На краю бездны Бондарев Олег

Со слов Джамала выходило, что эта тварь — еще одна из самых безобидных, остальные много опасней. Но если «безобидный» толстолобик едва не угробил Брейва, чего ждать от других?

Как бы то ни было, переубедить охотника не удастся. А значит, остается только идти следом и надеяться, что болотная тварь им не встретится.

Близился вечер, но Джамал все не собирался поворачивать. Охотник тащил на плече тушу убитого оленя и шел вперед, свободной рукой убирая в сторону низкие ветки.

Лес вокруг становился гуще, мрачнее. Случайные шорохи пугали Брейва, он вздрагивал при каждом хрусте ветки под ногой учителя.

— Не пора ли возвращаться? — осторожно спросил парень, когда солнце уже сдвинулось с места.

— Возвращаться? Нет. До болота всего ничего. Пойдем уж посмотрим, что там за монстр!

— А может, не надо?

— Ты чего, в штаны наделал, парень? Мне такие ученики не нужны. Придем в город — скажу Торасу, чтобы определил тебя на добычу анреона. Ты этого хочешь?

— Нет, — пискнул Брейв и тут же устыдился своего голоса.

— Вот то-то же! — довольно улыбнулся охотник. — Лучше проверь меч, мы совсем рядом…

Огромная серая тварь, стоя на задних лапах, скребла когтями передних толстый ствол дуба. Более всего чудовище походило на гигантскую ящерицу — чешуя, длинный хвост, кончик которого подергивался в траве. Но были и отличия — судя по сильным мускулистым задним лапам, существо, подобно человеку, передвигалось только на них. Длинная шея придавала монстру сходство с драконом.

Джамал приложил палец к губам. Брейв едва заметно кивнул: он даже дышать старался потише, в такой близи от серой твари.

Выждав некоторое время и убедившись, что чудовище вовсе не спешит убраться по более важным делам, охотник осторожно снял лук с плеча. Взглядом указал Брейву на меч.

«Будь готов».

Парень сглотнул, но положил ладонь на рукоять.

Джамал вытащил стрелу из колчана и…

Странный свист раздался с другого края площадки.

Чудовище встрепенулось, повернуло голову на звук. Когти больше не елозили по стволу. Зверь весь обратился во внимание.

Из кустов вышел на поляну человек.

Высокий, мускулистый, с бритой головой. Из одежды на незнакомце — зеленая рубаха, в тон ей штаны и сапоги.

Даже выйдя на поляну, он продолжал свистеть.

Монстр смотрел на человека, не отводя взгляда.

— Он пришел, Рох. — Свист оборвался так неожиданно, что Брейв не сразу понял, кому принадлежит этот голос. — Ты должен быть осторожен. Если ненароком прикончишь его, все наши планы рухнут.

Брейву показалось, что ящер едва заметно кивнул.

— Приведи его к нам. Я знаю, он скоро придет… он уже близ… ко… — Странный человек неожиданно повернул голову к тем самым зарослям, где прятались Джамал с Брейвом.

Взгляд его, нет сомнений, был устремлен на них, и кусты не были для него преградой.

— Проклятый болотник… — прошипел Джамал, откладывая лук в сторону. Рука его легла на меч.

Незнакомец опустился на колени и, соединив ладони на груди, произнес:

— Выйди же, Клевец. Я и Рох приветствуем тебя.

— К кому это он обращается? — тихо усмехнулся Джамал. — При чем тут какой-то клевец?

— Похоже, что это обо мне, — так же тихо ответил Брейв.

— Не волнуйся, Клевец, — снова подал голос лысый. — Здесь нет врагов — только друзья. Ты недавно в этом мире, знаю, и тут все ново для тебя. Но мне ты можешь верить.

Брейв, словно завороженный, поднялся.

— Ты что же, пойдешь туда? — ахнул учитель. — Да.

И Брейв шагнул на поляну.

