Царство медное Ершова Елена

3

Договор

Очнулся Виктор оттого, что его резко рванули вверх, едва не выдернув руки из суставов. Прямо перед глазами возникло незнакомое серое лицо. Следом вернулась память.

«Убийца. Это он убил…»

Виктор вскрикнул, не слыша собственного голоса, толкнул убийцу в грудь. Человек в ржавом мундире перехватил его руку, что-то процедил сквозь зубы и нахмурился, ожидая ответа. Потом звонко ударил Виктора по щеке. Тот дернулся, втянул слюну. Противная вата, заложившая уши, исчезла. Остался только далекий звон.

– Лучше? – холодно поинтересовался незнакомец.

Виктор дотронулся дрожащими пальцами до ушей.

– Что это было?

– Был улей, – в обычно бесстрастном тоне послышалась издевка. – Но его больше нет. Тебя контузило. Помоги.

Он опустился прямо возле стены, и при слабом свечении Виктор разглядел, что правая нога незнакомца промокла насквозь.

Кровь.

Что делают убийцы с теми, кто стреляет в них и попадает?

Незнакомец достал стек. При виде отточенной стали Виктор отступил.

– Я не собираюсь трогать тебя, – без улыбки сказал незнакомец. – Надо вынуть пулю.

Он натянул заскорузлую ткань. Осторожно поддев острием стека край крохотного отверстия – след пули, – незнакомец сделал надрез. Нога дернулась. Кровь полилась сильнее.

– Я же сказал помочь! – в тоне незнакомца появились нетерпеливые нотки.

– Да почему? – закричал Виктор. – Почему я должен тебе помогать?

Некоторое время они буравили друг друга взглядами. Виктор – с отвращением и недоверием, незнакомец – с холодной расчетливостью.

– Ты должен довериться мне, – сказал наконец он.

– Ты убил людей!

– Это было необходимо.

– Необходимо убить?

– Они могли убить меня, – возразил незнакомец.

Паршиво, но в его словах был смысл. Виктор вспомнил, как Монгол снимал пистолет с предохранителя, осторожно подступая к упавшему вертолету. Врага берут в плен или убивают.

Незнакомец спокойно выдержал взгляд ученого.

– Нужен только один, – пояснил он. – Я выбрал тебя.

Виктор в раздражении вскинул руки.

– Ты сам пришел в Дар, – заметил незнакомец. – Тебе нужен ответ. Я могу дать его тебе.

– Это черт знает что такое, – пробормотал Виктор. – Какой уж тут ответ, когда все мертвы, а цитадель…

– Есть еще.

Виктор замер.

– Еще?

– Дальше на севере, – прошелестел незнакомец. – Никто из ваших там не был. Есть заброшенные ульи. Есть целые и действующие, вроде того, откуда прилетел я.

– Ты? – Виктора обожгло волной понимания и страха.

– Я, – отчеканил незнакомец. – Я васпа.

Свистящее слово послало вдоль позвоночника Виктора колючие иголочки мурашек. В ноздри вновь ударил запах медовой сладости и гари. И к нему примешивался другой – его Виктор тоже безошибочно выделял среди остальных. Запах нагретого металла, возможно, меди. Узнаваемый запах страданий и надвигающейся смерти. Крови.

– Я знаю, зачем ты пришел, – продолжил незнакомец. – Тебе нужны такие, как я. Исследования? Я дам это тебе. Доказательства? Оно перед тобой. Может, ты хочешь сокровища Королевы? Я добуду и это. Все, что пожелаешь. Я могу. Я имею власть.

– Ты убил людей, – устало прошептал Виктор, приваливаясь к стене.

– Мы это обсудили, – нетерпеливо прервал незнакомец.

– А тех, в вертолете… – продолжил Виктор. – Ты ведь убил и их тоже?

– Они не люди.

– Убил?

– Они жертвовали ради меня. Я – офицер претории. Я важнее. У меня власть. Без меня ты не доживешь до утра.

– Это угроза? – спросил Виктор.

