Женитьба Стратонова, или Сентиментальное путешествие невесты к жениху Вайнер Георгий

Вчера вечером в Москве было все сумрачно, серо, все никло под редким сеянным дождем, а здесь солнце дымилось влажной перламутровой голубизной. «Вы прибыли в столицу Латвии — Ригу, товарищи пассажиры, — сообщило любезно поездное радио. — Всего вам хорошего, до свидания».

— Спасибо, до свидания, — вежливо ответила я и сошла на перрон.

Как хорошо путешествовать без багажа! Все очень легко, необременительно, достижимо. Особенно, если у тебя с утра нет прошлого, а есть лишь сей миг. И лучезарное будущее, неуловимо прекрасное, как этот струящийся, переливающийся июньский воздух.

Дорожная сумка на ремне через плечо — прекрасный ансамбль с венгерской курткой за сто семнадцать рублей, замечательно элегантной курткой из искусственной коней, почти неотличимой от натуральной лайки. «А на мне — совсем неотличимой, — заверила я себя. — Вот возьмет меня Стратонов замуж, попрошу подарить на свадьбу настоящее кожаное пальто. Ему это почти ничего не стоит, он мужчина зажиточный, а я стану невыразимо прекрасной. И ему будет приятно, это он ведь только сейчас пишет, будто внешность для него не имеет значения. А на самом деле каждому мужику приятно иметь молодую, невыразимо прекрасную жену…»

Я дошла до конца перрона, вокруг меня пузыристо клубились радостью и вокзальным оживлением приехавшие и встречающие, они призывно махали руками и кричали носильщикам, как тонущие зовут лодочника, и, обливаясь потом, перли на себе чемоданы и баулы, дети суетились и прыгали под ногами, пугая родителей несуществующей опасностью свалиться с платформы. А цветы — торжественный атрибут свидания — уже превратились в «место», занимающее руки.

Жаль, что меня никто не встречает с цветами, у меня все равно свободные руки. Я бы подарила их Стратонову, а он их поставил бы в хрустальную вазу на столе, и они сразу бы придали нашим будущим отношениям особый эмоциональный колер.

Я спустилась по нескольким ступенькам в вокзальное кафе, длинное и уютное, как спальный вагон. Я знала, что здесь подают крепкий кофе с вкусными взбитыми сливками. И миллион всевозможных слоеных, песочных, сладких и соленых крекеров и пирожных. А у входа в маленьком закутке есть телефон-автомат. Лихой парень-бармен с прекрасными усами, как у французского покойного классика Ги де Мопассана, принял заказ и сноровисто задвигал никелированными рычагами электрической кофеварки. Машина его сипло зашипела, а он, насупив брови, сосредоточенно следил за спускными соплами кофейного агрегата, и очень мне нравился, потому что в этот момент походил не на бармена, а на капитана-подводника, выводящего свой страшный корабль в решающую торпедную атаку.

Я засмеялась, положила свою сумку на высокий табурет у стойки и сказала, что сейчас вернусь. Отлучусь на пару минут и приду. Бармен, не отрываясь от клокочущего реактора кофейницы, кивнул и негромко, доверительно сообщил:

— У входа — дверь налево…

Налево от входа было две двери — одна с мужским профилем в ковбойской шляпе, другая — с чудовищно растрепанным женским силуэтом. Я была растрогана предупредительностью бармена, но дверью с распатланной женской головой не стала пользоваться, а юркнула в закуток направо, где висел на стене телефон-автомат. Набрала номер, в трубке что-то металлически чавкнуло, и хороший сочный баритон принес мне весть:

— Зиедонис слушает…

Как прекрасно, когда тебя внимательно слушает мужчина с таким глубоким баритоном!

— Здравствуйте, это Истомина… — сказала я негромко.

— Очень рад. Вы где находитесь?

— Я на вокзале, товарищ Зиедонис…

— Я выхожу к вам? — спросил он. — Здесь пять-семь минут ходьбы…

— Нет. Сейчас в этом нет нужды. Было бы хорошо, если бы к вечеру нас разделяло такое расстояние…

Баритон медленно, основательно подумал, потом обрадовался своей сообразительности — сказал на полтона выше:

— Прекрасно, я вас понял… Там есть телефон… Вы мне позвоните по номеру 4-44-22, я буду вас ждать… Запомнили номер?

— Да, запомнила… Я позвоню вечером… Только желательно, чтобы мне не пришлось вас долго ждать… Вдруг мне окажется невтерпеж…

— Не беспокойтесь, вам не придется меня долго ждать…

— Ну и прекрасно, будьте здоровы…

Я вернулась к стойке, выпила кофе и съела сливки, с удовольствием наблюдая за усатым барменом, бесстрашно и хладнокровно орудовавшим у рычагов управления своей паровой подлодки. А печенье есть расхотелось.

Вскинула на плечо сумку, помахала рукой бармену и пошла к выходу. Я раздумывала о том, как, наверное, интересно быть подругой этого красавца-пирата: возвратившись к ночи из рискованного и опасного рейда, он рассказывает ей, сколько удалось в этом трудном походе подбить целей бронебойными снарядиками разбавленного коньяка, скольких затопил недолитыми стаканчиками бальзама, как взяли на абордаж командировочного растяпу из Челябинска, а потом они вместе считают сумму контрибуции, полученной с разъехавшихся во всех направлениях противников. Нет, что ни говори, вокзал — хорошее место!

