И королевство впридачу Вуд Алекс

10

Лиз вернулась как раз вовремя, чтобы услышать сенсационное заявление Константина Деметриоса. Отец взял в руки микрофон, чтобы объявить на весь зал, что Пенелопа, с которой он был разлучен так долго, будет должным образом внесена в его завещание и получит ровно половину его состояния. Зачем Деметриосу понадобилось сообщать об этом всем гостям, было выше ее понимания.

Разве нельзя было уладить это дело по-семейному? – было первой мыслью девушки. Теперь все смотрят на нее как на дрессированную обезьяну. Излишнее внимание и так нервировало Лиз. Платье не удалось привести в первоначальный вид, несмотря на все старания, и Лиз до смерти боялась, что кто-нибудь заметит, что у наследницы Константина Деметриоса испачканы колени. Так что торжественное сообщение отца прозвучало очень некстати.

Положив микрофон, Деметриос прошел через весь зал и обнял дочь. Им бурно зааплодировали. Лиз, привыкшая выступать на сцене и слышать аплодисменты, чувствовала себя очень неловко. Одно дело – играть в театре, и совсем другое – в реальной жизни.

– После моей смерти ты унаследуешь около семидесяти пяти миллионов долларов, – прошептал Деметриос ей на ухо.

– Не смей говорить о смерти! – возмутилась девушка. – Я…

Она осеклась. Громадная сумма обухом ударила ее по голове. Она, Лиз Морадо, для которой двести долларов были огромной, невероятной цифрой, унаследует семьдесят пять миллионов?

– Теперь никто не сможет упрекнуть меня в том, что я не позаботился о своем ребенке, – с гордостью сказал Деметриос.

Лиз схватилась за голову. Если бы они были одни, она бы сумела объяснить ему, что такие деньжищи ей ни к чему. И что она понятия не имеет, что нужно делать с ними. И что ей будет достаточно, если он просто позволит ей жить рядом с ним на Ставросе.

Но вокруг было слишком много любопытных ушей. Лиз знала, что сейчас все глаза устремлены на нее и она не имеет права прилюдно отвергать его щедрый дар. Отец сделал ее своей наследницей, и она должна быть достойна его.

– Спасибо. – Лиз наклонила голову. – Я постараюсь не разочаровать тебя.

Деметриос сжал ее руку и отошел. Слишком много людей жаждали его внимания, чтобы он мог уделить дочери лишнюю минутку. Лиз осталась наедине со своими беспокойными мыслями. Сколько всего случилось с ней за последнюю неделю! Она обрела отца и в придачу получила полкоролевства, но была ли она счастлива?

Девушка тщетно высматривала Александра в толпе. Он был единственным, с кем ей хотелось поделиться своими страхами и сомнениями. Но ищущий взгляд Лиз перехватила Милена Георгос, и не успела девушка опомниться, как черноволосая гречанка оказалась перед ней.

С брезгливой миной на хорошеньком личике Милена разглядывала Лиз. Обычно этого выражения было достаточно, чтобы лишить самообладания любую женщину. Милена знала себе цену и безжалостно расправлялась с соперницами. Но Лиз было не так легко запугать. Возмутительное поведение женщины, которая не была невестой Александра, заставило Лиз на время забыть о душевных переживаниях и занять оборонительную позицию.

– На месте Константина Деметриоса я бы сто раз проверила, прежде чем включать тебя в свое завещание, – презрительно проговорила Милена.

Она видела перед собой юное очаровательное создание и не догадывалась о том, что это создание может отлично постоять за себя.

– Ты бы вряд ли оказались на его месте, – улыбнулась Лиз. – Боюсь, ты недостаточно для этого умна.

Милена позеленела. Право на колкие ироничные ответы она оставляла за собой. Но кто бы мог подумать, что у этого ангела без крыльев есть острые коготки?

– Как мило ты разговариваешь с будущей родственницей, – скривилась она. – Вряд ли Александру понравится, что ты оскорбляешь его невесту…

Это беспочвенное заявление только насмешило Лиз.

– Невесту? – усмехнулась она. – А разве ваша помолвка не была разорвана?

– С чего ты взяла? – спросила Милена с напускным равнодушием. – У нас все прекрасно…

– Мне сказал Александр. И ему я доверяю больше, чем тебе!

Это был открытый вызов. Влюбленная Милена сразу поняла, что Лиз питает к Александру отнюдь не сестринские чувства. А Лиз не сомневалась, что Милена обо всем догадается. Когда это женщина могла скрыть свои чувства от другой женщины? Тем более, если их интересует один и тот же мужчина…

– То есть ты уверена, что Александр искренен с тобой? – нараспев произнесла Милена. – Это было бы глупо с его стороны, ты не находишь? Откровенничать с выскочкой, которая оттяпала половину его состояния, вряд ли кто-нибудь станет…

Лиз побледнела, а торжествующая Милена, видя, что ей удалось найти нужные слова, с упоением продолжала:

– Александр все свои силы отдал империи Деметриоса. Он работал, не покладая рук, потому что знал, что однажды все это будет принадлежать ему. Деметриос официально усыновил его. Он был ему настоящим сыном. И вдруг, откуда ни возьмись, ему на голову сваливается дочка. Стареющий отец дуреет из-за ее хорошеньких глазенок и отписывает половину состояния. Какой трогательный финал! Вот только чувства обманутого сына никому не интересны…

Лиз стояла как громом пораженная. Ведь гадкая Милена совершенно права. А она наивная простушка. Александр действительно должен был стать единственным наследником Константина Деметриоса, пока не появилась она, дочка из ниоткуда.

