Проклятый Мистунина Анна

30

Однако я ошибся, думая плохо о Джилли. Он вернулся в дом на Аллее Квакеров и как раз собирал багаж из нескольких рубашек и свитеров перед переездом к старому Эвелиту, когда зазвонил телефон.

— Джон? — это я Джилли.

— Джилли? Я думал, ты уже не разговариваешь со мной, как и все эти высушенные археологические мумии из Музея Пибоди.

Она рассмеялась.

— Я не хотела их бесить. Пойми, Джон, уже много месяцев я веду у них корабельный журнал, они зависят от меня. Но я считаю, что Эдвард глупо себя вел по делу этого медного ящика, который нужно извлечь из трюма. Ведь если этот ящик действительно имеет связь с духами, то я считаю, что его нужно вытащить в первую очередь.

— Я тоже так считаю, — уверил я ее. — Но ты видела, как отреагировал Эдвард. И это тот человек, который клялся, что всегда будет моим другом. Уж лучше иметь дело с Миктантекутли. По крайней мере известно, что от него можно ожидать.

— Разве Эдвард на самом деле обещал тебе, что вы сразу вытащите этот чертов медный ящик?

— Он дал мне понять, что это так и есть. Как можно более быстро, именно это он и говорил мне. Я знал, что этого нельзя уладить за две минуты, даже когда локализуем корпус. Но никогда не было речи о целых годах. Это дело слишком срочное, чтобы его растягивать на годы. Так или иначе, а демона нужно оттуда извлечь, и побыстрее.

Джилли помолчала, потом сказала:

— Ты сегодня вечером уезжаешь в Тьюксбери, да?

— Точно.

— Тогда я заскочу к тебе позже, если сможешь подождать до девяти или десяти вечера. Мне сначала нужно кончить переучет в салоне.

— Хорошо, жду тебя между девятью и десятью. Можешь даже приезжать и позже.

Я кончил паковаться и сделал обход всего дома. Спальни были тихи и пусты. Везде царила удивительная, душная атмосфера, как будто дом чувствовал, что я уезжаю. Я заглянул в ванную на втором этаже, чтобы забрать щетку для зубов. В ней я остановился на секунду и взглянул на свою рожу в зеркале. Она выглядела явно утомленной. Под глазами у меня были пурпурные пятна, профиль приобрел удивительный, лисий вид, как будто решение освободить Миктантекутли изменило меня, так же и портрет Дориана Грея изменялся под влиянием аморального поведения хозяина.

Я взял чемодан и спустился вниз. Я уверился, что краны закручены, а холодильник отключен и разморожен. Потом я вошел в салон и проверил, не оставил ли я чего-то. Я собирался даже забрать картину с «Дэвидом Дарком», на всякий случай, ведь старый Эвелит мог что-то пропустить на картине, прежде чем ее продать.

Я и в дальнейшем хотел пожить в Тьюксбери, у Эвелита, хотя и не принадлежал уже к группе Эдварда. Честно говоря, теперь мне более чем когда-либо хотелось знать о Миктантекутли и о «Дэвиде Дарке», поскольку я пришел к выводу, что если Эдвард уперся рогами в вопросе медного ящика, то я должен буду извлекать его сам. Невзирая на отсутствие опыта в этом и невзирая на все юридические препоны, касающиеся подъема судов на моря.

Я уверился, что огонь в камине погас, затем потушил свет в салоне и приготовился к выходу. Но когда я уже хотел закрыть двери, я опять услышал этот шепот, этот тихий, мерзкий шепот. Я заколебался, прислушиваясь. Потом я напряг зрение, стараясь заметить, есть ли кто-то в темном салоне. Шепот все еще звучал, похотливый и умиляющий, шепот извращенца-убийцы. Я посмотрел в сторону камина и уверился, что между колодами дерева вижу две слабо светящиеся алые точки, как будто глаза дьявола.

