Влюбиться в лучшего друга Куликова Галина

— Света, ты меня удивляешь! — прогудел изумленный Пущин. — Зачем ты сделала такую глупость? А вдруг мы бы и в самом деле погорели?

— Да врет она все! — передернула плечиками Яновская. — Она меня ненавидит, вот и говорит всякие гадости. Я в суд на нее подам.

Однако Лиля уже вошла в роль разоблачителя. Она вспомнила, как Олег, расспрашивая ее о пожаре, интересовался бумагами Виктора и его телефоном. Спрашивал, где именно тот их оставил. Тогда Лиля не смогла точно вспомнить, но теперь мгновенно сложила два и два.

— Можешь хоть сейчас подавать на меня в суд, — сказала она, пристально вглядываясь в Светино личико. — Только сначала объясни, зачем ты взяла со стола Кости телефон и бумаги Виктора?

— Взяла, чтобы в суматохе не пропали, — совершенно успокоившись, ответила Света. — Они могли сгореть.

— Нет, погоди-ка, — вмешался в разговор Шеболдаев. — Когда я вернулся и стал всех спрашивать, куда подевались телефон и папка с моего стола, ты сказала, что вообще их не видела. Я это точно помню.

— Просто я была в шоке, и в голове все перемешалось. Я сначала забыла про них, а потом обнаружила у себя и отдала Виктору.

— Ну а насчет корзинки как? — спросил Пущин.

— Клевета, — твердо отчеканила Света и пальчиком указала на Лилю. — Она ничем не сможет доказать свои обвинения.

— Если уж такое дело, то мне тоже придется кое в чем признаться, — сказала Настя Ивкина и подошла к Яновской. — Света, ты же на меня не обидишься за это, правда? — Потом она снова повернулась к собравшимся и стала объяснять: — Понимаете, когда повалил этот дым, Света ко мне бросилась и сказала: «Быстро делай вид, что в обмороке, тебя тогда первой вынесут».

— Ты так страшно испугалась пожара? — удивился кто-то.

Ивкина сделалась пунцовой и опустила глаза.

— Ребята, вы понимаете, я… я в положении. Никому просто еще не говорила, только Свете одной. Ну, мне тогда страшно стало, мало ли чего, вот я и сползла со стула. А Света показала на меня Виктору, и он бросился меня выносить.

— Интересное тут кино показывают, — резюмировал Пущин. — Света, это правда? Выходит, ты что-то такое затеяла, а Лиля тебя разоблачила? Из-за этого у вас разногласия?

— Все гораздо проще, — презрительно усмехнулась Яновская. — Лиля ваша ревнует меня к Виктору, вот и все. Он на нее внимания не обращает, как на женщину, я имею в виду. А на меня обратил.

— Виктор у нас, между прочим, помолвлен, — заметила Вероника Морозова.

— Так ей не привыкать, — вдруг снова подала голос Лиля. — На своей прошлой работе она уже практиковалась в подобных вещах. Вознамерилась увести жениха прямо из-под венца. Только тот мужик был рангом повыше — вице-президент. Тот финт у нее сорвался, но Света не пала духом. Правда, аппетит умерила, замахнулась всего лишь на исполнительного директора.

— К твоему сведению, Виктор скоро станет генеральным директором, — выпалила Яновская. — Только губы-то не раскатывай — тебя он за собой не потащит!

— А откуда у тебя такая информация? — осведомился Леня Пущин, подходя к Свете вплотную.

— Не помню, где-то слышала, — пробормотала та, только сейчас сообразив, что выдала себя с головой.

— Нет уж, это дело серьезное. Так что ты, будь любезна, скажи нам, от кого ты это слышала, — наседал на нее Пущин.

— От Соколиной, наверное, — злобно шныряя взглядом по сторонам, сказала Яновская. — Отстаньте все от меня, я не обязана тут отчитываться.

— Почему же, — неожиданно раздался из-за спин сотрудников голос Олега. Привлеченный шумом, он вернулся к кабинету Виктора и наблюдал за разыгравшейся драмой, стоя в коридоре. — Я согласен с Леней. Думаю, тебе есть о чем нам рассказать.

Все одновременно зашумели, пытаясь что-то сказать. Но тут в приемную протиснулся Доминик Лоран.

— Здесь что, митинг протеста против бесчеловечных условий труда? — весело спросил он. — Здравствуйте, кого еще сегодня не видел. Лилечка, привет! Света, добрый день. Олег, я, собственно, за тобой сюда пришел. Выйдем на минутку, дело есть.

Когда они оказались в коридоре, Доминик, ухватив приятеля за лацкан пиджака, радостно сказал:

— Представляешь, вспомнил! Про то, что Виктор теперь по средам вечером свободен, мне говорила Света Яновская. В том смысле, что надо же человеку хоть раз в неделю вечерком отдохнуть, расслабиться. Не все ж ему работа да свидания. Только я не представляю, откуда она об этом узнала. Иди, сам ее спрашивай, а у меня дела.

— Ты приехал в самый подходящий момент, — сказал Олег, завидев Виктора, который широким шагом направлялся к собственной приемной.

— Это ты иронически говоришь или всерьез? — поинтересовался тот, хмуря брови.

— Никакой иронии. Кажется, мы обнаружили предателя в наших рядах.

— Какого предателя? — изумился Виктор.

Он остановился, переложил портфель из одной руки в другую и непонимающе уставился на друга.

— Того человека, который пытался рассорить тебя с Региной. И устроил в офисе пожар, чтобы завладеть твоим мобильником.

— Нет, серьезно?!

