Буря мечей. Пир стервятников Мартин Джордж

Серсея

Ей снилось, что она сидит на Железном Троне, высоко над всеми.

Придворные сверху — точно разноцветные мыши. Знатные лорды и леди преклонили колени. Отважные рыцари сложили мечи у ног королевы, моля ее одарить их своим вниманием, и она улыбается им. Но тут откуда ни возьмись появляется карлик. Он тычет в нее пальцем и покатывается со смеху. Лорды и леди начинаю хихикать вслед за ним, заслоняя руками рты. Лишь тогда королева замечает, что она голая.

Она в ужасе приседает, чтобы как-то скрыть свой срам, и шипы Железного Трона впиваются в ее плоть. Она хочет встать, но нога соскальзывает в какую-то зазубренную трещину. Чем больше она бьется, тем глубже трон поглощает ее, отрывает куски мяса от живота и грудей, кромсает руки и ноги. Вот уже все ее тело обливается багровой жижей… а ее брат веселится внизу, насмехаясь над ней.

Этот смех все еще звучал в ее ушах, когда кто-то тронул ее за плечо и она проснулась. На долю мгновения ей показалось, что кошмар продолжается, и она отпрянула с криком, но это была всего лишь Сенелла, ее служанка, бледная и испуганная.

Мы здесь не одни, внезапно поняла королева. Чьи-то высокие фигуры обступили ее ложе, под плащами мерцали кольчуги. В чем дело? Где ее стража? В спальне темно, не считая фонаря в руке одного из незваных гостей. Я не должна показывать, что мне страшно, подумала Серсея.

— Что вам здесь надо? — спросила она, откинув назад спутанные со сна волосы. Один человек вышел на свет, и она увидела, что плащ у него белый. — Джейме? — Ей снился один брат, а разбудил ее другой.

— Ваше величество, — произнес чей-то чужой голос, — лорд-командующий прислал нас за вами. — Волосы у него вьются, будто у Джейме, но у брата локоны золотые, как у нее самой, а у этого рыцаря черные и лоснящиеся. Она в недоумении смотрела на него, а он бормотал что-то об отхожем месте, об арбалете и поминал имя ее отца. Я все еще сплю, думала она. Это все тот же кошмар. Сейчас из-под кровати вылезет Тирион и начнет хохотать.

Да нет же, это безумие. Карлик сидит в темнице и должен умереть в этот самый день. Она взглянула на свои руки — крови нет, пальцы на месте. Кожа покрыта мурашками, но совершенно цела. Ноги тоже не тронуты. Сон, всего лишь сон. Я слишком много выпила на ночь, и все эти ужасы порождены винными парами. К вечеру я сама посмеюсь. Моим детям и трону Томмена ничего не будет грозить, а мой уродливый братец станет короче на голову.

Джаселина Свифт подала ей чашу. Серсея, отпив глоток воды, в которую выжали лимон, скривилась и плюнула. Ночной ветер сотрясал ставни, и ее зрение вдруг стало до странности ясным. Джаселина дрожала как лист, испуганная не меньше Сенеллы. У самой кровати стоял сир Осмунд Кеттлблэк, за ним — сир Борос Блаунт с фонарем. У двери теснились гвардейцы Ланнистеров с позолоченными львами на шлемах, тоже охваченные страхом. Неужели? Неужели это правда?

Она встала, и Сенелла накинула ей на плечи халат, прикрыв наготу. Подпоясалась она сама, застывшими, неуклюжими пальцами.

— Моего лорда-отца охраняют днем и ночью. — Язык плохо повиновался ей. Она набрала в рот воды с лимоном и прополоскала, чтобы придать свежесть дыханию. В луч света от фонаря влетела мошка — Серсея слышала, как она жужжит, видела ее бьющуюся о стекло тень.

— Стража не покидала поста, ваше величество, — сказал Осмунд Кеттлблэк. — Мы нашли за очагом потайную дверь. Лорд-командующий отправился посмотреть, куда ведет этот коридор.

— Джейме? — Ужас налетел на нее, как буря. — Джейме полагается быть с королем!

— С его величеством ничего не случилось. Сир Джейме приставил дюжину человек охранять его, и он мирно спит.

Пусть его сны будут слаще, чем мой, а пробуждение не столь бурным.

— Кто хранит покой короля сейчас?

— Этой чести удостоен сир Лорас, ваше величество.

