Человек из «Альфы» Шахов Максим

7

– Они что, с ума там, в Центре, сошли? – нервно проговорил майор Шадрин, тряхнув шифровкой, едва дочитав ее до пункта 4.

– Почему? – моргнул на него красными глазами подполковник Гашков.

Бессонная ночь не прошла зря, так что соображал начальник Стамбульской резидентуры уже не так быстро, как накануне. К тому же он сейчас думал, как наличными силами выполнить все указания Центра.

– Как почему? – повернул к начальнику шифровку Шадрин. – Ты пункты 1 и 4 читал?

– Ну! Читал, конечно.

– Что значит ну? Они же явно собираются завтра захватить Дилялова по дороге в аэропорт! Подогнать к гостинице угнанное такси и «спеленать» его по-тихому в салоне машины! А потом отвезти на этот сухогруз, как там его – «Герои Бреста»!

– Ну? – снова моргнул на майора Гашков. – Отличный план! В гостинице никто ничего не заподозрит, потому что Дилялов от них уже съедет. А там, куда он полетит, его будут ждать только через несколько часов. За это время теплоход «Герои Бреста» уже выйдет в Черное море! А к тому моменту, когда Дилялова начнут искать, его уже и след в Босфоре простынет! Гениальный план! Классика!

– Какой гениальный план? – вскочил на ноги Шадрин. – Ты что, забыл, что Дилялов и Хасан-паша старые знакомые? К тому же Хасан-паша по просьбе Завгаева готовит материалы о чеченской диаспоре в Турции.

– Так ты хочешь сказать… – наконец-то начал понимать Гашков.

– Конечно! – нервно перебил начальника Шадрин. – Хасан-паша наверняка поедет в аэропорт провожать Дилялова! Понимаешь?

– Вот черт! – потер пальцами переносицу Гашков. – Тогда надо будет предупредить его, чтобы он сослался на занятость! Или на болезнь! И ни в коем случае не ездил завтра к Дилялову в гостиницу!

– Что значит не ездил? По-любому по факту исчезновения Дилялова турецкие власти будут проводить расследование. Завгаев этого так не оставит… А при расследовании турки обязательно поймут, что Хасан-паша не поехал провожать земляка неспроста. Даже если они и не смогут докопаться до его связи с нами, это все равно станет известно чеченцам, и на Хасан-пашу ляжет тень подозрения. А это будет означать его конец как агента!

– Вот черт! – стукнул кулаком по столу Гашков. – Но ты же ничего не сообщил в Центр о том, что Хасан-паша поедет провожать Дилялова в аэропорт! Готовь немедленно шифровку!

«Шифротелеграмма ь… от…

Совершенно секретно

Вне всякой очереди

Начальнику ГУ контрразведки ФСБ

«Об операции „Стамбульский транзит“

Настоящим довожу до вашего сведения, что план операции «Стамбульский транзит», принятый без согласования с нами, фактически приведет к разоблачению агента Хасан-паши, состоящего на связи у резидентуры.

Оператор агента, майор Шадрин, убежден, что в силу личного знакомства и необходимости передачи подготовленных по просьбе Завгаева сведений агент Хасан-паша обязательно должен будет сопровождать объект нашей заинтересованности в аэропорт.

В то же время, судя по вашим поручениям, как раз в подставном такси по дороге в аэропорт и планируется произвести «съем» «Туриста». Несопровождение по каким-либо причинам Хасан-пашой «Туриста», по мнению оператора агента, неминуемо приведет к его изоляции в чеченской диаспоре и фактическому провалу.

Хасан-паша является ценнейшим агентом, состоящим на связи несколько лет. Его потеря будет невосполнимой. Ввиду этого просим внести такие коррективы в операцию «Стамбульский транзит», которые позволили бы вывести нашего агента из-под удара.

Как вариант предлагаем вернуться к плану резидентуры и произвести «съем» «Туриста» прямо в гостинице «Эрзу». В случае если план будет оставлен без изменений, просим дать дополнительное указание о выплате либо невыплате оговоренного гонорара агенту Хасан-паше, поскольку никакой ценности в будущем агент представлять уже не будет.

Начальник Стамбульской резидентуры подполковник Гашков И.С.»