— Совершенно серьезно. Это твой «милый рыжик», Света Яновская. Говорит, влюбилась в тебя и решила не сидеть сложа руки. Ее с моей подачи Лиля вычислила, а ребята помогли к ногтю прижать. Впрочем, она все равно отпирается. Думаю, ты должен вмешаться и поговорить с ней лично. Она та еще штучка!

— Давай уж сделаем это вместе, — предложил Виктор. — Ты начал расследование, тебе и карты в руки. Кроме того, со «штучками» лучше один на один не оставаться. Мало ли что такой в голову взбредет.

Он замолчал, прислушиваясь к какому-то странному звуку, а потом удивленно спросил:

— Это что же, разборки идут у меня в приемной?

— Вот именно, — кивнул Олег. — Думаю, тебе лучше поскорее вмешаться, пока дело не дошло до рукопашной.

— А ты веришь в то, что Яновская в меня влюбилась? — с сомнением спросил Виктор, продолжая смотреть на дверь приемной и не двигаясь с места.

— Она где-то подслушала, что тебя хотят повысить. А мужчина на хорошей должности — это отличный повод для того, чтобы влюбиться по уши.

— Надо же! Я сам еще не вполне уверен, что меня повысят, а женщины уже теряют голову…

Друг за другом они вошли в приемную, и Виктор громко спросил:

— Что за шум? Лиля, что происходит?

У его секретарши было такое красное лицо, будто она только что выскочила из парилки.

— Происходит то, что мы разоблачили вот эту вот… — Она недоговорила, бросив негодующий взгляд на Яновскую. — Она вам тут козни строила, чуть офис не сожгла!

— Светлана, зайди ко мне в кабинет, — тоном, не допускающим возражений, бросил Виктор. — Олег, ты с нами. Остальные — по рабочим местам. Я сам во всем разберусь.

— Уж ты разберись, — проворчал Пущин. — У нас до сих пор все было тихо-мирно, служба шла своим чередом, а тут вдруг такое некрасивое происшествие… Но мы попозже тоже зайдем, — добавил он уже в полный голос. — Разборки разборками, а наша работа — как волк, может и в лес убежать.

Яновская вошла в кабинет с независимым видом, задрав подбородок и выпрямив спину. Одета она была в милое платье, распущенные по плечам рыжие волосы эффектно оттеняли румянец на щеках.

— Садись, — Виктор указал на кресло, стоявшее отдельно, на иранском ковре, который Лиля заставляла уборщиц старательно чистить каждый вечер.

— Это что, лобное место? — спросила Света не без некоторого кокетства.

Было заметно, что она трусит и одновременно пытается выработать верную линию поведения. Чтобы не ошибиться, она то и дело переводила взгляд с лица Виктора на лицо Олега и обратно. «Женское сканирование мозга, — усмехнулся про себя Олег. — Нет, дорогуша, Виктора тебе не разжалобить и не обмануть. И не такие пытались».

— Света, мы готовы выслушать твою версию случившегося, — вполне миролюбивым тоном сказал Потапов, устроившись за своим столом. — Итак, что произошло?

Олег подошел к окну и остановился прямо за его плечом. Пытливо глядя на Яновскую, он думал о том, что девушка, несомненно, виновата. Для того чтобы пакостить, нужна хитрость. А чтобы скрыть свои пакости, необходима выдержка. Хитрости у Яновской было хоть отбавляй. И женского очарования в придачу. А вот с выдержкой дело обстояло не так чтобы очень. Яновская то и дело облизывала губы и заправляла гладкую прядку волос за ухо.

— Ваша секретарша возвела на меня поклеп, — довольно уверенно начала она и закинула ногу на ногу.

«Вернее, ножку на ножку, — мысленно поправил себя Олег. — Надо же, какая хорошенькая! Даже не верится, что она аферистка».

— Лиля до сих пор никогда не позволяла себе скандалов, — ответил Виктор, бестрепетно глядя на собеседницу. — А в чем же состоит этот поклеп?

— Она в вас влюбилась и подумала, что я хочу перебежать ей дорогу! — с вызовом ответила Света.

Так двоечник у доски храбро повторяет подсказку, сомневаясь в душе, что ему и дальше удастся оставаться на плаву.

— Если мы будем продвигаться вперед такими темпами, то проторчим тут до утра, — вздохнул Виктор. Потом он повернулся к Олегу и попросил: — Может быть, ты вкратце изложишь нам это дело, а Светлана потом что-то добавит от себя?

Олег усмехнулся. Всем было известно, что он обладает даром объяснять суть дела просто и убедительно. Он сложил руки перед грудью, а потом точно и довольно жестко рассказал обо всем, что произошло и какие конкретно подозрения возникли относительно Яновской. К концу его рассказа та превратилась в воплощенное негодование.

— Но это все неправда! — воскликнула Света, вскочив со своего места. Ее грудь бурно вздымалась, глаза увлажнились.

Однако Виктор даже внимания не обратил на подступившие к ее глазам слезы. Конечно, глаза были, бесспорно, красивыми, но сейчас его это мало трогало. В конце концов, речь шла не о чем-нибудь, а о его личной жизни. А на эту территорию никто не имел права вламываться без спроса.

— Ну, вот что, милая, — бросил он, наклонившись вперед и вперив в Яновскую взгляд разъяренного бизона. — Или ты немедленно расскажешь всю правду от начала и до конца, или я выведу тебя на чистую воду лично, и тогда ты вылетишь из «Самшита» с таким треском, что услышит вся Москва. И в этом случае можешь забыть о своем образовании — ни одна приличная фирма больше не возьмет тебя на работу по специальности. Уж я об этом позабочусь.

