Хождение по катынским мифам Терещенко Анатолий

Неудачный поход на Варшаву

Как известно, боевые действия на советско-польских фронтах в течение 1918–1920 годов велись с переменными успехами для воюющих сторон, пытавшихся утвердить себя сильными европейскими державами.

Но остановимся на особенностях наступательного порыва Красной Армии. Силы советской стороны составляли Юго-Западный фронт с 12-й и 14-й армиями; Западный фронт с 15-й и 16-й армиями; 1-й Конной армией и 53-й пограничной дивизией.

На Юго-Западном фронте 1-я Конная армия, развивая наступление на Львов, 26 июля 1920 года овладела Бродами, а через двое суток, форсировав реку Стырь, заняла небольшой галицийский городок Буск, в котором автор этих строк не раз бывал по служебным вопросам во время его службы во Львове.

Дивизии 12-й армии, преодолев сопротивление противника на реках Стырь и Стоход, стремительно форсировали их и вплотную приблизились к Ковелю – небольшому в то время городку на Волыни.

14-я армия прорвала польскую оборону на реке Збруч и 26 июля овладела городом Тернополем. Однако из-за медлительности наступающих частей 12-й и 14-й армий фланги 1-й Конной армии оказались оголены, чем моментально воспользовались поляки.

2-я и 6-я польские армии 29 июля нанесли контрудар по Бродам. Командарм Буденный в силу вышеупомянутых причин был вынужден быстро отойти на восток, сдав полякам город и ряд других населённых пунктов…

Анализ хода событий на советско-польском фронте показал, что бои и сражения стали приобретать более ожесточенный характер. Если части Красной Армии вели борьбу, находясь практически в окружении и надо было рационально использовать личный состав чуть ли не по кругу Советской России, не получая ниоткуда помощи, то поляки резко повысили боеспособность. Прежде всего это происходило за счет свежего пополнения, которое шло потоком, чуть ли не ежедневно на волне поднятого национализмом духа патриотизма – «побить москалей!»

Усталость наших войск была также порождена стремительностью и беспрерывностью в наступлении. Тыловые части и подразделения не поспевали за передовыми войсками. Затруднялся, таким образом, процесс боевого, продовольственного и фуражного обеспечения войск.

Возросли потери – в дивизиях оставалось не более 500 человек, не хватало патронов и винтовок. То и дело возникали проблемы с питанием частей. Участились побеги и дезертирство личного состава.

Что же касается польской армии, если за первое полугодие 1920 года она получила 20 9471 человека пополнения, то только с 1 июля по 20 августа в ряды польских подразделений и частей влилось 17 2400 человек. Нужно отметить и такую деталь, что в этот период солидную помощь Польше оказали страны Антанты.

Пока польские войска сдерживали советское наступление на рубеже Западного Буга, польское командование с участием руководителя французской миссии генерала М. Вейгана разработало новый план военных действий.

Основная идея этого плана, утвержденного 6 августа 1920 года Пилсудским, заключалась в следующем:

1. Сковать советские войска на юге, прикрывая Львов и Дрогобычский нефтяной бассейн.

2. На севере не допустить обхода вдоль германской границы, а также ослабить удар частей Красной Армии путём отражения их атак на предмостных укреплениях на восточном берегу Вислы.

3. В центре боевых действий войскам ставилась наступательная задача:

– быстрое сосредоточение на Нижнем Вепше маневренной армии, которая затем ударила бы во фланг и тыл войскам Западного фронта, атакующим Варшаву, и разбила бы их;

– поднятие морального духа солдат и офицеров под кличем – «Ни шагу назад, только вперед».

Нужно признать, что план был блестящим с точки зрения военного искусства в конкретно складывающейся ситуации.

Как известно, командующий Западным фронтом М. Тухачевский наступление наших войск на Варшаву провалил. А в переговорах с Главнокомандующим войсками Советской России С.С. Каменевым повел себя нагло и нескромно. Выставил себя всезнающим полководцем и стал доказывать Главкому правоту своих действий, оказавшихся в дальнейшем непросчитанными, а потому и крайне опасными для воюющих частей Красной Армии.

