Противостояние Познер Владимир

— Как тебя зовут? — спросила провожатую Лила.

— Бетина, — коротко ответила та.

— А кто твои родители?

Вопрос был задан неспроста и предназначен был не столько старшей ученице, сколько для других девочек.

— Вот мой папа — барон Фемис арЛотт, — тут же добавила Лила с оттенком высокомерия, надув пухлые губки. — У него два замка и семь сел.

В ином месте это произвело бы необходимое впечатление. Редко какой из баронов владел более чем одним замком. Но и будь отец задаваки даже герцогом, все равно он не сумел бы изменить судьбу дочери… разве что спрятать ее от Ордена. Ни деньги, ни влияние не могли изменить решение Попечительницы. И если она считала, что способности у избалованной девчонки есть, значит, той была одна дорога — в школу.

— У моего отца, — сухо ответила Бетина, — были две тощие козы и участок земли, больше состоящий из камней. Но я учусь здесь уже три года, поэтому ты будешь слушаться меня… и все остальные тоже.

— Чтобы я слушалась нищенку? — возмутилась дочка барона. — Да ты…

Договорить она не успела… да и вряд ли собиралась сказать что-то доброе. Бетина сделала короткий жест рукой, резкий порыв ветра, непонятно откуда взявшийся в помещении, сбил Лилу с ног. Девочка попыталась подняться — и лишь для того, чтобы снова покатиться по полу.

— Прекратить!

Бетина тут же склонила голову. У большинства девочек хватило разумения последовать ее примеру. У лестницы стояла красивая женщина лет двадцати трех — двадцати пяти. Густые черные волосы струились по плечам, спадая чуть ли не до тонкой талии. На женщине была странная одежда. Волшебницы Ордена предпочитали одеваться в белое и золотое, это было своего рода символом Несущих Свет. Слугам отводились темные, немаркие цвета, обычно коричневые, темно-зеленые и темно-синие. Ученикам полагались серые туники — как намек на то, что одежды их побелеют со временем.

А брюнетка выбрала наряд под цвет своих волос. Черная кожаная куртка, узкие черные лосины, высокие, выше колена, сапоги из мягкой кожи… талию стягивал пояс, набранный из серебряных пластинок в форме листьев. В кольцах на поясе висели изящный кинжал — скорее стилет — с граненым лезвием и легкая недлинная шпага с ажурной, полностью закрывающей кисть гардой и полупрозрачным зеленоватым лезвием. Роскошную гриву перехватывал серебряный обруч с крупным темно-красным камнем. В руках женщина держала длинные черные перчатки.

Альта ощутила пробежавший по спине холодок. Дама в черном в обители белых магов выглядела по меньшей мере посланницей самой Тьмы. Впрочем, она тут же успокоилась, заметив, что Бетина не проявила особого страха.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась волшебница, подходя ближе.

— Эта, — Бетина коротко кивнула в сторону сидящей на полу дочери барона, — считает, что богатство ее отца-барона делает ее лучше других, леди Рейвен.

— Вот как? — Женщина в черном подошла к всхлипывающей Лиле. Ее глаза оглядели девочку без всякого сочувствия. — Я думаю, пяти розог будет достаточно… для начала. Розги, милочка, одинаково стегают и баронские попы, и крестьянские.

— Вы… вы злая… — хрюкнула Лила сквозь слезы.

— Конечно, я злая, — серьезно кивнула брюнетка. — И чтобы ты не забывала об этом, я добавлю еще пару розог. Бетина, проследи, чтобы наказание было исполнено… после обеда, иначе она за стол сесть не сможет.

— Да, леди Рейвен, — поклонилась ученица.

— А вы, малышки, — леди обвела взглядом затаивших дыхание девочек, — постарайтесь запомнить, что перед лицом Ордена все равны. Здесь много сыновей и дочерей крестьян, встречаются и дети вельмож… не чета какому-то барону. Потом, когда вы получите звание мастера или хотя бы адепта, вы сможете выбрать свой дальнейший путь. И тогда, возможно, титул или деньги будут иметь какое-то значение. Но пока вы находитесь в этих стенах… значение имеют только успехи в учебе.

Она улыбнулась пухлыми, красиво очерченными губами. Улыбка вышла несколько хищной. Протянула руку Лиле, помогая подняться, а затем наклонилась к ней и прошептала — так, что слышно было всем:

— А особо непонятливым следует знать, что порка — далеко не самое неприятное из наказаний.

И вышла, элегантно придерживая тонкой кистью эфес шпаги.