Света немного помолчала, кусая губы, как будто взвешивала про себя все «за» и «против».

— А если я расскажу? — спросила она наконец уже совершенно другим тоном.

— Тогда можешь увольняться по собственному желанию, — не сводя с нее глаз, пообещал Виктор. — Это будет моим тебе подарком.

— Что вы хотите знать? — Яновская хоть и не сидела больше, положив ногу на ногу, по-прежнему выглядела заносчивой.

— Я хочу знать все. Все пункты твоего плана, — начал перечислять Потапов, — твои действия, твои расчеты.

Однако он не на ту напал. Никакие угрозы не смогли заставить Яновскую признаться в том, что она натворила. Пришлось призвать на помощь умную и безжалостную Лилю. С ее помощью Олегу и Виктору удалось восстановить ход событий, которые привели к столь драматической развязке. История вполне тянула на приключенческую повесть с криминальным оттенком.

В конечном итоге выяснилось вот что. Устроившись в «Самшит», Света немедленно начала приглядываться к мужчинам, занимающим ответственные посты, — с тем, чтобы в итоге выбрать для себя подходящую партию. Некоторое время у Олега, Виктора и Доминика были приблизительно равные шансы. А потом она случайно услышала очень полезный разговор, из которого стало ясно, что самым лакомым кусочком вскоре должен стать именно Потапов. На него-то Светлана и обратила свой пристальный взор.

Чтобы выяснить все его привычки и узнать, что он любит, а что нет, начинающая аферистка принялась следить за Виктором. И довольно быстро выяснила, что у «объекта» уже есть девушка, которой тот увлечен не на шутку. Сначала Яновская немного приуныла, но тут, словно по заказу, ей позвонила старая подружка, которая несколько лет назад окончила консерваторию. Когда в долгом и увлекательном разговоре обо всем на свете совершенно случайно всплыло имя Регины, подружка невероятно оживилась: а не та ли это Регина, которую в свое время выперли из консерватории за роман с профессором Голосовским? Светлана мгновенно сделала стойку и выпытала все подробности той некрасивой истории. Естественно, она тут же подумала о том, как хорошо было бы рассказать обо всем Виктору. «Вот если бы он узнал о том пошлом романе, то не стал бы смотреть на эту девку, как на богиню утренней зари! — рассуждала Света. — А что, если подстроить все так, чтобы он проведал об этом будто бы случайно?»

Чтобы история с профессором произвела нужное впечатление, Яновская решила «унавозить почву» и заранее выставить невесту Виктора в не самом выгодном свете. По ее глубокому убеждению, у певички, которая надрывается для жующей публики, обязательно должны быть грешки. Некоторое время Светлана тщательно следила за Региной и вскоре выяснила, что строго раз в неделю та ездит в Бутырку с передачами. Она сочла данный факт заслуживающим внимания. Немного хитрости, немного удачи — и вот уже Виктор заинтересовался средами, которые неизменно оказывались у него свободными, а у Регины занятыми. Он захотел узнать, в чем тут дело, и, проследив девушку до ворот тюрьмы, набросился на нее с упреками. Так Яновская отпраздновала первую ссору Виктора с его невестой.

Однако больше, как ни старалась, ничего предосудительного в поведении Регины она так и не нашла. Ни тайного покровителя, ни спрятанного в провинции у родственников младенца… «Что ж, если пороков у певички больше нет, их стоит придумать», — решила Света и принялась за дело. Был разработан коварный план, как поставить под сомнение верность и преданность Регины, очернить ее в глазах жениха. Сложным этот план казался только на первый взгляд. Светлана считала себя довольно ловкой девушкой, умела располагать к себе людей и была уверена в победе.

Одновременно она готовила свой главный удар. Старый добрый приятель, которого Яновская еще со школы держала на крючке, сделал для нее отличный фотомонтаж, и она отправила пикантные фотографии Марте Голосовской. Она совершенно верно рассчитала, что стареющая матрона до смерти перепугается, узнав, что муж снова взялся за старое и встречается с бывшей студенткой, которая несколько лет назад едва не увела его из семьи.

К немалому ее удовольствию, сам профессор Голосовский, увидев предъявленные женой фотографии, сразу же бросился к своей бывшей возлюбленной. Судя по всему, прежние чувства возродились в его душе, и он не на шутку воспламенился. Светлане это было только на руку. Она решила собрать урожай и отправила все того же старого друга на «фотоохоту». Без всякого труда тому удалось сделать несколько по-настоящему провокационных снимков, которые должны были окончательно вывести Виктора из себя…

Пока они восстанавливали ход событий, Яновская кусала губы и смотрела в окно. Олег, выступавший в роли главного следователя, закончив дознание, посмотрел на лучшего друга с насмешливым сожалением. Ему ужасно захотелось напомнить Виктору о том, как несправедлив он был к Тане, подозревая ее во всех смертных грехах. Однако сам Потапов не был особо чувствительным и о своих прежних подозрениях даже не вспомнил. Впрочем, он никогда не имел склонности к покаянию, и признавать свои ошибки было не в его характере.

Отправив Яновскую писать заявление об уходе по собственному желанию, Виктор вскочил со своего места и оживленно потер руки:

— Приятно сознавать, что Регина ни в чем не виновата! Надо бы увидеться с ней прямо сейчас. Я должен немедленно ей все рассказать.

— Ну, давай, — одобрил его порыв Олег.

