Не упыри Талан Светлана

… мая 1956 г

Этим утром солнце было на удивление ласковым и веселым. И мир от этого казался прекрасным как никогда. А вместе с тем было грустно, ведь сегодня – наша последняя встреча с Романом перед долгим расставанием.

Даже такой хороший день тянулся долго, а вечер никак не наступал. Весь день я не находила себе места. То радость распирает грудь оттого, что мы вместе, то душу грызет печаль. Такое настроение напоминает мартовскую погоду, когда свинцовые тучи могут вмиг затянуть яркое солнце, и хлынет дождь со снегом. А уже через час небо снова ясное.

Вечером торопливо одеваюсь и бегу на свое пятое свидание. Всего пять вечеров я провела с Романом, но они совершенно изменили мою жизнь! С ним все вокруг становится светлым, нежным, добрым, как его глаза. Рядом с ним уютно и тепло. Простое прикосновение руки Романа придает мне уверенности и вселяет надежду. Я счастлива, потому что люблю! Я беспредельно счастлива еще и потому, что меня любят!..

… мая 1956 г

Все. Романа увезли. Я проводила его до военкомата. Там его уже ждали друзья. А мне так хотелось провести с ним хотя бы несколько минут наедине, услышать еще несколько ласковых слов, искупаться в его нежном взгляде, словно в лучах солнца. «Нельзя быть такой эгоисткой!» – твердо сказала я себе, чтобы успокоиться.

Перед тем, как призывников построили, Роман успел меня обнять, поцеловать и шепнуть: «Я люблю тебя, солнышко. Ты будешь меня ждать?» – «Да! Да! Я тоже тебя люблю! Буду ждать, сколько понадобится», – прошептала я. Роман подмигнул мне, кивнул друзьям: «Пока!» и побежал. Я дала ему слово не поливать дорогу слезами, но у меня ничего не получилось. Стояла, кусая губы и пытаясь сдержать предательские слезы. Мне казалось, что вместе с Романом из моей жизни исчезает все самое светлое, а остаются только серые будни и неизвестность…

… декабря 1956 г

Совсем неожиданной для нас оказалась новость, что наш факультет переводят в другой город. Да, теперь мы будем учиться в соседнем областном центре, но ведь это так далеко от моего села! И я не смогу так часто ездить к родителям и запасаться провизией. Что ж, придется жить на одну стипендию. Хорошо, что на третьем курсе она побольше, и я теперь получаю целых двести двадцать рублей. Мы с Валей поторопились с переездом, чтобы успеть устроиться до Нового года. Нашли жилье в частном секторе. Хозяйка, Валентина Евгеньевна, отвела нас во флигель. Там была небольшая кухонька, где стояли керогаз и столик, за ней располагалась комнатушка с одним оконцем, смотревшим прямо на высокий соседский забор. Из-за этого в комнате было сумрачно даже тогда, когда на улице светило яркое солнце. Здесь стояли шкаф, стол, три стула и три кровати.

– Третью девушку сами найдете или мне поискать? – спросила Валентина Евгеньевна, заметив, что мы поглядываем на кровати.

– Сами! – ответила Валя, пока я раздумывала.

– Так оно и лучше, – сказала хозяйка. – А то бывает, девчата не ладят, и начинаются ссоры. А вы давно знакомы?

– Со дня рождения, – сказала Валя. – Не беспокойтесь, мы не ссоримся.

– Вот и хорошо. Так вам подходит такое жилье?

– Смотря по тому, сколько оно будет стоить, – говорит Валя, а я дергаю ее за рукав. Выбора у нас нет, где еще искать комнату посреди учебного года?

– По шестьдесят рублей с каждой, – говорит хозяйка, а Валя смотрит на меня, хотя я ее знаю: она уже давно все решила и за себя, и за меня.

– Нас устраивает! – говорит Валя с таким видом, будто у нее был широкий выбор, и наконец-то она определилась.

– Тогда можете располагаться. Но сразу предупреждаю: парней сюда не водить!

– Ясно! – сказала Валя и поволокла чемодан в комнату.

– И кого же ты имела в виду, когда сказала, что мы сами найдем еще одного жильца? – спросила я подругу, когда мы остались одни.

– А ты угадай с трех раз!

– Только не говори, что Нину, потому что я тебя убью.

– Ну, давай, убивай, а только я не хочу жить с чужими.

– Значит, мои пожелания не в счет? – с обидой сказала я.