Я заколебался, затем зажег свет. В салоне не было никого. Огонь погас, в холодном пепле не было видно ни искорки. Я окинул салон быстрым взглядом, затем потушил свет и запер дверь. Я знал, что пока мой дом будет сборищем этих призраков, я не буду в состоянии вернуться в него. Слишком много зла скрывалось здесь, слишком много холодной ненависти. Действительно, мне не грозила никакая физическая опасность, но если бы я вынужден был бы жить здесь дальше, то я вероятнее всего свихнулся бы.

Я прошел через холл и поднял чемодан. Тогда знакомый голос произнес:

— Джон.

Я оглянулся. Джейн стояла у подножья ступеней, ее босые ноги вздымались на несколько дюймов над второй снизу ступенью. Она все еще была одета в свою белую погребальную рубашку, бесшумно волнующуюся, как будто ее продували. Она улыбалась мне, но лицо ее более чем когда-либо напоминало голый череп.

Я отвернулся от нее. Я не хотел ни видеть ее, ни слышать. Но Джейн прошептала:

— Не забывай обо мне, Джон. Что бы ты ни сделал, не забывай меня.

С минуту или две я стоял, застыв, думая, не обратиться ли к ней, не добавить ли ей надежды, обещая, что спасу ее, а может, обратиться и послать ее подальше. Ведь это же наверняка была не Джейн, а очередной призрак, созданный Миктантекутли, поэтому разговор с призраком не имел смысла.

Я вышел из дома и запер двери на ключ. Потом я решительно пошел через Аллею Квакеров. Я обещал себе, что не вернусь назад, пока Миктантекутли не будет свободен и пока он не выполнит своей части договора, который мы заключили.

Но я не мог удержаться от того, чтобы не посмотреть в последний раз на пустой, слепой фасад дома, который когда-то был нашим домом, моим и Джейн. Дом казался таким заброшенным и бесхозным, что казалось, что злая сила, которая навестила его, успела его отметить пятном разложения, раскрошила штукатурку и кирпичи, надломила балки крыши. Я повернул ключик в машине и включил скорость. Машина покатилась по Аллее Квакеров, подскакивая на ямах и выбоинах.

Я проехал где-то половину аллеи, когда увидел Кейта Ряда, который шел по левой стороне дороги, ударяя тростью по кустам. Я затормозил около него и опустил стекло.

— Кейт? Что у тебя слышно?

Кейт бросил на меня взгляд и продолжал копаться тростью в кустах.

— Я думал, что ты уже со мной не разговариваешь, — проскрипела он.

— Я простил тебя, — ответил я. — Что случилось? Ты потерял что-то?

— Потерял? Ты разве ничего не слышал?

— О чем? В последнее время я непрерывно курсирую в Грейнитхед и назад, как бумеранг.

Кейт подошел к машине и оперся о капот. Он казался таким же нервным и измученным, как и я. У него текло из носа, поэтому я подал ему гигиенический платок из ящичка для перчаток. Кейт шумно сморкал нос и сказал:

— Исчез Джордж.

— Исчез Джордж? Как это?

— Просто исчез. Он вышел из дома вчера после полудня. Он заявил, что идет навестить своего брата Уилфа. Ну, это, конечно, вздор, ведь Уилф уже давно мертв. Но с той поры мы не видели Джорджа, и мы все его ищем.

Я отклонился назад на сидение машины и закусил губы. Значит, Миктантекутли похитил также и Джорджа Маркхема. Я был уверен в этом. И хотя я не хотел говорить ему. Кейту, чтобы не портить ему настроение, я был уверен, что Джорджа уже нет на этом свете, так же как и миссис Саймонс и Чарли Манци.

— Я буду смотреть тоже, — обещал я ему. — Я ненадолго уезжаю в Тьюксбери, но я вернусь.

— Хорошо, — бросил Кейт. Когда я поехал, он продолжал идти вдоль изгороди и ударять тростью по веткам, разыскивая своего старого партнера по картам, живого или мертвого. Я чувствовал нарастающее угнетение, когда выехал на шоссе и завернул на юг, в сторону Вест Шор Драйв. Зловещая мощь демона вздымалась над Грейнитхед, как грозовая туча, черная и страшная, такая могучая, что могла даже воскресить мертвых и покрыть все небо тьмой.