— Да славится Кварус во веки веков! — радостно воскликнул болотник, воздев руки к небу. — Ты действительно пришел! Я было начал сомневаться, что это когда-нибудь произойдет.

Брейв стоял на самом краю поляны. Страх перед странным серым ящером неожиданно исчез.

— Пойдем же со мной, Клевец. Я должен многое тебе рассказать.

Парень неуверенно кивнул и сделал шаг к болотнику.

С треском продравшись через кусты, на поляну выскочил Джамал. Ноздри его раздувались, брови были сдвинуты на переносице.

Лезвие меча, который охотник сжимал в правой руке, блестело и переливалось в лучах солнца.

— Что тебе нужно, охотник? — спросил болотник спокойно.

— Это мой ученик. И он никуда с вами не пойдет.

— Он не может быть твоим учеником. Он — Клевец.

— Да какой, побери тебя Шнирхе, Клевец?! Его зовут Брейв! И он — мой ученик!

— Клевца можно звать по-разному, охотник. А теперь извини, но времени слишком мало…

— Что зна… — начал было Джамал, но не договорил, замер на секунду с открытым ртом и осел на траву.

— Что с ним? — испугался Брейв.

— Ничего, — пожал плечами болотник. — Он просто спит.

Повернувшись к ящеру, лысый сказал:

— Отнеси его к стенам Плава, Рох. Аккуратно, не поцарапай. И поспеши — через час он проснется.

Рох подхватил спящего Джамала и скрылся в чаще.

— Пойдем, Клевец. Наш лагерь недалеко.

— Почему я должен идти с тобой?

— Об этом — чуть позже. Пока просто идем.

Джефри спал. Вся жизнь жнецов так и проходит: сон — задание — сон.

Они работают не за деньги. Не за золото или драгоценные камни.

Они работают за жизнь.

Несмотря на все свое хладнокровие, жнецы невероятно дорожат теми минутами, что они проводят в других мирах; теми пейзажами, тем свежим воздухом, который им дарят просторы этих миров.

Они ценят жизнь. И берут платой время — оно подвластно им.

Старшие жнецы забирают дни, недели, месяцы, даже годы (в зависимости от назначенной цены) у заказчиков и отдают их исполнителям. Многие из заказчиков скупы на деньги, но кусок жизни отдают легко, охотно. Для них время — ничто, лишний год-другой они совершенно не ценят.

Но не ценят лишь до той поры, когда приходит пора умирать.

Тогда они отчаянно пытаются хвататься за жизнь, тогда они понимают ее настоящую цену.

Самое забавное, что, многие даже не подозревают, когда наступит смерть. Кто-то охотно отдает месяц и умирает через несколько дней. Кто-то — целые годы и живет еще несколько десятилетий.

Впрочем, жнецам нет дела до людских жизней. Обитатели ночного мира слишком дорожат своими. Слишком важны для убийц минуты, секунды, мгновения настоящей жизни после долгого сна.

Сон… Сон для них — это ад.

Сон жнеца — одна сплошная пустота. Бездна.

Вот почему Джефри так обрадовался, когда проклятая темнота потускнела, а потом и вовсе растаяла, открыв взгляду лес.

Он закрыл глаза и с минуту сидел, вдыхая свежий воздух.

Когда жнец открыл глаза, он уже знал, что от него требуется.

Поэтому он встал, проверил, легко ли выходит из ножен меч, и пошел в чащу.

Деревенька Гнили ничем не отличалась бы от обычной, если бы не столбы, на которых возвышались дома. Как объяснил Гурб (таким именем представился Брейву болотник), с каждым годом эти столбы все глубже уходили в рыхлую болотную почву, и потому местные жители стремились размещать хибарки как можно выше. Некоторые, включая самого Гурба и деревенского старосту, вовсе селились на деревьях, их дома стояли на массивных ветвях многолетних дубов.