Валя, хитрая подлиза, подошла ко мне, обняла за плечи.

– Марийка! Не сердись на меня, пожалуйста, я тебя прошу. Я знаю, что ты недолюбливаешь Нину. Но она, если присмотреться, не такая уж и плохая. К тому же из нашего села нас только трое. Мы должны держаться вместе, так будет легче. Мы друг друга хорошо знаем. А если с нами поселится какая-нибудь совсем чужая девушка, где гарантия, что мы с ней поладим? К тому же питаться мы будем вскладчину, и еще не известно, захочет ли посторонний человек жить коммуной.

– И по сколько, по-твоему, мы должны сбрасываться на питание? – спросила я, тяжело вздыхая.

– По сто рублей! – быстро сказала Валя. – Я уже все подсчитала. Хочешь, бумажку покажу?

– Ладно, ладно, – говорю я, чувствуя, как обида отступает. – Не нужны мне твои расчеты, потому что я знаю: как ты сказала, так и будет.

– А разве я тебе когда-нибудь советовала плохое?

– Нет. Ты всегда рассуждаешь разумно. Мне бы эту твою способность! А теперь сознайся: ты заранее пообещала Нине, что мы будем жить втроем?

– Ну да, – вздыхает Валя, – было дело. До чего же все-таки плохо, что я так и не научилась врать!..

… января 1957 г

Не устаю удивляться, как быстро я привыкла к новой обстановке. Я думала, что буду долго приспосабливаться к людям, изучать большой незнакомый город, но студенты быстро находят общие интересы. За месяц мы с Валей, улицу за улицей, освоили город и перезнакомились чуть ли не со всеми на нашем факультете. Столько новых людей, впечатлений, эмоций, просто голова кругом! На новом месте организаторские способности моей подруги не остались незамеченными. Она стала членом профкома института. А сегодня вечером Валя вернулась домой сияя.

– Танцуй! – потребовала она с порога, помахивая какими-то листками бумаги.

– Письмо от Романа?

– Не угадала! Роман тебе и так часто пишет, а у меня тут кое-что поинтереснее.

– И чего вы так расшумелись? – спросила Нина, убирая с лица учебник. Я думала, она читает, а Нина, оказывается, спала, прикрывшись книгой.

– Просыпайся и ты, ленивица, – весело сказала Валя. – Для тебя тоже есть хорошая новость.

– Ну? Не тяни кота за хвост, – Нина отложила учебник в сторону. – Говори уже, что ты там раздобыла?

– Три пригласительных на вечер в сельхозинститут! – торжественно объявила Валя. – А там, как вы уже догадались, будет полным-полно парней. Теперь развейте, пожалуйста, мою мысль…

– Будут танцы! Повеселимся! – Нина на радостях подпрыгнула на кровати, да так, что та жалобно заскрипела и застонала.

– Здорово! Ты настоящая подруга! – сказала я, потому что по-прежнему любила танцевать. – И когда же это будет?

– В субботу, дорогие мои! – Валя сунула нам пригласительные. – И хоть бы спасибо сказали, неблагодарные!.. Думаете, мне просто было достать через профком целых три билета, если на весь факультет выделили всего десять?

Валя притворно насупилась, а мы с Ниной расцеловали ее в обе щеки.

… января 1957 г

Прошло уже восемь месяцев. И на столько приблизилась наша с Романом встреча. За эти месяцы я стала рабой ожидания. Каждый день жду почту. Роман пишет часто. А я, не в силах дождаться очередного его письма, пишу ему почти ежедневно. Я живу его письмами, живу надеждой.

Валя как-то сказала, что в армии парням не хватает общения со слабым полом, поэтому они пишут письма. И еще не факт, что вернутся именно к тем, кто их ждет.

– Неважно, – ответила я ей. – Пусть у нас было всего несколько свиданий. Но они были такими, что стоит ждать сколько угодно.

– Молодость уходит, как песок сквозь пальцы. А ты все одна и одна. Пожалеешь, да поздно будет, лучшие годы останутся позади.

– Наша любовь стоит этих лет.

– Марийка, это все романтика. А мы живем в буднях.

– Я живу надеждой.

– Больно будет, если ей сломают крылья, – вздыхает Валя.

– Надежда всегда с крыльями. И нет на свете такой силы, чтобы их сломать, – вдохновенно говорю я. – А без крыльев, без полета мечты, все остальное – сплошная серость. Не хочу пропитаться ею, хочу и буду летать на крыльях надежды.