Уже стемнело, когда я добрался до Тьюксбери. Я остановил машину перед фигурными железными воротами владений старого Эвелита, нажал звонок и ждал, пока Камус впустит меня. Бдительный доберман не спускал с меня взгляда, так же как и в первый раз. Этот пес действительно обладал аппетитом на человеческое мясо. Он наблюдал за мной с хищным нетерпением, царапая когтями по гравию подъезда.

В конце концов Энид Линч убрала пса и пришла, чтобы открыть ворота. На ней было длинное, до пят, вечернее платье цвета индиго и белое боа, и зачесанные назад волосы она сколола алмазными гребешками. Она выглядела совершенно как Джин Харлеу в фильме «Обед в восемь», только я совершенно не чувствовал себя Уоллесом Бирк.

— Так значит, вы приняли приглашение мистера Эвелита, — сказала она, приподняв выщипанную бровь. Она заперла за мной дверь на ключ.

— Вас это удивляет?

— Кое в чем. Я думала, что вы предпочтете поселиться в мотеле Ховарда Джонессиа.

Я поднялся за ней по ступенькам к передним дверям.

— Я не уверен, должен ли это воспринимать как комплимент.

Она провела меня наверх, в мои апартаменты. Они состояли из большого салона, меблированного удобной, хотя и немного старинной мебелью: креслами и диванами, и устланного темно-коричневым ковром; на стенах висели масляные картины с видами лесов в графстве Дракут и реки Мистатоник. Рядом с камином стояли полки, заполненные книгами в кожаных обложках, рассказы о геологии и физике. Рядом находилась заметных размеров спальня с бронзовой кроватью и большим настенным зеркалом в позолоченной раме, а рядом древней конструкции ванна с душем, который, видимо, протекал уже много лет назад, судя по зеленым пятнам на кафельном полу.

— Я уведомлю мистера Эвелита о вашем появлении, когда он кончит свою послеобеденную сиесту.

— Но ведь уже вечер. Разве он всегда спит так долго?

— Это зависит от того, какие у него сны. Иногда он спит весь остаток дня и просыпается лишь на следующий день утром. Он говорит, что выполняет столько же работы во сне, как и наяву.

— Понимаю, — буркнул я, ставя чемодан.

— Позовите меня, если будете в чем-то нуждаться, — сказала Энид.

— Пока мне ничего не нужно. Еще одно: моя подруга посетит меня поздним вечером. Мисс Джилли Мак-Кормик. Надеюсь, что это не принесет много хлопот.

— Естественно, Квамус ее впустит.

— Квамуса сейчас нет?

Энид посмотрела на меня удивительным взглядом, как будто я задал несоответствующий вопрос. Я резко открыл чемодан и начал показывать, что я полностью занят распаковкой вещей. Энид заявила:

— Обычно мы едим в девять. Вы любите бифштексы?

— Конечно, это звучит великолепно.

— Отлично. Прошу вас, чувствуйте себя как дома. Мистер Эвелит сказал, что вы имеете свободный доступ в библиотеку.

— Благодарю. Ну что ж… до свиданья.

Я вытащил рубашки и белье и уложил их в глубоких, пропитанных кисловатым запахом ящиках комода. Потом прогулялся по своим апартаментам, рассматривая книги и фигурки. Я выглянул через окно. Из салона был виден сад позади дома, представляющий почти джунгли. Было слишком темно, чтобы осмотреть его подробно, но я заметил высокие, футов в сто высотой, сосны, а немного ближе к дому шелковицу гигантских размеров. В комнатах не было телевизора. Я решил отметить на будущее, что завтра нужно будет принести транзисторный приемник. Я грохнулся на диван, задрав ноги выше головы, и старался заинтересоваться книгой под названием «Напряжение в сдвиге Мохоровичича», когда часы на камине пробили 20.30. В ту же минуту двери открылись и внутрь вошел Дуглас Эвелит. На нем был вечерний наряд, смокинг и галстук-бабочка, а его седые редеющие волосы были зачесаны назад и сколоты чем-то, что пахло как лавандовое масло. Он подошел ко мне, пожал руку и сел рядом, улыбаясь немного сдержанно. Длинным пальцем с блеклым ногтем он повернул обложку книги, чтобы узнать, что я читаю.

