Власть Варяга Сухов Евгений
Он повел девушку к стоящему неподалеку бронированному джипу «Гранд Чероки». Водитель проворно распахнул дверцу и держал ее до тех пор, пока пассажиры не скрылись в салоне. После чего уверенно юркнул на водительское сиденье и запустил двигатель.
Ростовский жил в центре города, в элитном доме на четыре квартиры. Его соседями были прокурор области, глава банка да еще какой-то крупный рыболовецкий промышленник. Входы в здание были устроены таким образом, что соседи могли неделями не видеть друг друга. В таком расположении были свои положительные стороны.
Сержант, дежуривший у входа, почтительно взял под козырек и как бы невзначай скосил взгляд на Аню. В его глазах проснулось нешуточное мужское любопытство. Ростовский простил ему этот взгляд. Молодой еще!
Поднявшись на свой этаж, Илья отомкнул дверь и вошел внутрь.
– Здесь у тебя темно, – пожаловалась Анна.
– Потерпи немного, – сказал Ростовский и, отыскав на стене выключатель, нажал его.
Вспыхнул яркий свет.
– А у тебя хорошо, – мгновенно оценила обстановку Аня, – чувствуется женская рука.
– И не одна! – сострил Ростовский, улыбнувшись.
Шутка Ане не понравилась. Ее красивое личико слегка скривилось. Смотри-ка, оказывается, она весьма чувствительная барышня.
– Ты хочешь сказать, что я следующая, так, что ли? – насупившись, сказала она.
К тому же еще и смелая! Девочка уже давно перешла с ним на «ты», а он даже не обратил внимания, в какой именно момент это произошло. А ведь ей следовало сохранять дистанцию.
– Ты неправильно меня поняла, – попытался исправить оплошность Илья, – просто я хотел сказать, что в моем доме очень часто меняются домработницы, а я этого очень не люблю.
– Ну, тогда я тебя прощаю, – кокетливо объявила девушка.
– Что ты хочешь? Вино, шампанское? – И, улыбнувшись, Илья добавил: – А может быть, чего-нибудь возбуждающего?
Девушка фыркнула:
– Илья, опять твои несносные шуточки!
– Хорошо, тогда шампанское. – Умело распечатав бутылку, Ростовский налил шампанское в высокие бокалы, по-хозяйски расставленные на столе Аней. – Хотя хочу сообщить тебе, что на некоторые возвышенные натуры шампанское действует как самое настоящее возбуждающее средство.
Выпили молча, едва коснувшись хрустальными боками бокалов, как будто совершали какое-то таинство. Кто знает, возможно, так оно и было на самом деле.
Отставив бокал в сторонку, Илья подошел к Анне, ставшей вдруг тихой и на редкость покорной. Ростовский не сомневался, что сейчас она принадлежит ему, до самой последней клетки своего тела. Чтобы завоевать ее, ему не пришлось прикладывать никаких усилий, достаточно было всего лишь протянуть руку. И это неинтересно! Анечка много бы выиграла, если бы попыталась сопротивляться, хотя бы самую малость, только для вида.
Обхватив ее плечи, Ростовский уверенно скинул пиджак на кресло, двумя пальцами приподнял ее подбородок. А головка-то тяжела. Анна не хотела поднимать голову, избегая даже откровенного взгляда – глаза в глаза. Поцеловав девушку в губы, Илья притянул ее к себе, совсем вплотную, так, чтобы чувствовать ее живот, бедра и слышать взволнованное дыхание.
Теперь она готова снять платье, а это уже музыка!
Нащупав ладонью застежку, Ростовский медленно потянул ее вниз. Раздался звук, очень напоминающий жужжание рассерженной пчелы – вот она сорвалась с цветка и упала, сраженная.
Девушка замерла в его руках, ожидая продолжения, и оно последовало, такое же робкое, какое может быть только в самом начале знакомства, – Ростовский поцеловал Анну сначала в подбородок, затем в шею, в плечо. Вот она и охнула, пока еще неслышно, почти неразличимо, но пройдет всего лишь минута, и Ростовский был уверен, что дыхание ее сделается глубоким и благодарным. Платье комом свалилось к ногам Анны, стоит лишь перешагнуть через него, и последние условности будут окончательно сметены.
