Стрелок «Черной скалы» Ким Сергей

39

Беглый осмотр тела неизвестной показал следующее.

На вид – лет двадцати пяти, очень худая. Из одежды – свободная рубаха типа больничной. Отсутствует левый глаз, предположительно удалённый хирургическим способом. Множественные ушибы и ссадины. Запястья и лодыжки носят следы связывания чем-то эластичным.

Кости правой руки носят следы многочисленных недавних переломов. Плохо заживших. На голове – следы от применения электрошока. Множественные следы от уколов на левой руке…

Беглянка из какой-нибудь больницы, вполне возможно, даже подпольной по принудительному изъятию органов?

Но тогда на кой ляд у неё на груди выжжено какое-то замысловатое клеймо, а левая рука от пальцев до плеча покрыта вязью вырезанных прямо на коже символов?

– Эмм… Падре, отче или как вас там… – обратился я к стоящим рядом священникам, которые уже закончили давать показания полиции, но не торопились покидать место боя, о чём-то негромко переговариваясь между собой.

– Отец Энрико, – вежливо представился длинноволосый, а затем указал на своего хмурого спутника. – Отец Аксель. Мы представляем на Тортуге церковь Святых Апокалипсиса.

Это не простые католики или лютеране, а что-то вроде воинствующих сектантов, учитывая пистолеты, ножи и гранаты. Логично, да… Кто, кроме таких, может жить здесь?

– Никогда о такой не слышал, – признался Датч, глядя, как ходящие вокруг полицейские собирали трупы и оружие перед департаментом.

– Мы небольшая община, – улыбнулся священник. – И проповедуем слово Божье в основном в таких вот неспокойных местах.

– Отец Энрико, а где вы нашли эту девушку? – спросил я.

– Её обнаружил отец Аксель.

– Хм-м-м?..

– Это было в порту, – хмуро произнёс громила в рясе. – Сегодня, часа в два пополудни. После проверки грузов гуманитарных возвращался я в обитель, когда встретил сию дщерь…

– Это похвально, брат мой, что вы не забываете помогать страждущим даже в этом грешном городе, – вдохновенно произнёс Энрико, доставая из-за пазухи пачку «Парламента» и зажигалку.

– Эта чертовка вылетела прямо мне под колёса и едва не отдала душу Господу, предварительно помяв мне капот, – поморщился Аксель. – В следующий раз она едва не отдала свою душу, когда я уже было собрался благословить её… с правой в челюсть. Но потом решил, что пусть ею занимаются стражи правосудия.

– По дороге он подобрал меня после аудиенции в магистрате, и мы прибыли сюда уже вместе. Свидетелями последующих событий вы уже были.

– А где именно в порту? – уточнил Датч.

– Седьмой пирс, четвёртый блок складов.

– Русский сектор, значит…

– Истинно так.

– Могу я узнать ваши имена, дабы вознести молитвы за ваше здравие Господу? – деловито осведомился Энрико.

– Вайс.

– Датч. Агентство «Чёрная скала».

– Визитка, – протянул я игральную карту – джокера с написанным на ней номером телефона. Плод коллективного творчества моего креатива и желания помаяться дурью. – Широкий спектр услуг по приемлемым ценам.

– Будем иметь в виду, – дружелюбно произнёс длинноволосый, явно игравший в этом странном дуэте первую роль. – Охраной грузоперевозок тоже занимаетесь?

– Занимаемся. А что?

– Ну, просто мы немало грузов гуманитарных страждущим возим… Иногда охрана бывает нелишней.

– Если что – звоните.

– Благодарствую.

Тем временем я продолжал осмотр тела. Особое внимание я постарался обратить на клеймо на груди и письмена на руке.

Клеймо было именно что выжжено. Причём уже давненько, потому как успело зажить. Точка, чуть ниже ещё две точки в ряд и горизонтальные линии. Прямо как маркировка какая-то… Но запомнить, в принципе, несложно. Вот с каракулями на руке всё печальнее – просто на узор не похоже, но и письменность не слишком напоминают. Да, я не специалист по всяким там иероглифам и прочей арабской вязи, но это вообще ни на что виденное мной не похоже.