На самом деле командующий допустил крупную ошибку при решении на стремительное наступление – неправильно определил направление главного удара, полагая, что основные силы противника находятся не южнее, а севернее Буга.

Конечно, ради объективности надо признать, что его подвела и разведка, однако те материалы, которыми он располагал, позволяли сделать правильный вывод, что могло обеспечить получение совершенно иных, более выгодных для наших войск, результатов в ходе противоборства двух армий.

В разговоре по телефону с Троцким Главком Каменев не мог, а скорее побоялся жаловаться на крайне ершистого и нахрапистого молодого командующего – протеже Председателя Реввоенсовета. Замечали многие – Троцкий его пестовал.

Не надо забывать и того, что Тухачевский к тому времени состоял членом РКП (б), а Каменев оставался беспартийным военным специалистом, помогавшим безграмотным в оперативном отношении командирам.

Сегодня нам более чем известно, как на бывших царских офицеров и генералов смотрели большевистские вожди и их политические ставленники в армии.

Итак, в момент битвы Красной Армии за Варшаву её 12-я и 1-я Конная армии оказались в стороне от главного участка сражения и не могли помочь войскам Западного фронта…

13 августа 1920 года началось сражение на Висле. В войсках Красной Армии не хватало боеприпасов, ощущались перебои с питанием людей и фуражом для лошадей. Красноармейцы и командиры были измотаны непрерывными наступательными боями. Из воспоминаний очевидцев тех событий явствует, что приходилось собирать патроны на поле брани, обшаривая карманы погибших товарищей. В повозках и тачанках выходили из строя деревянные колёса – спицы сгнивали, что сразу же создавало проблему доставки боеприпасов на красноармейские позиции.

Варшава же ощетинилась доукомплектованной и довооруженной 5-й польской армией – патриотический порыв сделал своё дело. Это уже была не столько любовь к отечеству, построенная на действии зова сердца и ясного рассудка, сколько слепая страсть ненависти ко всему, что идет с Востока, – к Советской России.

А тем временем дезинформированный Кремль, не понимая реальной ситуации, требовал одного – наступления, наступления и ещё раз наступления! Немедленного, без всяких проволочек, взятия Варшавы.

Вот, что говорилось в приказе № 233 от 14 августа 1920 года за подписью Председателя Реввоенсовета неугомонного и говорливого Троцкого:

«Герои! Вы нанесли атаковавшей нас белой Польше сокрушительный удар. Тем не менее преступное и легкомысленное польское правительство не хочет мира…

Сейчас, как и в первый день войны, мы хотим мира. Но именно для этого нам необходимо отучить правительство польских бандитов играть с нами в прятки. Красные войска, вперёд! Герои, на Варшаву!»

А что же герои похода на Варшаву? Отбиваясь от наседавшего противника, они с трудом сдерживали наступающие лавы 5-й польской армии. А скоро и сами начали отходить, а потом и вовсе побежали…

Как писали М. Веллер и А. Буровский в книге «Гражданская история безумной войны», исследовавшие главные пружины братоубийственной сшибки в России, поражение Красной Армии в битве за Варшаву назвали в польской интерпретации – «чудом на Висле».

И действительно, польская армия, прижатая к варшавской стенке, неожиданно для красных 16 августа нанесла сокрушительный удар и погнала войска Тухачевского и Буденного на восток.

Казалось, всё потеряно, фронт развалился, Пилсудский бросил войска и уехал в Варшаву…

Но Пилсудский вовсе не сбежал с фронта. Пользуясь тем, что разведки у красных почти не было, он незаметно накопил мощный кулак: 50 тысяч человек с 30 танками, 250 артиллерийскими стволами, десятью бронепоездами…

70 самолетов, поднимаясь с аэродромов под Люблином и Варшавой, беспрерывно бомбили и поливали пулеметным огнем красноармейские колонны и конницу. Плотная масса красноармейцев рассеивалась артиллерийским огнем. Люди разбивались на мелкие отряды, прижимались к земле, разбегались по лесам…

Надо заметить, что на стороне Пилсудского воевало до десяти тысяч русских белогвардейцев. Со слов командира 13-й польской дивизии генерала Пахуцкого:

«Без помощи американских летчиков мы бы тут давно провалились ко всем чертям!»

