Интегральная духовность. Новая роль религии в современном и постсовременном мире Уилбер Кен

зелёный – плюралистический, мультикультуральный, постмодернистский.

изумрудный – начало интегрального, ранняя визионерская логика, системный.

бирюзовый – глобальный ум, высшая визионерская логика, высший ум.

индиго – пара-ум, трансглобальный, озарённый разум.

фиолетовый – мета-ум и надразум.

Я также буду отсылать к этим уровням согласно их номерам, полностью осознавая, что эти номера довольно относительны. И опять же, ради логики эксперимента, давайте просто примем в качестве предпосылки, что эти уровни существуют как постметафизические структуры сознания, достоверность которых утверждена такими методологиями, как те, которые используются в зоне 2.

Итак, вернёмся к идее космического адреса. Экосистемы существуют только лишь в бирюзовом и более высоких миропространствах. И здесь слово «существовать» (exist) означает «проявляться» (ex-ist): выделяться, быть познаваемым, быть открытым, быть тетразадействованным (tetra-enacted) – всё, кроме того, чтобы быть частью предзаданного мира, лежащего да только и делающего, что поджидающего, чтобы мы его восприняли. Частью космического адреса объекта является тот факт, что объекты начинают существовать, или задействуются, только на различных уровнях развития сложности и сознания. Существуют ли они как-либо иначе – не может быть познано в любом случае, и предположение, что они существуют совершенно независимо от познающего ума есть не что иное, как миф о данном и репрезентативная парадигма (или «парадигма отражения», – прим. пер.), – то есть это очередная разновидность метафизического мышления, которая вследствие этого не является адекватно обоснованной. В любом случае, постметафизическое мышление не опирается на существование предзаданного мира и мифа этой данности.[81]

Давайте вернёмся к рис. II. 1 и вновь зададимся вопросом: где существуют объекты, представленные на этой иллюстрации? Ответ: большинство из них существуют в бирюзовом миропространстве и выше. Всё, начиная от экосистем до атомов, попросту не может быть найдено на инфракрасном, пурпурном, красном или янтарном уровнях. Они начинают открываться, или существовать, только в спектре от оранжевого до бирюзового, и, таким образом, в целом референты (или реальные и существующие объекты), которые представлены означающими на рис. II.1 (такие как экосистемы и структуры-функции СФ1, СФ2) существуют лишь на бирюзовой высоте и выше.

Таков высотный аспект космического адреса; в чём же состоит аспект перспективы? Это попросту квадрант, в котором проявляется референт. Метафизическое мышление предполагает свободную от перспектив вселенную, а затем делает утверждения о предметах, которые существуют, как если бы они были освобождены от перспектив и контекстов в общем, что не только является частью мифа о данном, но также и представляет собою безнадёжно эгоцентрическую версию мифа о данном. Все реальные объекты есть в первую и главную очередь перспективы. Не «воспринимаются исходя из перспектив», а «Есть перспективы». Опять же предположение, что есть нечто предсуществующее в неисторичном мире, ожидающее, чтобы мы это восприняли, является метафизикой (и мифом о данном). Все события располагают четырьмя измерениями/перспективами/квадрантами. Это суть четыре измерения того, чем они являются, а не что-то отдельное от этого проявления: ведь нет ничего, что было бы «отдельно от» того, как тот или иной предмет проявляется; есть лишь то, как он проявляется, и он всегда уже проявляется в форме перспективы.

Стало быть, нам, по меньшей мере, необходимо уточнить квадрант, который задействуется, когда отмечается референт.[82] Экосистема, к примеру, есть «они», или феномен/событие нижне-правого. Стало быть: где существует экосистема? – или: каков её космический адрес?

Экосистема = бирюзовый + нижне-правый

Итак, данный космический адрес – это просто, если позволите, общий адрес улицы. Он указывает лишь на общее приблизительное место – или, в лучшем случае, на общий дом на этой улице, – и ни на что больше. Такой космический адрес ничего не говорит вам об обитателях дома, не указывает на его специфические элементы, и так далее. Однако этот общий космический адрес является решительным и необходимым напоминанием, что предметы не существуют в предзаданном мире, просто ожидая, чтобы мы на них наткнулись. Помимо всего прочего, они начинают существовать на различных уровнях развития сложности и сознания, и они всегда уже раскрываются в форме определённых перспектив, включая субъектное я, объектное оно, межсубъектное ты/вы/мы, межобъектное они (но не ограничиваясь ими).

(Более полный космический адрес будет включать полный перечень AQAL-аспектов любого события, но идея в том, что, как минимум, вам нужно учитывать квадранты и уровни, или перспективы и высоту.)

Пока все довольны, все смеются… но радоваться-то рановато! Мы только разогрелись. В постметафизическом мире, где нет абсолютных оснований и все предметы суть перспективы прежде, чем они становятся чем-либо ещё, мы должны предпринять следующий и ещё более важный шаг. Мы представили только космический адрес референта, или воспринимаемого феномена (в данном случае – экосистемы). Но как насчёт адреса воспринимающего? Мы предоставили адрес объекта, а как насчёт адреса субъекта? Не забывайте, что в постметафизическом мире их невозможно кардинально разделить. А посему, надлежит указывать космический адрес как воспринимающего, так и воспринимаемого с тем, чтобы определить местоположение чего-либо во вселенной.

И тут дело принимает куда более интересный оборот, поскольку точно так же, как и в специальной теории относительности Эйнштейна, явления становятся абсолютно относительны в отношении друг друга. Не просто относительны, а абсолютно относительны. (Всем известно, что теория Эйнштейна получила совершенно искажённое название: он подумывал назвать её чем-то вроде абсолютной теории или теории инвариантности. Идея в том, что нет никакой фиксированной точки во вселенной, которая могла бы считаться центром: всё, что существует, может быть локализовано только относительно друг друга; и всё же это создаёт абсолюты и универсалии, но в рамках скользящей системы референции друг к другу и к системе в целом в любой отдельно взятый момент времени, причём само время устанавливается инвариантной скоростью света.)

И тут нам требуется прибегнуть к идее квадрантов и квадривиумов. Квадрант – перспектива субъекта; квадривиум – это перспектива, исходя из которой рассматривается объект. Только индивидуальные холоны располагают или обладают четырьмя квадрантами; однако на всё, что угодно, можно взглянуть посредством или исходя из этих четырёх квадрантов (которые, таким образом, являются квадривиумами).

Тем самым, например, будучи индивидуальным холоном, я обладаю, по меньшей мере, четырьмя квадрантами-перспективами: моё бытие содержит я-перспективу, мы-перспективу, оно-перспективу и они-перспективу. Но бутылка из-под «Пепси» не обладает четырьмя квадрантами, поскольку она не является сознающим (или одушевлённым, – прим. пер.) существом. Однако её можно рассмотреть исходя из любой из моих четырёх квадрантов/перспектив. Я могу посмотреть на бутылку исходя из я-перспективы и поведать вам, что лично я думаю или чувствую относительно бутылки из-под «Пепси». Вы и я можем обсудить бутылку и сформировать мы-перспективу. А также я могу рассмотреть бутылку с научной точки зрения (оно и они), обсудив, скажем, её молекулярную структуру.

Таким образом, я обладаю четырьмя квадрантами; бутылку можно рассмотреть посредством четырёх квадрантов (которые, таким образом, составляют четыре квадривиума). Или, говоря в общем: воспринимающий субъект имеет квадранты, которые должны быть уточнены как части его космического адреса; воспринимающий объект, референт или феномен обладает квадривиумом, который должен быть уточнён как часть его космического адреса.

Можно выразить это иначе и более обобщённо: поскольку объект рассматривается посредством или исходя из определённого квадранта, то субъект рассматривает объект посредством квадранта, а сам объект существует «внутри» квадранта. В обоих случаях, квадрант воспринимающего и квадрант (квадривиум) воспринимаемого надлежит уточнять, чтобы узнать космический адрес референта.[83]

И это приводит к тому, что всё становится абсолютно относительным касаемо всего остального. Нет никакого фундамента, никакой метафизики, никакого мифа о данном. Всё твёрдое испаряется в воздух, всё фундаментальное растворяется – и всё же мы можем сгенерировать все ключевые аспекты великих метафизических систем без того, чтобы прибегать к их всецело дискредитированному метафизическому багажу, потребности в котором у нас нет в любом случае…

Так что давайте пробежимся по этому. Вот список обобщений относительно того, как можно определить местоположение чего угодно в постметафизической вселенной:

1. Поскольку нет никакого фиксированного центра вселенной или даже фундаментального уровня (ибо «черепахи до самого низа»), местоположение любого феномена, предмета, события, процесса или холона может быть определено только в отношении друг друга.

2. Более того, нет никакого предзаданного мира, существующего независимо и отдельно от всего его восприятия, или перцепции. Но не являются все предметы также и только лишь перцепциями, или восприятиями. Скорее есть общая сумма взаимораскрывающих предметов и событий, которые раскрывают друг друга относительно друг друга (то есть относительно перспектив друг друга). На деле же это означает, что любой предмет есть перспектива прежде, нежели он становится чем-либо ещё. И это означает, что в проявленном мире нет никаких перцепций, есть лишь перспективы. Прямо скажем, перцепция, прегензия, сознавание, сознание и т. д. – всё это суть монологические абстракции 3-го лица, под которыми нет никакой реальности. Насколько мы знаем или можем знать, проявленный мир состоит из сознающих существ, обладающих перспективами, а не из предметов, обладающих свойствами, или субъектов, обладающих перцепцией, или потенциалов вакуума, или дхарм, или суперструн, или голограмм, или биополей и т. д. Всё это перспективы, которые относительны по отношению к какому-то сознающему существу.

3. Как следствие, чтобы определить «местоположение» любого события (дабы узнать, где его можно найти), нам требуется определить местоположение как воспринимающего, так и воспринимаемого относительно друг друга. Это местоположение имеет как минимум два компонента: вертикальный компонент, или компонент развития, или эволюционный компонент (высота), и перспектива, в которой (квадривиум) или посредством которой (квадрант) получен доступ к событию. Мы можем определить и иные компоненты, которые помогают нам выявить местоположение явления, однако эти два (уровни и квадранты) – минимум. Стало быть, нам необходимо определять высоту и перспективу как воспринимающего, так и воспринимаемого. Мы можем представить это в упрощённом виде следующим образом:

Космический адрес = высота + перспектива

И нам необходимо уточнить их как для воспринимающего/субъекта, так и для воспринимаемого/объекта:

Космический адрес = (высота + перспектива)с (высота + перспектива)о

Коль скоро перспектива субъекта – это квадрант (или та перспектива, посредством которой нечто рассматривается), а перспектива объекта – это квадривиум (или та перспектива, через которую предмет рассматривается), тогда мы можем выразить это также и следующим образом:

Космический адрес = (высота + квадрант) (высота + квадривиум)

Мы, конечно же, можем также уточнить и любой иной компонент местоположения события в AQAL-матрице. Мы можем уточнить квадрант, уровень, линию, состояние или тип, посредством которого я взираю на мир, когда утверждаю, что воспринимаю объект. И мы можем уточнить квадривиум, уровень, линию, состояние или тип, «в котором» существует объект (или утверждается, что существует). Но высота (уровень) и квадранты (перспективы) суть тот минимум, который необходим, чтобы сориентироваться в Космосе относительно как глубины, так и охвата.

Итак, как мы сказали выше, казалось бы, невинная и очевидная карта, представленная на рис. II.1, оказывается, не столь уж и невинна. Она определённо не является картой предзаданного мира, поскольку, помимо всего прочего, не все могут видеть её объекты. Имплицитно присутствуют в её репрезентациях и означающих следующие вещи.

Если я нахожусь на высоте развития бирюзовый и выше, и использую когнитивную линию интеллекта, и беру суммарный итог общих выводов из различных человеческих дисциплин, которые также достигли, по меньшей мере, бирюзового, тогда я могу расположить их все на сетке от 3-го лица, которая похожа на нечто вроде рис. II.1.