– Ты на меня не обижаешься? – Валя обнимает меня за плечи.

Хитрая лиса. Сначала испортит настроение, а потом ластится.

– Твой Вася сейчас здесь, рядом, но ведь ты же ждешь встреч с ним? – спрашиваю я, переходя в атаку. – Живешь надеждой на них?

– Не сравнивай! – смеется она. – Это же Вася! Его нельзя не любить, не ждать! Кстати, ты мне так и не рассказала, когда и как произошло ваше первое свидание с Романом.

– Я тебе уже говорила, – ответила я, и на белую салфетку, которую я в это время вышивала, упала капля крови из моего пальца, уколотого иглой. – Мы с ним случайно встретились в тот же день, когда нашелся твой Василий.

– Ой, что-то ты не договариваешь… – щурится Валя и пытается заглянуть мне в глаза, а мне кажется, что заглядывает она в самую глубину моей души, где притаилась и сидит, как мышь в норке, моя ложь.

– У меня нет от тебя секретов, – говорю я и, чтобы сменить скользкую тему, предлагаю: – Хватит уже чесать языками. Давай лучше почитаем!

… января 1957 г

Вечер отдыха в сельхозинституте мне понравился. Когда объявили белый танец, Валя тут же пригласила какого-то юношу. А через мгновение я потеряла ее из виду – моя подруга растворилась в толпе. Нина тоже не терялась – пошла с кем-то вальсировать, а я постеснялась подойти к какому-нибудь парню и осталась стоять, как пенек посреди леса, растерянно хлопая глазами.

– Вы не хотели бы меня пригласить? – внезапно раздался позади мужской голос.

Рядом со мной стоял высокий и стройный молодой человек. Он так искренне улыбался, что я не выдержала и ответила ему улыбкой.

– Меня зовут Дмитрий, – сказал он.

– Мария, – я протянула ему руку.

Должно быть, он воспринял мой жест как приглашение, и я даже не заметила, как оказалась вместе с ним в центре зала. Танцевал Дмитрий легко и свободно. Это мне понравилось, и до самого конца вечера мы с ним не пропустили ни одного танца. Я узнала, что его фамилия – Гаркавченко, что учится он в художественном училище, а его родной город – в сорока километрах отсюда, и поэтому здесь он живет у тетки, чей дом находится неподалеку от нашего. Я тоже кое-что рассказала о себе. Мы быстро перешли на ты, а время пролетело еще быстрее. Музыку выключили, и танцы закончились.

– Вот так всегда! – сказал Дмитрий. – Такой хороший вечер, приятное знакомство, а они: «Просим покинуть помещение». Это несправедливо!

– Вот уж точно, – засмеялась я, потому что и в самом деле не заметила, сколько прошло времени. Еще танцевать бы и танцевать! Но ничего не поделаешь.

С подругами я встретилась возле аудитории, в которой мы оставили верхнюю одежду. Подергали дверную ручку: заперто. Кто-то пошел искать ключи, а я неожиданно поймала на себе взгляд Дмитрия. Он стоял поодаль, уже одетый, и не сводил с меня глаз. Я смутилась и спряталась за Валю.

– Ты чего такая испуганная? – спросила она. – Тебя этот долговязый обидел?

– Его Дмитрием зовут, – тихонько сказала я. – Нет, мы хорошо провели вечер.

– Расскажешь мне о нем?

– А что тут рассказывать. Потанцевали и все. Да где же эти ключи? Мы на последний автобус не успеем! – сказала я, бросив взгляд на большие часы, висевшие на стене коридора.

– И в самом деле, – встревожилась Валя. – Если через десять минут не будем на остановке – пиши пропало. Сейчас я найду дежурного и все узнаю.

– Интересно, а далеко отсюда до города? – спросила я Валю, но ее уже как ветром сдуло.

– Семь километров, – послышался знакомый голос.

Рядом стоял Дмитрий, комкая в руке шапку.

– Ничего себе! А потом еще тащиться на трамвае и идти пешком. Когда же мы домой попадем?

– Я тебя провожу, – сказал он, не отрывая от меня глаз.

– Я не одна, так что не стоит. Ты еще успеешь на автобус.

– Нет. Я все-таки провожу тебя, – негромко, но настойчиво проговорил Дмитрий.