Ее это не удовлетворило. Тиреллы — простые стюарды, возвеличенные королями-драконами. Их тщеславие может сравниться только с их честолюбием. Пусть сир Лорас хорош, как девичья греза, — под его белым плащом таится все тот же Тирелл. Плод этой ночи, вероятней всего, был взлелеян и вызрел в Хайгардене…

Высказать свое подозрение вслух она не отважилась.

— Позвольте мне одеться. Сир Осмонд, вы проводите меня в Башню Десницы, а вы, сир Борос, ступайте в темницу и удостоверьтесь, что карлик на месте. — Она не назвала его имени. Он ни за что не посмел бы поднять руку на отца, твердила она себе, но хотела быть уверенной полностью.

— Как прикажет ваше величество. — Блаунт отдал фонарь сиру Осмунду, и Серсея с удовольствием проводила его глазами. Напрасно отец вернул белый плащ этому трусу.

Когда они вышли из крепости Мейегора, небо налилось глубокой кобальтовой синевой, хотя звезды еще светили. Все, кроме одной. Яркая звезда на западном небосклоне упала, и ночи отныне станут темнее. Серсея остановилась у подъемного моста через сухой ров, глядя на пики внизу. Она знала, что в таком деле ей солгать не посмеют.

— Кто нашел его?

— Один из его гвардейцев, Лам. Он отлучился по зову природы и нашел его милость в отхожем месте.

Быть не может. Львы так не умирают. Королевой владело странное спокойствие. Ей вспомнилось, как у нее когда-то выпал первый молочный зуб. Больно не было, но дырка во рту казалась такой непривычной, что она то и дело трогала ее языком. Теперь дыра образовалась на том месте, где был отец, а дыры нуждаются в заполнении.

Если Тайвин Ланнистер действительно умер, никто больше не может чувствовать себя в безопасности… особенно ее сын на своем троне. Когда гибнет лев, вперед выходят более мелкие звери — шакалы, кормящиеся падалью, и одичавшие псы. Ее попытаются отпихнуть в сторону, как пытались всегда. Надо действовать быстро, вспомнив свои действия после смерти Роберта. Возможно, это сделал наемник Станниса Баратеона, и гибель лорда послужит вступлением к новой атаке на город. Серсея надеялась, что будет именно так. Пусть приходит, думала она. Я разобью его, как разбил отец, и на этот раз он живым не уйдет. Станнис ей страшен не более, чем Мейс Тирелл. Никто ей не страшен. Она дочь Утеса, львица. Теперь уж никто не принудит ее выйти замуж снова. Теперь Бобровый Утес и вся мощь дома Ланнистеров переходят к ней. С этой мощью им поневоле придется считаться. Даже когда Томмен перестанет нуждаться в регенте, она как леди Бобрового Утеса сохранит свою власть.

Восходящее солнце сделало ярко-красными верхушки башен, но под стенами все еще жалась ночь. Как тихо во внешнем дворе — можно подумать, что все его обитатели вымерли. Так бы и следовало. Негоже Тайвину Ланнистеру умирать в одиночестве. Такой человек и в ад должен отправляться со свитой.

У входа в Башню Десницы несли караул четверо стражников в красных плащах, с львами на шлемах.

— Не впускайте и не выпускайте никого без моего разрешения, — распорядилась она с отцовскими стальными нотами в голосе.

Внутри ел глаза дым от факелов, но она не заплакала, как не заплакал бы и отец. У него был один-единственный настоящий сын — она, Серсея. Она поднималась, стуча каблуками по камню, и слышала, как отчаянно бьется мошка в фонаре сира Осмунда. Да умри же ты, раздраженно подумала королева. Сгори, и пусть это кончится наконец.

Наверху стояли еще двое красных гвардейцев. Лестер, один из них, пробормотал нечто соболезнующее. Королева дышала часто, и сердце трепетало в ее груди. Это все лестница, сказала она себе. Проклятая башня чересчур высока. Может, снести ее?

Собравшиеся в зале глупцы говорили шепотом, как будто лорд Тайвин спал и они боялись его разбудить. Стража и слуги расступались перед Серсеей, говоря что-то. Она видела их розовые десны и болтающие языки, но слова имели для нее не больше смысла, чем жужжание умирающей мошки. Что они здесь делают? Откуда узнали? Ей должны были первой сообщить о случившемся. Она королева-регентша — что они, забыли?