– На месте Александра я бы придушила тебя своими руками, – проговорила Милена с усмешкой. – Никто бы и не вспомнил о твоем существовании…

Зажав руками уши, Лиз бросилась прочь от злорадствующей женщины. Но везде были люди, и в их улыбках и взглядах, поздравлениях и вопросах девушка слышала упреки. Нахлебница… выскочка… нищая рвань… вознамерилась взлететь высоко… не имеешь права… воспользовалась больным стариком… обманула ожидания… Конечно, никто не говорил ей ничего подобного, но Лиз словно приобрела умение читать мысли. Все думают точно так же, как Милена. И Александр считает ее выскочкой и ненавидит ее за то, что она лишила его половины состояния…

Второй раз за вечер Лиз была вынуждена покинуть зал. Она не могла выносить чужие, осуждающие взгляды людей, которые ничего о ней не знали, но торопились вынести свой приговор. Слезы душили Лиз. Зачем отец так жестоко поступил с ней? Неужели он не понимает, что ей нужны не деньги, а его любовь и внимание? Лиз Морадо не тянет на королеву Ставроса и не гонится за наследством. Ей не нужны все эти миллионы, она предпочла бы, чтобы Александр не сердился на нее, а считал ее своим другом. И не просто другом…

Выходить на улицу через парадную дверь Лиз не стала, чтобы не столкнуться с Александром. Семьдесят пять миллионов – стена пострашнее Милены Георгос – выросла между ними. Она обязательно поговорит с ним и отцом завтра, скажет, что отказывается от своей доли. Пусть все будет по-прежнему. Не надо ничего менять ради нее…

Чтобы ускользнуть от гостей, девушка воспользовалась боковой дверью и незамеченной вышла в сад. Всего лишь два дня назад он казался ей самым прекрасным местом на земле, но сейчас в темноте переплетенные между собой ветки и густые кроны выглядели угрожающе. Ничто не радовалось девушке на этом острове. Даже для этих деревьев она была самозванкой…

Лиз на секунду подумала о том, что самым разумным было бы закрыться в своей комнате и притвориться, что плохо себя чувствует. Пусть гости веселятся и сплетничают без нее. Но голос благоразумия она слушать не стала. Может быть, притаившиеся в темноте страхи помогут ей избавиться от страхов душевных.

Не колеблясь больше, Лиз пошла вглубь сада. Она еще не успела его исследовать днем и поэтому совершенно не представляла себе, где он заканчивается и куда может тропинка вывести ее. Деревья плотной стеной надвигались на нее. Яркий свет луны почти не проникал сквозь их листву, и Лиз шла в полумраке. Ее душевное смятение было настолько велико, что боли в ноге она почти не ощущала. Второй раз за вечер Лиз бродила в одиночестве по острову, только теперь она точно знала, что Александр не бросится за ней вдогонку. Удивительно, что он в первый раз последовал за ней. Может быть, он еще ничего не знал о решении Константина Деметриоса? Зато сейчас ему, несомненно, уже сообщили о том, что он стал беднее в два раза. Как его гордость вынесет это?

Лиз всхлипнула. Скорей бы проходила эта ужасная ночь! Завтра она успокоит Александра и вернет ему его половину наследства. Ей ничего не нужно. Даже эти красивые вещи, которые он купил для нее в Париже, не имеют для нее значения…

Внезапно Лиз показалось, что она расслышала шаги позади себя. Девушка остановилась и прислушалась. Ночь была тихая, безветренная, и Лиз решила, что шаги ей почудились. Она продолжила идти, но ощущение того, что кто-то крадется за ней по пятам, не оставляло ее. А вдруг Александр снова охраняет меня? – подумала она и, обернувшись, громко позвала его:

– Александр!

Ее крик затерялся среди деревьев. Лиз охватил жуткий, почти суеверный страх. Александр бы не стал прятаться от нее. Значит, если кто-то и преследует ее в ночи, то явно с недобрыми намерениями.

– У тебя просто разыгралось воображение, Лиз Морадо, – сказала она вслух.

Звуки собственного голоса немного успокоили девушку. Сейчас она напряжена до предела и готова любой шорох воспринимать как опасность. С дерева упал лист, а она решила, что за ней гонятся. Как глупо. Ночь полна настораживающих звуков, способных испугать, но на самом деле неопасных. Кого ей бояться на Ставросе, где все подчинено воле одного человека, ее отца? Наоборот, в любой части острова она должна чувствовать себя как дома, ведь он и есть теперь ее надежный дом, убежище от всех жизненных невзгод…

Однако все эти заверения помогли мало. Пройдя еще несколько шагов, Лиз решила больше не испытывать свою храбрость и вернуться. Ночные блуждания по Ставросу лучше отложить до тех времен, когда она как следует изучит его. Если сейчас она заблудится, то лишь заставит отца волноваться из-за нее.