Аналогичным образом, реальности, изображённые на рис. II.1 не есть реальности, которые существуют в некоем предзаданном мире, ожидая быть воспринятыми любым сознающим существом, которое на них наткнётся. Реальности, изображённые на рис. II.1, могут быть найдены в бирюзовом (и более высоком) миропространстве. Экосистемы не существуют в красном мире, или янтарном мире, или оранжевом мире. Визионерская логика не проявляется (does not ex-ist) в красном мире, или синем мире, или оранжевом мире. Атомы не проявляются в красном мире или янтарном мире. Потенциалы вакуума не проявляются в красном мире, или янтарном мире, или оранжевом мире, или зелёном мире. Нет, в большинстве своём реальности, изображённые на рис. II.1, проявляются только в бирюзовом мире (или в бирюзовом миропространстве). Рис. II.1 – это не карта «реального мира», поскольку не существует никакого «реального мира»: нет никакого предзаданного мира, который ожидал бы восприятия, есть лишь взаимораскрывающие перспективы, ожидающие задействования.

Сходным образом, реальности, представленные на рис. II.1, не могут быть увидены всеми субъектами без исключения. Они могут быть увидены только лишь субъектом, пребывающим на бирюзовом уровне высоты развития в когнитивной линии. Холархии систем не выявляются – и не могут быть увидены – красными субъектами, или янтарными субъектами, или оранжевыми субъектами, или зелёными субъектами. Они могут быть задействованы только бирюзовыми субъектами (и выше).

Таким образом, референты (или реальные объекты) означающих на рис. II.1 существуют в бирюзовом миропространстве в измерении/перспективе от 3-го лица. И они могут быть увидены (порождены, или задействованы) только субъектами на бирюзовой высоте в перспективе 3-го лица: то есть, лишь субъекты, обладающие этим космическим адресом, смогут породить правильные означающие, чтобы соответствовать означаемым на рис. II.1 и, тем самым, иметь возможность увидеть и понять подлинные референты этих означающих. (Иными словами, иметь возможность войти в сообщества познающих, которые совместно трудятся, чтобы принимать решения в отношении очераний реальности, задействованных на этих космических адресах, и того, существует или не существует на самом деле нечто на этих адресах.)

Без обозначения космического адреса как воспринимающего, так и воспринимаемого любые заявления о мире или реальности просто, категорически и абсолютно лишены смысла. Миф о данном – это самый краткий способ указать это, но мы можем теперь видеть, что миф о данном был лишь верхушкой айсберга: нет никакого предзаданного мира, не только потому, что межсубъектность – это составная часть объективной и субъективной реальностей, но также и потому, что даже уточнения межсубъективности недостаточно, чтобы преодолеть этот миф во всех его измерениях: вам необходимо уточнять космические местоположения и воспринимающего, и воспринимаемого, чтобы избежать метафизики. Ведь, как мы теперь понимаем, метафизика, если исходить из AQAL-перспективы, означает всё, что, в общем, не указывает (или не может указать) квадрант, уровень, линию, состояние и тип события. Если тот или иной автор сознательно не указывает эти компоненты – то есть, если какой-то аспект космического адреса не уточняется, – практически всегда это вызвано тем, что данный автор бессознательно исходит из предпосылки, что эти компоненты предзаданы и, как следствие, не требуют уточнения. Они их не указывают, поскольку они не знают, что они есть и что они изменчивы.

Например, большинство авторов будут давать карты реальности, подобные великим системам холархий, описанным в главе 7, или Паутине жизни, или серии утверждений о квантовых потенциалах вакуума, или сефирот, или виджнянах и т. д., не имея ни малейшего понятия о том, что эти реальности существуют – если они вообще существуют – лишь в определённых миропространствах с определёнными перспективами. Стало быть, они представляют свои карты реальности так, словно существует предзаданная реальность и они её корректно отображают. Это ужасающая метафизика даже согласно постмодернистскому определению метафизики! Но я собираюсь пойти ещё дальше и сделать утверждение, что даже постмодернисты, которые заявляют, что они преодолели метафизику, в действительности находятся в ловушке более тонких её вариаций, потому что метафизика – это всё, что не раскрывает самосознательно все AQAL-компоненты любого события. Когда автор не раскрывает все компоненты, это практически всегда из-за того, что он не знает, что таковые есть; а незнание того, что они есть, не может остановить эти реальности от того, чтобы они бессознательно сваливались в обширнейшие варианты мифа о данном. Ласло, к примеру, не раскрывает, что квантовые потенциалы проявляются только на бирюзовом, потому, что он предполагает, будто они предзаданны. Так, высота для Ласло становится имплицитной частью мифа о данном: он не считает, что необходимо уточнять высоту, ибо не знает, что в различных миропространствах существуют различные референты, и, как следствие, он просто оказывается в ловушке ещё одной вариации мифа о данном, или метафизики. Как следствие, термин «метафизика» обладает, конечно же, следующим значением: утверждения, не подкреплённые данными. И это правда. Все подходы, которые не уточняют космический адрес референтов означающих своих утверждений, пойманы в ловушку бессмысленных утверждений и абстракций.

И это приводит нас к тому, что, очевидно, является самым интересным требованием любой интегральной постметафизики: Значение утверждения – это средство его задействования. Как только мы приходим к такому пониманию, я убеждён, мы обнаруживаем, что существует совершенно новый способ обсуждать духовные реальности, который обладает внутренне присущими ему способами и средствами доказательства существования духовных реальностей.

Где находится Санта-Клаус?

Позвольте мне открыть данный раздел очередной ссылкой на нашу простую десятиуровневую карту высоты (которая является общей картой определённых аспектов Космоса в том виде, в котором они проявляются для фиолетового миропространства в перспективе 3-го лица). И давайте не будем забывать: чтобы сделать сколь-нибудь осмысленное утверждение о чём-либо, необходимо обладать способностью уточнить космический адрес (высоту + перспективу) как воспринимающего, так и воспринимаемого. Ведь в противном случае вы будете имплицитно предполагать, что они попросту предзаданы, тем самым оказываясь в ловушке метафизики, или бессмысленных утверждений.

А посему предлагаю начать данный раздел с приведения краткого перечня нескольких типов феноменов, которые обнаруживаются в десяти миропространствах нашей простой карты. Они предложены теми исследователями, которые адекватным образом следуют парадигмам и предписаниям, задействующим данные миропространства в той форме, которая определяется различными сообществами знаний в соответствующих миропространствах.

Следующий список должен считаться крайне схематичным и обобщённым, он приводится лишь для того, чтобы иллюстрировать несколько идей, и в его предназначение не входит быть точным во всех подробностях. Я приведу восемь из десяти уровней, чтобы иллюстрировать, что сюда входит:

пурпурный – магико-анимистический.

Демоны, драконы, колдуны, ярость, вожделение, камни, реки, деревья, проклятья, вуду, предки, кланы, хижины, деревни, лошади, копья.

красный – эгоцентрический, властный, магико-мифический.

Вожди, племена, пять элементов (земля, вода, ветер, огонь, эфир), злость, зависть, власть, титаны, доминирование, притеснение, рабство, геноцид, дух как боги и богини сил стихии.

янтарный – мифический, этноцентрический, традиционалистский.

Соборы, праведный человек, рыцарство, спасение, любовь к ближнему, перспектива 2-го лица, дух как всеведущий, всемогущий, вездесущий Великий Другой.

оранжевый – рациональный, мироцентрический, прагматический, модернистский.

Атомы, электроны, протоны, периодическая таблица 100+ элементов, небоскрёбы, ракеты, мироцентрическое сострадание, универсальные моральные идеалы, телевидение, радио, 3-е лицо, квадратный корень из минус единицы, самолёты, автомобили, дух как Великий Архитектор и/или Основание бытия.

зелёный – плюралистический, мультикультурный, постмодернистский.

Плюралистические системы, интернет и Всемирная паутина (WWW), перспектива 4-го лица, общность ценностей, мнимые числа, гиперкары, дух как глубинная экология и человеческая гармония

бирюзовый – глобальный ум, высшая визионерская логика, высший ум. Коллектив Геи, суперструны, дифференциальное/интегральное исчисление, n-мерное гиперпространство, перспектива 5-го лица, источники энергии квантовых потенциалов, дух как планетарная холархия.

индиго – параум, трансглобальный, озарённый разум.

Сияющая ясность и сострадание перспективы 6-го лица, транспланетарные социальные идеалы, мегаплемена, истина/благо/прекрасное самовоспринимаются в глобальных гештальтах, дух как бесконечный Свет/Любовь.

фиолетовый – метаум и надразум.

Лучезарная ясность надразума, бесконечная любовь и сострадание перспектив 7-го лица и больше, включающее всех сознающих существ со всех перспектив, трансмерные социальные идеалы, дух как радикальная внутренность и безграничная холархия.

Как мы видели, нельзя сказать: что-то из этого верно, а остальное неверно; к тому же, различные элементы всех этих уровней передаются дальше. Как и в случае с холархией, простирающейся от атомов к молекулам, клеткам и организмам, мы не стали бы говорить: «Я хочу сохранить организмы и избавиться от атомов, молекул и клеток». Аналогично, даже если бы мы хотели, чтобы наше мировоззрение было информировано настолько высоким уровнем, насколько это возможно, это не просто вопрос удерживания фиолетового и отбрасывания всего остального. Есть подлинный смысл в утверждении, что на фиолетовом есть десять действительных уровней бытия и познания в форме космических привычек, – и, как следствие, в виде стадий человеческого развития и уровней в составном бытии индивидуумов. (Хотя и существуют способы определить, какие элементы на любом уровне являются устойчивыми, а какие – преходящими, иллюзорными или дезинформированными, смысл в том, что нам всё равно придётся уточнять, на каком уровне / в каком миропространстве считается, что эти элементы существуют.)

Идея в том, что осуществляя тот или иной тип «мегафеноменологии» всех феноменов, о которых известно, что они возникают на основных уровнях и миропространствах (в отношении которых приведённый нами выше краткий перечень является весьма обобщённым примером), мы сотворяем разновидность сверхсловаря (или гигаглоссария) местоположений референтов большинства основных означающих, которые могут быть произнесены (на настоящий момент эволюции) и поняты людьми, обладающими соответствующим адекватным сознанием, чтобы породить соответствующее означаемое.

Таким образом, используя наш простой список как пример гигаглоссария, мы можем теперь довольно просто ответить на вопросы, которые доселе казались невозможными. Вот несколько примеров.

Квадратный корень из минус единицы – это означающее, чей референт существует в оранжевом миропространстве и может быть правильно узнан или увиден квалифицированными математиками, которые вызывают в уме правильные означаемые посредством различных математических предписаний на этой высоте и в перспективе 3-го лица.

Глобальная экосистема – это означающее, чей референт есть очень сложная многомерная холархия, существующая в бирюзовом миропространстве; этот действительный референт может быть напрямую познан и увиден субъектами, находящимися на бирюзовой высоте в перспективе 3-го лица и изучающими экологические науки.

Санта-Клаус – это означающее, чей референт существует в пурпурном миропространстве и может быть увиден или познан субъектами, пребывающими на пурпурной высоте (при условии, конечно же, что их НЛ квадрант загружает их межсубъектный фон всеми необходимыми поверхностными структурами; это справедливо и для всех приведённых примеров, так что я буду упоминать это лишь изредка).

Что до чистых физических объектов (или сенсомоторных объектов), то их не существует. Физический мир – это не восприятие, а интерпретация (или мы могли бы сказать, что физический мир – это не перцепция, а концептуальная перцепция, или конперцепция, что, разумеется, подразумевает перспективы). Не существует предзаданного мира, есть попросту серия миров, начинающих существовать (или эмерджентно со-возникающих, или тетразадействуемых) на различных порядках сознания.

Простой пример. Собака как витальный животный дух существует в пурпурном миропространстве. Собака как биологический организм существует в янтарном миропространстве. Собака как биологический организм, который является продуктом эволюции, существует в оранжевом миропространстве. Собака как молекулярная биологическая система, которая есть результат секвенирования ДНК/РНК, оперирующего через эволюционирующие планетарные экосистемы, существует в бирюзовом миропространстве. Попросту не существует такой вещи, как собака, которая была бы единственной, истинной, предзаданной собакой, которую наши концепции по-разному бы репрезентировали, – напротив, есть разные собаки, которые начинают существовать и быть задействованы по мере эволюции нашего сознания и концепций.

Материя не является нижним уровнем спектра бытия, она есть внешнее измерение любого уровня данного спектра, так что вместе с каждой новой ступенью возникает новая материя, а весь мир вновь меняется.