«Американцами» он называл поляков – граждан США, приехавших для защиты Отечества, попавшего в беду.

Красные покатились назад, оказались прижатыми к Восточной Пруссии, и только переход границы спас их от истребления.

«Чудо на Висле» для поляков продолжилось «чудом под Львовом» против войск Первой Конной Буденного. Приказ идти на помощь Тухачевскому Буденный не выполнил – и не потому, что не хотел. Первая Конная бежала и остановилась только через 200 километров от Львова – отдышаться от наседавших ляхов.

Какова же цена этих сражений? Польские войска в боях за Варшаву потеряли 4,5 тыс. убитыми, 10 тыс. пропавшими без вести и 22 тыс. ранеными. В то же время поляки взяли в плен более 60 тыс. красноармейцев. По мнению Сталина, эта цифра была искусственно занижена Троцким, реальная – до 100 тыс. человек. Последнее число наших военнопленных фигурирует и в других документальных источниках. Что может свидетельствовать о правдоподобности сталинской оценки.

С одной стороны, поражение Красной Армии под Варшавой стало холодным душем для советского руководства, а с другой – подтолкнуло окрыленное успехом польское руководство к подготовке нового наступления на Восток до линии русско-германского фронта, установленной в 1915 году.

Поляки уже стали считать несправедливой «линию Керзона». Советское же руководство надеялось на какой-то чудодейственный интернационализм, который подымет, мол, польских рабочих на восстание в Варшаве. Хотелось как лучше, получили как всегда то, что появляется как плод недодуманности и скороспелости. Азарт плохой советчик полководцу.

По этому поводу Ворошилов в письме к Орджоникидзе 4 августа 1920 года заметил, что «…мы ждали от польских рабочих и крестьян восстаний и революции, а получили шовинизм и тупую ненависть к «русским»!

Польский пролетариат не только не восстал против якобы ненавистной ему власти, а напротив, серьёзно пополнил ряды своей воюющей армии.

Но не только просчеты нашего командования повлияли на исход боёв под Варшавой. Надо признаться, что масштабы помощи Польше других стран, особенно со стороны Франции, Англии и США были огромны.

Так, только официально правительство США выдало Польше заём в 50 млн долларов, что по тем временам это была огромнейшая сумма. В то же время Герберт Гувер, будущий президент США (1929–1933 гг.), руководитель, по существу, антисоветской организации «Американской администрации помощи» (АРА), предоставил в распоряжение польской армии на миллионы долларов продовольствия.

4 января 1921 года сенатор Джеймс Рид (от штата Миссури) выступил в конгрессе с обвинением, что 40 млн долларов из фондов помощи конгресса «тратятся на то, чтобы удержать польскую армию на фронте».

Кроме того, Гувер собрал по подписке около 23 млн долларов для помощи детям Центральной Европы и значительную часть этой суммы отправил в Польшу. Хотя в воззваниях, изданных в США, говорилось, что эти деньги будут поровну разделены между неимущими австрийцами, армянами и поляками, пострадавшими во время военного лихолетья.

Большая часть средств, собранных в США якобы для помощи Европе, пошла на поддержку антисоветской интервенции.

Гувер и сам констатировал это в своём докладе конгрессу в январе 1921 года. Первоначально, как уже говорилось, конгресс ассигновал средства для помощи в первую очередь «Центральной Европе». Но из доклада Гувера явствовало, что почти вся сумма в 94 938 417 долларов, за которую он отчитывался, была израсходована на территории, непосредственно примыкающей к России, или в районах России, занятых белогвардейскими армиями и союзными интервентами.

Полякам для активизации в борьбе против Советской России французский военный деятель, маршал Фердинанд Фиш, командовавший с апреля 1918 года и до конца войны вооруженными силами Антанты, поспешил послать в Польшу своего начальника штаба.

Таким образом, генерал Максим Вейгана стал непосредственным руководителем некоторыми операциями польских войск против частей Красной Армии.

После такой мощной поддержки польской армии Антантой поражение наших войск было предопределено.

30 сентября 1920 года войска Юго-Западного фронта отошли на линию Староконстантинов – Проскуров – Старая Ушица – реки Уборть и Случ.

