Лирика Ахматова Анна
- За недолгий жизни срок,
- Человек бывалый,
- По стране своей дорог
- Сделал я не мало.
- Под ее шатром большим,
- Под широким небом
- Ни один мне край чужим
- И немилым не был.
- Но случилося весной
- Мне проехать мимо
- Маленькой моей, глухой
- Станции родимой.
- И успел услышать я
- В тишине минутной
- Ровный посвист соловья
- За оградкой смутной.
- Он пропел мне свой привет
- Ради встречи редкой,
- Будто здесь шестнадцать лет
- Ждал меня на ветке.
- Счастлив я.
- Отрадно мне
- С мыслью жить любимой,
- Что в родной моей стране
- Есть мой край родимый.
- И еще доволен я, —
- Пусть смешна причина, —
- Что на свете есть моя
- Станция Починок,
- И глубоко сознаю,
- Радуюсь открыто,
- Что ничье в родном краю
- Имя не забыто.
- И хочу трудиться так,
- Жизнью жить такою,
- Чтоб далекий мой земляк
- Мог гордиться мною.
- И встречала бы меня,
- Как родного сына,
- Отдаленная моя
- Станция Починок.
«За распахнутым окном…»
- За распахнутым окном,
- На просторе луга
- Лошадь сытая в ночном
- Отряхнулась глухо.
- Чуял запах я воды
- И остывшей пыли.
- Видел — белые сады
- В темноте светили.
- Слышал, как едва-едва
- Прошумела липа,
- Как внизу росла трава
- Из земли со скрипом.
«Не стареет твоя красота…»
- Не стареет твоя красота,
- Разгорается только сильней.
- Пролетают неслышно над ней,
- Словно легкие птицы, лета.
- Не стареет твоя красота,
- А росла ты на жесткой земле,
- У людей, не в родимой семье,
- На хлебах, на тычках, сирота.
- Не стареет твоя красота,
- И глаза не померкли от слез.
- И копна темно-русых волос
- У тебя тяжела и густа.
- Все ты горькие муки прошла,
- Все ты вынесла беды свои.
- И живешь, и поешь, весела
- От большой, от хорошей любви.
- На своих ты посмотришь ребят,
- Радость матери нежной проста:
- Все в тебя, все красавцы стоят,
- Как один, как орехи с куста.
- Честь великая рядом с тобой
- В поле девушке стать молодой.
- Всюду славят тебя неспроста —
- Не стареет твоя красота.
- Ты идешь по земле молодой —
- Зеленеет трава за тобой.
- По полям, по дорогам идешь —
- Расступается, кланяясь, рожь.
- Молодая береза в лесу
- Поднялась и ровна и бела.
- На твою она глядя красу,
- Горделиво и вольно росла.
- Не стареет твоя красота.
- Слышно ль, женщины в поле поют, —
- Голое памятный все узнают —
- Без него будто песня не та.
- Окна все пооткроют дома,
- Стихнет листьев шумливая дрожь,
- Ты поешь! Потому так поешь,
- Что ты песня сама.
Матери
- И первый шум листвы еще неполной,
- И след зеленый по росе зернистой,
- И одинокий стук валька на речке,
- И грустный запах молодого сена,
- И отголосок поздней бабьей песни,
- И просто небо, голубое небо —
- Мне всякий раз тебя напоминают.
Шофер
- Молодой, веселый, важный
- За рулем шофер сидит,
- И, кого не встретит, каждый
- Обернется, поглядит.
- Едет парень, припорошен
- Пылью многих деревень.
- Путь далекий, день хороший.
- По садам цветет сирень.
- В русской вышитой рубашке
- Проезжает он селом.
- У него сирень в кармашке,
- А еще и на фуражке,
- А еще и за стеклом.
- И девчонка у колодца
- Скромный делает кивок.
- Журавель скрипит и гнется,
- Вода льется на песок.
- Парень плавно, осторожно
- Развернулся у плетня.
- — Разрешите, если можно,
- Напоить у вас коня.
- Та краснеет и смеется,
- Наклонилась над ведром:
- — Почему ж? Вода найдётся,
- С вас и денег не возьмем:
- Где-то виделись, сдается?..
- А вода опять же льется,
- Рассыпаясь серебром.
- Весь — картина,
- Молодчина
- От рубашки до сапог.
- Он, уже садясь в кабину,
- Вдруг берет под козырек.
- На околице воротца
- Открывает сивый дед,
- А девчонка у колодца
- Остается,
- Смотрит вслед:
- Обернется или нет?..
Дорога
- Вдоль дороги, широкой и гладкой,
- Протянувшейся вдаль без конца,
- Молодые, весенней посадки,
- Шелестят на ветру деревца.
- А дорога, сверкая, струится
- Меж столбов, прорываясь вперед,
- От великой советской столицы
- И до самой границы ведет.
- Тени косо бегут за столбами,
- И столбы пропадают вдали.
- Еду вровень с густыми хлебами
- Серединой родимой земли.
- Ветер, пой, ветер, вой на просторе!
- Я дорогою сказочной мчусь.
- Всю от моря тебя и до моря
- Вижу я, узнаю тебя, Русь!
- Русь! Леса твои, степи и воды
- На моем развернулись пути.
- Города, рудники и заводы
- И селенья — рукой обвести.
- Замелькал перелесок знакомый,
- Где-то здесь, где-то здесь в стороне
- Я бы крышу родимого дома
- Увидал. Или кажется мне?
- Где-то близко у этой дороги —
- Только не было вовсе дорог —
- Я таскался за стадом убогим,
- Босоногий, худой паренек.
- Детство бедное. Хутор далекий.
- Ястреб медленно в небе кружит.
- Где-то здесь, на горе невысокой,
- Дед Гордей под сосенкой лежит…
- Рвется ветер, стекло прогибая,
- Чуть столбы поспевают за мной.
- Паровоз через мост пробегает
- Высоко над моей головой.
- По дороге, зеркально блестящей,
- Мимо отчего еду крыльца.
- Сквозь тоннель пролетаю гудящий,
- Освещенный, как зала дворца.
- И пройдут еще годы и годы,
- Будет также он ровно гудеть.
- Мой потомок на эти же своды
- С уважением будет глядеть.
- И дорога, что смело и прямо
- Пролегла в героический срок,
- Так и будет одною из самых
- На земле величайших дорог.
- Все, что мы возведем, что проложим, —
- Все столетиям славу несет…
- Дед, совсем ты немного не дожил,
- Чтоб века пережить наперед.
В поселке
- Косые тени от столбов
- Ложатся край дороги.
- Повеет запахом хлебов —
- И вечер на пороге.
- И близок, будто на воде,
- В полях негромкий говор.
- И радио, не видно где,
- Поет в тиши садовой.
- А под горой течет река,
- Чуть шевеля осокой,
- Издалека-издалека
- В другой конец далекий.
- По окнам, вспыхивает свет.
- Час мирный. Славный вечер.
- Но многих нынче дома нет,
- Они живут далече.
- Кто вышел в море с кораблем,
- Кто реет в небе птицей,
- Кто инженер, кто агроном,
- Кто воин на границе.
- По всем путям своей страны,
- Вдоль городов и пашен,
- Идут крестьянские сыны,
- Идут ребята наши.
- А в их родном поселке — тишь
- И ровный свет из окон.
- И ты одна в саду сидишь,
- Задумалась глубоко.
- Быть может, не привез письма
- Грузовичок почтовый.
- А может, ты уже сама
- В далекий путь готова.
- И смотришь ты на дом, на свет,
- На тени у колодца —
- На все, что, может, много лет
- Видать во сне придется…
На свадьбе
- Три года парень к ней ходил,
- Три года был влюблен,
- Из-за нее гармонь купил,
- Стал гармонистом он.
- Он гармонистом славным был,
- И то всего чудней,
- Что он три года к ней ходил,
- Женился ж я на ней.
- Как долг велит, с округи всей
- К торжественному дню
- Созвал я всех своих друзей
- И всю свою родню.
- Все пьют за нас, за молодых,
- Гулянью нет конца.
- Две легковых, три грузовых
- Машины у крыльца.
- Но вот прервался шум и звон,
- Мелькнула тень в окне,
- Открылась дверь — и входит он.
- С гармонью на ремне.
- Гармонь поставил у окна,
- За стол с гостями сел,
- И налил я ему вина
- И разом налил всем.
- И, подняв чарку, он сказал,
- Совсем смутив иных:
- — Я поднимаю свой бокал
- За наших молодых…
- И снова все пошло смелей,
- Но я за ним смотрю.
- Он говорит: — Еще налей.
- — Не стоит, — говорю, —
- Спешить не надо. Будешь пьян
- И весь испортишь бал.
- А лучше взял бы свой баян
- Да что-нибудь сыграл.
- Он заиграл. И ноги вдруг
- Заныли у гостей.
- И все, чтоб шире сделать круг,
- Посдвинулись тесней.
- Забыто все, что есть в дому,
- Что было на столе,
- И обернулись все к нему,
- Невеста в том числе.
- Кидает пальцы сверху вниз
- С небрежностью лихой.
- Смотрите, дескать, гармонист
- Я все же неплохой…
- Пустует круг. Стоит народ.
- Поют, зовут меха.
- Стоит народ. Чего-то ждет,
- Глядит на жениха.
- Стоят, глядят мои друзья,
- Невеста, теща, мать.
- И вижу я, что мне нельзя
- Не выйти, не сплясать.
- В чем дело, — думаю. Иду, —
- Не гордый человек.
- Поправил пояс на ходу
- И дробью взял разбег.
- И завязался добрый спор,
- Сразились наравне:
- Он гармонист, а я танцор, —
- И свадьба в стороне.
- — Давай бодрей, бодрей, — кричу,
- Стучу ногами в такт.
- А сам как будто я шучу,
- Как будто только так.
- А сам, хотя навеселе,
- Веду свой строгий счет,
- Звенит посуда на столе,
- Народ в ладони бьет.
- Кругом народ. Кругом родня —
- Стоят, не сводят глаз.
- Кто за него, кто за меня,
- А в общем — все за нас.
- И все один — и те, и те —
- Выносят приговор,
- Что гармонист на высоте,
- На уровне танцор.
- И, утирая честный пот,
- Я на кругу стою,
- И он мне руку подает,
- А я ему свою.
- И нет претензий никаких
- У нас ни у кого.
- Невеста потчует двоих,
- А любит одного.
Ивушка
- Умер Ивушка-печник,
- Крепкий был еще старик…
- Вечно трубочкой дымил он,
- Говорун и весельчак.
- Пить и есть не так любил он,
- Как любил курить табак.
- И махоркою добротной
- Угощал меня охотно.
- — На-ко, — просит, — удружи,
- Закури, не откажи.
- Закури-ка моего,
- Мой не хуже твоего.
- При каждом угощенье
- Мог любому подарить
- Столько ласки и почтенья,
- Что нельзя не закурить.
- Умер Ива, балагур,
- Знаменитый табакур.
- Правда ль, нет — слова такие
- Перед смертью говорил:
- Мол, прощайте, дорогие,
- Дескать, хватит, покурил…
- Будто тем одним и славен,
- Будто, прожив столько лет,
- По себе печник оставил
- Только трубку да кисет.
- Нет, недаром прожил Ива,
- И не все курил табак,
- Только скромно, не хвастливо
- Жил печник и помер так.
- Золотые были руки,
- Мастер честью дорожил.
- Сколько есть печей в округе —
- Это Ивушка сложил.
- И с ухваткою привычной,
- Затопив на пробу печь,
- Он к хозяевам обычно
- Обращал
- Такую речь:
- — Ну, топите, хлеб пеките,
- Дружно, весело живите.
- А за печку мой ответ:
- Без ремонта двадцать лет.
- На полях трудитесь честно,
- За столом садитесь тесно.
- А за печку мой ответ:
- Без ремонта двадцать лет.
- Жизнью полной, доброй славой
- Славьтесь вы на всю державу.
- А за печку мой ответ:
- Без ремонта двадцать лет.
- И на каждой печке новой,
- Ровно выложив чело,
- Выводил старик бедовый
- Год и месяц, и число.
- И никто не ждал, не думал…
- Взял старик да вдруг и умер,
- Умер Ива, балагур,
- Знаменитый табакур.
- Умер скромно, торопливо.
- Так и кажется теперь,
- Что, как был, остался Ива,
- Только вышел он за дверь.
- Люди Иву поминают,
- Люди часто повторяют:
- Закури-ка моего,
- Мой не хуже твоего.
- А морозными утрами
- Над веселыми дворами
- Дым за дымом тянет ввысь.
- Снег блестит все злей и ярче,
- Печки топятся пожарче,
- И идет как надо жизнь.
Сельское утро
- Звон из кузницы несется,
- Звон по улице идет.
- Отдается у колодца,
- У заборов, у ворот.
- Дружный, утренний, здоровый
- звон по улице идет.
- Звонко стукнула подкова,
- Под подковой хрустнул лед;
- Подо льдом ручей забулькал,
- Зазвенело все кругом;
- Тонко дзинькнула сосулька,
- Разбиваясь под окном.
- Молоко звонит в посуду,
- Бьет рогами в стену скот, —
- Звон несется отовсюду —
- Наковальня тон дает.
За тысячу верст
- За тысячу верст
- От родимого дома
- Вдруг ветер повеет
- Знакомо-знакомо…
- За тысячу верст
- От родного порога
- Проселочной, белой
- Запахнет дорогой;
- Ольховой, лозовой
- Листвой запыленной,
- Запаханным паром,
- Отавой зеленой;
- Картофельным цветом,
- Желтеющим льном
- И теплым зерном
- На току земляном;
- И сеном, и старою
- Крышей сарая…
- За тысячу верст
- От отцовского края…
- За тысячу верст
- В стороне приднепровской —
- Нежаркое солнце
- Поры августовской.
- Плывут паутины
- Над сонным жнивьем,
- Краснеют рябины
- Под каждым окном
- Хрипят по утрам
- Петушки молодые,
- Дожди налегке
- Выпадают грибные.
- Поют трактористы,
- На зябь выезжая,
- Готовятся свадьбы
- Ко Дню урожая.
- Страда отошла,
- И земля поостыла.
- И веники вяжет
- Мой старый Данила.
- Он прутик до прутика
- Ровно кладет:
- Полдня провозиться,
- А париться — год!
- Привет мой сыновний
- Далекому краю.
- Поклон мой, Данила,
- Тебе посылаю.
- И всем старикам
- Богатырской породы
- Поклон-пожеланье
- На долгие годы.
- Живите, красуйтесь,
- И будьте здоровы —
- От веников новых
- До веников новых.
- Поклон чудакам,
- Балагурам непраздным,
- Любителям песен
- Старинных и разных.
- Любителям выпить
- С охоты — не с горя,
- Рассказчикам всяческих
- Славных историй…
- Поклон землякам —
- Мастерам, мастерицам,
- Чья слава большая
- Дошла до столицы.
- Поклон одногодкам,
- С кем бегал когда-то:
- Девчонкам, ребятам —
- Замужним, женатым.
- Поклон мой лесам,
- И долинам, и водам,
- Местам незабвенным,
- Откуда я родом,
- Где жизнь начиналась,
- Береза цвела,
- Где самая первая
- Юность прошла…
- Родная страна!
- Признаю, понимаю:
- Есть много других,
- Кроме этого края.
- И он для меня
- На равнине твоей
- Не хуже, не лучше,
- А только милей.
- И шумы лесные,
- И говоры птичьи,
- И бедной природы
- Простое обличье;
- И стежки, где в поле
- Босой я ходил
- С пастушеским ветром
- Один на один;
- И песни, и сказки,
- Что слышал от деда,
- И все, что я видел,
- Что рано изведал, —
- Я в памяти все
- Берегу, не теряя,
- За тысячу верст
- От родимого края.
- За тысячу верст
- От любимого края
- Я все мои думы
- Ему поверяю.
- Я шлю ему свой
- Благодарный привет,
- Загорьевский парень,
- Советский поэт.
«Рожь, рожь… Дорога полевая…»
- Рожь, рожь… Дорога полевая
- Ведет неведомо куда.
- Над полем низко провисая,
- Лениво стонут провода.
- Рожь, рожь — до свода голубого,
- Чуть видишь где-нибудь вдали,
- Ныряет шапка верхового,
- Грузовичок плывет в пыли.
- Рожь уходилась. Близки сроки,
- Отяжелела и на край
- Всем полем подалась к дороге,
- Нависнула — хоть подпирай.
- Знать, колос, туго начиненный,
- Четырехгранный, золотой,
- Устал держать пуды, вагоны,
- Составы хлеба над землей.
«День пригреет — возле дома…»
День пригреет — возле дома
Пахнет позднею травой,
Яровой, сухой соломой
И картофельной ботвой.
И хотя земля устала,
Все еще добра, тепла:
Лен разостланный отава
У краев приподняла.
Но уже темнеют реки,
Тянет кверху дым костра.
Отошли грибы, орехи.
Смотришь, утром со двора
Скот не вышел. В поле пусто.
Белый утренник зернист.
И свежо, морозно, вкусно
Заскрипел капустный лист.
И за криком журавлиным,
Завершая хлебный год,
На ремонт идут машины,
В колеях ломая лед.
Борис Корнилов
«Большая весна наступает с полей…»
- Большая весна наступает с полей,
- с лугов, от восточного лога, —
- рыдая, летят косяки журавлей,
- вонючая стынет берлога.
- Мальчишки поют и не верят слезам,
- Девчонки не знают покоя,
- а ты поднимаешь к раскосым глазам
- двустволку центрального боя.
- Весна наступает — погибель твоя,
- идет за тобой по оврагу, —
- ты носишь четырнадцать фунтов ружья,
- табак, патронташ и баклагу.
- Ты по лесу ходишь, и луны горят,
- ты видишь на небе зарницу;
- она вылетает — ружейный заряд, —
- слепя перелетную птицу.
- И белый, как туча, бросается дым
- в болото прыжком торопливым,
- что залито легким, родным, золотым
- травы небывалым отливом.
- И все для тебя — и восход голубой,
- и мясо прекрасное хлеба, —
- ты спишь одинок, и стоит над тобой,
- прострелено звездами, небо.
- Тоска по безлюдью темна и остра,
- она пропадет, увядая,
- коль кружатся желтые перья костра,
- и песня вдали молодая.
- Я песню такую сейчас украду
- и гряну пронзительно, люто —
- я славлю тебя, задыхаясь в бреду,
- весна без любви и уюта!
«Тосковать о прожитом излишне…»
- Тосковать о прожитом излишне,
- но печально вспоминаю сад, —
- там теперь, наверное, на вишне
- небольшие ягоды висят.
- Медленно жирея и сгорая,
- рыхлые качаются плоды,
- молодые,
- полные до края
- сладковатой и сырой воды.
- Их по мере надобности снимут
- на варенье и на пастилу.
- Дальше — больше,
- как диктует климат,
- осень пронесется по селу.
- Мертвенна,
- облезла
- и тягуча —
- что такое осень для меня?
- Это преимущественно — туча
- без любви,
- без грома,
- без огня.
- Вот она, —
- подвешена на звездах,
- гнет необходимое свое,
- и набитый изморозью воздух
- отравляет наше бытие.
- Жители!
- Спасайте ваши души,
- заползайте в комнатный уют, —
- скоро монотонно
- прямо в уши
- голубые стекла запоют.
- Но, кичась непревзойденной силой,
- я шагаю в тягостную тьму,
- попрощаться с яблоней, как с милой
- молодому сердцу моему.
- Встану рядом,
- от тебя ошую[12],
- ты, пустыми сучьями стуча,
- чувствуя печаль мою большую,
- моего касаешься плеча.
- Дождевых очищенных миндалин
- падает несметное число…
- Я пока еще сентиментален,
- оптимистам липовым назло.
Песня о встречном
- Нас утро встречает прохладой,
- Нас ветром встречает река.
- Кудрявая, что ж ты не рада
- Веселому пенью гудка?
- Не спи, вставай, кудрявая!
- В цехах звеня,
- Страна встает со славою
- На встречу дня.
- И радость поет, не скончая,
- И песня навстречу идет,
- И люди смеются встречая,
- И встречное солнце встает.
- Горячее и бравое,
- Бодрит меня.
- Страна встает со славою
- На встречу дня.
- Бригада нас встретит работой,
- И ты улыбнешься друзьям,
- С которыми труд, и забота,
- И встречный, и жизнь — пополам.
- За Нарвскою заставою,
- В громах, в огнях,
- Страна встает со славою
- На встречу дня.
- И с ней до победного края
- Ты, молодость наша, пройдешь,
- Покуда не выйдет вторая
- Навстречу тебе молодежь.
- И в жизнь вбежит оравою,
- Отцов сменя.
- Страна встает со славою
- На встречу дня.
- …И радость никак не запрятать,
- Когда барабанщики бьют:
- За нами идут октябрята,
- Картавые песни поют.
- Отважные, картавые,
- Идут, звеня.
- Страна встает со славою
- На встречу дня!
- Такою прекрасною речью
- О правде своей заяви.
- Мы жизни выходим навстречу,
- Навстречу труду и любви!
- Любить грешно ль, кудрявая,
- Когда, звеня,
- Страна встает со славою
- На встречу дня.
«В Нижнем Новгороде с откоса…»
- В Нижнем Новгороде с откоса
- чайки падают на пески,
- все девчонки гуляют без спроса
- и совсем пропадают с тоски.
- Пахнет липой, сиренью и мятой,
- небывалый слепит колорит,
- парни ходят —
- картуз помятый,
- папироска во рту горит.
- Вот повеяло песней далекой,
- ненадолго почудилось всем,
- что увидят глаза с поволокой,
- позабытые всеми совсем.
- Эти вовсе без края просторы,
- где горит палисадник любой,
- Нижний Новгород,
- Дятловы горы,
- ночью сумрак чуть-чуть голубой.
- Влажным ветром пахнуло немного,
- легким дымом,
- травою сырой,
- снова Волга идет, как дорога,
- вся покачиваясь под[13] горой.
- Снова, тронутый радостью долгой,
- я пою, что спокойствие — прах,
- что высокие звезды над Волгой
- тоже гаснут на первых порах.
- Что напрасно, забытая рано,
- хороша, молода, весела,
- как в несбыточной песне, Татьяна
- в Нижнем Новгороде жила.
- Вот опять на песках, на паромах
- ночь огромная залегла,
- дует запахом чахлых черемух,
- налетающим из-за угла,
- тянет дождиком,
- рваною тучей
- обволакивает зарю, —
- я с тобою на всякий случай
- ровным голосом говорю.
- Наши разные разговоры,
- наши песенки вперебой.
- Нижний Новгород,
- Дятловы горы,
- ночью сумрак чуть-чуть голубой.
Спасение
- Пусть по земле летит гроза оваций,
- Салют орудий тридцатитройной —
- нам нашею страною любоваться,
- как самой лучшей
- нашею страной.
- Она повсюду —
- и в горах и в селах —
- работу повседневную несет,
- и лучших в мире —
- храбрых и веселых —
- она спасла, спасала и спасет.
- И дальше в путь, невиданная снова,
- а мы стеной, приветствуя, встаем, —
- «Челюскина» команду,
- Димитрова,
- спасителей фамилии поем.
- Я песню нашу лирикою трону,
- чтоб хороша была со всех сторон,
- а поезд приближается к перрону,
- и к поезду подвинулся перрон.
- Они пойдут из поезда,
- и синий
- за ними холод —
- звездный, ледяной,
- тяжелый сумрак
- и прозрачный иней
- всю землю покрывает сединой.
- На них глядит остеклянелым глазом
- огромная Медведица с высот,
- бедой и льдами окружила разом
- И к Северному полюсу несет.
- А пароход измят, разбит, расколот,
- покоится и стынет подо льдом —
- медведи,
- звезды острые
- и холод
- кругом, подогреваемый трудом.
- Морями льдина белая омыта,
- и никакая сила не спасет
- и никогда…
- На льдине лагерь Шмидта,
- и к Северному полюсу несет.
- А в лагере и женщины и дети,
- медведи,
- звезды острые,
- беда,
- и обдувает ужасом на свете
- спокойные жилые города.
- Но есть Союз,
- нет выхода иного, —
- а ночью льдина катится ядром,
- наутро снова,
- выходите снова
- наутро —
- расчищать аэродром.
- А ночью стынут ледяные горы,
- а звезды омертвели и тихи.
- В палатках молодые разговоры,
- и Пушкина скандируют стихи.
- Века прославят
- льдами занесенных
- и снова воскрешенных на земле.
- Спасителей прославят
- и спасенных
- пылающие звезды на Кремле.
- Мы их встречаем песней и салютом,
- пустая льдина к северу плывет,
- и только кто-то
- в озлобленье лютом
- последний свой готовит перелет.
- Мы хорошо работаем и дышим,
- Как говорится, пяди не хотим,
- но если мы увидим и услышим,
- то мы тогда навстречу полетим.
- Ты, враг, тоску предсмертную изведай,
- мы полетим по верному пути,
- чтобы опять — товарищи с победой,
- чтобы опять товарища спасти.
Соловьиха
- У меня к тебе дело такого рода,
- что уйдет на разговоры вечер весь, —
- затвори свои тесовые ворота
- и плотней холстиной окна занавесь.
- Чтобы шли подруги мимо, парни мимо
- И гадали бы и пели бы скорбя:
- Что не вышла под окошко, Серафима?
- Серафима, больно скучно без тебя…
- Чтобы самый ни на есть раскучерявый,
- рвя по вороту рубахи алый шелк,
- по селу Ивано-Марьино с оравой
- мимо окон под гармонику прошел.
- Он все тенором, все тенором, со злобой
- запевал — рука протянута к ножу:
- — Ты забудь меня, красавица,
- попробуй…
- Я тебе тогда такое покажу…
- Если любишь хоть всего наполовину,
- подожду тебя у крайнего окна,
- постелю тебе пиджак на луговину
- довоенного и тонкого сукна.
- А земля дышала, грузная от жиру,
- и от омута Соминого левей
- соловьи сидели молча по ранжиру,
- так что справа самый старый соловей.
- Перед ним вода — зеленая, живая,
- мимо заводей несется напролом —
- он качается на ветке, прикрывая
- соловьиху годовалую крылом.
- И трава грозой весеннею измята,
- дышит грузная и теплая земля,
- голубые ходят в омуте сомята,
- пол-аршинными усами шевеля.
- А пиявки, раки ползают по илу,
- много ужаса вода в себе таит —
- щука — младшая сестрица крокодилу —
- неживая возле берега стоит…
- Соловьиха в тишине большой и душной…
- Вдруг ударил золотистый вдалеке,
- видно, злой, и молодой, и непослушный,
- ей запел на соловьином языке:
- — По лесам,
- на пустырях
- и на равнинах
- не найти тебе прекраснее дружка —
- принесу тебе яичек муравьиных,
- нащиплю в постель я пуху из брюшка.