Идея в том, что различные миропространства содержат разные феномены. Дело не в том, чтобы выяснить, какое миропространство есть реальное миропространство, ведь любая эпоха всегда чувствует, что её воззрение – это реальное воззрение. Но нет никакого реального или предзаданного мира, есть лишь эти различные миропространства, которые творчески эволюционируют и раскрываются по принципу новизны, а затем закладываются в форме космических привычек, которые после этого должны быть учтены всеми последующими поколениями людей в виде стадий их собственного развёртывания и уровней в их собственной составной индивидуальности. Каждое миропространство содержит миллиарды феноменов, которые возникают как его содержимое и которые определяют друг друга относительно всей тотальности, (или совокупности друг друга), – соотносительной тотальности, которая включает высоты и перспективы.

Люди могут создавать языки – системы знаков и символов, – которые репрезентируют различные реальности. В большинстве случаев референт этих означающих существует в одном или более из этих миропространств, а субъекты могут воспринимать эти референты, если они обладают соответствующим выработанным в процессе развития означаемым. Но для того, чтобы любые философские утверждения приобрели действительный смысл, необходимо указать космический адрес референта: на каком уровне миропространства он существует и через какую перспективу рассматривается. Неспособность это сделать будет подразумевать, что говорящий не понимает, что существуют различные миропространства, – он просто исходит из предпосылки, что его или её миропространство суть один-единственный предзаданный мир, что приводит индивида в ловушку мифа о данном и различных вариаций (бессмысленной) метафизики.

Мы ещё увидим, куда нас может привести сия мегафеноменология и гига-глоссарий, но перед тем, как мы сможем подвести итоги, приведу последний бит информации.

На что похож Бог, чем Бог не является и чем Бог является

В общем говоря, есть три пути, посредством которых мы можем говорить о чём-то в перспективе 3-го лица. Мы можем говорить, на что явление похоже, или каково быть этим явлением (метафорический, аналогический, катафатический способ); чем оно не является (путь отрицания, апофатический); а также чем оно является (путь утверждения, онтический).

Мне кажется, это достаточно очевидно. Позвольте добавить, что мы можем представить эти способы речи символами (*), (-) и (+) соответственно. Стало быть, если я говорю о Духе метафорически, я могу написать: Дух(*) – это сияющая цитадель в тёмной ночи ангельского полёта. Или, если я говорю о Духе апофатически, я могу написать: Дух(-) – это не свет, не тьма, не то, не это. И, если я говорю о Духе онтически, я могу написать: Дух(+) – это бесконечная любовь.

Но давайте сразу же заметим, что когда речь идёт о духовных реалиях, то первые два способа никогда не подвергались нападкам со стороны критиков. Вы можете говорить о Духе поэтически или путём отрицания всё, что вам заблагорассудится. Однако, если вы делаете положительные, онтологические утверждения, критики начинают роптать. Но благодаря AQAL-постметафизике вопросы духовных реалий приведены к тем же самым основаниям, что и все иные референты. Таковой проблемы как проблемы попросту не существует.

Вспомните наш предыдущий аргумент о необходимости уточнять космический адрес любой сущности, о которой мы говорим, – или, если быть более точным, космический адрес как воспринимающего, так и воспринимаемого. Ведь теперь этот аргумент становится ясным. В отношении нашего простого гигаглоссария, чтобы сделать утверждение, чем что-либо является (духовное или иное), или если мы хотим прибегнуть к онтическому способу речи (+), мы должны быть способны вставить в скобках космический адрес, чтобы иметь возможность вообще сделать какое-либо утверждение об этом. Иначе всё, что мы скажем, суть детский лепет: мы будем делать онтологические утверждения об объектах, чьё действительное местоположение мы не можем продемонстрировать или даже найти. В худшем случае это приведёт к бесполезной метафизике и бессмысленным утверждениям.

Мы можем использовать уровни космического адреса, чтобы привести некоторые простые примеры. Так:

Санта-Клаус(2) – это опыт, переживаемый многими детьми.

Наши глобальные экосистемы(8) медленно уничтожаются выбросами токсических отходов.

Бесконечные струны(8) теперь считаются n-мерными основаниями всех материальных экзистентов.

Когда Сюзанне исполнилось пятнадцать, она пережила первый опыт захватывающей универсальной любви(6) – любви, которая, казалось, пронизывала каждую её клеточку и шёпотом объявляла о своём присутствии.

Притеснение расовых меньшинств – это опыт, который глубоко пронизывает этноцентрические столпы(4) нашего общества.

Дух как бесконечная любовь(9) – это опыт, который я стабильно переживаю в медитации в течение примерно трёх лет.

Я люблю(2) свою собаку Айзека, даже зная, что он маленький засранец и абсолютная машина материализма(5), хотя вчера у меня и было невероятно мощное переживание его как части планетарного сознания(8).

В этих примерах высота использовалась в качестве упрощённого космического адреса, просто чтобы показать, что мы подразумевали. Мы могли бы прибегнуть к феноменам, которые проявляются в специфических состояниях сознания, указывая их адрес, к примеру, следующим образом: (с/г) для грубого состояния, (с/т) для тонкого состояния, (с/п) для причинного состояния и (с/нд) для недвойственного состояния. И тогда, используя в виде упрощённого адреса только состояния вместо только уровней, мы могли бы сделать следующее утверждение: Дух как пустотность(с/п) – это реальность для большинства опытных медитирующих. Или: Майстер Экхарт дал указующие инструкции для узнавания вездесущего Духа(с/нд).

Надеюсь, становится яснее? Позвольте более детально рассмотреть пример и расширить адрес, добавив к уровню перспективу (это тот минимум, который в любом случае необходим для указания адреса, но при этом, вновь стоит повторить, это невероятно упрощённый способ, только для указания того, что подразумевается). Можно обозначить перспективы 1-го, 2-го и 3-го лица как «1-л», «2-л» и «3-л» соответственно; можно обозначить состояния, как в вышеприведённом примере, при помощи «с/», добавив к формуле «У/» для обозначения уровня (например, У/3, У/7). Тогда мы, к примеру, можем пересмотреть несколько предыдущих примеров:

Наши глобальные экосистемы(3-л, У/8) медленно уничтожаются выбросами токсических отходов. Когда я думаю об этом, моё сознание Геи(1-л, У/8) испытывает глубокую боль.[84]

Бесконечные струны(3-л, У/8) теперь считаются n-мерными основаниями всех материальных экзистентов.

Когда Сюзанне исполнилось пятнадцать, она пережила первый опыт захватывающей универсальной любви(1-л, У/6) любви, которая, казалось, пронизывала каждую её клеточку и шёпотом объявляла о своём присутствии. Это переживание было столь интенсивным, что оно привело к реализации единства со всем(1-л, с/нд).

Рассмотрим ещё один пример из приведённых выше: «Дух как бесконечная любовь(9) – это опыт, который я стабильно переживаю в медитации в течение примерно трёх лет». Отметьте, что я могу переживать «бесконечную любовь» по меньшей мере в трёх перспективах: как Силу в 3-м лице, которая по моим ощущениям пронизывает всю вселенную; как Ты во 2-м лице, с кем я пребываю в единстве; как вездесущее Присутствие в 1-м лице, с которым я отождествляюсь. Уточнение этих адресов или способность их уточнить является первым шагом к тому, чтобы проверить их при помощи таких вещей, как три принципа достоверного знания, чтобы определить, насколько они действительны.[85] Например: «Я преклоняюсь перед живым Духом как бесконечной Любовью(2-л, У/9)», или: «Любовь – это универсальная и бесконечная сила самоорганизующейся самотрансценденции(3-л, У/9), оперирующей на базе эволюции», или: «Бесконечная Любовь – это глубинная Самость Космоса, которая есть я(1-л, У/9)» – и так далее.

Идея в том, что любое онтическое или утверждающее описание (+) должно быть способно уточнить космический адрес референта означающих, что справедливо вне зависимости от того, материальны, эмоциональны, ментальны или духовны соответствующие референты. Духовные реальности на абсолютно равных правах с электронами, Геей, камнями и квадратным корнем из минус единицы.[86]

Проблема многих духовных реалий (например, патриархального Иеговы) не в том, что их не существует, а в том, что они существуют на нескольких более низких уровнях бытия и познания, что, как следствие, приводит к тому, что эти реалии ставятся под сомнение более высокими уровнями, и это вполне объяснимо понять. Но духовные реалии как таковые не существуют только на низших уровнях: это аспекты всех известных нам уровней сознания. Проблема не в том, что духовные реалии не существуют или что их существование трудно доказать, а в том, что их более ранние формы существуют на более низких уровнях и, как следствие, не являются столь же реальными, как некоторые из более поздних уровней, однако сами эти более высокие уровни обладают своими собственными духовными реальностями, как становится абсолютно понятно благодаря гигаглоссарию. Проблема доказательства существования Бога попросту испаряется, как будто бы её и не было. Существование Духа доказать не сложнее, чем существование камней, электронов, отрицательных чисел или Геи. Просто найдите соответствующий пункт в гигаглоссарии.

И одна из первых вещей, которые можно найти в гигаглоссарии, грубо говоря, состоит в том, что есть уровни Бога. Иными словами, уровни ответов, которые вырабатываются духовным интеллектом, чтобы ответить на вопрос: «Что является предельной заботой, или абсолютной реальностью, или абсолютным основанием?», есть магическое Основание, есть мифическое Основание, есть рациональное Основание, есть плюралистическое Основание, есть второпорядковое Основание, третьепорядковое Основание… Равно как есть и грубые, тонкие, причинные и недвойственные варианты каждого из них. Но все эти означающие имеют реальные референты в единственном месте, где референты любого рода вообще могут существовать: в том или ином состоянии или той или иной структуре сознания. Все референты существуют, если они вообще существуют, в миропространстве, чей адрес, как минимум, должен быть обозначен посредством указания квадранта (задействованной перспективы) и высоты/уровня (задействованной структуры сознания).

Если проблема доказательства существования Бога испаряется, то она замещается проблемой уточнения уровня или состояния (или космического адреса) рассматриваемых духовных реалий, что подразумевает – как в случае со всеми космическими адресами, – что необходимо быть способным уточнять предписания, которые порождают или задействуют определённые миропространства. Это приводит нас к последнему пункту: смысл утверждения есть средство его задействования.

Смысл – это предписание

Как я уже подробно объяснял в других работах[87], любое «достоверное знание» имеет, по меньшей мере, три основополагающих столпа:

Предписание (парадигма, образец, эксперимент, воздействие), которое всегда имеет следующую форму: «Если вы хотите узнать то-то, вам необходимо сделать то-то».

Опыт (данные, обучение, прегензия, сознавание), представляющий собой высвечивание феноменов, порождённых или задействованных выполнением предписания.

Подтверждение/опровержение сообществом, представляющее собой сверку результата с другими людьми, успешно завершившими первые два пункта.

Всё это соответствует тому, что мы увидели выше. Если вы хотите сделать положительно сформулированное утверждение о каком-то явлении, особенно если это утверждение заявляет или подразумевает своё существование, вы должны быть способны уточнить космический адрес явления (то есть космический адрес референта означающего) – то есть космический адрес того, что было воспринято, – а также вы должны быть способны уточнить космический адрес воспринимающего, что подразумевает способность уточнить, какие предписания (парадигмы, образцы, воздействия) воспринимающий субъект должен выполнить, чтобы находиться по космическому адресу, с которого возможно воспринять объект.

Таким образом, мы не можем делать какие-либо онтические или утверждающие заявления – будь то научные, духовные, экологические, медицинские и т. д. – без того, чтобы иметь возможность указать космический адрес объекта и космический адрес субъекта, что также означает привести и предписания, которые должны быть выполнены субъектом, чтобы достичь или получить доступ к миропространству объекта.

Мы можем обозначить эту предписывающую форму речи знаком (!). Так, например, мы можем сказать: Одна из форм Духа(!) проявляется в том, что воспринимается в бесформенном состоянии сознания. Предписательная форма есть попросту объявление о том, какие действительные предписания или действия необходимо предпринять, чтобы увидеть рассматриваемый объект или феномен.

А посему мы приходим к следующему выводу: смысл, или значение, утверждающего, или онтического, заявления есть средство или предисание для его задействования. Так, например, если я хочу знать, идёт ли на улице дождь, мне нужно подойти к окну, раздвинуть шторы и выглянуть наружу. Если я хочу узнать, что ощущала Сюзанна, когда у неё был первый опыт универсальной любви, я, как воспринимающий субъект, должен развиться, по меньшей мере, до оранжевой высоты как в когнитивной, так и в моральной линии. Если мне хочется знать, почему коллапсирует волновое уравнение Шрёдингера, когда фотон врезается в нейтрон, то я должен развиться, по меньшей мере, до бирюзового уровня в когнитивной линии, затем изучать квантовую физику и математику в течение одного или двух десятилетий, и лишь затем рассмотреть этот вопрос.