3 октября командование Западным фронтом отвело войска на линию озеро Нарочь – Сморгонь – Молодечно – Красное – Изяслав – Самохваловичи – Романово – р. Случ.

15 октября поляки заняли столицу Белоруссии Минск, но через трое суток отошли к демаркационной линии.

Советское руководство было явно недовольно действиями армии. Уже 30 августа Сталин предложил создать «…комиссию из трех человек по обследованию условий июльского наступления и августовского отступления Западного фронта».

Однако Троцкому на заседании Политбюро ЦК РКП (б) удалось отклонить это предложение. Таким образом, он выводил из-под удара одного из непосредственных виновников варшавской катастрофы своего назначенца тщеславного Тухачевского, который противился признать свои просчеты.

На этом заседании советское руководство решило перейти с языка огня на язык переговоров, т. е. к «политике соглашательского мира с Польшей».

И всё же от резкого разговора по поводу поражения под Варшавой не удалось уйти. На 9-й конференции РКП (б), проходившей с 22 по 25 сентября 1920 года выступил Ленин. Свой политический доклад он построил в направлении общего обсуждения международной обстановки с естественным включением туда результатов неудавшегося похода Красной Армии на Варшаву.

Он признал, что «…мы потерпели…гигантское, неслыханное поражение» в результате стратегических просчетов и ошибок. Но Ленин, как и Троцкий, не стал вдаваться в подробности операций, а по существу, поддержал предложение Председателя Реввоенсовета – не создавать комиссии по расследованию провала наступательной операции. По существу он взял под защиту командование Западного фронта.

В частности, он заявил, что, дескать, пусть причины поражения определит история, и согласился идти на перемирие с Польшей в силу того, что ещё полностью не решен армией вопрос с Врангелем.

Для победы же над временным «хозяином» Крыма нужны были войска. Он также и поэтому предложил принять ноту Керзона.

Однако Сталин в конце первого дня работы конференции направил в её президиум записку. В ней он указал, что в своих статьях в «Правде» он был достаточно осторожен в оценках перспектив Варшавского похода. Расчет реввоенсовета Юго-Западного фронта на взятие города Львова не оправдался, потому что 1-я Конная армия была ошибочно переориентирована и отправлена на север, где концентрация польских войск была низка.

Отметая упрёки в своей пристрастности к командованию Западного фронта, Сталин отметил, что дело не в том, что мы не взяли Варшаву 16 августа 1920 года. Дело «в том, что Западный фронт стоял, оказывается, перед катастрофой ввиду усталости солдат, ввиду неподтянутости тылов, а командование этого не знало, не замечало, а если знало, то почему молчало?

Если бы командование предупредило ЦК о действительном состоянии фронта, ЦК, несомненно, отказался бы временно от наступательной войны, как он делает это теперь…

Произошедшая «небывалая катастрофа, взявшая у нас 100 000 пленных и 200 орудий, это уже большая оплошность командования, которую нельзя оставить без внимания. Вот почему я требовал в ЦК назначения комиссии, которая, выяснив причины катастрофы, застраховала бы нас от нового разгрома. Тов. Ленин, видимо, щадит командование, но я думаю, что нужно щадить дело, а не командование».

Это были объективные, справедливые слова Сталина, понимавшего, что справедливость есть постоянная и неизменная воля каждому воздавать по заслугам. Этого не хотели делать ни Ленин, ни тем более Троцкий, защищавший своего опростоволосившегося ставленника, цена ошибки которого стоила очень дорого, так как оценивалась самой дорогой валютой – кровью и многими жизнями красноармейцев.

Получив слово утром 23 сентября, Сталин, в общем, довёл до делегатов конференции свои соображения. Он торопился, но и его торопили, потому что прения по данному поводу завершались. В своей резолюции по политическому отчету ЦК РКП (б) конференция высказалась за переговоры с Польшей.

Одновременно по ту сторону фронта в Варшаве на правительственном уровне решался вопрос о составе делегации и выработке стратегии и тактики на предстоящих переговорах с Москвой в Риге. Польская сторона, особенно политики – ястребы, а также военные, предлагали своим дипломатам настаивать на проведении границы по Днепру и, заключив предварительный договор, затем вести торг по поводу спорных территорий, денежных компенсаций и имущества.