- Мы постелем наше ложе над водою,
- где шиповники все в розанах стоят,
- мы помчимся над грозою, над бедою
- и народим два десятка соловьят.
- Не тебе прожить, без радости старея,
- ты, залетная, ни разу не цвела,
- вылетай же, молодая, поскорее
- из-под старого и жесткого крыла.
- И молчит она,
- все в мире забывая, —
- я за песней, как за гибелью, слежу…
- Шаль накинута на плечи пуховая…
- — Ты куда же, Серафима?
- — Ухожу, —
- Кисти шали, словно перышки, расправя,
- влюблена она,
- красива,
- не хитра —
- улетела.
- Я держать ее не в праве —
- просижу я возле дома до утра.
- Подожду, когда заря сверкнет по стеклам,
- золотая сгаснет песня соловья —
- пусть придет она домой
- с красивым,
- с теплым —
- меркнут глаз его татарских лезвия.
- От нее и от него
- пахнуло мятой,
- он прощается у крайнего окна,
- и намок в росе
- пиджак его измятый
- довоенного и тонкого сукна.
«Знакомят молодых и незнакомых…»
- Знакомят молодых и незнакомых
- в такую злую полночь соловьи,
- и вот опять секретари в райкомах
- поют переживания свои.
- А под окном щебечут клен и ясень,
- не понимающие директив,
- и в легкий ветер, что проходит ясен,
- с гитарами кидается актив.
- И девушку с косой тяжелой, русской
- (а я за неразумную боюсь)
- прельщают обстоятельной нагрузкой,
- любовью, вовлечением в союз.
- Она уходит с пионервожатым
- на озеро — и песня перед ней…
- Над озером склонясь, как над ушатом,
- они глядят на пестрых окуней.
- Как тесен мир.
- Два с половиной метра
- прекрасного прибрежного песка,
- да птица серая,
- да посвист ветра,
- да гнусная козявка у виска.
- О чем же думать в полночь?
- О потомках?
- О золоте?
- О ломоте спинной?
- И песня задыхается о том, как
- забавно под серебряной луной…
- Под серебряной луной,
- в голубом садочке,
- над серебряной волной,
- на златом песочке
- мы радуемся — мальчики — и плачем,
- плывет любовь, воды не замутив,
- но все-таки мы кое-что да значим,
- секретари райкомов и актив.
- Я буду жить до старости, до славы
- и петь переживания свои,
- как соловьи щебечут, многоглавы,
- многоязыки, свищут соловьи.
Открытие лета
- Часу в седьмом утра, зевая,
- спросонья подойду к окну —
- сегодня середина мая,
- я в лето окна распахну.
- Особенно мне ветер дорог,
- он раньше встал на полчаса
- и с хлопаньем оконных створок
- и занавеской занялся.
- Он от Елагина, от парка,
- где весла гнутся от воды,
- где лето надышало жарко
- в деревья,
- в песню
- и пруды,
- в песок, раскиданный по пляжу,
- в гирлянд затейливую пряжу,
- в желающие цвесть сады…
- Оно приносит населенью
- зеленые свои дары,
- насквозь пропахшее сиренью,
- сиреневое от жары,
- и приглашает птичьим свистом
- в огромные свои сады,
- все в новом,
- ситцевом
- и чистом
- и голубое от воды,
- все золотое,
- расписное,
- большое,
- легкое,
- лесное,
- на гичке острой,
- на траве,
- на сквозняке,
- на светлом зное
- и в поднебесной синеве.
- Я ошалел от гама, свиста
- и песни, рвущейся к окну, —
- рубаху тонкого батиста
- сегодня я не застегну.
- Весь в легком, словно в паутинах,
- туда, где ветер над рекой, —
- я парусиновый ботинок
- шнурую быстрою рукой,
- туда, где зеленеет заросль,
- где полводы срезает парус,
- где две беды,
- как полбеды,
- где лето кинулось в сады.
- Я позвоню своей дивчине
- 4—20–22,
- по вышесказанной причине
- скорей
- туда,
- на Острова.
- Вы понимаете? Природа,
- уединенье в глубь аллей —
- мои четыре бутерброда
- ей слаще всяких шницелей.
- Мне по-особенному дорог,
- дороже всяческих наград
- мой расписной,
- зеленый город,
- в газонах, в песнях
- Ленинград.
- Я в нем живу,
- пою,
- ликую,
- люблю
- и радуюсь цветам,
- и я его ни за какую
- не променяю,
- не отдам.
Мечта
- Набитый тьмою, притаился омут,
- разлегся ямой на моем пути.
- Деревья наряжаются и стонут,
- и силятся куда-нибудь уйти.
- Не вижу дня,
- не слышу песен прежних.
- Огромна полночь, как вода, густа.
- Поблизости ударит о валежник,
- как по льду проскользнувшая звезда.
- Мне страшно в этом логове природы —
- висит сосны тяжелая клешня.
- Меня, как зверя, окружают воды —
- там щуки ударяются плашмя,
- подскакивая к небу.
- Воздух черен,
- а по небу, где бурю пронесло,
- рассеяно горячих, легких зерен
- уму непостижимое число.
- Но мне покой в любую полночь дорог, —
- он снизойдет, огромный и густой,
- и, золотой облюбовав пригорок,
- я топором ломаю сухостой.
- Я подомну сыреющие травы,
- я разведу сияние костра —
- едучий дым махорочной отравы,
- сырая дрожь — предчувствие утра —
- и не заснуть.
- Кукушка куковала
- позавчера мне семьдесят годов,
- чтобы мое веселье побывало
- и погуляло в сотне городов,
- чтобы прошел я, все запоминая,
- чтоб чистил в кавалерии коня,
- чтоб девушка, какая-то иная,
- не русская,
- любила бы меня.
- Она, быть может, будет косоглаза,
- и некрасива, может быть она.
- Пролезет в сердце гулкое, пролаза,
- и там начнет хозяйничать одна.
- Деревья ходят парами со стуком,
- летит вода, рождаются года, —
- мы сына назовем гортанным звуком,
- высоким именем: Карабада.
- «Ты покачай Карабаду,
- баюкай,
- чтоб не озяб, подвинь его к огню».
- С какой тоской
- и с радостью,
- и мукой
- Карабаде я песню сочиню!
- Пройдут его мальчишеские годы,
- а он ее запомнит, как одну,
- про разные явления природы,
- про лошадей,
- про саблю,
- про войну,
- про заячью охоту,
- про осину,
- про девушку не русскую лицом,
- и никогда не стыдно будет сыну
- за песню, сочиненную отцом…
- Но мне — пора.
- В болоте кряковая
- свой выводок пушистый повела.
- До вечера мечтанья забывая,
- патроны в оба двигаю ствола.
- Еще темно,
- но лес уже звучащим
- тяжелым телом движется вдали,
- и птицы просыпаются по чащам,
- и девушки по ягоды пошли.
Со съезда писателей
- Это рушится песен лава,
- как вода, горяча, жива:
- наша молодость,
- наша слава,
- все наречия и слова.
- И бараньи плывут папахи,
- прихотливы и велики,
- шелком вышитые рубахи
- и английские пиджаки.
- Самой красочной песни — длинной
- путь-дорогой, строфа, беги.
- Так же мягко идут козлиной
- тонкой кожицы сапоги.
- Горным ветром на нас подуло,
- в облаках моя голова —
- заунывные из аула
- закружили меня слова.
- Здесь, товарищи, без обмана,
- песня славная глубока —
- я приветствую Сулеймана,
- дагестанского старика.
- Мы гордимся такой нагрузкой —
- замечателен песен груз —
- и таджик, и грузин, и русский,
- и татарин, и белорус.
- Мы не сложим такого груза
- на прекрасном пути своем —
- мы, поэты всего Союза,
- собираемся и поем.
- О горах, уходящих в небо,
- о морях молодого хлеба,
- об Украине и Сибири,
- о шиповнике над водой,
- о стране — самой лучшей в мире,
- самой вечной и молодой.
- Эту песню залетную птичью
- мы на сотни поем голосов,
- похваляясь пушниной и дичью
- всех опушек, болот и лесов,
- лососиной,
- охотой лосиной,
- поговоркою областной,
- похваляясь
- березой,
- осиной,
- краснораменскою сосной.
- Мы любуемся всем —
- пилотом,
- побежденным смертельным льдом,
- стратостатами,
- Красным Флотом,
- обороною
- и трудом.
- Нашей Родины степи, склоны
- мы, как песню, берем на щит.
- Пушкин смотрит на нас с колонны,
- улыбается и молчит.
- Все прекраснее и чудесней
- этот славный для нас старик,
- и его поминает песней
- всякий сущий у нас язык.
Вечер
- Гуси-лебеди пролетели,
- чуть касаясь крылом воды,
- плакать девушки захотели
- от неясной еще беды.
- Прочитай мне стихотворенье
- как у нас вечера свежи,
- к чаю яблочного варенья
- мне на блюдечко положи.
- Отчаевничали, отгуляли,
- не пора ли, родная, спать, —
- спят ромашки на одеяле,
- просыпаются ровно в пять.
- Вечер тонкий и комариный,
- погляди, какой расписной,
- завтра надо бы за малиной,
- за пахучею,
- за лесной.
- Погуляем еще немного,
- как у нас вечера свежи!
- Покажи мне за ради бога,
- где же Керженская дорога,
- обязательно покажи.
- Постоим под синей звездою.
- День ушел со своей маетой.
- Я скажу, что тебя не стою,
- что тебя называл не той.
- Я свою называю куклой —
- брови выщипаны у ней,
- губы крашены спелой клюквой,
- а глаза синевы синей.
- А душа — я души не знаю.
- Плечи теплые хороши.
- Земляника моя лесная,
- я не знаю ее души.
- Вот уеду. Святое слово,
- не волнуясь и не любя,
- от Ростова до Бологого
- буду я вспоминать тебя.
- Золотое твое варенье,
- кошку рыжую на печи,
- птицу синего оперенья,
- запевающую в ночи.
Прощание
- На краю села большого —
- пятистенная изба…
- Выйди, Катя Ромашова, —
- золотистая судьба.
- Косы русы,
- кольца,
- бусы,
- сарафан и рукава,
- и пройдет, как солнце в осень,
- мимо песен, мимо сосен, —
- поглядите — какова.
- У зеленого причала
- всех красивее была, —
- сто гармоник закричало,
- сто девчонок закричало,
- сто девчонок замолчало —
- это Катя подошла.
- Пальцы в кольцах, тело бело,
- кровь горячая весной,
- подошла она, пропела:
- — Мир компании честной.
- Холостых трясет
- и вдовых,
- соловьи молчат в лесу,
- полкило конфет медовых
- я Катюше поднесу.
- — До свидания, — скажу, —
- я далеко ухожу…
- Я скажу, тая тревогу:
- — Отгуляли у реки,
- мне на дальнюю дорогу
- ты оладий напеки.
- Провожаешь холостого,
- горя не было и нет,
- я из города Ростова
- напишу тебе привет.
- Опишу красивым словом,
- что разлуке нашей год,
- что над городом Ростовом
- пролетает самолет.
- Я пою разлуке песни,
- я лечу, лечу, лечу,
- я летаю в поднебесье —
- петли мертвые кручу.
- И увижу, пролетая,
- в светло-розовом луче:
- птица — лента золотая —
- на твоем сидит плече.
- По одной тебе тоскую,
- не забудь меня — молю,
- молодую,
- городскую,
- никогда не полюблю…
- И у вечера большого,
- как черемуха встает,
- плачет Катя Ромашова,
- Катя песен не поет.
- Провожу ее до дому,
- сдам другому, молодому.
- — До свидания, — скажу, —
- я далеко ухожу…
- Передай поклоны маме,
- попрощайся из окна…
- Вся изба в зеленой раме,
- вся сосновая она,
- петухами и цветами
- разукрашена изба,
- колосками,
- васильками, —
- сколь искусная резьба!
- Молодая яблонь тает,
- у реки поет народ,
- над избой луна летает,
- Катя плачет у ворот.
Командарм
- Вот глаза закроешь —
- и полвека
- на рысях пройдет передо мной,
- половина жизни человека,
- дымной опаленная войной.
- Вот глаза закроешь только —
- снова
- синих сабель полыхает лед,
- и через Галицию до Львова
- конница республики идет.
- Кони в яблоках и вороные,
- дробь копыт размашистых глуха,
- запевают песню головные,
- все с кубанским выдохом на hа:
- — hады отовсюду, но недаром
- длинных сабель развернулся ряд,
- бурка крыльями над командармом,
- и знамена грозные горят.
- Под Воронежем
- и под Касторной
- все в пороховом дыму серо,
- и разбиты Мамонтов
- и черный
- наголову
- генерал Шкуро.
- Это над лошажьей мордой дикой
- на врага,
- привстав на стремена,
- саблею ударила
- и пикой полстраны,
- коли не вся страна.
- Сколько их сияло,
- сабель острых,
- сколько пик поломано —
- о том
- может помнить Крымский полуостров,
- Украина, и Кубань, и Дон.
- Не забудем, как в бою угарно,
- как ходили красные полки,
- как гуляла сабля командарма —
- продолжение его руки.
- Командарм —
- теперь такое дело —
- свищет ветер саблею кривой,
- пятьдесят сражений пролетело
- над твоею славной головой.
- И опять — под голубою высью
- через горы, степи и леса,
- молодость раскачивая рысью,
- конные уходят корпуса.
- Песня под копытами пылится,
- про тебя дивизия поет —
- хлеборобу ромбы на петлицы
- только революция дает.
- Наша революция,
- что с бою все взяла,
- чей разговор не стих,
- что повсюду и всегда с тобою
- силою луганских мастерских.
- И когда ее опять затронут
- яростным дыханием огня —
- хватит песен, сабель и патронов,
- за тобой мы сядем на коня
- и ударим:
- — С неба полуденного…
- Свистнут пальцы с левого крыла —
- это значит — песня про Буденного
- впереди конармии пошла.
«Под утро подморозило немного…»
- Под утро подморозило немного,
- еще не все проснулись —
- тишина,
- по городу трамвайная дорога
- веселым снегом запорошена.
- Голы сады —
- и вот зимы начало,
- с Балтийского корыта холода,
- и невская
- темнела,
- заскучала,
- забегала
- (не вырваться)
- вода.
- Иду, свищу…
- Мне весело, не тесно.
- Я сызнова люблю тебя, зима,
- и красными на белом повсеместно
- меня в пути приветствуют дома
- плакатами
- и флагами,
- и светом
- меня зима приветствует в пути,
- и над районным Выборгским Советом
- и над заводом имени Марти.
- Зима пришла,
- зима прогнала осень,
- ее приход отпраздновал завод,
- и по Литейному, дом 48,
- где девушка любимая живет.
- Она еще вчера мне показала
- на пламенный и светлый Ленинград,
- на шелковые флаги у вокзала,
- на эти крылья, машущие в лад.
- И глядя на огней огромных пятна,
- на яркое полотнище крыла,
- ее любовь
- и радость
- мне понятна,
- хорошая,
- веселая
- была.
- А снег летел,
- подули ветры хором,
- сдувая копоть дымную и вонь, —
- как не гордиться городом,
- в котором
- всех революций клокотал огонь,
- в котором пели: на себя надейся, —
- в котором на расстрел
- и на штыки
- и шли
- и падали красноармейцы,
- и шли
- и падали большевики.
- В котором мы
- работали и пели
- в метелицу,
- в распутицу,
- в дыму
- и делали по стольку — за недели,
- за месяцы не сделать никому.
- Зима пришла.
- Но что нам страшно, людям,
- в твоих снегах
- и в холоде твоем —
- и мы живем,
- работаем
- и любим,
- горюем,
- радуемся
- и поем.
Чиж
- За садовой глухой оградой
- ты запрятался
- серый чиж…
- Ты хоть песней меня порадуй.
- Почему, дорогой молчишь?
- Вот пришел я с тобой проститься,
- и приветливый
- и земной,
- в легком платье своем из ситца
- как живая передо мной.
- Неужели же все насмарку?..
- Даже в памяти не сбережем…
- Эту девушку
- и товарку
- называли всегда чижом.
- За веселье, что удалось ей…
- Ради молодости земли
- кос ее золотые колосья
- мы от старости берегли.
- Чтобы вроде льняной кудели
- раньше времени не седели,
- вместе с лентою заплелись,
- небывалые, не секлись.
- Помню волос этот покорный,
- мановенье твоей руки,
- как смородины дикой, черной
- наедались мы у реки.
- Только радостная, тускнея,
- в замиранье,
- в морозы,
- в снег
- наша осень ушла, а с нею
- ты куда-то ушла навек.
- Где ты —
- в Киеве?
- Иль в Ростове?
- Ходишь плача или любя?
- Платье ситцевое, простое
- износилось ли у тебя?
- Слезы темные
- в горле комом,
- вижу горести злой оскал…
- Я по нашим местам знакомым,
- как иголку, тебя искал.
- От усталости вяли ноги,
- безразличны кусты, цветы…
- Может быть,
- по другой дороге
- проходила случайно ты?
- Сколько песен от сердца отнял,
- как тебя на свиданье звал!
- Только всю про тебя сегодня
- подноготную разузнал.
- Мне тяжелые, злые были
- рассказали в этом саду,
- как учительницу убили
- в девятьсот тридцатом году.
- Мы нашли их,
- убийц знаменитых,
- то — смутители бедных умов
- и владельцы железом крытых,
- пятистенных
- и в землю врытых,
- и обшитых тесом домов.
- Кто до хрипи кричал на сходах:
- — Это только наше, ничье…
- Их теперь называют вот как,
- злобно,
- с яростью…
- — Кулачье…
- И теперь я наверно знаю —
- Ты лежала в гробу, бела, —
- комсомольская,
- волостная
- вся ячейка за гробом шла.
- Путь до кладбища был недолог,
- но зато до безумья лют —
- из берданок
- и из двустволок
- отдавали тебе салют.
- Я стою на твоей могиле,
- Вспоминаю, во тьме дрожа,
- как чижей мы с тобой любили,
- как любили тебя, чижа.
- Беспримерного счастья ради
- всех девчат твоего села,
- наших девушек в Ленинграде,
- гибель тяжкую приняла.
- Молодая,
- простая,
- знаешь?
- Я скажу тебе, не тая,
- что улыбка у них такая ж,
- как когда-то была твоя.
«Как же так?..»
- Как же так?
- Не любя, не страдая,
- даже слово привета тая,
- ты уходишь, моя молодая,
- золотая когда-то моя…
- Ну, качну головою устало,
- о лице позабуду твоем —
- только песни веселой не стало,
- что запели, пропели вдвоем.
Николай Рыленков
«Концы колышутся кудрей…»
- Концы колышутся кудрей,
- Тебе на щеки тень бросая…
- Сними сандалии скорей
- И по росе ступай босая.
- У придорожного куста
- Садись,
- раздумывай
- и слушай,
- Пока полночная звезда
- Не упадет к нам спелой грушей.
- Ладони легкие сложи,
- В них колос вылущи зажатый,
- Ты видишь — вызревшие ржи
- Отяжелели перед жатвой.
- Мы их выращивали здесь.
- Мы знали радость ожиданья,
- И в каждом стебле этом есть
- Тепло от нашего дыханья.
- С тобою об руку несем
- Мы наше счастье молодое,
- Поговорим же обо всем,
- Как говорить умеют двое.
- Мне стежки будут не легки,
- Когда полюбишь ты другого,
- Но не скажу тебе с тоски
- Я непростительного слова!
- И в час разлуки горевой
- Не задержу твоей руки я,
- Но день за днем перед тобой
- Я буду лучше, чем другие.
- И, может, вспомнишь ты тогда
- На этом поле наши встречи,
- И только вздрогнут
- (ты горда)
- Твои приподнятые плечи.
- Ты только руку мне пожмешь,
- Не скажешь даже ни полслова.
- Но я пойму…
- Созрела рожь.
- Для жатвы поле все готово.
«Над густой березою…»
- Над густой березою,
- За большой дорогою
- Уронила молнию
- Дальняя гроза.
- Тихо косу русую
- Я рукой потрогаю
- Да в твои глубокие
- Загляну глаза.
- Небо подымается,
- Вымытое дочиста,
- Вспыхивает искрами
- Синего огня.
- Притаив дыхание,
- Вслушиваться хочется,
- Как за влагой тянутся
- С хрустом зеленя.
- Будьте, зори, теплыми,
- Будьте, росы, щедрыми, —
- Словно в детстве, рады мы
- Попросить опять, —
- Чтоб хлеба не гнулись бы
- Под сухими ветрами,
- А старались колосом
- До неба достать.
- Не могли загадывать
- Мы с тобою разное,
- Мы всегда сходились тут
- На одном следу.
- И, желаний наших
- Исполненье празднуя,
- Я к тебе, любимая,
- Первый подойду.
- Встретив взгляд твой ласковый,
- Я припомню многое,
- Все, о чем словами
- Рассказать нельзя…
- Над густой березою,
- За большой дорогою
- Молнию последнюю
- Бросила гроза.
«Посмотри: у меня большая ладонь…»
- Посмотри: у меня большая ладонь
- Ты б на ней поместилась вся.
- Пройти через воду и через огонь
- Я мог бы, тебя неся.
- Посадил бы тебя в своем дому,
- А ветер домашний тих.
- Мне силы отпущено одному
- Достаточно на двоих.
- Но разве бы ты позабыла тут,
- Вступая в свои права,
- Как реки шумят, соловьи поют,
- Растет на лугах трава.
- Что землю горячую дождь облил
- И высушили ветра?
- Тебе в эту пору покой не мил,
- И ты уходишь с утра.
- Туда, где, нагруженные зерном,
- Возы на посев ползут,
- Где сразу почувствует агроном
- В руках нестерпимый зуд…
- Мы садим деревья, хлеба растим,
- Исследуем силу почв.
- По теплым лугам, по травам густым
- Проходим, встречая ночь.
- Найдем на стану у костра приют,
- Обветренные до пят.
- Нам реки шумят, соловьи поют
- И грозы глаза слепят.
«Опять роняют пух тяжелые гусыни…»
- Опять роняют пух тяжелые гусыни,
- Выравнивая дно нагретого гнезда,
- Опять прозрачны дни и ночи светло-сини,
- И над тобой стоит бессонная звезда.
- От окон на полу легли крест-накрест тени,
- И расстилать постель — напрасные труды.
- Ты слышишь — под горой шумит река в смятенье,
- Боясь, что не вместит нахлынувшей воды.
- Но воду отведем мы на свои угодья.
- Нам в мире обо всем заботиться дано.
- И зашумят хлеба, как реки в половодье,
- Везде, где прорастет набухшее зерно.
- В свой срок придет страда, как молодость вторая,
- Не зря в душе поет отрадный хмель забот,
- Когда спешит весна по всем дорогам края
- И всех твоих друзей по именам зовет.
«Мы теперь вспоминаем погожие дни сентября…»
- Мы теперь вспоминаем погожие дни сентября,
- Бабье лето в прощальной красе придорожной березы.
- Мы теперь вспоминаем, как кровли домов серебря,
- Словно весть о зиме, по утрам приходили морозы.
- От высоких ометов тянуло соломой ржаной,
- Зеленели посевы, спеша подрасти до ненастья.
- Я краснел, без привычки тебя называя женой,
- Я при людях стыдился меня наполнявшего счастья.
- Только, как ни старался, скрывать его не было сил,
- Словно солнце за мной проходило невидимым следом.
- Я отборное яблоко утром тебе приносил,
- Самый лучший кусок отдавал я тебе за обедом.
- И сегодня, ребенка в горячие руки беря,
- Я дыханьем своим осушу его первые слезы.
- Как же можно забыть нам погожие дни сентября,
- Бабье лето в прощальной красе придорожной березы…
«Ты нерасцветший колос подняла…»
Нерасцветший колос
Расцветает от человеческого дыхания
(Народное поверье)
- Ты нерасцветший колос подняла,
- К своим губам горячим поднесла,
- Дохнула на него, и, оживая,
- Расцвел тот колос у тебя в руке,
- Чтоб доцветать и зреть на сквозняке,
- Где зной течет, как пена дрожжевая.
- И я сказал: «Не так ли и людей
- Мы оживляем теплотой своей,
- Сокрытые в них силы умножаем,
- Чтоб каждый мог принесть посильный плод
- И мы средь человеческих забот
- Могли своим гордиться урожаем».
«Опадает с яблони…»
- Опадает с яблони
- Белый цвет,
- Что-то друга милого
- Долго нет.
- Я, встречая на поле
- Свет-зарю,
- На дорогу дальнюю
- Посмотрю.
- А дорога дальняя
- Широка,
- А над ней крылатые
- Облака.
- Вся она исхожена,
- Вся она изъезжена
- Без него.
- Нет и нет прохожего,
- На него похожего,
- Нет и нет проезжего
- Моего.
- Как увижу издали,
- Позову.
- Рядом посажу его
- На траву,
- На колени голову
- Положу,
- Как я тут ждала его,
- Расскажу.
- Сколько счастья-радости
- Впереди!
- Где ж ты, долгожданный мой?
- Приходи!
- Знаю, друг без друга нам
- Счастья нет…
- …Опадает с яблони
- Белый цвет.
«Застывшая за ночь, звенела дорога…»
- Застывшая за ночь, звенела дорога
- Под конским копытом на весь суходол,
- А к вечеру стало теплее немного,
- И снег с потемневшего неба пошел.
- Сначала совсем неуверенный, редкий,
- Как будто высматривал место, где лечь,
- Потом осмелел и серебряной сеткой
- У каждого дерева свесился с плеч.
- Ты вышла и взять не хотела косынки
- Пуховой, что я за тобою принес;
- И видел я — таяли сразу снежинки,
- Попавшие в желтое пламя волос.
- Вернулись, а комната — словно другая,
- Уютней, домашнее стало тепло.
- И долго сидели мы, не зажигая
- Огня, и от счастья нам было светло.
Человек
- Ветер странствий, соленый и горький,
- Им да звездами юность полна.
- В море бриз. Апельсиновой коркой
- За лиманом желтеет луна.
- Степь лежит молчаливо и мудро,
- Одиноких раздумий сестра.
- Быль иль небыль намедни под утро
- Рассказал этот старый Чудра?
- Не ответишь вовек — и не надо,
- Только б верилось в дни неудач:
- Волю девушки ценят, как Радда,
- Парни любят, как Лойко-скрипач.
- А еще… Не наврала цыганка,
- Указала она, погляди:
- Поднял сердце горящее Данко,
- Чтобы путь озарить впереди.
- Не о том ли мечтает он с детства,
- Затаив неребяческий гнев,
- И прислушаться и приглядеться
- К человеческим судьбам успев.