– Ничуть, – спокойно отозвался незнакомец. – Вы, чужаки, пришли в опасное место. Если тебя не убьет радиация, убьют васпы. Или те, кто бродит ночью по болотам. Без меня ты не выживешь. Посмотри на свою руку.

Виктор посмотрел. Кровь уже не сочилась из крестообразной раны, и надрез затягивался, словно прошла неделя, а никак не пара часов.

– Симбиоз, – сказал незнакомец. – Я поделился силой с тобой. Это доказательство.

Усиленная регенерация. Виктор одурело разглядывал шрам, ощущая, что еще немного, и сойдет с ума. Потом спросил:

– Что же ты хочешь взамен?

Незнакомец холодно улыбнулся:

– Для начала – вытащить пулю. Подержи ногу. Чтоб не дернулась.

Виктор слабо кивнул. В конце концов, много ли он терял? Все его друзья мертвы. А незнакомец прав: в зараженной зоне скрывалось куда больше опасностей, чем он мог себе представить. Кто знает, сколько времени он еще пробудет здесь и вернется ли домой живым?

Он присел рядом и потянул за окровавленную ткань. На руки брызнул фонтанчик крови. Виктор отвернулся, стараясь не смотреть, как лезвие стека погружается в рану. Уже в который раз за прошедшие сутки подташнивало. Возможно, еще и потому, что последний раз Виктор ел на рассвете.

– Достаточно, – наконец сказал незнакомец.

О пол звякнул продолговатый кусочек свинца. Виктор поспешно отдернул руки и вытер ладони о собственные штаны.

Что же дальше?

– Послушай, – начал он и запнулся.

Только теперь он понял, что не знает, как обращаться к незнакомцу.

– Послушай, – еще раз попробовал он. – У тебя вообще есть имя? Я никогда раньше не общался с… подобными тебе.

– Ян, – имя незнакомца было таким же кратким, как взмах его стека.

– Я Виктор, – угрюмо буркнул ученый, в свою очередь, и поглядел наверх. – Как теперь выбраться отсюда? Если цитадель взорвана, мы погребены под ее обломками. Может, здесь есть другой вход?

– Есть, – согласился Ян. – Идем.

Он начал вставать, опираясь о стену. Из раны потекла кровь, но Ян не обратил на это никакого внимания.

– Нечувствительность к боли? – вскользь поинтересовался Виктор.

– Нет, – отозвался Ян. – Но я умею это контролировать. Скоро пройдет.

Он шагнул вглубь лабиринта. И Виктору ничего не оставалось, как последовать за ним.

Вскоре он снова потерял счет времени и совершенно заплутал в пространстве. Картина не менялась – те же покатые своды, те же сплетения труб, бесчисленные повороты. По телу разливалась слабость, и Виктор брел, как сомнамбула, держа за ориентир сутулую, обтянутую красной тканью спину Яна. Когда его силуэт начал расплываться, Виктор окликнул:

– Эй! Может быть, сделаем передышку?

– Нельзя, – глухо отозвался идущий впереди Ян. Он прихрамывал на раненую ногу, но темпа не снижал. – На рассвете нас будут искать.

– Тогда лучше переночевать здесь.

– Нельзя. Здесь слишком холодно ночью. Ты не выдержишь. Должны успеть к заходу солнца. Будет время, чтобы найти вездеход.

– Ты сказал, что Дерек мертв.

– Он мертв, – с жесткой уверенностью ответил Ян. – Но если вездеход цел, можно переночевать там. Уедем на рассвете.

– Почему мы не можем уехать ночью?

Ян коротко вздохнул, будто сожалея, что приходится разъяснять непонятливому человеку прописные истины, терпеливо ответил:

– Нельзя ночью. Открываются болота. – И, подумав, добавил: – Опасно.

Больше Виктор не стал ничего спрашивать. Манера Яна разговаривать утомляла, да еще отяжелела голова, будто Виктор основательно принял на грудь, и чувствовалось, что еще немного – и он свалится прямо здесь, в пустой кишке коридора. Как раз в этот момент Ян остановился:

– Здесь.