У опочивальни десницы стоял сир Меррин Трант в белой броне и белом плаще. Забрало шлема было открыто, и мешки под глазами придавали ему полусонный вид.

— Прогоните отсюда этих людей, — сказала ему Серсея. — Где отец? Все еще в отхожем месте?

— Его перенесли на кровать, миледи. — Сир Меррин открыл перед ней дверь.

Золотые прутья света падали сквозь ставни на устланный тростником пол. Брат Тайвина Киван, преклонив колени рядом с кроватью, пытался произнести молитву, через силу выговаривая слова. У очага толпились гвардейцы. Потайная дверь в задней стенке, о которой говорил сир Осмунд, не больше печной дверцы, стояла нараспашку. Взрослый мужчина мог бы пролезть в нее только ползком, но Тирион носит прозвище «полумуж». Эта мысль рассердила Серсею. Вздор. Карлик заперт в темнице. Станнис, вот кто за этим стоит. У него еще остались сообщники в городе. Он или Тиреллы.

Она часто слышала разговоры о ходах, скрытых внутри Красного Замка. Мейегор Жестокий будто бы убил строителей, чтобы об этих ходах никто не узнал. В скольких еще опочивальнях имеются потайные двери? Серсее представился карлик, вылезающий из-за гобеленов в спальне Томмена с ножом в руке. Томмена хорошо охраняют, мысленно возразила себе она. Но лорда Тайвина тоже хорошо охраняли…

Мертвеца она узнала не сразу. Волосы у него в самом деле как у отца, но это не он, это кто-то другой, гораздо меньше его… и старше. Высоко задранная ночная рубашка обнажала покойника ниже пояса. Стрела из арбалета вошла в низ живота между пупком и чреслами — вошла глубоко, по самое оперение. Кровь запеклась в волосах на лобке, натекла в пупок.

Пахло от него так, что Серсея сморщила нос.

— Вытащите стрелу, — приказала она. — Это все же королевский десница. — И мой отец. Мой лорд-отец. Мне, вероятно, положено рыдать и рвать на себе волосы? Говорят, Кейтилин Старк разодрала себе лицо в клочья, когда Фреи убили ее драгоценного Робба. Пришлось бы это тебе по вкусу, отец? Или ты предпочел бы видеть меня сильной? Плакал ли ты по собственному отцу? Ее дед умер, когда ей было не больше года, но она знала, как это случилось. Лорд Титос сильно растолстел, и однажды, когда он взбирался по лестнице в покои своей любовницы, его сердце не выдержало и лопнуло. Отец в это время был в Королевской Гавани, где служил десницей у Безумного Короля. В детские годы Серсеи и Джейме он там жил постоянно. Если он и плакал, получив известие о смерти отца, то один, без посторонних.

Ногти Серсеи впились в ладони.

— Как вы могли бросить его в таком виде? Отец был десницей трех королей. Семь Королевств не знали более великого мужа. По нем должны звонить колокола, как звонили по Роберту. Его следует обмыть и одеть сообразно его сану — в парчу, горностай и багряный шелк. Где Пицель? Где Пицель? Приведи сюда великого мейстера Пицеля, Пакенс, — велела она одному из гвардейцев. — Пусть позаботится об отце.

— Он уже был здесь, ваше величество, — ответил Пакенс. — И ушел за Молчаливыми Сестрами.

За мной послали в последнюю очередь. Поняв это, Серсея так рассердилась, что ей недостало слов. А Пицель спешит привести помощь, лишь бы не замарать собственные морщинистые руки. Зачем он в таком случае нужен?

— Найдите мейстера Баллабара, — распорядилась она. — Найдите мейстера Френкена. Хоть кого-нибудь. — Пакенс и Корноухий поспешно повиновались. — Где мой брат?

— В потайном коридоре. Там есть шахта с железными ступенями-перекладинами. Сир Джейме хочет проверить, насколько она глубока.

Он однорукий, чуть не закричала она. Туда должен был пойти кто-то из вас. Лазить по лестницам — не его дело. Вдруг убийцы отца затаились там, внизу, и поджидают его? Братец всегда был отчаянным — похоже, даже потеря руки не научила его осторожности. Она уже собралась приказать гвардейцам найти его и доставить назад, но тут вернулись Корноухий и Пакенс, ведя с собой какого-то седого мужчину.

— Ваше величество, — доложил Корноухий, — этот вот заявляет, будто он мейстер.