По телу девушки пробежала легкая дрожь.
– Почему ты так волнуешься? – удивился Илья.
– Не знаю. Может, потому, что у меня мало опыта, точнее, почти никакого, – призналась Анна, снизу вверх робко посмотрев на Ростовского. – Дело в том, что у меня был парень… год назад. Потом мы с ним расстались. – Илья приготовился слушать. Ну вот еще одна человеческая драма. Интересно, почему все женщины, с которыми сводит его судьба, решают сделать из него контейнер для своих интимных переживаний? Боже, как это однообразно и наводит такую смертельную тоску, что начинает сводить скулы.
– Ты помрачнел, – печально заметила Анна. – Или ты меня ревнуешь? Тогда я не буду о нем рассказывать, – искренне произнесла девушка.
Ростовский едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Вот было бы некстати. Барышня, понимаешь ли, к нему с чувством, а он словно племенной жеребец веселье устроил. Улыбнулся, получилось очень трогательно, почти сочувствующе.
– Нет, что ты, продолжай.
– Как-то не заладилось. – И мелкие жемчужные зубки впились в нижнюю губу. Ростовский ожидал, что сейчас проступят капельки крови. Молодец, удержалась, даже глаза остались сухими. – Так вот, он скорее всего и был моим первым мужчиной.
– Что означает «скорее всего»? – не сумел удержаться от вопроса Ростовский. – Аня, не хотелось бы тебя учить в таких вопросах, но здесь не может быть «скорее всего», он или был твоим первым мужчиной, или не был!
– Ну, как тебе сказать, – смущенно произнесла Аня, перешагнув наконец через скомканное платье.
Илья улыбнулся широко, доброжелательно. Ну, право, это уже смешно. Какой-то детский сад.
– Как есть.
– Ну, мы с ним были вместе. Понимаешь?
– Понимаю, – продолжал широко улыбаться Ростовский, – в этом нет ничего предосудительного. Ты красивая девушка, ты нравишься многим мужчинам. И когда-нибудь это должно было произойти.
– Дело в том, что не произошло, – в досаде воскликнула Аня. – Он хотел, чтобы произошло, и я в тот момент, наверное, тоже этого желала, но ничего не случилось. Может быть, я как-то зажалась, закомплексовала, что ли, не знаю! Но он сказал, что у него ничего не получилось и я по-прежнему девушка.
– Ах вот оно как, – протянул Ростовский, – случай действительно очень серьезный. Необходимо немедленное вмешательство. Я согласен выполнить эту тонкую хирургическую операцию, если ты, конечно, не возражаешь.
Анна досадливо отмахнулась:
– Ты шутишь!
– Нисколько. Такими вещами вообще шутить не полагается, – ответил Ростовский. – Только я одного не могу понять, почему же у него не получилось. Он что – импотент?
Девушка пожала плечами.
– Наверное, он очень волновался, как и я, – негромко произнесла Аня. – А может быть, и у него было маловато опыта.
Пальцы Ростовского скользнули к лифчику. Отыскали застежку. Хм, какой-то хитрый крючок. Ничего, разберемся, еще и не такие замки брали! Секунда, и этот аксессуар полетел на спинку стула, где и застыл, небрежно свесившись. Подняв девушку на руки, Илья сделал три шага, ровно столько, сколько требовалось, чтобы достичь дивана.
– Этого добра у меня хоть отбавляй. Тебе не стоит переживать, все будет замечательно.
Глава 4
СЕРЬЕЗНЫЙ КЛИЕНТ
Катя Аристова шла домой. Сегодня у нее был выходной день, и вместо того, чтобы круглые сутки тусоваться около гостиницы «Балчуг» и по команде Резвана ложиться под очередного клиента, она смогла навестить отца, который жил в Люберцах. Отец был серьезно болен, почти не вставал с постели, и ему был нужен постоянный присмотр и дорогостоящее лечение. Именно из-за его болезни два года назад Катя пошла на «Курсы топ-моделей и манекенщиц», хотя и прекрасно понимала, что это не более чем приличная вывеска фирмы, занимающейся интим-услугами и набирающей себе персонал. Впрочем, она не жалела о том своем поступке – о чем тут жалеть, когда другого выхода у нее все равно не было?