Достал из кармана недавно купленный потёртый «Самсунг» и на всякий случай всё сфотографировал.

– Что-то интересное? – на меня упала внушительная тень.

– Возможно, – я покосился через плечо на подошедшего ко мне отца Акселя. – А что?

– Думаешь, она может иметь отношение к Скульптору?

– Возможно.

– Вы ищете Скульптора?

– Возможно.

– Сын мой, – насупился священник. – Если не хочешь, чтобы тебе проредили зубы для смирения гордыни, то лучше ответствуй, а не валяй дурака.

– А почему я должен вам что-то рассказывать? – резонно поинтересовался я. – Вы же священники. Какое вам до этого всего дело?

– Да, это город грехов. И поэтому мы должны прилагать вдвое больше стараний, чтобы эти грехи искоренять. Наш силы, увы, скромны, но мы трудимся не покладая рук…

– Дубль два, падре. Почему я должен вам что-то рассказывать?

– Ты ищешь выгоду, наёмник? – нахмурился Аксель.

– Я ищу смысл, падре. Выгода мне не столь важна.

Священник скрипнул зубами, окинув меня неприязненным взглядом:

– Ты же наёмник. Как тебе могут быть неважны деньги?

– В этом… – пришла уже моя очередь скрипеть зубами. – В этом грёбаном мире деньги могут не всё. Иногда вообще ничего.

– Золотые слова, сын мой, – неожиданно усмехнулся Аксель. – Ищешь смысл? А вот мы его не ищем, а просто пытаемся делать хоть что-то в этой Гоморре. Здесь почти нет праведников – люди здесь грешны… Но и добро иногда стучится в их сердца. А такие, как Скульптор, – это зло, чистое и незамутнённое. И удел каждого праведника сокрушить его всеми доступными способами.

– Как-то не слишком по-христиански рассуждаете, падре, – хмыкнул я. – А как насчёт того, что Скульптор – это испытание? Спаситель терпел, нам завещал и всё такое…

– Спасителю – Спасителево. А нам он принёс не мир, но меч, которым надлежит отделить агнцев от козлищ и построить на земле Царство Небесное.

– Это учение вашей сект… гхм… церкви?

– Это называется – жить по совести, наёмник, – наградил меня тяжёлым взглядом Аксель. – И если бы мы могли, то нашли и покарали Скульптора сами, но…

– …ваши силы скромны, – уже без лишнего ёрничества закончил я. – Это я понял. О’кей, падре, мы действительно занимаемся этим ублюдком. Хотим поймать, чтобы наши банковские карточки пополнились, а Скульптора выпотрошили на городской площади. Можете чем-нибудь нам помочь?

– Эта несчастная, – Аксель указал на тело девушки. – Она шла не из города, а в город. Даже не шла, а брела, не разбирая дороги.

– Из порта, – уточнил я.

– Из порта.

– Ещё что-нибудь? Может, местные о чём-то говорят?

– Местные… – скривился священник. – Местные все как один твердят, что кто-то пытается пробудить Кровавую Богиню. И когда ей сошьют плащ из тридцати сердец, она проснётся и жестоко отомстит всем незваным гостям на своей земле…

– Понятно. Значит, больше ничего.

– Если бы я что-то знал, то рассказал тебе, – Аксель повернулся и зашагал прочь. И теперь я знал, что звон издаёт не его крест на цепи, а многочисленные ножи, висящие под сутаной.

– Живые говорят, но не знают, – пробормотал я, вновь принимаясь за осмотр тела. – Мёртвые знают, но не говорят.

– Эй, наёмник! – не оборачиваясь, бросил на ходу громила.

– Чего?

– Скажи, ты веришь в Бога?

– Я не верю в добрых старичков в небесах – ни в Бога, ни в Санта-Клауса.

– А во что ты веришь, наёмник?

– В себя, – я усмехнулся и погладил торчащие под мышками рукояти «катлассов». – И в свои пушки. А что вера для тебя, святоша?

– Ничто, – хрипло хохотнул Аксель, не сбавляя шага, а затем добавил, вскинув вверх сжатый кулак правой руки: – И весь мир!..