— Чем я могу служить вашему величеству? — с низким поклоном спросил седой. Его лицо было смутно знакомо Серсее, но она никак не могла вспомнить откуда. Он уже стар, но моложе Пицеля. Какая-то сила в нем еще сохранилась. Высок, хотя немного сутулится, голубые глаза в мелких морщинках смотрят смело.

— Ты не носишь мейстерской цепи, — заметила Серсея.

— Ее отняли у меня. Я Квиберн, с позволения вашего величества. Врачевал руку вашего брата.

— Вернее, культю. — Теперь она его вспомнила — он приехал с Джейме из Харренхолла.

— Я не сумел спасти длань сира Джейме, это верно, — однако спас его руку выше запястья, а возможно, и жизнь. Цитадель отобрала у меня цепь, но знание осталось при мне.

— Пожалуй, сгодишься и ты, — решила Серсея. — Но если оплошаешь, одной цепью не отделаешься. Вынь стрелу из тела отца и приготовь его для Молчаливых Сестер.

— Как прикажет моя королева. — Квиберн подошел к ложу и оглянулся. — А с девушкой что мне делать, ваше величество?

— С девушкой? — Серсея только теперь заметила, что на кровати лежит еще одно тело. Она откинула окровавленные простыни, и мертвая предстала во всей красе — голая, холодная, розовая… не считая лица. Оно у нее почернело, как у Джоффа тогда, на свадебном пиру. Цепь из соединенных вместе золотых рук, обмотанная вокруг ее горла, врезалась глубоко в кожу. — Она-то здесь откуда взялась? — прошипела, как злющая кошка, Серсея.

— Мы нашли ее на постели, ваше величество, — сказал Корноухий. — Это Бесова потаскуха. — Как будто это могло объяснить, почему она здесь лежит.

Мой лорд-отец не имел дела со шлюхами. С тех пор, как умерла мать, он не прикоснулся ни к одной женщине.

— После смерти своего отца, — холодно заговорила Серсея, — лорд Тайвин вернулся в Бобровый Утес и увидел там женщину такого же рода… разодетую в платье его леди-матери и обвешанную ее драгоценностями. Он сорвал с нее все, до последней нитки, и две недели она таскалась голая по улицам Ланниспорта, признаваясь всем встречным мужчинам, что она воровка и шлюха. Вот как лорд Тайвин Ланнистер поступал с продажными женщинами. Он никогда… эта девка оказалась здесь совсем по другой причине.

— Возможно, его милость допрашивал ее об отравительнице, — предположил Квиберн. — Я слышал, что Санса Старк исчезла в ту ночь, когда был убит король.

— Да, верно. — Серсея ухватилась за эту подсказку. — Разумеется, он вызвал ее для допроса. Никакого сомнения. — Перед ней как живой возник Тирион, безносый, с обезьяньей ухмылкой. «Само собой. Первым делом надо раздеть допрашиваемую и раздвинуть ей ноги. Я сам любил допрашивать таким образом».

Королева отвернулась, не желая больше смотреть на нее. Даже находиться с этой женщиной в одной комнате ей стало противно, и она вышла в прихожую.

К сиру Осмунду присоединились его братья — Осни и Осфрид.

— В спальне десницы лежит мертвая женщина, — сказала им Серсея. — Никто не должен узнать о том, что она здесь была.

— Да, миледи. — У сира Осни на щеке виднелись царапины — дело рук другой Тирионовой шлюхи. — Как нам с ней поступить?

— Скормите ее собакам или оставьте себе для утех. Что мне за дело? Ее здесь не было! Я вырву язык любому, кто вздумает утверждать обратное. Поняли?

Осни и Осфрид переглянулись.

— Да, ваше величество.

Она вернулась в комнату вместе с ними и посмотрела, как они заворачивают труп женщины в отцовы окровавленные одеяла. Шая, вот как ее звали. Последний раз Серсея говорила с ней в ночь накануне испытания боем, когда этот улыбчивый дорнийский змей предложил себя в заступники Тириона. Шая лепетала про какие-то драгоценности, подаренные ей Тирионом, и напоминала, что Серсея обещала оставить ей городской дом и выдать ее замуж за рыцаря. Королева поставила вопрос ясно: девка не получит ничего, пока не скажет, куда делать Санса Старк. «Ты ей служила — неужели я поверю, что ты ничего не знала о ее планах?» Шая ушла от нее в слезах.

Сир Осфрид перекинул запеленатое тело через плечо.