Аналогично этому, если я хочу знать, есть ли референт у означающего Аин или Божество, то я должен, как один из вариантов необходимых путей, практиковать концентративный тип медитации и научиться удерживать свой ум непоколебимо сфокусированным на объекте в течение, как минимум, получаса. (Самый длительный период, в течение которого среднестатистический взрослый способен сохранять сосредоточение на объекте, не отвлекаясь ни на что иное, составляет менее одной минуты.) Как только я оказываюсь способным это сделать (обычно это происходит после примерно трёх лет ежедневной практики), я должен непрестанно вглядываться в природу феноменальной реальности по мере того, как она возникает из мгновения в мгновения, дабы увидеть, есть ли в этом нечто, что, будучи непосредственно воспринятым или познанным моим собственным сознанием, проявляется в виде пустотного основания всех явлений. И затем мне требуется сравнить эту реальность со своим обычным состоянием сознания, чтобы принять решение, какое из состояний кажется более реальным. Несмотря на то, что трудно привести точные цифры, очевидное большинство тех, кто успешно завершает этот эксперимент, заявляют, что означающее Аин или Пустота имеет реальный референт, раскрываемый парадигмой предписания. То есть те, кто квалифицирован для того, чтобы делать соответствующее утверждение, согласны, что можно, помимо всего прочего, утверждать, что Дух(!) есть безбрежная и бездонная Бездна, или Пустота(1-л, с/п), из которой возникают все явления.

Мы сделали вывод: если мы не можем указать космический адрес воспринимающего и воспринимаемого, то мы делаем утверждения без сопровождения их данными, то есть плодим метафизику. И теперь можем понять: это также означает, что мы должны быть способны указать предписания, необходимые для того, чтобы субъект был способен задействовать космический адрес объекта. Таким образом, значение любого утверждения, помимо всего прочего, есть предписания, или средства, или образцы для задействования миропространства, в котором существует или считается, что существует, референт (и в котором на самом деле его существование может быть подтверждено или опровергнуто сообществом квалифицированных практикующих). Как следствие, если выразить это в двух словах: смысл утверждения в предписании по его задействованию. Без предписания нет задействования, нет смысла. Тем самым лишь плодится метафизика.

Всё это можно очень просто выразить. Любой язык, который не имеет предписания, есть метафизика. Это применимо к любой сфере мысли. Но в сфере духовной мысли это означает, что необходимо иметь возможность заменить любой язык для описания Духа(+) языком описания Духа(!), чтобы таковой имел хоть какой-либо референтный или действительный смысл, и это подразумевает, что требуется быть способным указать предписания, необходимые для порождения феноменов с космическим адресом, приписываемым референту.

Таким образом, если «ка» означает космический адрес, то мы можем сказать: чтобы избежать метафизики, необходимо иметь возможность заменить все языки Духа(+) языком Духа(!) и Духа(ка), причём язык Духа(!) – это просто язык инструкций или предписаний (то есть образцов или парадигм), необходимых для того, чтобы субъект задействовал космический адрес духовного объекта, или референта, или данных, представленных языком Духа(ка) (как, например, Аин(1-л, с/п), Большой ум(1-л, с/нд) или Гея(1-л, У/8)), что само по себе определено различными типами гигаглоссариев, основанных на интегральном методологическом плюрализме.

Всё, что не является предложениями, указывающими на Дух(!) и Дух(ка), есть метафизическая демонстрация власти. Они могут быть поэзией, что великолепно; или метафорами, что чудесно; или отрицающими суждениями, что нормально. Но они не являются положительными реальностями до тех пор, пока не будут указаны предписания, которые задействуют миропространства, в которых они проявляются или считается, что проявляются (ex-ist)[88]. Без предписания нет смысла, нет реальности. Только метафизическая болтовня в эпоху, которую более невозможно таковой впечатлить…

Общее заключение

Всё вышесказанное (начиная с «Обращения к читателю»), как неонократно отмечал, выполнено в формате максимально крупных ориентирующих обобщений. Я пытаюсь донести до читающего, что есть многообразие возможностей того, как выйти из метафизики (которая в любом случае мертва: умер не Бог, а метафизический Бог) и перейти к интегральной постметафизике, то есть просто от метафизики к интегрализму. Как и в случае любого гештальта, невозможно уловить детали, прежде чем понято целое, но целое не может быть понято, прежде чем мы поймём детали. Я сбился с ног, когда приводил около дюжины аспектов интегральной постметафизики в надежде, что смогу привести достаточно деталей, чтобы гештальт постметафизики мог начать формироваться в сознавании читателя – опять же хотя бы в виде многообразия возможностей.

Стало быть, чего бы я хотел достичь в этом заключении, если придерживаться стиля жёсткого упрощения – резюмировать сказанное даже ещё упрощённее, чем было сделано выше. Это либо поможет делу, либо окончательно всё запутает. Поживём – увидим…

Если вы взглянете на иллюстрацию Хьюстона Смита «Что вверху, то и внизу» на рис. I.3, то увидите, что в верхне-левом пространстве иллюстрации находятся уровни реальности, а в нижне-правом – уровни самости. В той или иной вариации перед нами величественная метафизическая схема величайших мировых традиций мудрости. Она сообщает нам о целой системе глубинных и непреходящих истин: о том, что реальность многомерна, или органически структурирована в холархии бытия (уровни реальности) и холархии познания (уровни самости); что то, что нам известно, зависит от познанного или задействованного уровня реальности, а также уровня самости, совершающей познавательный процесс; а также о том, что есть уровни бытия и познания за пределами обыденных, эмпирических, земных, физических планов существования (эти уровни, разумеется, воспринимались буквально как метафизические или надфизические).

Сколь бы подобные выводы ни были распространены, они, тем не менее, по сути, просто интерпретации, приписываемые переживаниям. Переживания были подлинные, тогда как интерпретации устарели.

В частности, идее, что есть уровни бытия и познания за пределами физического (то есть в буквальном смысле метафизические уровни), требуется тотальная реконструкция. Дело не в том, что надфизических реальностей вообще не существует, а лишь в том, что большая доля из того, что считалось древними над– или метафизическими уровнями (например, чувства, мысли, идеи), в действительности имеет, по меньшей мере, физические корреляты. Когда современности открылся этот факт, она практически полностью отвергла великие традиции мудрости. Конечно, у современности есть своя собственная скрытая метафизика (что справедливо и для постсовременности), однако, когда великие янтарные, мифические метафизические системы пали под её ударом, духовность также претерпела удар, от которого она до сих пор не оправилась. Сегодня требуется реконструкция непреходящих истин великих традиций мудрости, но без метафизики.

Для традиций, как Хьюстон схематически отобразил на своей иллюстрации, существовали уровни реальности, зачастую воспринимаемые в качестве действительных планов или надфизических пространств (небес, лок, дхату), а количество и типы объектов на этих уровнях составляли онтологию. Познание этих независимо существующих объектов составляло эпистемологию. Но поскольку это были уровни реальности, они соответствовали уровням познания (или уровням самости). Как указано на рис. I.3, тело может знать или воспринимать объекты в физическом или земном мире; ум может видеть объекты в промежуточном мире; душа может видеть объекты в небесном мире; тогда как дух может видеть объекты в бесконечном мире.

Проблема в том, что эти миры, или уровни, метафизической реальности (надстоящие над телом) современность (и постсовременность) попросту не смогли обнаружить, а посему была отвергнута вся система взглядов великих традиций мудрости. И ясно – по какой причине: нет никаких независимо существующих структур или уровней реальности, лежащих вокруг и поджидающих, чтобы мы их увидели. И поэтому современность взяла уровни реальности (онтологию) и коллапсировала их только лишь в уровни познания или самости: явления, которые досовременность считала уровнями метафизической реальности (подобно мирам голодных духов, асуров, титанов, претов и полубогов), были интерпретированы только как психологические эмоции или архетипы. А затем современность взяла уровни самости (тело, ум, душа, дух) и свела их до низшего уровня – уровня тела, то есть только физических реальностей. В этот момент всё, что осталось от великих духовных традиций, можно было положить в напёрсток, и то был напёрсток материализма.

У современности (и постсовременности) были убедительные доводы для своих антиметафизических походов (доводы, которые необходимо учитывать), но в процессе столь много детишек были выплеснуты с огромным количеством воды, что итоговым результатом стали пандемия нигилизма и аперспективистское безумие, ставшее определением западного пост/модерна. Мы бы хотели отступить на один-два шага назад и превратить антиметафизику в постметафизику, предприняв попытку включить непреходящие истины досовременного, и современного, и постсовременного поворотов, начиная с реконструкции великих традиций мудрости и их ключевых идей.

Одна из первых реконструкций напрямую касается идеи «уровней реальности». А именно того, что их не существует. По крайней мере, они существуют не в том виде, как их воспринимали многие традиции, – не в виде онтологических уровней предсущего бытия. Напротив, эти «объективные» уровни со-творяются или кон-структурируются познающим субъектом. Критическая (кантовская) философия заменила метафизику (или онтологические объекты) эпистемологией (или структурами в субъекте), и данный общий ход неизбежен в мире пост/модерна.

Таким образом, уровни реальности на самом деле являются конструкциями уровней самости (и познания).[89] На рис. I.3 все уровни, «надвисающие» над нею в действительности есть (во многих важных смыслах) уровни самости «внутри» неё. Нет никакого небесного плана, промежуточного плана, и т. д. – не в виде уровней, находящихся где-то там, где-то тут или вот здесь. Напротив, эти уровни реальности каким-то образом тесно связаны с уровнями самости (или уровнями сознания, уровнями познания).

Мы добавляем ещё два важных определения: эти уровни самости (красный, янтарный, зелёный, бирюзовый, индиго и т. д.) не являются предсуществующими уровнями, они, напротив, есть эволюционировавшие структуры. Но поскольку они эволюционировали для целого вида, они не есть просто уровни психологии (или уровни самости в этом смысле), ведь как только уровень возникает в процессе эволюции, он представляет собой весьма реальную структуру, существующую во вселенной. (Чтобы бесконечно не спорить о подробностях, какой они имеют статус, что лишь отвлекает от того факта, что они существуют, мы просто называем эти структуры примерами космических привычек или космических воспоминаний.)

Как только та или иная структура эволюционировала, она существует независимо от любого конкретного человека и становится чем-то, с чем должны столкнуться все люди (то есть тем, через что они должны развиться). На данном этапе она принимает весь тот онтологический статус, который востребован любой духовной философией. Стало быть, эти уровни самости также не находятся только внутри неё: нет никакого смысла в том, чтобы определять их туда. Они скорее являются тетразадействованными структурами Космоса, так что и там снаружи, и здесь внутри становятся устаревшими и громоздкими метафорами (и, определённо, метафизикой, не стоящей включения).

Это мало что оставляет от метафизической системы координат, изображённой на рис. I.3. Нет никаких уровней реальностей вверху и уровней самости внизу. И мы всё равно можем сгенерировать все действительные переживания и феномены концентрических сфер и духовных реальностей, представленных на рис. I.3, причём мы можем это сделать без независимой онтологии и эпистемологии, равно как и без сведения их до психологии.

В метафизических традициях объект (или то, что познаётся) существовал на плане или уровне реальности, так что референт духовного утверждения был реальностью, существующей на одном из этих планов или в одном из этих миров. Субъект или познающий существовал на соответствующем уровне самости и затем просто воспринимал предсуществующий объект. Но в постметафизике объекты существуют в миропространствах, которые задействуются отчасти познающим субъектом, тогда как оба – и субъект, и объект любого рода – определяются высотой эволюции или развития (а не уровнями предсуществующей онтологии) и перспективой, совершающей задействование (а не эпистемологическим восприятием).

Эти структуры не являются лишь субъективными, ведь как только они эволюционируют и развиваются, они становятся трансиндивидуальными, или коллективными, космическими привычками, которые действуют вопреки любой человеческой психологии и управляют её ростом. Но «там вверху» и «здесь внизу» исчезают в тетразадействованных структурах Космоса. Как только они устанавливаются, в потенциале может быть указан космический адрес (высота + перспектива) любого референта для любого означающего, произнесённого любым человеком. Коль скоро все референты существуют в том или ином миропространстве и все миропространства задействуются (или: все феномены порождаются предписаниями/парадигмами), то местоположение референта тесно связано с предписаниями, необходимыми для порождения этого миропространства в субъекте и объекте. (Соответственно, смысл любого положительного утверждения – это предписание или предписания, которые участвуют в порождении, задействовании и раскрытии миропространства, в котором существует данный референт или считается, что он существует. Без предписания нет смысла, нет реальности.)