- Дед Каширин, кунавинский книжник,
- Поучал за виски теребя:
- «Коль рубашки не снимешь ты с ближних, —
- Значит, ближние снимут с тебя».
- Враки! Снимет рубашку хозяин,
- Если будешь покорен, как вол.
- И от нижегородских[14] окраин
- Он до Черного моря дошел.
- Вьется в небе над ним спозаранку
- Журавлей путеводная нить.
- Если в мире не сыщется Данко,
- Он сумеет его заменить!
- Ветер странствий, соленый и горький,
- Им да звездами юность полна.
- В море бриз. Апельсиновой коркой
- За лиманом желтеет луна.
«Чуть дымятся луговые плесы…»
- Чуть дымятся луговые плесы,
- Даль тепла, светла.
- То не ты ли косы у березы
- На ночь заплела?
- То не твой ли на реке гремучей
- Виден переход?
- Не твоим ли голосом над кручей
- Иволга поет?
- Пусть не видно в травах непримятых
- Твоего следа,
- Сердце верит: где бы ни была ты —
- Ты со мной всегда.
- И когда в лугах синеют росы,
- Ты на склоне дня,
- Заплетая косы у березы,
- Вспомнишь про меня.
- Про меня, про вешки в дальнем поле
- Да про те холмы,
- Где, грустя и радуясь до боли,
- Подрастали мы.
«Из камня высеченный идол…»
- Из камня высеченный идол
- У росстаней стоял века.
- Его прохожий каждый видел,
- Сворачивая с большака.
- Немой ровесник Древней Руси,
- Он вырастал из-под земли,
- Над ним весной летели гуси,
- Вокруг него хлеба росли.
- Шли мимо люди по дорогам,
- Встречая шумную весну,
- Уж им не верилось, что богом
- Был этот камень в старину.
- Когда ж зарей пылал пригорок,
- Где сосны медные стоят,
- К нему спешил седой историк
- С толпой веселою ребят.
- Он говорил, и были строги
- Глаза под крыльями бровей.
- «Глядите —
- умирают боги,
- Бессмертно — творчество людей».
На пасеке
- Отроились пчелы. Пахнут медом
- Вековые липы за прудом.
- Возвращаясь с поля, мимоходом
- Мы с тобой на пасеку зайдем.
- Постучим в калитку к пчеловоду,
- Он у нас приветливый старик:
- На меду заваренную воду
- Хоронить от гостя не привык.
- Только б гость вниманьем не обидел
- И подробный выслушал рассказ,
- Как рои готовятся на выдел
- И какой тут верный нужен глаз.
- Чем отличен мед, какой по цвету,
- Липовый, гречишный, луговой…
- Гости мы не редкие и эту
- Будем слушать повесть не впервой.
- Ну так что ж, пускай отводит душу,
- Он видал немало на веку.
- За привет, за добрую медушу
- Мы спасибо скажем старику.
- И еще мы скажем, что в артели
- Ото всех почет ему велик.
- Пчеловод он мудрый, в самом деле,
- И к тому ж приветливый старик.
«Вновь сентябрь поджигает сухую листву на осинах…»
- Вновь сентябрь поджигает сухую листву на осинах,
- Рдеет каплями крови на кочках брусника в гаю,
- И, считая гусей в небесах, по-осеннему синих,
- Прислонившись к сосне, я с тобой на опушке стою.
- До весны покидая туманные наши озера,
- Гуси к югу летят. Значит, близится время дождей,
- Значит, нам расставаться, любимая, скоро…
- Что ж, бери мое сердце и сердцем в разлуке владей.
- В светлом поле темнеют сухие кусты чернобыла,
- И на них паутины прозрачные нити висят.
- Я дождуся весны, только б ты меня не разлюбила,
- С первой стаей гусей по весне возвратилась назад.
«Цветет жасмин. От белых звезд…»
- Цветет жасмин. От белых звезд
- Всю ночь светло в саду нагретом,
- И Млечный Путь, как шаткий мост,
- Соединил закат с рассветом.
- В такие ночи слышен рост
- Хлебов и трав. По всем приметам,
- И теплых зорь и щедрых рос
- Еще немало будет летом.
- Живым текучим серебром
- Дожди июльские прольются.
- Ладони вытянув, как блюдца,
- Пойдем в поля, встречая гром,
- Где ржи густые за бугром
- Под тяжестью колосьев гнутся.
«Смешался с запахом смолы…»
- Смешался с запахом смолы
- Томящий запах земляники,
- Где сосен тонкие стволы
- Торчат, как бронзовые пики.
- А тень бежит во все углы
- И ловит солнечные блики,
- На травы нижет без иглы
- Цветные бусы земляники.
- Дрожит под крылышками пчел
- Позолоченной сеткой воздух.
- Пичуги дремлют в темных гнёздах…
- И вправе я себя не счел
- Нарушить птиц полдневный роздых,
- Прервать полдневный взяток пчел.
Ломоносов
- Куда бежать от сплетен и доносов!
- В просторных залах смрадно, как в аду!
- И вот опять Михайла Ломоносов
- Шумит в академическом саду.
- Строптивый сын архангельских поморов,
- Прямой, как ветер северной реки,
- Он сохранил неукротимый норов
- И песни, что певали рыбаки.
- Не он ли в школе Заиконоспасской
- Одной латынью голод утолял,
- Молокососов укрощал указкой
- И сметкою монахов удивлял?
- Поднявшись вне параграфов и правил,
- Везде дыханьем родины храним,
- Не он ли в старом Марбурге заставил
- Немецких буршей трепетать пред ним?
- Не он ли дал российской музе крылья,
- Нашел слова, звучащие, как медь!
- Доколе ж иноземное засилье
- Придется в Академии терпеть?
- В нее вошел, достойный славы россов,
- Как беломорский ветер молодой,
- Крестьянский сын Михайла Ломоносов,
- Родившийся под северной звездой.
«Зима, закат, сторожка лесника…»
- Зима, закат, сторожка лесника,
- На окнах тени спутаны и зыбки.
- Старик весну припомнил, и рука
- Смычком коснулась самодельной скрипки.
- И соловей взлетел из-под смычка,
- Подснежник распустился у пенька,
- Забил родник, и только по ошибке
- На мутных стеклах снег пятнался липкий.
- И я подумал: «Кто в родном краю
- Любил тропинку каждую свою,
- Берег травинку и лелеял колос, —
- К тому, когда вздохнет он от забот,
- Весна и в зимних сумерках придет,
- Услышав скрипки самодельный голос».
«Воспоминаний юности не тронь…»
- Воспоминаний юности не тронь,
- Не отрекись от первых увлечений.
- Как осенью рябиновый огонь,
- Они светить нам будут в час вечерний.
- Пусть окружит их время равномерней,
- Чем сердцевину дуба оболонь.
- И дочь твою широкую ладонь
- Сожмет ладонью легкою дочерней.
- И скажешь ты: «Опять звенит гармонь,
- Нашиты звезды золотом по черни.
- Как осенью рябиновый огонь,
- Ты светишь мне в мой тихий час вечерний…»
- Воспоминаний юности не тронь,
- Не отрекись от первых увлечений.
Прощание с юностью
- Юность, юность! Какой дорогой,
- За какие леса и реки
- Тихой девушкой-недотрогой
- Ты ушла от меня навеки!
- Я с тобой не успел проститься,
- Не предвидел разлуки близкой.
- Под окошком летит зарница
- Мне прощальной твоей запиской.
- Выйду в поле на перекресток,
- Где звенит, вызревая, жито,
- Мелким бисером лунных блесток
- Небо шелковое расшито.
- Позову тебя — нет ответа…
- Эти ль ночи тебе не любы,
- Грозовое ль дыханье лета
- Обжигает сухие губы.
- Я оглядываюсь тревожно —
- Чуть мерцает в тумане стежка…
- О, когда б тебе было можно
- Задержаться со мной немножко!
- Как берег бы тебя теперь я…
- Но смежает полночь ресницы,
- Звезды падают, словно перья
- Упорхнувшей из рук жар-птицы.
- Бродит сумрак по раздорожью,
- Шепчет мне: «Головы не вешай!»
- Это август горячей дрожью
- Наполняет колос созревший.
- Слышен крик перепелки частый,
- На траве роса загорелась.
- Что ж, прощай, моя юность! Здравствуй,
- С полной горстью колосьев зрелость!
- Лоб мой жаркий обдуй прохладой,
- Освежи мое сердце грустью,
- Исполненьем надежд обрадуй
- На пути от истоков к устью.
Алексей Сурков
Читателю
- Что ж? Прожитых лет не воротишь вспять.
- Мы взрослыми стали. А вспомнить по чести,
- В семнадцатом, осенью, тридцать пять
- Едва набегало обоим вместе.
- Давай на границе семнадцати лет
- В глаза своей юности взглянем спокойно.
- Не наша ли жизнь обозначила след
- В социализм сквозь невзгоды и войны?
- Встань, молодость, песни походной сестра!
- Под низким навесом пустой солеварни,
- Обняв карабины, всю ночь у костра
- Сидят восемнадцатилетние парни.
- Разлапые сосны построились в ряд.
- Окрашены заревом темные дали.
- Безусые парни сквозь сон говорят
- О жизни, какой никогда не видали.
- Бушует набата полночного зык,
- Горят на снегу кровяные пятна.
- У юности нашей был строгий язык,
- И мне и тебе с полслова понятный.
- Пусть говор орудий сегодня стих,
- Любить свою родину мы не устали.
- Нет-нет — и блеснет непокорный стих,
- Четырехгранным упорством стали.
- Ровесник!
- Ты любишь отчизну свою,
- Российских полей бесконечную снежность.
- Тебе, мой товарищ, я отдаю
- Стиха своего угловатую нежность.
- То песней веселой волнующий строй,
- То в дыме костра склоненный над сводкой,
- Идет по стихам мой армейский герой
- Знакомой тебе молодою походкой.
- Идет он,
- И поступь его легка.
- Идет он в шинели своей дырявой,
- Но резкие грани его штыка
- Овеяны нашей бессмертной славой.
- И крепость присяги,
- И тяжесть ружья
- Познал он, измерив шагами войны,
- И если его приметят друзья,
- И если ты скажешь:
- «Да это же я!»
- Исполнена будет задача моя,
- Сердце мое спокойно.
Над картой Союза
- Подведи меня к карте моей страны,
- Дай коснуться чуткой рукой
- Этих острых гор снеговой белизны,
- Этих мест, на которые нанесены
- Сталинград,
- Каховка,
- Джанкой.
- Покажи мне, товарищ, где ост, где вест,
- И скажу я тебе тогда,
- Как, сынов провожая из отчих мест,
- Мать рыдала, и были слезы невест
- Солоны, как морская вода.
- Покажи мне, товарищ, где север, где юг,
- И скажу я тебе тогда,
- На какой параллели,
- В каком бою
- Пролетали гулко в железном строю
- Броневые мои поезда.
- Сталинград и Каховка,
- Омск и Джанкой,
- Теплый август и хмурый март.
- Растеряв по дороге сон и покой,
- Ваши судьбы чертили мы жесткой рукой
- На квадратах двухверстных карт.
- Голоса наших пушек смолкли давно,
- Кости смелых тлеют в гробу.
- Чтобы жить и цвести вам было дано,
- От дроздовцев и черного сброда Махно
- Мы отбили вашу судьбу.
- Чтобы плод наливался соком в саду
- И под гроздью гнулась лоза,
- За чертой перешейка в двадцатом году,
- На последнем допросе в слащевском аду,
- Я оставил свои глаза.
- Подведи меня ближе…
- Давай постоим
- Возле карты моей страны,
- Положи мою руку на солнечный Крым,
- Чтобы видел я зрячим сердцем своим
- Море блеклой голубизны.
- Чтобы видел я зрячим сердцем бойца,
- Как в звенящий июльский зной
- По густому, по злому посеву свинца,
- Разливаясь без края и без конца,
- Плещет рожь золотой волной.
- Темнота зажмет человека в тиски,
- И готов кричать человек.
- Но ребячий смех долетит с реки,
- И обмякнет сердце,
- И пепел тоски
- Облетит с опаленных век.
- Возле карты страны постоим вдвоем.
- Будем память, как книгу, листать,
- О годах, записанных в сердце моем,
- О походной дружбе песню споем —
- Ту, что нашей жизни под стать.
Тавричанка
- Никто ей на свете не был
- Дороже тебя и родней.
- Впервые южное небо
- Так низко склонилось над ней.
- Ее ты при лунном свете
- Поцеловал впервой,
- Когда встрепенулся ветер
- И выстрелил часовой.
- Ушел ты в ночное дело
- И не вернулся вновь.
- Как порох в костре, сгорела
- Короткая ваша любовь.
- Уйти бы в степные дали,
- С отрядом твоим уйти.
- Но старые родичи встали
- Стеной поперек пути.
- И некуда было податься,
- И некому пожалеть.
- Ей было всего восемнадцать
- Несмелых, девичьих лет.
- Вся красная от заката,
- По галькам шуршит волна,
- Над старой рыбачьей хатой
- Опять поднялась луна.
- Луна проплывает низко,
- Сдвигая в море закат.
- И девушка слышит близко
- Трескучий распев цикад.
- Все кажется тавричанке,
- Что, сбросив бушлат с плеча,
- Летишь ты на легкой тачанке
- Четверку гнедых горяча.
- А ветер все крепче, крепче,
- А пули все ловят жизнь.
- И губы девушки шепчут:
- — Держись, мой красный, держись!
- Рассвет идет к изголовью.
- Кустарник росой набряк…
- Что стало с твоей любовью,
- С девчонкой твоей, моряк?
- Перебродило ли горе,
- Как молодое вино?
- Пускай погадает море…
- А впрочем, не все ли равно?
- Давно ты сошел с тачанки.
- Уже поседел слегка.
- Глаза твоей тавричанки
- Забыл ты наверняка.
- С другой ты встречал закаты.
- Воспоминанья прочь!
- Во всем, во всем виноваты
- Весна да крымская ночь.
На родине
- В лопухах и крапиве дворик.
- За крыльцом трещит стрекоза.
- Терпкий корень полыни горек,
- Как невыплаканная слеза.
- Тополя и березы те же,
- Та же пыль на кресте дорог,
- В повечерье, как гость заезжий,
- Я ступил на родной порог.
- В этот тихий канун субботы,
- Так знакомы и так близки,
- Руки, жесткие от работы,
- Не коснутся моей щеки.
- Робкой радостью и тревогой
- Не затеплится блеклый взгляд.
- Над последней твоей дорогой
- Отпылал последний закат.
- Жизнью ласковой не пригрета,
- Ты не верила, не ждала.
- И у самой грани рассвета
- Приняла тебя злая мгла.
- Все, о чем ты мечтать не смела,
- Все, что грезилось нам во мгле,
- Вешним паводком, без предела,
- Разлилось по родной земле.
- Встань, изведавшая с избытком
- Доли мучениц-матерей,
- Выйди в сени, открой калитку,
- Тихим словом сердце согрей.
- …Не порадует небо синью,
- Если дым залепил глаза.
- Песня встала в горле полынью,
- Как невыплаканная слеза.
Грибной дождь
- Не торопись, не спеши, подождем.
- Забудем на миг неотложное дело.
- Смотри: ожила трава под дождем
- И старое дерево помолодело.
- Шуршит под ногами влажный песок.
- Чиста синева над взорванной тучей.
- Горбатая радуга наискосок
- Перепоясала дождик летучий.
- Сдвигаются огненные столбы,
- Горят облака… В такие мгновенья
- Из прели лесной прорастают грибы
- И песенный жар обретают растенья.
- И камни, и травы поют под дождем,
- Блестят серебром озерные воды.
- Не торопись, не беги, подождем,
- Послушаем ласковый голос природы.
«Время, что ли, у нас такое?..»
- Время, что ли, у нас такое?
- Мне по метрике сорок лет,
- А охоты к теплу, к покою,
- Хоть убей, и в помине нет.
- Если буря шумит на свете —
- Как в тепле усидеть могу?
- Подхватил меня резкий ветер,
- Закружил, забросил в тайгу.
- По армейской, старой привычке
- Трехлинейка опять в руке.
- И тащусь к чертям на кулички
- На попутном грузовике.
- Пусть от стужи в суставах скрежет.
- Пусть от голода зуд тупой.
- Если пуля в пути не срежет,
- Значит — жив, значит — песню пой.
- Только будет крепче и метче
- Слово, добытое из огня.
- Фронтовой бродяга-газетчик —
- Я в любом блиндаже — родня.
- Чем тропинка труднее, уже,
- Тем задорней идешь вперед.
- И тебя на ветру, на стуже
- Никакая хворь не берет.
- Будто броня на мне литая.
- Будто возрасту власти нет.
- Этак сто проживешь, считая,
- Что тебе восемнадцать лет.
«Друг мой! В таежной ночной тишине…»
- Друг мой! В таежной ночной тишине
- Вспышки ракет осветили окно.
- Ты на минуту нагнись ко мне,
- Я тебе слово скажу одно.
- Если порвет пулеметный дождь
- Жизни моей непрочную нить, —
- Вынь мое сердце! Ты в нем найдешь
- Песню, которая будет жить.
«Дорогая, хорошая, сердце мое!..»
- Дорогая, хорошая, сердце мое!
- Как медлителен времени бег!
- Третий раз эта ночь поднимает в ружье
- И бросает на черный снег.
- Успокоилось. Лег. Задремал слегка.
- Вижу в дымке поволжский плес.
- Слышу шелест шагов. И твоя рука
- Чуть коснулась моих волос.
- Мы над волжским простором вдвоем стоим,
- В складках туч проступил рассвет.
- И молчаньем твоим и дыханьем твоим
- Я на свежем ветру согрет.
- Журавли улетают на юг, трубя,
- Тянет холодом зимних дней.
- Никого я не знаю лучше тебя:
- Ближе, ласковее, родней.
- Журавли улетают на юг в вышине.
- Разве мы их вернем назад?..
- Вновь команда: «В ружье!» Опять по
- стене
- Хлещет крупный свинцовый град.
- Если финский стрелок облюбует меня,
- Гряну навзничь, руки вразброс,
- Вспомни крик журавлиный, рождение
- дня,
- Ветер, молодость, волжский плес.
«Он не стонал. Он только хмурил брови…»
- Он не стонал. Он только хмурил брови
- И жадно пил. Смотрели из воды
- Два впалых глаза. Капли теплой крови
- В железный ковш стекали с бороды.
- С врагом и смертью не играя в прятки,
- Он шел сквозь эти хмурые леса.
- Такие молча входят в пекло схватки
- И молча совершают чудеса.
Конармейская песня
- По военной дороге
- Шел в грозе и тревоге
- Боевой восемнадцатый год.
- Были сборы недолги,
- От Кубани и Волги
- Мы коней поднимали в поход.
- Среди зноя и пыли
- Мы с Буденным ходили
- На рысях на большие дела.
- По курганам горбатым,
- По речным перекатам
- Наша громкая слава прошла.
- На Дону и в Замостье
- Тлеют белые кости.
- Над костями шумят ветерки.
- Помнят псы-атаманы,
- Помнят польские паны
- Конармейские наши клинки.
- Если в край наш спокойный
- Хлынут новые войны
- Проливным пулеметным дождем,
- По дорогам знакомым,
- За любимым наркомом
- Мы коней боевых поведем.
Терская походная
- То не тучи — грозовые облака
- По-над Тереком на кручах залегли.
- Кличут трубы молодого казака.
- Пыль седая встала облаком вдали.
- Оседлаю я горячего коня,
- Крепко сумы приторочу вперемет.
- Встань, казачка молодая, у плетня,
- Проводи меня до солнышка в поход.
- Скачут сотни из-за Терека-реки.
- Под копытами дороженька дрожит.
- Едут с песней молодые казаки
- В Красной Армии республике служить.
- Газыри лежат рядами на груди,
- Стелет ветер голубые башлыки.
- Красный маршал Ворошилов, погляди
- На казачьи богатырские полки.
- В наших взводах все джигиты на подбор —
- Ворошиловские меткие стрелки.
- Встретят вражескую конницу в упор
- Наши пули и каленые клинки.
- То не тучи — грозовые облака
- По-над Тереком на кручах залегли.
- Кличут трубы молодого казака.
- Пыль седая встала облаком вдали.
Три разведчика
- Не трава под ветром клонится,
- Не гудит над селами звон.
- Вышла красная, вышла конница
- От Касторной на Тихий Дон.
- По пути дымят пожарища.
- Протрубили конникам сбор,
- Три буденовца, три товарища
- Уходили в ночной дозор.
- По пути дымят пожарища,
- В серый берег плещет вода.
- Трем разведчикам, трем товарищам
- Повстречалась в степи беда.
- На донских крутых излучинах,
- Где камыш поднялся стеной,
- Трех порубанных, трех замученных
- Подобрал эскадрон родной.
- Слезы братские уронены
- На горючий желтый песок.
- Три разведчика похоронены
- За селом, где шумит лесок.
- Под копыта травы клонятся,
- Мы врагу отплатим урон,
- Мчится красная, мчится конница
- От Касторной на Тихий Дон.
Чапаевская
- На седых уральских кручах
- Вороны кричат.
- По Заволжью черной тучей
- Стелется Колчак.
- Черной кровью путь отмечен
- До Белой реки.
- Сам Чапай ведет навстречу
- Красные полки.
- Не угаснет, не увянет
- Слава этих дней,
- Бит Колчак в Бугуруслане,
- Помнит Белебей.
- Белый волк по степи рыщет,
- В балки хоронясь.
- Воровской тропой на Лбищенск
- Лезет казачня.
- Налетела свора-стая,
- Злая ночь темна.
- Скрыла мертвого Чапая
- Мутная волна.
- Не порушил нашу силу
- Черный адмирал,
- Мы победу проносили
- С боем за Урал.
- Слава тем, кто пал в разведке
- В боевые дни!
- В нашей стройке-пятилетке
- Дело их звенит.
- По Заволжью след когтистый
- Заметает пыль,
- Льется песней тракториста
- Боевая быль[15].
- Не порушит натиск вражий
- Наши города.
- Над страной стоит на страже
- Красная звезда.
Поволжанка
- Знойная ночь перепутала все
- Стежки-дорожки.
- Задорно звенят
- На зеленом овсе
- Серебряные сережки.
- Синие сосны, синяя сонь, —
- Час расставанья,
- Над Волгой-рекой
- Расплескала гармонь
- Саратовское «страданье».
- Над тихой гречихой,
- Над гривой овса
- Девичью разлуку
- Поют голоса.
- Девчонке-подружке
- Семнадцатый год,
- Дружок у девчонки
- Уходит во флот.
- Над тихой гречихой,
- Над гривой овса
- Девчонке грустить
- Не велят голоса.
- Подружка подружке
- Частушку поет,
- Подружка подружке
- Надежду дает:
- «Сирень цветет,
- Не плачь,
- Придет…»
- Над тихой гречихой,
- Над гривой овса
- Сливаются
- Девичьи голоса.
Василий Лебедев-Кумач
Песня о Цусиме
- В Цусимском проливе далеком,
- Вдали от родимой земли,
- На дне океана глубоком
- Покойно лежат корабли.
- Там русские спят адмиралы,
- И дремлют матросы вокруг,
- У них прорастают кораллы
- Меж пальцев раскинутых рук.
- Когда засыпает природа,
- И яркая светит луна,
- Герои погибшего флота
- Встают, пробуждаясь от сна.
- Они начинают беседу,
- И, яростно сжав кулаки,
- О тех, кто их продал и предал,
- Всю ночь говорят моряки.
- Они вспоминают Цусиму,
- И честную храбрость свою,
- И небо Отчизны любимой,
- И гибель в неравном бою.
- И шумом морского прибоя
- Они говорят морякам:
- «Готовьтесь к великому бою,
- За нас отомстите врагам!»
Марш веселых ребят
- Легко на сердце от песни веселой,
- Она скучать не дает никогда,
- И любят песню деревни и села,
- И любят песню большие города.
- Нам песня строить и жить помогает,
- Она, как друг, и зовет и ведет,
- И тот, кто с песней по жизни шагает,
- Тот никогда и нигде не пропадет!
- Шагай вперед, комсомольское племя,
- Шути и пой, чтоб улыбки цвели!
- Мы покоряем пространство и время,
- Мы — молодые хозяева земли!
- Нам песня жить и любить помогает,
- Она, как друг, и зовет и ведет,
- И тот, кто с песней по жизни шагает,
- Тот никогда и нигде не пропадет!
- Мы все добудем, поймем и откроем:
- Холодный полюс и свод голубой!
- Когда страна быть прикажет героем,
- У нас героем становится любой!
- Нам песня строить и жить помогает,
- Она, как друг, и зовет и ведет,
- И тот, кто с песней по жизни шагает,
- Тот никогда и нигде не пропадет!
- Мы можем петь и смеяться, как дети,
- Среди упорной борьбы и труда,
- Ведь мы такими родились на свете,
- Что не сдаемся нигде и никогда!
- Нам песня жить и любить помогает,
- Она, как друг, и зовет и ведет,
- И тот, кто с песней по жизни шагает,
- Тот никогда и нигде не пропадет!
- И если враг нашу радость живую
- Отнять захочет в упорном бою,
- Тогда мы песню споем боевую
- И встанем грудью за Родину свою!
- Нам песня строить и жить помогает,
- Она на крыльях к победе ведет,
- И тот, кто с песней по жизни шагает,
- Тот никогда и нигде не пропадет!
Веселый ветер
- А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
- Веселый ветер, веселый ветер!
- Моря и горы ты обшарил все на свете
- И все на свете песенки слыхал.
- Спой нам, ветер, про дикие горы,
- Про глубокие тайны морей,
- Про птичьи разговоры,
- Про синие просторы,
- Про смелых и больших людей!
- Кто привык за победу бороться,
- С нами вместе пускай запоет:
- Кто весел — тот смеется,
- Кто хочет — тот добьется,
- Кто ищет — тот всегда найдет!
- А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,
- Веселый ветер, веселый ветер!
- Моря и горы ты обшарил все на свете
- И все на свете песенки слыхал.
- Спой нам, ветер, про чащи лесные,
- Про звериный запутанный след,
- Про шорохи ночные,
- Про мускулы стальные,
- Про радость боевых побед!
- Кто привык за победу бороться,
- С нами вместе пускай запоет:
- Кто весел — тот смеется,
- Кто хочет — тот добьется,
- Кто ищет — тот всегда найдет!
- А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,
- Веселый ветер, веселый ветер!
- Моря и горы ты обшарил все на свете
- И все на свете песенки слыхал.
- Спой нам, ветер, про славу и смелость,
- Про ученых, героев, бойцов,
- Чтоб сердце загорелось,
- Чтоб каждому хотелось
- Догнать и перегнать отцов!