Катя слегка поежилась – был уже поздний вечер, и в легком платье было холодновато. Она подумала, что, прежде чем идти домой, в квартиру, которую она снимала, надо заскочить к кому-нибудь из подруг и попытаться занять пару сотен долларов – завтра нужно будет вносить квартплату за следующий месяц, а все деньги, которые у нее были, утекли сегодня на оплату лекарств и сиделок для отца.
Неожиданно сбоку раздался скрип тормозов. Катя повернула голову и увидела остановившийся рядом с ней джип, из которого высовывался какой-то незнакомый ей мужчина с резко выступающими скулами.
– Эй, красавица, – окликнул он ее с легким акцентом. – Поразвлечься не желаешь?
«Почему бы и нет? Поработаю сверхурочно, – подумала Катя. – Все лучше, чем в долг залезать, да и Резвану долю отстегивать не придется».
– Можно и поразвлечься. Но не забесплатно, сам понимаешь, – ответила она.
Парень плотоядно усмехнулся, а Катю на секунду охватил страх – очень уж неприятной была эта усмешка. Она сразу вспомнила, что Резван хоть и забирал львиную долю выручки, зато обеспечивал девушкам безопасность. Но отыгрывать назад было уже поздно, да и деньги были здорово нужны.
– Сто баксов тебя устроят?
– За ночь?
– За вечер. Поедем ко мне, часа два покувыркаемся, а потом свободна.
Цена была очень неплохая, и Катя кивнула:
– Идет. А далеко ехать?
– Садись давай! Сейчас доедем, и узнаешь.
Катя послушно кивнула и села в машину, на переднее сиденье. Парень дал газу, и они помчались по вечернему городу.
– Как тебя зовут? – спросила Катя спустя примерно минуту, когда окончательно убедилась, что ее спутник заводить разговор не собирается.
– Не твое дело, – бросил ей сквозь зубы парень. – Твое дело подмахивать вовремя, не привыкла еще?
Катя замолчала. Клиент попался какой-то нервный, лучше с разговорами к нему не лезть, хлопот не оберешься. И так у него голос какой-то злобный, не нужно его раздражать.
Примерно двадцать минут они ехали в полном молчании, и с каждой минутой Катя чувствовала себя все неуютнее и неуютнее. Хоть бы он музыку включил, что ли, а то просто на уши давит эта зловещая тишина!
– Слушай, включи радио, пожалуйста, – попросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал пожалобнее – как правило, на мужиков это действовало, а сейчас ей и особенно напрягать актерские способности не пришлось.
– Заткнись, стерва. Тебя сюда не развлекаться посадили. – Парень явно заводился все больше и больше, а главное, было совершенно непонятно с чего. Катя надеялась, что он хоть немного успокоился, но ничуть не бывало – кажется, только еще больше разозлился. Катя хотела хоть как-то среагировать на грубый тон, но побоялась. Пусть как хочет называет, лишь бы дальше слов не пошел.
Машина свернула на Парковую улицу и поехала по ней. Улица была довольно длинная, но машин на ней по позднему времени почти не было, и они пролетели ее до конца за пять минут. Вот и последние дома, за ними уже только Измайловский лесопарк. Но почему он не останавливается?!
– Постой, ты куда едешь?! Дальше никаких домов нет, куда ты меня везешь?! – Голос Кати сорвался, и она почувствовала, что от накатившего страха у нее отнимаются руки и ноги.
– Подумаешь, домов нет. На природе потрахаемся, под кустиком. – На этот раз голос парня не был злобным, но теперь он подрагивал, словно от старательно сдерживаемого напряжения, и это напугало Катю даже больше, чем если бы он стал на нее кричать. Чувствовалось, что этот здоровенный, похожий на гориллу парень совершенно себя не контролирует.
– Нет, погоди, – собрав в кулак последние капли силы воли и стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, сказала Катя. – Так мы не договаривались, я не согласна. Высади меня здесь…
Она сама тут же почувствовала, насколько жалко и беспомощно прозвучали эти ее слова.
