласси невыносима была мысль о потере хотя бы одного члена семьи.

Погруженные в такие горькие мысли, все подпрыгнули, когда Ролло вскочил на ноги и метнулся к двери. Он остановился перед ней, вздыбив шерсть, и его рык прорезал тишину самым неприятным образом. Ханс Петер тоже поднялся, вытащил свой острый строгальный нож и встал между дверью и младшей сестрой.

— Ролло, что там?

Ласси было уже все равно, что мать услышит, как она разговаривает с волком. Все ее тело покрылось мурашками, и ей показалось, будто она различает за маленьким окошком у двери движущуюся фигуру. Настоящую, не из снега и ветра.

Рычание Ролло изменило тон, и волк напряженно шагнул вперед в тот самый миг, когда дверь распахнулась. Покрытая мехом белая громадина с трудом протиснулась в дверной проем, отодвинув волка в сторону, словно щенка. Фрида засмеялась и начала что-то говорить, очевидно решив, что ее ненаглядный Аскеладден вернулся домой.

Но это был не Аскеладден, закутанный в меха и облепленный снегом. Это вообще не был человек. Это был исбьорн, громадный белый полярный медведь Севера. Он стоял посреди их дома и смотрел прямо на ласси.

— Ролло, не смей, — прошипела она.

Волк, скорее оглушенный, нежели раненый, уже оправился и готов был броситься на медведя. Неважно, что существо превосходило его весом больше чем на тонну. Там, где дело касалось безопасности хозяйки, Ролло не знал страха.

— Ролло, я сказала, поди сюда, — настойчиво повторила ласси, похлопав себя по бедру.

Ролло с ворчанием, чтобы медведь не решил, будто он боится, отступил к ласси и занял позицию рядом с ней. Никто из людей не шевелился. Фрида застыла на месте с поварешкой в одной руке и горшком тушеного мяса в другой. Ярл замер у стола, положив одну руку на хлебный нож, а другую стиснув в кулак. Ханс Петер все еще стоял в защитной позе перед ласси и матерью, выставив вперед короткий строгальный нож. Но рука у него дрожала так сильно, что казалось, он вот-вот выронит нож, а лицо сделалось синевато-белым, словно замерзшее коровье молоко.

— Что тебе надо? — пронзительным голосом спросила ласси. — Уходи!

Медведь покачивался из стороны в сторону, моргая черными глазками. Ветер вдувал сквозь открытую дверь снег, завивавшийся поземкой вокруг массивных лап зверя, и ласси увидела, что медведь действительно белее снега. Его сияющий мех напомнил ей звездный и лунный свет и шкуру белого оленя, подарившего ей имя.

— Уходи! — Она махнула на него рукой, прогоняя.

— Ты меня понимаешь?

Голос у исбьорна оказался низкий, рокочущий. Зверь слегка запинался, словно не привык говорить.

Фрида придушенно пискнула, а Ярл, услышавший лишь угрожающее ворчание, схватил со стола нож.

— Да, — коротко ответила ласси.

Медведь прикрыл глаза и продвинулся в дом чуть дальше. Он почти притиснулся к столу, Ханс Петер и Ярл могли бы достать его ножами, но, похоже, исбьорна это не волновало. Его черные глаза открылись.

— Пойдем со мной, — пророкотал медведь.

— Что-о?! — У ласси волосы на голове зашевелились.

— Ты. Идем со мной.

— Что он говорит? — еле слышно прошелестел Ханс Петер.

— Что он говорит? — Голос Фриды прозвучал гораздо резче, но ненамного громче. — Это же медведь! Убейте его!

— Он хочет, чтобы я пошла с ним. — У ласси дрожал голос, но она не трудилась шептать. По тону медведя она поняла, что это самец, а по глазам — что он никому не причинит вреда. — Почему? — Вопрос предназначался медведю.

Исбьорн покачался из стороны в сторону. Из его горла вырвался низкий стон.

— Не могу сказать. — Он нахмурился и снова застонал. — Но. Ты нужна. Идем сейчас.

— Он говорит, ему нужно, чтобы я пошла с ним, — объяснила изумленная девушка.

— Нет. — Белый как полотно Ханс Петер замахнулся на медведя ножом, не столько угрожая, сколько вынуждая зверя уйти. — Нет. Оставь ее в покое.