Конечно, жизнь Стратонова наверняка лишена этого ореола повседневного героизма и романтики, и если он захочет жениться на мне, то нам будет недоставать ежедневного ожидания и острого волнения встреч. Но разве семейное счастье только в этом?

В подземном переходе я купила билет на электричку до станции Асари и, послушно двигаясь за стрелкой указателя, вышла на платформу пригородных поездов. У электрички была зеленая округлая морда сома. А над левым глазом сома табличка — «Кемери». Маленький светлый городок, населенный приветливыми, но сдержанными людьми. Может быть, это их называют — киммерийцами?

Хорошо бы стать хоть на пару недель киммерийкой: беззаботной, беспамятной и праздной, как все древние люди. И машина времени — на три тысячи лет назад — не нужна, а стоит рядом взнузданный железнодорожным расписанием длинный стеклянно-зеленый сом, который увезет на пятьдесят километров вперед, в сладкий край необязанности ни перед кем, киммерийскую волю ярко-синего моря, белизну песка на пляже и позванивающую от сухости зелень соснового леса.

О, вечная печаль разрыва времени и пространства!

А может быть, и нет никакого моря в Кемери? И нет пляжа с мельчайшим белым песком? Может быть, стоит Кемери пыльный и задымленный, задвинутый грубо в глубину суши? Кто его знает — я ведь там не бывала…

Киммерия, химерия, мечты… Мне и не надо ни за чем в Кемери. Мне нужно сойти на полпути — в Асари Там, именно там живет мой жених Стратонов. Мой нареченный, если он согласится жениться на мне…

Я поднялась в головной вагон — так объяснял Стратонов. «Сядете в головной вагон, сойдете в Асари, пропустите поезд, потом перейдете на левую сторону от полотна — по пути следования из Риги, там увидите шоссейную дорожку, по ней надо идти до поворота метров двести…» — все подробно описал Стратонов. Нет, в обстоятельности и заботливости ему никак не откажешь.

В вагоне было просторно-пустовато, утренняя волна дачников и купальщиков на взморье уже схлынула. Я уселась со всеми удобствами у окна, по ходу поезда, достала из сумки газету и развернула ее с замиранием сердца. Удивительную, превосходнейшую газету — путеводитель по земле счастья.

Рекламное приложение вечерней газеты «Ригас балсс». Цена 5 коп.

Берешь в руки стопку листков форматом в половину газетной полосы, озаглавленных «Рекламас пиеликумс» — всего за пять копеек — и перед тобой открывается волшебный мир дожидающихся тебя и еще нереализованных возможностей.

Впечатляющие фотографии и волнующие рисунки среди текста на русском и латышском языках, будто волшебные крылья, поднимали над жизненной неповоротливостью и бытовой несообразительностью.

Я хоть латышского не знала, но все самое интересное и так было понятно. Ей-богу, не было проблем, которые было бы невозможно решить с помощью замечательного приложения.

«ЮВЕЛИРНЫЕ ИЗДЕЛИЯ

— окутанные легендой, одухотворенные руками человека — с незапамятных времен считались самым изысканным украшением женского туалета. И не случайно. Драгоценности — художественное дополнение, придающее костюму нарядность, тот последний штрих, который завершает ансамбль одежды. А вот подбор украшений зависит уже от вашего вкуса, внешности, возраста.

Магазин ювелирных изделий «Перле» предлагает в большом ассортименте золотые кольца и серьги с камнями. Лазурит, нефрит, изумруд, бриллиант, рубин — более сдержанные и строгие или чарующие своей благородной огранкой, сверкающие и торжественные».

Интересно знать, какой художественный штрих, окутанный легендой, одухотворенный руками человека, лучше завершит мой ансамбль одежды — более сдержанный и строгий или чарующий своей благородной огранкой, сверкающий и торжественный? Ведь это зависит только от моего юного возраста, яркой внешности и безупречного вкуса!

Правда, существует еще один штрих, абсолютно последний и в общем-то малохудожественный: сколько оно стоит, это дополнение, придающее костюму нарядность. Деньги — прозаический предмет, который мои знакомые, мои клиенты называют «бабки», «фанера», «ментаким», «воздух» и десятком других нелепых названий.

Как быть с этим пустяком?

Поезд мягко качнулся, плавно тронулся с места, побежали за окном акварельные картинки «Солнечный день в Прибалтике».

Поехали, с орехами, на встречу с женихом.

Если я понравлюсь Стратонову и он женится на мне, то к свадьбе он подарит мне что-нибудь овеянное легендами — в соответствии со своим вкусом, моей внешностью и нашим возрастом.

А если не понравлюсь и он не захочет жениться?

Как же мне самой набрать «воздуха» на что-нибудь одухотворенное руками человека? Не может быть, чтобы замечательный мой путеводитель к счастью — рекламное приложение «Рекламас пиеликумс» — не подсказал верный и короткий путь!

Вот — пожалуйста!

«ГОРОДСКОЙ ЛОМБАРД

…если срочно нужны деньги, их можно получить в ломбарде, сдав под ссуду на срок до 4 месяцев ценные вещи или изделия из драгоценных металлов.