Парень ничего не ответил, но на его губах появилась садистская ухмылка, а скулы, казалось, выступили еще резче, он явно наслаждался происходящим. По обе стороны от машины уже замелькали деревья – начался Измайловский лесопарк.
– Останови машину! Слышишь! Останови машину, выпусти меня отсюда! – закричала Катя и отчаянно бросилась на водителя, стараясь заставить его выпустить руль. С тем же эффектом она могла пытаться в одиночку сдвинуть с места автобус – гориллообразный парень, казалось, вообще не почувствовал ее усилий. Катя закусила губу и сунула руку в сумочку – там у нее был газовый баллончик, который она на всякий случай носила с собой. Но не успела она нашарить спасительный цилиндрик, как сумочка была вырвана у нее из рук и заброшена на заднее сиденье.
– Не рыпайся, тварь, – таким же вибрирующим голосом бросил ей парень. Он повернул руль, машина съехала с дороги и, пропрыгав несколько десятков метров по колдобинам, остановилась, уткнувшись бампером в какие-то кусты. Впереди виднелись только силуэты деревьев, которые дальше сливались в единую темную массу.
– Выходи, – приказал парень, повернувшись к Кате.
Она всхлипнула и, цепенея от страха, помотала головой.
– Выходи, стерва, хуже будет!
Катя отчаянно вцепилась руками в кресло и в ручку двери – она инстиктивно чувствовала, что нельзя делать того, что он требует. Но было уже поздно.
Коротко размахнувшись, парень ударил ее кулаком в лицо. На несколько секунд у Кати потемнело в глазах, а когда она снова обрела способность воспринимать окружающую действительность, гориллообразный уже волок ее по лесу. Она еще пыталась сопротивляться, но силы было слишком неравны.
Наконец, вытащив Катю на какую-то поляну, парень отпустил ее, и она упала на землю, совершенно парализованная ужасом.
– Раздевайся, – велел парень, отступив на шаг назад. – Ну, что ты ждешь?! Может, тебе сначала сто баксов дать?! Раздевайся! – он сорвался на крик.
Непослушными пальцами Катя нашарила верхнюю пуговицу на платье. «Может быть, не убьет, – промелькнуло у нее в голове. – Главное, не противоречить ему, может быть, тогда только трахнет и уедет». Но успокаивать себя такими мыслями ей удалось недолго.
Ровно до того момента, когда она, уже стоя перед ним голой, увидела блеснувший в его руке нож.
Телефон, стоявший на столе Михаила Чертанова, зазвонил.
– Да? – Чертанов поднял трубку. – Слушаю.
– Это полковник Крылов тебя беспокоит. Зайди ко мне. И давай побыстрее.
В трубке послышались короткие гудки.
Чертанов коротко выругался себе под нос. Всегда так – день за днем начальник тебя пилит, требуя, чтобы ты сдал все бумажки по недавно законченным делам, а стоит только тебе собраться с силами и сесть за эту писанину, как ты немедленно ему зачем-то понадобишься.
Но деваться было некуда. Чертанов встал из-за стола, сгреб все документы в ящик и вышел из кабинета.
Геннадий Васильевич Крылов сегодня явно был не в духе. В ответ на приветствие Чертанова он только коротко кивнул и сразу же приступил к делу:
– Миша, у меня для тебя есть одно задание.
– Понимаю, что задание, – слегка сварливо отозвался Чертанов. – Вы меня редко вызываете просто так, за жизнь потрепаться. Что стряслось-то?
– Если коротко и в двух словах, то так – появился маньяк, который режет проституток. Искать его будет сборная группа со всех отделов. От нашего отдела участвовать в этом будешь ты.
– Погодите, Геннадий Васильевич, а это точно маньяк? – спросил Чертанов, чувствуя, что его настроение, бывшее до сего момента более-менее пристойным, стремительно ухудшается. Чуть ли не худшее, что может стрястись с опером, – это расследование убийств, совершаемых маньяком. Ну, или заказных. И те и другие, как правило, остаются нераскрытыми.