— Вероятно, она еще на сцене, но скоро выступление уже закончится. — Виктор взглянул на часы и забегал по кабинету, собирая всякие мелочи и рассовывая их по карманам. — Хочется поскорее ее обрадовать.

— Думаешь, она обрадуется? — с сомнением спросил Олег.

— А как же! — удивился Виктор. — Конечно, обрадуется. Я же думал, что она виновата, а на самом деле она не виновата. Ну, хотя бы в отношении этой дурацкой эсэмэски. С профессором, конечно, история не слишком симпатичная, но все равно — это все тени прошлого. Зато сейчас Регина чиста, и это проливает бальзам на мою душу. Но вообще-то ловко все было подстроено. Очень хитро!

— Да уж, лисичка-сестричка постаралась на славу, — вынужден был согласиться Олег. — Кстати, что ты думаешь по поводу своего нового назначения? Это правда?

— Откуда я знаю? Может быть, и правда. Вряд ли Яновская такое придумала. Если бы она выбирала просто так, по велению сердца, то наверняка остановилась бы на тебе.

— Ну, конечно, — отмахнулся Олег. — Мели, Емеля, твоя неделя!

— А что? — Виктор вздернул брови. — Ты красивее меня и ростом выше.

— Уверяю тебя, меньше всего дамочек подобного сорта занимает мужской рост или внешняя привлекательность.

— Пожалуй, ты, как всегда, прав, — самодовольно усмехнулся Виктор.

— Значит, ты не исключаешь, что на должность генерального назначат именно тебя? — не сдавался Олег.

— Не исключаю. Как и ты не исключаешь, что назначат тебя! — Виктор с улыбкой хлопнул Олега по плечу. — Какая, собственно, разница? Даже если назначат Лорана, принципиально ничего не изменится. Расстановка сил может быть любой. Потому что у нас отличная команда!

— Надеюсь, Яновская была всего лишь неприятным исключением, — проворчал Олег. — Поторопись, а то прозеваешь свою невесту. И не забудь поблагодарить Лилю. Это ведь с ее подачи мы разоблачили аферу ландшафтного дизайнера.

— Завтра куплю ей цветочков, — пообещал Виктор, хватая портфель.

— Почему завтра и почему цветочков? — неожиданно для себя рассердился Олег. — Лилю не надо подкупать подарками. Достаточно простой сердечной благодарности.

— Начальники не должны быть сердечными. Запомни это на будущее. Если генеральным все-таки назначат тебя!

И Виктор выскочил в приемную, а оттуда — в коридор, бросив Лиле только два слова:

— Запри кабинет!

«Вот негодяй, — беззлобно подумал Олег. — Придется мне самому поблагодарить его собственную секретаршу за проявленное мужество. Еще бы! Открыто выступить против Яновской было делом рискованным. Но ради босса Лиля пошла на этот риск и победила».

Тем временем Виктор стремительно шел по улице, приближаясь к уже ставшему для него почти родным ресторану «Валгалла». Ветер сгибал деревья и словно тянул их за волосы. Пожелтевшие листья отрывались от ветвей и летели над землей, то падая вниз, то снова взмывая к небу. Иногда маленький лиственный смерч налетал на Виктора и залеплял ему глаза. Тот отмахивался с таким остервенением, словно на него нападали живые твари. К красотам осени он был абсолютно равнодушен.

Восхищаться природой Виктору доводилось лишь время от времени, когда он в очередной раз влюблялся и девушки целеустремленно водили его гулять, заставляя осознанно дышать воздухом, вглядываться в облака, восхищаясь их причудливыми формами, и ездить в Сокольники, чтобы покормить орехами и без того жирных белок.

Виктора всегда изумляла исступленная нежность, с которой женщины относились к распускающимся цветочкам и пчелам, похожим на тяжелых полосатых бомбардировщиков. Когда он покупал участок земли в Подмосковье, то точно знал, что рядом должны быть лес и водоем. Деревья очищают воздух, которым он дышит, а в водоеме он будет ловить рыбу. Все просто и понятно.

Регина тоже любила цветочки. Вспомнив об этом, он метнулся было к киоску, но потом ему в голову пришла другая идея. Шагнув на газон, он набрал букет лимонно-желтых кленовых листьев, решив, что это будет выглядеть весьма трогательно. К разговору с Региной он не готовился. Не прокручивал в голове свои реплики, не думал о том, что она ему ответит. Его невесту банально подставили, он был рад, что аферистку разоблачили. И теперь торопился поделиться с Региной своей радостью.

Она все еще пела, и Виктор остался стоять в глубине зала, заслушавшись ее голосом и красивой мелодией. «Интересно, сколько песен в ее репертуаре? — подумал он. — Она постоянно исполняет что-то новое. Это делает ей честь».

Он не хотел вручать девушке кленовые листья при всех, поэтому дождался окончания ее выступления и бросился за кулисы. Добрался до гримерки и постучал. С тех пор как в ее жизни снова появились супруги Голосовские, Регина стала запирать дверь на засов, который поставили по ее просьбе.

— Не бойся, это я! — сообщил Виктор, постукивая по двери костяшками пальцев.

— Я и не боюсь, — донесся до него не слишком веселый голос.

Раздался щелчок, и дверь распахнулась.

— Ты великолепно выглядишь! — воскликнул Виктор, вручая ей свой импровизированный букет.

Он точно знал, с чего нужно начинать. Даже сделав важный научный доклад, женщина охотнее примет комплимент своей внешности, чем своему уму. А в данном случае — своему таланту.