Однако здравый смысл возобладал в головах некоторой части высокого гражданского чиновничества, и они переломили упрямство гонористой польской военщины. В результате было принято решение ограничиться такой линией перемирия: по р. Збруч – р. Ствига – восточнее Ровно – Лунинца – Барановичей.

12 сентября в Ригу прибыла советская делегация, а через неделю, 19 сентября, – польская.

Переговоры начались 21 сентября. Проходили они на неблагоприятном для россиян военно-политическом фоне: продолжающихся наступательных действий поляков на Волыни и в Белоруссии, а также ожесточенных боев с Врангелем и на других участках многочисленных столкновений с неприятелями, а их в ту пору было очень много.

23 сентября советская делегация вынуждена была пойти на некоторый компромисс и согласилась на границу по линии: р. Шара – Огинский канал – р. Ясельда – р. Стырь и далее по границе Восточной Галиции. Договор вступил в силу после обмена ратификационными грамотами, состоявшегося 2 ноября в Либаве (Лиепая).

Польские войска отошли на демаркационную линию, а советские части вступили в Минск, Слуцк, Проскуров и Каменец-Подольский.

Что же получила Польша в результате этого договора? Она взяла под свой контроль западно-белорусские земли с населением почти в 4 млн человек, из которых 75 % составляли этнические белорусы, и западно-украинские территории, на которых проживало около 10 млн украинцев.

Таким образом, мы отдавали почти 15 млн православных славян в руки враждебно настроенных по отношению к ним чистых католиков и униатов. Советская Россия в результате отказа поляков в поддержке Врангеля и Петлюры в обмен на получение вышеупомянутых территорий на Востоке развязала себе руки. Сразу же были переброшены основные силы Красной Армии, задействованные на советско-польском фронте, на разгром Врангеля и завершения, таким образом, Гражданской войны на Европейской части страны.

И всё же, несмотря на заверения о прекращении боевых действий с Советами, польская сторона постоянно поддерживала выступления отдельных банд. Ими были отряды Булак-Балаховича, Савинкова, Петлюры и так называемой «мятежной» армии Желиговского численностью в 59–60 тыс. человек.

Все они базировались на польской территории, откуда совершали, как когда-то половцы, коварные набеги на неприятеля, с которым предварительно договаривались о мире.

Страдало мирное население уставшей Советской России, особенно украинцы и белорусы.

А тем временем переговоры в Риге продолжались… Готовилось подписание другого документа – финансово-экономического соглашения. Польская делегация за участие Польши в жизни Российской империи потребовала 300 млн рублей золотом. Советская сторона готова была ограничиться суммой только в 30 млн. Поляки также потребовали 2000 паровозов и большое количество вагонов, к тому же это требование выходило за скобки ранее угнанных 255 паровозов, 435 пассажирских и 8859 товарных вагонов.

Наглость претензий была очевидной, и она явилась, как говорили тогда наши переговорщики, не результатом трезвого и спокойного образа мышления, а действий свойства характера на генетическом уровне – «порока, но порока врожденного». История польского гонора не единожды подтверждала подобную аксиому.

Эта непонятная заносчивость и это беспочвенное самомнение до сих пор дают о себе знать во взаимоотношениях как с Россией, так и с другими соседними государствами, которые с сожалением относились к этому комплексу. Этот порок ментального чванства проявился недавно и в Евросоюзе.

В конце концов польская сторона согласилась, дабы иметь синицу в руках, а ведь могла заиметь только журавля в небе. Она получила сумму в 30 млн рублей золотом, но потребовала передать ей 12 тыс. кв. км. территории.

Вместе с тем советской делегации в ходе переговоров удалось достичь компромисса, в результате которого Варшаве Советская Россия передала 3 тыс. кв. км. в Полесье и на берегу Западной Двины, 300 паровозов, 435 пассажирских и 8100 товарных вагонов.

Общие потери Красной Армии в компании 1920 года составили убитыми 232 000 человек, а Войска Польского – 184 246 солдат и офицеров. В период боевых действий поляки взяли в плен 146 000 красноармейцев.