Я не стала возражать и подумала: если бы мне сказали, что вечер будет продолжаться еще два часа, я бы танцевала без остановки. Но сейчас, еще раз взглянув на часы, я окончательно поняла, что домой добираться придется пешком, и сразу же почувствовала, как гудят ноги от усталости. А тут и Валя вернулась с неутешительными новостями.

– Ребята! – громко сказала она. – Придется подождать полчаса. Дежурный по институту, который закрывал помещения, отпросился домой, потому что простыл, и случайно унес с собой ключи. К счастью, он живет неподалеку, и за ним уже пошли, так что скоро мы вызволим свои пальтишки из плена…

Мы с Дмитрием шли позади всех. Говорили о студенческой жизни, о своих семьях, и даже не заметили, как добрались до конечной остановки трамвая. Дмитрий и тут не захотел ехать домой. В трамвае он сел рядом со мной, а какая-то женщина преклонного возраста, сидевшая напротив, все время на нас внимательно смотрела. Может, вспоминала свою молодость? Или Дмитрий был похож на ее сына, не вернувшегося с фронта? Или просто любовалась нашей молодостью?

– Эй! – Валя дернула меня за рукав. – Не спать! Наша остановка!

Дмитрий проводил нас до ограды нашего дома.

– Ну, вот! – сказала я. – Спасибо за приятный вечер. До свидания!

– Может, еще немного погуляем? – спросил он, беря меня за руку.

– Нет, уже поздно, и я устала.

– Не хочешь завтра сходить со мной в кино?

Я заколебалась. Мне следовало сразу сказать, что я жду из армии своего парня. Но не сейчас же говорить об этом, когда нос отмерзает? К тому же меня никто никогда не приглашал в кино.

– Хорошо, – ответила я.

– Тогда до завтра.

– До завтра.

… января 1957 г

Уже в который раз я смотрю фильм «Карнавальная ночь». Знаю в нем каждое слово, но впервые смотрю на экран вместе с парнем, который пригласил меня и купил мне билет. С нами не было моих подруг, и мы сидели вдвоем. Дмитрий предложил поехать в центр города, где недавно открылся новый кинотеатр, но я отказалась. Однажды мы с Валей зашли туда, но, узнав, что билет стоит целых пятьдесят копеек, передумали.

Я знала, что Дмитрий такой же студент, как и мы, и не хотела, чтобы он тратился. Поэтому мы отправились в ближайший кинотеатр, куда я обычно ходила с девчонками, потому что там билет стоил от десяти до двадцати копеек. Правда, зал был тесный и запущенный, некоторые сиденья были сломаны, и на эти места вообще не продавали билеты. А смешнее всего было то, что посреди белого экрана зияла солидная дыра, потому что ткань там от старости прорвалась. Ее несколько раз пытались зашить, но через некоторое время ткань снова расползалась. Тогда края дыры просто стянули проводом в темной оплетке. И теперь, когда мы с подружками хотели повеселиться, то шли смотреть не фильм, а дыру. Иногда изображения лиц актеров приходились на это место, и было ужасно забавно видеть, как провод торчит у них то изо рта, то из уха.

Сидя рядом с Дмитрием, я старалась не смотреть на эту заплату, чтобы не прыснуть, и все равно не удержалась, когда провод ненароком очутился в ноздре главной героини. Хорошо, что новый знакомый принял мое глуповатое «хи-хи» за реакцию на реплику актрисы.

Мне было приятно, когда в раздевалке Дмитрий заботливо подал мне пальто и помог его надеть. Вроде бы мелочь, а в душе – теплая волна благодарности.

А на улице – настоящий праздник зимы! Пошел крупный снег. Деревья на аллее стали похожи на какие-то сказочные существа, накрытые толстым и пушистым белым одеялом. Оказавшись под фонарем, я подняла голову. Мне почудилось, что не масса хлопьев сыплется с неба, а наоборот – сама земля неторопливо поднимается туда, вверх. И вот я уже сама отрываюсь от земли и лечу в снежную бездну…

– Постой так! Всего минутку, умоляю! – голос Дмитрия вывел меня из задумчивости и вернул на грешную землю.

Он держал в руке тетрадь и карандаш.

– Ты что делаешь? – спросила я, улыбнувшись.

– Вот так! Хорошо! Даже еще лучше… – бормотал Дмитрий, что-то быстро набрасывая в тетради. – Марийка, ну-ка улыбнись еще раз!

– Так что ты делаешь?

– Пытаюсь запечатлеть твой образ на бумаге.

– Зачем?