- Кто привык за победу бороться,
- С нами вместе пускай запоет:
- Кто весел — тот смеется,
- Кто хочет — тот добьется,
- Кто ищет — тот всегда найдет!
- А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,
- Веселый ветер, веселый ветер!
- Моря и горы ты обшарил все на свете
- И все на свете песенки слыхал.
- Спой нам песню, чтоб в ней прозвучали
- Все весенние песни земли,
- Чтоб трубы заиграли,
- Чтоб губы подпевали,
- Чтоб ноги веселей пошли!
- Кто привык за победу бороться,
- С нами вместе пускай запоет:
- Кто весел — тот смеется,
- Кто хочет — тот добьется,
- Кто ищет — тот всегда найдет!
Молодежная
- Вьется дымка золотая придорожная…
- Ой ты, радость молодая, невозможная!
- Точно небо, высока ты,
- Точно море, широка ты,
- Необъятная дорога молодежная!
- Эй, грянем
- Сильнее!
- Подтянем
- Дружнее!
- Точно небо, высока ты,
- Точно море, широка ты,
- Необъятная дорога молодежная!
- В море чайку обгоняем мы далекую,
- В небе тучу пробиваем мы высокую!
- Улыбаясь нашей стае,
- Всей земли одна шестая
- Нашей радостью наполнена широкою!
- Эй, грянем
- Сильнее!
- Подтянем
- Дружнее!
- Улыбаясь нашей стае,
- Всей земли одна шестая
- Нашей радостью наполнена широкою!
- Что мечталось и хотелось, то сбывается,
- Прямо к солнцу наша смелость пробивается!
- Всех разбудим-будим-будим,
- Все добудем-будем-будем!
- Словно колос, наша радость наливается!
- Эй, грянем
- Сильнее!
- Подтянем
- Дружнее!
- Всех разбудим-будим-будим,
- Все добудем-будем-будем,
- Словно колос, наша радость наливается!
- В пляске ноги ходят сами, сами просятся,
- И над нами соловьями песни носятся!
- Эй, подруга, выходи-ка
- И на друга погляди-ка,
- Чтобы шуткою веселой переброситься!
- Эй, грянем
- Сильнее!
- Подтянем
- Дружнее!
- Эй, подруга, выходи-ка,
- И на друга погляди-ка,
- Чтобы шуткою веселой переброситься!
Идем, идем, веселые подруги!
- Идем, идем, веселые подруги,
- Страна, как мать, зовет и любит нас!
- Везде нужны заботливые руки
- И наш хозяйский, теплый женский глаз.
- А ну-ка, девушки! А ну, красавицы!
- Пускай поет о нас страна!
- И звонкой песнею пускай прославятся
- Среди героев наши имена!
- Для нас пути открыты все на свете,
- И свой поклон приносит нам земля,
- Не зря у нас растут цветы и дети
- И колосятся тучные поля!
- И города, и фабрики, и пашни —
- Все это наш родной и милый дом.
- Пусть новый день обгонит день вчерашний
- Своим весельем, радостным трудом!
- Расти, страна, где волею единой
- Народы все слились в один народ!
- Цвети, страна, где женщина с мужчиной
- В одних рядах, свободная, идет!
- А ну-ка, девушки! А ну, красавицы!
- Пускай поет о нас страна!
- И звонкой песнею пускай прославятся
- Среди героев наши имена!
Я на подвиг тебя провожала
- Я на подвиг тебя провожала,
- Над страною гремела гроза.
- Я тебя провожала
- И слезы сдержала,
- И были сухими глаза.
- Ты в жаркое дело
- Спокойно и смело
- Иди, не боясь ничего!
- Если ранили друга,
- Сумеет подруга
- Врагам отомстить за него!
- Если ранили друга,
- Перевяжет подруга
- Горячие раны его.
- Там, где кони по трупам шагают,
- Где всю землю окрасила кровь, —
- Пусть тебе помогает,
- От пуль сберегает
- Моя молодая любовь,
- Я в дело любое
- Готова с тобою
- Идти, не боясь ничего!
- Если ранили друга,
- Сумеет подруга
- Врагам отомстить за него!
- Если ранили друга,
- Перевяжет подруга
- Горячие раны его.
Солнце садится
- Солнце садится,
- Месяц родится,
- А ребятам
- И девчатам
- По ночам не спится.
- Сердце то стихнет,
- То вдруг забьется.
- Ведь недаром
- Столько песен
- Про любовь поется!
- Теплыми стали
- Синие ночи,
- Чтоб сияли,
- Чтоб не спали
- Молодые очи.
- С ветки упала
- Спелая вишня,
- Для тебя я,
- Молодая,
- В сад зеленый вышла.
- Если б мне дали
- Крылья на плечи,
- Я б запела,
- Полетела
- Милому навстречу.
- Солнце морозом
- Ты не остудишь,
- Пусть ты хочешь,
- Пусть не хочешь —
- Все равно полюбишь!
- Сердце то стихнет,
- То вдруг забьется.
- Ведь недаром
- Столько песен
- Про любовь поется!
Расцвела сирень
- Стал длиннее день
- И весна идет,
- Расцвела сирень,
- Сердце ласки ждет.
- Голубым ручьем
- Мне поет весна:
- «Все идут вдвоем,
- Только ты одна!»
- Ах, весной до слез
- Счастья хочется,
- Надоел мороз
- Одиночества!
- Кто растопит лед
- Нераскованный?
- Мой любимый ждет,
- Нецелованный!
- Ой, луна, луна,
- Ночи белые!
- Что с тобой, весна,
- Я поделаю?
- Душно мне одной
- Голубой весной,
- Скучно мне одной
- Говорить с луной!
- Ах, весной до слез
- Счастья хочется,
- Надоел мороз
- Одиночества!
- Кто растопит лед
- Нераскованный?
- Мой любимый ждет,
- Нецелованный!
Ой, зеленая верба!
- Ой, зеленая верба,
- Молодая луна!
- Этой ночью, наверно,
- Никому не до сна.
- Ой вы, звезды-снежинки,
- Золотой хоровод!
- По заветной тропинке
- Милый к милой идет.
- Счастлив, кто любит,
- Кто с милой дружен.
- Нелюбимый,
- Нелюбимый
- Никому не нужен!
- Стынут милые ножки
- от холодной росы,
- Подождите немножко,
- Не спешите, часы!
- Расставаться так горько,
- Если милый с тобой!
- Ой, румяная зорька,
- Подожди за горой!
- Счастлив, кто любит,
- Кто с милой дружен.
- Нелюбимый,
- Нелюбимый
- Никому не нужен!
На лодке
- С той поры, как мы увиделись с тобой,
- В сердце радость я, как солнышко, ношу,
- По-другому и живу я и дышу
- С той норы, как мы увиделись с тобой.
- Милый друг, наконец-то мы вместе!
- Ты плыви, наша лодка, плыви.
- Сердцу хочется ласковой песни
- И хорошей, большой любви!
- Точно звезды, светят ясные глаза,
- Отражается в них вечер золотой.
- Над прозрачною и теплою водой,
- Точно звезды, светят ясные глаза.
- Не могу я наглядеться на тебя,
- Как мы жили друг без друга — не пойму.
- Не пойму я, отчего и почему
- Не могу я наглядеться на тебя!
- Милый друг, наконец-то мы вместе!
- Ты плыви, наша лодка, плыви.
- Сердцу хочется ласковой песни
- И хорошей, большой любви!
Если б имела я десять сердец
- Вся я горю, не пойму отчего…
- Сердце, ну как же мне быть?
- Ах, почему изо всех одного
- Можем мы в жизни любить?
- Сердце в груди
- Бьется, как птица,
- И хочешь знать,
- Что ждет впереди,
- И хочется счастья добиться!
- Радость поет, как весенний скворец,
- Жизнь и тепла, и светла.
- Если б имела я десять сердец, —
- Все бы ему отдала!
- Сердце в груди
- Бьется, как птица,
- И хочешь знать,
- Что ждет впереди,
- И хочется счастья добиться!
Если Волга разольется
- Много горя и страданья
- Сердце терпит невзначай.
- Милый скажет: «До свиданья…»
- Сердце слышит: «И прощай».
- Наперед не угадаешь,
- С кем судьбу свою найдешь.
- Коль полюбишь, пострадаешь,
- Эту песню запоешь.
- Если Волга разольется,
- Трудно Волгу переплыть.
- Если милый не смеется,
- Трудно милого любить.
- Без луны на небе мутно,
- А при ней мороз сильней.
- Без любви на свете трудно,
- А любить еще трудней.
- Я девчонка молодая,
- Что мне делать, как мне быть?
- Оттого я и страдаю,
- Что не знаю, как любить:
- Крепко любишь — избалуешь,
- Мало любишь — отпугнешь,
- Беспокойный — ты ревнуешь.
- А спокойный — нехорош.
- Счастье — птичка-невеличка,
- Нет ни клетки, ни гнезда,
- То погаснет, точно спичка,
- То зажжется, как звезда.
- Нету кушанья без соли,
- Если вышла — так купи.
- Нету радости без боли,
- Если любишь — так терпи.
- Видно, вкус мой изменился,
- Что поделать мне с собой?
- Карий глаз вчера приснился,
- А сегодня — голубой.
- Трудно в маленьких влюбляться,
- Как их будешь обожать:
- Целоваться — нагибаться,
- Провожать — в карман сажать.
- Если Волга разольется,
- Трудно Волгу переплыть.
- Если милый не смеется,
- Трудно милого любить.
- Без луны на небе мутно,
- А при ней мороз сильней.
- Без любви на свете трудно,
- А любить еще трудней.
Ах, сам я не верил
- Ах, сам я не верил, что с первого взгляда
- Любовь налетит, как гроза.
- Ах, сам я не думал, что могут солдата
- Поранить девичьи глаза.
- Не знал я, не ведал, что пули быстрее
- Сердца поражает любовь.
- Не думал, что сабли казацкой острее
- Густая и темная бровь.
- Ах, сам я не верил, что буду я вскоре
- У девушки робкой в плену.
- Не знал я, что в милом и ласковом взоре,
- Как в море, навек утону.
- И жаждой томимый, и солнцем палимый,
- Я многие страны прошел,
- Но лучше моей дорогой и любимой
- Нигде на земле не нашел…
Девушка
- Девушка, девушка, — это тебе я
- Сердцем влюбленным пою.
- Девушка, девушка, ты не робея
- Выслушай песню мою.
- Солнце дано, чтобы греть и светить,
- Песни, — чтоб их распевать,
- Сердце дано, чтобы милых любить,
- Губы, — чтоб их целовать!
- Девушка, девушка, — осень настанет,
- Счастье весною лови.
- Девушка, девушка, сердце увянет,
- Если не знает любви!
- Девушка, девушка, — вечер начнется
- После веселого дня.
- Девушка, девушка, солнце вернется,
- Если полюбишь меня!
- Девушка, девушка, — счастье любое
- Нам обещает весна.
- Девушка, девушка, нам ли с тобою
- В ласке откажет страна!
- Солнце дано, чтобы греть и светить,
- Песни, — чтоб их распевать,
- Сердце дано, чтобы милых любить,
- Губы, — чтоб их целовать!
Простые слова
- Как радостно птицей лететь домой,
- Любовь и неясность тая,
- И знать, что спросят тебя: — Ты мой?
- И скажут тебе: — Я твоя!
- Простые слова,
- Смешные слова,
- Всегда и везде все те же, —
- Но вспыхнет любовь,
- И все они вновь,
- Как листья весенние, свежи!
- Приятно из милых и теплых рук
- Уйти к работе любой,
- И знать, что дома остался друг
- И шепчет он вместе с тобой.
- Простые слова,
- Смешные слова,
- Всегда и везде все те же, —
- Но вспыхнет любовь,
- И все они вновь,
- Как листья весенние, свежи!
- Пускай огорченья порой у нас,
- Пускай обиды придут…
- Уйдет, уйдет нехороший час,
- И милые губы найдут.
- Простые слова,
- Смешные слова,
- Всегда и везде все те же, —
- Но вспыхнет любовь,
- И все они вновь,
- Как листья весенние, свежи!
- Пока не умрет на земле весна, —
- Не кончит сердце стучать,
- Пока за солнцем бежит луна, —
- Как музыка, будут звучать.
- Простые слова,
- Смешные слова,
- Всегда и везде все те же, —
- Но вспыхнет любовь,
- И все они вновь,
- Как листья весенние, свежи!
Песенка о капитане
- Жил отважный капитан,
- Он объездил много стран,
- И не раз он бороздил океан.
- Раз пятнадцать он тонул,
- Погибал среди акул,
- Но ни разу даже глазом не моргнул,
- И в беде,
- И в бою
- Напевал он всюду песенку свою:
- — Капитан, капитан, улыбнитесь,
- Ведь улыбка — это флаг корабля!
- Капитан, капитан, подтянитесь,
- Только смелым покоряются моря!
- Но однажды капитан
- Был в одной из дальних стран
- И влюбился, как простой мальчуган.
- Раз пятнадцать он краснел,
- Заикался и бледнел,
- Но ни разу улыбнуться не посмел.
- Он мрачнел,
- Он худел,
- И никто ему по-дружески не спел:
- — Капитан, капитан, улыбнитесь,
- Ведь улыбка — это флаг корабля!
- Капитан, капитан, подтянитесь,
- Только смелым покоряются моря!
Демьян Бедный
Еж
- Где объявился еж, змее уж там не место.
- «Вот черт щетинистый! Вот проклятущий бес-то!
- Ну, погоди ужо: долг красен платежом!»
- Змея задумала расправиться с ежом,
- Но, силы собственной на это не имея,
- Она пустилася вправлять мозги зверьку
- Хорьку:
- «Приятель, погляди, что припасла к зиме я:
- Какого крупного ежа!
- Вот закусить кем можно плотно!
- Одначе, дружбою с тобою дорожа,
- Я это лакомство дарю тебе охотно.
- Попробуешь, хорек, ежиного мясца,
- Ввек не захочешь есть иного!»
- Хорьку заманчиво и ново
- Ежа испробовать. Бьет у хорька слюнца:
- «С какого взять его конца?»
- «Бери с любого!
- Бери с любого! —
- Советует змея. — С любого, голубок!
- Зубами можешь ты ему вцепится в бок
- Иль распороть ему брюшину,
- Лишь не зевай!»
- Но еж свернулся уж в клубок.
- Хорь, изогнувши нервно спину,
- От хищной радости дрожа,
- Прыжком метнулся на ежа
- И напоролся… на щетину.
- Змея шипит: «Дави! Дави его! Дави!..
- Да что ты пятишься? Ополоумел, что ли?!»
- А у хорька темно в глазах от боли
- И морда вся в крови.
- «Дави сама его! — сказал змее он злобно. —
- И ешь сама… без дележа.
- Что до меня, то блюдо из ежа,
- Мне кажется, не так-то уж съедобно!»
- Мораль: враги б давно вонзили в нас клыки,
- Когда б от хищников, грозящих нам войною,
- Не ограждали нас щетиною стальною
- Красноармейские штыки.
Пчела
- В саду зеленом и густом
- Пчела под розовым кустом
- Заботливо и радостно жужжала.
- А под кустом змея лежала.
- «Ах, пчелка, почему, скажи, судьба твоя
- Счастливее гораздо, чем моя?»
- Сказала так пчеле змея:
- «В одной чести с тобой мне быть бы надлежало.
- Людей мое пугает жало,
- Но почему ж тогда тебе такая честь
- И ты среди людей летаешь так привольно?
- И у тебя ведь жало есть,
- Которым жалишь ты, и жалишь очень больно!»
- «Скажу, ты главного, я вижу, не учла, —
- Змее ответила пчела, —
- Что мы по-разному с тобою знамениты,
- Что разное у нас с тобой житье-бытье,
- Что ты пускаешь в ход оружие свое
- Для нападения, я ж — только для защиты».
Слепой Афоня
- Зла в Афоне нет и следу,
- Предушевный паренек.
- Любит вечером к соседу
- Он зайти на огонек.
- «Добрый вечер, Пал-Иваныч!»
- И пожатие руки.
- Пал-Иваныч с книгой на ночь:
- Над евангельем Луки.
- «Добрый вечер, друг Афоня!
- Из райкома аль в райком?
- Посиди, за чем погоня?
- Побалуемся чайком».
- Так уютно,
- Так приютно,
- Самоварчик так поет.
- Пал-Иваныч поминутно
- Чашку с чаем подает.
- Говорит он так солидно,
- Речь такую слушать век, —
- Сразу видно,
- Сразу видно,
- Что хороший человек.
- Есть грешок в нем: богомолен.
- Ну да бог ему простит,
- Сам живет он, — всем доволен
- И предрика угостит.
- Жил когда-то он богато,
- А теперь наоборот.
- Мало ль было что когда-то?
- Нынче он, как весь народ.
- Все в колхоз, и он туда же,
- Подтянув себе живот.
- Получилось как-то даже:
- Он в колхозе счетовод.
- На мудрейшие задачи
- У него готов ответ:
- «Как по части хлебосдачи,
- Пал-Иваныч, сбою нет?»
- Пал-Иваныч тихо крякнет:
- «Первым делом важен план-с». —
- Раз-другой на счетах брякнет
- И покажет весь баланс.
- «Вот себя заобеспечим…
- Не умрет без нас Москва…»
- Крыть его, глядишь, и нечем,
- Потому что — голова.
- Видно все как на ладони,
- Вот какие, мол, дела.
- Ясно сразу для Афони:
- Хлебосдача тяжела.
- Вот с весны в колхозе кони
- Чтой-то стали подыхать.
- Ясно сразу для Афони:
- Всей запашки не вспахать.
- Нет порядочной супони,
- А не то что — хомута.
- Ясно сразу для Афони:
- Не колхоз, а срамота.
- Люди — лодыри и сони…
- Хоть бежать отсель бегом…
- Ясно, ясно для Афони:
- Пал-Иваныч прав кругом.
- Искривил Афоня губы,
- Ус досадливо грызет:
- «Отчего бы, почему бы
- Так колхозу не везет?
- Враг бы нам подставил ногу,
- Так с врагами — благодать:
- Кулаков у нас, ей-богу,
- Не слыхать и не видать!»
- «Весь колхоз перепололи.
- Где тут взяться кулаку?..
- Подогреть чаишку что-ли?
- Я подбавлю сахарку».
- Так уютно,
- Так приютно,
- Самоварчик так поет.
- Пал-Иваныч поминутно
- Чашку с чаем подает.
- Говорит он так солидно.
- Речь такую слушать век.
- Сразу видно,
- Сразу видно,
- Что хор-ро-ший человек!
Живое звено
- Смерть. С ней мирится ум, но сердце не
- мирится,
- Болезненно сжимаясь каждый раз.
- Не верится, что нет бойца, что он — угас:
- Улыбкою его лицо не озарится,
- Морщинки ласково не набегут у глаз.
- Внезапным натиском смертельного недуга
- Боец сражен. Поникла голова.
- …Последний путь. Прощальные слова.
- С останками испытанного друга
- Простилась скорбная Москва.
- Прощай, Барбюс! Ты — мертв. Но образ
- твой — он вечен,
- Как вечно то, чему так честно ты служил.
- На родине своей ты будешь встречен
- Железным строем тех, чьей славой ты отмечен,
- Чьей героической борьбой дышал и жил.
- Нас разлучат с тобой леса, долины, реки,
- Но ты для нас в краю своем родном
- С друзьями нашими останешься навеки
- Живым и творческим звеном.
Николай Заболоцкий
Осень
- Когда минует день и освещение
- Природа выбирает не сама,
- Осенних рощ большие помещения
- Стоят на воздухе, как чистые дома.
- В них ястребы живут, вороны в них ночуют,
- И облака вверху, как призраки, кочуют.
- Осенних листьев ссохлось вещество
- И землю всю устлало. В отдалении
- На четырех ногах большое существо
- Идет, мыча, в туманное селение.
- Бык, бык! Ужели больше ты не царь?
- Кленовый лист напоминает нам янтарь.
- Дух Осени, дай силу мне владеть пером!
- В строенье воздуха — присутствие алмаза.
- Бык скрылся за углом,
- И солнечная масса
- Туманным шаром над землей висит
- И край земли, мерцая, кровенит.
- Вращая круглым глазом из-под век,
- Летит внизу большая птица.
- В ее движенье чувствуется человек.
- По крайней мере он таится
- В своем зародыше меж двух широких крыл.
- Жук домик между листьев приоткрыл.
- Архитектура Осени. Расположенье в ней
- Воздушного пространства, рощи, речки,
- Расположение животных и людей,
- Когда летят по воздуху колечки
- И завитушки листьев, и особый свет, —
- Вот то, что выберем среди других примет.
- Жук домик между листьев приоткрыл
- И, рожки выставив, выглядывает,
- Жук разных корешков себе нарыл
- И в кучку складывает,
- Потом трубит в свой маленький рожок
- И вновь скрывается, как маленький божок.
- Но вот приходит ветер. Все, что было чистым,
- Пространственным, светящимся, сухим, —
- Все стало серым, неприятным, мглистым,
- Неразличимым. Ветер гонит дым,
- Вращает воздух, листья валит ворохом
- И верх земли взрывает порохом.
- И вся природа начинает леденеть.
- Лист клена, словно медь,
- Звенит, ударившись о маленький сучок,
- И мы должны понять, что это есть значок,
- Который посылает нам природа,
- Вступившая в другое время года.
Утренняя песня
- Могучий день пришел. Деревья встали прямо,
- Вздохнули листья. В деревянных жилах
- Вода закапала. Квадратное окошко
- Над светлою землею распахнулось,
- И все, кто были в башенке, сошлись
- Взглянуть на небо, полное сиянья.
- И мы стояли тоже у окна.
- Была жена в своем весеннем платье,
- И мальчик на руках ее сидел,
- Весь розовый и голый, и смеялся,
- И, полный безмятежной чистоты,
- Смотрел на небо, где сияло солнце.
- А там, внизу, деревья, звери, птицы,
- Большие, сильные, мохнатые, живые,
- Сошлись в кружок и на больших гитарах,
- На дудочках, на скрипках, на волынках
- Вдруг заиграли утреннюю песню,
- Встречая нас. И все кругом запело.
- И все кругом запело так, что козлик
- И тот пошел скакать вокруг амбара.
- И понял я в то золотое утро,
- Что счастье человечества — бессмертно.
Прощание
- Памяти С. М. Кирова
- Прощание! Скорбное слово!
- Безгласное темное тело.
- С высот Ленинграда сурово
- Холодное небо глядело.
- И молча, без грома и пенья,
- Все три боевых поколенья
- В тот день бесконечной толпою
- Прошли, расставаясь с тобою.
- В холодных садах Ленинграда,
- Забытая в траурном марше,
- Огромных дубов колоннада
- Стояла, как будто на страже.
- Казалось, высоко над нами
- Природа сомкнулась рядами
- И тихо рыдала и пела,
- Узнав неподвижное тело.
- Но видел я дальние дали,
- И слышал с друзьями моими,
- Как дети детей повторяли
- Его незабвенное имя.
- И мир исполински прекрасный
- Сиял над могилой безгласной,
- И был он надежен и крепок,
- Как сердца погибшего слепок.
Начало зимы
- Зимы холодное и ясное начало
- Сегодня в дверь мою три раза простучало.
- Я вышел в поле. Острый, как металл,
- Мне зимний воздух сердце спеленал,
- Но я вздохнул и, разгибая спину,
- Легко сбежал с пригорка на равнину.
- Сбежал и вздрогнул: речки страшный лик
- Вдруг глянул на меня и в сердце мне проник.
- Заковывая холодом природу,
- Зима идет и руки тянет в воду.
- Река дрожит и, чуя смертный час,
- Уже открыть не может томных глаз,
- И все ее беспомощное тело
- Вдруг страшно вытянулось и оцепенело
- И, еле двигая свинцовою волною,
- Теперь лежит и бьется головой.
- Я наблюдал, как речка умирала,
- Не день, не два, но только в этот миг,
- Когда она от боли застонала,
- В ее сознанье, кажется, проник.
- В печальный час, когда исчезла сила,
- Когда вокруг не стало никого,
- Природа в речке нам изобразила
- Скользящий мир сознанья своего.
- И уходящий трепет размышленья
- Я, кажется, прочел в ее томленье,
- И в выраженье волн предсмертные черты
- Вдруг уловил. И если знаешь ты,
- Как смотрят люди в день своей кончины,
- Ты взгляд реки поймешь. Уже до середины
- Смертельно почерневшая вода
- Чешуйками подергивалась льда.
- И я стоял у каменной глазницы,
- Ловил на ней последний отблеск дня.
- Огромные внимательные птицы
- Смотрели с елки прямо на меня.
- И я ушел. И ночь уже спустилась.
- Крутился ветер, падая в трубу.
- И речка, вероятно, еле билась,
- Затвердевая в каменном гробу.
Весна в лесу
- Каждый день на косогоре я
- Пропадаю, милый друг.
- Вешних дней лаборатория
- Расположена вокруг.
- В каждом маленьком растеньице,
- Словно в колбочке живой,
- Влага солнечная пенится
- И кипит сама собой.
- Эти колбочки исследовав,
- Словно химик или врач,
- В длинных перьях фиолетовых
- По дороге ходит грач.
- Он штудирует внимательно
- По тетрадке свой урок
- И больших червей питательных
- Собирает детям впрок.
- А в глуши лесов таинственных,
- Нелюдимый, как дикарь,
- Песню прадедов воинственных
- Начинает петь глухарь.
- Словно идолище древнее,
- Обезумев от греха,
- Он рокочет за деревнею
- И колышет потроха.
- А на кочках под осинами,
- Солнца празднуя восход,
- С причитаньями старинными
- Водят зайцы хоровод.
- Лапки к лапкам прижимаючи,
- Вроде маленьких ребят,
- Про свои обиды заячьи
- Монотонно говорят.
- И над песнями, над плясками
- В эту пору каждый миг,
- Населяя землю сказками,
- Пламенеет солнца лик.
- И, наверно, наклоняется
- В наши древние леса
- И невольно улыбается
- На лесные чудеса.
Засуха
- О солнце, раскаленное чрез меру,
- Угасни, смилуйся над бедною землей!
- Мир призраков колеблет атмосферу,
- Дрожит весь воздух ярко-золотой.
- Над желтыми лохмотьями растений
- Плывут прозрачные фигуры испарений.
- Как страшен ты, костлявый мир цветов,
- Сожженных венчиков, расколотых листов
- Обезображенных, обугленных головок,
- Где бродит стадо божиих коровок!
- В смертельном обмороке бедная река
- Чуть шевелит засохшими устами.
- Украсив дно большими бороздами,
- Ползут улитки, высунув рога.