8

О том, что предстоит какая-то операция с участием группы «А», стало ясно еще ночью. От оперативного дежурного поступила команда о приведении группы в повышенную готовность. В помощь к дежурному взводу была срочно вызвана резервная группа.

Поскольку ясности пока не было, бойцы решили, что предстоит вылет на захват заложников. И начали потихоньку готовить свои «дорожные» баулы. Собственно, они были наготове всегда, но только после поступления вводной можно было окончательно определиться с тем, какие средства личной защиты понадобятся в этот раз и сколько боеприпасов брать в «командировку».

Уже под утро в штаб «Альфы» прибыло начальство. А чуть позже выяснилось, что задание предстоит не вполне обычное.

Сперва начальник штаба группы «А» моложавый полковник Зернов прошел в свой кабинет и включил компьютер. Потом ввел в поле поиска базы данных «Личный состав» слова «турецкий язык». Поиск успехом не увенчался. Это означало, что владеющих турецким языком среди личного состава «Альфы» не оказалось.

Зернов пробормотал:

– Ладно, это же один черт… – И исправил в поле поиска слово «турецкий» на «азербайджанский».

Компьютер почти мгновенно выдал фамилии двух бойцов. Третьего Зернов выбрал по памяти – нужно было, чтобы кандидат «мордой лица» мог сойти за турка. Четвертым членом группы стал сам Зернов. Таким образом комплектация была закончена, о чем Зернов тут же доложил командиру «Альфы».

Вскоре группа в полном составе собралась в кабинете начальника. Поздоровавшись с бойцами за руку, начальник сказал:

– По личному указанию директора вы все включены в состав спецгруппы для выполнения особого задания. Поступаете в оперативное распоряжение Второго дома. Командиром группы назначен полковник Зернов. Все!

«Вторым домом» традиционно называли Второе главное управление ФСБ, то есть контрразведку, которую возглавлял генерал Томилин. Именно его ведомство отвечало за проведение операции «Стамбульский транзит».

Зернов из своего кабинета связался со штабом операции и получил указания. Вскоре спецгруппа в полном составе отправилась в Службу наружного наблюдения. Вернее – в одну из необъятных костюмерных этого «ведомства», где их встретили как родных.

Но прежде по дороге они заскочили в оперативно-техническое управление сфотографироваться на документы. Уже в костюмерной «наружки» «альфовцы» столкнулись с полковником Марченко из Второго дома и каким-то незнакомцем с характерной бородкой. Оба подбирали себе кителя со значками и погонами бывшего ММФ.

– Марченко моряком заделался, вот умора! – засмеялся старший лейтенант Зафиуллин, похожий на турка. – Он же плавать не умеет, я за ним как-то в бассейне наблюдал. Весь флот опозорит…

Марченко, имевший тонкий слух, оглянулся и показал Зафиуллину огромный кулак:

– Видел, старлей? Я с тобой за твои разговорчики еще в Стамбуле разберусь!

– Не понял… – оглянулся на Зернова Зафиуллин. – А при чем тут Стамбул?

– При том, что мы летим в Бурсу! – ухмыльнулся полковник. – Но я тебе об этом не говорил…

– И Марченко, что ли, с нами?

– Не он с нами, а мы с ним. Все, вперед, вон туда! Форма одежды курортная! Подбираем по два комплекта! А ты, Зафиуллин, кроме этого, еще и форму турецкого таксиста ищи.

– А какая она?

– У Марченко спроси, он у нас оперативный начальник.

– Вот же блин, – вздохнул старший лейтенант. – Неудачно я пошутил…

Возвращение группы Зернова в штаб «Альфы» произвело настоящий фурор. Разодетые курортниками, да еще и подстриженные в парикмахерской Службы наружного наблюдения, бойцы выглядели потрясно.

У двоих на шеях висели массивные золотые цепи. Руки самого Зернова украшали наколки. На правой красовалась надпись: «Тюрьма – мой дом родной». На пальцах левой руки были нарисованы перстни. В разрезе цветастой рубахи полковника синели купола церкви, украшавшей его волосатую грудь.

Бойцы «Альфы» покатывались по углам со смеху:

– Вот это да! Я такого еще не видел! Зернов у себя в кабинете «по фене ботать» тренируется, Зафиуллин по разговорнику учит, как по-турецки будет «чемоданы» и «прошу садиться», а Веня с Костей «распальцовку» отрабатывают и «чокают» под «новых русских»!