– Как ты узнал? – сонно спросил Виктор.

На его взгляд, помещение ничем не отличалось от только что пройденных. Ян не ответил. Он обследовал стену, точно так же, как делал в первый раз, открывая подземный ход. И точно так же, незаметно для Виктора, из стены с грохотом выдвинулись ступени.

– Следуй за мной.

Подниматься Яну было трудно – хромота давала о себе знать. Тем не менее он достиг вершины лестницы и откинул крышку люка. На Виктора повеяло свежестью морозного вечера. После длительных переходов в сыром подземелье это было почти счастьем. Только одна мысль омрачила недолгую радость.

– А если здесь засада?

Ян отрицательно качнул головой.

– Нет. Я бы их учуял.

Они выбрались на воздух.

День перевалил за полдень, и солнце скрылось за завесой туч. С севера надвигался осенний ранний вечер. Небо вплотную прижалось к земле, напоролось сизым брюхом на островерхие макушки сосен. Мороз ощутимо колол лицо и руки, и Виктор плотнее запахнул куртку.

– Куда теперь идти?

Ян указал вправо.

– Туда.

Теперь Виктор не стал спрашивать, откуда он узнал: по левую руку за кронами деревьев поднимался серый столб дыма или пепла – все, что осталось от некогда величественной цитадели.

Все, что осталось от экспедиции. Четыре трупа в заснеженном лесу.

Виктор сглотнул застрявший в горле ком.

Бежать!

На воздухе голова немного прояснилась, и вся абсурдность ситуации предстала как на ладони. Оружия у Виктора не было. Сил сопротивляться тоже. Но теперь, когда враг ослаблен и ранен, можно было попробовать бежать. Первым добраться до вездехода, вызвать подкрепление по рации. Чуть дальше к юго-востоку должны встречаться небольшие деревушки и села. Оттуда добраться до железнодорожной станции, а потом…

– Не пытайся. – Ян словно прочитал его мысли. – Не доберешься до людей. Погибнешь.

Он ухватил Виктора за плечо, отчего тот вздрогнул, развернул лицом.

– Клянусь, – произнес он с напором. – Ты нужен. Я спас тебя. Никто не причинит тебе вреда, пока я рядом. Я не причиню вред никому, пока не попросишь ты. Это, – он поднял разрезанную ладонь, – договор. Понимаешь?

Виктор мало что понял, но кивнул. Контакт с этим существом пугал его. С одной стороны, ощущение, будто это какой-то розыгрыш, не покидало Виктора. Однако что-то неуловимое витало в воздухе и настойчиво кричало об обратном. Что-то, протянувшееся между Виктором и его жутким спутником. Невидимое, но прочное, как струна. И откуда-то пришла мысль: «Он знает, что делает. Просто доверься. Договор…»

Голова закружилась снова. Виктор сдался. По-мальчишески шмыгнул носом и двинулся следом. Вслед за головокружением вернулась и усталость. Ноги двигались с трудом, хотелось есть и спать. Близость Яна усугубляла положение: невидимая сила пригибала Виктора к стылой земле, и он тащился, как старая кляча на бойню.

Ян шел, сильно ссутулившись, спрятав подбородок в узкий воротник, стараясь не коснуться заиндевевших металлических застежек. И вскоре он тоже начал сдавать. Виктор заметил это не сразу, так как и обычная походка Яна была походкой больного человека. Сначала Ян замедлил шаг, потом и вовсе стал подволакивать правую ногу.

– Кровь не останавливается, – резюмировал Виктор.

Ян кивнул.

– Договор отнимает много сил. Нужно восстановиться. Грядет ночь.

– Почему ты думаешь, что твои… гм… васпы не будут искать нас ночью?

– Ночью васпы спят, – объяснил Ян. – Разве люди не делают того же?

Виктор сплюнул. Ему показалось, что васпа улыбается.

Вскоре под подошвами захрустел ледок.

– Не знал, что здесь болота, – обратился ученый к своему спутнику. – Когда мы шли к цитадели, ничего подобного не обнаружили.