Если вы делаете ремонт или уезжаете в командировку, отпуск — сдавайте на хранение в ломбард изделия из золота, столовое серебро и ценные вещи (ковры, дубленки, кожаные пальто, меха, сервизы, хрусталь и др.)…»

Боже мой, какая я все-таки недотепа! Если бы в Москве, еще до выезда сюда, внимательнее прочла приложение! Во-первых, надо было бы вернее решить, считается ли поездка на встречу с женихом командировкой или отпуском. Или я делаю ремонт личной жизни? А после этого надо было, сдав на срок до 4 месяцев все мои изделия из золота, серебра, сервизы, хрусталь и ковры, все мои меха, дубленки и кожаные пальто, получить уйму денег и накупить в магазине «Перле» всякого добра, окутанного легендами и одухотворенного руками человека.

Поздно сетовать! Непоправимую ошибку запоздалыми сожалениями не исправить. А ведь я могла бы сдать и картины! Очень красивая гравюра, портрет Хемингуэя, эстамп, выигранный давным-давно на Новый год в беспроигрышной лотерее.

Я отложила газету, огляделась. Через проход, на соседней лавке крепкая румяная бабенка страстно рассказывала-советовалась-учила старенькую чету — чистенькую седую бабушку и коричнево-загорелого белобрысого деда. Старики слушали соседку, взявшись за руки. В наиболее патетических местах рассказа они от интереса и волнения синхронно вздрагивали.

— …Мой муж — бандит!.. — горестно делилась ядреная, и старики одновременно испуганно отшатывались. — Приходит вечером и выпивает из компота всю жижу, весь сок! А детям остается одна гуща! Вы о таком слышали? Я ему говорю…

Старики наверняка о таком бандитизме и не слышали никогда. Дед, во всяком случае, безусловно был неспособен на подобное злодейство. У него было честное грустное лицо мерина. Он успокаивал молча бабушку, поглаживая ее руку своей морщинистой ладонью, напоминавшей пересохшую землю.

Вдруг я почувствовала зависть к старушке. Господи, они ведь прожили, наверное, лет пятьдесят вместе. Тысячи, тысячи дней. Сколько нежности в этом заботливом поглаживании! Для них эти дни не вытянулись в долгую каменистую дорогу из пункта А в пункт Б, а замкнулись в кольцо, они с каждым днем возвращаются в свою юность, к молодости своих чувств.

Ох, Стратонов, Стратонов! Боюсь, что через полвека не будешь ты так нежно гладить мою руку…

Радиодинамик хрипло крикнул: «Станция Лиелупе».

Нестерпимая голубизна приближающейся большой воды, окаймленная зеленой рамкой леса, счастливые люди под белыми полотнищами парусов на яхтах. На парусах были написаны цифры и буквы, отсюда плохо различимые, размытые струящимся воздухом, туманные, как координаты Острова сокровищ.

Я вздохнула, с сожалением отвернулась от стариков — чтобы не сглазить, снова раскрыла газету, незаменимый путеводитель по лабиринту жизненных проблем. И прежде чем получила новое указание — как дальше жить хорошо и правильно, подумала, что, пожалуй, единственная в мире разумная зависть — это зависть к здоровым старикам.

А «Рекламас пиеликумс», истомленный столь долгим невниманием, необидчивый и услужливый, уже предлагал первоочередную задачу.

«ТАНЦУЕМ ВСЕ!

Опытные педагоги обучат вас современным танцам. За шестнадцать дней вы прекрасно освоите восемь модных танцев — бит-ритм, вальс, джайв, кик, стомбит, тайтси-ап, шейк, твист, диско, мемфис.

Регулярные занятия в школе танцев помогают приобрести легкость движений, грацию, изящество, доставляют эстетическую радость. Плата за обучение — 4 руб. 20 коп. в месяц».

Это превосходная идея: если только Стратонов не откажется от намерения жениться на мне — надо будет срочно записаться в школу современного танца. Ну где еще, всего за месяц и 4 руб. 20 коп., можно приобрести легкость движений, грацию и изящество! А эстетическая радость, которую я смогу доставить Стратонову?

Просто представить трудно: возвращается вечером Стратонов домой, а я с непередаваемой грацией, волшебной легкостью движений, с тонким изяществом пляшу перед ним диско, бип, боп и еще чего-то такое под музыкальное сопровождение в стиле «фьюжн». Стратонов балдеет и с невероятной эстетической радостью выгоняет меня из своего комфортабельного двухэтажного дома на благоустроенном большом участке в семи минутах ходьбы от станции Асари.

Нет! Нет! Нет!

Глупости! Дурости! Чепуха!

Это ложный ход, тупик в бесконечном жизненном лабиринте Пиеликумса. Стратонов — человек основательный, серьезный, капитальный. Двухэтажные дома на любви к модным пляскам не вырастают.

Нет, мой милый Рекламас Пиеликумс, не ленись, подумай, поищи для меня какое-то более надежное средство завоевать мужественное хозяйственное сердце Стратонова. Вот прекрасная мысль.

«ОРИГИНАЛЬНЫЙ СТОЛИК

Среди старых ненужных вещей кое у кого сохранилась ножная швейная машина, которую уже давно заменила электрическая. Проявив смекалку, из нее можно сделать отличный нестандартный столик. Нужно только демонтировать все лишние теперь механизмы, а оставшуюся металлическую конструкцию окрасить. К подготовленному таким образом стеллажу подобрать соответствующую крышку — деревянную, пластиковую, толстого стекла и т. п.