Медведь помотал головой:

— Ты нужна. Пожалуйста. Идем со мной.

— Зачем я тебе нужна? — спросила ласси. — И куда ты меня зовешь?

— Жить со мной во дворце. Всего год. — Каждое последующее слово медведь выдавливал из своей широкой пасти со все большим и большим усилием.

— Он хочет, чтобы я жила с ним во дворце один год, — доложила ласси пораженному семейству.

— Нет. — Ханс Петер со стуком уронил нож на пол. Он резко повернулся, схватил ласси за плечи и легонько встряхнул. — Не делай этого. Пожалуйста, не делай этого. Ты не знаешь, какое зло существует в мире.

— Чтобы ты жила во дворце? — Фрида перевела глаза с младшей дочери на медведя и обратно, и взгляд ее сделался скорее заинтересованным, нежели испуганным. Она облизнула губы. — Так это заколдованный медведь? Как король Вальдемон в старых легендах?

— Не мели ерунды, женщина, — прорычал Ярл. Он-то ножа не выронил. — Убирайся отсюда, — приказал он зверю, размахивая ножом куда более грозно, чем Ханс Петер.

— Тебе не будет… вреда, — проговорил медведь.

Ярл шагнул вперед, услышав только рев.

— Погоди-ка, муженек, — вмешалась Фрида. — Возможно, это та удача, которую принес Аскеладден.

— Чтобы исбьорн забрал мое младшее дитя — хороша «удача»! — возразил Ярл. — И Аскель, я уверен, тут ни при чем.

— Это тот медведь, на которого он охотился, точно, — сказал Ханс Петер. — И как я и думал, это не принесло никому из нас ничего хорошего.

— Он хочет забрать пику во дворец. — Фрида уперла руки в боки: она собралась стоять до конца.

— Мама, — натянуто произнес Ханс Петер, — ты не знаешь, о чем говоришь. Это не настоящий зверь — ты сама сказала, что это заколдованный медведь. Ты ведь не хочешь, чтобы и ласси попала под эти чары?

Ласси мягко сняла руки брата со своих плеч и снова встала так, чтобы видеть глаза зверя. Тот пристально глядел на нее, и в глубине его черных глаз таилась та же боль, какую она видела в синих глазах Ханса Петера.

— Ты не причинишь мне вреда?

— Нет! — Ханс Петер обеими руками обхватил ее ладонь. — Нет!

— Ох, да будь же ты мужчиной! — рассвирепела Фрида. — Твоей сестре выпала возможность, о которой большинство людей могут только мечтать, возможность…

— …погрузиться в ужас, которого ты и вообразить не можешь! — с мукой в голосе выкрикнул Ханс Петер.

— …жить во дворце, — закончила Фрида.

Даже исбьорн застыл при этом заявлении, и все, как один, посмотрели на мать ласси. Она уставилась за спину белому медведю, за дверь, устремив взгляд куда-то гораздо дальше освещавших темноту снежных вихрей.

— Во дворце, — повторила она.

— Господин исбьорн, — нарушила молчание ласси. — Хорошо, я поживу во дворце в течение года, но как же моя семья? Если вы так богаты, не уделите ли им немножко?

— Доченька… — Голос Ярла переполняла боль. — Нет.

— Сестренка, пожалуйста, не делай этого! — взмолился Ханс Петер. Он повернулся к медведю: — Почему ты пришел сюда? Это она тебя послала?

Медведь раскачивался взад-вперед, обводя взглядом членов семьи.

— Этот Аскеладден, он охотится на меня?

— Да.

— Везучий третий брат? — В голосе медведя появились недобрые нотки.

— Наверное, — осторожно ответила ласси. — Но до сих пор он не сделал ничего толкового.

Она покосилась на мать, не расстроилась ли та, но Фрида продолжала таращиться на дверь.

Медведь кивнул:

— Аскель найдет медведя. Другого медведя. Славу и богатство для твоей семьи. — Он замычал, как олень. — Ты пойдешь?

Ласси заколебалась, но всего на миг. Кровь ее пела, а сердце стучало так, словно хотело выскочить из груди.

— Аскель найдет другого медведя, — перевела она. — Он прославится, и все вы станете богаты.

— Оно того не стоит, — сказал Ханс Петер.

— Наверняка не стоит, — поддержал его Ярл.