Лиз повернулась и встала как вкопанная. Ее сердце подпрыгнуло в груди, а во рту появился неприятный вкус. Лиз показалось, что она различила мелькание чего-то белого среди зарослей. Конечно, тебе померещилось, убеждала она себя. Здесь никого нет. У тебя слишком разыгралось воображение… Но все ее существо трепетало от иррационального страха, и Лиз ускорила шаги, желая как можно быстрее оказаться в спасительных стенах своей комнаты. Из чувства ложной гордости она не позволила себе бежать. Нет, никакой мнимой опасности не напугать ее до такой степени…

Вдруг Лиз явственно услышала хруст веток под ногами. Он доносился с правой стороны. Не останавливаясь, девушка повернула голову вправо. Может быть, отец попросил кого-нибудь присматривать за мной, мелькнула в ее голове надежда. И я бегаю по лесу от какого-нибудь неуклюжего телохра…

Додумать Лиз не успела, потому что с правой стороны на нее обрушился удар страшной силы. Девушка рухнула на землю как подкошенная, не успев даже вскрикнуть. На тропинку вышел человек, который, прячась за деревьями, шел за Лиз от самого дома. Он подошел к девушке и склонился над ней.

– Какой потрясающий слух у девчонки, – пробормотал он себе под нос, накидывая на тело Лиз какую-то ткань. – Не то что ум…

С этими словами он без труда поднял тело девушки, положил его на плечо и бодро зашагал по тропинке.

Милене Георгос настолько не терпелось обсудить с Александром потрясающую новость, что она едва дождалась, пока он наговорится с отцом. Но как только Константин Деметриос покинул сына, Милена с проворством пантеры кинулась к Александру.

– Алекс, милый, где ты был так долго? – с чувством воскликнула она. – Я так волновалась…

По горящим глаза Милены Александр понял, что она не меньше, а может быть, и больше остальных гостей взбудоражена сообщением отца.

– А в чем дело? – небрежно спросил он.

– Неужели ты не знаешь? Твой отец только что объявил, что отписывает половину своего состояния этой американской самозванке, которая якобы приходится ему дочерью! – возбужденно выпалила Милена.

Ледяной взгляд, которым смерил ее Александр, заставил женщину отшатнуться от него.

– Мы вчера обсуждали это с отцом, – процедил он. – И решили, что так будет лучше всего.

– Что? – Милена вытаращила глаза. – То есть ты все знал с самого начала?

– Конечно. Отец бы не принял такого решения, не посоветовавшись со мной.

– И ты спокойно согласился отдать половину состояния этой проходимке?

– Пенелопа – законная дочь Константина Деметриоса. Я прошу тебя выбирать выражения, когда ты говоришь о ней, – отрезал Александр.

Милена изменилась в лице. Она не отличалась особым умом, зато могла дать сто очков вперед любому по части природного чутья. Не слишком ли рьяно Александр защищает эту девицу, которая, надо отдать ей должное, потрясающе красива?

– Только не говори мне, что ты пал жертвой ее дешевых чар! – хихикнула Милена.

Выражение лица Александра осталось прежним, лишь уголки губ чуть дрогнули.

– Господи, Алекс, я не верю, что ты мог так низко пасть, – продолжала Милена, жадно следя за его лицом. – Она совершенно тебе не подходит. Неизвестно, из каких трущоб ее вытащил Деметриос. Она наверняка вульгарна, глупа и невежественна…

Александр прекрасно знал, что не стоит выдавать свои истинные чувства в разговоре с Миленой Георгос, однако спокойно слушать, как она оскорбляет Лиз, он не мог.

– Эта девушка стоит сотню таких, как ты, – презрительно бросил он.

Милена закусила губу. Пока сердце Александра никому не принадлежало, она не переживала из-за того, что он к ней равнодушен. Может быть, этот неотразимый красавец вообще не способен никого полюбить. Но девчонке, в которой нет ни капли настоящего шика, похоже, удалось невозможное – увлечь Александра Деметриоса…

– Кажется, ты всерьез заинтересовался девочкой, – вскользь бросила Милена. – Неужели твое ледяное сердце наконец растаяло?

Александр молчал. Он предаст Лиз, если станет сейчас все отрицать.

– Или… – Милена злобно усмехнулась, – ты просто решил таким способом обеспечить себе вторую половину наследства? Очень умный ход, Александр Деметриос. Поздравляю.

Выпустив эту стрелу, Милена благоразумно отошла в сторону и заговорила с толстой дамой в темно-зеленом платье. Александр стиснул кулаки. Милене повезло, что он никогда не опустится до того, чтобы ударить женщину, какой бы злоязыкой она ни была…

Александр подозвал официанта, взял с подноса бокал шампанского и залпом выпил его. Он только приветствовал решение отца загладить причиненную Лиз несправедливость. Как родная дочь Константина Деметриоса она должна владеть всем, что принадлежит ее отцу. Александр был согласен даже на роль обычного управляющего и опекуна девушки. Но Деметриос не хотел обижать своего приемного сына.

– Я не знаю, что бы я делал без тебя все эти годы, – сказал он. – Ты такой же мой ребенок, как и Пенелопа, и я хочу разделить все свое состояние поровну между вами. Я знаю, ты позаботишься о ней после моей смерти…

Александр был готов заботиться о девушке и без просьбы отца. Меньше всего он воспринимал Лиз как сестру. Она была для него женщиной, прекрасной и желанной, с той самой секунды, когда он впервые увидел ее в роли Ариадны, призывающей проклятия на голову своего коварного возлюбленного. Вначале ему было легко не пускать Лиз в свое сердце. Она была красива и соблазнительна, и зверь, сидевший внутри него, не мог не реагировать. Но разве он встречал мало красивых и соблазнительных женщин, с которыми было так приятно проводить время, а потом бесследно забывать? Но постепенно Александр понимал, что его представление о Лиз ошибочно, и она не просто хорошенькая куколка с куриными мозгами, чье единственное желание – увлечь богатого мужчину, чтобы жить припеваючи.