– Умора! Говорят, вроде они в кино будут сниматься по книге Чингиза Абдуллаева. Он же раньше в «Конторе» работал, вот ему начальство и решило помочь с экранизацией.

– Да, такого маскарада в «Альфе» еще не было!..

Смеющийся молодой капитан был не прав. На его памяти маскарадов, может, и не было, а вообще в «Альфе» бывало всякое. В том числе и командировки с переодеваниями.

К примеру, при Горбачеве группа «скорохватов» под видом польских туристов летала аж в Америку. На обратном пути они прикрывали группу офицеров КГБ вашингтонской резидентуры. А те везли якобы перебежчика Юрченко.

Юмор заключался в том, что предателем был вовсе не Юрченко, а один из офицеров резидентуры, который Юрченко как бы конвоировал. Его-то «альфовцы» и «сняли» по прилете в Шереметьево. То есть взяли так, что даже находящиеся в метро пассажиры не поняли, что у них на глазах группа захвата задержала преступника. Да что там пассажиры – даже умудренные опытом офицеры резидентуры не поняли, куда вдруг подевался их коллега…

Вот так работала прежняя гвардия «Альфы».

9

Пока «альфовцы» нового поколения тренировались в «распальцовке», учились «ботать по фене» и запоминали, как по-турецки будет звучать слово «чемодан», доктор медицинских наук Мережковский Аркадий Захарович собирал в дорогу медицинский чемоданчик.

По легенде, он вылетал в Стамбул в качестве куратора для проверки состояния медицинского обеспечения российских судов по линии Департамента морского флота. Соответствующие документы готовились оперативно-техническим управлением ФСБ.

О предстоящей операции Мережковский знал совсем мало. Точнее – не знал практически ничего. Полковник Марченко объяснил Аркадию Захаровичу, что в Стамбуле они пробудут недолго и в Россию вернутся на каком-то теплоходе. А само дело якобы заключается в том, что один из членов экипажа этого самого теплохода совершил преступление, но не хочет об этом рассказывать.

А поскольку дело очень серьезное, государственной важности, то Мережковскому придется помочь этого «товарища» разговорить. Любым способом – либо «сывороткой правды», либо введением его в гипноз, либо как-то еще. Доктор, конечно, чувствовал, что дело обстоит совсем не так, как говорит полковник, но старался об этом не думать.

Предстоящая командировка, свалившаяся как снег на голову, ранняя побудка, фальшивые документы и необходимость врать даже собственной медсестре – все это пугало и угнетало Мережковского. Но и отказаться от предложения «Конторы» доктор не мог.

Он был очень-очень талантливым психиатром, психотерапевтом и гипнологом. Практиковал в своей небольшой частной клинике на окраине Москвы. Принимал только по рекомендации и только состоятельных людей. В общем, деньги греб лопатой.

Но, как все очень-очень талантливые люди, доктор имел свою очень-очень маленькую слабость. В психиатрии эта слабость называется «педофилией». На этом-то доктора и поймали. Причем намертво. В сейфе Марченко хранились несколько видеопленок, мягко говоря, откровенного характера. На них человек, как теперь принято говорить, «похожий на Мережковского», вытворял такое, что даже у бывалых сотрудников ФСБ ком к горлу подкатывал.

Видео доктору прокрутили при вербовке, после чего объяснили, что с этого момента он по зову сердца и из чисто патриотических соображений будет делать то, что ему скажут. А если нет, то сегодня же он окажется в камере, обитатели которой будут наслышаны о болезни доктора. И там же, в камере, его начнут лечить по испытанной методике. Правда, другие доктора, нетрадиционные – «ухо-горло-жопами» называются. И лечить они его будут до самого суда, после чего Мережковского переведут в другую больницу, где курс лечения в обязательном порядке продолжат.

Так и стал доктор по зову сердца и от прилива патриотизма работать на ФСБ. И принес немало пользы. Разоблачил под гипнозом двух специально направленных к нему агентов, а также провел углубленное исследование так называемого НЛП (нейролингвистического программирования) и это учение тоже успешно разоблачил как шарлатанское, чем сэкономил для «Конторы» немалые средства.

Привлечение Мережковского к операции «Стамбульский транзит» было вызвано огромной важностью операции. Если бы речь не шла о жизни президента РФ, никто не стал бы отрывать такого ценного кадра от повседневных дел в клинике.