На этом этапе рис. I.3 действительно развился в рис. I.4 и I.5, и мы перешли от «великой цепи к постмодернизму за три быстрых шага». Метафизика, оказалось, заменилась критической философией; онтология заменилась миропространством; эпистемология заменилась предписаниями. Разумеется, ещё потребуется немало потрудиться, чтобы заполнить пробелы в деталях. Но одно очевидно: без такого перехода досовременные традиции оказываются мертвы для любых продвинутых сообществ современного и постсовременного мира.

Начало постметафизической (или интегральной) эпохи

Проблемы наподобие доказательства существования Бога стоят перед метафизикой, но для постметафизики они отпадают. Дело не в том, что эти проблемы оказываются решены, а в том, что их просто не возникает. Вместо этого любая достоверная постметафизика встречается с вопросами интегрального методологического плюрализма и того, как можно наилучшим образом им воспользоваться, чтобы создать, помимо всего остального, различные виды гигаглоссариев, которые заменяют проблемы доказательства проблемами уточнения космических адресов и предписаний для их задействования. Но это всего лишь крайне трудные вопросы, тогда как вопросы, стоявшие перед метафизикой, решить категорически невозможно.

Учитывая, что AQAL-постметафизика раскрывает, очевидным становится, насколько благонамеренным и при этом всё же бессмысленным оказывается практически всё, что пишется о духовности. Духовные трактаты в большинстве представляют собой бесконечные последовательности онтических утверждений о духовных реальностях – утверждений без предписаний, задействований, высоты, перспектив, космического адреса воспринимающего или воспринимаемого. Во всех смыслах они представляют собой бессмысленную метафизику, не только поражённую обширнейшими мифами о данном, но запутавшуюся в огромных количествах онтических и положительных утверждений, не подкреплённых никаким обоснованием.

И всё же, как я пытался объяснить, исправить всё это довольно просто. Многие духовные реалии, на которые ссылаются такие авторы, в действительности обладают всем необходимым для того, чтобы обратить оные из бессмысленной метафизики в осмысленную постметафизику. Их можно реабилитировать в AQAL-матрице посредством указания их космических адресов и предписаний. Мы в Интегральном институте совершаем большой труд по «реабилитации» многих из этих традиций. Но до тех пор, пока такие интегральные дополнения не произойдут, религия и духовность будут оставаться метафизикой, отвергаемой разумными мужчинами или женщинами или сводимой до своих проявлений мифического уровня, которых, честно говоря, придерживаются менее разумные мужчины и женщины. Яркое обещание духовности как центрального интеллекта предельной заботы оказывается заблокировано на детском мифическом уровне. Когда же духовность оказывается способна добраться до изумрудного или бирюзового, то она делает это только в виде метафизических утверждений без приведения каких-либо адресов или предписаний (тем самым не имея никакого смысла вообще) или же в виде состояний сознания, которые глубоко реальны, но отделены от остального Космоса (от квадрантов, уровней, линий и типов). Это приводит к фрагментации и раздробленности духовных практиков. Куда ни глянь, везде яркое обещание духовного интеллекта оказывается травмировано, обрезано и распято, затеряно в тупиковых аллеях ужасающего отрицания, зарезано в тёмных закоулках рациональных подъездов, удушено ядовитыми испарениями материализма, сведено в процессе регрессии до нью-эйджевского инфантилизма и вынуждено доживать свои дни в мифическом и метафизическом нонсенсе – о, это яркое обещание моей собственной предельной заботы!

Когда же это прекратится? Когда начнётся ваше глубочайшее завтра?

Это новое время, новый день, новый рассвет, новый мужчина и новая женщина. Если вы хотите стоять на переднем крае, отождествившись с самим Эросом, чтобы пробираться на новые территории своих собственных глубочайших и наивысших возможностей, изменяя при этом мир, пожалуйста, присоединяйтесь к нам (www.integrallife.com).

Приложение 3. Миф о данном продолжает жить…

Ниже, вне какого-либо определённого порядка, приведены некоторые подходы (домодернистские и модернистские), которые могли бы многое приобрести в конструктивном постмодернистском повороте. Речь идёт о подходах, которые могут сделать чудесный вклад, но которым, очевидно, недостаёт какого-либо глубокого понимания или включения постмодернистской революции, заменившей перцепцию перспективой, миф о данном – межсубъективностью, а репрезентативную парадигму – конструктивистской/генеалогической парадигмой. Ниже приводим образцовые примеры подходов, погружённых в миф о данном, и порождаемые таковым миражи. И я буду непрестанно подчёркивать: трагедия в непонимании того, что всё это можно очень легко исправить.

Позвольте мне в качестве вступления привести пример, почему, на мой взгляд, это играет столь большую роль, особенно для любого рода исследований духовности.

Две культуры

Западные интеллектуалы и работники в сфере умственного труда всё ещё разделены на то, что Ч. П. Сноу примерно полстолетия назад назвал «две культуры», а именно – технические науки и гуманитарное знание. (Сразу же отметьте, что две культуры являют собой следующее: гуманитарное знание – мир левых квадрантов, естественные науки – мир правых квадрантов.) То, что они не ведут между собой диалога, довольно плохо, однако ещё хуже, что исследования духовности отвергаются обеими сторонами. Даже то, что можно считать крайне изощрёнными, рациональными, немифическими, переживательными, комплексными системами духовной мысли и практики (например, буддийская феноменология, философия веданты, герменевтика каббалы), попросту не воспринимается всерьёз ведущими течениями высшего образования и науки.

Очень распространено высказывание, что причина того, что нечто столь глубокое, как буддийская феноменология, оказалось отринуто интеллигенцией, состоит в том, что материалистический тип науки, или сциентизм, – полностью отвергающий интроспекцию, сознавание, внутреннее и т. д., – породил пресловутое «табу на субъективность», как сформулировал это Б. Алан Уоллес в своей замечательной книге под аналогичным названием. Идея заключается в том, что научный материализм столь могущественен и столь всецело доминирует в высших областях мысли, что он лишил исследования духовности всех шансов на серьёзное отношение к себе. Как следствие, и гуманитарные науки также не хотят приближаться к теме духовных исследований. Противная материалистическая наука (и особенно – эх! – ньютоно-картезианская наука) уничтожила милые-премилые исследования духовности.

Но причина-то не в этом, сие даже близко не приближается к правде. Естественные науки не убивали духовность: это сделали науки гуманитарные. Проблема в том, что гуманитарные науки отринули интроспекцию, внутренние измерения и субъективность, отринули их с такой агрессивностью и тщательностью, что у научного материализма не было ни единого шанса приложить к этому руку. (О да, и они бы их отвергли, просто им не представилось возможности.) Факт в том, что обе эти культуры послали духовность (а также внутренние измерения и субъективность) куда подальше. В период, длившийся половину двадцатого века (1950–2000), внутреннее было отвергнуто не только техническими, но и гуманитарными науками. Если мы сможем понять, почему это произошло, то осознаем непосредственно суть проблемы, с которой столкнулась духовность в современном и постсовременном мире.

Неудивительно, что естественные науки отвергли духовность, но почему, скажите мне, гуманитарные науки агрессивно отрицают духовность, интроспекцию, сознание и субъективность? Дильтей обобщил причину: «Не через интроспекцию, но только через изучение истории приходим мы к пониманию самих себя». Сознающий субъект обычно воображает, что он просто может интроспектировать своё собственное сознавание и прийти к тому, чтобы познать и понять самое себя, и всё же только науки, рождённые в духе нового времени (от генеалогии до лингвистики), делали весьма очевидным, что ситуация обстоит совсем иначе. Субъектность, согласно их выводу, полностью невежественна в отношении факта, что практически всё, что проявляется в её сознавании, есть продукт обширных межсубъектных сетей, которые невозможно увидеть. Эти сети, будучи отчасти продуктами исторического процесса, как указано в утверждении Дильтея, представляют собой обширный культурный фон, который в действительности сотворяет пространства, где субъектность и сознание получают возможность оперировать, а субъектность остаётся в статусе блаженно неведующей об этих формативных сетях, ведь она тратит своё время на интроспекцию и воображает, что она себя знает. В таком виде она оказывается пойманной в ловушку комплексных сетей лжи и самообманов.

Можно привести очень простой пример при помощи спиральной динамики. Как таковая, спиральная динамика (СД) представляет собой ничем не примечательное наследие ранних структуралистов человеческого развития, использовавших новаторские в то время методы исследования, ведь именно такие открытия на рубеже двадцатого столетия ознаменовали начало постмодернистской революции, которая расцвела в рассматриваемый нами период (1950–2000).

Как только вы осваиваете любую модель развития, такую как СД, прелюбопытный факт становится очевидным. Вы можете слушать кого-то, кто исходит, скажем, с множественного уровня (оранжевая высота), и становится очевидно, что человек сей не сам выдумывает эти идеи: практически всё, что он говорит, всецело предсказуемо. Он ни минуты не потратил на то, чтобы изучить труды Клэра Грейвза или любого другого исследователя развития, и всё же в результате мы получаем одну предсказуемую ценность за другой. У него нет ни малейшего понятия, что он есть всего лишь глашатай структуры, о существовании которой он даже и не знает. На практике кажется, что это не он говорит, а сама оранжевая структура вещает через него – эта обширная межсубъектная сеть глаголет его устами.

Ещё хуже то, что он может интроспектировать всё, что ему угодно, и всё равно не осознавать этого. Он есть попросту глашатай структуры, которая говорит через него. Ему кажется, что он оригинален, что он контролирует содержимое своих мыслей, что он может интроспектировать и понимать себя, что у него есть свобода воли, – и при этом он есть не что иное, как глашатай. Говорит не он, говорят через него.

То же верно и для десятков других аспектов субъективности и сознавания: все они, по сути, продукты безличных структур и межсубъектных сетей, и более того: сами структуры и сети невозможно увидеть посредством субъектности или сознавания (в любом случае не напрямую). К середине XX века поражающее понимание этих безличностных структур и межсубъектных сетей было достигнуто, в частности, в сферах лингвистики, грамматики, синтаксиса, структур сознания и априорных структур развития. И все они указывали на одно и то же: субъект сознавания есть продукт межсубъектных сетей, о существовании которых тот знать не знает и даже не подозревает.

И тем самым были установлены все декорации для великой левосторонней войны между модернизмом и постмодернизмом в гуманитарных науках. И вот что произошло. У нас есть две культуры: левосторонняя культура гуманитарных наук и правосторонняя культура естественных наук. Нескончаемая битва в правостороннем мире всегда была и продолжается между различными вариациями атомизма и различными вариациями системного мышления – и, как правило, побеждают атомисты, хотя никогда такая победа не окончательна. Но обе эти школы остаются физикалистскими и материалистическими. Со времён Демокрита встречаются невероятно умные мужчины и женщины, которые считают, что реальность ограничивается лишь резво пляшущей грязью. Является ли эта грязь системной грязью, или же это ньютоновская грязь – не имеет никакого отношения к тому, о чём мы ведём речь.

Настоящие боевые действия развернулись во внутренней, или левосторонней, культуре, поскольку она уже начала подразделяться на два преобладающих лагеря, которые придут к тому, чтобы определить все гуманитарные науки во второй половине XX века. Победитель этой великой левосторонней войны получит контроль над второй культурой – культурой гуманитарных наук – на всё обозримое будущее.

Великая левосторонняя война: субъективисты против межсубъективистов

Первый лагерь – это субъективисты; второй лагерь состоит из межсубъективистов. Субъективисты включали все подходы к гуманитарным наукам, которые действительно зависели от интроспекции, субъективности, сознания, сознавания и внутреннего мира. Самой известной и, определённо, центральной в рассматриваемой войне была феноменология, а её самым блестящим защитником был Эдмунд Гуссерль.