— Гм, — сказал он. — Что вы вообще знаете о Мохо?

— Мохо?

— Геологический жаргон. Если бы вы что-то знали о Мохо, то вы бы знали, что это значит. Ну что же, каждый должен с чего-то начать. Но вам сначала лучше взять что-то попроще. Вот книга, «Основы геологии», она более вам подойдет.

— Спасибо, — буркнул я. — Непременно загляну в нее.

Дуглас Эвелит окинул меня неподвижным взглядом. Потом он сказал:

— Я не был уверен, что вы приедете. Ну, может, не до конца. Я сказал Энид, что это зависит от того, как часто вас пугает ваша жена.

— Почему вы так думали?

— Попробую объяснить следующим образом, — сказал Дуглас Эвелит. — Вы принимаете участие в поисках «Дэвида Дарка» не потому, что вас интересует археология, и не для прибыли. Вас посещает дух умершей жены, так же как и многих жителей Грейнитхед, которых посещают их умершие родственники. Вы желаете открыть первопричину этих явлений и уничтожить ее.

— Это правда, — признался я. — Я хочу достать «Дэвида Дарка» главным образом из-за присутствия в нем Миктантекутли.

Дуглас Эвелит снял очки, сложил их и вложил в карманчик в лацкане смокинга.

— И потому, мистер Трентон, вы и я, мы оба имеем одну цель. Конечно, я понимаю археологическое значение «Дэвида Дарка». Это будет одно из самых важных открытий в морской истории Америки. Но медный ящик, который находится в трюме этого корабля, дал для меня в сто раз более важен, чем окружающие его прогнившие доски. Прежде всего меня интересует Миктантекутли.

— У вас есть какая-нибудь конкретная причина? — спросил я. Я знал, что мой вопрос может звучать нагло, но раз мы оба интересовались кораблем, то я считал, что должен знать, зачем старый Эвелит нуждается в Миктантекутли. Может, тогда я узнаю и то, что Эвелит собирается сделать с ним, когда получит его в свои руки, и найду какой-то способ, чтобы освободить демона.

— Причина проста, хоть в нее трудно поверить, — ответил старый Эвелит. — Но времена процессов ведьм в Салеме мой предок, Джозеф Эвелит, принадлежал к наиболее жестким судьям. Он один верил, что ведьмы действительно находились под влиянием дьявола, даже когда истерия прошла и «Дэвид Дарк» был выслан из Салема, чтобы утонуть в море. После окончания процессов Джозеф напрасно старался довести до казни всех оставшихся подозреваемых. Он убеждал жителей Салема, что процессы ведьм вообще не были ошибкой, что они на самом деле помогли освободить Салем от страшного зла и спасти души тех, кто был повешен, от судьбы, значительно худшей, чем виселица. Единственный, кто ему верил, был, конечно, Эса Хаскет, и именно Хаскет помог Джозефу бежать из Массачусетса, когда тот был вынужден бежать от гнева своих старых друзей и сообвинителей. Он бежал из Салема в женской одежде, но был схвачен отрядом горожан на Суомпскотт Роуд и заключен. Его встретил таинственный и ужасный конец. Его вывели в лес и отдали в жертву индейцам, которые уже несколько лет страдали от голода из-за неурожая и уничтоженных запасов пищи. Шаман Наумкеагов отдал Джозефа Эвелита Духу Будущего, слуге Миктантекутли, которого ацтеки называли Тескатлипока, Дымящееся Зеркало. Мой предок не погиб от рук Тескатлипоки, не «умер» в общепринятом смысле этого слова. Он стал его рабом на целую вечность и терпел бездну боли и унижения. Тескатлипока по натуре зол: он носит голову змеи, подвешенную одну ноздрю, как говорят Ацтеки, а его чародейской волшебной палочкой является ампутированная женская рука, а эта женщина умерла от родовых мук.