— Ты идешь? — Во взгляде медведя появилась тревога. — Все хорошо. Ты в безопасности. Семья богата. Идешь?

— Дай мне собрать вещи, — сказала девушка.

Ханс Петер сдавленно застонал и накрыл ее ладонь своей.

Ласси обернулась и взглянула брату в глаза:

— Я иду. Думаю, я должна идти. Но я вернусь, и тебе незачем беспокоиться обо мне. — Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Он закрыл глаза и крепко ее обнял. Его седые волосы на фоне очага засветились нимбом, а по щекам потекли слезы.

— Я принесу свою белую парку и сапоги. Они тебе понадобятся.

— Это безумие, — прошептал Ярл, падая в кресло. — Безумие.

— Нет, папа. — Ласси подошла и обняла отца за плечи. — Нет, это правильно. Я чувствую это в глубине души.

Он поднял руку и стиснул лежащую у него на плече ладошку. Пальцы у него были ледяные.

— Ох, бедная моя тростиночка. Если кто и подходит для подобного приключения, так это ты.

Ролло протрусил вперед и прислонился к ногам девушки.

— Я буду охранять тебя, — сказал он, вызывающе глядя на медведя.

Ласси нервно хихикнула.

— И со мной пойдет Ролло, для охраны, — сказала она отцу.

— Нет, — подал голос медведь. — Без волка.

Ласси прищурилась и положила руку на голову Ролло.

— Да. С волком. Если Ролло не идет, то и я не иду.

Медведь начал раскачиваться взад-вперед, издавая низкое ворчание. Не угрожающее, а скорее задумчивое. Затем он глубоко вздохнул и нехотя согласился:

— Волк идет.

И тогда ласси пошла складывать свои немудреные пожитки. Расческу. Фигурку оленя, вырезанную Хансом Петером. Несколько потрепанных одежек, унаследованных от сестер. Вот и все. Она завязала их в узел из шали и напялила штаны, некогда принадлежавшие Торсту, а потом Эйнару, в результате чего они настолько истрепались понизу, что несколько дюймов пришлось отрезать. Надела оба своих шерстяных свитера и варежки.

Ханс Петер закутал ее в свою парку, снова натянул белые сапоги поверх ее изношенных коричневых башмаков. Отец подал ей завернутые в салфетку лефсе и сыр. Брат положил все в кожаный ранец, с которым ходил в моря, и ласси продела руки в лямки. Она поцеловала брата и отца, а затем мать — та еле кивнула ей на прощание.

— Садись мне на спину, — велел исбьорн.

Ханс Петер без лишних слов поднял сестру на широкую медвежью спину.

Исбьорн в сопровождении наступающего ему на пятки Ролло сорвался в метель, как на крыльях. Ласси крепко держалась за его мягкий белый мех и молилась.

Глава 8

Как только ласси приноровилась наконец к странным раскачивающимся движениям несущегося во весь опор медведя, зверь остановился. Они оказались на вершине крутого утеса, нависающего над расселиной с ручейком, где ласси вызволила из беды белого оленя. Снегопад поредел, и луна посмела высунуться из-за туч, отчего черная лента воды сделалась различимее. Возле вдающегося в поток камня стоял Аскеладден.

Он оттянул высокий воротник парки, и дыхание вырывалось у него изо рта облачком пара. Даже с такой высоты ласси видела, что брат сердит: его лицо раскраснелось не только от холода и он колотил одним кулаком в рукавице по другому. Внезапно он яростно пнул камень и выругался.

— Слезай, — велел медведь.

Ласси соскользнула с его спины, и Ролло тут же оказался рядом. Девушку пронзил страх. Что, если все это было вранье? Что, если медведь собирается съесть и ее, и Ролло, и Аскеладдена? Или он передумал и просто оставит ее здесь? По крайней мере, в белой меховой парке она не замерзнет.

— Жди тут.

Размашистой поступью исбьорн прошел чуть дальше по краю расселины, вскинул голову и принюхался. Он издал странный звук наподобие глухого вздоха, от которого у ласси защекотало в ушах. Ветер подхватил этот звук, и спустя несколько мгновений к югу от того места, где они стояли, донесся ответный вздох.