Такой столик можно использовать и в качестве письменного стола, и как туалетный столик для хозяйки дома, и как стойку домашнего бара…»

Это надо запомнить. Моя смекалка и хозяйственная бережливость в деле изготовления отличных нестандартных столиков из зингеровских машинок должны произвести на Стратонова большое впечатление. Кстати, можно предложить ему изготовить платяной шкаф из полированных ящиков старых телевизоров. Прекрасный миксер из сломанной стиральной машины. Из ветхого шифоньера настрогать впечатляющие рамки для наших свадебных фотографий. Обязательно надо будет рассказать ему об этом, вроде-бы невзначай, будто мне таких идей по сто штук на день приходит. А вот заметочка в углу спряталась! Это же клад!

«И СТАРЫЙ ЧУЛОК ПРИГОДИТСЯ…

Изношенные трикотажные изделия, уже, казалось бы, ни для чего не пригодные, не спешите все же выбрасывать. Из старых чулок, например, легко сделать шнуры для вязания. Для этого ножницами разрезают спирально весь чулок до конца и получившуюся трикотажную полоску наматывают на клубок. Из нескольких клубков разного цвета вяжут пестрые дорожки, коврики, хозяйственные сумки — в зависимости от фантазии рукодельницы…»

С фантазией у меня обстоит туго. Если бы в Москве я не гонялась за покупной сумкой на ремне через плечо, а лучше связала из старых чулок хозяйственный ридикюль и привезла бы в нем на свидание со Стратоновым пеструю дорожку и яркий коврик — из, казалось бы, уже ни для чего не пригодных трикотажных изделий, — может быть, моя дальнейшая жизнь сложилась по-иному. Ничего не поделаешь, я все-таки человек очень средних способностей.

Станция Майори…

Через стекла вагона врывалась пыхтящая духовая музыка: по привокзальной площади через весь городок маршировал парад. В плясовом ритме вышагивали веселые люди в ярких национальных костюмах, переливающихся всеми цветами радуги. Отсюда было не рассмотреть детали красочных нарядов, но я могла поклясться, что их сшили и связали не из старых чулок. Это были не карнавальные костюмы, в карнавале всегда есть сиюминутная понарошечность, а именно праздничные одежды, их сшили очень давно и надеялись еще очень долго надевать в дни радости. И частью этой радости была вечная, неумирающая, языческая красота духового оркестра.

А солнце, как в ловушке, застряло в сияющем раструбе боа-геликона. Латунная анаконда намоталась на тощего длинного человека и оглушительно ревела на всю площадь — бах-бум-ба-бам!!!

Я смотрела на музыканта с геликоном, замыкающего веселое шествие, и пыталась сообразить: кто эти люди, что, полюбив музыку, решили играть на геликоне? Может быть, они с детства мечтают об этой громадной ревучей трубе? А может, хотели играть на саксофоне или валторне, да не оказалось свободного инструмента в оркестре, вот им и сказали — или влезай в геликон, или катись отсюда…

Поезд дрогнул и с гулким подвыванием пошел в сторону Дубулты. С левой стороны насыпи жестяным блеском плеснуло в глаза озеро.

Длинный тощий человек, обвитый сияющей раковиной трубы! А вдруг ты и есть мне родная душа? Иногда мне кажется, что я сама играю на геликоне.

Надя Истомина, вы не можете играть на саксофоне, на скрипке, валторне и на арфе. Поэтому играйте на геликоне. Или катитесь из оркестра…

Если Стратонов догадается, что я солистка на геликоне, он безусловно откажет мне. В домашнем оркестре не нужны такие однообразно-могучие инструменты. Гармония семейной жизни возникает, наверное, совсем из другой музыки.

Нет, нет, я не верю, что в сокровищницах житейской мудрости «Рекламас пиеликумса» не содержится точного указания, как привязать к себе накрепко сердце вожделенного мужчины.

Рекламас Пиеликумс, голубчик! Подскажи, научи, проведи верной дорогой к сердцу Стратонова! Что? На четвертой странице? В Школе кулинарии? Через желудок? Ах ты, умник мой дорогой! Вот же:

«ИЗДЕЛИЯ ИЗ ТЕСТА УКРАШАЮТ ПРАЗДНИЧНЫЙ СТОЛ, ПОЗВОЛЯЮТ РАЗУМНО РАСПРЕДЕЛИТЬ БЮДЖЕТ СЕМЬИ, ЭКОНОМНО ВЕСТИ ДОМАШНЕЕ ХОЗЯЙСТВО.

№ 1. Тесто дрожжевое для пирогов, пирожков и булочек. Дрожжевое тесто приготовляется двумя способами — безопарным и опарным. Из дрожжевого теста делают пироги, пирожки, ватрушки, булочки, кренделя, кулебяки, расстегаи и другие изделия с различными фаршами…

№ 2. Пирог с мясом.

Обмытую и обсушенную мякоть мяса мелко нарезать и слегка обжарить на жире… Фарш можно приготовить и из ливера. Печень, сердце, легкое и селезенку очистить, промыть, отварить с репчатым луком и кореньями и пропустить через мясорубку. Вложить обжаренный лук, рубленные яйца, укроп, зелень петрушки и заправить по вкусу солью и молотым перцем.

№ 3. Пирог со свежей капустой…

№ 4. Пирог с рыбой и вязигой!..

№ 5. Пирог с рисом!..

№ 6. Пирожки мелкие с разными фаршами!!!..»

Господи, как нестерпимо захотелось есть!