Поднявшись по веревочной лестнице наверх, провожатый махнул Брейву рукой:

— Забирайся, Клевец! Здесь, в тишине и спокойствии, я смогу рассказать тебе то, что ты так хочешь услышать!

Говорил Гурб красиво и напыщенно, словно седобородый мудрец из сказок. Это немного раздражало, но Брейв был слишком увлечен тайной, чтобы обращать на манеру речи болотника хоть какое-то внимание. Поэтому он без лишних предисловий полез наверх.

Домик состоял всего из одной комнаты. Из мебели — стол, два стула. На полу — лежак, вместо одеяла — шкура неизвестного Брейву зверя.

Вот и вся обстановка.

— Садись, — сказал Гурб, опускаясь на один из стульев и смахивая со стола хлебные крошки, видимо не прибранные с обеда.

Парень занял свободный стул и выжидающе посмотрел на болотника.

— Рассказывать можно долго… — начал лысый. — Но это ни к чему. Я скажу только о главном. На самом деле далеко не все болотники — преступники, осужденные вашим королем. Многие из нас родились и выросли в Фагосе.

— Как?! — удивленно воскликнул Брейв. — Но…

— Ты хочешь сказать, все считали, что в Фаго-се нет людей? Я это знаю. Но ваши маги ошиблись. Мы немного отличаемся от обычных людей, поэтому нас и не нашли.

— Чем же вы так отличаетесь? Я, например, ничего особого не вижу!

— Это нельзя увидеть — ни магическим, ни обычным взглядом. А все дело в том, что мы — это помесь человека и бурого.

— Что? — одними губами переспросил шокированный Брейв.

Ему живо вспомнился тот монстр, которому он вчера всадил в глаз стрелу.

Как такое возможно? Чудовище скрестилось с человеком… Бред.

— Это было очень-очень давно. Как так вышло, не знает никто. Но вышло. И теперь мы являемся теми, кем являемся — внешне мы люди, но наполовину — бурые.

Впрочем, я отошел от главной темы нашего разговора…

Итак, люди живут в Фагосе практически с самого начала его существования. Но потом произошло смешение кровей, а затем по непонятным причинам остались только мы — те, кого сейчас называют болотниками. Наши предки, такие же люди, как ты или твой друг-охотник, исчезли — не смогли выжить в этом мире.

Те наши предки были весьма склонны к магии — больше, чем мы. Гораздо больше. И среди них был один ясновидящий. В летописях он значится как Ворон.

Ворон мог видеть будущее и предсказывать его.

Разумеется, он не видел все так ясно, как ты сейчас видишь меня или я — тебя. Но наиболее яркие детали из этого будущего были его чудесному взгляду доступны.

Ворон разглядел и то, что наш мир станет колонией, и то, что каторжники взбунтуются, перебьют надзирателей и захватят власть. Но самое главное — он увидел тебя, Клевец. Вот, посмотри…

Гурб достал из кармана маленький ключик и, открыв с его помощью ящик стола, достал кусок ткани, закрепленный в грубой деревянной рамке.

— Что это? — спросил Брейв, принимая «картину» из рук болотника.

— Ворон вышил твой образ на куске полотна.

Брейв посмотрел на ткань. Лоб его мигом покрылся крупными каплями пота, в горле пересохло.

На куске ткани он увидел себя. Свое лицо. Конечно, не в мельчайших подробностях, но очень похоже.

— Но почему он вышил именно меня? — дрожащим голосом спросил Брейв. — Чем я так важен?

— Ты — Клевец. Ты предназначен судьбой для того, чтобы разрушить стену, отделяющую этот мир от других.

— Но зачем ее рушить?

— Фагос умирает, Клевец. Он держится только на анреоне, а его с каждым днем становится все меньше и меньше. Когда анреон иссякнет, Фагос умрет.

Брейв вздрогнул, услышав последние слова Гурба.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Можно. Нужно разрушить стену мира.

— Проще говоря, нужно уносить ноги отсюда.