– К сожалению, уже точно, – сказал полковник. – Там уже три убийства, и все очень похожи. Первое совершено полгода назад, последнее этой ночью.
– А почему тогда мы его искать начинаем только сейчас, раз первому убийству уже полгода?
– Расследование уже шло, – пояснил Крылов. – Просто после вчерашнего убийства кто-то наконец догадался сравнить эти преступления, понял, что работает маньяк, и дела наконец объединили.
– Понятно, – тоскливым голосом протянул Чертанов. – Ну за что же на мою голову еще и этот геморрой…
– За все хорошее… Что ты, Миша, как ребенок. Кому мне еще это поручить?
– Да я понимаю все, но ведь с того ж не легче.
– Ладно, – командным голосом сказал полковник. – Нытье отставить, а задание принять к исполнению.
– Есть, – мрачно ответил Чертанов. – А материалы мне где получить?
– Тебе их доставят, я уже распорядился. В первую очередь займись клиентами убитых баб и их «крышей».
– Понял, – сказал Чертанов. – Можно идти?
Полковник кивнул, и Чертанов вышел из его кабинета, с трудом преодолев искушение со всех сил хлопнуть дверью.
Спустя полтора часа Михаил Чертанов отложил в сторону последний листок из той пачки документов, которую ему принесли по приказу полковника. В том, что орудует маньяк, у него уже не осталось ни малейших сомнений. Все три женщины были найдены в районе Измайловского лесопарка, все три были буквально искромсаны на куски, и, что особенно интересно, все три действительно были проститутками, причем работали на одного и того же сутенера – некоего Резвана Мугаметова, вотчиной которого была гостиница «Балчуг» и прилегающая к ней территория. Чертанов подумал, что шеф прав, надо бы приглядеться к этому Резвану, расспросить его насчет клиентов, выяснить, не пересекались ли они у этих трех девушек, и вообще, поглядеть, чем он дышит.
Найти Резвана оказалось очень легко. Подходя к гостинице «Балчуг», Чертанов издалека заметил стоявшего у входа черноволосого мужчину, фотография которого лежала у него в кармане. Он направился прямо к нему.
– Здравствуй. Ты Резван Мугаметов?
– Я, я, а что вам угодно? Желаете девочек? У нас они очень недурны, не пожалеете, – подобострастно ответил сутенер, явно приняв Чертанова за потенциального клиента.
– Нет, девочки мне сейчас не нужны, нужен ты. – Чертанов достал удостоверение и показал сутенеру. – Майор Михаил Чертанов, уголовный розыск. Мне нужно с тобой поговорить.
В глазах Резвана мелькнул испуг, но он тут же прикрыл его показной самоуверенностью.
– Почему бы и не поговорить, гражданин начальник. Совесть у меня чиста, давай пройдем в гостиницу, а то в ногах-то правды нет, сам понимаешь.
Чертанов хмыкнул. В ногах правды, конечно, нет, но Резвана, голову можно дать на отсечение, беспокоит не это. Просто боится, что его увидят разговаривающим с ментом – такие, как он, многое знают, и стоит только некоторым клиентам заподозрить его в стукачестве, как где-нибудь под Москвой обнаружат очередной неопознанный труп со следами насильственной смерти.
Вслед за Резваном Михаил прошел в гостиницу. Мугаметов провел его по какому-то коридору и, открыв дверь одного из номеров, сделал приглашающий жест рукой.
– Давайте здесь и поговорим.
Они вошли в пустующий номер, Резван устроился на диване, стоящем у дальней стены, а Михаил Чертанов сел за стол, достал блокнот и ручку и задал первый вопрос:
– Резван, ты уже знаешь, что вчера вечером одну из твоих девушек убили?
– Каких еще моих девушек? – с видом крайнего изумления спросил кавказец. – Знать не знаю никаких девушек, я один живу.
– Послушай, Резван, не валяй дурака, – как можно убедительнее сказал Чертанов. – У входа ты мне девушку предлагал, или мне послышалось?