Да и что уж греха таить — Регина была невероятно хороша и соблазнительна. Все ее концертные платья подчеркивали фигуру, обрисовывая женственные изгибы и выпуклости. Так что комплимент был заслуженным.

— Спасибо, — сказала Регина и улыбнулась. Кленовые листья совершенно точно смягчили ее и даже растрогали.

— Мне показалось или ты действительно чем-то огорчена? — спросил Виктор, переступая порог гримерки.

Он снова запер дверь на засов. Не потому, что чего-то боялся. Просто не хотел, чтобы им помешали.

— Я немного волновалась, — ответила Регина, положив подарок на столик возле зеркала и усаживаясь в кресло. — Извини, мне нужно снять грим.

— А что тебя так взволновало? — Виктор встал позади нее и положил руки ей на плечи.

— Ты, — просто ответила она, поглядев на его отражение. — В последнее время мы постоянно ссоримся. Ты вечно чем-то недоволен, и меня это напрягает.

— Расслабься, милая! Ссор больше не будет, это я тебе обещаю, — торжественно произнес Виктор.

— Неужели? — недоверчиво приподняла брови Регина.

— Откуда такой скепсис? — обиделся он. — Я принес хорошую весть, а ты ей не рада. Все дело в том, что наши ссоры были кое-кем срежиссированы!

Как он и предполагал, Регина мгновенно заинтересовалась.

— Что это значит? — спросила она, и рука с влажной салфеткой, которой она очищала лицо, замерла в воздухе.

— Оказалось, что у нас с тобой есть недоброжелатель! Но теперь он нейтрализован, и нашим отношениям больше ничто не грозит.

Регина, которую он пока что ни в чем не убедил, сочла за благо промолчать.

— Разве тебе неинтересно знать, каким образом все было подстроено? — изумился Виктор.

Он-то думал, что когда сообщит невесте свою потрясающую новость, та станет прыгать до потолка и засыплет его кучей вопросов. Однако Регина почему-то не спешила бурно проявлять радость, и это его насторожило. И все же он не смог удержаться, чтобы не расписать все в подробностях.

— Дело в том, что одна наша сотрудница решила, будто ей я подхожу гораздо больше, чем тебе. Да ты ее видела! Света Яновская, такая рыженькая, помнишь?

Конечно, это вступление задело Регину за живое, и она с интересом выслушала рассказ Виктора от начала и до конца. А рассказывал он с удовольствием, даже не забыл упомянуть о том, что расследованием занимался Олег. И в целом это, конечно, его заслуга.

На одну секунду Регине пришла в голову мысль немедленно признаться Виктору, что она несколько раз виделась с Олегом без его ведома, но она тут же передумала. Неподходящий момент! Виктор только что порадовался, что им больше не из-за чего ссориться. Зачем же давать ему новый повод? Он будет ревновать, это ясно. И, может быть, снова сорвется и нагрубит ей.

«Ему ведь даже в голову не пришло извиниться за то, что он орал на меня, хотя я была ни в чем не виновата. И вот ведь какая ирония судьбы! Эта Яновская задумала нас с Виктором рассорить и хотела открыть ему на меня глаза. А получилось все наоборот! Она открыла мне глаза на Виктора! Ведь пока не начались все эти неприятности, я и понятия не имела, какой он на самом деле грубый и несдержанный. Пусть все ситуации были подстроены, но ведь ссорились-то мы с ним по-настоящему!»

Она поставила букет из листьев, которые Виктор собрал на газоне, в узкую вазу и откровенно им полюбовалась. «Этот человек весь состоит из противоречий, — подумала девушка. — Когда что-то идет не так — он груб и невнимателен, когда все хорошо — предупредителен и порой даже сентиментален». Ей больше нравилась лирическая сторона его натуры. Нравилось, когда он бывал восторженным и открыто выражал свои чувства. Тогда Регина ощущала себя рядом с ним по-прежнему свободной и независимой. Когда же он взрывался, обвиняя ее во лжи и скрытности, она зажималась и падала духом. Ей начинало казаться, что у их отношений нет будущего. Ведь если Виктор попытается ей управлять, указывать, что можно и чего нельзя, рано или поздно она взбунтуется.

«Эта Яновская, сама того не зная, устроила нашим чувствам проверку, — подумала Регина. — Возможно, она нас обоих кое-чему научила. Или только одну меня?»

Загородный дом Пожидаева шумел, как растревоженный улей. Здесь собрались практически все члены команды Павла, чтобы отпраздновать новый интересный проект — их группу пригласили принять участие в реконструкции Международного выставочного центра в Лозанне.

В огромной, отделанной в деревенском стиле гостиной поистине яблоку негде было упасть. Куча народу толпилась возле резной стойки бара, кто-то устроился у камина, другие расселись вокруг тяжелого дубового стола. Все с энтузиазмом обсуждали предстоящую работу и подготовку к довольно скорому отъезду.

Слегка ошалевшая от шума, Таня взяла стакан с пуншем, набросила на плечи куртку и незаметно выскользнула на веранду. Погода в этот день совсем не соответствовала приподнятому настроению молодых художников. Ветер гонял по небу обрывки темно-синих туч, которые то и дело проливали на землю холодные потоки дождя. Деревья дрожали остатками листвы и казались блеклыми и потрепанными.

Сделав небольшой глоток, Таня поежилась и уткнулась носом в воротник.