И вот теперь доктор Мережковский отбирал в секретной медицинской лаборатории препараты для своей командировки. В общем-то препараты он мог взять и из своей клиники, но дело было в том, что замаскировать их следовало под архаичные лекарства стандартной судовой аптечки, коих с собой в командировку доктор собирался взять аж три штуки – чтобы не вызвать подозрений у турецких таможенников.

После того как препараты были отобраны, а аптечка запечатана, Мережковский долго ждал Марченко с документами. Потом они наскоро перекусили в ведомственном буфете и отправились в аэропорт уже под видом ответственных сотрудников Департамента МФ…

10

Полковник Марченко здорово нервничал, хотя и старался этого не показывать. Задолго до подлета к Стамбулу он начал посматривать на часы. Что касается доктора Мережковского, то он полет едва пережил.

Вестибулярный аппарат психотерапевта не годился ни к черту. При взлете Аркадий Захарович едва не исторг содержимое своего желудка фонтаном под потолок. Потом ему резко приспичило в туалет, в котором он и провел, с небольшими перерывами, большую часть перелета. В результате ко времени посадки в Стамбульском международном аэропорту выглядел Мережковский как узник концлагеря.

Марченко едва дотащил едва живого, пожелтевшего эскулапа до трапа. И только там, глотнув свежего воздуха, Мережковский стал постепенно приходить в себя. Через несколько минут Марченко сунул порозовевшему доктору его чемоданчик с аптечками и подтолкнул к стойке таможенного контроля.

У обоих вместо загранпаспортов были паспорта моряков, да и форма говорила сама за себя. В результате таможенные и пограничные формальности заняли минимум времени. В зале Марченко и Мережковского уже поджидали представитель морского департамента и капитан т/х «Герои Бреста».

Едва поздоровавшись с ними, полковник сказал:

– Поехали!

По дороге в представительство морского департамента Марченко задал встречавшим несколько вопросов. Получив исчерпывающие ответы, он умолк. Правда, представитель с капитаном еще некоторое время пытались поддержать светскую беседу, но она явно не клеилась, и в салоне вскоре воцарилась напряженная тишина.

Наконец все четверо переступили порог представительства. Офис был небольшой. И в нем прилетевших уже ждал подполковник Гашков. После кратких рукопожатий Марченко для проформы спросил хозяина офиса:

– Вы не возражаете, если мы займем ваш кабинет?

– Нет-нет, что вы! Пожалуйста… – тут же закивал представитель департамента МФ.

Несколько секунд спустя оба офицера ФСБ уже уединились в кабинете шефа представительства. Марченко окинул интерьер быстрым взглядом и спросил:

– «Прослушка» исключена?

– Исключена, – усмехнулся Гашков. – Мой человек с утра здесь все проверил. И от аэропорта за вами никто не увязался. Так что можете расслабиться, товарищ полковник…

– Расслабимся, когда «снимем» «Туриста»… Из Центра для меня ничего не было?

– Пока нет.

– Что с Бурсой? «Скорохваты» уже сели? – посмотрел на часы Марченко.

– К сожалению, рейс вроде бы задержали…

– Как задержали?

– Не знаю. Мой человек только что позвонил из аэропорта и сказал, что информация о рейсе на табло поменялась. Он сейчас пытается выяснить, что к чему.

– Вот черт! – вскрикнул Марченко. – Этого еще не хватало! Позови этого, как его?..

– Вашего спутника Аркадия Захаровича?

– Да нет же, представителя департамента этого чертового!

– А-а, Иваном Ильичом его зовут… – сказал Гашков, направляясь к двери.

Состояние Марченко ему не нравилось. Слишком нервным прибыл из Москвы руководитель операции. А в таких делах главное – трезвая голова и холодный расчет. Но начальству, как говорится, виднее.

– Иван Ильич, зайдите, пожалуйста…

– Да! – возник на пороге представитель департамента МФ.

– Позвоните немедленно в Москву и срочно выясните, что с рейсом на Бурсу! – категорично приказал полковник.

– Каким, простите, рейсом? – тряхнул головой представитель.

Марченко едва не вскипел, но Гашков опередил его:

– Чартерным. Номер… – здесь подполковник членораздельно назвал номер «чартера». – Запомнили?