Резван с возмущенным видом открыл рот и явно хотел разразиться пламенной речью про то, что, разумеется, послышалось, но Чертанов не дал ему заговорить:
– Подожди, Резван. Я прекрасно знаю, что ты сутенер, но меня это сейчас совершенно не волнует. Я убийство расследую. Вот, полюбуйся, – Чертанов достал из сумки пачку фотографий, на которых была запечатлена жертва вчерашнего преступления, и протянул сутенеру.
Тот взял пачку, посмотрел и сразу слегка побледнел – зрелище было тяжелое даже для людей подобных ему.
– Так вот она почему сегодня не вышла, – пробормотал он себе под нос. – Что же это за козел такой…
– Короче, Резван, я расследую это дело, – сказал Чертанов. – Мне известно, что эта девушка уже третья из твоих барышень, которую за последние полгода так убили, так что расследование и тебе тоже выгодно. Согласен?
Резван осторожно кивнул. Было видно, что фотографии произвели на него впечатление.
– Так вот, мне нужен список их постоянных клиентов. Всех трех.
– Э, нет, начальник, так дело не пойдет, – немедленно вскинулся Резван. – Я тебе сейчас список, а меня потом пером в бок за это.
Терпение Чертанова кончилось.
– А не дашь, я тебя посажу, – резко сказал он. – Думаешь, большая проблема это дело тебе пришить? Сутенер убивал своих проституток – может, просто так, а может, в наказание за провинности – в такую версию поверить очень легко. А улики для суда мы найдем, не сомневайся. И ножик отыщется, и свидетели. А начальство мое только радо будет, процент раскрываемости повысится. Как тебе такая идея?!
– Не, ну нельзя же так! Это же полный беспредел!
– А не хочешь, чтобы был беспредел, отвечай на вопросы! Кто с этими бабами дело имел? Ну?
Резван колебался еще несколько секунд, а потом начал перечислять. Список для каждой из женщин получался довольно длинным, у Чертанова даже рука устала записывать. Некоторые фамилии фигурировали во всех трех списках – с этих людей Михаил Чертанов и решил начать. Георгий Савин, Марат Абекеров и Игорь Сойкин. Из этих троих двое были ему знакомы – Савин и Абекеров были приближенными Степана Валерьяновича Кузина, смотрящего по Северо-Западному округу столицы. Правда, лично Чертанов с ними никогда не встречался, но фамилии знал. Третья фамилия была ему незнакома, но Чертанов рассчитывал, что первые двое расскажут ему, кто это такой.
Наконец сутенер иссяк, и Чертанов, дописав последнюю фамилию, спросил:
– А сам ты никого не замечал подозрительного? Может, это какой-нибудь лох, у которого денег на девочек не было, вот он им и решил за это отомстить? Не мотался вокруг гостиницы кто-нибудь такой последнее время?
– Не, – помотал головой Резван. – Вроде не было. Был, правда, один сопляк, с которым мы в цене не сошлись, но я его с того раза больше не видел.
– Что за сопляк?
– Да не знаю я! Первый и последний раз его тогда видел. Он у меня хотел девочку за тридцать баксов снять, а я таких не держу.
– Еще раз его увидишь – позвони мне. А еще лучше – сам выясни, что за птица. В конце концов, твоих баб режут, так что ты тоже заинтересован, – повторил Чертанов.
– Ладно, – кивнул Мугаметов.
– А про личную жизнь своих девушек ты знал что-нибудь? Может, у какой-нибудь из них кавалер был, узнал, что та проститутка, да и поехал крышей?
– Не, я не в курсе. Они мне про такое не рассказывают. Вот только про Надькиного хахаля я что-то знаю, но он тихий.
– Чикатило тоже был в обычной жизни тихий. Давай его адрес. Кстати, что это за Надька? Среди убитых такой не было.
– Так она не из них. Но вы же про всех спрашивали, я так понял?
– Да, – кивнул Чертанов. – Мало ли, вдруг он родную жену решил пощадить, а остальных резать стал.
– По-моему, если бы это был он, так он бы стал не девочек мочить, а клиентов их, – сказал Резван, немного осмелев.
– Это я уж сам разберусь, – одернул его Чертанов. – Адрес давай.
– Кропоткинский переулок, дом двенадцать, квартира семь, – продиктовал Резван.