– Болота подступают с запада, – пояснил Ян. – Здесь они совсем мелкие. Все равно опасно. Те приходят из глубоких.

– Кто? – спросил Виктор.

Ян не ответил и указал вперед.

На пригорке лежал Дерек. Он был совсем белый и окоченевший, небрежно засыпанный снегом и хвоей. На виске коркой запеклась кровь.

Один удар. Колкий, как укус змеи.

– Он не мучился, – без эмоций, констатируя факт, произнес Ян.

Виктор сжал кулаки. Ком в горле появился снова.

– Я хочу похоронить его, – начал он, но Ян схватил его за плечо.

– Нет, – возразил он не терпящим пререканий тоном. – Это откуп.

Сил на сопротивление не осталось. Виктор вытер варежкой слезящиеся глаза и побрел к вездеходу.

Внутри ничего не изменилось. Валялся пустой походный чайник, в термосумке лежали консервы, в кружке застыл недопитый чай. Будто ничего не произошло. Будто вот-вот откроется дверь и в вездеход первым впрыгнет Савелий, опустит руки и примет хохочущую Мириам, потом войдет Монгол, усмехнется в ус и скажет: «Что расселся, профессор? Наливай, обмоем твое открытие».

Виктор в изнеможении опустился в кресло. Дремота подмяла под себя, оглушила. Он почувствовал, будто проваливается в теплую вату. Хотелось спать, но спать было нельзя: рядом находилось одноглазое чудовище, для которого человеческая жизнь значила меньше, чем жизнь комара. Усилием воли Виктор заставил себя разлепить отяжелевшие веки.

Ян стоял рядом и протягивал ему открытую банку консервов:

– Ешь.

Виктор послушно зачерпнул ложкой, проглотил, почти не почувствовав вкуса.

– Умеешь управлять?

Он не сразу понял, о чем говорит Ян, а осознав, с сомнением качнул головой.

– Не знаю… не очень хорошо. У нас было два пилота. Оба мертвы.

Ян пожал плечами.

– Не страшно. Разберусь. Я знаю многие виды вашей техники. Сейчас нужно пережить ночь. Нужно тепло.

– Можно включить печку, – сонно ответил Виктор. – Но я не знаю, на месте ли ключи…

Словно отгородившись от происходящего, он медленно поглощал холодную тушенку и будто в тумане видел, как Ян выходит из вездехода, как – это было видно в переднее стекло – идет к лежащему на снегу Дереку, как обшаривает его куртку и возвращается назад с ключами. Наконец мерно загудел двигатель, а потом и вентилятор, нагревая оледеневшую кабину. Виктор более осмысленным взглядом оглядел машину и увидел, что Ян сидит в стороне и сосредоточенно перебинтовывает раненую ногу.

Сейчас, в свете электрической лампы, он уже не казался таким страшным. Виктор не отличался атлетическим телосложением, но и по сравнению с ним Ян выглядел довольно щуплым. Еще у него оказались слегка оттопыренные уши, почти незаметные на бледном лице веснушки и белесые, под стать волосам, брови. Если бы не паутинные нити шрамов, выбегающих из-под кожаной повязки на щеку, – заурядное, совсем не старое лицо.

Закончив, Ян встал и неспешно захромал к шкафчику с вещами и припасами, выгреб оттуда спальники и ватные одеяла, которыми участники экспедиции укрывались во время сна, достал пакет лапши, оглядел, отбросил в сторону. Хлеб постигла та же участь. Наконец вытащил коробку рафинада. Достал один кусок, понюхал, потом лизнул.

– Сахар, – довольно сказал он.

Засунул кубик в рот. За первым отправился второй.

– А потом что? – спросил Виктор. – Когда пройдет ночь?

– Уедем.

– Куда?

– На юг.

– Если тебе нужно на юг, – сказал Виктор, – почему ты не отправился туда сам?

– Не могу. Ты чужак здесь. Я чужак там, – пояснил Ян, хрустя сахаром.

– И для этого тебе обязательно нужен я?