«Все повторяется», — подумала она, вспомнив, как полтора года назад их команда собралась на даче Пожидаева накануне отъезда в Париж. Только тогда была ранняя весна, холодная и безрадостная — как раз под стать тогдашнему Таниному настроению. Ей предстояло расставание с Виктором, которого она страшилась. Сам Виктор был настроен гораздо более оптимистично. У нее будут выходные, и она сможет прилетать домой. Он тоже с удовольствием смотается в Париж, как только позволят дела. Однако Таню это не утешало. Она словно предчувствовала беду. И, стоя на этой самой веранде, размышляла о том, что жизнь ее может неожиданно и круто измениться. Возвращаясь в Москву, Таня чувствовала себя абсолютно счастливой… Пока Потапов не разбил вдребезги ее сердце.

«Но тут снова вмешался мой дорогой мэтр, — усмехнулась про себя Таня. — Не успела я впасть в отчаяние, как он уже тут как тут со своим волшебным проектом. И умчит меня в дальние края, словно сказочный принц. Хотя нет, на принца Павел похож меньше всего, для этого он слишком любит себя и свою работу. Принцессы в его жизни появляются лишь для того, чтобы слегка ее разнообразить. Вот интересно, обрадуется он, если я скажу, что окончательно разлюбила Виктора? Наверное, обрадуется. Хотя бы потому, что это на пользу нашему общему делу. А про Олега ему знать вовсе не обязательно».

В этот момент позади нее открылась дверь, и, быстро обернувшись, Таня увидела Пожидаева. На нем был толстый, грубой вязки свитер, вокруг шеи намотан ярко-малиновый шарф.

— Уже готовишься к лыжным походам в швейцарские Альпы? — улыбнулась она, однако Павел ее шутку не поддержал. Он молча подошел поближе, прикурил сигарету и посмотрел куда-то в глубину сада. Тане показалось, что он чем-то расстроен.

— «Грусть-тоска меня снедает», — продекламировала она и, осторожно дотронувшись до плеча Павла, спросила: — Что-то случилось?

Тот повернул к ней хмурое лицо.

— Естественно, случилось. Ты разве не слышала, что Фишман отказался от поездки?

— К сожалению, слышала, — вздохнула Таня. Недавно у Миши Фишмана тяжело заболел отец, и теперь он не мог уехать, бросив на произвол судьбы убитых горем мать и сестру. — Но, может быть, все еще образуется, и он присоединится к нам позже?

— А может быть, и нет, — недовольно проворчал Павел. — Да тут еще Кобец заартачился. У него жена через два месяца должна родить и категорически отказывается сниматься с места. Устроила нашему Леше скандал, и тот сразу скис. Теперь он бубнит мне про то, что «наверное, ничего не получится и ему придется остаться». Тюфяк, тряпка!

— Но это жизнь, Павел, — попробовала успокоить его Таня. — Люди всегда идут на жертвы ради тех, кого любят. Они не могут жить одной только работой.

— Тот, кто не может, пусть катится ко всем чертям! — отчеканил Павел, сверкая глазами. — Нет, ну надо же такому случиться! Потерять в самый ответственный момент сразу двух бесценных работников! И что прикажешь мне делать?

— Я уверена, что выход найдется, — спокойно сказала Таня, — и злиться на ребят вовсе не обязательно. Чем они виноваты? Тем, что любят своих близких?

Лицо Павла немного смягчилось.

— Ладно уж, миротворец, — проворчал он и легонько потрепал Таню по щеке. — Надеюсь, хоть ты-то не собираешься покинуть меня в трудный час? А то давай добивай меня какой-нибудь гнусной новостью. Скажи, что собираешься замуж и не сможешь отправиться в поездку, потому что тебе срочно надо шить подвенечный наряд.

Он шутил, но его прозрачные голубые глаза смотрели на Таню пытливо.

— Не собираюсь я замуж, — с кривой усмешкой ответила та, — ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Вообще никогда!

Пожидаев удивленно приподнял одну бровь.

— Значит ли это, что Потапов, как жених, снова себя дискредитировал?

Таня не горела желанием вдаваться в подробности своих любовных перипетий, поэтому предпочла ограничиться коротким кивком. Ей показалось, что ее молчаливый ответ пришелся Павлу по душе. Он как будто расслабился, и на губах его появилась довольная улыбка.

— Ну что же, может, оно и к лучшему, — сказал он, одной рукой обнимая Таню за плечи. — Я вот только не понял, почему ты сказала «вообще никогда»? Неужели ты думаешь, что на твое сердце не найдется других претендентов? Более достойных и более дальновидных?

— Ты никак себя имеешь в виду? — покосилась на него Таня. — Надо полагать, у тебя на данный момент вакантно место любовницы. Но мы уже однажды это проходили — разве не так? Я думала, эта тема закрыта.

Она действительно так думала. Пожидаев, конечно, ей нравился. Точно так же, как он нравился всем встречавшимся на его пути женщинам, но не больше. Она была уверена, что для своей избранницы тот мог стать источником наслаждения, восторга и радости, но… Только очень ненадолго. Кратковременная перспектива Таню не прельщала, поэтому она никогда ставок на Павла не делала.

— Решительная девушка — сразу берет быка за рога, — насмешливо сказал Пожидаев. — Конечно, если ты хочешь немедленно получить от меня предложение руки и сердца, то к подобному поступку я пока не готов. Но должен признаться, что в последнее время я все чаще замедляю шаг, проходя мимо ювелирных магазинов. Обручальные кольца перестали меня страшить, и я вполне могу представить, как выбираю одно из них для тебя.

«Неожиданно, но интригующе, — подумала Таня, в душе которой ничто не дрогнуло. — Я совершенно свободна и открыта для чувств. И даже хорошо, что сама я не пылаю страстью — меньше шансов получить ожоги. Зато я узнаю наконец, что такое быть любимой. В общем, об этом стоит подумать».