- Подводные кибиточки, повозки,
- Коробочки из перла и известки,
- Остановитесь! В этот страшный день
- Ничто не движется, пока не пала тень.
- Лишь вечером, как только за дубравы
- Опустится багровый солнца круг,
- Заплакав жалобно, придут в сознанье травы,
- Вздохнут дубы, подняв остатки рук.
- Но жизнь моя печальней во сто крат,
- Когда болеет разум одинокий
- И вымыслы, как чудища, сидят,
- Поднявши морды над гнилой осокой.
- И в обмороке смутная душа,
- И, как улитки, движутся сомненья,
- И на песках, колеблясь и дрожа,
- Встают, как уголь, черные растенья.
- И чтобы снова исцелился разум,
- И дождь и вихрь пускай ударят разом!
- Ловите молнию в большие фонари,
- Руками черпайте кристальный свет зари,
- И радуга, упавшая на плечи,
- Пускай дома украсит человечьи.
- Не бойтесь бурь! Пускай ударит в грудь
- Природы очистительная сила!
- Ей все равно с дороги не свернуть,
- Которую сознанье начертило.
- Учительница, девственница, мать,
- Ты не богиня, да и мы не боги,
- Но все-таки как сладко понимать
- Твои бессвязные и смутные уроки!
Ночной сад
- О сад ночной, таинственный орган,
- Лес длинных труб, приют виолончелей!
- О, сад ночной, печальный караван
- Немых дубов и неподвижных елей!
- Он целый день метался и шумел.
- Был битвой дуб, и тополь — потрясеньем.
- Сто тысяч листьев, как сто тысяч тел,
- Переплетались в воздухе осеннем.
- Железный Август в длинных сапогах
- Стоял вдали с большой тарелкой дичи.
- И выстрелы гремели на лугах,
- И в воздухе мелькали тельца птичьи.
- И сад умолк, и месяц вышел вдруг,
- Легли внизу десятки длинных теней,
- И толпы лип вздымали кисти рук,
- Скрывая птиц под купами растений.
- О сад ночной, о бедный сад ночной,
- О существа, заснувшие надолго!
- О вспыхнувший над самой головой
- Мгновенный пламень звездного осколка!
Все, что было в душе
- Все, что было в душе, все как будто опять потерялось,
- И лежал я в траве, и печалью и скукой томим,
- И прекрасное тело цветка надо мной поднималось,
- И кузнечик, как маленький сторож, стоял перед ним.
- И когда я открыл свою книгу в большом переплете,
- Где на первой странице растения виден чертеж.
- И черна и мертва, протянулась от книги к природе
- То ли правда цветка, то ли в нем заключенная ложь.
- И цветок с удивленьем смотрел на свое отраженье
- И как будто пытался чужую премудрость понять,
- Трепетало в листах непривычное мысли движенье,
- То усилие воли, которое не передать.
- И кузнечик трубу свою поднял, и природа внезапно
- проснулась.
- И запела печальная тварь славословье уму,
- И подобье цветка в старой книге моей шевельнулось
- Так, что сердце мое шевельнулось навстречу ему.
Вчера, о смерти размышляя
- Вчера, о смерти размышляя,
- Ожесточилась вдруг душа моя.
- Печальный день, природа вековая
- Из тьмы лесов смотрела на меня.
- И нестерпимая тоска разъединенья
- Пронзила сердце мне, и в этот миг
- Все, все услышал я — и трав вечерних пенье,
- И речь воды, и камня мертвый крик.
- И я, живой, скитался над полями,
- Входил без страха в лес,
- И мысли мертвецов прозрачными столбами
- Вокруг меня вставали до небес.
- И голос Пушкина был над листвою слышен,
- И птицы Хлебникова пели у воды.
- И встретил камень я. Был камень неподвижен,
- И проступал в нем лик Сковороды.
- И все существованья, все народы
- Нетленное хранили бытие,
- И сам я был не детище природы,
- Но мысль ее! Но зыбкий ум ее!
Север
- В воротах Азии, среди лесов дремучих,
- Где сосны древние стоят, купая в тучах
- Свои закованные холодом верхи;
- Где волка валит с ног дыханием пурги;
- Где холодом охваченная птица
- Летит, летит и вдруг, затрепетав,
- Повиснет в воздухе, и кровь ее сгустится,
- И птица падает, замерзшая, стремглав;
- Где в желобах своих гробообразных,
- Составленных из каменного льда,
- Едва течет в глубинах рек прекрасных
- От наших взоров скрытая вода;
- Где самый воздух, острый и блестящий,
- Дает нам счастье жизни настоящей,
- Весь из кристаллов холода сложен;
- Где солнца шар короной окружен;
- Где люди с ледяными бородами,
- Надев на голову конический треух,
- Сидят в санях и длинными столбами
- Пускают изо рта оледенелый дух;
- Где лошади, как мамонты в оглоблях,
- Бегут, урча; где дым стоит на кровлях,
- Как изваяние, пугающее глаз;
- Где снег, сверкая, падает на нас
- И каждая снежинка на ладони
- То звездочку напомнит, то кружок,
- То вдруг цилиндриком блеснет на небосклоне,
- То крестиком опустится у ног;
- В воротах Азии, в объятиях метели,
- Где сосны в шубах и в тулупах ели, —
- Несметные богатства затая,
- Лежит в сугробах родина моя.
- А дальше к северу, где океан полярный
- Гудит всю ночь и перпендикулярный
- Над головою поднимает лед,
- Где весь оледенелый, самолет
- Свой тяжкий винт едва-едва вращает
- И дальние зимовья навещает, —
- Там тень «Челюскина» среди отвесных плит,
- Как призрак царственный над пропастью стоит.
- Корабль недвижим. Призрак величавый,
- Что ты стоишь с твоею чудной славой?
- Ты — пар воображенья, ты — фантом,
- Но подвиг твой — свидетельство о том,
- Что здесь, на Севере, в средине льдов тяжелых,
- Разрезав моря каменную грудь,
- Флотилии огромных ледоколов
- Необычайный вырубили путь.
- Как бронтозавры каменного века,
- Они прошли, созданья человека,
- Плавучие вместилища чудес,
- Бия винтами, льдам наперерез.
- И вся природа мертвыми руками
- Простерлась к ним, но, брошенная вспять,
- Горой отчаянья легла над берегами
- И не посмела головы поднять.
Седов
- Он умирал, сжимая компас верный.
- Природа мертвая, закованная льдом,
- Лежала вкруг него, и солнца лик пещерный
- Через туман просвечивал с трудом.
- Лохматые, с ремнями на груди,
- Свой легкий груз собаки чуть влачили.
- Корабль, затертый в ледяной могиле,
- Уж далеко остался позади.
- И целый мир остался за спиною!
- В страну безмолвия, где полюс-великан,
- Увенчанный тиарой ледяною,
- С меридианом свел меридиан;
- Где полукруг полярного сиянья
- Копьем алмазным небо пересек;
- Где вековое мертвое молчанье
- Нарушить мог один лишь человек, —
- Туда, туда! В страну туманных бредней,
- Где обрывается последней жизни нить!
- И сердца стон и жизни миг последний —
- Все, все отдать, но полюс победить!
- Он умирал посереди дороги,
- Болезнями и голодом томим.
- В цинготных пятнах ледяные ноги,
- Как бревна, мертвые лежали перед ним.
- Но странно! В этом полумертвом теле
- Еще жила великая душа:
- Превозмогая боль, едва дыша,
- К лицу приблизив компас еле-еле,
- Он проверял по стрелке свой маршрут
- И гнал вперед свой поезд погребальный…
- О край земли, угрюмый и печальный?
- Какие люди побывали тут!
- И есть на дальнем Севере могила…
- Вдали от мира высится она.
- Один лишь ветер воет там уныло,
- И снега ровная блистает пелена.
- Два верных друга, чуть живые оба,
- Среди камней героя погребли,
- И не было ему простого даже гроба,
- Щепотки не было родной ему земли.
- И не было ему ни почестей военных,
- Ни траурных салютов, ни венков,
- Лишь два матроса, стоя на коленях,
- Как дети, плакали одни среди снегов.
- Но люди мужества, друзья, не умирают!
- Теперь, когда над нашей головой
- Стальные вихри воздух рассекают
- И пропадают в дымке голубой,
- Когда, достигнув снежного зенита,
- Наш флаг над полюсом колеблется, крылат,
- И обозначены углом теодолита
- Восход луны и солнечный закат, —
- Друзья мои, на торжестве народном
- Помянем тех, кто пал в краю холодном!
- Вставай, Седов, отважный сын земли!
- Твой старый компас мы сменили новым,
- Но твой поход на Севере суровом
- Забыть в своих походах не могли.
- И жить бы нам на свете без предела,
- Вгрызаясь в льды, меняя русла рек, —
- Отчизна воспитала нас и в тело
- Живую душу вдунула навек.
- И мы пойдем в урочища любые,
- И, если смерть застигнет у снегов,
- Лишь одного просил бы у судьбы я:
- Так умереть, как умирал Седов.
Голубиная книга
- В младенчестве я слышал много раз
- Полузабытый прадедов рассказ
- О книге сокровенной[16]… За рекою
- Кровавый луч зари, бывало, чуть горит,
- Уж спать пора, уж белой пеленою
- С реки ползет туман и сердце леденит,
- Уж бедный мир, забыв свои страданья,
- Затихнул весь, и только вдалеке
- Кузнечик, маленький работник мирозданья,
- Все трудится, поет, не требуя вниманья, —
- Один, на непонятном языке…
- О тихий час, начало летней ночи!
- Деревня в сумерках. И возле темных хат
- Седые пахари, полузакрывши очи,
- На бревнах еле слышно говорят.
- И вижу я сквозь темноту ночную,
- Когда огонь над трубкой вспыхнет вдруг,
- То спутанную бороду седую,
- То жилы выпуклые истомленных рук,
- И слышу я знакомое сказанье,
- Как правда кривду вызвала на бой,
- Как одолела кривда, и крестьяне
- С тех пор живут обижены судьбой.
- Лишь далеко на океане-море,
- На белом камне, посредине вод,
- Сияет книга в золотом уборе,
- Лучами упираясь в небосвод.
- Та книга выпала из некой грозной тучи,
- Все буквы в ней цветами проросли,
- И в ней написана рукой судеб могучей
- Вся правда сокровенная земли.
- Но семь на ней повешено печатей,
- И семь зверей ту книгу стерегут,
- И велено до той поры молчать ей,
- Пока печати в бездну не спадут.
- А ночь горит над тихою землею,
- Дрожащим светом залиты поля,
- И высоко плывут над головою
- Туманные ночные тополя.
- Как сказка — мир. Сказания народа,
- Их мудрость темная, но милая вдвойне,
- Как эта древняя могучая природа,
- С младенчества запали в душу мне…
- Где ты, старик, рассказчик мой ночной?
- Мечтал ли ты о правде трудовой
- И верил ли в годину искупленья?
- Не знаю я… Ты умер, наг и сир,
- И над тобою, полные кипенья,
- Давно шумят иные поколенья,
- Угрюмый перестраивая мир.
Метаморфозы
- Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
- Лишь именем одним я называюсь, —
- На самом деле то, что именуют мной, —
- Не я один. Нас много. Я — живой.
- Чтоб кровь моя остынуть не успела,
- Я умирал не раз. О, сколько мертвых тел
- Я отделил от собственного тела!
- И если б только разум мой прозрел
- И в землю устремил пронзительное око,
- Он увидал бы там, среди могил, глубоко
- Лежащего меня. Он показал бы мне
- Меня, колеблемого на морской волне,
- Меня, летящего по ветру в край незримый,
- Мой бедный прах, когда-то так любимый.
- А я все жив! Все чище и полней
- Объемлет дух скопленье чудных тварей.
- Жива природа. Жив среди камней
- И злак живой и мертвый мой гербарий.
- Звено в звено и форма в форму. Мир
- Во всей его живой архитектуре —
- Орган поющий, море труб, клавир,
- Не умирающий ни в радости, ни в буре.
- Как все меняется! Что было раньше птицей,
- Теперь лежит написанной страницей;
- Мысль некогда была простым цветком,
- Поэма шествовала медленным быком;
- А то, что было мною, то, быть может,
- Опять растет и мир растений множит.
- Вот так, с трудом пытаясь развивать
- Как бы клубок какой-то сложной пряжи,
- Вдруг и увидишь то, что должно называть
- Бессмертием. О, суеверья наши!
Лесное озеро
- Опять мне блеснула, окована сном,
- Хрустальная чаша во мраке лесном.
- Сквозь битвы деревьев и волчьи сраженья,
- Где пьют насекомые сок из растенья,
- Где буйствуют стебли и стонут цветы,
- Где хищная тварями правит природа,
- Пробрался к тебе я и замер у входа,
- Раздвинув руками сухие кусты.
- В венце из кувшинок, в уборе осок,
- В сухом ожерелье растительных дудок
- Лежал целомудренной влаги кусок,
- Убежище рыб и пристанище уток.
- Но странно, как тихо и важно кругом!
- Откуда в трущобах такое величье?
- Зачем не беснуется полчище птичье,
- Но спит, убаюкано сладостным сном?
- Один лишь кулик на судьбу негодует
- И в дудку растенья бессмысленно дует.
- И озеро в тихом вечернем огне
- Лежит в глубине, неподвижно сияя,
- И сосны, как свечи, стоят в вышине,
- Смыкаясь рядами от края до края.
- Бездонная чаша прозрачной воды
- Сияла и мыслила мыслью отдельной.
- Так око больного в тоске беспредельной
- При первом сиянье вечерней звезды,
- Уже не сочувствуя телу больному,
- Горит, устремленное к небу ночному.
- И толпы животных и диких зверей,
- Просунув сквозь елки рогатые лица,
- К источнику правды, к купели своей
- Склонялись воды животворной напиться.
Соловей
- Уже умолкала лесная капелла.
- Едва открывал свое горлышко чижик.
- В коронке листов соловьиное тело
- Одно, не смолкая, над миром звенело.
- Чем больше я гнал вас, коварные страсти,
- Тем меньше я мог насмехаться над вами.
- В твоей ли, пичужка ничтожная, власти
- Безмолвствовать в этом сияющем храме?
- Косые лучи, ударяя в поверхность
- Прохладных листов, улетали в пространство.
- Чем больше тебя я испытывал, верность,
- Тем меньше я верил в твое постоянство.
- А ты, соловей, пригвожденный к искусству,
- В свою Клеопатру влюбленный Антоний,
- Как мог ты довериться, бешеный, чувству,
- Как мог ты увлечься любовной погоней?
- Зачем, покидая вечерние рощи,
- Ты сердце мое разрываешь на части?
- Я болен тобою, а было бы проще
- Расстаться с тобою, уйти от напасти.
- Уж так, видно, мир этот создан, чтоб звери,
- Родители первых пустынных симфоний,
- Твои восклицанья услышав в пещере,
- Мычали и выли: «Антоний! Антоний!»
Владимир Луговской
Послесловие
- Меня берут за лацканы,
- Мне не дают покоя:
- Срифмуйте нечто ласковое,
- Тоскливое такое,
- Чтобы пахнуло свежестью,
- Гармоникой, осокой,
- Чтобы людям понежиться
- Под месяцем высоким.
- Чтобы опять метелица
- Да тоненькая бровь.
- Все в мире перемелется —
- Останется любовь.
- Останутся хорошие
- Слова, слова, слова,
- Осенними порошами
- Застонет голова,
- Застонет, занедужится
- Широкая печаль —
- Рябиновая лужица,
- Березовая даль.
- Мне плечи обволакивают,
- Мне не дают покоя —
- Срифмуйте нечто ласковое,
- Замшевое такое,
- Чтоб шла разноголосица
- Бандитских банд,
- Чтобы крутил колесиком
- Стихов джаз-банд,
- Чтобы летели, вскрикивая,
- Метафоры погуще,
- Чтобы искать великое
- В кофейной гуще.
- Вы ж будете вне конкурса
- По вычурной манере, —
- Показывайте фокусы
- Открытия Америк.
- Все в мире перекрошится,
- Оставя для веков
- Сафьяновую кожицу
- На томике стихов.
- Эй, водосточный желоб,
- Заткнись и замолчи! —
- Слова мои — тяжелые,
- Большие кирпичи.
- Их трудно каждый год бросать
- На книжные листы.
- Я строю стих для бодрости,
- Для крепкой прямоты.
- Я бьюсь с утра до вечера
- И веселюсь при этом.
- Я был политпросветчиком,
- Солдатом и поэтом.
- Не знаю — отольются ли
- Стихи в мою судьбу, —
- Морщинки революции
- Прорезаны на лбу.
- Не по графам и рубрикам
- Писал я жизни счет.
- Советская Республика
- Вела меня вперед.
- Я был набит ошибками,
- Но не кривился в слове,
- И после каждой сшибки я
- Вставал и дрался снова.
- И было много трусости,
- Но я ее душил.
- Такой тяжелый груз нести
- Не сладко для души.
- А ты, мой честный труд браня,
- Бьешь холостым патроном,
- Ты хочешь сделать из меня
- Гитару с патефоном.
- Тебе бы стих для именин,
- Вертляв и беззаботен.
- Иди отсюда, гражданин,
- И не мешай работе.
Пепел
- Твой голос уже относило.
- Века
- Входили в глухое пространство
- меж нами.
- Природа
- в тебе замолчала,
- И только одна строка
- На бронзовой вышке волос,
- как забытое знамя,
- вилась
- И упала, как шелк,
- в темноту.
- Тут
- подпись и росчерк.
- Все кончено,
- Лишь понемногу
- в сознанье въезжает вагон,
- идущий, как мальчик,
- не в ногу
- с пехотой столбов телеграфных,
- агония храпа
- артистов эстрады,
- залегших на полках, случайная фраза:
- «Я рада…»
- И ряд безобразных
- сравнений,
- эпитетов
- и заготовок стихов.
- И все это вроде любви.
- Или вроде прощанья навеки.
- На веках
- лежит ощущенье покоя
- (причина сего — неизвестна).
- А чинно размеренный голос
- в соседнем купе
- читает
- о черном убийстве колхозника:
- — Наотмашь хруст топора
- и навзничь — четыре ножа,
- в мертвую глотку
- сыпали горстью зерна.
- Хату его
- перегрыз пожар,
- Там он лежал
- пепельно-черный. —
- Рассудок —
- ты первый кричал мне:
- «Не лги».
- Ты первый
- не выполнил
- своего обещанья.
- Так к чертовой матери
- этот психологизм!
- Меня обнимает
- суровая сила
- прощанья.
- Ты поднял свои кулаки,
- побеждающий класс.
- Маячат обрезы,
- и[17] полночь беседует с бандами.
- «Твой пепел
- стучит в мое сердце,
- Клаас.
- Твой пепел
- стучит в мое сердце,
- Клаас», —
- Сказал Уленшпигель —
- дух
- восстающей Фландрии.
- На снежной равнине
- идет окончательный
- бой.
- Зияют глаза,
- как двери,
- сбитые с петель,
- И в сердце мое,
- переполненное
- судьбой,
- Стучит и стучит
- человеческий пепел.
- Путь человека —
- простой и тяжелый
- путь,
- Путь коллектива
- еще тяжелее
- и проще.
- В окна лачугами лезет
- столетняя жуть;
- Все отрицая,
- качаются мертвые рощи.
- Но ты зацветаешь,
- моя дорогая земля.
- Ты зацветешь
- (или буду я
- трижды
- проклят…)
- На серых[18] болванках железа,
- на пирамидах угля,
- На пепле
- сожженной
- соломенной кровли.
- Пепел шуршит,
- корни волос шевеля.
- Мужество вздрагивает,
- просыпаясь,
- Мы повернем тебя
- в пол-оборота,
- земля.
- Мы повернем тебя
- круговоротом,
- земля.
- Мы повернем тебя
- в три оборота,
- земля,
- Пеплом и зернами
- посыпая.
Жестокое пробуждение
- Сегодня ночью
- ты приснилась мне.
- Не я тебя нянчил, не я тебя славил,
- Дух русского снега и русской природы.
- Такой непонятной и горькой услады
- Не чувствовал я уже многие годы.
- Но ты мне приснилась,
- как детству — русалки,
- Как детству —
- коньки на прудах поседелых,
- Как детству —
- веселая бестолочь салок,
- Как детству —
- бессонные лица сиделок.
- Прощай, золотая,
- прощай, золотая!
- Ты легкими хлопьями
- вкось улетаешь.
- Меня закрывает
- от старых нападок
- Пуховый платок
- твоего снегопада.
- Молочница цедит мороз из бидона,
- Точильщик торгуется с черного хода.
- Ты снова приходишь,
- рассветный, бездонный,
- Дух русского снега и русской природы.
- Но ты мне приснилась,
- как юности — парус,
- Как юности —
- нежные губы подруги,
- Как юности — шквал паровозного пара,
- Как юности —
- слава в серебряных трубах.
- Уйди, если можешь,
- прощай, если хочешь.
- Ты падаешь сеткой
- крутящихся точек,
- Меня закрывает
- от старых нападок
- Пуховый платок
- твоего снегопада.
- На кухне, рыча, разгорается примус,
- И прачка приносит простынную одурь,
- Ты снова приходишь
- необозримый
- Дух русского снега и русской природы.
- Но ты мне приснилась,
- как мужеству — отдых,
- Как мужеству —
- книг неживое соседство,
- Как мужеству —
- вождь, обходящий заводы,
- Как мужеству —
- пуля в спокойное сердце.
- Прощай, если веришь,
- забудь, если помнишь!
- Ты инеем застишь
- пейзаж заоконный.
- Меня закрывает
- от старых нападок
- Пуховый платок
- твоего снегопада.
Посевная
- П. Павленко
- Ночь,
- До исступления раскаленная,
- Луна такая,
- что видны горы
- на ней.
- В белой лавине света
- сидят,
- затаенные,
- Дрожащие тельца
- аульных огней.
- От земли
- До звезд
- ничего не шелохнется.
- Товарищ,
- я даже молчать не могу.
- Но приплывает
- к нашей оконнице
- Низкий, широкий,
- крепчающий гул.
- Он разрастается,
- все приминая,
- Он выгоняет нас
- со двора.
- Это через ночь
- проходит
- посевная,
- Это выходят
- в ночь
- трактора.
- И на карьере,
- стременами
- отороченном,
- Мимо
- летит
- пятнистая блуза.
- Может быть, это
- Уполномоченный
- Или инструктор
- Хлопкосоюза?
- Все равно:
- ночь ли,
- топот ли,
- или гул,
- Подкова ли,
- цокнувшая зря, —
- Трактор идет,
- и качает дугу
- света —
- размах фонаря.
- Трактора ползут
- далеко-далеко,
- Как светляки
- на ладони земли.
- С чем же сравнить
- этот ровный клекот,
- Невидимые руки
- и круглые рули?
- Час,
- когда луна расцвела
- в зените,
- Час,
- когда миндаль поднялся
- к луне, —
- И телеграф
- на жужжащих нитях
- Ведет перекличку
- по всей стране?
- Вдруг
- автомобильные яростные
- фары
- Срезают
- пространство и время
- на нет,
- Они пролетают,
- как дружная пара
- Связанных скоростью
- планет.
- И мой товарищ
- говорит:
- «Я знаю,
- Что провод, и конь, и мотор
- уносили:
- Это через ночь
- проходит
- посевная —
- Радостный сгусток
- рабочих сил».
- Я отвечал:
- «Посмотри налево.
- Огни в исполкоме
- горят
- до утра,
- Там колотится
- сердце сева,
- Там
- математика и жара».
- Я отвечал:
- «Посмотри направо:
- Огни на базе
- горят
- до утра,
- Там человек
- спокойного нрава
- Считает
- гектары и трактора».
- Я отвечал:
- «Готовясь к испытаньям,
- Бессонно пашет
- страна молодых.
- И мы разрываем
- пустынную тайну
- Круглой луны
- И арычной воды.
- Ночью и днем
- В одном ритме
- Люди
- кипят
- на двойном огне».
- Подскакал инструктор.
- Инструктор кричит нам:
- «Двадцать гектаров кончено!
- Отставших
- нет!..»
- А ночь
- пересыпана соловьями,
- Уши
- до звона утомлены.
- На каждой стене
- и в каждой яме
- Лежит
- или свет,
- или тень
- луны.
- Округ дрожит
- от машинного хода,
- Гулы
- складываются,
- как кирпичи.
- От самой земли
- до небосвода
- Натянуты,
- как жилы,
- лунные лучи.
- Всеми мускулами
- Напряжена
- Весна,
- И
- Моторы
- На сутки
- Заведены.
- Ты понимаешь?
- Это идет посевная,
- Посевная кампания
- Всей страны!..
Змеевик
- Если б я в бога веровал
- И верой горел, как свеча,
- На развалинах древнего Мерва
- Я сидел бы
- И молчал.
- Я сидел бы до страшной поверки,
- Я бы видел в каждом глазу
- Невероятную синеву
- Сверху,
- Невероятную желтизну
- Внизу.
- Я, как змей, завился бы от жара,
- Стал бы проволочно худым.
- Над моей головой дрожали бы
- Нимбы, ромбы,
- Пламя и дым.
- Хорошо быть мудрым и добрым,
- Объективно играть на флейте,
- Чтобы ползли к тебе пустынные кобры
- С лицами
- Конрада Фейдта[19].
- Это милые рисунчатые звери,
- Они танцуют спиральные танцы.
- Вот что значит твердая вера —
- Преимущество
- Магометанства.
- Я взволнован, и сведенья эти
- Сообщаю, почти уверовав:
- Я сегодня дервиша встретил
- На развалинах
- Древнего Мерва.
- Он сидел, обнимая необъятное,
- Тишиной пустыни объятый.
- На халате его, халате ватном,
- Было все до ниточки
- Свято.
- О, не трогайте его, большевики,
- Пожалейте
- Худобу тысячелетней шеи!
- Старый шейх играет на флейте,
- И к нему приползают змеи.
- Они качаются перед ним,
- Как перед нами
- Качается шнур занавески.
- Песня свистит, как пламя,
- То шуршаще,
- То более резко.
- А потом эти змеи дуреют,
- Как на длинном заседанье
- Месткома.
- Они улыбаются все добрее,
- Трагической флейтой
- Влекомые.
- А потом эти змеи валятся,
- Пьяные, как совы.
- Вся вселенная стала для них вальсом
- На мотив
- Загранично-новый.
- Но старик поднимает палку,
- Палку, —
- Понимаешь ли ты?
- Он, как бог,
- Сердито помалкивая,
- Расшибает им в доску
- Хребты.
- И, вздымая грудную клетку,
- Потому что охрип
- И устал,
- Измеряет змей на рулетке
- От головы
- До хвоста.
- Он сидит на змеином морге,
- Старичина,
- Древний, как смерть.