Заколдованный медведь поднялся на задние лапы. «Он вдвое выше Ханса Петера!» — поняла вдруг ласси. Зверь выставил черные когти, оскалил длинные белые зубы и зарычал. Но Аскеладден так увлеченно ругался внизу в расселине, что и не заметил его. Тогда медведь разинул пасть и испустил рык, от которого по всей округе с ветвей посыпался снег.

Ласси с отвисшей челюстью плюхнулась на заметенный снегом пень. Скакать верхом на медведе было захватывающе, и она мечтала о дворце, в котором будет жить. Но теперь до нее внезапно дошло, что она зависит от милости очень большого и очень дикого зверя, неважно, заколдованного или нет.

Сидя в сугробе с прижавшимся к ней Ролло, она больше не видела, что творится на дне расселины, но слышала крик Аскеладдена. Донесся звон тетивы, и арбалетный болт ударил в дерево чуть левее медвежьей головы. Медведь упал на все четыре лапы и побежал, держась края расселины, но в противоположную от ласси сторону.

— Идем, — сказала она Ролло, отпихивая его, чтобы подняться на ноги.

— Он велел ждать здесь, — возразил волк.

— Ты что, всерьез намерен принимать приказы от медведя?

И ласси двинулась вперед, не оставив своему питомцу иного выбора, кроме как последовать за ней. Она держалась ближе к деревьям, чтобы брат ее не заметил. В белой парке и сапогах он мог принять ее за медвежонка и дать по ней пробный выстрел. И в самом деле, прикоснувшись к шкуре заколдованного исбьорна, ласси убедилась, что парка Ханса Петера сделана из того же меха. Девушка вновь спросила себя, откуда брат взял эту парку и что означает вышивка на ней.

Следы медведя немного отклонялись от кромки утеса, и ласси мысленно похвалила его за сообразительность. Откуда знать, насколько прочна земля под слоем снега и есть ли она там вообще? Только очень легкому и осторожному человеку можно ходить по толстым ледяным козырькам, выступающим над скалами. Для существа размером с заколдованного медведя это могло оказаться смертельно.

Деревья вдоль верхушки утеса расступились, и ласси резко остановилась всего в нескольких шагах от исбьорна. Нет, от двух исбьорнов. Второй уступал первому в размерах и белизне, но все равно был великолепен. Медведи замерли нос к носу, в глубине их глоток перекатывалось рычание.

Меньший медведь заскулил и попятился. Больший наступал, в его ворчании появились повелительные нотки. Ласси немного приоткрыла капюшон с одной стороны, пытаясь расслышать, о чем они говорят.

— Нет, пожалуйста, брат, — взмолился меньший исбьорн.

— Я не брат тебе, — сердито произнес заколдованный медведь. — Не медли.

— Пожалуйста, повелитель, — заскулил другой медведь.

Больший из исбьорнов, тот, который пришел за ласси, смягчился и проникся жалостью к другому.

— Прости меня. У меня нет выбора. Теперь иди, прошу, и твой дух вознесется к звездам в награду за твою жертву.

Другой медведь испустил странный, словно заупокойный крик. Он продолжал пятиться, но явно не мог вырваться из-под взгляда заколдованного исбьорна.

Затем меньший медведь развернулся кругом и побежал к краю расселины. Ласси вскрикнула, зная, что снег там висит в воздухе и не выдержит его веса. Однако медведь остановился, немного не дойдя до опасной черты, и встал на задние лапы. Он зарычал, почти как заколдованный медведь перед этим. И как и в тот раз, раздался звон, а затем удар, когда арбалетный болт нашел цель.

Но на этот раз он попал не в дерево. Он вонзился другому исбьорну глубоко в сердце, и зверь навзничь рухнул в снег.

— Нет! — Ласси бросилась вперед, но заколдованный медведь заступил ей дорогу.

— Забирайся на спину, — проворчал он.

— Мы должны ему помочь.

— Он мертв. Полезай, — отозвался медведь, по-прежнему загораживая путь. Когда она заколебалась, он повернул голову и оскалил зубы. — Ты хотела богатства для семьи. Вот.

Ласси опустила голову. Она слышала, как ее брат Аскеладден карабкается по склону расселины к своей добыче. Он отвезет шкуру в Христианию, и из нее сделают шубу для короля. И Аскеладден станет богат и знаменит, в точности как они с Фридой всегда мечтали.

В точности как попросила ласси.

— Будь мудрее в своих желаниях, — сказал медведь, угадав ее мысли.