40

– Итак, первое заседание нашего кружка по интересам объявляю открытым! – торжественно провозгласил я, ударив винтовочным патроном по стакану с водой. Всё-таки алкоголь после событий прошлого я не особо любил… Даже не то чтобы испытывал неприязнь, а скорее просто опасался. – Слово предоставляется нашему командиру!..

– Итак, мы находимся в нашей штаб-квартире уже неделю, – солидно откашлявшись для вида, пробасил Датч. – Пора бы подвести промежуточные итоги… Том?

– «Фрейя» простоит в доке ещё минимум пару недель, – буркнул Гиббенс, сосредоточенно метая в висящую на стене мишень свои ножи. – Дыры я заделаю уже к уик-энду, а вот с заменой запчастей придётся повозиться…

– Что с вооружением катера?

– Ахмед сказал, что не возьмёт «эрликон» даже по цене металлолома, – поморщился я. – А так всё в порядке, в принципе: я уже проверил новые пушки и пулемёты – всё подержанное, но в хорошем состоянии.

– А куда старое денем? – озабоченно произнёс Мао. – Неужто выбросим?

– Предлагаю усилить «эрликоном» и «браунингами» оборону штаб-квартиры, – внёс я предложение.

– Хорошая идея, – кивнул Датч. – Только если пулемёты можно и на крышу поставить, что делать с пушкой?

– Поставим на первом этаже – что ещё тут придумать-то?

– И то верно… Кстати, как продвигается ремонт здания?

– Он продвигается, – Мао выдал ответ столь же точный, сколько и бессмысленный. И похоже, не торопился что-то уточнять.

– Хмм? – Датч выразительно приподнял бровь, наградив китайца выжидательным взглядом.

– Эти лентяи совершенно не хотят работать.

– А кто хочет-то? И, между прочим, это твоя задача – следить за ними, пуская в ход кнут или пряник.

– Кнута у меня нет, пряников – тоже.

– Зато у тебя есть эльф восьмидесятого уровня в этой твоей игре, – съехидничал я, не слишком тактично намекая на пристрастие нашего снайпера к компьютерным играм.

– Во-первых, не эльф, а норд. И не восьмидесятого, а всего лишь семьдесят второго уровня, – педантично уточнил Мао.

– Парни, давайте потом про игрушки поговорите, хорошо? – осадил нас Датч. – Если с мелкой рутиной всё, то надо приступать к основному блюду… Роджер?

– В общем, смотрите, – Дин повернул к нам экран ноутбука, за которым работал. На нём сейчас была изображена карта Тортуги с многочисленными пометками. – Я воспользовался данными из полицейской базы данных и составил несколько графиков… Это общая схема мест обнаружения тел…

На карте загорелось три десятка красных точек, разбросанных по всему городу.

– Это та же схема, но в хронологическом порядке.

Точки погасли, а затем начали зажигаться вновь, но уже по одной.

К сожалению, никакой видимой системы в этом не наблюдалось – согласно ей, тела находили в разных концах города и без всякой закономерности. Два тела в русском секторе, одно в китайском, на следующий месяц все три в районе колумбийцев, в следующем в каждом секторе по одному…

– Пока отложим, – решил Датч. – Что с теми придурками?

– Судя по всему, на кортеж и на департамент нападала одна и та же группировка. Они называют себя «фениксами», появились в городе относительно недавно – месяца два назад… Ну, хотя как понять – появились… Были всегда. Просто несколько мелких и ничем не примечательных банд однажды решили объединиться.

– Это объединение дебилов? – осведомился я. – Нападать на столь сильных игроков в этом городе – смерти подобно.

– Ну, кажется, умом они никогда не блистали… – протянул Роджер. – И все эти два месяца их регулярно уничтожали бойцы Тринити – то «фениксы» нападали на русские склады, то пытались грабить колумбийских дилеров, то совершали налёты на китайские бордели… Однако почему-то их число всё остаётся неизменным – где-то около ста пятидесяти – двухсот человек. Неизменной остаётся и их отмороженность.