– Обязательно. Ты поведешь меня. Научишь, как жить в большом городе. – Подумал и добавил: – Уже ничего не исправишь. Договор на крови. А теперь надо поспать. – И видя, что Виктор открывает рот, чтобы возразить, добавил: – У тебя пара часов. И если вдруг у тебя появятся мысли о том, как избавиться от меня, – настоятельно рекомендую передумать.

4

Аспирантка

В тот час, когда Монголу, Савелию Кушеву и Мириам Адлер оставалось каких-то пара часов до смерти, на другом конце мира, в однокомнатной квартире на улице Новой города Славена, проснулась Лиза Гутник.

Проснувшись, первым делом она отметила два факта: первый – выпивать она не умеет совершенно, и второй – ее карьера на поприще науки завершилась.

Вот и вчера, оплакивая неудачу, Лиза сидела на кухне своей подруги Вероники, размазывала по щекам слезы и жаловалась, что ее никто не понимает, на кафедре разгромили ее доклад как лженаучный, а руководитель Пеш домогался грязным образом.

– Трогал меня за колено! – с ненавистью говорила Лиза. – Представляешь? Положил свою мерзкую лапу мне на колено! Ты только подумай!

Вероника сочувственно вздыхала и подливала подруге шампанское. Такими темпами Лиза очень быстро напилась до состояния, когда горе от пережитого унижения вытеснила забота о том, как бы дойти до кровати на собственных ногах.

Теперь наступил новый день, а вместе с ним груз забот, отодвинутых на второй план, навалился с новой, пугающей силой.

– Что же мне теперь делать? – спросила себя Лиза.

Всю свою жизнь она стремилась стать кем-то. Стать лучше.

Лиза осталась сиротой в три года и до десяти лет жила в детском доме, среди таких же обделенных детей. Родителей она не помнила, остались лишь обрывки воспоминаний, и уж тем более никто не мог сказать с уверенностью, что с ними стало. Директор детского дома утверждал, что произошла авиакатастрофа, воспитательница толковала про пожар, во время которого сгорели все важные документы, а все, что помнила трехлетняя малышка, – это свое имя.

Когда Лизе исполнилось десять, она попала в приемную семью к Гутникам, и надо отдать им должное – добрые люди старались окружить ее заботой. Лиза даже походила на приемную мать – такая же пухлощекая, курносая и русоволосая. Со сводными братьями Лиза также общалась прекрасно, она была покладистой девочкой, а мальчишки опекали новоявленную сестренку и до сих пор продолжали ее любить, потому что она всегда оставалась для них младшенькой.

Лизе, с ее природным прилежанием, не составило особого труда окончить институт, получить биологическую специальность и продолжить обучение в аспирантуре. Преподаватели пророчили неплохое будущее на этом поприще, пока однажды Лиза не наткнулась на архивы в разделе «Криптозоология Сумеречной эпохи».

Завороженная открывшейся ей тайной наукой, Лиза проводила вечера в библиотеке, и со страниц древних фолиантов и новейших журналов в ее знакомый, привычный и живущий по логическим законам мир просачивались таинственные чудовища: рованьский зверь, ворующий домашнюю птицу и съедающий только головы, червь из глубин вулканической Ерты, исполинский озерный змей Йоркум, бесформенный и страшный кровосос Укело-Момба, и прочие, прочие…

Значительную часть криптидов авторы легенд помещали в северные территории, еще неизученные и малозаселенные людьми. Там выпадали радиоактивные дожди и высились рыжие леса, вобравшие в себя столько рентген, что светились в темноте, и это царство тумана и меди очаровывало романтичную Лизу.

Потом ей в руки попалась книга «Сумеречная эпоха: эволюция мифов» перспективного ученого Тория, и, прочитав ее, Лиза окончательно решила посвятить себя криптозоологии. Но разработки, начатые никому не известной двадцатитрехлетней аспиранткой Гутник, не нашли одобрения у ректората.

Для Лизы это был провал.

Заварив зеленого чая и немного поплакав, Лиза решила взять себя в руки и действовать.