Подавленная, ласси забралась ему на спину, и исбьорн пустился бежать прочь от расселины. Он бежал все быстрее и быстрее, и ласси посматривала на землю справа, где рядом с ними несся Ролло. Ей с трудом верилось, что медведь, громадное неуклюжее животное, способен мчаться так быстро. И что у ее собственного любимого волка хватает сил не отставать.

Холодный ветер выжимал слезы из глаз и задувал их под капюшон, отчего у ласси промокли волосы на висках. Черные деревья слились в непрерывную мутную полосу, и тут она увидела, что Ролло отстает.

— Подожди, стой! — закричала она и заколотила кулачком по медвежьему плечу. — Ролло. Ему не угнаться!

Медведь остановился, немного проскользив по снегу, и недовольно фыркнул:

— Надо еще быстрее.

Целую минуту они ждали, пока Ролло их догонит, а он, добежав, с хрипом рухнул на бок в снег.

— Тебе придется нести и его тоже, — сказала ласси медведю.

— Не могу. Не удержится, — возразил исбьорн. — Оставим.

— Ни за что. Я сказала тебе: или Ролло идет со мной, или я не иду. — Она упрямо сложила руки на груди, хотя медведь и не мог ее видеть. — Пойдешь медленнее.

Медведь вздохнул, всколыхнувшись всем телом, и Ласси едва не соскользнула с его спины на снег. Ролло поднялся на ноги, стараясь показать, что готов бежать дальше, но бока у него все еще ходили ходуном из-за сбившегося дыхания.

Исбьорн повернул голову и оказался нос к носу с волком. Ласси оцепенела, вспомнив, что точно так же он смотрел на другого медведя, того, кого принесли в жертву ради нее и благополучия ее семьи.

Но на сей раз исбьорн не стал разговаривать. Черные глаза уставились в золотые, и в глубине глотки медведя зародился негромкий певучий звук. Уши у Ролло встали торчком, шерсть поднялась дыбом. Затем медведь отвел взгляд, а волк встряхнулся, вывесив язык, и задышал совершенно свободно.

— Я могу бежать всю ночь, — заявил Ролло. — Замечательно себя чувствую. — Он потянулся и по-кошачьи выгнул спину.

— Хорошо. В путь.

И исбьорн снова помчался, покрывая заснеженную местность еще быстрее, чем прежде. Ласси припала к его спине, вцепившись обеими руками в мех и стиснув коленями его грудную клетку. Она лишь раз глянула на Ролло, который бежал рядом с медведем так же легко, как если бы гонялся за кроликом по двору. После этого она уже не осмеливалась смотреть. Ветер так и норовил оторвать ее от медвежьей спины, стоило чуть приподнять голову. Ласси зарылась лицом в теплый мех и намертво вцепилась в него, а медведь бежал вверх и вниз по холмам, петлял между деревьями, а однажды гигантским прыжком перемахнул реку.

Они неслись все быстрей, холмы превращались в горы, и медведь мчался по крутым каменным склонам, словно по равнине, да и Ролло не отставал. Солнце село и снова встало, и они вошли в лес, такой густой, что ласси не могла отличить ночь ото дня, но медведь не сбавил шага, и волк тоже. Девушка спала несколько часов, а то и несколько дней, пока не почувствовала, что медведь замедляет ход.

Когда скорость упала настолько, что ласси смогла поднять голову и оглядеться, она даже не поняла, где они оказались. Острые пики и горы ее родного края, темные от деревьев, исчезли. Вместо этого перед ними раскинулась белая равнина, покрытая глубоким снегом. К западу вздымался высокий утес, и на его вершине ласси разглядела нечто сверкающее, зеленовато-белое, похожее на корону на голове великана.

— Теперь это твой дом, — сказал исбьорн.

— Идем! — прокричал Ролло и бросился через снежную равнину, повизгивая, словно щенок.

Медведь испустил рев, который вполне мог сойти за смех, и двинулся следом. Ласси снова вжалась лицом в мех, а ветер вцепился ей в плечи.

«Что ж, по крайней мере, Ролло доволен, — подумала она. — А семья разбогатеет. Только это и важно». Она не хотела признаваться самой себе, но новизна приключения — заколдованный медведь, жизнь во дворце — иссякла.

Девушку обуял ужас.