Когда они прибыли на Ставрос, Александр уже знал, что его отношение к Лиз не укладывается в привычные рамки. Он не торопился назвать свое чувство любовью, но волнение, которое охватывало его при одном взгляде на Лиз, истолковать иначе было нельзя. Александр старался держать себя в руках. Он отлично умел притворяться. Жизнь научила его осторожности, необходимости скрывать свои истинные чувства, особенно когда дело касалось женщин. Эти нежные создания с ангельскими личиками и ласковыми голосами терпеливо сидят в засаде и ждут, когда ты расслабишься и подставишь под удар незащищенное сердце. Тогда вся томность слетает с них в мгновение ока, и они вонзают свои когти в трепещущую плоть. Корыстолюбие – движущая сила всех их поступков и слов, и лучшее оружие против таких хищниц – равнодушие.

Но Лиз Морадо не была ни хищной, ни корыстолюбивой. Несмотря на то, что жизнь не слишком баловала ее, она не озлобилась и не затаила обиду на весь мир. Деньги, драгоценности, дорогая одежда, роскошные дома существовали вне ее сознания. Александр имел возможность убедиться в этом, когда повез ее в Париж. Он прекрасно видел, что покупка красивых платьев была для девушки игрой, новой и довольно интересной, но все-таки игрой, которой не придается особого значения. Ни разу Александр не заметил огонька жадности в ее глазах. Она забавлялась как ребенок, в то время как другая на ее месте хватала бы все, что под руку попадется, лишь бы вытрясти из Александра побольше денег.

Александр размышлял о душевных качествах Лиз и о том, как Константину Деметриосу повезло с такой дочерью. Он был рад за отца и за девушку и упорно твердил себе, что все, связанное с Лиз, не имеет к нему отношения. Он будет ей добрым другом, братом, на которого она сможет положиться. Однако совсем не братские желания охватили его, когда он утром увидел Лиз в саду, одетую только в прозрачную ночную рубашку. Сознавая, что поступает некрасиво, Александр не мог оторвать глаз от стройной фигурки девушки, такой бесконечно волнующей и прекрасной. Она заметила его и, испугавшись, убежала в дом, но это чудесное видение навсегда отпечаталось в памяти Александра.

Еще одним бережно хранимым воспоминанием стала прогулка по острову, живой интерес в глазах Лиз, восхищение красотой моря и безумное купание, которое чуть не закончилось трагедией. Александр чувствовал, что ему никогда не забыть лучи солнца, играющие на обнаженной коже девушки. Она была так божественно прекрасна, когда не спеша входила в воду, что казалось святотатством испытывать что-либо, кроме благоговейного трепета. Именно в тот момент Александр понял, что любит эту девушку и хочет, чтобы она принадлежала ему. Не только ее чудное тело, нет. Это было бы слишком просто. Ему была нужна вся Лиз, ее мысли и воспоминания, мнения и впечатления, ее разум, душа, а главное, ее сердце. Никакого легкого безобидного флирта или обычной страсти, а самых серьезных отношений жаждала его душа…

На мгновение Александру стало страшно. Он всегда опасался быть зависимым от кого-либо, а особенно от такого загадочного и непредсказуемого существа, как женщина. Он сознавал, что погиб, погиб безвозвратно, что его душевное равновесие оказалось под угрозой. В руках девочки, которой совсем недавно исполнилось двадцать, счастье всей его жизни…

И тогда же Александр убедился, что любовь порой приносит больше страданий, чем наслаждений. Он знал, что успел вовремя и что жизни Лиз ничто не угрожает, но спазмы ужаса не отпустили его даже тогда, когда Лиз осматривал личный врач Деметриоса. Стоило Александру представить себе, что Лиз могла утонуть на его глазах, как мертвенный ужас вновь охватывал его.

Зато сегодня она подарила ему новое ощущение. Когда Александр искоса поглядывал на Лиз, встречавшую рядом с ним гостей Константина Деметриоса, он невероятно гордился ею. Кто бы мог подумать, что эта ослепительная красавица с манерами королевы всего лишь неделю назад услаждала нетребовательную публику в захолустном театре? Александр видел, с каким восхищением смотрят на нее мужчины, и не знал, какое чувство сильнее – ревность или гордость, так тесно они переплелись в его сердце.

А когда он нес Лиз на руках до виллы, а потом ждал на улице, ему в голову пришла удивительно простая мысль. Он будет добиваться любви этой девушки. Они не кровные родственники и ничто не помешает ему жениться на ней. Ничто, кроме желания самой Лиз. Александру никогда раньше не приходилось добиваться чьей-либо благосклонности. Женщины сами охотились за ним, а ему оставалось лишь выбирать, кого одарить своим вниманием. Но ради Лиз он досконально изучит науку ухаживания. Найдет слова, чтобы рассказать ей о своих чувствах. Забудет о своей обычной бесстрастности и выйдет из скорлупы равнодушия и холодности…

Александр был готов на все ради Лиз. Он только не подумал о том, что теперь его обвинят в корыстолюбии, если он начнет ухаживать за ней!