- И готовит шкурки
- Госторгу,
- По полтиннику
- Погонный метр.
Земли Красной Звезды
- Невозможные силы весны
- поднимались по жилам.
- Ветер,
- брат моей жизни,
- держал ночной караул.
- Звери, птицы и травы
- Стремительно жили,
- И на склоне бугра,
- затаясь,
- зацветал саксаул.
- Я хочу говорить
- словами
- совсем простыми,
- Только жар простоты
- укрепляет
- и может помочь,
- Если сердце твое лежит
- на ладони пустыни
- И его прикрывает
- ладонью
- пустынная ночь,
- Я расту, как травинка,
- и делаюсь проще
- и лучше.
- Я расту
- и цвету
- молодой головой.
- Я захвачен весной
- на весенней стоянке
- белуджей.
- Ночью радостной
- и ветровой.
- Мир, наполненный звездами,
- поглотил меня
- без остатка.
- Мир, наполненный шорохом,
- переродил меня.
- На меня надвигается
- войлочный конус
- палатки.
- Стон верблюдов
- и топот коня.
- И тяжелая Азия
- в черном своем убранстве,
- С бородой,
- поседелой
- от солончаков,
- Шелестела растениями
- дальних странствий —
- Саксаулом,
- селимом
- и гребенчуком.
- Это чрево весны,
- это были весенние роды.
- От обилия звезд
- закрывались
- пологи век.
- Над пустыней царили
- незрячие силы природы.
- Против них,
- не страшась,
- выходил человек.
- Далеко, далеко,
- в сердце южного Кара-Кума,
- Через границу
- великих
- Советских стран
- Ночью шли племена
- на хребтах караванного шума,
- Оставляя
- Афганистан.
- Был огромен
- неведомый мир,
- наплывавший в покое,
- Каждый всадник молчал,
- натянув поводья узды.
- Впереди восходили
- надеждой людскою
- Земли
- Красной Звезды.
- Был тревожен
- тяжелый поток
- уходящего племени,
- И широкую думу
- думал передовой.
- Для него,
- раздвигая пески,
- легендарное имя Ленина
- Пело
- пастбищами и водой.
- Слышал он впереди
- звон звезды
- и бессмертной свободы,
- Тень покинутой родины
- металась в его голове.
- Над пустыней царили
- могучие силы природы.
- Против них,
- не страшась,
- выходил человек.
- Выходил беспокойный
- земной задира,
- Миллионами гибнущий
- в тысячелетнем бою,
- Чтобы снова сказать величавому
- миру:
- «Я
- тебя не боюсь!
- Мой отец погребен,
- я умру,
- и детей моих похоронят,
- Только сила людей
- не надломится никогда.
- Вечно крепки они,
- вечно будут для них
- обороной
- Сталь,
- огонь
- и вода».
- Так кочевники шли
- за свободой и счастьем на север,
- В Земли Красной Звезды —
- через лунный туман,
- Под огромными сводами неба
- в огнистом посеве,
- Покидая Афганистан.
Жизнь
- Ночь глуха.
- Я зажигаю спичку
- И по огненному ножу,
- Средь кибиток
- и запряжек бычьих,
- На широкую
- дорогу
- выхожу.
- Две зари
- друг другу отдавали
- Рваные отары облаков.
- Вдоль карагачей,
- сухих дувалов
- Я иду
- легко и далеко.
- Так легко,
- что ни землей,
- ни камнем
- Мой уход
- не потревожен был.
- И летела сзади
- облаками
- Азиатская,
- седая пыль.
- Но тропинка,
- тонкая, двойная,
- Переводит
- через тощий ров
- К опустелой крепости
- Дейнау,
- В кладбище
- распавшихся
- бугров.
- Шла гроза,
- гремя по горным склонам,
- Дыбилась
- неведомо куда.
- К ней тянулась
- глыба из бетона,
- И на гребне —
- красная звезда.
- Здесь давно
- не разрывался порох,
- Не клонился
- мокрый шелк знамен, —
- Это кладбище
- алайцев и саперов,
- Выщербленных
- каменных имен.
- Млечный Путь
- наполнен белым соком.
- Освещает звездная река
- Надпись:
- «За трудящихся Востока!»,
- Буквы: «Слава!» —
- и металл венка.
- Я, товарищи,
- про этот подвиг знаю,
- Хоть неведомы
- суровых лиц черты.
- Кровь героев
- светит,
- поднимаясь
- Из глубин
- подземной темноты.
- Кровь,
- пролитая за жизнь,
- не канет.
- Ей дано
- в людских телах
- кружить.
- Ваша жизнь,
- кипевшая
- в словах и тканях, —
- Это есть
- и будет
- наша жизнь.
- По ночам
- в непроходимой чаще
- Времени
- все чаще слышу я,
- Как ревет
- в крови моей летящей
- Грузная махина бытия.
- Я глядел
- в глаза твои большие,
- Жизнь, праматерь
- смерти и любви,
- Я хотел понятней,
- проще, шире
- Каждой радости сказать:
- «Живи!»
- Но штыком мне отворили зренье,
- Ослепила боем и людьми
- Ненависть,
- которой нет сравненья,
- Ярость,
- перестроившая мир.
- Только ей
- отдал я все на свете,
- Право жить
- и честно умереть,
- Даже тот,
- любимый мною ветер —
- Ветер дальних странствий
- и морей.
- Смерть
- не для того, чтобы рядиться
- В саван
- мертвых, медленных веков.
- Умереть —
- чтобы опять родиться
- В новой поросли
- большевиков.
«Сивым дождем на мои виски…»
- Сивым дождем на мои виски
- падает седина,
- И страшная сила пройденных дней
- лишает меня сна.
- И горечь, и жалость, и ветер ночей,
- холодный, как рыбья кровь,
- Осенним свинцом наливают зрачок,
- ломают тугую бровь,
- Но несгибаема ярость моя,
- живущая столько лет.
- «Ты утомилась?» —
- я говорю.
- Она отвечает: «Нет!»
- Именем песни,
- предсмертным стихом,
- которого не обойти,
- Я заклинаю ее стоять
- всегда на моем пути.
- О, никогда, никогда не забыть
- мне этих колючих ресниц,
- Глаз расширенных и косых,
- как у летящих птиц.
- Я слышу твой голос,
- голос ветров,
- высокий и горловой,
- Дребезг манерок,
- клекот штыков,
- ливни над головой.
- Много я лгал, мало любил,
- сердце не уберег,
- Легкое счастье пленяло меня
- и легкая пыль дорог.
- Но холод руки твоей не оторву
- и слову не изменю,
- Неси мою жизнь,
- а когда умру —
- тело предай огню.
- Светловолосая, с горестным ртом, —
- мир обступил меня,
- Сдвоенной молнией падает день,
- плечи мои креня,
- Словно в полете,
- резок и тверд
- воздух моей страны.
- Ночью,
- покоя не принося,
- дымные снятся сны.
- Кожаный шлем надевает герой,
- древний мороз звенит.
- Слава и смерть — две родные сестры —
- смотрят в седой зенит.
- юноши строятся,
- трубы кипят
- плавленым серебром
- Возле могил
- и возле людей,
- имя которых — гром.
- Ты приходила меня ласкать,
- сумрак входил с тобой,
- Шорох и шум приносила ты,
- листьев ночной прибой.
- Грузовики сотрясали дом,
- выл, задыхаясь, мотор,
- Дуло в окно,
- и шуршала во тьме
- кромка холщовых штор.
- Смуглые груди твои,
- как холмы
- над обнаженной рекой.
- Юность моя — ярость моя —
- ты ведь была такой!
- Видишь — опять мои дни коротки,
- ночи идут без сна,
- Медные бронхи гудят в груди
- под ребрами бегуна.
- Так опускаться, как падал я, —
- не пожелаю врагу.
- Но силу твою и слово твое
- трепетно берегу,
- Пусть для героев
- и для бойцов
- кинется с губ моих
- Радость моя,
- горе мое —
- жесткий и грубый стих.
- Нет, не любил я цветов,
- нет, — я не любил цветов,
- Знаю на картах, среди широт
- легкую розу ветров.
- Листик кленовый — ладонь твоя.
- Влажен, и ал, и чист
- Этот осенний, немолодой,
- сорванный ветром лист.
Синий жук
- Я мальчишкой мечтал о пути по великой прямой.
- Нефтевозы уходят, и пена шумит за кормой…
- Нет, не сказано слово!
- Иди, задыхайся, горлань:
- Ты еще человек,
- за тобой молодая подмога,
- Кровь товарищей,
- песни,
- осенних ночей глухомань,
- Мир, распахнутый настежь…
- Тревога, тревога, тревога!
- Заиграла гармоника,
- Кончено!
- Ветер и тьма.
- Голоса поднимаются к небу,
- встает запевала.
- Ты давно ли прощалась,
- давно ли сводила с ума?
- Нефть колышется в трюмах,
- и сердце болит,
- как бывало.
- Спляшем, спляшем, товарищи!
- Море гуляет.
- Гони!
- Кок на палубу вышел,
- за ним — собачонка
- хромая.
- Мне не спится, не терпится.
- Справа и слева —
- огни.
- Я холодные ноздри,
- как волк,
- к облакам поднимаю.
- Не за жалость твою —
- никогда я ее не знавал, —
- Не за ласку ночную —
- я ласки забыл поневоле, —
- Полюбил я тебя
- потому, что скитался
- и звал,
- Точно легкое чудо,
- одну
- синеокую волю.
- И придумал я сказку
- об огненно-синем жуке;
- Я видал его в детстве,
- весной
- у закатных черемух.
- Соловей грохотал,
- две зари отражались в реке,
- Водовозную бочку,
- смеясь,
- наливал кучеренок.
- И повез по селу,
- и услышал я
- медленный гул
- Пламеневших надкрылий[20],
- и счастье, и ночь,
- и огромный
- Наплывающий мир.
- И тогда,
- засверкав на бегу,
- Пролетела по небу
- запряжка
- усатого грома.
- Так увидел я
- самое тайное в книге земли —
- Несравненный простор,
- голубую дорогу вселенной.
- Как же это случилось,
- что руки твои
- не смогли
- Удержать для меня
- этот маленький груз
- драгоценный —
- Огневого жука?..
Полевой стан
- Спой мне песню, глуше и короче,
- Чем напевы родины моей.
- Ходит гром перепелиной ночи
- По сырому шороху полей.
- Снова ветер, ровный, неустанный,
- Катится, как темная река;
- Перед ним нагорья Дагестана,
- Лунные крутые облака.
- Отчего бывает боль такая,
- Будто видишь все в последний раз.
- Будто понемногу потухает
- Синева твоих глубоких глаз?
- Это плещет медленная сила
- В теле потревоженном твоем.
- Бьют перепела. Ты полюбила.
- Бьют перепела. Дрожат светила,
- Ночь томит луной и забытьем.
- Что ж ты смотришь, темно-голубая,
- В этот сумрак темно-голубой?
- Трактористы молоко хлебают,
- Тихо говорят между собой.
«Ты руку на голову мне положила…»
- Ты руку на голову мне положила,
- Ты снова меня сберегла.
- Широкая песня несется по жилам,
- И ночь
- нестерпимо
- светла.
- Ты ветром пронизана,
- кровью согрета,
- Осмуглена
- в дальних краях.
- Ты снова со мной,
- молодая победа,
- Двужильная
- сила
- моя.
Вставайте, люди русские!
- (Песня из кинофильма «Александр Невский»)
- Вставайте, люди русские,
- На смертный бой, на грозный бой.
- Вставайте, люди вольные,
- За нашу землю честную!
- Живым бойцам почет и честь,
- А мертвым — слава вечная.
- За отчий дом, за русский край
- Вставайте, люди русские!
Апрель
- В час предутренний видишь всю жизнь позади.
- Шелест, шум, голоса окружают тебя,
- И забытая страсть колыхнулась в груди,
- И летят журавли, в поднебесье трубя.
- Посмотри на себя — ты высок и тяжел,
- Ты немало больших городов обошел,
- Ты любил и страдал, ты с друзьями дружил,
- Молодое вино своей родины пил.
- Но веселое, быстрое счастье твое,
- В поднебесье трубя, унеслось в забытье.
- В час предутренний видишь всю жизнь позади.
- Ты, отдавшая целую жизнь для меня,
- Легкой тенью приди и меня поведи
- В нашу юность, в страну голубого огня.
- Там березы стоят на юру голубом,
- Там несется весна на ветру голубом,
- Там, в лесу голубом, голубой бурелом,
- Голубая река громыхает, как гром,
- Голубеет бревенчатый низенький дом,
- И луна голубая плывет за бугром.
- Там глубоких снегов голубая постель, —
- Это наш голубой подмосковный апрель.
Курсантская венгерка
- Сегодня не будет поверки.
- Горнист не играет поход.
- Курсанты танцуют венгерку,
- Идет девятнадцатый год.
- В большом беломраморном зале
- Коптилки на сцене горят,
- Валторны о дальнем привале,
- О первой любви говорят.
- На хорах просторно и пусто,
- Лишь тени качают крылом,
- Столетние царские люстры
- Холодным звенят хрусталем.
- Комроты спускается сверху,
- Белесые гладит виски,
- Гремит курсовая венгерка,
- Роскошно стучат каблуки.
- Летают и кружатся пары —
- Ребята в скрипучих ремнях
- И девушки в кофточках старых,
- В чиненых тупых башмаках.
- Оркестр духовой раздувает
- Огромные медные рты.
- Полгода не ходят трамваи,
- На улице склад темноты,
- И холодно в зале суровом,
- И надо бы танец менять,
- Большим перемолвиться словом,
- Покрепче подругу обнять.
- — Ты что впереди увидала?
- — Заснеженный, черный перрон,
- Тревожные своды вокзала,
- Курсантский ночной эшелон.
- Заветная ляжет дорога
- На юг и на север — вперед.
- Тревога, тревога, тревога!
- Россия курсантов зовет.
- Навек улыбаются губы
- Навстречу любви и зиме,
- Поют беспечальные трубы,
- Литавры гудят в полутьме.
- На хорах — декабрьское небо,
- Портретный и рамочный хлам;
- Четвертку колючего хлеба
- Поделим с тобой пополам.
- И шелест потертого банта
- Навеки уносится прочь —
- Курсанты, курсанты, курсанты,
- Встречайте прощальную ночь!
- Пока не качнулась манерка,
- Пока не сыграли поход,
- Гремит курсовая венгерка…
- Идет
- — девятнадцатый год.
Конек-горбунок
- Ночь пройдет,
- и станет ясно вдруг:
- Не нуждаюсь я
- в чужой заботе,
- Полечу
- куда-нибудь на юг
- В старом, неуклюжем самолете.
- Проплывут московские леса,
- Поплывут подольские заводы.
- Осень, осень!
- Рыжая краса.
- Желтые леса.
- Стальные воды.
- Спутники случайные мои
- Будут спать
- или читать газеты.
- Милый холод ветровой струи,
- Золотые облака рассвета…
- Дымка легкая,
- сухая мгла,
- Тоненьких тропинок паутина.
- Без конца, без края
- залегла
- Русская покатая равнина.
- Сколько хожено пешком по ней,
- Сколько езжено в ночных теплушках,
- Через сколько невозвратных дней
- Пролетали
- в тяжком топоте коней
- Трехдюймовые родные пушки!
- Сколько крови,
- сколько стылых слез
- Ты взяла себе, моя отрада,
- Вся в туманном зареве берез,
- В красно-бурой шкуре листопада.
- Сколько труб, ангаров, корпусов
- Поднялось из недр твоих могучих,
- Гордо ты стоишь
- в кольце лесов,
- В десять
- темно-синих поясов
- Над тобой
- текут крутые тучи.
- Ты кормила, не скупясь, меня,
- Материнским молоком поила,
- Песенного подарила мне коня —
- Горбунка-коня
- мне подарила.
- Ну и что же,
- я живу с таким конем.
- Много лет
- ведется дружба между нами.
- Искрами он пышет и огнем,
- Сказочными хлопает ушами.
- Горбунок-конек,
- ты ростом мал,
- Северная,
- русская порода.
- Ты меня,
- родной, не выдавал,
- Никому и я тебя не продал.
«Не от любви, не от винных рюмок…»
- Не от любви,
- не от винных рюмок
- Стало просторно и горестно мне.
- По переулку иду угрюмо
- В ясной, как зеркало, тишине.
- Может быть, вспомнилась песня былая,
- Или томит позабытый уют.
- Сто облаков,
- в поднебесье пылая,
- Красными рыбами к югу плывут.
- Слышу ли холод заветной разлуки
- С милой весной и цветами земли,
- Или поэзии детские руки
- Манят поэта и машут вдали.
Остролистник
- Волны стелют по ветру свистящие косы.
- Прилетают и падают зимние тучи.
- Ты один зеленеешь
- на буром откосе,
- Непокорный, тугой
- остролистник колючий.
- Завтра время весеннего солнцеворота.
- По заливу бежит непогода босая.
- Время, древний старик,
- открывает ворота
- И ожившее солнце,
- как мячик, бросает.
- Сердцу выпала трудная, злая работа.
- Не разбилось оно,
- и не может разбиться:
- Завтра древний старик
- открывает ворота,
- И ему на рассвете ответит синица.
- Скоро легкой травою покроются склоны
- И декабрьские бури,
- как волки, прилягут.
- Ты несешь на стеблях,
- остролистник зеленый,
- Сотни маленьких солнц —
- пламенеющих ягод.
- Я зимой полюбил это крепкое племя,
- Что сдружилось с ветрами на пасмурных
- кручах.
- Ты весну открываешь
- в суровое время,
- Жизнестойкий, тугой
- остролистник колючий.
Шаги
- Шумит сосна,
- горит свеча,
- И жизнь, как прежде, горяча,
- Как прежде, молода.
- Несутся облака,
- ведя
- Косые полосы дождя.
- Торопится вода.
- Сижу один,
- один пою
- Былую песенку твою,
- Но я не одинок:
- Смотри и слушай, о душа, —
- Вниз по горе идут спеша
- Десятки легких ног.
- То ветер, дождь или листва,
- Давно засохшая трава, —
- Ночной, слепой народ.
- Все это старше нас с тобой —
- Шаги в траве, лесов прибой,
- Ветров круговорот.
- Живешь — они с тобой в борьбе,
- Умрешь — они придут к тебе,
- Покроют древней тьмой.
- А иногда в сырую ночь
- Стремятся родичу помочь,
- Зовут к себе домой.
- Спешите, легкие шаги!
- Я выхожу. Не видно зги,
- Во мраке дождь встает.
- Слепой, веселый, я пою
- Былую песенку твою.
- Встречаю Новый год.
- И лес гудит, гудит, как печь.
- Ночных стволов ночную речь
- Ты слышишь, о душа?
- В окне горит одна свеча,
- И жизнь, как прежде, горяча,
- Как прежде, хороша!
Мальчики играют на горе
- Мальчики заводят на горе
- Древние мальчишеские игры.
- В лебеде, в полынном серебре
- Блещут зноем маленькие икры.
- От заката, моря и весны
- Золотой туман ползет по склонам.
- Опустись, туман, приляг, усни
- На холме широком и зеленом.
- Белым, розовым цветут сады,
- Ходят птицы с черными носами.
- От великой штилевой воды
- Пахнет холодком и парусами.
- Всюду ровный, непонятный свет,
- Облака спустились и застыли.
- Стало сниться мне, что смерти нет, —
- Умерла она, лежит в могиле.
- И по всей земле идет весна,
- Охватив моря, сдвигая горы,
- И теперь вселенная полна
- Мужества и ясного простора.
- Мальчики играют на горе
- Чистою весеннею порою.
- И над ними,
- в облаках,
- в заре,
- Кружится орел —
- собрат героя.
- Мальчики играют в легкой мгле,
- Сотни тысяч лет они играют:
- Умирали царства на земле.
- Детство никогда не умирает.
Николай Тихонов
Старый ковер
- Читай ковер: верблюжьих ног тростины,
- Печальных юрт печати и набег,
- Как будто видишь всадников пустыни
- И шашки их в таинственной резьбе.
- Прими ковер за песню, и тотчас же
- Густая шерсть тягуче зазвенит,
- И нить шелков струной скользнувшей ляжет,
- Как бубенец, скользнувший вдоль ступни.
- Но разгадай весь заговор узора,
- Расшитых рифм кочевничью кайму,
- Игру метафор, быструю, как порох,
- Закон стиха совсем не чужд ему.
- Но мастер скуп, он бережет сравненья,
- Он явно болен страхом пустоты,
- И этот стих без воздуха, без тени
- Он залил жаром ярким и густым.
- Он повторялся в собственном размахе,
- Ковру Теке он ямбы подарил,
- В узоры Мерва бросил амфибрахий,
- Кизыл-Аяк хореем населил.
- Так он играл в своем пастушьем платье
- Огнем и шерстью, битвой ремесла,
- И зарево тех красочных объятий
- Душа ковра пожаром донесла.
Гомборы
- Маро Шаниашвили
- Я не изгнанник, не влекомый
- Чужую радость перенесть,
- Мне в этом крае все знакомо,
- Как будто я родился здесь.
- И все ж с гомборского разгона,
- Когда в закате перевал,
- Такой неистово зеленой
- Тебя, Кахетия, не знал.
- Как в плеске, полные прохлады,
- Я погружался в речь твою,
- Грузино-русских строк отряды
- В примерном встретились бою.
- Но где найдется чувству мера,
- Когда встает перед тобой
- Волной вселенского размера
- Лесов немеркнущий прибой?
- И в этот миг, совсем не сотый,
- Когда ты в жизни жил не зря,
- Сроднив и спутав все высоты,
- Почти о счастье говоря,
- Ты ищешь в прошлом с легкой дрожью:
- Явись опять зеленый зной, —
- Год двадцать первый встал и ожил
- Над мамиссонской крутизной.
- О, сколько слез и сколько жалоб
- На старом Грузии пути,
- Ночь меньшевистская бежала,
- К Батуму крылья обратив.
- Рвать крылья эти, что клубили
- Одну из самых черных вьюг,
- Бригада в искрах снежной пыли
- Проходит с севера на юг.
- Тобою, Киров, как знамена,
- Снега Осетии зажглись,
- Когда, не спешась, эскадроны
- Переходили в них на рысь.
- Снега, снега — зима нагая,
- И вот уже ни стать, ни лечь,
- Рубить, в снегах изнемогая,
- Ходы, что всаднику до плеч.
- Переносить вьюки плечами,
- Уметь согреться без огней,
- Со льдов, увенчанных молчаньем,
- На бурках скатывать коней.
- Хватив зимы до обалденья,
- В победоносный дуть кулак
- И прямо врезаться в виденье,
- Неповторимое никак, —
- И в этот миг, совсем не сотый,
- Когда ты в жизни жил не зря,
- Сроднив и спутав все высоты,
- Почти о счастье говоря, —
- Они смотрели и стояли,
- Снимали иней на усах,
- Под ними прямо в небесах
- Великой зеленью пылали
- Чанчахи вольные леса.
Цинандали
- Я прошел над Алазанью,
- Над причудливой водой,
- Над седою, как сказанье,
- И, как песня, молодой,
- Уж совхозом Цинандали
- Шла осенняя пора,
- Надо мною пролетали
- Птицы темного пера.
- Предо мною, у пучины
- Виноградарственных рек,
- Мастера людей учили,
- Чтоб был весел человек.
- И струился ток задорный,
- Все печали погребал:
- Красный, синий, желтый, черный, —
- По знакомым погребам.
- Но сквозь буйные дороги,
- Сквозь ночную тишину,
- Я на дне стаканов многих
- Видел женщину одну.
- Я входил в лесов раздолье
- И в красоты нежных, скал,
- Но раздумья крупной солью
- Я веселье посыпал.
- Потому, что веселиться
- Мог и сорванный листок,
- Потому, что поселиться
- В этом крае я не мог.
- Потому, что я прохожий,
- Легкой тени полоса,
- Шел, на скалы непохожий,
- Непохожий на леса.
- Я прошел над Алазанью,
- Над волшебною водой,
- Поседелый, как сказанье,
- И, как песня, молодой.
Смерть
- Старик стоял в купели виноградной,
- Ногами бил, держась за столб рукой,
- Но в нем работник, яростный и жадный,
- Благоговел пред ягодной рекой.
- Гремел закат обычный, исполинский,
- Качались травы, ветер мел шалаш,
- Старик шагнул за край колоды низкой,
- Вошел босой в шалашный ералаш.
- Худые ноги насухо он вытер,
- Смотрел туда, долины сторожил,
- Где в море листьев, палок, перекрытий
- Сверкали лозы, падали ножи.
- Все выведено было черной тушью,
- Какой-то кистью вечно молодой,
- Он, горсть земли зажав, прилег и слушал,
- Шуршал в руке кремнистый холодок.
- И холодок шел по кремнистым жилам.
- Лежал, к земле прижавшись, не дрожа,
- Как будто бы передавая силу
- Тем смуглым лозам, людям и ножам.
- Журчал в купели теплый сок янтарный,
- И солнце, сжато солнечной грядой,
- Столы снегов залив лиловым жаром,
- Распаренным висело тамадой.
Размышляя
- Еще живы клоаки и биржи,
- Еще голой мулатки сосок,
- Как валюта, в полночном Париже
- Окупает веселья кусок.
- Еще в зареве жарких притонов,
- В паутине деляг и святош
- И на каторжных долгих понтонах
- Распинают людей не за грош.
- Но на площади старой Бастилии
- Тень рабочих колонн пролегла,
- Целый век поколенья растили
- Эту тень боевого крыла.
- Чтоб крыло это власть не задело,
- На изысканных улиц концы
- С черепами на флагах трехцветных
- Де-ля-Рока прошли молодцы.
- Белой розы тряся лепесточки,
- Вождь шагал, упоенно дыша,
- И взлетали на воздух платочки,
- И цилиндры качались спеша.
- И приветствуя синие роты,
- Проносился кликушеский альт,
- И ломался каблук у красоток,
- Истерически бивших в асфальт.
- Чтоб крыло это власть не задело,
- С пулеметом на черном плече
- Гардмобилей тяжелое тело
- Заслонило Париж богачей.
- И над Сеной, к сраженью готовой,
- Я увидел скрежещущий сон —
- Лишь поставленных в козлы винтовок
- Утомительно длинный разгон.
- И под ними играли прилежно
- Дети, роясь в песке золотом,
- И на спинах пикейных и нежных,
- Тень винтовок лежала крестом.
- Деды их полегли у Вердена,
- Где простор для погоста хорош.
- Ты отцов их дорогой надменной
- На какие форты поведешь?