Второй лагерь – лагерь межсубъективистов. Какими бы ни были различия внутри этого лагеря, все сторонники данной идеи объединены пониманием, что к тому времени, как сознание сознаёт объект, означенное сознание было сформировано, огранено, сотворено и сконструировано обширной сетью безличных систем и структур, ведущими среди которых являются лингвистические системы, культурные фоны и структуры сознания. Ни одна из них не может быть увидена сознанием как таковым, ничто из этого не может быть увидено субъектностью; и, как следствие, субъектность представляет собой именно то, что необходимо ставить под вопрос, – и по результатам финального анализа деконструировать. Феномены, которые приносит сознавание, не являются тем, что, как заявляется, они есть, напротив – это результаты или продукты подземных конструкций обширных межсубъектных тенденций. Таким образом, мы приходим к пониманию самих себя не через субъективную интроспекцию, но через понимание этих межсубъектных структур.

Мы наблюдали, что индивидуум может интроспектировать весь день, и при этом он никогда не увидит ничего, что гласило бы: «вот оранжевая структура» или «вот зелёная структура, бирюзовая структура», и так далее. Феномены, которые проявляются в его сознавании, уже сотворены структурами, которые недоступны его взору и о существовании которых он даже не подозревает; и всё же феномены представляют себя, как если бы они были реальны сами по себе, – как если бы они действительно были вашими мыслями, желаниями, ценностями, – тогда как очевидно, что они таковыми не являются, и, как следствие, эти самые объекты в вашем текущем сознавании глубоко обманчивы. Феноменологии, зависящей от интроспекции, это неизвестно, а, следовательно, феноменология, взятая как таковая и сама по себе, есть исследование этих обманов и лжи, ошибочно воспринятых за истины.

Межсубъективисты были едины в отношении базовых идей. Существовали различные подлагеря, наиболее значимыми среди них были семиотика (Фердинанд де Соссюр), исследования культурных фонов (Мартин Хайдеггер), ранние структуралисты (Роман Якобсон, Клод Леви-Стросс), структуралисты развития (Джеймс Марк Болдуин) и признанный крёстный отец всех обманов, которые рождает сознание, и необходимости генеалогии для их обнаружения – Фридрих Ницше.

Иными словами, в великой войне внутренних, или левосторонних, культур, субъективисты относились к тем гуманитариям, которые опирались на внутреннее внутренних холонов – зону 1 в случае индивидуума и зону 3 в случае коллектива, тогда как межсубъективисты опирались на внешнее внутренних холонов – зону 2 в случае индивидуума и зону 4 в случае коллектива. (См. рис. 1.2, 1.3 и 1.4.)

Особый интерес в этой великой грядущей войне представлял молодой, блестящий и отчуждённый французский интеллектуал Мишель Фуко. К середине века стало очевидно, что, какое бы направление ни избрал некто вроде Фуко, в том же направлении двинулся бы и мир левосторонней культуры.

Фуко не пошёл войной на науку и научный материализм: для любого знающего человека они были просто неинтересны, ведь научный материализм занимается лишь тем, чем он занимался всегда, – да и вообще, с наукой самой по себе всё в порядке. Фуко не стал подвергать нападкам науку, объектом его атак становится Гуссерль.

Именно Гуссерль возмущает Фуко, равно как и Жан-Поль Сартр, ведь они оба являются сторонниками интроспекции – убеждения, что сознание в основе своей не лжёт, что сознание сознаёт правду. Феноменология, экзистенциализм, гуманизм (основные субъективистские лагеря) – всё это подвергается гневным нападкам Фуко. Он с особой яростью врывается в гуманитарные науки, замаскированные под естественные науки, словно бы их ложь может быть объединена с редукционизмом и привести к катастрофическим результатам.

Уместно упомянуть, что Фуко был гомосексуалистом в то время, когда гомосексуальность вызывала лишь глубокое отчуждение и социальное презрение. Поскольку, как вскоре сделали вывод межсубъективисты, различные формы социального притеснения в действительности скрываются в этих обширных системных межсубъектных структурах, структурах невидимых, то что же можно сделать, чтобы преодолеть их? Когда Фуко, будучи геем, читал работы по феноменологии, которая заявляла, что она может предоставить истинную суть и неизменный смысл предмета простым интроспектированием его посредством ума, всё его существо било тревогу. А что если вред уже был нанесён ещё до того, как феномены достигли сознания? Гомосексуальность Фуко считалась болезнью, и против так называемой «болезни» у феноменологии и экзистенциализма не было не только возражений, у них не было даже инструментов, чтобы обнаружить, что это, по сути своей, притеснение. В терминах, которые вскоре приобретут всемирную известность и влияние, Фуко обнаружил, что его собственный дискурс подвергается маргинализации, – в результате чего возникали различные жестокости, предъявляемые под видом «того, какими вещи являются на самом деле». (Список разновидностей маргинализирующих сил, контролирующих доминантные формы дискурса, разросся необыкновенно: андроцентризм, видоцентризм, сексизм, расизм, эйджизм[90]. Вскоре стало очевидно, что если субъективное – это межсубъективное, тогда личное – это политическое.)

По мере развития великой левосторонней войны становилось всё более очевидно, что феноменология, экзистенциализм и гуманизм не могут справиться даже с такими фундаментальными предметами, как язык и значение в лингвистике. Фуко часто комментировал этот факт. «Так возникла проблема языка, и стало очевидно, что феноменология не была ровней структуралистскому анализу при объяснении последствий означивания, которое могло быть порождено структурой лингвистического типа. И вполне естественно, что, когда феноменологическая невеста обнаружила себя брошенной по причине своей неспособности справиться с языком, структурализм стал новой суженой».

Фуко имеет в виду тот факт, что слово обладает значением только благодаря своему контексту (например, во фразах «лук для стрельбы» и «лук для салата» слово «лук» обретает значение только благодаря нахождению в окружении других слов). И эти слова обретают значение только из-за других слов, так что в результате вся сеть или система знаков должна быть подвергнута изучению, чтобы понять смысл любого отдельно взятого знака, или предмета, или феномена в моём сознавании. Субъективисты исследовали возникающие индивидуальные феномены и пытались вывести таким образом смысл; межсубъективисты исследовали обширные системы и сети феноменов, в которых, как стало вскоре понятно, можно было найти реальное значение. Как утверждает Фуко, стало очевидно, что феноменология попросту не была ровней структурализму. Субъект не сотворяет значение (не в большей степени, чем находящийся на оранжевом выдумывает свои собственные ценности), напротив – обширные системы и межсубъектные сети сотворяют смысл. Субъекту – капут!

Вследствие этого такие крылатые фразы, как «смерть субъекта» и «что следует за субъектом?», стали резюме некоторых из основополагающих различий между двумя лагерями. Субъективисты во всех смыслах были модернистами: они верили в интроспекцию, в эмпиризм, в субъективность – во всё, что вскоре стало обозначаться такими насмешливыми словосочетаниями, как «миф о данном», «философия сознания», «философия субъекта», «парадигма отражения» и «монологическое зеркало природы».

Межсубъективисты становились постмодернистами сначала посредством структурализма, семиотики и лингвистики, а затем постструктурализма, неоструктурализма, деконструкции, грамматологии и генеалогии.

Но одно было очевидно: как ни посмотри, фактом остаётся, что обширные сети межсубъектных систем (от лингвистических структур до грейвзовских систем ценностей) управляют сознаванием и сознанием человека. Вы можете интроспектировать и медитировать сколько угодно и ни одной из них не увидеть – но они никуда от вас не денутся. Нам теперь даже известно, что можно переживать глубинные и многократные сатори – и всё ещё находиться на красной, янтарной, оранжевой или зелёной высоте. Эти структуры будут продолжать говорить через вас, а вы будете продолжать плясать под их дудку. И будете продолжать считать, что вы свободны…

Победитель в великой левосторонней войне

В Париже в мае 1968-го война достигла апогея: субъективисты подвергаются массовому избиению и, по сути, так уже и не смогут оправиться от ударов (до тех пор, пока их невероятно важные, но частные истины не будут реабилитированы и инкорпорированы интегральной эпохой). Гуманизм, экзистенциализм, феноменология, субъективность, сознание исчезли из любого серьёзного дискурса в академических кругах. В академические круги триумфально пришли межсубъективисты – постструктурализм, постмодернизм, семиология, грамматология, археология, генеалогия.

К 1979 г. Деррида стал самым часто цитируемым автором во всех гуманитарных науках в университетах Америки. Великая война завершилась, межсубъективисты стали триумфаторами, и то были межсубъективисты, которые категорически, всецело и абсолютно отринули всякую духовность, интроспективную медитацию, созерцательное сознание, субъективность и внутренние сферы.[91] Самая простая причина в том, что все они находятся в ловушке мифа о данном.

Духовность отринули как модернизм, так и постмодернизм

Мы видели, что две культуры, описанные Сноу, это, во-первых, левосторонняя культура гуманитарных наук и, во-вторых, правосторонняя культура естественных наук.

Мы также видели, что дело не просто в том, что эти две культуры пребывают в состоянии войны друг с другом. У каждой из этих культур есть свои внутренние войны. Основная война в правостороннем мире науки всегда разворачивалась между атомистами и сторонниками системных подходов. В левостороннем мире величайшая и важнейшая война в прошлом веке развернулась между модернистами-субъективистами (зоны 1 и 3) и постмодернистами-межсубъективистами (зоны 2 и 4).

(Вам может показаться, что разумным решением будет интегрировать все четыре лагеря. Действительно так и есть, понимание данной идеи возникло только лишь в заключительные десятилетия двадцатого века, на заре интегральной эпохи. Чтобы это произошло, истины всех четырёх подходов должны быть оценены по достоинству и включены, а пока всем сторонам ещё предстоит пройти долгий путь, о чём свидетельствует обзор книг в следующем разделе настоящего приложения.)

Вот в чём идея. Книги в этом приложении представляют невероятно изощрённые духовные подходы, и всё же ни одна из них ещё не нашла общего языка с важными истинами постмодернистских межсубъективистов. И это более всего повредило медитации, созерцанию и духовным исследованиям в гуманитарных науках. Не наука и не научный материализм привели к этому, поскольку они в данном случае никогда не составляли проблему. Великая война происходила внутри гуманитарных наук, и в этом духовные авторы и практически все писатели «новой парадигмы» неверно оценили ситуацию, что породило катастрофические последствия.

Глашатаи духовности – от Капры до Чопры – чувствовали: если бы они смогли показать, что у мистицизма есть научные обоснования, это помогло бы признанию духовного мировоззрения в гуманитарных науках. Во всех смыслах как раз именно это было ошибочным подходом. Наука никогда не была врагом, она вообще не интересовалась этой темой. Врагом были межсубъективисты. И демонстрируя (или пытаясь продемонстрировать), что духовность можно обосновать при помощи квантовой физики, или динамической теории систем, или теории хаоса, или автопоэза, защитники духовности попались прямо в силки межсубъективистов.

Причина в том, что постмодернистские межсубъективисты нападали на всё модернистское, что, очевидно, включало и модернистскую науку, а также и модернистские подходы к внутренним измерениям: они нападали, как мы убедились, на такие предметы, как феноменология, монологическая методология и миф о данном. И модернистская наука – от квантовой физики до теории систем – стала такой же жертвой тех же самых проблем, начинающихся с пресловутого мифа о данном. Попытки продемонстрировать, что медитация, буддизм, духовность и новая парадигма имеют основание в «новых науках», есть именно то, против чего выступали межсубъективисты: против того, что созерцательная духовность представляет собой лишь монологический подход, попавший в ловушку мифа о данном. Поистине так и есть. Но из-за того, что кто-то это обширно расписал, из-за того, что взгляду доступна бесконечная вереница таких заявлений, как «Дао физики», межсубъективистам проще было полностью отринуть монологический даосизм вместе с монологической физикой. Что и произошло.

После великой левосторонней войны две культуры совершили переход. Всё ещё есть разделение на естественные и гуманитарные науки, однако на гуманитарной стороне улицы победитель (а именно – постмодернистские межсубъективисты) рассматривает все модернистские гуманитарные подходы (феноменологию, экзистенциализм и интроспекцию) как часть модернистских наук (от теории систем до теорий хаоса и сложности), поскольку их всех на самом деле объединяет миф о данном, философия субъекта и глубоко монологическая методология. В этих крайне специфических областях субъективисты и научные материалисты были кусками одного методологического пирога.