– Да!

– Как дозвонитесь, сразу сообщите, – приветливо кивнул Гашков.

Едва дверь за представителем закрылась, Марченко сказал:

– Что с видеофотоматериалами?

– Готовы.

– Докладывайте! И включите кондиционер на полную мощность, жарко!

Гашков кивнул на пульт, лежавший прямо перед носом Марченко. Тот пробормотал что-то нечленораздельное и врубил «кондишен» на всю катушку. Гашков тем временем включил видеомагнитофон, стоявший в кабинете шефа представительства департамента МФ, и вставил в него видеокассету.

Марченко достал платок и вытер лоб. Чувствовал себя руководитель операции «Стамбульский транзит» и вправду не очень комфортно. Полковник Марченко был карьеристом. И в ФСБ он пришел только потому, что работа здесь давала власть над людьми. А эту власть, в свою очередь, можно было использовать для карьерного роста.

Но не все оказалось так просто, как грезилось. Времена наступили смутные, и карьеристов в ФСБ было выше крыши. Должностей на всех не хватало. Несколько лет Марченко откровенно прозябал, но потом «вышел» на Мережковского и удачно его завербовал.

И только с опозданием понял, какие перспективы ему открылись. Оказалось, что Мережковский пользовал людей, от которых зависели назначения на самые ответственные посты. Нужно было только улучить момент и заставить эскулапа под гипнозом внушить какому-нибудь могущественному пациенту, что есть такой самородок Марченко, который может и должен спасти Россию.

До счастья, казалось, рукой подать, но не тут-то было. Начальство тоже оценило возможности нового агента, и Мережковского прикрыли плотным «колпаком». «Прослушка», «наружка» и другие ухищрения сделали выдачу «приватного» задания доктору Мережковскому практически невозможной и очень опасной аферой.

Для Марченко это был удар. Он похудел, стал нервным, часто просыпался по ночам. И вспоминал Марка Твена, который говорил, что раз в жизни удача обязательно стучится в дверь к каждому человеку, но часто человек сидит в это время в соседнем кабачке. Самое обидное было то, что Марченко не сидел ни в каком кабачке, он вообще мало пил. Он просто вовремя не сориентировался в обстановке. И от этого страдал еще больше.

Впрочем, удачная вербовка Мережковского определенную роль сыграла, продвинув Марченко на пару ступенек вверх по служебной лестнице. После чего наступил долгий штиль. Настолько долгий, что Марченко даже стал потихоньку прикладываться к бутылке.

Но когда судьба постучалась в его дверь во второй раз, он, к счастью, оказался дома. Судьба выступила в роли бывшего сослуживца. Тот приехал к Марченко по заданию своего шефа – владельца крупного банка, который попал в весьма щекотливое положение и нуждался в кое-какой информации.

Марченко не без колебаний помог. Банкир за ценой не постоял, а поскольку ему удалось удачно выпутаться из проблем, резко пошел в гору. Теперь этот самый банкир стал настолько влиятелен, что дружил с людьми из Кремля. Может, не с самыми первыми лицами, но с теми, кто для самых первых лиц готовил решения.

Некоторое время назад банкир лично встретился с Марченко. По результатам этой встречи они достигли джентльменского соглашения. Банкир всемерно содействовал продвижению Марченко вверх по служебной лестнице, а тот всей мощью своего служебного положения обязывался содействовать процветанию банкира.

Результат не заставил себя ждать. Несколько месяцев спустя Марченко неожиданно для коллег стал полковником и занял должность начальника ведущего отдела. Банкир свое обещание выполнил и обеспечил для Марченко трамплин.

Но прыгать с этого трамплина полковнику предстояло самому. Таким прыжком для него и стало руководство операцией «Стамбульский транзит». Проведи ее Марченко успешно, и карьера его должна была обязательно круто пойти в гору.

Только вот оперативных навыков для руководства подобной операцией полковник не имел. Да и сама операция как-то не заладилась с самого начала. Получив утром депешу-»молнию» из Стамбула, план срочно переиграли на совещании у генерала Томилина. И в Стамбул ушла новая шифровка:

«Шифротелеграмма ь… от…

Совершенно секретно

Вне всякой очереди

Начальнику Стамбульской резидентуры

подполковнику Гашкову И.С.