- О Европа! Покажется, будто
- В этот час на тебя клевещу —
- Не Давидом, в сандальи обутым,
- Ты стоишь, зажимая пращу, —
- Голиафом, готовым для казни,
- Кровожадного пыла жена,
- Ну так падай с хрипением навзничь,
- Справедливой пращой сражена!
Розы Фландрии
- В равнине, на холмов откосе, —
- Ну, где б ни привелось, —
- Навстречу Фландрия выносит
- Багряный шелест роз.
- Как ни взгляни — повсюду розы,
- Но истины ушли
- Не в эту сладостную россыпь,
- А в серый слой земли.
- Под ним лежит необозримый
- Солдатский Пантеон,
- Но все уносит синим дымом,
- Так унесен и он.
- И в это сумрачное лето
- Я снова вижу их,
- Чей крик, не получив ответа,
- Под известью затих.
- Был день, закат, что шел, трезвея,
- По рвам, как по рабам,
- Как по ступеням Колизея,
- По брошенным домам.
- И часовых все глуше гнуло
- Усталости кольцо,
- Пока ипритом не пахнуло
- В померкшее лицо.
- Какие б розы ни свисали,
- Хотя бы на пари, —
- Но я кровавых тех красавиц
- Не привезу в Париж.
- Я не хочу, чтоб розы Фландрии
- Стояли на окне,
- Они пустыннее, чем ланды,
- Чем Альпы при луне.
- Они безжалостней, чем поле,
- Где шли траншей круги,
- Но их срывают поневоле,
- Затем, что нет других.
«Как след весла, от берега ушедший…»
- Как след весла, от берега ушедший,
- Как телеграфной рокоты струны,
- Как птичий крик гортанный, сумасшедший,
- Прощающийся с нами до весны,
- Как радио, которых не услышат,
- Как дальний путь почтовых голубей,
- Как этот стих, что, задыхаясь, дышит,
- Как я — в бессонных думах о тебе.
- Но это все одной печали росчерк,
- С которой я поистине дружу,
- Попросишь ты: скажи еще попроще,
- И я еще попроще расскажу.
- Я говорю о мужестве разлуки,
- Чтобы слезам свободы не давать,
- Не будешь ты, заламывая руки,
- Белее мела, падать на кровать.
- Но ты, моя чудесная тревога,
- Взглянув на небо, скажешь иногда:
- Он видит ту же лунную дорогу
- И те же звезды, словно изо льда!
Сентябрь
- Едва плеснет в реке плотва,
- Листва прошелестит едва,
- Как будто дальний голос твой
- Заговорил с листвой.
- И тоньше листья, чем вчера,
- И суше трав пучок,
- И стали смуглы вечера,
- Твоих смуглее щек.
- И мрак вошел в ночей кольцо
- Неотвратимо прост,
- Как будто мне закрыл лицо
- Весь мрак твоих волос.
«Стих может заболеть…»
- Стих может заболеть
- И ржавчиной покрыться
- Иль потемнеть, как медь
- Времен Аустерлица,
- Иль съежиться, как мох,
- Чтоб Севера сиянье —
- Цветной переполох —
- Светил ему в тумане.
- И жаждой он томим,
- Зарос ли повиликой,
- Но он неизгоним
- Из наших дней великих.
- Он может нищим жить,
- Как в струпьях, в строчках рваных,
- Но нет ни капли лжи
- В его глубоких ранах.
- Ты можешь положить
- На эти раны руку —
- И на вопрос: «Скажи!» —
- Ответит он, как другу:
- «Я верен, как тебе,
- Мое любивший слово,
- Безжалостной судьбе
- Столетья золотого!»
«Я люблю тебя той — без прически…»
- Я люблю тебя той — без прически,
- Без румян — перед ночи концом,
- В черном блеске волос твоих жестких
- С побледневшим и строгим лицом.
- Но, отняв свои руки и губы,
- Ты уходишь, ты вечно в пути,
- А ведь сердце не может на убыль,
- Как полночная встреча, идти.
- Словно сон, что случайно вспугнули,
- Ты уходишь, как сон, — в глубину
- Чужедальних мелькающих улиц,
- За страною меняешь страну.
- Я дышал тобой в сумраке рыжем,
- Что мучений любых горячей,
- В раскаленных бульварах Парижа,
- В синеве ленинградских ночей.
- В крутизне закавказских нагорий,
- В равнодушье московской зимы
- Я дышал этой сладостью горя,
- До которого дожили мы.
- Где ж еще я тебя повстречаю,
- Вновь увижу, как ты хороша?
- Из какого ты мрака, отчаясь,
- Улыбнешься, почти не дыша?
- В суету и суровость дневную,
- Посреди роковых новостей,
- Я не сетую, я не ревную, —
- Ты — мой хлеб в этот голод страстей.
«И встанет день, как дым, стеной…»
- И встанет день, как дым, стеной,
- Уеду я домой,
- Застелет[21] поезд ночь за мной
- Всю дымовой каймой.
- Но если думаешь, что ты
- Исчезнешь в том дыму,
- Что дым сотрет твои черты,
- Лишь дым я обниму…
- В заката строгого резьбе,
- Одной тебе верны,
- Твои мне скажут о тебе
- Норвежцы со стены.
- Тебя в картине на стене
- Найду в домах у них,
- И ты поднимешься ко мне
- Со дна стихов моих,
- Ты будешь странствовать со мной,
- И я не отрекусь,
- Какую б мне, как дым, волной
- Ни разводили грусть.
- Если тебе не все равно,
- А путь ко мне не прост, —
- Ты улыбнись мне хоть в окно
- За десять тысяч верст.
Дмитрий Кедрин
Тени
- По рельсам бежала людская тень.
- Ее перерезала тень трамвая.
- Одна прокатилась в гремящий день,
- Другая опять побежала — живая.
- Ах, как хорошо в мире у теней.
- В мире у людей умирают больней.
Кукла
- Как темно в этом доме!
- Тут царствует грузчик багровый,
- Под нетрезвую руку
- Тебя колотивший не раз…
- На окне моем — кукла.
- От этой красотки безбровой
- Как тебе оторвать
- Васильки загоревшихся глаз?
- Что ж!
- Прильни к моим стеклам
- И красные пальчики высунь…
- Пес мой куклу изгрыз,
- На подстилке ее теребя.
- Кукле много недель,
- Кукла стала курносой и лысой.
- Но не все ли равно?
- Как она взволновала тебя!
- Лишь однажды я видел:
- Блистали в такой же заботе
- Эти синие очи,
- Когда у соседских ворот
- Говорил с тобой мальчик,
- Что в каменном доме напротив
- Красный галстучек носит,
- Задорные песни поет.
- Как темно в этом доме!
- Ворвись в эту нору сырую
- Ты, о время мое!
- Размечи этот нищий уют!
- Тут дерутся мужчины,
- Тут женщины тряпки воруют,
- Сквернословят, судачат,
- Юродствуют, плачут и пьют.
- Дорогая моя!
- Что же будет с тобою?
- Неужели
- И тебе между них
- Суждена эта горькая часть?
- Неужели и ты
- В этой доле, что смерти тяжеле,
- В девять — пить,
- В десять — врать,
- И в двенадцать
- Научишься красть?
- Неужели и ты
- Погрузишься в попойку и в драку,
- По намекам поймешь,
- Что любовь твоя —
- Ходкий товар,
- Углем вычернишь брови,
- Нацепишь на шею собаку,
- Красный зонтик возьмешь
- И пойдешь на Покровский бульвар?
- Нет, моя дорогая!
- Прекрасная нежность во взорах
- Той великой страны,
- Что качала твою колыбель!
- След труда и борьбы —
- На руке ее известь и порох,
- И под этой рукой
- Этой доли
- Бояться тебе ль?
- Для того ли, скажи,
- Чтобы в ужасе
- С черствою коркой
- Ты бежала в чулан
- Под хмельную отцовскую дичь, —
- Надрывался Дзержинский,
- Выкашливал легкие Горький,
- Десять жизней людских
- Отработал Владимир Ильич!
- И когда сквозь дремоту
- Опять я услышу, что начат
- Полуночный содом,
- И орет забулдыга-отец,
- Что валится посуда,
- И голос твой тоненький плачет, —
- О терпенье мое,
- Оборвешься же ты наконец!
- И придут комсомольцы,
- И пьяного грузчика свяжут,
- И нагрянут в чулан,
- Где ты дремлешь, свернувшись в калач,
- И оденут тебя,
- И возьмут твои вещи,
- И скажут:
- — Дорогая!
- Пойдем,
- Мы дадим тебе куклу.
- Не плачь!
Поединок
- К нам в гости приходит мальчик
- Со сросшимися бровями,
- Пунцовый густой румянец
- На смуглых его щеках.
- Когда вы садитесь рядом,
- Я чувствую, что меж вами
- Я скучный, немножко лишний,
- Педант в роговых очках.
- Глаза твои лгать не могут.
- Как много огня теперь в них!
- А как они были тусклы…
- Откуда же он воскрес?
- Ах, этот румяный мальчик!
- Итак, это мой соперник,
- Итак, это мой Мартынов,
- Итак, это мой Дантес!
- Ну, что ж! Нас рассудит пара
- Стволов роковых Лепажа
- На дальней глухой полянке,
- Под Мамонтовкой, в лесу.
- Два вежливых секунданта,
- Под горкой — два экипажа
- Да седенький доктор в черном,
- С очками на злом носу.
- Послушай-ка, дорогая!
- Над нами шумит эпоха,
- И разве не наше сердце —
- Арена ее борьбы?
- Виновен ли этот мальчик
- В проклятых палочках Коха,
- Что ставило нездоровье
- В колеса моей судьбы?
- Наверно, он физкультурник,
- Из тех, чья лихая стайка
- Забила на стадионе
- Испании два гола.
- Как мягко и как свободно
- Его голубая майка
- Тугие гибкие плечи
- Стянула и облегла!
- А знаешь, мы не подымем
- Стволов роковых Лепажа
- На дальней глухой полянке,
- Под Мамонтовкой, в лесу.
- Я лучше приду к вам в гости
- И, если позволишь, даже
- Игрушку из Мосторгина
- Дешевую принесу.
- Твой сын, твой малыш безбровый,
- Покоится в колыбели.
- Он важно пускает слюни,
- Вполне довольный собой.
- Тебя ли мне ненавидеть
- И ревновать к тебе ли?
- Когда я так опечален
- Твоей морщинкой любой?
- Ему покажу я рожки,
- Спрошу: «Как дела, Егорыч?»
- И, мирно напившись чаю,
- Пешком побреду домой,
- Почуяв на сердце горечь,
- Что наша любовь не вышла,
- Что этот малыш — не мой.
Бродяга
- Есть у каждого бродяги
- Сундучок воспоминаний.
- Пусть не верует бродяга
- И ни в птичий грай, ни в чох,
- Ни на призраки богатства
- В тихом обмороке сна, ни
- На вино не променяет
- Он заветный сундучок.
- Там за дружбою слежалой,
- Под враждою закоптелой
- Между чувств, что стали трухлой
- Связкой высохших грибов,
- Перевязана тесемкой
- И в газете пожелтелой,
- Как мышонок, притаилась
- Неуклюжая любовь.
- Если якорь брига выбран,
- В кабачке распита брага,
- Ставни синие забиты
- Навсегда в родном дому, —
- Уплывая, все раздарит
- Собутыльникам бродяга,
- Только этот желтый сверток
- Не покажет никому…
- Будет день: в борты, как в щеки,
- Оплеухи волн забьют — и
- «Все наверх! — засвищет боцман, —
- К нам идет девятый вал!»
- Перед тем, как твердо выйти
- В шторм из маленькой каюты,
- Развернет бродяга сверток,
- Мокрый ворот разорвав.
- И когда вода раздавит
- В трюме крепкие бочонки, —
- Он увидит, погружаясь
- В атлантическую тьму:
- Тонколицая колдунья,
- Большеглазая девчонка
- С фотографии грошовой
- Улыбается ему.
«Оказалось, я не так уж молод…»
- Оказалось, я не так уж молод;
- Юность отшумела. Жизнь прошла.
- До костей пронизывает холод,
- Сердце замирает от тепла.
- В час пирушки кажется хмельною
- Даже рюмка слабого вина,
- И коль шутит девушка со мною,
- Все мне вспоминается жена.
Сердце
- Дивчину пытает казак у плетня:
- — Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня?
- Я саблей добуду для крали своей
- И светлых цехинов и звонких рублей! —
- Дивчина в ответ, заплетая косу:
- — Про то мне ворожка гадала в лесу.
- Пророчит она: мне полюбится тот,
- Кто матери сердце мне в дар принесет.
- Не надо цехинов, не надо рублей,
- Дай сердце мне матери старой твоей.
- Я пепел его настою на хмелю,
- Настоя напьюсь — и тебя полюблю! —
- Казак с того дня замолчал, захмурел,
- Борща не хлебал, саламаты не ел.
- Клинком разрубил он у матери грудь
- И с ношей заветной отправился в путь:
- Он сердце ее на цветном рушнике
- Коханой приносит в косматой руке,
- В пути у него помутилось в глазах,
- Всходя на крылечко, споткнулся казак.
- И матери сердце, упав на порог,
- Спросило его: «Не ушибся, сынок?»
Грибоедов
- Помыкает Паскевич,
- Клевещет опальный Ермолов…
- Что ж осталось ему?
- Честолюбие, холод и злость.
- От чиновных старух,
- От язвительных светских уколов
- Он в кибитке катит,
- Опершись подбородком на трость.
- На груди его орден.
- Но, почестями опечален,
- В спину ткнув ямщика,
- Подбородок он прячет в фуляр.
- Полно в прятки играть.
- Чацкий он или только Молчалин —
- Сей воитель в очках,
- Прожектер,
- Литератор,
- Фигляр?
- Прокляв английский клоб,
- Нарядился в халат Чаадаев,
- В сумасшедший колпак
- И в моленной сидит, в бороде.
- Дождик выровнял холмики
- На островке Голодае,
- Спят в земле декабристы,
- И их отпевает… Фаддей!
- От мечты о равенстве,
- От фраз о свободе натуры
- Узник главного штаба,
- Российским послом состоя,
- Он катит к азиатам
- Взимать с Тегерана куруры,
- Туркменчайским трактатом
- Вколачивать ум в персиян.
- Лишь упрятанный в ящик,
- Всю горечь земную изведав,
- Он вернется в Тифлис.
- И, коня осадивший в грязи,
- Некто спросит с коня:
- — Что везете, друзья?
- — Грибоеда.
- Грибоеда везем! —
- Пробормочет лениво грузин.
- Кто же в ящике этом?
- Ужели сей желчный скиталец?
- Это тело смердит,
- И торчит, указуя во тьму,
- На нелепой дуэли
- Нелепо простреленный палец
- Длани, коей писалась
- Комедия
- «Горе уму».
- И покуда всклокоченный
- В сальной на вороте ризе
- Поп армянский кадит
- Над разбитой его головой —
- Большеглазая девочка
- Ждет его в дальнем Тебризе,
- Тяжко носит дитя
- И не знает,
- Что стала вдовой.
Глухарь
- Выдь на зорьке
- И ступай на север
- По болотам,
- Камушкам
- И мхам.
- Распустив хвоста колючий веер,
- На сосне красуется глухарь.
- Тонкий дух весенней благодати,
- Свет звезды —
- Как первая слеза…
- И глухарь,
- Кудесник бородатый,
- Закрывает желтые глаза.
- Из дремотных облаков исторгла
- Яркий блеск холодная заря,
- И звенит,
- Чумная от восторга,
- Заревая песня глухаря.
- Счастлив тем,
- Что чувствует и дышит,
- Красотой восхода упоен, —
- Ничего
- Не видит и не слышит,
- Ничего
- Не замечает он.
- Он поет листву купав болотных,
- Паутинку,
- Белку
- И зарю,
- И в упор подкравшийся охотник
- Из берданки,
- Из берданки бьет по глухарю.
- Может, также
- В счастья день желанный,
- В час, когда я буду петь, горя,
- И в меня
- Ударит смерть нежданно,
- Как его дробинка —
- В глухаря.
Цветок
- Я рожден для того, чтобы старый поэт
- Обо мне говорил золотыми стихами,
- Чтобы Дафнис и Хлоя в четырнадцать лет
- Надо мною впервые смешали дыханье,
- Чтоб невеста, лицо погружая в меня,
- Скрыла нежный румянец в минуту помолвки.
- Я рожден, чтоб в сиянии майского дня
- Трепетать в золотистых кудрях комсомолки.
- Одинаково вхож во дворец и в избу,
- Я зарей позолочен и выкупан в росах…
- Если смерть проезжает в стандартном гробу,
- Торопливая, на неуклюжих колесах,
- То друзья и на гроб возлагают венок, —
- Чтоб и в тленье мои лепестки трепетали.
- Тот, кто умер, в могиле не так одинок
- И несчастен, покуда там пахнет цветами.
- Украшая постельку, где плачет дитя,
- И могильной ограды высокие жерди,
- Я рожден утешать вас, равно золотя
- И восторги любви и терзания смерти.
Пластинка
- Когда я уйду,
- Я оставлю мой голос
- На черном кружке.
- Заведи патефон,
- И вот
- Под иголочкой,
- Тонкой, как волос.
- От гибкой пластинки
- Отделится он.
- Немножко глухой
- И немножко картавый,
- Мой голос
- Тебе прочитает стихи,
- Окликнет по имени,
- Спросит:
- «Устала?»
- Наскажет
- Немало смешной чепухи.
- И сколько бы ни было
- Злого,
- Дурного,
- Печалей,
- Обид, —
- Ты забудешь о них.
- Тебе померещится,
- Будто бы снова
- Мы ходим в кино,
- Разбиваем цветник.
- Лицо твое
- Тронет волненья румянец.
- Забывшись,
- Ты тихо шепнешь:
- «Покажись!..»
- Пластинка хрипнет
- И окончит свой танец.
- Короткий,
- Такой же недолгий,
- Как жизнь.
Осенняя песня
- Улетают птицы за море,
- Миновало время жатв,
- На холодном
- Сером мраморе
- Листья желтые лежат.
- Солнце спряталось за ситцевой
- Занавескою небес,
- Черно-бурою лисицею
- Под горой улегся лес.
- По воздушной
- Тонкой лесенке
- Опустился
- И повис
- Над окном
- Ненастья вестник —
- Паучок-парашютист.
- В эту ночь
- По кровлям тесаным,
- В трубах песни заводя,
- Заскребутся духи осени,
- Стукнут пальчики дождя.
- В сад,
- Покрытый ржавой влагою,
- Завтра утром выйдешь ты
- И увидишь
- За ночь
- Наголо
- Облетевшие цветы.
- На листве рябин продрогнувших
- Заблестит холодный пот.
- Дождик,
- Серый,
- Как воробышек,
- Их по ягодке склюет.
Петр Комаров
Когда поют петухи
- Ты гладишь мне волосы легкой рукой
- И брови свои опускаешь в смущенье.
- А ночь караулит короткий покой,
- И трудно расстаться нам с ночью такой…
- Поют петухи в отдаленье.
- Лукавая бродит по крышам луна,
- Кричит за рекой одинокая птица,
- Береза шумит под окном. А у нас —
- Минута молчанья, и может она
- На целую вечность продлиться.
- Вот так бы сидеть от зари до зари,
- Чтоб ветви шумели, чтоб ты не скучала.
- Но гасит рассвет у ворот фонари,
- И утро встает у речного причала.
Лувен
Я открыл глаза и увидел Лувена.
М. Пришвин
- Здесь, может быть, Лувен
- Разыскивал корень женьшеня,
- Петляя по тропам,
- Знакомым ему одному,
- Пока не нагрянет
- Последней надежды крушенье,
- Леса не споют
- Лебединую песню ему.
- Здесь только изюбры,
- Как древние рыцари, бились,
- Тайгу оглашая
- Могучей призывной трубой.
- Дрожали отроги,
- Испуганно кедры теснились,
- Взирая на тот
- Не впервые увиденный бой;
- Здесь лось пробегал,
- Унося по лесистому склону,
- Как дар драгоценный,
- Ветвистое бремя рогов,
- И ветер кидался
- За быстрым сохатым в погоню,
- И выстрел гремел
- У далеких речных берегов.
- Но Лувен исчез.
- Он не бродит в хребтах Дадяньшаня.
- На тропах безвестных
- Давно не осталось следа.
- Лежит перед нами
- Дорога большая-большая,
- По которой в тайгу
- Молодые войдут города.
- Им вослед прогремит
- Неизменная в подвигах слава.
- И воспрянет природа,
- Преображенная в сад.
- Это наш Комсомольск,
- Это наша Советская Гавань
- Над тайгой заповедной
- Поднимут свои голоса.
- Мы увидим тогда:
- Выйдут жители в парк
- при заводе.
- Им задумчивый тополь
- Напомнит забытую быль,
- И появится Лувен.
- Комсомольцы в седом садоводе
- Не узнают бродягу —
- Искателя новой судьбы.
Хехцир[22]
- Ты давно, седеющий старик,
- Укрываться облаком привык.
- Но разгонит ветер облака —
- Ты на солнце выставишь бока.
- И зеленый радуется мир
- Твоему величию, Хехцир.
- Где багульник розовый примят,
- Сосны над ручьями зашумят.
- В дубняке сойдутся в табуны.
- Черные лесные кабаны…
- У пяты твоей издалека
- Грозная проносится река.
- Ты из-под нахмуренных бровей
- Наблюдаешь сумрачно за ней.
- Там, на гребне утренней волны,
- Ты видал Хабарова челны,
- Рыбаков с трезубцами в руках,
- Осетров, что бились на крюках,
- Редкие шатры на берегу,
- За шатрами — дальнюю тайгу,
- Дикаря скуластого костер,
- Что над лесом космы распростер.
- Древние могильные холмы,
- Веющие холодом из тьмы…
- Ты скажи, неласковый старик,
- Для чего ты прятаться привык,
- Кутаться в туманы по утрам,
- Непокорный бурям и ветрам?
- Я смотрел-смотрел из темноты
- На твои гранитные черты,
- И до слуха быстрая река
- Донесла мне слово старика:
- «Для того я прячусь целый век,
- Чтоб не знал, не ведал человек,
- Как до седины я сохранил
- Тайну человеческих могил…»
- Видно — и страшна и велика
- Вековая тайна старика.
Начало города
- Строителям Комсомольска
- Я припомнить всего не смогу
- Про костры на ночном берегу.
- Про тайгу, что шумела вчера,
- И про первый удар топора.
- Это — черные гари во мгле
- И постель на промокшей земле,
- Это — наш балаган у реки
- И зеленые тучи мошки.
- Было страшно идти, не солгу,
- В нелюдимую эту тайгу.
- И поймешь ли, почувствуешь ты
- Горький привкус амурской шульты?
- (Так зовется коричневый сок,
- Что в березовых дуплах засох.)
- Булку хлеба со свежей кетой
- Мы в тайге запивали шультой.
- Я припомнить всего не смогу
- Про землянки в декабрьском снегу,
- Тесноту непрогретую нар
- И походной «буржуйки» угар.
- Это — в зиму буранов лихих
- Полушубок один на двоих;
- Это — светлая грусть в тишине
- О подруге своей, о жене.
- К нашей песне прислушайся ты,
- Что прошла сквозь цинготные рты.
- В новый город нас песня вела,
- Чтобы ты в нем счастливо жила.
Лесник
- Ни дорог, ни тропинок не зная,
- Я бродил с неразлучным ружьем
- В том краю, где сторожка лесная
- Одиноко стоит над ручьем.
- На столбах приподнявшись немного,
- Как на сказочных курьих ногах,
- Словно тоже не зная дороги,
- Затерялась она в сосняках.
- Я пошел за советом сначала,
- Постучав к леснику среди дня.
- Только девушка вдруг повстречала
- На высоком пороге меня.
- — Здесь легко заблудиться, товарищ:
- Бездорожье, куда ни пойдешь.
- Все поляны лесные обшаришь,
- А прямого пути не найдешь.
- Но для нас беспричинна тревога:
- Я сама до опушки пройду.
- У меня и медвежья берлога,
- И оленья тропа на виду…
- Путь вдвоем по тайге был недолог,
- И стояла кругом тишина,
- И колючки зеленых иголок
- Нам с вершины бросала весна.
- Смелый зяблик насвистывал где-то.
- А она говорила о том,
- Как работает круглое лето
- В этом дальнем краю лесником.
- Вот и все… И пора возвращаться.
- И расходятся наши пути.
- Только ей не хотелось прощаться,
- Мне домой не хотелось идти.
«Картавой бессмыслицы галок…»
- Картавой бессмыслицы галок
- Уже перелесок не слышит.
- Зари расписной полушалок
- По бархату золотом вышит.
- Храпят за поскотиной кони,
- Где травы зеленые в росах,
- Где серые цапли-засони
- Ночуют на дальних прокосах.
- Костер зашипит, догорая,
- Напомнив о нашем ночлеге,
- И, сказки с тобой повторяя,
- Мы скоро заснем у телеги.
- И, может, нам детство приснится,
- Которого больше не будет,
- А капля росы на ресницах
- Нас вовремя утром разбудит.
Ярослав Смеляков
«Вот женщина»
- Вот женщина,
- которая в то время,
- как я забыл про горести свои,
- легко несет недюжинное бремя
- моей печали и моей любви.
- Играет ветер кофтой золотистой,
- но как она степенна и стройна,
- какою целомудренной и чистой
- мне кажется теперь моя жена.
- Рукой небрежной волосы отбросив,
- не опуская ясные глаза,
- она идет по улице —
- как осень,
- как летняя внезапная гроза.
- Как стыдно мне,
- что живший долго рядом,
- в сумятице своих негромких дел
- я заспанным, нелюбопытным взглядом
- еще тогда ее не разглядел.
- Прости меня за жалкие упреки,
- за вспышки безрассудного огня,
- за эти непридуманные строки,
- далекая красавица моя.
Мама
- Добрая моя мать. Добра, сердечна.
- Приди к ней — увенчанный и увечный —
- делиться удачей, печаль скрывать, —
- чайник согреет, обед поставит,
- выслушает, ночевать оставит:
- сама — на сундук, а гостям — кровать.
- Старенькая. Ведь видала виды,
- знала обманы, хулу, обиды.
- Но не пошло ей ученье впрок.
- Окна погасли. Фонарь погашен.
- Только до позднего в комнате нашей
- теплится радостный огонек.
- Это она над письмом склонилась.
- Не позабыла, не поленилась —
- пишет ответы во все края:
- кого — пожалеет, кого — поздравит,
- кого — подбодрит, а кого — поправит.
- Совесть людская. Мама моя.
- Долго сидит она над тетрадкой,
- отодвигая седую прядку
- (дельная — рано ей на покой),
- глаз утомленных не закрывая,
- ближних и дальних обогревая
- своею лучистою добротой.