«Подумаешь, Пеш, – размышляла она. – Да кто он такой, в общем-то? Ублюдок и извращенец! Ух, мне бы только подняться, я все ему припомню!»

Она сжала кулачки, на мгновение погрузившись в сладкие мечты о мести. Потом вздохнула, тряхнула копной русых волос.

– Нет, – сказала себе. – Не получится. Против меня выступил весь ректорат, а это уже не один Пеш. Значит, надо что? Надо найти единомышленников, кто разделяет мои взгляды и сможет доказать, что это все вовсе не выдумки, а реально существующие, научно обоснованные факты.

Решив так, Лиза воспрянула духом. Приготовив геркулесовую кашу и нарезав сыра, девушка начала перебирать всех знакомых ей ученых, проводивших исследования в этой области.

Абтен был старым маразматиком, Шехтеля поймали на подделке чучела виррской свистухи из подручных материалов и шкур хорьков обыкновенных, Хенера и вовсе никто не принимал всерьез после скандальных статей в желтой прессе.

И когда Лиза уже начала отчаиваться, в голову пришла немного сумасшедшая, но такая реальная мысль. Она даже удивилась, почему не подумала об этом раньше?

«Сумеречная эпоха: эволюция мифов» была для нее настольной книгой.

«В самом деле, почему не Торий? – подумала она. – Не убудет же с меня, если я запишусь к нему на собеседование? Даже если прогонит… что ж. Попытка не пытка, а терять мне нечего».

В глубине души она лелеяла надежду, что Торий и примет ее, и выслушает. Она не будет слишком настойчива, верно? Она не станет подделывать ничьи чучела и докучать детской верой в тайных чудовищ. Вера – удел религиозных фанатиков, а двигатель науки – сомнение.

Приняв решение, ободренная Лиза принялась собирать вещи. До столицы было восемь часов на поезде, а еще надо заказать билеты, и рассортировать все свои наработки, и заказать в аптеке несколько упаковок инсулина.

Еще одной причиной, по которой Лиза не переносила спиртное, был ее сахарный диабет.

5

Встающие из болот

Виктор проснулся от неясного чувства: казалось, кто-то пристально наблюдает за ним, выжидает, дышит в затылок зловонием гнили. Он открыл глаза и первым делом увидел своего конвоира: Ян, сгорбившись, сидел в кресле, кисти рук свободно висели между колен, подбородок касался груди. Спит.

Была глубокая ночь, но сквозь заиндевевшие окна сочился зеленоватый, призрачный, какой-то глубоководный свет.

«Странно, – подумал Виктор. – Здесь нет луны, только облака. Что же тогда…»

Догадка пришла мгновенно. Конечно, это фосфоресцировал зараженный лес. Разве не об этом говорилось в легендах?

Горячая волна прокатилась по телу.

Весь остаток дня Виктор провел без маски, в разорванном комбинезоне. Сколько же рентген он успел поймать? И как скоро начнутся необратимые последствия облучения?

Во рту разом пересохло, однако странность заключалась в том, что Виктор чувствовал себя хорошо. На редкость хорошо, надо заметить. Подействовал ли кратковременный сон или немудреный ужин, но Виктор никогда не чувствовал себя таким отдохнувшим и полным сил.

Будто открылось второе дыхание.

Может, так и приходит смерть…

В это время снаружи кто-то постучал.

Виктор замер, склонив голову набок, прислушиваясь. Но не было никаких звуков, кроме низкого гула работающей печки. Никакого движения вокруг. Выжидающая тишина повисла в воздухе, будто липучка для мух.

Стук раздался снова.

Это был робкий, какой-то царапающий звук. За дверью кто-то ощутимо вздохнул.

Кто-то?

Во всем лесу на многие мили вокруг не было никакого человеческого жилья. Не было ни одной живой души, кроме Виктора и его неподвижного спутника. А еще в каких-то пяти метрах от вездехода, в рыжей грязи, лежал труп Дерека.

Стук повторился. На этот раз настойчивее.