Александр снова подозвал официанта с шампанским. Обычно он почти не пил, но сейчас ему требовалось где-то набраться храбрости, которой он не ощущал в своем сердце. Я поговорю с Лиз, решил он про себя. Немедленно. Она должна знать, что я не один из тех, кто вскоре бросится угождать ей только потому, что Константин Деметриос сделал ее своей наследницей.

Но Лиз в зале не было. Должно быть, опять сбежала от толпы, усмехнулся Александр. Его подозрения подтвердил дворецкий, который, как и подобает людям его профессии, был невидим и вездесущ.

– Госпожа Деметриос вышла в сад через боковую дверь, – негромко ответил он на вопрос Александра. – Так удобнее всего дойти до ее комнаты…

Этого было достаточно. Александр поспешил в комнату Лиз, не думая о том, как гости расценят его очередное исчезновение. Сейчас его занимали вопросы поважнее.

Та часть дома, где находилась комната Лиз, была закрыта для гостей, и поэтому там царила тишина. Александр понимал, почему Лиз вдруг вздумала искать уединения. Известие о семидесяти пяти миллионах долларов способно любого выбить из колеи.

Он подошел к двери и тихонько постучал.

– Лиз, это Александр. Могу я поговорить с тобой?

Молчание за дверью несколько обескуражило его. Может быть, она устала и спит? Но еще не очень поздно, да и мысль о семидесяти пяти миллионах не даст ей заснуть.

– Лиз, – сказал Александр громче. – Мне необходимо поговорить с тобой.

Девушка не отвечала. Но она точно должна была находиться в комнате!

– Ответь, пожалуйста, – попросил Александр. – Если тебе неприятно со мной разговаривать, так и скажи. Я не буду настаивать. Я просто хочу, чтобы ты знала, что мне неважно, сколько миллионов оставит тебе отец. Это ничего не меняет для меня…

Александр запнулся. Признаваться в любви перед закрытой дверью было глупо. Он не сумеет подобрать слова, чтобы убедить Лиз в своей искренности. Ему нужно видеть ее лицо, слышать ее голос, ощущать ее присутствие рядом. Только ее глаза, темные и бархатные, как ночное небо Греции, пробудят его красноречие…

– Лиз, выйди на пять минут, – сказал Александр.

Он не собирался силой врываться в комнату девушки. Раз она не открывает дверь, значит, не хочет, чтобы ее уединение нарушали. Но когда Александр случайно задел ручку двери и она открылась от его прикосновения, устоять перед соблазном войти он не смог.

В комнате Лиз было темно, только естественный свет луны проникал сквозь огромные французские окна. Александр огляделся. Тусклого освещения было достаточно, чтобы понять, что в комнате никого нет.

Хорош бы я был, если бы стал изливать душу перед дверью в пустую комнату, подумал Александр с иронией. Он постоял немного, потом вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Лиз где-то в доме, сказал он себе. И я обязательно найду ее.

11

Таинственный похититель Лиз был уверен в том, что надолго оглушил девушку. Для любой изнеженной барышни из числа тех, что присутствовали на вечеринке, такого удара было бы достаточно, чтобы отойти в мир иной. Но Лиз Морадо была сделана из другого теста. К тому же ей повезло, удар пришелся по касательной и вместо того, чтобы нанести серьезные повреждения, только лишил ее чувств.

Очнулась девушка внезапно, с ужасной болью в виске и отчетливым солоноватым вкусом крови во рту. Ее голова и верхняя часть туловища были обмотаны какой-то вонючей тряпкой, руки были плотно прижаты к телу. Ее куда-то несли, причем несли довольно грубо, словно мешок с овощами, перебросив через плечо.

Инстинкты Лиз очнулись раньше, чем ее сознание. Прежде чем девушка смогла прийти к обдуманному выводу, что ей не стоит ни шевелиться, ни стонать, инстинкт самосохранения позаботился о том, чтобы с губ Лиз не сорвалось ни единого стона. Несмотря на то, что каждый шаг ее обидчика болью отзывался в ее теле, девушка не попыталась занять более удобное положение. Намерения человека, подло напавшего на нее, неизвестны, и лучше притвориться, что она до сих пор без сознания.

Острая боль, из-за которой при других обстоятельствах Лиз вряд ли бы смогла сосредоточиться, сейчас способствовала необычайной ясности ума. Страх перед неизвестным злом, таящимся в ночи, полностью оставил девушку. Не страшилище из фильма ужасов напало на нее, не дикий зверь и не пришелец с другой планеты. Обычный человек с недобрыми намерениями ударил ее, а с обычным человеком она еще поборется!

Вдруг Лиз услышала своеобразный, ни с чем не сравнимый звук. Ей, выросшей в центральной части Америки вдали от морей и океанов, он был почти незнаком. Но недавняя прогулка по Ставросу научила ее, что этот мерный гул и шорох, и плеск воды называются прибоем… Он принес меня на берег, догадалась Лиз. Девушка с отчаянием вслушивалась в рев волн. Нет, не похож этот угрожающий звук на мирное плескание воды на том пляже, где она была с Александром. Здесь море не ласкало, а свирепствовало, причем у Лиз сложилось впечатление, что шум воды доносится откуда-то снизу.