- Всех бы приветила, всех сдружила,
- всех бы знакомых переженила.
- Всех бы людей за столом собрать,
- а самой оказаться — как будто! — лишней,
- сесть в уголок и оттуда неслышно
- за шумным праздником наблюдать.
- Мне бы с тобою все время ладить,
- все бы морщинки твои разгладить.
- Может, затем и стихи пишу,
- что, сознавая мужскую силу,
- так, как у сердца меня носила,
- в сердце своем я тебя ношу.
Майский вечер
- Солнечный свет. Перекличка птичья.
- Черемуха — вот она, невдалеке.
- Сирень у дороги. Сирень в петличке.
- Ветка сирени в твоей руке.
- Чего ж, сероглазая, ты смеешься?
- Неужто опять над любовью моей?
- То глянешь украдкой, то отвернешься!
- То щуришься из-под узких бровей.
- И кажется: вот еще два мгновенья,
- и я в этой нежности растворюсь —
- стану закатом или сиренью,
- а может, и в облако превращусь.
- Но только, наверное, будет скучно
- не строить, не радоваться, не любить:
- расти на поляне иль равнодушно,
- меняя свои очертания, плыть.
- Не лучше ль под нашими небесами
- жить и работать для счастья людей,
- строить дворцы, управлять облаками,
- Стать командиром грозы и дождей?
- Не веселее ли в самом деле
- взрастить возле северных городов
- такие сады, чтобы птицы пели
- на тонких ветвях про нашу любовь?
- Чтоб люди, устав от железа и пыли,
- с букетами, с венчиками в глазах,
- между весенних кустов ходили
- и спали на полевых цветах.
Лирическое отступление
- Валентиной
- Климовичи дочку назвали.
- Это имя мне дорого —
- символ любви.
- Валентина Аркадьевна.
- Валенька.
- Валя.
- Как поют,
- как сияют
- твои соловьи!
- Три весны
- прошумели над нами,
- как птицы,
- три зимы
- намели-накрутили снегов.
- Не забыта она
- и не может забыться:
- все мне видится,
- помнится,
- слышится,
- снится —
- все зовет,
- все ведет,
- все тоскует — любовь.
- Если б эту тоску
- я отдал океану —
- он бы волны катал,
- глубиною гудел,
- он стонал бы и мучился,
- как окаянный,
- а к утру,
- что усталый старик,
- поседел.
- Если б с лесом,
- шумящим в полдневном веселье,
- я бы смог поделиться
- печалью своей —
- корни б сжались, как пальцы,
- стволы заскрипели
- и осыпались
- черные листья с ветвей.
- Если б звонкую силу,
- что даже поныне
- мне любовь
- вдохновенно и щедро дает,
- я занес бы
- в бесплодную сушу пустыни
- или вынес
- на мертвенный царственный лед —
- расцвели бы деревья,
- светясь на просторе,
- и во имя моей,
- Валентина, любви
- рокотало бы
- теплое синее море,
- пели в рощах вечерних
- одни соловьи.
- Как ты можешь теперь
- оставаться спокойной,
- между делом смеяться,
- притворно зевать
- и в ответ на мучительный выкрик
- достойно,
- опуская большие ресницы, скучать?
- Как ты можешь казаться
- чужой,
- равнодушной?
- Неужели
- забавою было твоей
- все, что жгло мое сердце,
- коверкало душу,
- все, что стало
- счастливою мукой моей?
- Как-никак —
- а тебя развенчать не посмею.
- Что ни что —
- а тебя позабыть не смогу.
- Я себя не жалел,
- а тебя пожалею.
- Я себя не сберег,
- а тебя сберегу.
Мичуринский сад
- Оценив строителей старанье,
- оглядев все дальние углы,
- я услышал ровное жужжанье,
- тонкое гудение пчелы.
- За пчелой пришел я в это царство
- посмотреть внимательно, как тут
- возле гряд целебного лекарства
- тоненькие яблони растут;
- как стоит, не слыша пташек певчих,
- в старомодном длинном сюртуке
- каменный молчащий человечек
- с яблоком, прикованным к руке.
- Он молчит, воитель и ваятель,
- сморщенных не опуская век, —
- царь садов, самой земли приятель,
- седенький, сутулый человек.
- Снял он с ветки вяжущую грушу,
- на две половинки разделил
- и ее таинственную душу
- в золотое яблоко вложил.
- Я слежу, томительно и длинно,
- как на солнце светится пыльца
- и стучат, сливаясь воедино,
- их миндалевидные сердца.
- Рассыпая маленькие зерна,
- по колено в северных снегах,
- ковыляет деревце покорно
- на кривых беспомощных ногах.
- Я молчу, волнуюсь в отдаленье:
- я бы отдал лучшие слова,
- чтоб достигнуть твоего уменья,
- твоего, учитель, мастерства.
- Я бы сделал горбуна красивым,
- слабовольным — силу бы привил,
- дал бы храбрость — нежным, а трусливых —
- храбрыми сердцами наделил.
- А себе одно б оставил свойство:
- жизнь прожить, как ты прожил ее,
- творческое слыша беспокойство,
- вечное волнение свое.
Хорошая девочка Лида
- Вдоль маленьких домиков белых
- акация душно цветет.
- Хорошая девочка Лида
- на улице Южной живет.
- Ее золотые косицы
- затянуты, будто жгуты.
- По платью, по синему ситцу,
- как в поле, мелькают цветы.
- И вовсе, представьте, неплохо,
- что рыжий пройдоха апрель
- бесшумной пыльцою веснушек
- засыпал ей утром постель.
- В оконном стекле отражаясь,
- по миру идет не спеша
- хорошая девочка Лида.
- Да чем же
- она
- хороша?
- Спросите об этом мальчишку,
- что в доме напротив живет:
- он с именем этим ложится
- и с именем этим встает.
- Недаром на каменных плитах,
- где милый ботинок ступал,
- «Хорошая девочка Лида» —
- в отчаянье он написал.
- Не может людей не растрогать
- мальчишки упрямого пыл.
- Так Пушкин влюблялся, должно быть,
- так Гейне, наверно, любил.
- Он вырастет, станет известным,
- покинет пенаты свои.
- Окажется улица тесной
- для этой огромной любви.
- Преграды влюбленному нету:
- смущенье и робость — вранье!
- На всех перекрестках планеты
- напишет он имя ее:
- На полюсе Южном — огнями,
- пшеницей — в кубанских степях,
- на русских полянах — цветами
- и пеной морской на морях.
- Он в небо залезет ночное,
- все пальцы себе обожжет,
- но вскоре над тихой Землею
- созвездие Лиды взойдет.
- Пусть будут ночами светиться
- над снами твоими, Москва,
- на синих небесных страницах
- красивые эти слова.
«Если я заболею…»
- Если я заболею,
- к врачам обращаться не стану,
- обращаюсь к друзьям
- (не сочтите, что это в бреду):
- постелите мне степь,
- занавесьте мне окна туманом,
- в изголовье поставьте
- ночную звезду.
- Я ходил напролом.
- Я не слыл недотрогой.
- Если ранят меня в справедливых боях,
- забинтуйте мне голову
- горной дорогой
- и укройте меня
- одеялом
- в осенних цветах.
- Порошков или капель — не надо.
- Пусть в стакане сияют лучи.
- Жаркий ветер пустынь, серебро водопада —
- вот чем стоит лечить.
- От морей и от гор
- так и веет веками,
- как посмотришь — почувствуешь:
- вечно живем.
- Не облатками желтыми
- путь мой усеян, а облаками.
- Не больничным от вас ухожу коридором,
- а Млечным Путем.
Борис Ручьев
Отход
Эй, прощай, которая моложе
всех своих отчаянных подруг.
А. Прокофьев
- Прощевай, родная
- зелень подорожья,
- зори, проходящие
- по ковшам озер,
- золотые полосы
- с недозрелой рожью,
- друговой гармоники
- песенный узор.
- На последней ставке
- нашего прощанья
- трону всем товарищам
- руки горячо.
- Сундучок дорожный,
- с легкими вещами,
- бережно и ловко
- вскину на плечо.
- И тогда в минуту
- самую отчальную
- проводить за улицы
- да за пустыри
- выходи, которая
- всех подруг печальнее,
- в распоследний, искренний
- раз поговорить.
- Дорогая, слушай…
- До своей околицы
- наскоро парнишку
- не ходи встречать.
- От тоски по городу
- тихая бессонница,
- манит город молодость,
- новью грохоча.
- Говорят соседи
- с легкой укоризной:
- «Незачем парнюге
- ехать далеко,
- бейся лучше как-нибудь
- на своей отчизне,
- вечно же не будешь
- робким батраком».
- Только я, упрямый,
- с испокони знаю вас.
- Надоело хаты
- собственной гнилье,
- не могу монетой
- шляться по хозяевам,
- может, город силу
- верную вольет.
- Может, не встречаться нам
- с прежнею улыбкою,
- ты мои из памяти
- выметешь слова,
- песни колыбельные
- будешь петь над зыбкою,
- моего товарища
- мужем называть.
- Только помни, близким ли
- далеким часом,
- если пожалеешь,
- что не шла со мной,
- встречу прежним, ласковым
- парнем синеглазым,
- славной да хорошею
- назову женой.
- ………..
- Осыпая слезы
- легкие, как заметь,
- девушка осталась
- у родных краев…
- ………..
- Принимай парнишку
- с синими глазами,
- город дымноструйный,
- в ремесло свое.
Песня
- За окнами сутемь
- прессуется тесно,
- заря западает
- за облачный дым,
- когда гармонисту,
- водителю песни,
- гармошка свои
- открывает лады.
- И песня плывет
- по ковыльному следу
- тосклива,
- как русская старина.
- Про горы златые
- гармоника бредит,
- про полные реки
- хмельного вина.
- Забыл, видно, парень
- и удаль и грохот,
- Борьбу и постройку
- победной эпохи.
- И, выправив звона
- хороший полет,
- по старому руслу
- надрывно ведет.
- Мы слушали долго
- и парню сказали!
- «Довольно гармонику
- плавить слезами.
- Сыграй-ка,
- раздумье по-новому взвесив,
- про наши участки,
- ударные дни
- хорошую песню,
- веселую песню,
- которая бодрости
- ладом сродни.
- Чтоб каждый
- за доблесть, за славу, за стойкость
- пришедший и строящий
- Магнитострой,
- от песни
- с улыбкою вышел к постройке
- и стройку же
- родиной сделал второй».
- Парнишка спокойно ответил тогда,
- что песен таких
- не сложили года.
- И только гармошка
- с тоскою молчала,
- что сорвано песни старинной начало.
- Но молча лады
- тяжело сберегать
- — парнишка запевку
- берет наугад.
- И вот по бараку
- весной полуденной
- размерами марша
- проходит крутая
- штурмовая песня
- о первой, о конной
- спокойствием бодрости,
- дробью атак.
- Она закачалась
- чеканно, игриво,
- но скоро настойчивей,
- выше, грузней,
- пошла по бараку
- гремящим наплывом,
- сроднившись с губами
- поющих друзей…
- За окнами вечер…
- Рванули сердито
- гремящие горы
- пальбой динамита,
- ночная работа
- и с песней и с нами
- сливается грохотом,
- звоном, огнями.
- Полночным призывом
- тугая сирена
- зовет отдохнувшую
- новую смену…
- Гармоника сложена. В смену пора.
- А песня походкою правит,
- и стройка встречает безусый отряд
- участком усилий и славы.
- И песни водитель — бетонщик в строю
- (по бодрости вызнать нетрудно)
- назвал повечернюю песню свою
- достойную доблести будней.
Сказка о синем самолете
- Сердце,
- окрыленное биеньем,
- сказка скоролетная моя…
- Синий-синий. Крылья легче теней,
- с дымчатой резьбою по краям.
- Бьют часы на круглых башнях славы,
- и в дыму земные округа.
- Я сходил на городских заставах
- и на океанских берегах.
- И скажу с закрытыми глазами,
- что плывут к Архангельску суда,
- доспевают яблоки в Казани,
- в Астрахани сохнут невода;
- дятлы ходят на плотах и срубах,
- руды тают в кованых печах,
- и встают селения под трубы
- птичьим перелетам до плеча.
- Я летел от пресных рек заката
- в хвойные сибирские леса
- и, познав, чем родина богата,
- золотом на крыльях написал:
- лист деревьев, барки, ледоколы,
- самоцветы солнца и луны,
- рыб хвостатых, падающий колос,
- птиц летучих, певчих, водяных,
- все плоды — от яблока до груши,
- хлеб ржаной и радуги вина,
- ленты рек, крутые гребни суши,
- городов железных имена.
- Я летел на гром и на знамена,
- на костры, на дым, на голоса,
- но друзей душевных поименно
- я не мог на крыльях записать.
- Не хватало золота и счета —
- Я поклялся вечно знать в лицо
- мудрых рыбаков и звездочетов,
- вечных горновых и кузнецов.
- Петь меня строители просили,
- агрономы звали на совет,
- пивовары пиво подносили,
- сталевары ставили обед,
- звали капитаны в бой с прибоем,
- гармонисты брали тон руки,
- на волков водили зверобои,
- в шахту наряжали горняки.
- И велели жить легко и трезво,
- чтя до смерти азбуку труда,
- реки ставить, добывать железо,
- стены класть в гранитных городах.
- Родину не сравнивать с любимой,
- а в правах гражданского родства
- головой стоять неколебимо
- за казну ее и торжества.
- В праздники ходить в рубашках алых,
- свиязь бить и стерлядь брать в глуби,
- мир познать, прощаясь на вокзалах,
- женщин приглянувшихся любить.
- Слышать, как гремят громоотводы,
- журавли спускаются в траву,
- рушатся забои, солнце всходит,
- сохнут росы и гудки зовут.
- Я согласен.
- Крылья наземь бросил.
- Прохожу по щебню (легкий хруст)
- в знойные урочища ремесел,
- в мир простых и сказочных искусств.
- А когда товарищи спросили,
- глянув в небеса над головой:
- — Что случилось с самолетом синим?..
- Я ответил:
- — С сердцем? Ничего!..
Обоянка
- По лесам краснела земляника,
- реки наземь падали со скал…
- От соленой Камы до Яика
- исходил я каменный Урал.
- Ставил я в горах цеха из стали,
- доставал я уголь на-гора,
- и меня часами награждали,
- пили чай со мной директора.
- В праздники ходил я на гулянки,
- по садам бродил в вечерний час,
- и глядели на меня горянки,
- нипочем не отрывая глаз.
- По дорогам, низким и высоким,
- медленно теряя дни свои,
- я живу — душевно одиноким
- только с точки зрения любви.
- Словом, в жизни многому ученый,
- знавший много счастья, много бед,
- не имел я счастья знать девчонок,
- равных в обаянии тебе.
- Не имел я чести строить в яви,
- видеть и во сне и наяву
- города, сравнимые по славе
- с городом, в котором я живу.
- Где с тобой проходим спозаранку
- по широким улицам вдвоем,
- горлинка залетная, горянка,
- горенько нежданное мое.
- Видел я глаза орлиц и ланей,
- соловьих и диких голубят,
- но такие — синие в тумане,
- голубые в полдень — у тебя.
- Выйдешь в ельник — ельник станет вровень,
- в горы глянешь — горы позовут,
- улыбнешься — за твое здоровье
- земляника подпалит траву.
- А купаться вздумаешь над кручей,
- прыгнешь в воду ласточкой летучей,
- вспыхнет сердце, словно от огня,
- и плывешь по той воде кипучей,
- над волною плечи приподняв…
- На какой, скажи, реке заветной
- полуденным солнышком согрет,
- твой родной, садовый, семицветный,
- дальний Обоянский сельсовет?
- На Дону ли тихом, на Кубани —
- все равно имею я в виду:
- обаятельнее Обояни
- На земле селений не найду.
- Не найду в цветах желтее меду,
- в горной вишне влаги огневой,
- не найду на белом свете сроду
- серденька желанней твоего.
- Петь мне без тебя не довелось бы,
- без тебя темно в средине дня,
- и прошу я в превеликой просьбе —
- выйди, что ли, замуж за меня.
- Не хвалюсь одеждой и достатком,
- но имею честь сказать одно:
- никогда я не считаю сладким
- горькое, веселое вино.
- И долит меня большая вера,
- до того долит, что нету слов,
- что экзамен сдам на инженера —
- вечного строителя домов.
- Никакому горю непокорный,
- каждый день тобою дорожа,
- скоро стану строить город горный
- по большим московским чертежам.
- Вот и встанет он несокрушимо,
- облицован камнем голубым,
- засинеют горные вершины,
- как родные сестры, перед ним.
- Обоянкой звать тебя я стану,
- — Обоянка, —
- я тебе скажу, —
- не спеша деревья вырастают
- ровнями второму этажу.
- Нет в садах зеленых с теми сходства,
- что растут в твоей родной степи.
- Поступи в контору садоводства,
- садоводом главным поступи.
- Чтоб вокруг домов
- да вкруг кварталов,
- затопив долину, всё плыла,
- птицами свистела, зацветала,
- поднимала пену добела
- и вставала выше крыш зеркальных
- в вечер поздний, в утреннюю рань,
- в ягодах медовых и миндальных,
- в тополях крутых пирамидальных,
- вся в цветах и звездах — Обоянь!
Проводы Валентины
- Вдоль березовой долины,
- Под прикрытием зари,
- дует ветер с Украины
- паровозу в фонари.
- Дует ветер-западок,
- ковылинки валит с ног,
- а дежурный по вокзалу
- на разлуку бьет звонок.
- — Все скажу я, — Валентина!..
- Чемоданы положу.
- — Ты, — скажу я, — Валентина,
- поцелуй меня! — скажу.
- Ты глаза закроешь вдруг,
- плащ свой выронишь из рук,
- ты увидишь, как далеко
- отчий город Кременчуг…
- Подойдешь к родному дому,
- на гранитном на яру,
- поклонись ты голубому
- соловьиному Днепру.
- От разлуки бед не ведай,
- каждый вечер над водой
- вишню спелую проведай,
- про зозулю песни пой.
- Привези ты мне в подарок
- сок вишневый на губах,
- голубые шаровары,
- пару вышитых рубах.
- А еще, за ради жизни,
- привези ты мне живьем
- черноглазых, темно-сизых
- соловьиху с соловьем.
- И поведай ты подругам
- в самый полдень на Днепре,
- как страдали мы по югу
- ежегодно в декабре.
- Как ходили в поздних росах
- со строительства вдвоем,
- вырезали на березах
- имя длинное твое.
- Как любовь свою справляли
- в перелете всех ветров,
- на холодных камнях спали,
- целовались у костров.
- В полуночный тихий час
- снились нам с тобой не раз
- трели песен соловьиных,
- соловьиный черный глаз…
- Так что ты, за ради жизни,
- привези-ка мне живьем
- черноглазых, темно-сизых
- соловьиху с соловьем.
- Стану птицам в час восходов
- тихим свистом отвечать,
- сочиненья птицеводов
- вечерами изучать.
- Обнесу заречный сад
- кругом крашеных оград,
- рассажу по тонким веткам,
- будто пьяных, соловьят.
- Сад завьется, заплетется,
- через тридцать пять годов —
- сколько листьев встрепенется,
- сколько свистнет соловьев!
- Зоопарку — не отдам,
- на базаре — не продам,
- раздарю я птичьи стаи
- по окрестным городам.
- И засвищут, сна не зная,
- вплоть до утренней поры
- соловьихи — с Таганая,
- соловьи — Магнит-горы.
- Стану старым и беззубым,
- буду бороду носить,
- буду в праздники по клубам
- речи так произносить:
- — Дорогие, вам известно,
- прославляя горный люд,
- на Урале — повсеместно —
- соловьи мои поют!
- Я растил их, между прочим,
- я взрастил их без числа,
- состоял всю жизнь рабочим
- огневого ремесла.
- На реке вознес плотину,
- город строил, сталь варил,
- украинку Валентину
- до скончания любил.
- Потому, за ради жизни,
- привези ты мне живьем
- черноглазых, темно-сизых
- соловьиху с соловьем.
Александр Решетов
Апрель
- Пока я сижу за столом
- В своем одиночестве строгом,
- Апрель, золотым помелом
- Махая, идет по дорогам.
- Потоки торопятся с гор,
- И снегу последнему жарко,
- И слышен скворцов разговор
- Над смолкнувшим тракторным парком.
- Пока я сижу за столом
- И призрачны строки, как тени,
- Предвестник цветения — гром
- Срывается с веток весенних.
- Кто свежей пойдет бороздой,
- Кто к выезду ладил машины,
- Кто сердца надеждой простой
- Встречает прилет журавлиный,
- Тот счастлив, как я за столом:
- Он с тою же думой упорной
- Взращенные где-то в былом
- Засеет отборные зерна.
Над северной рекой
- Между городом и горою,
- На которой лежат облака,
- Мчится злая, любимая мною,
- Несмолкающая река.
- Мчится так:
- И звеня, и воя,
- И швыряя на берега,
- Точно кружево дорогое,
- Пену белую, как снега.
- Пробивается косо, криво
- Мимо гор,
- По горбам камней.
- Сосны тундровые с обрыва
- Простирают ветви над ней.
- Вот январь озера и камни
- Заковал, как в железо, в лед,
- Но и в стужу поет река мне,
- Неустанно стремясь вперед.
- Знаю: так не умею петь я,
- Но бессмертнее наша речь.
- Отряхнули сосны столетья,
- Словно иней,
- С колючих плеч.
- Над столетьями,
- Над валунами,
- Над узлами дикой воды
- Вознесенный на взгорье нами,
- Город наш, словно в небе ты.
- Лунной пеной сияют крыши,
- Как улыбки, огни легки.
- Я иду над рекой и слышу
- Силу звонкую той реки,
- Что бескрайностью многоцветной,
- Несравнимую ни с одной
- Жизнь мою
- Пронесет победно
- Беспокойной крутой волной.
Я вспомню…
- Года идут.
- Мы вспоминаем даты
- Своих рождений
- И чужих смертей.
- Ликуют рощи,
- Падают закаты
- И умирают на руках ветвей.
- Года идут.
- Двадцать шестой по счету,
- Как птица, пролетает шумный май.
- Глядят деревья в голубую воду,
- Влюбленных к соловьям везет трамвай
- Нева качает легкие байдарки,
- Из скверов к людям тянутся цветы.
- Любимая,
- В распахнутые парки
- Сегодня не со мною входишь ты.
- Я версты мну по праву пешехода, —
- Военного похода рядовой.
- Я славлю многотрудный день народа,
- Твоих друзей,
- Поющих над Невой.
- Они поют,
- И пенная, как пиво,
- Заря с балтийской встретится волной.
- И кто-нибудь, веселый и красивый,
- Тебе шепнет о счастье под луной…
- Приемля жизни жесткие порядки,
- От полусуточной ходьбы устав,
- Я буду спать в брезентовой палатке,
- Не жалуясь на воинский устав.
- Пускай мне снится дом с высокой
- крышей,
- В знакомых окнах поздний блеск огня.
- Мой современник, русый или рыжий,
- Сочувствием встречающий меня.
- И если станет правдой на рассвете
- Весь этот сон…
- Пока тоска остра,
- Я вспомню все:
- И заполярный ветер,
- И сны в лесу,
- И сказки у костра.
- Суровых рек серебряное пенье,
- Пчелиный гуд полуденных аллей…
- И под шагами зашипят каменья
- Неколебимых боевых путей.
- С красноармейской дружбой
- на привале,
- Куря махорку,
- Глядя в облака,
- Я не скажу ни слова о печали,
- Да будет и тебе судьба легка!
- Что эта невеселая разлука?
- Дни промелькнут,
- Свершится наш поход.
- Встречая нас,
- Сады протянут руки,
- Сверкающие, полные щедрот.
- Ни за столом,
- Ни на тропинке росной
- Я никаких сочувствий не приму,
- Пока страны немеркнущие весны
- Не изменяют сердцу моему.
Ленинграду
- Великий город,
- Старый Летний сад,
- Железное бессмертие оград.
- Почти живая строгость фонарей,
- Над площадями окна этажей.
- Я каждому окну пошлю привет,
- Пусть фонари наполнит белый
- свет.
- Пусть липы словно в первый раз
- цветут,
- Пусть всех оркестры из квартир
- зовут.
- Да будет и влюбленным и
- седым
- Не горек твой неистребимый дым.
- Пускай качает лодки их Нева,
- Пускай такси их мчат на Острова.
- Пускай, войдя в многоголосый круг,
- Меня забудет незабвенный друг.
- То не беды, —
- Людского счастья знак.
- Где сосен шум,
- Где необъятен мрак,
- И я не зря зажгу свой огонек.
- И, бормоча созвучья новых строк,
- Опять забуду в дальней тишине
- Того, кто затоскует обо мне.
- То не беды, —
- Людского счастья знак.
- Весна.
- Нева.
- Вокзал.
- Да будет так!
«Мне знакома дорога на Луки…»
- Мне знакома дорога на Луки,
- Край полуденный,
- Невель,
- Велж,
- Снова встречи мои и разлуки
- Вспоминать, словно песни,
- велишь.
- Вдаль уходит мой поезд
- почтовый,
- Провожу его легкой тоской.
- Еле видно в просветах сосновых,
- Как мне спутница машет рукой.
- Над озерной погибельной тиной,
- Над прибитой померкшей листвой,
- Выжидая ли вылет утиный,
- Непонятный ли слушая вой,
- Я забуду на миг об охоте —
- Ни манок не возьму, ни ружье,
- Вдруг в дорожном увидев блокноте
- Быстрый скошенный почерк ее.
«Вот припомни простую осень…»
- Вот припомни простую осень,
- Листья желтые на лету,
- Как их ветер метет, уносит,
- Торжествуя в старом саду.
- Так и я без тоски, без боли,
- Просто жизнью делясь с другой,
- Вспомню, как мы играли в поле,
- Как махала ты мне рукой.
- Промелькнувшая
- Прядью тонкой
- Темно-русых легких волос,
- Где-то в детстве поешь
- девчонкой…
- Замечательная до слез,
- Я тебя никогда не встречу,
- И до дома не провожу,
- На крутые белые плечи
- Рук усталых не положу.
- Ну, а плечи теперь крутые,
- Груди — лебеди,
- А глаза
- Сероватые,
- Молодые
- И спокойные, как роса.
- Впрочем, я не заплачу, если
- Невозвратным потоком лет
- Унесло это все,
- И песни
- Той далекой, как детство, нет.
- Может, выцветшая
- В покое,
- Отбиваясь от мелких дум,
- Вдруг услышишь в душе былое,
- Как реки отдаленной шум.
- Что ж,
- Гляди в эти строки…
- С тонкой
- Темно-русой прядью волос,
- Улыбаясь, поет девчонка,
- Замечательная до слез.
Прощай