– Лихо, – удивился Чертанов. – Ты что, адреса всех своих девушек на память знаешь?
– Не всех. Просто за Надькой часто приходится домой заезжать.
– Ты ее прямо из дома забираешь? А как же муж?
– Я же говорю – он тихий. То ли не понимает, то ли делает вид, что не понимает. В общем, тряпка.
Чертанов подумал, что именно из таких униженных тряпкоподобных людей и получаются самые страшные маньяки, но вслух этого говорить не стал – и так уж заболтался с этим сутенером.
– Ладно, тогда у меня все. Если мне еще что-то понадобится, я тебя найду.
Резван кивнул, и Чертанов вышел из номера.
С Анной у Ростовского как-то не заладилось. И трудно было объяснить, почему. Нежна, покорна, ласкова, собственно, что еще мужику нужно для счастья? Но клина из нее было не выстрогать, а потому Лада продолжала существовать саднящей занозой под самой ложечкой. Будь Анна с перчинкой, до которой Ростовский был особенно охоч, глядишь, рана в душе и затянулась бы, а через годик и вовсе позабыл бы про свой скоротечный роман. Лично ему бабы нравились острые, дикие, способные не только выгибать спину дугой, но и царапнуть как следует при случае. А вот Анна была не из таких, коготки распускать не умела, единственная ее защита – спрятаться куда-нибудь в укромный уголок и прорыдать там целый час кряду.
После первого свидания в гостинице Лада сунула Ростовскому клочок бумаги со своим телефоном, сдержанно сказав:
– Будет скучно, позвони!
Тогда он даже не попытался выяснить, что это за номер, считая ту встречу первой и последней. Безразлично сунув бумагу в карман, он рассчитывал выбросить ее в ближайшее мусорное ведро. Но что-то удержало его в самый последний момент. И только сейчас, вернувшись в Магадан, он понял, что именно. Чувство. Илья Ростовский хотел эту женщину. Каждая клетка его существа стремилась к близости с ней, и он без конца вспоминал ее обнаженное тело и тихие гортанные стоны, раздававшиеся, когда его ласки становились особенно откровенными.
– Из Москвы ты вернулся каким-то другим, – высказался однажды Герасим, посмотрев на задумчивое лицо шефа.
– Есть немного, – отвечал Ростовский.
И как наваждение, в памяти вновь всплыло улыбающееся лицо Лады.
– Что-то не заладилось с Анной? – посочувствовал Герасим.
Заметно дрогнувший голос выдал его с головой. Полозов, тайно влюбленный, все еще рассчитывал на благосклонность девушки, надеясь, что она возьмет да и порвет с насмешливым Ростовским. Кто знает, может, так оно и случится.
Герасим принадлежал к тем мужикам, которые способны простить любимой женщине даже измену. Такой тип не редкость. Все ее имеют, как хотят, а они терпеливо топчутся в сторонке и дожидаются своей очереди. А потом ведут под венец и, что удивительно, всю жизнь чуть ли не молятся на суженую, считая ее божьей посланницей, эдакой непорочной девой. Илья был уверен, что откажись он сейчас от Анны, как Герасим тут же побежит делать ей предложение. Девушки с такой попкой очень редко остаются одинокими. Илья едва не улыбнулся. Придется подождать, голубчик.
– С Анной как раз все нормально. Понимает меня с полуслова. Не успел я еще позвать, а она уже повернулась… В общем, я верчу ее как куклу, и со всех позиций, так сказать. И похоже, что все эти эксперименты ей очень даже по душе.
Герасим проглотил горькую слюну. Попытался улыбнуться, вот только вместо жизнерадостной улыбки у него получилась жалкая гримаса.
– Глядя на нее, трудно даже предположить, что она склонна… к экспериментам.
Герасим хотел сказать что-то еще, но, видно, не отважился и, махнув рукой, вышел из кабинета, оставив Ростовского наедине с собственными мыслями.
Илья уже ругал себя. Что за духовный садизм такой! Если тебе плохо самому, то непременно охота досадить окружающим – пускай и они пострадают!