— Цепь мне нужна, — предупредила Серсея. — Смотрите не поцарапайте золото. — Осфрид кивнул и пошел к двери. — Нет, не через двор. — Она указала на дверь в очаге. — Там есть колодец, ведущий в темницы. Туда.

Когда Осфрид стал перед очагом на одно колено, за дверью блеснул свет и послышались голоса. Наружу, согнувшись в три погибели, вылез Джейме. Его сапоги взметали золу от последнего огня, согревавшего лорда Тайвина.

— С дороги, — бросил он Кеттлблэкам.

— Ты нашел убийц? — бросилась к нему Серсея. — Сколько их было? — Уж конечно, больше одного. Один человек не смог бы убить ее отца.

— От этой шахты внизу расходится полдюжины коридоров, — устало ответил ее брат-близнец. — Их все перегораживают железные решетки, запертые на замок. Надо найти ключи. — Он обвел взглядом спальню. — Злодеи, возможно, до сих пор сидят где-то здесь, в стенах. Эти ходы — настоящий лабиринт, и там темно.

Она представила себе Тириона, крадущегося в толщи стен подобно чудовищной крысе. Довольно. Что за выдумки. Карлик сидит у себя в темнице.

— Пусть простучат стены. Разбери всю башню, если это необходимо. Убийцы должны быть найдены. Кто бы ни совершил это, я хочу, чтобы их предали смерти.

Джейме прижал ее к себе здоровой рукой. От него пахло пеплом, но утренняя заря зажгла его волосы золотом. Ей хотелось поцеловать его, но она сказала себе: после. Он придет ко мне после и утешит меня.

— Мы его наследники, Джейме, — прошептала Серсея. — Нам с тобой предстоит завершить его труд. Ты должен стать десницей вместо отца. Ты ведь понимаешь, что должен? Ты нужен Томмену…

Он отстранил ее от себя и сунул ей в лицо свой обрубок.

— Десница без десницы? Дурная шутка, сестра. Не проси меня стать правителем.

Дядя слышит их перебранку, и Квиберн тоже. Слышат и Кеттлблэки, протаскивающие свою ношу через очаг. Даже гвардейцы — Пакенс, Хок, Копыто и Корноухий. Еще до ночи об этом узнает весь замок. Серсея почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Правителем? Об этом я тебя не просила. Правительницей, пока мой сын не достигнет совершеннолетия, буду я.

— Не знаю, кого мне жаль больше — Томмена или Семь Королевств.

Она ударила его по щеке. Джейме загородился с кошачьим проворством — но этому коту недоставало одной лапы. Ее ладонь оставила красный след у него на лице.

Звук оплеухи поднял на ноги дядю Кивана.

— Нашли где ссориться — у смертного одра своего отца! Стыда у вас нет!

— Прости, дядя, — склонил голову Джейме. — Сестра себя не помнит от горя.

За это она чуть не залепила ему еще раз. Я, видно, с ума сошла, решив, что он пригоден быть десницей. Лучше уж вовсе отменить этот титул. Десницы все до единого приносили ей одни только беды. Джон Аррен уложил в ее постель Роберта Баратеона, а перед смертью успел что-то разнюхать о ней и Джейме. Эддард Старк начал прямо оттуда, где остановился Аррен; его вмешательство вынудило ее избавиться от Роберта скорее, чем ей бы хотелось, — раньше, чем она сумела разделаться с его прилипчивыми как чума братцами. Тирион продал Мирцеллу дорнийцам, взял одного ее сына в заложники, а другого убил. А уж когда в Королевскую Гавань вернулся лорд Тайвин…

Следующий десница будет знать свое место, пообещала себе она. Дядя Киван подойдет как нельзя лучше — неутомимый, благоразумный, неизменно послушный. Она сможет на него положиться, как полагался отец. Десница с головой не спорит. Она готова править государством, но в помощь ей понадобятся новые люди. Пицель — выживший из ума льстец, Джейме вместе с правой рукой утратил и мужество, а Мейсу Тиреллу с его приспешниками Редвином и Рованом доверять нельзя. За этим преступлением вполне могут стоять и они. Лорд Тирелл должен был знать, что не будет править Семью Королевствами, пока жив Тайвин Ланнистер.