– Если б ты знала, какая ты сейчас красивая! – сказал он с восторгом. – Хочу запомнить тебя такой на всю жизнь…

– Какой?

– Милой. Улыбающейся. Искренней. Когда-нибудь я напишу с этого эскиза твой портрет.

– И как ты его назовешь?

– «Девушка и зима». Или так: «Девушка-зима». Нет, это не годится. Девушка-зима должна быть холодной, смотреть пренебрежительно, с превосходством, а ты… Ты совсем другая, не такая, как все, – сказал Дмитрий, медленно приближаясь ко мне.

– Да ну тебя! – засмеялась я, схватила пригоршню снега, бросила ему в лицо и пустилась наутек.

– Ну, погоди! – крикнул Дмитрий и погнался за мной.

Мы обсыпали друг друга снегом с ног до головы. Нам было весело оттого, что вечер такой тихий, что снег валит все сильнее, что мы молодые и ничем не связаны между собой. Запыхавшись от беготни, я уселась прямо в сугроб. Он оказался рыхлым, и я провалилась в него чуть не по уши.

– Помоги! Спаси меня из снежного плена! – крикнула я и, смеясь, протянула к нему руки.

– Я всегда буду рядом! – сказал Дмитрий, одним ловким движением освобождая меня из сугроба. В результате я оказалась совсем рядом с ним. – Слышишь, Марийка, – повторил он почти шепотом. – Я всегда буду тебе помогать…

Я поймала его взгляд, полный нежности, и отвела взгляд.

– Ну, тогда помоги мне отряхнуться, – сказала я, делая вид, что ничего не замечаю.

Дмитрий стряхнул перчаткой снег с моей спины, потом с воротника и шапочки. Неожиданно его рука коснулась моей косы, которая падала до талии. Его пальцы медленно прошлись по ней от затылка до самого кончика.

– Какие шелковистые волосы! – с восхищением сказал он.

– Потому что мою их отваром любистка и ромашки, – сказала я и перебросила косу на грудь.

– А глаза! Господи, что за глаза! – пылко проговорил Дмитрий.

– Что?.. Какие глаза? – растерянно переспросила я.

– Большие. Синие. Глубокие.

– Ну и что?

– Обычно у темноволосых глаза карие. А у тебя – синие, как весеннее небо…

– Но сейчас не весна, а зима, – сказала я, осторожно отстраняя Дмитрия. – Я уже замерзла и…

Внезапно он быстро коснулся своими губами моих губ.

– Подожди! – попросил он. – Не уходи! Такой чудесный вечер! Когда еще такой будет?

– Будет! И не один. Не последний день на свете живем, – сказала я, направляясь в сторону дома.

Некоторое время Дмитрий молча шел позади. Потом сказал:

– Мне кажется, я запомню этот вечер на всю жизнь.

– Обычный вечер, – проговорила я, беря Дмитрия под руку. – Правда, на редкость красивый.

– А мне кажется, в нем есть что-то роковое, – тихо, словно про себя, сказал он.

Мы договорились встретиться в следующую субботу, чтобы снова сходить в кино. Когда я вернулась домой, мои подруги крепко спали. Я зажгла настольную лампу. На столе меня ждало письмо от Романа. В нем он кратко рассказывал об армейских буднях. Роман писал по-разному, и его письма не были похожи одно на другое. Одни выглядели как сухой отчет, другие были буквально пропитаны чувствами. Но заканчивались они почти одинаково: «Люблю, целую, верю».

Я достала лист чистой бумаги и конверт, чтобы сразу ответить. Но самые нужные слова будто потерялись в снегу, который беспрерывно сыпался с неба. Я не думала о Дмитрии и не считала себя предательницей. Для меня он был просто хорошим другом. И я была уверена, что наши отношения так и останутся дружескими, даже если Дмитрий смотрит на это иначе.

Все это так. Но почему я не могу написать Роману о нашей дружбе с Дмитрием? Наверно потому, что мужчины воспринимают мир совсем иначе, чем мы, женщины…

… февраля 1957 г

Уже несколько раз мы с Дмитрием ходили в кино. Потом он провожал меня домой. Расстояние, которое можно пройти минут за десять, мы преодолевали за час, а то и два. С ним было интересно говорить, можно было поспорить, обсудить какую-нибудь книгу или фильм. Он много читал и много знал. Дмитрий был старше меня на год, а казался намного мудрее и рассудительнее. Я ловила на себе его теплые взгляды, но делала вид, что ничего не замечаю. Зачем подавать надежду? Но сегодня я потеряла бдительность и оказалась слишком близко к нему. Внезапно он схватил меня за руки.