Пиеликумс, дорогой, спасибо тебе от твоей паствы, от всех твоих читательниц, обитательниц твоей мудрой и загадочной земли. Может быть, в великой своей благости ты устроишь нам всем наши нескладные личные жизни и дашь в приданое тайное знание приготовления дрожжевого теста — кабалистический секрет, известный без Школы кулинара только седенькой бабушке, что сидит на соседней лавке, взявшись за руки со своим белобрысым загорелым дедом. Спасибо за советы о мелких пирожках с разными фаршами — ведь нам, бессемейным одиноким холостячкам, их некому было печь, и бабушкины секреты почти насовсем забылись.

Держись, Стратонов, береги свою фигуру! Уж я тебе приготовлю тесто опарным и безопарным способом! Все-таки я ехала сюда из такого далека, что даже не хочется думать о том, что я тебе могу не понравиться.

Тем более, что Пиеликумс большими синими буквами мне заговорщицки подсказывает:

«КАК БЫТЬ КРАСИВОЙ (НАРОДНЫЕ СРЕДСТВА)

При жирной и пористой коже рекомендуется пользоваться специальным косметическим мылом…»

Ну, Пиеликумс, уж это ты перестарался! Если препятствует красоте только жирная и пористая кожа, то у меня с красотой все на высоком уровне. Кожа у меня сухая, гладкая и белая. Не нужны мне народные средства в виде специального косметического мыла. Вот так! Должны же быть и у меня какие-то козыри на руках!

«КОНСУЛЬТАЦИИ СЕКСОПАТОЛОГА

В «СЛУЖБЕ СЕМЬИ» по вторникам и пятницам с 16.00 до 19.00»

— меня тоже не интересуют! Да! У нас со Стратоновым все в порядке. Нечего тебе, Пиеликумс, соваться без спроса в чужую, еще не окрепшую личную жизнь.

Милый сплетник, бескорыстный посредник Пиеликумс, знаток всех наших коммерческих забот, расскажи-ка лучше, что люди продают, что покупают — чего им не хватает в жизни. Надо же быть в курсе дела, нам ведь со Стратоновым еще только предстоит обустраивать свое семейное гнездышко. Что-то надо будет обязательно купить, а что-то, из старых наших завалов, распродать…

Кто-то мечтает купить — я могу продать незадорого — старинную витрину, буфет-маркетри, белую спальню Луи, бронзовую люстру и подсвечники.

А джинсов-коттон фирмы «Вранглер» пятидесятого размера и югославской дубленки сорок четвертого размера у меня нет. Может быть, потому, что у меня сорок восьмой размер?

И белую спальню продавать расхотелось. В браке — эта штука незаменимая.

Зато я охотно могу продать больших попугаев. Зачем мне попугаи? Ну, скажи по совести, Пиеликумс, зачем одинокой женщине, готовящейся стать женой Стратонова, зачем ей нужны большие зеленые попугаи? Проснешься утром, посмотришь на них, как в трюмо, а они гортанно заорут: «Здравствуй, Надя!» — жить не захочется.

С попугаями вопрос решен, а человеку, мечтающему купить «Жигули» в аварийном состоянии, поможет Стратонов.

На кой нам аварийный «Жигуль»?

Вот, пожалуйста, — продается автомобиль «Опель-Манта» 1972 года выпуска. Это, наверно, покупочка для нас. Обращаться после 20 часов. Надо будет вечером заскочить, прицениться, сговориться. На замечательном «Опеле», почти новом, мы отправимся со Стратоновым в свадебное путешествие. Мы будем выглядеть невыносимо шикарно. Прищурившись, смотрит Стратонов вперед, на неутомимо раскручивающуюся серую ленту шоссе, его мужественные сильные руки лежат на баранке руля, а я закуриваю и вставляю ему в рот дымящуюся сигарету «Мальборо» — волшебный стереотип, недостижимая мечта, музыкальная нирвана из драматического кинофильма «Мужчина и женщина».

Только надо будет обязательно остановиться у автомата и позвонить по телефону 69-87-98 — там «дешево продается стойка с восемью аквариумами под мебель».

Нам совершенно необходима стойка с восемью аквариумами — мы со Стратоновым сможем установить на ней фисгармонию «Маниборг» XIX века, которую продает в Эвейниекциемсе засекретившийся Г. Пусть рыбы в восьми аквариумах весело живут под фисгармоническую музыку! По вечерам Стратонов будет играть на фисгармонии Гайдна. Рыбы, вы же наверняка любите Гайдна?

И окончательно украсит нашу жизнь «ЯМПОЛЬ КОЛОР», который, или которую, или которое, хочет купить после 19 час. Сергей.

Сергей! Сереженька! Волшебник Пиеликумс! Скажите на милость — что такое «Ямполь колор»? Я никогда не слышала про «Ямполь колор». Это вещь? Или идея? Может быть, «Ямполь колор» — символ?

Я прожила до двадцати девяти лет довольно хлопотной и бойкой жизнью выдающейся солистки на геликоне, но никогда не видела «Ямполь колор». Я так больше не могу. Мне позарез нужен «Ямполь колор», без него я чувствую себя обездоленной и потерянной, как этот несчастный человек, что истошно и жалобно вопит из рубрики «Разное»:

«Зеленое пластмассовое ведро, оставлено в 24-м или 33-м автобусе около 23 часов 21 мая, прошу вернуть за вознаграждение».