С ним, однако, следует соблюдать осторожность. Город полон его людьми. Одного сына он умудрился пропихнуть даже в Королевскую Гвардию, а дочку намерен пристроить в постель Томмена. Согласие отца на брак Томмена с Маргери Тирелл до сих пор бесило Серсею. Девчонка вдвое старше своего жениха и дважды вдова. Мейс Тирелл уверяет, что дочь его все еще девственница, но у Серсеи на этот счет большие сомнения. Джоффри не дожил до брачной ночи, но до него Маргери побывала замужем за Ренли… Мужчина может любить сладкое винцо с пряностями, но поставь перед ним кружку эля, и он осушит ее одним духом. Надо сказать лорду Варису — пусть разузнает по этому поводу, что будет возможно.

Вспомнив о нем, она застыла на месте. Почему Вариса нет здесь? Он всегда на месте событий. Что бы ни стряслось в Красном Замке, евнух всегда тут как тут. Джейме сразу явился, и дядя Киван, даже Пицель здесь побывал… а Вариса нет. По спине Серсеи прошел холодок. Вот кто виновник. Он боялся, что отец снимет с него голову, и решил его упредить. Лорд Тайвин всегда недолюбливал сюсюкающего мастера над шептунами. А кому же секреты Красного Замка известны лучше, как не ему? Он, должно быть, стакнулся с лордом Станнисом — ведь они вместе заседали в совете у Роберта…

Серсея подошла к двери, у которой стоял сир Меррин Трант.

— Доставьте сюда лорда Вариса. Силой, если придется, но невредимого.

— Слушаюсь, ваше величество.

Ушедшего королевского гвардейца тут же сменил другой — сир Борос Блаунт, красный и запыхавшийся, бегом поднимался по лестнице.

— Ушел, — выдохнул он, упав на одно колено перед королевой. — Камера Беса открыта. Он исчез бесследно, ваше величество…

Сон оказался в руку.

— Я же приказывала стеречь его днем и ночью!

— Один из тюремщиков, Рюген, тоже отсутствует, — тяжело дыша, доложил Блаунт. — Двое других найдены спящими.

— Спящими? — Она едва сдерживалась, чтобы не сорваться на крик. — Надеюсь, вы не потревожили их, сир Борос. Пусть себе спят.

— Спят? — Он вскинул на нее глаза — щеки обвисли, вид сконфуженный. — Как долго ваше величество намерены…

— Вечно. Пусть они уснут вечным сном, сир. Мне не нужны стражники, спящие на посту. — Он там, в стенах. Он убил отца, как прежде убил мать и Джоффа. Он и к ней придет, как предсказала ей когда-то старуха в темном шатре. Серсея смеялась над ней, но старуха не обманула и показала ей в капле крови ее судьбу. У королевы подкосились ноги. Сир Борос хотел поддержать ее, но она отпрянула. Вдруг и он тоже ставленник Тириона?

— Прочь от меня. Прочь! — вскричала она, упав на скамью рядом.

— Воды, ваше величество? — засуетился Блаунт.

Мне нужна кровь, не вода. Кровь Тириона, мерзкого карлика. Огни факелов плясали перед глазами. Серсея зажмурилась и вновь увидела перед собой ухмылку Беса. Нет. Нет. Еще немного, и я бы избавилась от тебя навсегда. Карлик схватил ее за горло, и она чувствовала, как сжимаются его пальцы.

Бриенна

— Я ищу девицу тринадцати лет, — говорила она деревенской женщине у колодца. — Она знатного рода, очень красивая, голубоглазая, с волосами цвета красного золота. Возможно, она путешествует с грузным рыцарем лет сорока или с шутом. Не видала такую?

— Не припомню что-то, сир, — задумалась женщина, потирая лоб. — Но вперед буду глядеть в оба.

Кузнец ее тоже не видел, и деревенский септон, и свинопас, и девчонка, дергающая лук в огороде, — никто из тех, кого отыскала Бриенна в глинобитном селении Росби. Но она не отступала. Кратчайший путь в Синий Дол пролегает здесь. Если Санса проезжала через эти места, кто-нибудь должен был ее видеть. У ворот замка она задала тот же вопрос двум стражникам с эмблемой дома Росби — три красных шеврона на горностаевом поле.

— В такое-то время да на дороге она недолго пробудет девицей, — сказал тот, что постарше. Второй пожелал узнать, какие волосы у нее внизу — тоже рыжие?