– И снова эти глаза! – с жаром произнес он. – Какие же они красивые!

– Отпусти, – сказала я, освобождаясь. – У меня самые обычные глаза.

– Нет, Марийка, нет! Ты им цены не знаешь! Они глубокие, искренние. Такие глаза не могут лгать. Порой они у тебя становятся мечтательными. А могут быть и печальными. Тогда хочется сделать что-нибудь такое, чтобы печаль исчезла, и в них снова заплясали веселые искорки. Ради этого я готов на самые сумасшедшие поступки! Да, да! Только ради улыбки на твоем лице! Я хочу, чтобы ты никогда не грустила. Слышишь меня?

Я почувствовала тепло его дыхания, но вовремя опомнилась.

– Марийка, я что-нибудь не то сказал? – спросил он, когда я сделала шаг назад.

– Нет, все в порядке. Ты – добрый, милый, но…

– Я тебя чем-то обидел? – взволнованно спросил он.

– Нет. Но я должна тебе кое-что сказать…

Я замолчала. Мне действительно было жаль расставаться с Дмитрием, но наши отношения уже нельзя было назвать дружескими.

– У меня есть парень. Он сейчас служит в армии.

– Я знаю.

– Откуда?

Я была очень удивлена, потому что считала, что Дмитрий об этом даже не догадывается.

– Это не имеет значения. Но он в армии, а мы здесь. И мы вместе.

– Нет, мы не вместе. Мы всего лишь друзья. И не более.

– Я не знаю твоего жениха, – пылко проговорил Дмитрий, обнимая меня за плечи. – Не знаю, достоин ли он тебя, вернется ли к тебе или приедет уже с молодой женой, как часто случается. К тому же за три года человек может измениться до неузнаваемости. А я все время буду рядом с тобой. Я хочу оберегать тебя, заботиться о тебе, видеть тебя каждый день и час…

– Довольно! – решительно сказала я. – Я обещала Роману дождаться его, и сдержу свое слово. Кроме того, я люблю его…

Я встретилась взглядом с Дмитрием. Сколько же боли было в его глазах! Мне стало не по себе, ведь я не хотела причинять ему боль.

– Извини, – тихо проговорила я. – Мне жаль. И не огорчайся – ты очень хороший и еще встретишь какую-нибудь славную девушку, которая сделает тебя счастливым.

– Нет, это невозможно.

– Почему?

– Потому что я уже встретил ту, о которой мечтал.

– Давай останемся просто друзьями, – предложила я ему.

– И как ты себе это представляешь? Видеть тебя, страдать и знать, что ты – чья-то невеста?

– Извини. Я, кажется, сболтнула глупость… Мне пора, уже поздно.

Мы шли молча. На Дмитрия было страшно смотреть. Он изменился в лице, ссутулился и шел, едва передвигая ноги, как смертник на эшафот. Я заторопилась домой.

– Пока! – сказала я ему у калитки и быстро побежала через двор.

– Марийка! – окликнул он меня. – Подожди!

– Мне пора. Извини.

– Сходим завтра в кино? – услышала я позади.

– Нет! – крикнула я ему уже с крыльца.

… февраля 1957 г

– Валя, это ты рассказала Дмитрию о Романе? – спросила я подругу, когда Нины не было дома.

– Нет. А что?

– Значит, Нина. Ох, и язык же у нее! – раздраженно сказала я.

– Да что случилось-то? – спросила Валя, откладывая учебник в сторону.

Я все выложила Вале.

– Конечно, ты сама должна принять решение, – сказала Валя, выдержав паузу. – А ты уверена, что поступила правильно?

– Да! – не колеблясь, ответила я.

– Может, не стоило спешить? Хорошо подумать, все взвесить, чтобы не ошибиться…

– Я уже давно для себя решила.

– Все люди ошибаются, но иногда бывает и так, что одна ошибка может изменить жизнь. Ты не хочешь повнимательнее присмотреться к Дмитрию? Может, именно он, а не Роман, твоя судьба?

– Все возможно, но ждать я буду Романа. Я ему обещала.

– Если все дело только в обещании…

– Нет. Дело во мне. Я люблю его. Его и только его. Он – моя единственная любовь, – сказала я, чеканя каждое слово.

– А ты не боишься, что Роман вернется, и ваши отношения разладятся, что-то пойдет не так?