Я промолчал. Я уже знал много ужасных действий магии, чтобы не поверить, что история, рассказанная Дугласом Эвелитом, полностью или частично правдива. Разве корпус «Дэвида Дарка» не был найден точно в том месте, где указал Эвелит?

— Тескатлипока, — продолжал старый Эвелит, — стал более нагл с тех пор, как Миктантекутли лежит на дне океана. Тескатлипока — это демон болезни и морового воздуха: именно ему мы все обязаны всеми большими эпидемиями, какие с того времени царили в Соединенных Штатах. Болезнь легионеров, рак, различные роды гриппа, а также его новейшая шуточка, сыворотковая сыпь.

Дуглас Эвелит надолго замолчал. Потом он продолжал дальше:

— С помощью Энид… Энид, Энн Патнем и оставшихся ведьм, ведущих свой род от первых ведьм Салема… с их помощью я смог связаться с Джозефом Эвелитом через посредничество спиритических сеансов и Знаков. Пока я не освобожу его от власти Тескатлипоки, моя семья будет проклята, и приговорена к гибели, вечно мучима призраком болезни и разрушения. Моя жена и двое детей… они умерли от воспаления легких. Я сам уже много лет болею ангиной.

— Что же это имеет общего с Миктантекутли? — спросил я. — Очередной демон лишь ухудшит положение.

Эвелит покачал головой.

— Тескатлипока является слугой Миктантекутли и обязан слушаться его. Если Миктантекутли будет у меня и я свяжу его с помощью тех же самых магических уз, какие использовал шаман Наррагансетов во времена Дэвида Дарка, то я смогу его заставить выпустить моего предка. Проклятие будет снято.

— А почему вы не можете использовать ту же магию, чтобы связать Тескатлипоку? Как слуга Миктантекутли, он наверняка менее могуч, чем господин.

— Точно. Но только заклятия, связанные с Миктантекутли, сохранились до нашего времени. В то же самое время не сохранилось ничего, касающегося Тескатлипоки. Квамус и я, мы пробовали сотни заклятий и формул, множество ритуалов. Некоторые из них действовали и вызвали сюда множество жесточайших духов, о таких вы даже и не слышали и не можете себе вообразить. Именно это сопровождалось светом и шумом, которые так бесили наших соседей. Но ни одно из заклятий не смогло укротить или спутать Тескатлипоку.

Я встал и прошелся вокруг дивана. Неожиданно мне стало не по себе сидеть так близко от Дугласа Эвелита. В нем было что-то сухое и нереальное, как будто смокинг и вечерняя одежда была только фасадом, за которым маскировалось отсутствие тела.

— А какая у вас может быть гарантия, что Миктантекутли сделает то, чего вы от него потребуете? — спросил я.

— У меня нет никаких гарантий. Просто демон должен поверить, что он получит свою свободу только тогда, когда выпустит моего предка.

— А вы его освободите?

Дуглас Эвелит покачал головой.

— Я буду его соблазнять обещанием свободы. Но можете ли вы себе представить, что случится, если я действительно освобожу этого демона? Он владеет огромной силой он страшнее, чем десяток мегатонных ядерных бомб. Он может влиять на погоду, на ход истории, даже на вращение земного шара. Он может воскрешать мертвых из гробов и посылать на живых наиболее ужасные муки.

— Вы уверены в этом?

— А какая уверенность вам еще нужна? Миктантекутли около трехсот лет лежит на дне залива Салем, потому я не имею в поддержку того, что говорю, примеров из новейшей истории. Но давайте вместе пойдем в библиотеку, и я покажу вам неоспоримые доказательства того, что именно Миктантекутли отвечает за уничтожение целого народа Тольтеков в Мексике. Что его европейское воплощение было причиной всех пандемий Черной Смерти, которые только в Европе прикончили двадцать пять миллионов человек, и это длилось до конца семнадцатого века, пока Эса Хаскет не заключил его. Я покажу вам доказательства, некоторые неоспоримые, некоторые, признаюсь, только косвенные, что Миктантекутли был замешан в почти все наиболее кровавые войны и самые жестокие деяния в истории человечества. Плиний пишет, что Калигула, бывший наиболее жестоким и распутным из всех римских Цезарей, спустя восемь месяцев после начала своего появления был спутан демоном, которого сам назвал Человеком из Кости.