— Об этом стоит подумать, — повторила она вслух и почувствовала, как рука Павла крепче сжала ее плечо.

Дело шло к вечеру, и темное небо то и дело брызгало дождем. Олег сидел на застекленной веранде маленького ресторанчика и смотрел вниз, на серую улицу. На тротуарах со щелчками раскрывались зонты, словно лопались бутоны экзотических цветов. Женщины в разноцветных плащах и пестрых куртках раскрашивали унылый осенний пейзаж. Витька недавно авторитетно заявил, что в России мода на яркую одежду скоро пройдет, как детская корь. А Олег ответил, что ему было бы очень жаль. Системная европейская элегантность вгоняла его в тоску. Серо-бело-черные женщины казались ему скучными и удивительно похожими друг на друга. То ли дело Москва! Здесь можно было увидеть буквально что угодно — фантастическое смешение красок, калейдоскоп стилей и каблуки, каблуки, каблуки!

Кстати, Потапов пришел Олегу на ум не случайно, а потому что именно о нем он собирался поговорить сегодня с Региной. Олег позвонил ей с работы, чтобы узнать, как прошло их объяснение с Виктором. Но главное — ему не терпелось выяснить, рассказала ли Регина жениху о своих встречах с его лучшим другом. Олег хотел сделать это сам — сразу же после того, как они закончили разборки с Яновской, — но не успел. Виктор был так захвачен свалившимися на него новостями и так стремился поскорее поделиться ими с Региной, что решительно отмахнулся. «Потом, — сказал он. — Мне срочно нужно с ней увидеться — все остальное неважно».

Но Олег так не думал. Он считал, что Виктор обязан узнать о том, как они с Региной познакомились и почему до сих пор держали это знакомство в секрете. Ему казалось, что чем дольше они тянут с признанием, тем более неприглядной выглядит вся эта история со стороны.

Однако Регина не захотела слушать Олега по телефону и пригласила на чашку кофе. Встретиться она предложила в своем любимом ресторанчике, который почему-то категорически не нравился Виктору. А значит, и наткнуться на него там было нереально.

Едва переступив порог ресторана, Олег понял, что заведение это недешевое — официанты выглядели карикатурно напыщенными, а тарелки, которые они разносили посетителям, казались огромными. Он уже давно заметил, что существует прямая связь между размером тарелок и величиной счета. На этих обширных белых «плато» лежали крохотные пестрые горки еды, зачастую совершенно пресной и безвкусной.

В ожидании Регины Олег заказал себе чашку кофе, который оказался на удивление приличным. Сделав пару глотков из пузатой чашечки, он закурил сигарету и с удовольствием затянулся. Неторопливо постукивая пальцами по меню, он дал себе слово, что в последний раз пошел на поводу у Регины. Больше никакие обстоятельства не заставят его встречаться с ней наедине.

Регина опоздала всего на пятнадцать минут, заявив, что для нее это сверхъестественная пунктуальность. Когда она возникла на пороге, почти все находившиеся в зале мужчины повернули головы в ее сторону. «Красота — лучший наряд девушки», — усмехнулся про себя Олег, поднимаясь ей навстречу. Окажись он в подобной ситуации несколько дней назад, наверняка раздулся бы от гордости. Но сегодня ему было безразлично и то, как выглядит его спутница, и то, как все окружающие ей восхищаются. Ему хотелось лишь одного — завершить встречу как можно скорее.

— Я ужасно голодная, — сообщила Регина, изящно опускаясь на отодвинутый для нее Олегом стул. Несмотря на довольно ранний вечер, вокруг нее витал аромат дорогих духов, густых и чувственных. — Надеюсь, ты составишь мне компанию? — сказала она слегка капризным тоном.

Есть Олегу совершенно не хотелось, но отказывать Регине было неловко, и он не слишком охотно кивнул.

— Удивляюсь, почему Виктор не любит это место, — заметил он, с интересом оглядываясь по сторонам. — Ведь для него нет лучшего развлечения, чем доводить до белого каления чванливых официантов в пафосных ресторанах.

Он посмотрел на одетого в форму холеного юношу, который стоял возле соседнего столика, важно выпятив нижнюю губу. У его клиента, державшего перед собой меню, губа была выпячена точно так же. Казалось, что один из них просто-напросто пародирует другого. Регина проследила за взглядом Олега и рассмеялась.

— Действительно, Виктор мог бы от души позабавиться, — сказала она и, достав сигарету, покрутила ее в пальцах. — Но на самом деле здесь очень мило. Кухня, вид на город и все такое…

Олег не успел и глазом моргнуть, а возле Регины уже возник человек с зажигалкой в руках и неуловимым движением поднес к сигарете бойкий огонек.

— Мне все как обычно, — бросила Регина, кивком поблагодарив его за оказанную любезность.

Олег наблюдал за ней и радовался тому, что сумел-таки воспротивиться колдовским чарам. Эта девушка принимала всеобщее поклонение как нечто само собой разумеющееся. Рано или поздно ему тоже пришлось бы ей поклоняться. Однако Олега совсем не вдохновляли подобные отношения.

«Наверное, она страшная эгоистка, — подумал он. — Привыкла, что в этой жизни все делается только для нее и ради нее. Остальные люди занимают ее лишь постольку, поскольку попадают в сферу ее личных интересов. Например, я сам. Она ведь собирается замуж за Виктора, но вовсе не против приручить заодно и меня. Мало ли, авось на что-нибудь сгожусь. И я действительно сгодился! Вот, разбираюсь в их с Витькой личных проблемах. Но Регине этого мало. Ей нужно, чтобы я взирал на нее с обожанием, иначе ей все не в радость. А поскольку я не взираю, она бесится. Поэтому-то и звонит беспрестанно, требуя очередной личной встречи — надеется снова обворожить. Просто так, ради самоутверждения».