Более всего сейчас Альта корила себя за то, что не смогла сдержаться и за обедом съела по крайней мере в два раза больше, чем было нужно. И теперь ее неудержимо клонило в сон. Словно бы в насмешку немолодая женщина, имя которой пролетело у Альты мимо ушей, говорила нудно и монотонно — ее голос заставлял глаза слипаться столь неудержимо, что не было никакой возможности сосредоточиться на лекции.

А монотонный голос вещал о событиях давних лет. Тема, может, и не слишком полезная в части практического применения, но необходимая любому магу, желающему иметь представление о том, что он собой представляет.

Никто не знает, когда люди впервые открыли для себя таинственное магическое искусство. Кто был тот первый, что облек свою волю в слова и жесты — в правильные слова и верные жесты, — заставившие родится ледяную стрелу — первое и самое простое из элементарных заклинаний, освоенное людьми. Тысячелетиями оттачивалось магическое искусство, были открыты законы магии — строгие правила, позволяющие создавать новые заклинания. Маги пользовались уважением — и вполне реальной властью. Но большинство предпочитали уединение, дабы в тиши библиотек полировать свое мастерство.

В эпоху истинного расцвета магии на острове Зор-да-Эммер, Сердце Мира, была основана Академия. Сюда съезжались самые одаренные юноши и девушки, чтобы совершенствовать свои знания. Остров Зор был объявлен нейтральной землей, ни одно из государств не смело претендовать на право распоряжаться здесь. А если бы кто и посмел — против такого правителя выступили бы его собственные волшебники, а к тому времени все знали: без поддержки боевых магов ни одна армия не одержит победы.

Здесь, на острове, были самые богатые библиотеки, здесь хранились уникальные магические артефакты, созданные лучшими мастерами.

Но самое главное — именно здесь, на острове Зор-да-Эммер, хранилась величайшая драгоценность — свод законов магии. Высшие волшебники Эммера не желали рисковать, делая законы магии достоянием всех желающих. Только самые мудрые получали доступ к сокровищнице, только им предоставлялось право изучить истинные правила создания заклинаний и пополнить их собственными разработками. Стража днем и ночью охраняла сокровищницу — и жестоко расправлялась с каждым, кто желал прикоснуться к знанию, не имея на это права.

Потом наступило время Разлома…

Удар розги скользнул по плечам девочки, она ойкнула и открыла глаза.

— Я не люблю, когда спят на моих уроках. — Быть может, воспитательница и была взбешена, но говорила она все тем же равнодушным, монотонным голосом. — Я очень этого не люблю, девочка… как тебя зовут?

— Альта, госпожа.

— Когда кто-то из воспитательниц обращается к тебе, — розга снова стеганула по плечу, не слишком больно, но очень обидно, — надо встать.

Альта послушно встала.

— Ты помнишь, о чем я рассказывала?

Девочка потупилась.

— Простите, госпожа… я, кажется, задремала.

— Пять розог… после занятий.

— Да, госпожа, — вздохнула Альта. — Простите, я виновата.

— Так вот, на чем я остановилась… — Воспитательница уже утратила интерес к нерадивой ученице. Тем более что и остальные дремлющие дети проснулись и теперь готовы были ловить каждое ее слово. — Разлом принес неисчислимые беды. Катастрофа почти полностью погубила Эммер, уцелели немногие…

Большую часть рассказа о Разломе, об исчезновении с неба Эмнаура — ночного светила, о каменном дожде, обрушившемся на земли Эммера, об островах, погрузившихся в океан, о южных землях, до сих пор пышущих огнем и истекающих раскаленной лавой, Альта слышала как сквозь толстое одеяло. Несмотря на наказание, которое ожидало ее в ближайшем будущем, сонливость снова одолевала, и бороться с ней было совершенно невозможно. Руки девочки уже покраснели — она отчаянно щипала себя в тщетной надежде отогнать сон.

Дрема немного отступила, когда воспитательница поведала о трагической гибели острова Зор. Что случилось с островом, доподлинно не знал никто. Одни утверждали, что огромный камень, рухнувший с небес, превратил остров в огнедышащий вулкан. Другие — что чудовищные волны поглотили землю. А по словам третьих, остров просто скрылся в тумане… а когда туман рассеялся — от острова не осталось и следа.

Вместе с Зором исчезла и древняя библиотека, и, что было куда печальней, все, кто был допущен к изучению драгоценных текстов, во время катастрофы находились на острове — и не осталось никого, кто мог бы восстановить некогда открытые законы магии. Уцелели лишь те маги, что находились на материке, — примерно один из нескольких десятков. Этот день стал не просто трагедией для всего Эммера — он стал началом заката магии. Уцелевшие волшебники так и не сумели восстановить некогда открытые законы… и магия стала всего лишь набором штампов, изучив которые, человек получал право называться волшебником.