Как ты думаешь, Стратонов, что вез ночью в зеленом пластмассовом ведре подвыпивший растяпа? Ты ведь, Стратонов, наверняка не забыл бы в автобусе это очень ценное зеленое пластмассовое ведро? Может быть, это было ведро с двойным дном? Что же все-таки там лежало на дне? А вдруг в ведре лежало…

Господи, даже предположить страшно! Как же мне сразу не пришло в голову? Ведь там, на дне зеленого пластмассового ведра, забытого около 23 часов в автобусе, лежал — «ЯМПОЛЬ КОЛОР».

Безусловно, только «Ямполь колор»!

Раздираемый страстью к «Ямполь колору», Сергей отчаялся купить и стибрил его в ночном автобусе у пьяненького хозяина. Только так! И оставил меня навсегда безутешной — где мне найти теперь в огромном и равнодушном мире мой символ, мою мечту, мое вожделение — наш — со Стратоновым «ЯМПОЛЬ КОЛОР»!..

Мне надо будет теперь его искать, как я искала и нашла Стратонова. Как на страницах доброго старого сводника Пиеликумса, всезнающего и заботливого свата, десятки, сотни одиноких людей ищут друг друга, чтобы узнать друг друга, чтобы притулиться друг к другу, чтобы помочь жить друг другу, чтобы — если удастся — полюбить друг друга, чтобы дать друг другу надежду и опору, чтобы родить друг другу детей, чтобы выстроить вместе самую вечную и самую хрупкую ячейку общества — семью… Вот они, сигналы одиноких пловцов в бескрайнем бушующем людском море —

«ЗНАКОМСТВА

Мне 33 года, хотелось бы познакомиться с интересным мужчиной. Писать: 226128, Рига, абон. ящик 81».

Мне тоже хотелось, пока я не познакомилась со Стратоновым — по переписке.

…Милая шатенка 32 лет, среднего роста, с незаконченным высшим образованием хотела бы познакомиться с мужчиной, абсолютно не верящим в такую форму знакомства… Звонить по телефону…

Ах, милая шатенка, если бы я была мужчиной — обязательно позвонила бы. Я ведь раньше абсолютно не верила в подобную форму знакомства — Стратонов переубедил.

…Надеюсь, что отзовется смелый добрый мужчина, решающийся познакомиться с женщиной, имеющей ребенка. Пусть его не останавливает, если у него есть собственные дети — им буду заботливой матерью, а ему — надежной верной подругой.

Верю, всем сердцем верю — отзовется смелый, добрый и наверняка разумный мужчина, чтобы найти свое счастье с надежной верной подругой. Ну вот хотя бы Солли Молотков из Славяновки:

…миролюбивый ученый 43 лет, рост 163 см, любит спорт и музыку, детей и животных, кино и книги, знает французский язык — хочет жениться, согласен выучить латышский язык…

Солли, не будь дураком, отзовись! Ведь ты все равно не подойдешь Елизавете Кирпичевой, которой нужен совсем другой:

…молодая красивая женщина около 30 лет желает познакомиться с интересным мужчиной не старше 40 лет, выше среднего роста, желательно морским офицером. Люблю спорт, читать, путешествовать, общительная, умею быть веселой, стараюсь быть честной. После окончания экономического института работаю в торговле, материально обеспечена, хотела бы иметь счастливую семью…

Я бы познакомила Елизавету Кирпичеву с Ю. Т. — А. Дьяконовым. Он хоть и не морской офицер, а кандидат технических наук, но, по-моему, очень завидный парень:

…москвич без физических недостатков, нормальный во всех отношениях, интересный, современный, деловой, энергичный, жизнерадостный, средних лет и средней полноты, рост 176 см, хотел бы, не откладывая, познакомиться с целью создания семьи с девушкой старше 26 лет, ростом желательно не менее 160 см, не носящей очки, живущей не очень далеко от меня, чтобы знакомство было реальным…

Ах, Ю. Т. — А. Дьяконов! Если бы не Стратонов, я бы сама поехала на встречу с тобой, так привлекателен для меня твой, газетный автопортрет. Во-первых, приятно, что ты нормальный во всех отношениях, и намек насчет отсутствия физических недостатков я тоже усвоила. А главное — что ты современный. Да и я бы, наверное, тебе подошла: ведь мне уже больше 26-ти, и реет у меня выше 160, и главное — очки не ношу. И живу я близко, так что наше знакомство стало бы совершенно реальным.

Господи, ну очки-то чем тебе мешают?! Женщины, бедные мои подружки, как трудно угадать и угодить на вкусы женихов! Стрекачев из Кемерова с уравновешенным характером (сплав флегматика с сангвиником) ищет себе невесту с покладистым характером и обязательно длинными волосами. Стрекачев, покладистый характер есть, может быть, тебя устроит шиньон? А радиоинженер Манкин, увлекающийся техникой, ищет спутницу жизни лет до 30, некурящую, уважающую физкультуру и гигиену, свободную от стремления к высокой материальной обеспеченности и комфорту. Манкин, ну скажи на милость, как в наше время без комфорта можно уважать гигиену? Это ты, Манкин, загнул.