«Об операции „Стамбульский транзит“

На основании вашего донесения принято решение об изменении плана операции под кодовым названием «Стамбульский транзит». Целью операции по-прежнему остаются «съем» и транспортировка объекта нашей заинтересованности за пределы территории Турецкой республики. При этом для выведения из-под удара агента Хасан-паши захват «Туриста« будет произведен ночью в гостинице «Эрзу«.

В связи с этим проработайте маршрут максимально быстрого выдвижения «скорохватов» в Стамбул, а также согласуйте время выхода т/х «Герои Бреста» из порта…»

11

Когда кассета с «видеорепортажем» с Самсун-авеню закончилась, подполковник Гашков выключил с пульта видеомагнитофон и сказал:

– Таким образом, товарищ полковник, проникновение в гостиницу «Эрзу» особых проблем не представляет. Тем более для бойцов группы «А». Так что захват «Туриста» должен пройти без накладок.

Марченко вздохнул и мрачно сказал:

– «Альфа» сейчас уже не та. Набрали болтунов, понимаешь…

– Что-что? – удивленно переспросил Гашков.

– Я говорю, что личный состав «Альфы» за последние годы полностью обновился. И не один раз. Старые «зубры» ушли в охранный бизнес да в банки. А от нынешней молодежи чего угодно можно ожидать… Ладно, ясно, – положил ладонь на стол полковник.

В этот момент в дверь постучали, в щели появилась голова представителя департамента морского флота.

– Разрешите? Еле-еле дозвонился до Москвы, занято все время было…

– Ну?

– Чартерный борт уже вылетел. Задержка была почти на час по техническим причинам.

– Ясно, спасибо, – кивнул Марченко, посмотрев на часы. Когда дверь закрылась, полковник спросил у Гашкова: – Успеют они в срок добраться от Бурсы в Стамбул?

– По суше нет, – покачал головой Гашков. – Но мы подготовили для «альфовцев» запасной маршрут…

– Какой еще маршрут?

– Катера на подводных крыльях курсируют вдоль побережья. «Альфовцы» как раз успеют на последний рейс до Стамбула. Прибытие около десяти вечера.

– Ясно, – вздохнул Марченко. Постоянные изменения плана операции «Стамбульский транзит» все больше нервировали полковника и выбивали из колеи. Он и так с трудом держал в голове все детали. Поэтому Марченко провел рукой по лицу и повторил, не сколько для Гашкова, сколько для себя: – Значит, «альфовцы» прибывают в Бурсу, их встречают ваши люди, проверяют на предмет слежки и сообщают об изменении маршрута. Около десяти вечера они прибывают в Стамбул и берут такси. Ваши люди снова ведут контрнаблюдение и, если «хвоста» не будет, дают знать об этом «альфовцам«, так?

– Да, – кивнул Гашков. – После чего с ними встречается майор Шадрин и везет на рекогносцировку на Самсун-авеню. Потом они связываются с вами, докладывают о своих соображениях и получают команду на «съем». И еще одно!

– Да?

– Согласно первоначальному плану, предполагалось с одной из стоянок угнать такси.

– Так…

– Мы считаем, что теперь это лишнее. Поскольку «съем» «Туриста» будет проводиться непосредственно из гостиницы, то гораздо надежнее и безопаснее воспользоваться машиной резидентуры с дипломатическими номерами. Согласны?

– Что значит согласен? – нервно вскрикнул Марченко. – А план? Он же утвержден руководством!

Подполковник Гашков не совсем понял, чем недоволен Марченко, и объяснил:

– Но ведь так намного безопаснее. Обстоятельства изменились. Зачем рисковать, угоняя такси, если теперь оно без надобности?

– А вот это решать уже руководству – что за надобностью, а что без надобности!

– Так я к вам и обращаюсь как к руководителю операции… – немного растерянно проговорил Гашков.

– Ладно, посмотрим… – неопределенно махнул рукой Марченко. – Приедут «альфовцы», там видно будет. Им «снимать» «Туриста». Пусть определятся на месте!

Гашков вдруг подумал, что более странного и непоследовательного руководителя операции ему встречать еще не приходилось. И у подполковника почему-то противно засосало под ложечкой…

12

Майор Шадрин в первой половине дня активно участвовал в выполнении заданий Центра. И видеофотосъемка «Туриста», и тщательное изучение подходов к гостинице «Эрзу» проводились при его непосредственном участии.