Страх парализовал девушку. Зачем ее принесли сюда? Что с ней собираются делать? Было ясно, что это конечная цель их путешествия, потому что похититель небрежно кинул Лиз на землю. Девушка ударилась о камни и титаническим усилием воли сдержала крик. Пусть он думает, что она без сознания. Возможно, он ослабит бдительность, и ей удастся освободиться.

Внезапно Лиз почувствовала, как чьи-то руки грубо щупают ее колени. Это было уже чересчур, и она дернулась. Одновременно послышался звук разрываемой ткани. Лиз изо всех оставшихся сил пнула своего обидчика. Он громко ругнулся. Понимая, что все равно выдала себя, Лиз принялась извиваться всем телом и дергать ногами. Но что могла сделать обессилевшая девушка с завязанными глазами, в то время как противник имел прекрасную возможность уклоняться от ее хаотичных ударов!

– Ах ты дрянь, – прошипел он, и Лиз почувствовала, как одним мощным рывком ее поставили на ноги. Она попробовала брыкаться, но стальные пальцы мужчины сжали ее руки с такой силой, что она невольно вскрикнула.

– Заткнись, ты, маленькая дрянь, – прошептал мужчина с ненавистью.

Он говорил слишком тихо, чтобы Лиз могла узнать, кто это, но что-то смутно знакомое прозвучало в его голосе.

– Что вам надо от меня? – закричала она.

Но похититель и не думал разговаривать с ней. Он больно ударил Лиз в спину, и, чтобы не упасть, девушка шагнула вперед.

– Молодец, – похвалил мужчина с издевкой. – Все делаешь правильно. Сделай еще шажок – и будешь кормить своими деньгами рыб на дне моря.

С этими словами он сдернул с Лиз мешковину и с силой толкнул ее вперед. Словно сквозь пелену густого тумана увидела девушка безбрежное темное море, живописные скалы с лесной порослью и острые камни расщелины, стремительно надвигающиеся на нее. Лиз потеряла сознание еще до того, как ее тело ударилось о воду, и последней отчетливой мыслью девушки было то, что она обязательно утонет, потому что совершенно не умеет плавать…

Мужчина на скале следил за ее падением с довольной улыбкой. Когда вода сомкнулась над телом девушки, он заторопился в обратный путь. Ему предстояло немало сделать, чтобы замести следы, – избавиться от мешка со следами крови, привести себя в порядок и незаметно вернуться на виллу, чтобы продолжить веселиться с гостями. К тому же нужно было удачно пристроить клочок, вырванный из платья Лиз, чтобы создать иллюзию того, что бедная девушка по доброй воле пришла на этот опасный утес и нечаянно упала с него. Всем известно, что нельзя в одиночку бродить по незнакомым местам, но свалившееся на нее наследство в сочетании с изрядной порцией шампанского ударило глупой дочке Константина Деметриоса в голову и привело к такому печальному концу…

В первый раз Лиз очнулась от нестерпимого холода. Ее тело как будто превратилось в один огромный кусок льда. Кровь замерзла в жилах, и все внутренние органы постепенно проходили мучительный процесс оледенения. Девушка шевельнулась и обнаружила, что ни руки, ни ноги не слушаются ее. Она ничего не чувствовала, не видела и не слышала. Она перестала существовать. Лишь слабый огонек сознания теплился в ее теле, огонек, который так легко мог погаснуть. Волны панического страха нахлынули на Лиз, и она опять потеряла сознание.

Второй раз в чувство ее привела соленая морская вода. Поднялся легкий ночной ветерок, который погнал волны через тело Лиз и плеснул водой прямо в лицо девушке. Вместо того чтобы захлебнуться, она закашлялась и пришла в себя. На этот раз ей повезло больше. Лиз чувствовала что-то, могла размышлять и вспоминать. Тело по-прежнему ломило от холода, но теперь она явственно различала боль в раненой ноге и пульсирующий висок. Все ее тело ощущалось как одна сплошная рана, но в каких-то местах боль была намного сильнее, и это помогло Лиз выплыть из глубин подсознания. Она не знала, что случилось с ее левым боком, но от соленой воды он саднил больше, чем правый. Лиз продолжала мысленно исследовать свое тело. Кажется, у нее что-то не в порядке с большим пальцем на левой руке, зато правое плечо болит, а левое нет.

От этих нехитрых размышлений Лиз перешла к воспоминаниям. Вечеринка в доме отца казалась чем-то очень далеким, виденным в каком-то фильме, слышанном от какой-то подруги. На этих неясных воспоминаниях Лиз даже не стала задерживаться. Сейчас ее занимало другое – безжалостные руки человека, который похитил ее, принес сюда, а потом столкнул со скалы в море. Кто он и что она сделала ему?

Лиз напрягала свой воспаленный мозг, как будто ее спасение зависело от ответа на этот вопрос. Он что-то сказал ей перед тем, как столкнуть ее в пропасть… Но что именно?

Семьдесят пять миллионов, красным огоньком вспыхнуло в ее голове. Кормить рыб деньгами… Значит, весь этот кошмар из-за денег, которые абсолютно ей не нужны? Этот человек сошел с ума. Какой прок ему от ее смерти? Отец оставил деньги ей и Александру… Вот оно! Лиз моментально позабыла и о холоде, и о боли, и о том, что она успеет сто раз умереть, прежде чем ее найдут. Вот кому безусловно выгодна ее смерть. Александру Деметриосу. Она – единственное препятствие между ним и деньгами отца. Он получит все, если ее не станет. Он ненавидит ее.