— Называй как угодно. Но мир уже не спасти, а людей, его населяющих, можно.

Брейв хотел задать Гурбу еще один вопрос, когда снизу послышался громкий звон. Словно в гонг ударили.

— Проклятие! — воскликнул болотник и метнулся к лежаку.

— Что происходит? — спросил парень.

— На деревню напали!

Гурб достал из-под лежака длинный кинжал с чуть изогнутым лезвием и, перехватив рукоять, бросился к лестнице. Брейв, на ходу выдернув корте-ланс из ножен, устремился за болотником.

Все размышления парень отложил на потом. Сейчас он думал только о том, как бы не угодить под стрелу, если атакуют люди, и под когтистую лапу, если — звери.

Ладонь уже успела вспотеть. Брейв обтер ее о штанину и, снова сжав пальцы на рукояти, стал спускаться по лестнице.

Гурб ждал внизу.

— Что такое? Ложная тревога? — спросил Брейв, оглядываясь по сторонам в поисках невидимого врага.

— Да нет. Вон, погляди. — Болотник указал влево.

Десятка три лысых мужиков с ножами и мечами, заключив в кольцо восьмерку облаченных в синее людей, без криков и лишнего шума резали последних.

— Идиоты, — хмыкнул Гурб. — Сунуться в Гниль ввосьмером! Ха! Полезли обратно, Клевец…

— Да мне уже, наверное, пора…

— Что значит «пора»?

— Ну, солнце почти село. А мне надо вернуться в город до наступления темноты.

— Зачем?

А действительно — зачем ему возвращаться?

— Ты нужен нам здесь, Клевец. Ты еще слишком мало знаешь о своей миссии.

— Я сдаюсь! Сдаюсь! — заорал кто-то со стороны бойни.

Брейв и Гурб одновременно повернули головы.

«Синий» остался всего один. Болотники сомкнули круг, и…

Крик умирающего заставил Брейва вздрогнуть — столько в нем было ужаса и боли.

— Почему они убили его? Он же кричал «сдаюсь!»?

— Потому что, если отпустить его сейчас, он точно вернется с очередной горсткой таких же, — спокойно пояснил Гурб. — А теперь Свора три раза подумает, прежде чем соваться на болота. Пойдем…

И он первым полез наверх.

Наступила ночь. Гурб уже храпел в своем углу, а Брейв все никак не мог уснуть. Клевец лежал и смотрел в потолок.

Болотник рассказал, как можно уничтожить стены мира. Для этого нужно прежде всего отыскать старинный артефакт, спрятанный первыми людьми Фагоса среди снегов севера. А после навестить Спящего в его логове.

Так звали сына Шнирхе.

Брейв перевернулся на бок. Как все это похоже на десятки легенд, что рассказывал ему с братом отец! Артефакт, главный злодей, после смерти которого у «добрых» все пойдет на лад…

И вот теперь он, Брейв, Клевец, — герой одной из таких легенд. Это пугало его.

Отправиться на север, в царство вьюги и снега, найти там что-то… потом отыскать логово Спящего и убить его…

Сможет ли? Он ведь всего лишь обычный парень, которому не повезло. Как может он выполнить все это!

За полночь Клевцу все же удалось забыться сном.

До самого утра он ворочался, тихо стонал.

Ему снилось детство.

Брат.

Отец.

Кварус, как же хочется домой!

Утро выдалось холодным.

Брейв встал раньше Гурба. Закутавшись в одеяло, Клевец сел на «порожке» домика, свесил ноги и смотрел в небо.

Оно было таким же, как и там, в его родном мире. Да, солнце всходило с другой стороны, но — то самое светило. Один в один такое же, как и дома.

Они с братом часто встречали рассветы, сидя на чердаке и глядя в небо сквозь узкое окошко.

Как же хочется вернуть те дни…

Но нужно идти дальше.