— Вы не считаете, — осторожно вмешался я, — что демону трудно будет удержаться в наше скептическое время? Это значит, что часть сил демона берется из того, что люди в него верят, не так ли?

— Демоны — это не колдуньи из мультфильмов, — заявил старый Эвелит, поворачиваясь ко мне, чтобы взглянуть на меня. — Мы не становимся сильнее потому, что миллионы во все мире будут вопить, что «Мы не верим в демона!».

— Однако же, — настаивал я. — Я не верю, чтобы какой-то гигантский скелет мог серьезно потрясти людей, которые живут под угрозой термоядерной войны, ездят на машинах, построили дома высотой чуть ли не в милю. А вы в это верите? На самом деле?

— Что я вам должен ответить? — вздохнул старый Эвелит. — Миктантекутли самое могучее и самое мстительное существо всех времен за исключением Господа нашего, Бога. Опасаюсь, что термоядерные бомбы, Шевроле и небоскреб Сирса не произведут на него ни малейшего впечатления. Нет, извините.

В ту же минуту раздался короткий стук в дверь, и вошел Квамус.

— Мистер Эвелит, крайне извиняюсь. Пришел гость к мистеру Трентону. Мисс Мак-Кормик.

— Дуглас Эвелит встал.

— Введи ее, Квамус. Может, она останется у нас на обел, мистер Трентон?

— Если мы не доставим много хлопот.

— Откуда же? Этот дом уже много лет не видал гостей. У нас будет приятное общество.

Вошла Джилли. Я представил ее Дугласу Эвелиту. Она улыбалась и кивнула головой. Вся эта усадьба, ворота, доберманы и старинная внутренность дома явно смущали ее. Когда же Дуглас Эвелит оставил нас двоих, она подошла, нежно обняла меня и поцеловала. На ней было льняное платье в естественном цвете, с кокардами на карманах и на плечах, в котором она выглядела молодо, свежо и привлекательно.

— Я чувствую себя так, будто нахожусь в замке Дракулы, — заявила она.

— Ты проверил, отражается ли лицо мистера Эвелита в зеркалах?

— Уже слишком поздно, — ответил я. — Садись. Даже угощу тебя бокальчиком. Останешься на обед?

— С удовольствием. Этот дом так безумно выглядит.

Я налил две небольшие порции виски из початой бутылки, которую привез в чемодане.

— Как там Эдвард? — спросил я. — Все еще бесился после моего ухода?

— Эдвард просто смешон. Не думай о нем плохо. Он так долго искал этот корпус, что теперь, когда он его нашел, он буквально боится к нему прикоснуться. Он из тех археологов, которые обожают исследовать неведомое, но когда наконец им удастся найти разгадку, то они не имеют понятия, что с этой разгадкой делать.

— Наверно я понимаю, в чем тут дело. Но почему он так трясется за этот корпус? Почему упирается рогами, чтобы его доставать так медленно? Ведь он же знает, что демон очень опасен.

— Он просто боится совершить ошибку, — объяснила Джилли. — Если он повредит этот корпус, то вся шайка из Музея Пибоди будет считать его безграмотным любителем. Кроме того, люди не относятся к нему серьезно, так как и к тебе. Никто не верит в демонов, даже я. Ну, ты веришь в демонов, но ты же исключение. Во всяком случае, если он вломится в корпус насильно и уничтожит его, а потом окажется, что там нет ничего или что этот медный ящик не содержит ничего опасного… то как он позже сможет все объяснить? «Я разрушил ценный исторический памятник, так как думал, что в нем сидит дьявол?» Иисусе. Джон, его же просто выгонят с работы. Его и так хотят выгнать, так как он чересчур часто берет отгулы за свой счет.