Калейдоскоп из лиц и слов закружился в голове Лиз. Семьдесят пять миллионов долларов… Улыбка на морщинистом лице старого Деметриоса… Непроницаемые ледяные глаза Александра… Ухмылка чернокудрой Милены… Задушила бы собственными руками… Сильные руки мужчины, которые были с ней сегодня и так нежны, и так грубы… Богатая наследница… Полкоролевства…

Жалкие силы Лиз таяли вместе с желанием бороться. Александр хочет, чтобы она умерла… Для нее нет никакой надежды… Сейчас она соскользнет с этого камня, впивающегося в ее тело, в спасительную глубину моря, где больше не будет ни страданий, ни разочарований. Вода убаюкает свое дитя и избавит от земных горестей, и никогда больше маленькой несчастной Лиз Морадо не придется проливать слезы…

– Кажется, она приходит в себя, – услышала Лиз незнакомый голос. – Подождите, господин Деметриос, не торопитесь. Ваша дочь пережила ужасный шок.

Лиз с величайшей осторожностью открыла глаза. Веки были очень тяжелыми, и в первую секунду она не увидела ничего, кроме размытых темных пятен на светлом фоне. Но постепенно Лиз различила два мужских лица, склонившихся над ней. Одно было смуглым, круглым и с усами, которые топорщились в разные стороны. Другое – смертельно бледным и изборожденным морщинами.

– Девочка моя, – прошептал Константин Деметриос со слезами на глазах и сжал руку дочери.

Лиз слабо улыбнулась ему.

– Я видела ужасный сон, папа, – сказала она.

Но вместо обычного голоса Лиз мужчины услышали сипение. Купание в холодной воде не прошло бесследно.

– Ничего не говори, дорогая моя, – покачал головой Деметриос. – Ты простужена…

Врач покосился на измученного отца. Константину Деметриосу требовался отдых не меньше, чем его дочери. Однако было ясно, что Деметриос не может разлучиться с Лиз хотя бы на час. Слишком он переволновался из-за ее исчезновения, которое обнаружили, только когда гости стали разъезжаться. И тревога его возросла стократ, когда нашли лоскуток платья Лиз в отдаленной части острова. Девушка, скорее всего, отправилась на прогулку в одиночестве и могла попасть в беду. Конечно, на Ставросе нет ни одного человека, который причинил бы зло дочери Константина Деметриоса, но разве мало разных природных ловушек? Ямы, деревья, пляжи… Лиз совсем не умеет плавать, а дорога, где нашли клочок ее платья, вела к единственным на острове скалам…

Беспокойство возрастало с каждой минутой. Константин Деметриос, невзирая на мольбы врача, принимал участие в поисках. Но он был слишком стар и не обладал таким острым зрением как Александр, который разглядел внизу на камнях тело девушки. Поднять ее наверх было сложно. Невысокие скалы были, тем не менее, очень крутыми, и, только рискуя жизнью, человек мог спуститься вниз, к морю.

Но Александр ни перед чем не остановился. Зная, что малейшее промедление может быть роковым, он не стал дожидаться подмоги, а спустился в расщелину. Он вытащил ледяное тело Лиз из воды и согревал его в объятиях до тех пор, пока не подоспела помощь. С невероятными усилиями девушку удалось вытащить из расщелины. Вслед за ней поднялся и Александр.

Лиз закутали в теплое и понесли к дому. Каждый боялся самого страшного. Неизвестно, сколько времени девушка провела в воде и какие повреждения получила при падении. Ясно было одно – Лиз пока еще жива, и если они поторопятся, то смогут избежать трагического финала…

Врач Константина Деметриоса готовил бодрящее питье для своей пациентки, которая силилась что-то сказать, и удивлялся ее сказочной везучести. У Лиз было сломано одно ребро и палец руки, в остальном она отделалась только ссадинами и синяками. Падая со скалы, она вполне могла свернуть себе шею или переломить позвоночник, но этого не случилось. Более того, она могла бы разбиться о камни, выступавшие из воды, или утонуть, лишившись сознания. Но она миновала камни и упала в воду достаточно близко от них, чтобы в судорожном бессознательном стремлении выжить схватиться за один из камней и рывком втащить себя на него.

Да и крепкому здоровью Лиз можно было только позавидовать. Почти всю ночь она пролежала в холодной воде, избитая, но ее организм упорно боролся за жизнь. И вот не прошло и двух часов с тех пор, как Александр заметил ее тело на камнях, как Лиз уже пришла в себя и пытается разговаривать с отцом.

– Вы в рубашке родились, юная леди, – шутливо проговорил врач, подавая Лиз стакан с питьем. – Вашему везению можно позавидовать…

Правда, глядя на Лиз, трудно было назвать ее везунчиком. На виске огромный синяк, на щеке, которой она прижималась к шероховатой поверхности камня, ссажена кожа, один глаз меньше другого. И это только лицо. Все тело Лиз представляло сплошную кровоточащую рану, и доктор знал, что вскоре девушку начнут мучить ужасные боли. Но все это можно было пережить. Главное, что теперь Лиз была в безопасности, под надежной охраной любящего отца, который ни на шаг не отходил от ее постели…

– Моя маленькая неразумная девочка, – ласково прошептал Деметриос. – И зачем ты только отправилась в одиночестве бродить по острову?