И действительно, так и есть. А коль скоро субъективисты (от исследователей духовности до буддистов, сторонников новой парадигмы, медитатирующих и исследователей созерцания) – это все те подходы, которые катастрофически провалили задачу приведения себя в соответствие с концепциями межсубъективистов, и коль скоро межсубъективисты стоят во главе второй культуры гуманитарных наук, то все исследования духовности оказались изгнаны из серьёзных академических исследований любого рода. Будучи отринутыми модернистской наукой по причине своей направленности на внутренние измерения и отвергнутыми постмодернистскими гуманитарными науками по причине того, что они разделяют с естественными науками монологическую методологию, духовные исследования практически были объявлены умершими перед лицом западной академической культуры.[92]

Приведённые ниже книги являются трудами, которые в наибольшей степени способствовали их гибели благодаря тому, что в них не приводилось никакого понимания или хотя бы знакомства с этой Великой Войной, в которой сражались и выиграли межсубъективисты. Эти книги считают, что величайшая битва была, скажем, между Уильямом Джеймсом и научным материализмом, тогда как в действительности они были союзниками в этой войне. Тот факт, что эти книги не способны хотя бы поведать вам, почему так произошло, демонстрирует, насколько безнадёжно невежественными являются книги по «новой парадигме» и «новому мистицизму», да будут они благословенны.

Несколько книг (в случайном порядке)

Маргарет Уитли, «Лидерство и новая наука: открытие порядка в мире хаоса» (Margaret Wheatley, «Leadership and the new science: Discovering order in a chaotic world»). Применение (монологической) теории сложных систем к бизнесу. Теории хаоса и сложных систем в качестве «новой науки» – это, разумеется, довольно новый подход, но он всё ещё остаётся монологическим до мозга костей. Расширение понимания монологических систем не снимает монологизма, а добавляет его. Именно это столь легко упустить из виду: применение теории систем, поскольку она кажется включающей и холистической, в лучшем случае открывает лишь половину необходимой картины – оно расширяет наши модели до включения всего мира квадрантов правой стороны, но не расширяет модели для того, чтобы включать открытия из левостороннего мира. Именно поэтому опираться на теорию систем – значит практиковать тонкий редукционизм, и этот факт вносит окончательную путаницу в стан системных теоретиков. Ту же самую ошибку мы наблюдаем, когда такие организации, как Институт Шамбалы, приравнивают свой расширенный системный подход к дхармакайе (или недвойственному Духу) по одной лишь причине, что он расширен, – но столь же расширен и миф о данном, скрытый в этом подходе. И проповедь расширенных мифов, по общему мнению, не является частью Просветления.

Эдгар Морен, «Родина Земля: манифест нового тысячелетия» (Edgar Morin, «Homeland Earth: A manifesto for the new millennium»). Морен во многом является замечательным автором, но он упускает из виду основное интегральное послание: он пытается прийти к изумрудному/бирюзовому «unitas multiplex» («единству-в-разнообразии»), но, по сути, остаётся модернистом, предпринимающим попытку зелёного включения. Его труд «La mthode» был написан до постмодернистской революции и в глубине своей представляет метарасширение монологической научной методологии в новых, более инклюзивных (и остающихся при этом монологическими) областях. Другими словами, настоящее понимание межсубъективности отсутствует в его работах практически полностью. Помимо этого, он оказывается неспособен понять предписательную природу знания 1-го, 2-го и 3-го лица, так что его «интегральная» мысль в лучшем случае являет собой всего лишь 3-л 1-л 3л. (Именно по этой причине Морен является любимым автором теоретиков «парадигмы-415».) Таким образом, он будет со всей страстью и размахом придерживаться мнения, что вам необходимо включать такие вещи, как искусство, мораль и науку, или благо, истинное и прекрасное, – что чудесно, – но затем полностью упустит из виду природу предписаний, необходимых для проявления этих измерений, без чего остаётся лишь тонкий редукционизм ужасающего империализма. Иной способ выразить эту мысль состоит в том, что он в основе своей 3-л (1-л + 2-л + 3-л) – то есть, он включает такие вещи, как искусство и мораль, но только в 3-л или метамонологическом охвате без включения их собственных действительных предписаний в своё «единство». Что и вправду является тонким редукционизмом империализма.

А. Х. Алмаас (псевдоним А. Хамида Али), «Внутреннее путешествие домой: постижение душой единства реальности» (A. H. Almaas, «The inner journey home: The soul’s realization of the unity of reality»). Хамид – один из лучших современных метапсихологов. Я большой его поклонник и очень люблю его труды. Но их можно было бы привести в соответствие с современными стандартами, добавив более точное понимание постмодернистских течений. Остатки того, что он опирается на архетипы, метафизику, сущность, аспекты и гуссерлевскую феноменологию (где всё является монологическими подходами, заражёнными мифом о данном, даже пусть это и «трансперсональное данное»), можно легко преодолеть без какого-либо вмешательства в стержневые идеи его трудов.

Байрон Кэти, «Любить то, что есть: четыре вопроса, которые могут изменить твою жизнь» (Byron Ktie, «Loving what is: Four questions that can change your life»). Я включил сюда эту книгу, потому что это хороший пример замечательной новой системы техник для развития духовного интеллекта и начального переживания причинной пустотности. Но из-за того, что нет понимания (и, как следствие, происходит имплицитное принятие) мифа о данном, этот труд позволяет постмодернистам полностью его отвергать, что прискорбно: им бы пригодилось применение на практике того, что автор предлагает, не говоря уже о Хамиде и остальных авторах, здесь критикуемых.

Фритьоф Капра, «Паутина жизни: новое научное понимание живых систем» (Fritjof Capra, «The web of life: A new scientific understanding of living systems»). Капра убеждён в том, что основная проблема мира состоит в том, что он не понимает теории динамических систем и сложности. (Если бы Саддам Хусейн смог научиться теории динамической сложности, вместо того, чтобы тратить столь много времени на изучение ньютоно-картезианской парадигмы, мир был бы куда лучше!) Но основная внутренняя проблема мира в том, что 70 % его населения находятся на этноцентрическом уровне и ниже, что не доходит даже до того уровня, на котором появляется способность принять ньютоно-картезианскую парадигму. И затем, когда приблизительно 10 % населения мира достигает зелёной высоты, на которой они могли бы начать понимать теорию сложности, Капра желал бы, чтобы эти 10 % подписались под монологической теорией систем, всецело лишённой внутренних квадрантов (как самостоятельных измерений) и особенно страдающей от нехватки зон 2 и 4, которые невозможно засечь при помощи его научных методологий. Это классический тонкий редукционизм флатландии, расширяющий миф о данном в новые территории, тем самым распространяя ложь в новые и более обширные области.

Дэвид Р. Хокинз, «Могущество против силы: скрытые детерминанты человеческого поведения» (David R. Hawkins, «Power vs. force: The hidden determinants of human behavior»). Невероятно интересные идеи, пойманные при этом в ловушку тонкого редукционизма и мифа о данном. Все скрытые детерминанты, упоминаемые автором в подзаголовке работы, являются монологическими, а не тетралогическими.

Уильям Джеймс, «Многообразие религиозного опыта». Я привожу этот труд в качестве примера типичной книги, которую можно обсудить в формате «хорошие новости / плохие новости»: хорошие новости в том, что Джеймс расширяет исследовательскую и познавательную программу до надличностных, религиозных и духовных переживаний, которые прежде в большинстве своём были отринуты академической наукой; плохие новости в том, что методология, посредством которой это совершается, – монологический эмпиризм (и монологическая феноменология), он вводит в новые и более широкие области обрезанную философию сознания.

Джеймс был гением и новатором во многих смыслах, и тот факт, что он столь серьёзно рассмотрел состояния сознания, экстраординарен; но монологическое остаётся монологическим, и в данном случае он всего лишь расширил империалистические претензии философии субъекта. К счастью, подлинная гениальность Джеймса толкает его за пределы наложенных на самого себя ограничений. Его эмпиризм всегда открыт для герменевтики, репрезентативная парадигма поддерживается прагматикой Пирса и, что самое главное, в его душе Истина, Благо и Красота всё ещё остаются святой и нерушимой троицей.

Но, что ни говори, радикальный эмпиризм остаётся эмпиризмом. Другими словами, радикальный эмпиризм – это радикальный монологизм. Стадии в зоне 2 и составная природа зоны 4 чужды для этого подхода. Если бы он увидел большую ценность в работах своего современника Джеймса Марка Болдуина, всё бы могло сложиться иначе. Империалистический эмпиризм – это червь в сердце этого экстраординарного в других отношениях труда.

Интересно отметить, что, в действительности, сам Чарльз Пирс критиковал Джеймса именно из-за этой центральной проблемы. Джеймс и Пирс всю жизнь были друзьями, несмотря на небольшую размолвку, которая произошла между ними из-за того, что Джеймс заимствовал термин «прагматизм» у Пирса, который впервые его ввёл. (Пирс впоследствии изменил название своей философии на «прагматицизм», что, по его словам, было «термином, настолько уродливым, что не было желания его украсть».) Невзирая на их дружбу, Пирс считал, что подход чистого эмпиризма Джеймса был глубоко ошибочен. Пирс, которого, как отмечалось, считают величайшим философским гением Америки, пригвоздил Джеймса одной простой сентенцией: восприятие – это семиотика.

Другими словами, восприятие – это всегда уже интерпретация. По крайней мере, отчасти. Неспособность увидеть это – типичная ошибка наивной феноменологии и наивного эмпиризма во всех формах. Данное понимание также позволило Пирсу указать на две ещё более глубокие проблемы, которые люди попросту не понимают, если прежде они не осознали, в чём проблема самого монологического эмпиризма. А именно, благодаря ему Пирс так охарактеризовал Джеймса: «Конечно, он материалистичен до мозга костей». А также: «Он склонен к картезианскому дуализму». Когда бы я ни упомянул этот факт поклонникам Джеймса, они обычно испытывают шок, и это убеждает меня, что они не поняли сути постмодернистской революции, ибо, в противном случае, всё бы тут же встало для них на свои места. Но те, кто оказывается неспособен это понять, считают, что Джеймс – тот, кто преодолел материализм и дуализм, тогда как он попросту воплотил его в более тонких монологических формах. Пирс не без юмора отозвался об имплицитном материализме Джеймса, что он является таковым «в методологическом смысле, а не в религиозном, ведь он не отрицает отдельную душу или жизнь после смерти; ведь материализм – это форма философии, которая оставляет вселенную в таком же непостижимом виде, в котором находит». Пирс имеет в виду следующее: то, что выявляется монологическим путём, непостижимо; само восприятие есть в действительности семиотика.

Далее мы также можем понять и то, почему Джеймс – равно как и фактически все сторонники медитации и феноменологии, – как нередко подмечают, является по своей сути модернистом, а также почему Пирс был великим постмодернистом, опередившим своё время примерно на столетие (кто же ещё мог бы увидеть законы природы как природные привычки без того, чтобы впасть в пурпурное волшебство?). Пирс считал, что всякое восприятие уже есть интерпретация, а интерпретация по своей структуре троична: для неё требуется знак, объект (референт) и интерпретатор. Вы можете увидеть здесь сходство с Фердинандом де Соссюром, который считал, что знак состоит из означающего и означаемого в системе интерпретированных различий. Пирсом был введён термин «семиотика»; Соссюр называл свою деятельность семиологией. AQAL опирается на обе концепции: есть знак (означающее плюс означаемое), референт, семантика, синтаксис и прагматика.[93]

В отношении Джеймса смысл в том, что он классически не понимал семиотику (или нижне-левый квадрант и внутренне присущую ему составную природу). Пирс понимал, а поэтому представил чрезвычайно точную критику Джеймса, на которую сегодняшним сторонникам чистого внимания, чистого сознавания и чистого опыта хорошо было бы обратить внимание.[94]

Последние слова на эту тему. Я привёл данную критику хорошо известному восточному учителю, первое, что тот ответил: «Отказ от философии сознания – это типично западное отрицание сознания, и Духа, и внутренних измерений. Это просто ещё больший научный материализм». Это, разумеется, очень грустно и полностью не улавливает сути критики. Я не отрицаю чистую Пустоту, или невыразимое Сознание-как-таковое, но это есть нечто, что принадлежит лишь чисто непроявленной сфере, тогда как мир явлений – это мир перспектив, что, как следствие, порождает семиотику. Другими словами, термин «философия сознания» – это критика не абсолютно-невыразимого сознания, или шуньяты, или ниргуны, а критика – в проявленном мире – ВЛ, отделённого от НЛ. Если вызвать в уме образ рисунка с четырьмя квадрантами, недвойственная или абсолютная реальность – это бумага, на которой нарисована иллюстрация; «философия сознания», или «философия субъекта», указывает на ВЛ квадрант; критика же в том, что ВЛ нельзя рассматривать отдельно от НЛ. Справедливо, что многие западные мыслители отвергают недвойственную бумагу, однако восточные мыслители отвергают (или не ведают) НЛ квадрант в проявленном мире и, как следствие, находятся в ловушке мифа о данном и философии субъекта, – оба воззрения ошибочны. До тех пор, пока восточные учителя будут продолжать упускать из виду эту элементарную идею, они не смогут пройти справедливые слушания на суде современного и постсовременного мира.