– Они действительно идиоты? – спросил Мао. – Ну, или просто наркоманы конченые?

– Скорее последнее. Судя по симптомам, они явно находились под действием какого-то препарата… Однако вскрытия не дали никакого результата. Да, деградация нервной системы отмечалась, но никаких следов известных или неизвестных наркотических веществ обнаружено не было. Наверное, какой-то новый наркотик, с очень быстрым периодом распада в организме…

– Именно поэтому их терпят, несмотря ни на что? Хотят выяснить, что за новая дурь появилась в городе?

– Нет, их не терпят. Однако разгромленные однажды, они появляются вновь.

– Как феникс. Восстают из пламени, которое их сжигает, – хмыкнул я. – Какие, однако, начитанные придурки… Думаю, сейчас они вновь переживают период разгрома?

– Вроде того, – кивнул Дин. – Отряды «Рэд» нанесли им тяжёлое поражение – сотня убитых, полсотни пленных. На послезавтра назначена публичная казнь.

– Наш контракт на них, я так понимаю, отозван? Виновные же найдены… – разочарованно вздохнул китаец.

– Отнюдь, – Роджер свернул графическую программу и открыл в браузере какой-то сайт. – Смотрите – очень занятная вещь. Централизованный сайт наёмников Тортуги – здесь размещаются заказы и предлагаются услуги…

Мы втроём наклонились поближе к экрану… Втроём, потому как оставленный без присмотра Том почти моментально захрапел – уж на что все мы были с армейским опытом, но такой потрясающей возможности засыпать при любой свободной минутке не было ни у кого.

– Безумный город, – вынес свой вердикт Мао. – В нормальных городах вместо этого всякие коммунальные сайты и порталы по оплате электричества…

Лично меня почти довела до слёз то ли умиления, то ли истерики яркая надпись в уголке экрана «Ура! Нам два года!» и сыплющиеся сверху вниз маленькие золотистые автоматики…

– Я нас тут на всякий случай зарегистрировал, – произнёс Роджер, выворачивая шею, заглядывая в развёрнутый от него экран и открывая какой-то подраздел.

– «Чёрная скала», – вслух прочитал Датч. – «Широкий спектр оказываемых услуг – перевозка, охрана, атака…» Гм… «Текущие контракты: № 42167САР, № 34555М»… И правда занятно…

– Ну-ка, ну-ка… – я заинтересовался данным сайтом, протянул правую руку и начал возиться с тачпадом, а левой стал непроизвольно выстукивать какой-то ритм…

– Чучух-чучух, – пробормотал Мао, тоже что-то читая на экране. – Чучух-чучух…

Я замер. Перестал барабанить пальцами по столешнице. Потом снова выстучал прежний ритм.

Тук-тук, тук-тук, тут-тук, тук-тук…

– Сороковые, роковые… Военные и фронтовые… – пришли на ум строчки из такого далёкого теперь уже детства. – Где извещенья похоронные и перестуки эшелонные… Роджер, на Тортуге есть железные дороги? Должны быть, да… Можешь показать?

41

Только-только вышедший из ремонта «Хамви» нашей компании затормозил в районе одной из контейнерных площадок в порту. Чем она меня заинтересовала, ведь подобных ей на Тортуге была масса? А тем, что к ней шла железнодорожная ветка и здесь ещё не находили жертв Скульптора.

Мы вылезли из машины, Датч флегматично достал и раскурил трубку, а я залез на капот джипа и начал разглядывать окружающий нас пейзаж…

В принципе, контейнерная площадка, как контейнерная площадка. Десятки и сотни металлических коробок, погрузчики, краны и тому подобное. Всё-таки здесь находился крупный транспортный узел Карибов, через который проходил и вполне легальный и безобидный грузопоток…

– Думаешь, он использует поезд? – спросил Датч.

– Не исключаю, во всяком случае, – ответил я, устраиваясь поудобнее на нагретом металле и несколько рассеянно скользя взглядом по сторонам. – Не исключаю…

Заходящее солнце погружалось в Западно-Карибское море. Дневной зной понемногу спадал, а Тортуга тем временем просыпалась от сиесты – самая большая активность в городе начиналась как раз от захода солнца и до середины ночи. Тропики всё-таки…

Итак, что ищем мы в стране далёкой, кто кинул нас в краю родном, так сказать?