А сразу после обеда Шадрин отправился на выполнение очень ответственной миссии. Уже в одиночку. Тщательно проверившись, он убедился, что слежки нет, и только после этого притормозил у таксофона.

Последовало несколько условных фраз, и майор облегченно повесил трубку. Все шло по плану, сбоев не было. Усевшись в «Мерседес», Шадрин прикурил сигарету и покатил к центру Стамбула.

Через полчаса в ресторане «Макдоналдс» состоялась мгновенная встреча. Шадрин подошел к столику с бургером на тарелке и спросил по-английски:

– Можно стать рядом с вами?

– Пожалуйста, я уже ухожу! – кивнул мужчина европейской внешности.

Хлебнув напоследок из стаканчика диетической колы, он вытерся салфеткой и вправду ушел. А под столом оставил аккуратный «дипломат».

Майор Шадрин надкусил бургер и немного его пожевал. Для Алексея это было испытание не из легких. Американскую еду он не переносил на дух. Пластмассово-синтетические отбивные и залитые жиром булки, а также раствор касторки под названием «кока-кола» Алексей не стал бы давать даже приговоренному к смерти преступнику. Самому же майору иногда вкусить этой снеди приходилось. И ничего тут поделать было нельзя – работа.

Едва дождавшись, когда его «контакт» уедет, Шадрин бросил бургер на тарелку, брезгливо вытер салфеткой руку и направился на выход, не забыв прихватить «дипломат». Оставивший его человек был сотрудником местного отделения «Внешторгбанка». Как и в советские времена, этот банк и «Контора» тесно сотрудничали друг с другом.

Усевшись в свой «Мерседес», стоявший на стоянке ресторана, майор оглянулся по сторонам и открыл кодовый замок «дипломата». Под газетой «Файнэншнл таймс» в чемоданчике обнаружились два с половиной блока кредитных билетов Федеральной резервной системы США. Две с половиной тысячи бумажек номиналом по сто долларов каждая. Итого – двести пятьдесят тысяч баксов, которые и потребовал Хасан-паша.

По сравнению с зарплатой майора деньги, конечно, были бешеные. Но информация, предоставленная агентом, стоила намного больше. Покушение на президента, даже неудачное, обошлось бы России в несколько миллиардов долларов. Поэтому к суммам, выплачиваемым Хасан-паше, майор относился с олимпийским спокойствием. Передавая деньги чеченцу, Шадрин экономил бюджетные средства. И соотношение это составляло где-то один к тысяче, если не больше.

Удовлетворенно хмыкнув, Шадрин снова закрыл «дипломат» на замок и тронул машину к выезду со стоянки ресторана быстрого обслуживания. И тут в кармане у него заработал «мобильник».

– Алло! – ответил майор, притормозив.

В трубке раздался легкий шорох, потом послышался хриплый голос:

– Дядя Али ест? Он мине нужен! Срочно!

– Какой еще Али? – быстро произнес Шадрин, невольно оглядываясь. – Вы куда звоните?

– Дядя Али званю, ти что, савсем тупой, ни понял? Кароче, пиридай иму, што я купил тавар. Тридцат яшиков. По шест штука в каждом! Пуст ждет…

– Вы опять ошиблись номером! – быстро проговорил Шадрин.

– Как ашибся?

– Совсем! – ответил майор.

В трубке раздались торопливые гудки, Шадрин уставился на жидкокристаллический экран. Судя по высветившемуся там номеру, Хасан-паша, как и накануне, позвонил из таксофона.

Майор отключил «мобильник» и провел рукой по лицу. Агент уже второй раз за несколько часов выходил на экстренную связь. Это означало, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

Встреча должна была состояться всего через полчаса на объекте номер «шесть». Времени у Шадрина было в обрез. «Мерседес» вырулил на проспект и на максимальной скорости направился к автовокзалу.

Здесь майор ненадолго припарковался и заскочил внутрь, после чего направил машину к месту встречи. Уже по дороге он позвонил и кодовой фразой сообщил Гашкову на пейджер, что агент вышел на экстренную связь.

Три минуты спустя у майора снова заверещал телефон. На этот раз звонил подполковник Гашков, причем со своего «мобильника». Немало удивившись, Шадрин приложил трубку к уху и ответил:

– Алло!