— Мое сердце истекает кровью от жалости, — сказал я без тени сочувствия. — А в это время кошмарные призраки мучают жителей Грейнитхед. Знаешь, что сегодня ночью исчез мой сосед? Он сказал, что идет на встречу со своим умершим братом, а теперь его не могут найти. Клянусь тебе, Джилли, я сам готов погрузиться и вытянуть оттуда этот медный ящик.

— Если хочешь на самом деле это сделать, то ты должен поспешить. Эдвард хочет завтра зарегистрировать этот корпус как собственность Морского Археологического треста Уордвелла-Броу или еще какого-то выдуманного названия. Он хочет также устроить так, чтобы прибрежная стража отметила буем и следила за ним круглые сутки. К тому же он собирается дать объявления в газеты и по телевидению.

— А я думал, что он хочет пока все эти дела сохранить в тайне.

— У него были такие намерения, но когда ты вышел, он уже не может надеяться на деньги твоего тестя, поэтому ему крайне нужна какая-то дотация. У него даже была идея, чтобы пойти и спросить его, заинтересован ли тот в деле.

— Даже так? — прорычал я. Я был в ярости и крайне возмущен. Неприятно ссориться с кем-то, кого ты не выносишь, но еще хуже ссориться с кем-то, кого любишь. Эдварда я любил, даже очень, но я знал, что наша дружба навсегда прервалась на из-за «Давида Дарка». Я буду сам вынужден доставать медный ящик, невзирая на возможные повреждения исторического корабля, и я должен сделать это быстро. Лучше всего завтра утром. Я поговорю об этом с Дугласом Эвелитом. Может, он сможет мне помочь.

— Здесь нет духов? — неожиданно спросила Джилли.

— Ни одного, — уверил я ее.

— Не рассердится ли мистер Эвелит, если я останусь на ночь?

Я внимательно посмотрел на нее.

— Наверное же нет. Он очень терпимый старичок.

— А ты? — лукаво спросила она. — Ты не рассердишься?

Джилли пожала плечами, подошла ближе и поцеловала меня.

— Знаешь же, некоторые мужчины не любят назойливых женщин.

Я ответил поцелуем и почувствовал возбуждающее прикосновение ее пышных упругих грудей.

— Некоторые мужчины явно чокнутые, — заявил я.

31

После обеда, когда Джилли поднялась наверх, а Энид и Квамус ушли в кухню, чтобы вымыть посуду, мы сели с Дугласом Эвелитом при свечах в библиотеке. Дуглас Эвелит показывал мне книгу за книгой, документ за документом, пока стол не стал ломиться под грудами бумаги. Все они касались Миктантекутли и его страшной мощи. Прежде, чем пробила полночь, я уже был убежден, что мы стоим лицом к лицу перед зловещей и уничтожающей силой, в сравнении с которой сам сатана выглядит совершенно безвредным.

— Кажется, что нахождение Миктантекутли становится все более срочной задачей, — сказал я Дугласу Эвелиту.

Старик фыркнул и пожал плечами.

— Трудно сказать. Нынешняя активность демона может быть вызвана какими-то исключительно теплыми течениями, протекающими вблизи корпуса. Помните, что Миктантекутли реагирует на тепло, а при низкой температуре он теряет способность к движению. Может быть, с приходом зимы все сверхъестественные явления прекратятся сами по себе. Но я лично предпочел бы не рисковать, независимо от того, что я так срочно желаю освободить моего предка из-под власти Тескатлипоки. Какая удача, что вы и ваши друзья решили найти «Дэвида Дирка». Оказывается, что вы упали как небесное благословение.

— Мистер Эвелит, — сказал я озабоченно. — Боюсь, что между мной и моими приятелями наступила определенная разница в мнениях.

— О? Надеюсь, что это не повлияет на наше мероприятие?