Придется мне свести тебя с Н. И. Фогельзонг из Нальчика, —

…блондинка, рост 164 см, была замужем, детей нет, работаю бухгалтером, по национальности немка, добрая, но строгая, люблю музыку, природу, приличный юмор, тишину, ищу непьющего спутника жизни, умного, сильного духом и телом…

А что делать с ученым Пустоваловым — ума не приложу. Ну кого я тебе могу предложить? Я ведь понимаю, что все эти женщины тебе в подметки не годятся.

…женщина не старше 35 лет, одаренная незаурядным интеллектом и классической красотой, разочарованная благами эмансипации, но желающая быть счастливой — будет ею в супружестве со мной…

Ну посмотри сам, Пустовалов, у меня их десятки здесь: молодые, старые, высокие, коротышки, грамотейки и простушки, вдовы и девчонки — и ни одной, которую бы ты мог осчастливить в супружестве с тобой. Может быть, те, что достойны тебя, — с классической красотой и незаурядным интеллектом — не обращаются к услугам сводника Пиеликумса? Может быть, они устраиваются старым способом?

Ох, Пустовалов, твое счастье, что не в моей власти самой устраивать браки! А то бы я тебя в два счета женила на О. С. Лепехе:

…мне 40 лет, русая, с серо-голубыми глазами, стройная, косметикой не пользуюсь, педагог, четко выполняю обязанности женщины, матери, хозяйки, требовательна к себе и окружающим, имею ограниченный круг друзей, схожусь с людьми редко, говорю правду в глаза, материально и морально самостоятельна, умеренно люблю природу и кино — хочу встретить такого же упрямого и неподступного человека…

Бедная Лепеха! Оглянись окрест…

Нет, не нужен мне неподступный и упрямый. Для женщины без мужа вся жизнь упряма и неподступна. Как хорошо было бы встретить покладистого и доступного. Я смотрю на газетный лист, разбитый на аккуратные квадратики объявлений, и кажется мне он похожим на рамку улья, в соты которого нанесли женщины-трудяги всю горечь и стылость одинокой жизни. При чем тут эмансипация? Женщина создана, чтобы быть хозяйкой дома, женой, матерью…

Сколько разных судеб, разных характеров! Одни объявления просты, как заявление о приеме на работу. Другие — с кучерявой выдумкой, но я чувствую, что это не от кокетства, не от дурного нрава, а от волнения, сломленной гордости, от испуга разрушения вековой традиции, запрещающей женщине предлагать себя в жены.

Так мы бы и не предлагали, и гордость свою не мяли, кабы нас кто-нибудь сам нашел или сваты с рушниками явились. Да задержались где-то в дороге сваты, один-единственный сват на земле остался — добрый сводник Пиеликумс…

Какие бездны добра, нежности, ласки, надежды скрыты за бумажными шлюзами объявлений Пиеликумса! Люди, прочтите их, откликнитесь, откройте их — пусть прольется на землю вешняя вода счастья.

Эти женщины так много могут. Так мало просят:

…симпатичная стройная девушка 26 лет желает познакомиться с хорошим человеком с чувством юмора…

…вдова подполковника 46 лет ищет мужа, желательно военного или в отставке…

…молодая женщина с ребенком познакомится с серьезным мужчиной не старше 37 лет, только Николаем…

…женщина средних лет с высшим физкультурным образованием желает познакомиться с эрудированным мужчиной…

…хочу познакомиться с мужчиной, не злоупотребляющим алкоголем, способным быть защитой и опорой…

…не увлекающегося спиртными напитками…

…непьющего…

…культурным мужчиной, употребляющим алкоголь в символических дозах…

…желаю познакомиться со стройным мужчиной…

… я — архитектор, вкусно готовлю, хорошо пеку, вяжу и шью…

Мужики, ну скажите, пожалуйста, какого вам еще рожна надо?

…хочу встретить того единственного, с которым в жизни легко и просто…

…рост большого значения для меня не имеет… …согласна переехать… …не злоупотребляющий…

…ищу свою судьбу… …ищу свою судьбу…

Люди, я хочу признаться, я хочу, чтобы вы все знали: женщина может быть несчастной и в браке, но во всем свете не сыскать счастливой одинокой женщины. Я тоже ищу свою судьбу.

«Станция Меллужи, следующая Асари», — предупредило радио. Я бережно сложила Пиеликумса и спрятала в сумку. Встала и пошла к выходу, а к горлу подступил ком: может быть, я немножко волновалась. А может быть, радовалась, что мне довелось познакомиться со Стратоновым раньше вас, дорогие женщины. Так уж вышло: все невесты из этого номера Пиеликумса опоздали, вас-то я наверняка опередила. Я надеялась, я была просто уверена, что Стратонов остановит свой выбор на мне. В самом деле — нельзя же перебирать невест целую вечность. Лучше меня не сыскать Стратонову невесты.

Я сделаю ему предложение, и он не сможет мне отказать.

За мной стоит печаль моего одиночества, соленая мокрота холодной подушки, полуфабрикаты котлет — готовить все равно некому, стылая бесконечность вечеров вдвоем с телевизором, уже проступающие на лице первые морщины — как трещины на еще не засеянной, но уже пересыхающей земле, снящийся по ночам крик не родившихся у меня детей.

Не сможет он мне отказать.

Не сможет. Надеюсь, не сможет. Но зависеть это будет от того, сумею ли я доказать Стратонову, что я лучшая из невест и на мне надо остановиться. Тем более, что я уже так красиво распланировала нашу будущую жизнь.