Брата уже не вернуть, детство прошло. Теперь есть только он, Брейв-Клевец, и настоящее. Неприятное, но — настоящее. То, чего не избежать, как ни пытайся. Шагнуть в прошлое нельзя, а в будущее — только пройдя нынешнее.

— Ты уже проснулся? Рано что-то, — пробормотал Гурб сонно.

— Я раньше так часто вставал. Мы с братом рассвет смотрели почти каждое утро.

— А где твой брат?

— Его убили.

— Сожалею…

Брейв помолчал чуток.

— А меня обвинили в убийстве. И вот я здесь, в Фагосе, мире-тюрьме! До чего же здорово!

— Ну… Взгляни на это с другой стороны. Если бы что-то пошло иначе, ты бы не попал сюда…

— Этого бы мне и хотелось. А еще — чтобы брат был жив. Он был очень хорошим, мой старший брат. И вот…

— Ладно. Давай закроем эту тему, если ты не хочешь говорить…

— Давай.

— Ты слишком напряжен, Клевец. Попробуй успокоиться… расслабиться…

Брейв хотел ответить. Столько всего накопилось в душе… но он смолчал.

Кому интересны его переживания? Только ему самому. Болотник хочет, чтобы он раздобыл артефакт, уничтожил Спящего.

Гурб хочет жить. Как и любой другой человек.

Что ему за дело до переживаний Клевца? Клевец — оружие, способное разрушить барьер между Фагосом и его родным миром. Вот и все.

Легенда древности. Герой, пришествие которого предвидели потомки.

Все. Не человек — именно оружие.

Способ выжить.

Гурб вернулся к полудню.

— Отправляемся завтра утром, — сказал он, улыбаясь. — Женщины соберут нам сумки.

— Отправляемся? — переспросил Брейв.

— Да, отправляемся. Вождь велел мне идти с тобой. Ты слишком плохо знаешь Фагос, можешь заблудиться. А мы не можем позволить этого.

— Отлично. Тогда идем вместе.

Эта новость несколько приободрила Клевца. В одиночку добраться до Центра (так среди болотников называли северные, покрытые снегом земли Фагоса) и отыскать там тайник с магической штуковиной было практически невозможно. А с таким проводником…

Глядишь, и повезет.

Весь оставшийся день Брейв маялся, не зная, чем и заняться. Он пробовал заснуть — не выхо-дило. Смотрел через окно на деревеньку болотников, но это не заняло его надолго. Наконец, около полуночи, Кварус все же послал Клевцу спасительный сон, в который парень, не задумываясь, и провалился.

На рассвете его разбудил Гурб.

— Вставай и одевайся — время выходить, — сказал лысый.

— А завтрак? — сонно морщась, спросил Брейв.

— Конечно. Вон на столе.

Умывшись из корыта в углу, парень надел рубаху, штаны, натянул сапоги и только потом приступил к трапезе. Похлебка из неизвестных ему болотных трав была намного вкусней той, которой угощали его в тюрьме. А какой чай дымился в кружке!..

Покончив с завтраком, Брейв набросил поверх одежды тонкий плащ и, подхватив с пола туго набитый мешок, полез вниз.

— Ты уже поел? — удивился Гурб.

— Да.

— Отлично. Тогда вперед. Нас ждут снега Центра!

Гурб умел говорить красиво.

От последних его слов повеяло холодом и смертью.

Брейв поежился.

— М-да, — проронил мрачный Торас.

Руки его были сложены в замок за спиной, задумчивый взгляд направлен в потолок.

— М-да, — снова повторил он.

— Что скажешь? — спросил Джамал из кресла.

— Никогда не слышал о таких тварях. Удивительно, что она не сожрала тебя.

— Мне кажется, это все из-за болотника. Монстр слушал его, как верный пес.

— Шнирхе поймет этих болотников. Почему же тогда оно слопало Барри и Хола?

— Не знаю. Но мне кажется, все дело в пареньке.