Железная дорога… Самый очевидный вариант, конечно, в том, что Скульптор действительно перемещается по городу на поезде. А что? Грузовых составов, которые перевозят товар между несколькими более мелкими портовыми терминалами на Сорно, хватает с избытком. В городе полно контейнерных площадок и складов, где периодически производится разгрузка. Более того, как оказывается, почти все жертвы были найдены в пределах нескольких сотен метров от чего-то подобного. Поезд остановился, тело вытащили и уволокли – всё логично.

Так?

Так, да не совсем.

Всё-таки поезд в качестве постоянного места базирования не слишком хорош. Тогда зачем им пользоваться? Возможно, жертв Скульптору доставляют как раз с терминалов-сателлитов… Нормальный ход, в принципе. Они ведь больше на транспортировку грузов рассчитаны, сферы влияния в них поделены чётко и никакого особого движения около них обычно не происходит… Отсиживается где-то там, а в город приезжает исключительно ради того, чтобы скинуть тело очередной жертвы? Что-то тут не сходится…

– Что-то не сходится… – пробормотал я вслух, рассеянно смотря на штабель контейнеров. – Определённо…

– Ну, я в этом не Копенгаген, – хмыкнул Датч. – Набить морду, пристрелить и взорвать – это по моей части. Играть в частного детектива – нет.

– Да я как бы тоже, не Нат Пинкертон… Просто я пытаюсь воспроизвести ход мыслей Скульптора. Воспроизвожу, воспроизвожу… И всё вроде бы гладко, но есть какая-то непонятность, и всё катится псу под хвост. Если ту девчонку, как и других жертв, довольно долго держали в поезде, раз уж она начала непроизвольно выбивать перестук колёс, то, значит, их куда-то возили. Причём подолгу. Куда? Либо из Тортуги в сателлитные порты, либо из них сюда. Но вот зачем? Это мне как раз и непонятно…

– Он запутывает следы? Убивает в одном месте, а тела выбрасывает в другом?

Я постучал пальцами по капоту джипа.

– Чтобы такая фигня въелась в мозг, жертва уже должна быть в пограничном состоянии. То есть над ней уже должны были вволю поиздеваться. Но поездка должна быть достаточно продолжительной… Девку нашли здесь. Получается, глумились там. А везли сюда? Но она была ещё жива. Дела-дела… Значит, её планировали убить в Тортуге? Отрезать руку, вырезать сердце, печень и далее по списку…

– Ритуал?

– На двинувшегося на почве религии и сатанизма придурка Скульптор не похож. Слишком уж замысловато действует.

– Я бы даже сказал – слишком замысловато, – произнёс Датч.

– Твоя правда. Всё это… Всё это можно было обставить и как-нибудь попроще… Чёрт, запутался уже!

Я взъерошил короткий ёжик волос на макушке. Достал сигарету, закурил, немного подумал, приводя мысли в порядок…

– Хорошо, исходим из того, что место убийства действительно имеет значение. Тогда почему именно Тортуга? Что такого есть здесь, чего нет в других местах?

– Может, это? – Датч указал на каменные пирамиды на вершине горы над городом. – Чем не место для ритуала?

– Ну не сходится! – промычал я. – Не действуют так хитро фанатики, хоть ты тресни! Что я, не видал их, что ли? Была бы тут кучка нормальных сатанистов – они бы поймали десяток человек, радостно зарезали их в древнем капище и учинили масштабную оргию, которую не заметил разве что слепоглухонемой крот.

– А если Скульптор всё же… м-м-м… ненормальный сатанист?

– Нет, ерунда, – отмахнулся я. – Где тогда зловещие пентаграммы, чёрные свечи и перевёрнутые кресты? Без этого этим чувакам никак. Тогда, например, на руке той девки были бы вырезаны какие-нибудь руны… А то та ерунда даже на письмена-то похожа не была – на монтажной плате и то более зловещие символы начертаны.