Олег был уверен, что правильно разгадал загадку Регининой настойчивости. Еще он подумал, что, наверное, стал единственным мужчиной, который оказался ей не по зубам, и эта мысль его развеселила. Хотя в глубине души он не мог не признать, что дело было вовсе не в его повышенной сопротивляемости соблазнам. Противоядием Регининому очарованию стало его сильное и очень искреннее чувство к Тане.

Из задумчивости Олега вывел голос официанта, желавшего узнать, «что угодно заказать джентльмену».

— Мне угодно вот это, — ткнул он пальцем в первую попавшуюся строчку меню. Итальянских слов в названии блюда было гораздо больше, нежели русских, и он опасался, что не сможет их правильно произнести.

Когда официант удалился, Регина выпустила изо рта фигурную струйку дыма и, любуясь ею, произнесла:

— Виктор говорит, что это именно ты разоблачил интриганку, которая заварила вокруг нас всю эту кашу. Но он не рассказал мне, как ты обо всем догадался, а ведь это и есть самое интересное. Ты ведь провел частное расследование — прямо как в настоящем детективе. Я так хочу, чтобы ты мне все рассказал!

Олег не стал сопротивляться, решив, что если безропотно выполнит ее просьбу, она не станет задерживать его слишком долго. Начал он с того самого момента, когда Виктор позвонил ему из спортклуба, чтобы выложить возникшие у него подозрения.

— Когда я решил заняться этим делом, то подумал, что хорошо бы заручиться поддержкой кого-нибудь из коллег. На ум сразу же пришла Лиля — секретарша Виктора. Они работают вместе уже не один год, и она могла заметить что-то такое, на что сам Виктор не обратил никакого внимания. В сущности, так все и получилось. У нее были причины заподозрить в нечестной игре нашего нового ландшафтного дизайнера, а потом одна догадка повлекла за собой другую, после чего обвинения посыпались на Яновскую уже со всех сторон.

Регина слушала его рассказ внимательно, как будто боялась пропустить даже самую незначительную подробность. Когда Олег закончил свое повествование, она немного помолчала, а потом спросила:

— Но если Виктора действительно собираются назначить генеральным директором, почему он ничего не рассказал об этом мне?

— Может быть, боялся сглазить? — пожал плечами Олег. — Он и мне ни словом не обмолвился о грядущих переменах. Наверное, дожидался официального приказа, чтобы сделать всем сюрприз.

— Но эта девушка… Неужели она решила рассорить нас с Виктором только из-за его новой должности?

— Из-за очень высокой должности, — уточнил Олег. — Захомутать генерального директора крупной фирмы — это же жутко заманчиво. Такое дело стоило и времени, и усилий.

— Какая изощренная фантазия у этой вашей Яновской, — содрогнулась Регина.

— Она уже больше не наша. Ей однозначно дали понять, что фирма не нуждается в ее услугах. Правда, уволиться разрешили по собственному желанию.

— Ужасная история, — вздохнула Регина, — и я рада, что она наконец-то закончилась. Хотя, если честно, мне безумно неприятно, что Виктору пришлось узнать про моего бывшего поклонника.

— Зато теперь-то уж твой профессор угомонится и оставит тебя в покое, — сказал Олег.

— Скорее бы. Признаться, Владлен Леопольдович очень меня донимает. — Регина потерла переносицу указательным пальцем так, словно у нее устали глаза. — Видимо, я была его последним серьезным увлечением.

— Наверное, твой пример стал наукой для других студенток консерватории, и больше ему с тех пор никого соблазнить не удалось, — усмехнулся Олег.

— Ну да, — согласно кивнула Регина, не уловившая в его голосе иронии. — И теперь он пытается вернуть то, что так бездарно упустил. Он даже не задумывается над тем, что испортил мне карьеру. За это я его ненавижу.

— А ты говорила ему об этом? — поинтересовался Олег. — О своей ненависти?

Регина посмотрела на него с удивлением. Как будто он сказал что-то недостойное, и лично ей такая мысль никогда бы не пришла в голову.

— Нет, я не говорила ему ничего подобного. По крайней мере, открытым текстом. Я думала уладить дело по-хорошему, пыталась его образумить, увещевала. Понимаешь, мне не хотелось причинять ему лишнюю боль, ведь ему сейчас и так несладко.

Олег смотрел на нее, недоверчиво сощурив глаза. Ему с трудом верилось в то, что эта девушка способна испытывать такое глубокое сострадание к бывшему любовнику. К тому же страшно назойливому и не слишком молодому. Регина, будто прочитав его мысли, недовольно передернула плечиками.

— Ну, хорошо, — сказала она наконец, — дело не только в жалости. — Потом подалась вперед и, понизив голос почти до шепота, призналась: — Дело в том, что я его боюсь. Понимаешь, мне стало казаться, что Владлен Леопольдович… как бы это сказать? Немного не в себе. Раньше он был очень представительным, импозантным, уверенным в себе. Но сейчас это всего лишь жалкое подобие человека, которого я когда-то любила. Когда ему удается завести со мной разговор, он становится похож на полоумного. Правда, чаще всего стенает и умоляет меня о милосердии, но иногда в его глазах появляется такое жуткое выражение, что мороз по коже.