Здесь помощи ждать не приходилось. Садясь в седло, Бриенна увидела в конце деревенской улицы тощего паренька верхом на пегой лошади. Его она еще не спрашивала, но он скрылся за септой, и она решила не гнаться за ним. Он скорее всего знает не больше других, а Санса вряд ли стала бы задерживаться в этой придорожной деревне. Скоро село и замок остались позади. Дорога вела Бриенну на северо-восток, через яблочные сады и ячменные поля. Она настигнет беглянку в Синем Доле — если та, конечно, ехала этим путем.

«Я найду эту девочку и сберегу ее, — пообещала она сиру Джейме в Королевской Гавани. — Ради ее леди-матери и ради тебя». Высокие слова, но сказать проще, чем сделать. Она слишком долго медлила в городе и слишком мало узнала там. Надо было выехать раньше… вот только куда? Санса Старк исчезла в ночь смерти короля Джоффри. Если кто-то видел ее с тех пор или знал, куда она могла подеваться, то Бриенне никто ничего не сказал.

Бриенна склонялась к мысли, что Санса покинула город. Останься она в Королевской Гавани, золотые плащи уже нашли бы ее. Куда бы отправилась сама Бриенна, будь она юной, одинокой, боязливой девицей, над которой нависла угроза смерти? Для нее ответ ясен — на Тарт, к отцу. Но отца Сансы обезглавили на глазах у дочери, а ее леди-мать злодейски убита в Близнецах. Винтерфелл, усадьба Старков, разграблен и сожжен, его домочадцы перебиты. У Сансы нет больше дома, нет отца с матерью, нет братьев. Бежать ей некуда. Она может быть где угодно — и в соседнем городишке, и на борту плывущего в Асшай корабля.

Даже если Санса решилась вернуться домой, как она туда попадет? На Королевском тракте небезопасно, это должен понимать и ребенок. Ров Кейлин на Перешейке держат Железные Люди, в Близнецах сидят Фреи, убившие ее мать и брата. Девушка могла бы поехать морем, будь у нее деньги, но порт Королевской Гавани разрушен, а река запружена сожженными и потопленными кораблями. Бриенна поспрашивала у причалов, но никто не помнил, чтобы в ночь гибели короля оттуда отплыло какое-то судно. В заливе, правда, разгружается несколько торговых барок, сказал ей кто-то, но почти все корабли идут дальше, в Синий Дол, переживающий невиданный ранее расцвет.

Кобыла Бриенны не только с виду была хороша, но и бежала резво. Всадница никак не думала, что на дороге будет столько народу. Брели нищенствующие братья с чашками для подаяния на шее. Проскакал молодой септон на справной, не хуже, чем у лорда, лошадке. Затем Бриенне встретились Молчаливые Сестры, и она задала им свой вопрос, но они лишь покачали головами в ответ. К югу тянулся запряженный волами обоз с грузом зерна и шерсти, свинопас гнал свое маленькое стадо, в конном портшезе ехала старушка в сопровождении верховых. Бриенна всех спрашивала о благородной девице тринадцати лет, голубоглазой, с волосами цвета червонного золота. Никто такую не видел. На расспросы о дороге один прохожий сказал:

— Отсюда до самого Дола, можно сказать, безопасно, но за Долом пошаливают разбойники, а в лесах — беглые солдаты.

Вдоль дороги зеленели только гвардейские сосны и страж-деревья — все лиственные рощи оделись в золотой и красный наряд или вовсе сбросили листву, воздев к небесам голые бурые ветви. Каждый порыв ветра взметал над дорожными колеями вихри палых листьев. Они шуршали у ног гнедой кобылы, которую дал Бриенне Джейме Ланнистер. Найти в этой круговерти один-единственный лист столь же легко, как пропавшую в Вестеросе девочку. Быть может, это поручение — всего лишь жестокая шутка с его стороны? Быть может, Сансу Старк как соучастницу в убийстве короля Джоффри уже зарезали, обезглавили и зарыли где-нибудь в безымянной могиле. Как же лучше скрыть ее смерть, чем послать на ее розыски большую дуру с острова Тарт?

Нет, Джейме не мог поступить так, говорила она себе. Он дал мне меч и назвал его Верным Клятве. И даже его обман ничего бы не изменил. Бриенна поклялась леди Кейтилин вернуть домой ее дочерей, а клятвы, данные умершим, святы. Младшей давно уже нет в живых: Джейме уверяет, что девочка, которую Ланнистеры отправили на север, чтобы выдать за незаконного сына Русе Болтона, — не Арья. Осталась только Санса, и долг Бриенны — найти ее.