Лиз молчала. Когда она немного поправится и обретет способность разговаривать, она расскажет отцу, что погнало ее прочь от его дома. Сейчас она почти не помнила об этом. Ее занимали более важные вопросы – тепло и мягкость кровати, вкусное питье, вливающее в нее новые силы, и заботливые лица вокруг…

– Я распоряжусь, чтобы скалы Ставроса обнесли надежным забором, – вздохнул Деметриос. – Сегодня же. Чтобы больше никто туда не забрел случайно. Хватит с меня несчастных случаев.

Слова отца разрушили тот блаженный покой, в который начала погружаться девушка, несмотря на боль во всем теле. Несчастный случай… Была в этом словосочетании какая-то несправедливость. Лиз пыталась понять, в чем дело. Несчастный случай – это когда с человеком происходит что-то неприятное без чьих-либо усилий и злой воли. Лиз напрягала память, желая понять, почему слова отца так растревожили ее. Она добровольно ушла с вечеринки. Ей хотелось побыть одной. Но она не уходила далеко от виллы и уж тем более не бродила среди скал. Она даже понятия не имеет, в какой стороне они находятся…

Тем временем доктор выглянул за дверь, обменялся с кем-то парой слов и обратился к Константину Деметриосу:

– Александр просит разрешения войти…

Александр! Это имя словно ключом открыло в памяти Лиз дверцу, за которой спрятались самые страшные воспоминания.

– Нет! – закричала она изо всех сил.

От этого крика напряглось все ее тело. У Лиз заложило от него уши и пересохло во рту. Но мужчины услышали только сдавленный хрип.

– Что с тобой, девочка моя? – спросил Деметриос, наклоняясь над дочерью.

– Нет, нет, нет, – говорила Лиз, и по движению ее губ Деметриос догадался, что она хочет сказать.

– Не волнуйся, сюда никто не войдет без твоего разрешения, – успокоил он Лиз.

Реакция девушки огорчила его. Мальчик чуть с ума не сошел, когда она пропала, думал Деметриос, а она даже не желает видеть его. Это будет для него ударом…

– Я… должна… – хрипло проговорила Лиз.

– Молчи, молчи. – Деметриос успокаивающе погладил ее по руке. – Сейчас тебе нельзя переутомляться. Надо, чтобы вернулся голос…

– Надо… – настаивала Лиз. – Скалы… я не сама…

Деметриос нахмурился. Он видел, что дочь силится что-то сказать ему.

– Это не может подождать до завтра? – осторожно предложил он.

В глазах Лиз появились слезы, которые не на шутку перепугали отца.

– Хорошо, я слушаю тебя, – кивнул он. – Не спеши.

– Скалы… я просто гуляла… человек…

Мысли Лиз путались, и горло не желало подчиняться ей. Но она должна была рассказать Деметриосу, что на нее напали. Ведь преступник где-то рядом, ищет новую возможность расправиться с ней. Во второй раз он может быть более удачлив…

– В чем дело, детка? – Константин Деметриос был уверен, что мозг Лиз не вынес потрясений, и сейчас девушка бредит. Но он был полон решимости выслушать ее.

– Меня скинули со скалы… – наконец членораздельно произнесла Лиз. – Мужчина… напал в саду… ударил… мешок на голову… принес на скалы, толкнул… сказал, что деньги… Александр должен получить все…

Это усилие совершенно истощило Лиз, и продолжать она не могла. Но Константину Деметриосу ее отрывочных слов было вполне достаточно. Его девочка подверглась нападению на острове, где ему принадлежит каждый камешек, каждая травинка. У кого поднялась рука на Лиз? Александр должен получить все. Деметриос похолодел. Неужели он был настолько слеп? Александр уверял его, что согласен с его решением отдать Лиз половину наследства. Но кто знает, какие коварные планы он в тот момент вынашивал…

Дрожа от яростного негодования, Деметриос приказал врачу не спускать с Лиз глаз, а сам вышел в коридор. Несколько горничных стояли у двери, ожидая его поручений. Но Деметриос даже не посмотрел на них, хотя при виде его девушки вытянулись и склонили головы. Его интересовал другой человек. Александр в мятом, изорванном смокинге стоял у окна чуть поодаль. Он так и не успел переодеться после вечеринки, и его костюм хранил красноречивые следы опасного спуска вниз по скале. Сердце Деметриоса дрогнуло. Неужели его мальчик, образец благородства и бескорыстия, на самом деле презренный мерзавец, готовый ради денег даже на убийство? Хотя семьдесят пять миллионов – не просто деньги. Константин Деметриос слишком хорошо знал, как большие суммы способны кружить слабые головы…

– Александр, – позвал он сына.

Молодой человек повернулся. На его бледном измученном лице застыло такое выражение тревоги, что сомнения оставили Деметриоса. Нет, человек с таким лицом не может быть хладнокровным убийцей. Это чудовищное заблуждение. Лиз слишком много перенесла за эту ночь, чтобы на ее слова можно было полагаться…

– Как она? – спросил Александр, быстро подходя к отцу. – Я могу ее увидеть?

Он смотрел на отца так, словно от него зависела его жизнь. У Деметриоса немного отлегло от сердца. Он поговорит с Александром и честно поделится с ним своими подозрениями. Может быть, у Александра возникнет какая-нибудь идея…

Деметриос повернулся к горничным и одним взмахом руки отослал их в дальний конец коридора.