В маленький игрушечный вокзальчик заходить не стала, мне ведь обратный билет не понадобится. Купила эскимо, пропустила поезд, перешла через пути и по асфальтированной дорожке направилась к дому Стратонова.

Двести метров до поворота, мы встретимся, и Стратонов остановится на мне, я стану его последней невестой.

Одиночество ужасно, я вычитала в журнале «Смена», что одинокие женщины статистически вымирают на десять лет раньше. Мне не хочется умирать на десять лет раньше.

Я хочу прожить долгую жизнь — например, в этом доме, красивом, двухэтажном, с большим благоустроенным участком, от ворот которого отъехал самосвал, оставив на площадке огромную кучу навоза, трехтонную гору.

И улыбающегося мне стройного мужчину, 177-ми сантиметров роста, 33-х лет, со спокойным твердым характером, не курит и не пьет…

— Здравствуйте, Флор Алексеевич…

— А вы — Надя Истомина? Здравствуйте!

— Да, я — Надя Истомина…

«…женщина в возрасте от 25 до 50 лет, порядочная, трудолюбивая, физически здоровая, с мягким покладистым нравом, бездетная, не обязательно красавица, а просто привлекательная, знакомая с сельской работой, ищущая семейного покоя и домашнего уюта…»

Да, Стратонова зовут красивым именем Флор. Цвет, цветочек. Цветок душистых взморий… Интересный худощавый блондин с небольшими залысинами, про таких моя бабка говорила — ему бог за ум лба добавил. У него смышленые смеющиеся глаза. И подбородок мужчины с очень твердым характером. Надеюсь, спокойным. На твердость его мне наплевать, главное — чтоб он не разнервничался.

— Вот времена настали! — показал Стратонов со смехом на кучу навоза. — Люди наличную копейку заработать не хотят! Мне этот фекал три месяца обещают привезти, просто за шиворот сегодня водителя приволок!..

Стратонов был безусловно тонкий человек. Мне понравилось, что вместо грубого слова «навоз» он говорил интеллигентно — «фекал».

— Упадок и порча мира повсюду наступают, — сочувственно вздохнула я и поняла, что меня надлежит отнести к легендарным персонажам, сказочным героям. Те тоже, отправляясь на поиски своего счастья, своей судьбы, преодолевали реки и горы. Я пересекла реку Лиелупе, и мне предстоит срыть гору фекала. Ничего не попишешь, по отношению ко мне судьба никогда не ограничивается полумерами. Большое счастье требует больших усилий. Семья, как мифическая страна Гедония, — это земля изощренных наслаждений.

Стратонов взял меня под руку и ввел в распахнутые ворота своего имения, и от ощущения его сильных пальцев, от зрелища, открывающегося перед моим взором, марш Мендельсона громовыми раскатами грянул с небес, и я твердо решила, что с этого плацдарма меня вышибут последней.

Да, дорогой Флор, «счастье мое я нашла в нашей встрече с тобой…»

Синеватый отблеск стекол теплицы, пунцовый кровяной разбрызг клубники в зелени прополотых, будто пробритых, грядок, ровные каре цветочных куртин — нарциссов, гладиолусов, тюльпанов; нежная, еще не заматеревшая сень сада, геометрические шпалеры кустов смородины, малины и крыжовника. Под пластиковыми куполками лениво наливались краснотой помидоры.

Здесь не пропадало ни одной пяди земли. Только перед самым домом сочно зеленел ровный травяной квадрат. Я показала на него Стратонову:

— Наверное, в жаркую погоду вы загораете на этом газоне?

Он усмехнулся, покачал головой:

— Дороговатый загар выйдет! Это кресс-салат, по-грузински трава называется цицматы. На рынке пучок выхватывают за тридцать копеек. Этот газон стоит тыщу в сезон…

Ах, извини, дорогой Флор, цветочек мой, — я с порога сморозила глупость, а ты мягко поправил меня, не одернул, а ответил, как поэт, стихами:

— Не обращайте внимания, Флор Алексеевич, — попросила я. — Я так потрясена вашим садом, вашим участком — просто обалдела! Я такого никогда не видела…

— И не скоро увидите, — снисходительно заметил Стратонов. — Я вам, Наденька, так скажу: если бы наши героические труженики полей вкладывали в свое дело столько же рвения и смекалки, мы бы давно уже решили продовольственную программу.

— Нисколько не сомневаюсь в этом, — искренне ответила я, потому что хорошо представляла рвение, затраченное на этой земле. И смекалки Стратонову, видно, не занимать.

— В том-то и дело, — сказал Стратонов, — все люди хотят ням-ням, буль-буль, а на земле пускай корчится дядя… За хороший заработок так бывает напластаешься за день, так накорячишься, что в глазах темно… А у лентяя сил да времени хватает только заработки наши считать… Да и кажутся они ему впятеро… Хотя, грех жаловаться: если попадется хорошая женщина, мы с ней на всю жизнь будем обеспечены…

— Флор Алексеевич, я хорошая женщина, — сказала я застенчиво, а он засмеялся.

— Поживем — увидим, — пригладил волосы белокурые на затылке и добавил: — Я с детства работаю, и главная для меня в человеке добродетель — трудолюбие. Тунеядцев ненавижу. И презираю. Человек в работе должен радоваться…

Я знала, что услышу это, я надеялась, потому что я — порядочная, трудолюбивая, физически здоровая, с мягким, покладистым характером. А иначе — зачем же было ехать на знакомство со Стратоновым?