Большинство магов считали, что им этого вполне достаточно. Владение заклинаниями, по старой традиции называемыми «элементарными», приносило и богатство, и уважение, и положение в обществе. Некоторые же пытались продвинуться дальше, пытались восстановить утраченные знания… иногда тому или иному исследователю удавалось уловить кое-какие закономерности, и тогда рождались новые заклинания, создавались уникальные артефакты. Этих волшебников называли Творцами Сущего…

Увы. Не зная истинных законов, каждый из Творцов вкладывал в свое детище слишком много собственной души — а потому никто не мог повторить творение, добившись тех же результатов…

Воспитательница начала рассказывать о восстановлении государств, о появлении культов Эмиала и Эмнаура, о первых войнах между сторонниками Света и Тьмы. Альта почувствовала, что интерес к повествованию гаснет, а на смену ему вновь идет затаившаяся, набравшаяся сил сонливость…

С огромным трудом она досидела до конца урока — к счастью, в этот первый день урок был единственным. Новичкам давали время освоиться на новом месте. Войдя в свою комнату — каждой воспитаннице полагалась отдельная комната, пусть и очень маленькая, — Альта без сил упала на кровать. Сейчас ее не интересовал ни ужин, ни осмотр этой во многих отношениях удивительной школы. Спать… только спать…

— Бетина, можно тебя спросить?

— Спроси, — хмыкнула ученица.

После того самого первого дня ученики разных лет обучения встречались не так уж часто. Новички посвящали все свое время изучению чтения и письма — без этого невозможно было продвигаться дальше, обучение в школе во многом строилось на самостоятельной работе с книгами. Те, кто постарше, на малолеток смотрели свысока — они уже овладели практической магией и считали себя если не опытными волшебниками, то уж всяко выше мелюзги, с трудом разбирающей буквы.

Но иногда они все же оказывались вместе — как правило, во время обязательных работ, которым каждый воспитанник и каждая воспитанница должны были уделять все свободное от занятий время. За этим бдительно следила управительница Мара и каждый раз, получая рапорт о выполненном поручении, тут же находила ученикам новое занятие.

Сегодня в школе ожидали гостей, а потому многих девочек отправили на кухню — помогать поварам. В обычное время с готовкой на всю школу прекрасно справлялась прислуга, не баловавшая детей особыми разносолами, подавая на стол пищу простую, сытную и полезную для растущих организмов. Как показывала практика, полезное — далеко не всегда вкусное, но Альта, последние годы прожившая почти на положении побирушки, не уставала радоваться хотя бы тому, что имеет возможность есть досыта и спать, не боясь замерзнуть. Другие девочки воротили от еды нос — до тех пор, пока, утомленные занятиями и работой, не становились готовы наброситься даже на краюху обычного хлеба. Мальчишки в большинстве своем считали себя выше этого — особенно те из них, кого ожидала военная карьера. Известно, что рыцарь обязан уметь спать на снегу, есть что придется и переносить любые тяготы без жалоб и стонов. Пока что мальчики не имели возможности покрасоваться в боевых доспехах, выхватить из ножен настоящий меч, а потому демонстрировали свое мужество тем, чем могли.

Но сегодня ожидался настоящий пир. С утра огромную кухню лихорадило, каждая рука была на счету, а потому девочек, прибывших сюда по указанию Мары, были в высшей степени рады видеть. Слуги знали, что среди учениц школы белоручки не приживаются…

Альте и Бетине досталась работа тяжелая, грязная — но вполне терпимая. Они уже несколько часов кряду мыли посуду, отдраивали от копоти котлы, выносили ведра с мусором — в общем, занимались всеми делами, которые в обычное время выполняют слуги и на которые у тех сейчас не было времени. Девочки почти не разговаривали — Бетина по натуре была замкнутой, как истинная волшебница, в то время как Альту распирало любопытство. За прошедшие недели она увидела и узнала столько нового и невероятно интересного, что сейчас накопившаяся у нее гора вопросов грозила рухнуть и похоронить девочку под собой.

— Расскажи мне о волшебницах.

Бетина повернулась, изобразив на чумазом лице вопрос. И в самом деле — она училась в школе уже третий год, а потому знала о волшебниках и волшебницах невероятно много… по крайней мере так ей казалось. Подробный рассказ занял бы очень много времени.

— Ну, я имею в виду, — протянула Альта, — тех волшебниц, которые нас учат.