Ближе к сумеркам она увидела у ручья костер. Двое мужчин жарили на огне форель, сложив оружие и доспехи под деревом. Один старый, другой чуть помладше, хотя тоже немолодой. Именно он поднялся Бриенне навстречу. Из-под шнуровки его засаленного кожаного кафтана выпирало объемистое брюшко, косматая борода отливала старым золотом.

— Милости просим, сир, — рыбы у нас на троих хватит, — радушно пригласил он.

Далеко не в первый раз Бриенну приняли за мужчину. Она сняла шлем, и ее волосы рассыпались по плечам — желтые, как грязная солома, и почти столь же сухие.

— Благодарю, сир.

Межевой рыцарь, не иначе как близорукий, прищурился.

— Леди? В броне и при оружии? Боги праведные. Глянь-ка, Илли, до чего здорова.

— Я тоже думал, что это рыцарь, — признался старший, поворачивая форель над огнем.

Бриенна, крупная даже для мужчины, для женщины была просто огромна. Всю жизнь она только и слышала о своем безобразии. Плечи широкие, бедра еще шире, толстые руки и ноги. Грудь скорее мускулистая, нежели округлая. Ладони большие, ступни громадные. Лицо лошадиное, конопатое, зубы во рту не помещаются. Нет нужды напоминать ей об этом — она и так знает.

— Сиры, — начала она, — не встречалась ли вам девица тринадцати лет? Глаза голубые, волосы как червонное золото. Ее мог сопровождать дородный краснолицый мужчина лет сорока.

Близорукий рыцарь поскреб голову.

— Не припомню. Червонное золото — это как?

— Рыжевато-каштановые, — пояснил старший. — Нет, мы ее не видали.

— Не видали, миледи, — повторил младший. — Вы бы сошли с коня — рыба почти изжарилась. Проголодались небось?

Ей действительно хотелось есть, но она колебалась, памятуя пословицу: «Межевой рыцарь и разбойник — две стороны одного меча». Эти двое, однако, не казались ей особо опасными.

— Могу я узнать ваши имена, сиры?

— Я имею честь называться сиром Крейтоном Длинный Сук, о котором слагают песни, — заявил пузатый. — Вы, может статься, слышали о моих подвигах на Черноводной. А моего спутника зовут сир Иллифер Бессребреник.

Если о Крейтоне Длинный Сук в самом деле слагали песни, Бриенна их не слыхала. Их имена говорили ей не больше, чем их гербы. Зеленый щит сира Крейтона носит лишь коричневый полукруг в верхней части да вмятину от чьего-то боевого топора. Щит сира Иллифера поделен на доли из золота и горностая — явно единственные золото и горностай, которые он видел в жизни. Лет ему никак не меньше шестидесяти, узкое сморщенное лицо выглядывает из-под капюшона пестрого домотканого плаща. Кольчугу веснушками испятнала ржавчина. Бриенна на голову выше их обоих, а лошадь и все вооружение у нее намного лучше. Если уж таких бедолаг бояться, то проще сразу сменять меч на вязальные спицы.

— Благодарю вас, добрые сиры, — сказала она. — Охотно разделю с вами трапезу. — Бриенна спешилась, расседлала кобылу, напоила ее, стреножила и пустила пастись. Оружие, щит и поклажу она сложила под вязом. Тут и форель поспела. Сир Крейтон подал Бриенне рыбину, и она, поджав ноги, уселась на землю.

— Мы держим путь в Синий Дол, миледи, — сообщил ей Длинный Сук, поедая собственную форель при помощи пальцев. — Вы поступите мудро, если поедете с нами. На дорогах неспокойно.

Бриенна могла бы многое порассказать ему об опасности на дорогах.

— Благодарю, сир, но в вашей защите я не нуждаюсь.

— Я настаиваю. Истинный рыцарь должен оберегать слабый пол.

— Вот мой защитник, сир. — Бриенна тронула рукоять своего меча.

— Что пользы от меча, если к нему не прилагается мужчина.

— Я им неплохо владею сама.

— Как вам угодно. С леди спорить неучтиво. Однако втроем ехать все-таки лучше, чем в одиночку.

Мы выехали из Риверрана втроем, но Джейме лишился руки, а Клеос Фрей — жизни.

— Ваши лошади не угонятся за моей, — заметила она, бросив взгляд на Крейтонова бурого ревматического мерина и заморенного одра сира Иллифера.