— Мне неприятно, но я не могу этого исключить. Видите, мои друзья по профессии архивные крысы, пылящиеся в музее, потому им больше всего нужно, чтобы корпус был сохранен точно в том виде, в каком он был найден. Конечно же, это понятно и в определенном смысле даже достойно похвалы, если бы речь шла об обычном корпусе. Проблема состоит в том, что если «Дэвид Дарк» должен быть надлежаще сохранен, то извлечение медного ящика продлится значительно дольше, чем я считал. Может быть, что мы даже не успеем извлечь его в течение этого сезона.

— Что значит, что Миктантекутли будет там лежать до будущего года?

— Все указывает на это. Я протестовал, но они не хотят меня и слушать. Ни один из них не видит духа умершей жены или брата. Конечно, они верят в Миктантекутли, но по сути дела совершенно не понимают опасности. У них чересчур яйцеголовый подход к этому делу. Они не видят необходимости спешить.

Старый Эвелит посмотрел на горы книг и бумаг.

— Может, я должен им все это показать, — буркнул он. — Может, тогда до них дойдет.

— Мистер Эвелит, опасаюсь, что времени уже нет. Мисс Мак-Кормик сказала мне сегодня вечером, что мистер Уордвелл собирается завтра предъявить право собственности на корпус. С той поры каждый, кто будет изучать или повредит этот корпус, будет считаться преступником. Прибрежная стража начнет патрулировать место, чтобы не допустить посторонних лиц нырять в этом месте. Не забывайте, что мистер Уордвелл работает на Пибоди или для местных сливок, и власти Салема обеспечат ему всякую охрану и поддержку. В конце концов, «Давид Дарк» будет представлять огромную туристическую достопримечательность, когда будет поднят со дна.

— При условии, что они смогут справиться с Миктантекутли, — хмуро заметил старый Эвелит.

— Это не все. Старый Уордвелл не собирается сразу доставлять сюда Миктантекутли, согласно обещанию. Он решил сначала внимательно его обследовать и проверить, почему он вам так нужен.

— Миктантекутли просто разорвет его на части, — заявил старый Эвелит.

— Не свихнулся ли он? Миктантекутли раздерет его на части! Разве он все еще не отдает себе отчета в том, чем является этот демон? Вы должны удержать его! Мистер трентон, вы должны удержать его любой ценой!

Я покачал головой.

— Я пробовал. Он уже принял решение. Сначала корпус, потом Миктантекутли, потом открытие медного ящика. Джилли… мисс Мак-Кормик утверждает, что он не даст себя убедить…

Дуглас Эвелит был глубоко взволнован. Он пару раз обошел стол, затем стал закрывать с треском все книги, которые перед этим открывал, одну за другой. Наконец, он поднял на меня свой взгляд и сказал:

— Завтра, ранним утром вы должны погрузиться к «Дэвиду Дарку». Мы обязаны вытащить этот медный ящик. Иначе, спаси господи, мир станет перед лицом катастрофы, такой катастрофы, такой катастрофы, какой он не видел уже десять поколений.

— Именно это я и хотел вам предложить, — сказал я. Быстрая поездка завтра утром. Возьмем ломы и лебедку.

— Вы думаете, что ломов будет достаточно? — бросил Дуглас Эвелит. — Посмотрите на это.

Я перевернул груду бумаг и нашел контурный эскиз «Мэри Роуз», который изучил раньше, желая понять лучше проблемы, связанные с подъемом «Дэвида Дарка».

— Этот медный ящик находится в трюме, — сказал он. — Это значит, что даже если корабль наклонен под углом в тридцать градусов, то вы будете должны пробиться через три палубы и Бог знает сколько тонн ила, прежде чем вы найдете его. Понимаю, почему мистер Уордвелл не хочет поспешно вытаскивать ящик. Невозможно достать ящик в рассудительный срок, не разбирая палубы. К тому же он настолько длинен, что при его загрузке потребовалось наверняка снимать части каждой из палуб, а потом ставить их на прежнее место.

— Тогда каким чудом я смогу извлечь ящик в течение одного утра? — спросил я.