Дэниел Гоулман, «Многообразие медитативного опыта» (Daniel Goleman, «The varieties of meditative experience»). Во многом это превосходная книга. Название осознанно отсылает нас к необычайной работе Уильяма Джеймса. Но многим людям трудно понять, что медитация – это монологическое сознавание, натренированное и расширенное. Если недвойственная реальность – это союз Пустоты и Формы, медитация верно открывает путь к Пустоте, но не Форме. Она верно ухватывает Пустоту, поскольку в ее отношении что-то неправильно понять невозможно, однако она упускает из виду природу Формы, по крайней мере, отчасти, ведь медитативное сознавание (или философия сознания) просто не способно увидеть зоны 2 и 4. Так что медитация может свободно помочь вам обрести Свободу, но она не обеспечит вам всей Полноты. Она реализует Свободу/Пустоту, но не Полноту/Форму (она не делает вас тетранаполненными). Именно по этой причине медитативные/созерцательные практики как Востока, так и Запада не включают ни структуры-стадии, ни НЛ перспективу, что ограничивает их охват и, увы, делает уязвимыми для резких нападок со стороны постмодернистов. (Как мы видели, именно на Гуссерля объявил охоту Фуко.)

Ещё один способ это выразить состоит в том, что медитация – это философия сознания, расширенная из личностных в надличностные планы, привносящая в них свои неадекватности и иллюзии. Медитация всё ещё хромает на обе ноги в смысле мифа о данном, поскольку она до сих пор остаётся монологической, медитирующие до сих пор считают, что то, что я вижу в медитации или созерцательной молитве, действительно реально, вместо того, чтобы понимать, что это частично конструируется через культурные фоны (синтаксические и семантические). Сколь многие из христианских созерцателей в процессе медитации и видения «внутренних божеств» видят таковых в форме тысячеруких существ (обычная ипостась Авалокитешвары на Востоке)? Смысл в том, что даже более высокие, надличностные, духовные реальности отчасти сформированы и сконструированы обширными сетями всегда имплицитных, или неявных, культурных фонов. Медитативные и созерцательные реальности никогда не являются попросту данными[95], напротив – они конструируются или «тетраструируются» (в данном случае особенно в зоне 4), и здесь мы ведём речь о том, что медитация не будет и не имеет возможности вам поведать. Как мы уже видели, зоны 2 и 4 нельзя увидеть путём интроспекции ума. Медитация – это расширение мифа о данном в более высокие реальности, которое тем самым обеспечивает то, что вы никогда не избежите его глубинных иллюзий, даже в просветлении (до тех пор, пока не станете использовать нечто вроде интегральной системы координат для того, чтобы высветить эти сети и сделать их объектом медитации).

Опять же медитация не неверна, а частична, и до тех пор, пока её частность не будет рассмотрена, она попросту становится обителью этой имплицитной лжи, гарантирующей, что освобождение никогда не будет полным, и даже сатори скрывает и поддерживает миф о данном…

Франциско Варела, статья «Нейрофеноменология» в «Журнале исследований сознания» (Francisco Varela, «Neurophenomenology» in «Journal of consciousness studies»). Как можно было ожидать, Франциско Варела в своей, в иных аспектах гениальной, нейрофеноменологии включает совместно разделяемую герменевтику феноменологии зоны 3 (именно потому, что он включает феноменологию, или зону 1), но, к несчастью, он оказывается слеп к зоне 2 и её коррелятивным аспектам в зоне 4 – это приводит к тому, что общая природа межсубъектности и её глубинной значимости нейрофеноменологии неизвестна.

До своей безвременной кончины Франциско помог основать Институт разума и жизни (Mind and Life Institute), ассоциированный с Далай-ламой. По сути, эта организация посвящена расширению феноменологии от доличностной к личностной и надличностной формам в ВЛ (при помощи медитации), вместе с отслеживанием активности головного мозга, чтобы обеспечить одновременное отслеживание изменений в ВП. Но недостаток пост/структуралистской межсубъектности привёл к тому, что эти исследования были глубоко раскритикованы (и отвергнуты) постмодернистами. В результате буддийская феноменология не смогла оказать сколь-нибудь значимого влияния на академическую науку. Буддийская эпистемология (включая дзен, випассану и ваджраяну) погружена в миф о данном, и поскольку этот вопрос так и не был эффективно решён, буддийская эпистемология практически умерла на Западе, и это большая трагедия, я бы даже сказал – культурная катастрофа. Ещё есть время, чтобы прибегнуть к помощи интегральной системы координат, но будущее покажет…

Эрвин Ласло, «Наука и поле Акаши: интегральная теория всего» (Ervin Laszlo, «Science and the Akashic field: An integral theory of everything»). Эрвин Ласло не только игнорирует межсубъектность, но и в тех редких случаях, когда он этого не делает, она интерпретирована чрезвычайно некорректно и поймана в ловушку весьма расширенного и империалистического тонкого редукционизма (вероятно, это худший случай тонкого редукционизма из тех, что мне встречались, учитывая бахвальство автора относительно того, насколько его концепция является всевключающей). Как мы видели в «Приложении 2», нельзя просто давать описание в 3-м лице вашей якобы интегральной реальности без предоставления предписаний в 1-м лице, которые трансформируют сознание до уровней, из которых эта реальность может быть воспринята. Давать лишь последовательности утверждений в 3-м лице опять же означает тонкий редукционизм и монологический империализм.

Именно поэтому вхождение в мир Ласло – это вступление в мир всего монологического, грубо и бездыханно расширенного до каждого закоулка и каждой трещинки Космоса. Что истинно оставляет вас бездыханным, так это интенсивная природа тонкого редукционизма и агрессивный методологический империализм, называемые Ласло «интегральной теорией всего». Это просто стыд и позор.

Ласло и вправду является представителем классического подхода 3-л 3-л 3л, сменяющегося, когда дело доходит до внутренних сфер, подходом 3-л 1-л 3л. Иными словами, он так никогда и не добирается до внутренних измерений как внутренних измерений; никогда не обращается к герменевтике, используя всегда лишь подход а-ля когнитивная наука: он будет утверждать, что сознание фундаментально и находится внутри всей материи, но он просто утверждает всё это с объективистской горячностью, никогда так и не исследуя внутренние измерения в их собственных рамках, равно как не выказывая никакого понимания того, что он хотя бы видит методологии зон 1–4. В тех редких случаях, когда до этого доходит, он вновь и вновь попросту утверждает, что они там есть, но так никогда и не даёт предписаний для их задействования. По сути своей, он теоретик зоны 8, и был таковым большую часть своей жизни.

Много лет назад я был редактором импринтной серии «Библиотека новой науки» («The New Science Library»), выходившей в Shambhala Publications (я попросил Франциско Варелу и Джереми Хэйварда стать моими соредакторами, на что те дали согласие). Я принял одну из книг Ласло для этой серии, она называлась «Эволюция: грандиозный синтез»[96], хотя Франциско Варела энергично сопротивлялся публикации оной (его озаботило то, что, по его резкому выражению, «Ласло – это легковес»). Я же почувствовал, что данная книга бла замечательным обзором эволюции и заслуживала публикации в данной серии, что мы и сделали, хотя она фактически уже в тот момент подчиняла своему тонкому сциентизму и империализму все остальные методологии. (В тот раз мы это пропустили, поскольку речь шла о научной импринтной серии, но всё же…)

В тот период я также был редактором книги «Голографическая парадигма»[97]; по иронии судьбы, я оказался единственным, кто озвучил сомнения в подходе, тогда как все остальные называли его новой парадигмой. В то время – это было почти тридцать лет назад – я почувствовал, что голографическая парадигма станет основанием для определённой разновидности обширного мировоззрения бумерита, что действительно произошло. (См. ниже заметку о фильме «Так что же мы знаем?!».) Из года в год какое-нибудь новое открытие в сфере физики объявляется доказательством, что ваше собственное сознание действительно коллапсирует квантовый волновой пакет и порождает тот или иной предмет, что приводит к тому, что философия субъекта империалистически раздувается до самых оснований вселенной (как следствие, рождается бумерит). Фред Алан Вулф – вероятно, самый потешный популяризатор сей неверно истолкованной физики – утверждает, что, когда вы смотрите на пепельницу, это на самом деле «кваффает» пепельницу в существование. (Занятно, а если и вы, и я одновременно смотрим на пепельницу, это ваше сознание или всё же моё порождает её?) В любом случае это не то же самое, что постмодернистское утверждение о том, что межсубъектность – это составная часть реальности референта, а в действительности прямо противоположное: ваше собственное эго творит реальность.

Десятилетие назад ведущим претендентом стал квантовый вакуум. Это сопровождалось необходимостью называть всё новой парадигмой, хотя это слово и употреблялось практически в противоположном смысле, нежели тот, который был предложен Томасом Куном, что настойчиво и без какого-либо успеха отмечалось самим Куном. Реальная идея Куна довольно похожа на ту, что мы развивали в «Приложении 2», а именно: всё реальное знание основывается на предписаниях и образцах, а если у вас нет предписания, тогда вы не можете получить ни данных, ни смысла – и точка.

Также это объясняет, почему Хабермас называет теорию систем эгоцентричной (его собственный термин), что полностью запутывает системных теоретиков. Но мысль Хабермаса проста и достаточно справедлива: у философии субъекта нет никакой межсубъективности, дабы скорректировать свой нарциссизм, теоретический или какой-либо иной, и, как следствие, мы получаем империализм и господство субъекта (например, теория систем утверждает, что она включает всё и не признаёт ничего иного, что могло бы её скорректировать, – отсюда и эгоцентризм теории). Не имеет значения, расширяете ли вы монологическую философию субъекта до надличностных измерений, или квантовых измерений, или внутренних измерений, – вы попросту способствуете империалистическому (эгоцентрическому) крестовому походу. И в этом случае теоретический нарциссизм зачастую порождает личный нарциссизм – поэтому нередко за углом нас поджидает и нарциссизм.

И, таким образом, что до «теории всего», которую предлагает Ласло, – прошу простить мои повторения – вы всегда можете предугадать, что она будет иметь что-то общее с голограммами и квантовым вакуумом, а называться будет новой парадигмой. И, учитывая популярность интегрального подхода, вы также знаете, что она будет содержать и слово «интегральный». Что ж, так оно и есть, и Ласло умудряется уместить все модные слова в нескольких предложениях: «Гипотеза, которую мы сейчас продвигаем, может казаться смелой, но она логична. Квантовый вакуум генерирует голографическое поле, которое является памятью вселенной. Это примечательное открытие, ведь новая парадигма предлагает наилучший базис для столь долго искомой интегральной теории всего [курсив Ласло]».

Расширение монологического редукционизма во все сферы поистине является грандиозным проектом. Но для любого, кому интересен сходный тонкий редукционизм, Эдгар Морен является гораздо более квалифицированным теоретиком и философом, покрывающим больше сфер с большей проницательностью. Ласло замечательно справляется с задачей, когда обсуждает области, которые используют методологии зоны 8, а именно – теорию систем в её классической и последних формах, от динамической до теории хаоса и сложности. И здесь, как обычно, Ласло – великий мастер. Но когда он развивает свой империализм в остальные семь зон, то последствия печальны. И, как вы поняли, я особенно разочарован (и, как следствие, заметно раздражён) из-за избранного Ласло типа подхода, ведь он приводит к стольким разрушениям в стольких областях, в то же время, заявляя о своей интегральности.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Человек ежедневно совершает тысячи действий, но лишь немногие из них совершаются сознательно. А ведь...
«В зените ясно» – это пестрая и разноплановая книга, вместившая значительный пласт жизненного опыта ...
Данное пособие предназначено для самостоятельного чтения, а также для работы на уроках РКИ; может бы...
Перед вами интригующий исторический роман-расследование, написанный талантливым прозаиком и публицис...
Учебное пособие представляет собой методические разработки для занятий по русскому языку как иностра...
Книга является продолжением и развитием предыдущей монографии автора «Основы теории обучения на неро...