– Может, тогда мы просто мудрим и идём по ложному пути?

– Может быть, может… – протянул я, глядя на пирамиды. – С другой стороны, движение – это жизнь. Думаю, с нас не убудет, если мы решим проверить те древние развалины.

– Но это слишком очевидно – древний город и загадочные убийства. Тем более что девчонку-то нашли идущей из порта, а не спускающейся с гор.

– Тоже верно, – кивнул я. – Однако что-то я погорячился… Здесь в порту не то что маньяка, здесь всю Первую бронекавалерийскую можно спрятать и ещё место для дивизии десантников останется.

– Хватил тоже – дивизия… Батальон – максимум. Эти барахольщики с собой всегда кучу всякого хлама таскают.

42

По извилистому горному серпантину на вершину горы мы поднимались с полчаса где-то. Почему так медленно? Ну так – темнота, тяжёлая и не особо поворотливая машина… Береглись. Риск без причины – признак близкой кончины.

Наверху было хорошо.

Спокойно, тихо, а какой вид открывался на погружённый во мрак и сверкающий мириадом огней город… Красиво. Не, серьёзно красиво. Даже если ты тупой, жадный и циничный наёмник, это не означает, что ты не можешь сказать «красиво».

А раскинувшаяся ярким полумесяцем вокруг гавани Грей-Харбор Тортуга была красива.

В противовес ей древний город исчезнувшего народа был тих и мрачен.

«Хамви» мы остановили на окраине руин, достали из багажника пару мощных фонарей и двинулись вместе с Датчем вглубь.

– Кроатлан, – произнёс здоровяк, выхватывая из темноты поваленную на землю и сильно разрушенную каменную колонну. – Священный город обитавшего здесь полтысячи лет назад племени кроатеков…

– И всё-то ты знаешь, – хмыкнул я. – Прямо не человек, а ожившая гора учебников по истории.

– Там ещё затесались «Рукопашный бой в условиях невесомости» и «Наставление по применению трофейных киборгов типа Т-800».

– Ты реально одна сплошная самоходная байка.

– Почему сразу байка? – ненатурально обиделся Датч. – Чистейшая правда же. Вот помню, к примеру, как-то почти перед самым развалом Союза учинили на северах учения… А я как раз был в морских пехотинцах при эсминце… гмм… ну, пусть будет «Оборзевший». И, значит, мы все из себя такие диверсанты и должны атаковать базу. А оборону устроили – ой-ёй. Как водится у нас, в первую очередь создали штаб из четырёх откормленных рыл, которых вместо поросят подводникам по возвращению можно дарить. А потом собрали главную оперативно-оборонительную силу – сводную роту песцодавов.

– Песцодавы?

– Некоторые ошибочно называли их людьми. Однако! В отличие от обычных человеков они состояли из тыквы, двух ходулей, двух ковырялок и голодной сволочи посередине. Прожорливые – жуть! Песцодавами этих ребят прозвали после того, как полдюжины наименее разумных их представителей умудрились поймать и сделать из дикого песца ке-дян прямо перед учениями.

– Ке-дян?

– Блюдо корейской кухни, главный ингредиент – собачатина. В армейских условиях Крайнего Севера с сомнительным успехом была заменена песцатиной.

– Насколько сомнительным?

– Два месяца в госпитале. Не все песцы одинаково полезны, как оказывается.

– Возьму на заметку.

– Песцодавов взяли из разных мест в комплекте при шинелях с ремнём, в сапогах с фланелевыми портянками, накормили для затравки на береговом камбузе и приготовились спустить их на проникающих диверсантов… Главный промах штабных был в том, что условия атак они сформулировали нечётко, а у нас был наш командир – Зелёный Морж.

– Какое милое прозвище. За что вы его так?

– У него был хронический насморк невероятных масштабов. Поэтому Семён Палыч был обладателем двух шикарных бивней нежно-салатового цвета… И вследствие этого – падкого до пакостей ума.

– Уже хорошо…

– Итак, учения шли по плану три дня. В день первый мы захватили штаб.

Так, где-то я это уже слышал, и причём не раз… Или не слышал, а читал?