— А… — откликнулась Бетина несколько разочарованно. — Ну, они учат. И все. Думаешь, здесь лучшие волшебницы?

— Конечно. А разве не так?

— Разумеется, не так, дурочка, — фыркнула Бетина. — Это же всего лишь школа! Таких, как ты и я, учат неудачники… они ничего не смогли бы добиться в жизни, поэтому и приняли это назначение.

— А Орделия Дэвон? Она ведь такая умная и так много знает…

Красавица Орделия покорила сердце Альты практически с первой же встречи. К тому же она не казалась такой неприступной, как госпожа Попечительница, статус которой был высок настолько, что даже смотреть в ее сторону казалось чем-то вроде святотатства. И не стоило забывать, что разница в возрасте между молодой волшебницей и ее ученицами составляла лишь немногим более дюжины лет, тогда как Лейра Лон взирала на детей с высоты горного пика прожитых десятилетий…

— Фи, адептка! — Бетина скорчила пренебрежительную физиономию.

В чем-то девочка была права. Звание адепта — первое звание, которое мог получить ученик, проявивший хоть какие-нибудь способности, и обычно это происходило годам к шестнадцати. Некоторые, обладавшие настоящим талантом, надолго на этом этапе не задерживались — к двадцати годам сдав экзамен на звание мастера магии, они отправлялись в яркую, наполненную событиями и приключениями жизнь. И, конечно, они продолжали совершенствовать свои знания, чтобы к тридцати, максимум к сорока годам получить титул магистра. Экзамены на этот высокий ранг были более чем серьезны — и часто всерьез опасны для жизни. Но и награда была велика… Магистр магии — именно из них, из магистров, формировался Совет Вершителей. Именно они, магистры, занимали все наиболее значимые посты… и совершенно несущественно, шла ли речь об Инталии и Ордене Несущих Свет или о Гуране и странном, таинственном Триумвирате.

В общем, более чем скромный ранг адепта у женщины за двадцать говорил как минимум о том, что она в известной степени обделена талантами. Бетина, которой прочили ранг адепта уже в следующем году, на год или два раньше общепринятого срока, имела все основания для презрения. Она была очень способной девочкой… хотя это и не спасло ее от отмывания закопченных котлов.

— Орделия до конца жизни будет учить вас, несмышленышей, грамоте, географии и прочей чепухе, — уверенно сообщила Бетина. — Хотя госпожа Попечительница явно питает к ней расположение, это не добавит адептке таланта.

— А сама Лейра?

— Надо говорить «госпожа Попечительница»… — назидательно прозвучало в ответ. — О, она ведь Вершительница, значит, одна из лучших волшебниц Ордена. Так принято считать. На самом деле она не слишком-то лучше других.

— Вот как? — Альта помимо воли оглянулась, не слышал ли кто столь крамольных речей. Но на кухне стоял такой галдеж, что и выскажи кто-нибудь хулу в адрес самого Святителя, это осталось бы незамеченным. — Почему это?

— Потому что только Творцы — истинные маги.

— Творцы? — Вроде бы на занятиях что-то об этом говорили, но сейчас эти отрывочные знания напрочь выбило из головы тугой волной запахов, в которой смешался аромат жареного мяса, теплый дух свежей сдобы, сладкие тона десерта и экзотических фруктов.

— Творцы Сущего. — Бетина изобразила удивление. — Как ты можешь не знать о Творцах, малявка? Только Творцы — истинные маги, все остальные просто… ремесленники, не больше. Даже госпожа Попечительница. А я обязательно стану Творцом, чего бы мне это ни стоило. Никто, кроме них, не понимает магию по-настоящему.

По всей видимости, Бетина оседлала своего любимого конька. Прекрасно осознавая свой талант и тот факт, что впереди ее ждут головокружительные перспективы, девочка более всего на свете любила поговорить о магии. Пусть она была еще совсем молода, но ее не зря считали самой умной ученицей школы.

— Самое главное сейчас — это сдать экзамен! — Девочке было уже безразлично, слушает ее кто-нибудь или нет. — Вернее, два экзамена. Адепта я получу в следующем году. Орделия говорит, что это дело уже практически решенное. Я знаю эти экзамены, ничего сложного. Я могла бы сдать их хоть сейчас, но госпожа Попечительница против, она заявила, что получение ранга адепта в тринадцать лет — это нарушает все устои. В четырнадцать — еще куда ни шло, а лучше — в пятнадцать. Мне будет пятнадцать осенью следующего года. А потом я буду готовиться к экзамену на мастера…