Подумав, Ростовский достал клочок бумаги с номером, который уже успел стереться по углам. Две последних цифры были написаны и вовсе неразборчиво, к тому же линия сгиба пришлась на одну из цифр, практически уничтожив ее. Ростовскому пришлось немало поломать голову, прежде чем ему удалось в точности восстановить номер.
После трех гудков трубку подняли:
– Алло?
Ростовский напрягся. Голос был низковатым, с заметной хрипотцой, он явно не мог принадлежать Ладе. А может быть, он угодил прямиком в бордель и сейчас имеет честь разговаривать с самой мадам?
– Здравствуйте. Могу я поговорить с Ладой?
– А кто ее спрашивает? – в голосе проснулась заинтересованность.
Ростовский никогда не любил подобных вопросов. Так и хотелось небрежно сцедить в трубку: «А тебе-то что за дело?» Но сейчас он сдержался, не нагрубил.
– Ее старый знакомый, – преодолевая раздражение, отвечал Илья.
– Она занята, – после некоторого раздумья отвечали на том конце провода. – Что ей передать?
Илья испытал сильный укол ревности. Все понятно, пока он ведет эту светскую беседу, очередной клиент со вкусом вставляет барышне.
Через несколько минут она почистит клювиком примятые перышки и невинным голосом пропоет в трубку какой-нибудь радостный мотивчик.
Илья с раздражением отшвырнул трубку.
– Герасим! – позвал Ростовский.
– Чего? – Полозов вошел и удивленно уставился на Ростовского.
Подобный оклик не был заведен в их отношениях. Где бы ни находился Полозов, но Ростовский всегда подходил к нему сам, опасаясь внести неосторожным командным зовом разлад в их отношения. Теперь Илья вдруг осознал, что ему наплевать. Следовательно, в нем произошла какая-то перемена.
– Мне надо срочно ехать в Москву по очень важным делам. Останешься за меня. Никаких особых решений не принимать, если что, свяжешься со мной по телефону. Провожать не надо, я сейчас загляну домой и сразу поеду в аэропорт, – Ростовский посмотрел на часы, – успею на ближайший рейс. Как приеду, поговорим о твоем компаньонстве. Будешь получать с дела небольшой процент. Устраивает?
Герасим Полозов широко улыбнулся:
– Вполне.
– Вот и отлично!
– К тебе должны зайти из милиции по поводу случившегося около ресторана.
– Все потом, – ответил Ростовский, уже стоя в дверях.
Вернувшись домой, Илья застал Анну за мытьем посуды. На ней был красный халат с какими-то замысловатыми узорами. Его купила Юлия, что хозяйничала у него до появления Анны. С кареглазой Юлькой он прожил почти полгода, срок для него сравнимый разве что с золотой свадьбой. Отыскав халат в шкафу, Аня надела его безо всякой брезгливости, даже не поинтересовавшись, кому он принадлежал прежде. Такова была ее сущность. Смотрелась Анна в нем довольно сексуально, создавалось впечатление, что стоит ей только распахнуть полы, и она будет готова для любви.
Но Илью не покидало раздражение: интересно, а если бы где-нибудь за кроватью отыскались женские трусы, то она и их напялила бы на себя, даже не поинтересовавшись, кому они до этого принадлежали?
Анна деловито гремела посудой, громко лилась вода. В общем-то, все обычно, женщина занимается домашним хозяйством. Осторожно ступая, Ростовский приблизился к ней вплотную. Напор воды продолжал бить в подставленную сковороду, разбиваясь на крохотные брызги. Анна была увлечена, и, судя по тому, как она мыла посуду, чувствовалось, что в данный момент это было для нее самым важным делом.
Ростовский улыбнулся, подумав о том, что наверняка именно так, по мнению Герасима, и должна выглядеть идеальная жена – у плиты в коротком халатике и в тапочках на босу ногу.
Илья взял девушку за талию и притянул к себе.
– Ой, ты меня напугал! – вскрикнула девушка, повернув к Ростовскому счастливое лицо.
– Какая же ты теплая, – руки Ильи беззастенчиво полезли под ее халат, распахнув его.
Под ним только голое тело.
Читать бесплатно другие книги:
