Игрунка в ночи Мураками Харуки

Реклама джазового кафе, некогда существовавшего в Кокубундзи

Придется сразу же вас разочаровать, но это заведение не из тех, куда может зайти любой посетитель независимо от пола и возраста. Здесь есть небольшая проблема. Особенно летом.

Кондиционер не очень хорошо работает. Не то чтобы он совершенно не работал – около его решетки очень даже холодно, – но стоит отойти чуть подальше, и вот туда холодный воздух уже не добьет. Возможно, в устройстве просто есть некая конструктивная ошибка. Можно было бы, конечно, купить новый, но все не так просто.

Здесь играет музыка. Если вы не любите джаз, вам звук, вероятно, покажется чересчур громким. Но если вы страстный поклонник этой музыки, вам, скорее всего, громкости будет недоставать. К какому бы типу людей вы ни принадлежали, пожалуйста, не высказывайте своих претензий владельцу заведения. Знайте, здесь не пытаются угодить всем вкусам. Здесь почти нет записей Джона Колтрейна. Зато полным-полно Стэна Гетца. Нет записей Кита Джарретта, но есть подборка Клода Уильямсона. Пожалуйста, не спрашивайте у владельца почему. Так здесь было с самого начала.

Раз в неделю тут играют живьем. Стоит дешевенькое пианино, которое немного расстроено. Уровень исполнения бывает разный, но по большей части играют весело и громко, так что это отнюдь не фоновая музыка, под которую можно болтать с девушкой.

Хозяин заведения не то чтобы молчун, однако немногословен. Хотя, возможно, просто не умеет складно говорить. Когда выдается свободная минута, сидит за стойкой и читает книжку. Сказать вам правду, пройдет четыре года, и он вдруг напишет рассказ – и даже получит премию литературного журнала как дебютант. Но об этом пока никто не знает, да и он сам не догадывается. Наверняка считает, будто так и останется владельцем джазового кафе в Кокубундзи. Спокойная жизнь, каждый день – любимая музыка. В этом мире все-таки много неизвестного.

Но как бы там ни было, сейчас – половина третьего дня, играет пластинка Билли Тейлора «At the London House». Ничего особенного в этом исполнении нет. Но владелец особенно любит эту пластинку. Пожалуйста, не обвиняйте его за это.

Мир, где лошади продают билеты

Седьмое мая (пятница)

Я спросил у отца:

– Папа, что происходит с людьми после смерти? – Меня давно беспокоил этот вопрос.

Отец немного подумал и ответил:

– После смерти люди отправляются в мир, где лошади продают билеты. Там у лошади покупают билет, садятся в поезд и едят бэнто[10]. А в коробке там рыбные палочки, отварная рыба в водорослях и капуста соломкой.

Я поразмыслил, но так и не сумел понять, отчего после смерти надо есть рыбные палочки и отварную рыбу в водорослях. Вот в прошлом году, когда умерла бабушка, мы всей семьей ели большой набор суси. Почему же покойному достаются лишь рыбные палочки, отварная рыба и капуста? Несправедливо как-то. Я сказал об этом отцу, и тот мне ответил:

– После смерти людям почему-то хочется именно рыбных палочек, отварной рыбы и капусты.

– А что потом? Когда всё съедят? – вновь спросил я.

– Поезд доезжает до конечной станции, и они выходят из вагона. А потом у другой лошади покупают другой билет и садятся на другой поезд, – сказал отец.

– И что, опять едят рыбные палочки, отварную рыбу и капусту? – негодуя, закричал я. Мне больше ни за что не хотелось видеть рыбные палочки, отварную рыбу и капусту. Поэтому я скорчил рожу отцу и сказал: – Странно это. Нипочем есть такое не стану.

Тогда отец пристально посмотрел на меня. Только это уже был не мой отец, а лошадь. И у лошади, то есть моего отца, в руках был билет.

– Иго-го, не привередничай. Ты купишь у меня билет, сядешь в поезд, а потом будешь все время есть рыбные палочки, отварную рыбу в водорослях и капусту соломкой. Иго-го.

Мне стало так страшно, так страшно, что я разревелся. Тогда отец перестал быть лошадью, опять превратился в моего отца.

– Ну не плачь. Хочешь, сходим вместе в «Макдоналдс», бургеров поедим, – ласково сказал он.

И я перестал плакать.

Бангкокский сюрприз

– Алло, это номер 57211251? – спросил женский голос.

– Да, это номер 57211251.

– Прошу меня простить за неожиданный звонок. На самом деле я звонила по телефону 57211252.

– А, – сказал я.

– С самого утра раз тридцать уже позвонила. Но никто не подходит. Может, они уехали куда-нибудь?

– И чем я могу помочь? – спросил я.

– Ну, я подумала, не позвонить ли по номеру 57211251 – все-таки он в каком-то смысле соседний.

– А?

Женщина слегка откашлялась.

– Я вчера ночью вернулась из Бангкока. Бангкок – это про-о-о-осто нечто. Совершенно невероятное место. Что-то с чем-то. Мне надо было там пробыть неделю, но вернулась через три дня. Вот об этом и хотела поговорить с номером 57211252. Пока не расскажу кому-нибудь, спать не смогу. Хотя не всякому расскажешь. Вот я и подумала, вдруг меня выслушает номер 57211251.

– Ясно.

– По правде говоря, я надеялась, что подойдет женщина. С женщиной как-то легче вести такие разговоры.

– Вы правы, – сказал я.

– А сколько вам лет?

– В прошлом месяце исполнилось тридцать семь.

– Хм, значит, тридцать семь. Наверное, лучше было бы поговорить с кем-нибудь помоложе. Извините, что говорю вам это.

– Ну что вы, ничего страшного.

– Еще раз прошу прощения, – сказала женщина. – Попробую позвонить по номеру 57211253. До свидания.

В результате я так и не узнал, что же случилось в Бангкоке.

Пиво

Настоящее имя Огамидори[11] – Кёко Торияма, однако в редакции все называют ее Огамидори, потому что всякий раз, забирая у авторов рукописи, она глубоко и почтительно кланяется и говорит:

– Большое спасибо. Позвольте мне принять вашу рукопись.

Огамидори двадцать шесть лет, она красотка с изящными чертами лица, не замужем. Четыре года назад окончила филологический факультет токийского университета Гакугэй[12]. У нее большая грудь, и Огамидори любит юбки клеш. В зависимости от наряда при низком поклоне видна ложбинка между грудей, поэтому авторы беспрекословно берутся за работу, если об этом просит Огамидори. Главному редактору она нравится.

– Налицо образование, воспитание. Где вы еще в наши дни видели выпускниц университета, которые бы так правильно использовали вежливую речь. Где вы еще найдете таких девушек, которые умеют говорить так изящно.

Но я знаю секрет Огамидори. Как-то раз воскресным утром, часов в десять, я позвонил ей домой. Я понимал, что не очень хорошо беспокоить человека утром в выходной день, но мне нужно было срочно уточнить кое-что о сдаче рукописи. К телефону подошла ее мама. Огамидори живет с мамой в Коганэи. Я вежливо сказал:

– Прошу прощения, что беспокою так рано в выходной день, но не мог бы я переговорить с госпожой Кёко по неотложному рабочему вопросу?

– Прошу вас немного подождать. Я сейчас же позову Кёко, – вежливо ответила мне мать.

Через секунду я услышал непривычно резкий голос Огамидори. Так бы кричал морской котик, если б ему расцарапали бок и посыпали солью. Но это все же был голос Огамидори.

– Чё звонишь-то? Вот ведь черт. Воскресенье же. Хоть в воскресенье дай мне поспать, чтоб тебя. Чё надо? Эй, это ты, Такао? Слушай, я хотя бы в туалет схожу сначала. Обожди малость. Вчера я чё-то пива перепила, щас лопну. Эй… это что, не ты, Такао? Вот черт. Фигня какая-то. Треск в трубке.

Конечно же, я сразу дал отбой. Слава богу, хоть не представился.

А Огамидори все так же почтительно кланяется, принимая рукопись. Некоторые даже говорят, что в ней течет кровь императорской семьи. Я в такие моменты делаю вид, что ничего не слышал, и просто молчу.

Поговорки

Вот те на, обезьяна. Уселася на дереве. Чесслово, натуральная обезьяна уселася на дереве. Меня чуть кондрашка не хватила. Тока подумал, нет ли там обезьяны, а она тут как тут, вот те нате. Обезьяна ж, чё с ней взять-то. Дак вот, стою я, гляжу на енту обезьяну-то. Ну и ну, думаю, обезьяна-то самая натуральная. И тут ента обезьяна раз – и шмякнулася наземь. И ведь не откуда-то, а прям с самой верхушки. Лапы ейные соскользнулись, и она хоп – и шмякнулася. А я прям глаз оторвать не могу, вот же ж невидаль-то. Ведь это ж натуральная обезьяна с натурального дерева шмякнулася. Хоп – и на земле уж. Говорят же: «И обезьяна падает с дерева». Так оно и приключилося. Как в поговорке, один в один. Ну я обалдел просто. Все-таки умные люди наши предки-то были. Надо ж так сказануть-то, не в бровь, а в глаз прям. «И обезьяна падает с дерева».

Кто теперь вот так сказануть сможет? Чтоб у натуральной обезьяны лапы соскользнулись и она с натурального дерева свалилася. Вот ведь, оказывается, как оно взаправду бывает. Поговорки – эт вам не хухры-мухры. Наши предки шибко умные были ребята. Знали, что к чему. Я тут покумекал вот чего. Насчет ентой вот поговорки-то: «И обезьяна падает с дерева». Вона обезьяна-то натуральная с дерева шмякнулася, по-настоящему хоп – и упала, так ить не будешь енту обезьяну отчитывать, мол: «Осторожней надобно быть, говорят же: “И обезьяна с дерева падает”». Как ни крути, поговорка – это ж аллегория, понимать надо. А разве нет? Разве эдакое скажешь обезьяне, которая с дерева-то шмякнулася. Ей эдакое скажешь, а у ней настроение раз – и подпортится. Как же такое сказать-то можно? Я б верно не смог. Но все ж удивительно дело – как в поговорках говорится, так и бывает. Обезьяна и правда падает с дерева. Уж так я удивился, просто слов нету. А вот тебе приходилося ли видеть голубя, в которого попали из игрушечного ружья? А вот мне приходилося, чесслово. Вон давеча наблюдаю я за голубем. И вдруг в него – бах из игрушечного ружья. Чесслово. Правда истинная. Меня чуть кондрашка не хватила. Ведь голубь натуральный, и тут в него из ружья пульнули. Ну дак вот…

Структурализм

Надеюсь, что не обеспокою Вас своим письмом.

Пожалуйста, не спрашивайте меня про Роппонги. Мне и правда нечего рассказать вам о Роппонги. Если я по делам (что естественно, ибо без особого дела я бы туда не отправился) выхожу на станции метро «Роппонги» – туг же впадаю в панику. Никак не могу вспомнить, то ли Роппонги в той стороне, где Камиятё, то ли Роппонги уже здесь. Но, кое-как собравшись с мыслями, я выхожу в Роппонги. Побаиваясь неприятного предчувствия – наверное, сегодня опять ничего не получится, – поднимаюсь по лестнице. Переведя дух, оглядываюсь по сторонам. Это банк «Мицубиси», это… что же это было? Ага, кондитерская «Almond»… Но чем больше я думаю, тем сильнее во мне разрастается паника – растекается беззвучно, словно жижа в кромешной тьме. Я мысленно пытаюсь представить карту. Пытаюсь мыслить рационально. Однако абсолютно теряю представление о том, как здания расположены друг относительно друга. Какое из них театр «Хайюдза»[13], какое – Министерство обороны, какое – музыкальный магазин «WAVE»…

Не поймите меня неправильно, я не страдаю топографическим кретинизмом. Скорее, наоборот, в городе я ориентируюсь хорошо. Вот, скажем, в Аояме, или Сибуе, или Гиндзе, или Сидзюку – да и в других районах – я еще ни разу не заблудился. Поверьте, только Роппонги мне никак не дается. В Роппонги мне никуда не добраться. Я и сам толком не понимаю почему, но у меня правда ничего не выходит. Может, на мои нервы воздействует какой-нибудь магнетизм особого рода. А может, Министерство обороны проводит какие-то странные опыты с секретным электронным оборудованием. Или же Роппонги как-то действует на мое подсознание, и в лобной доле моего мозга зарождается паника. Иных причин мне на ум не приходит. Отчего у меня в Роппонги возникает такая сильная паника?

Поэтому прошу вас, ничего не спрашивайте у меня о Роппонги. А еще ничего не спрашивайте о структурализме. Мне нечего рассказать вам о структурализме.

На этом я с Вами прощаюсь и желаю Вам всего наилучшего.

Тертая редька

Как всегда, Человек-Верблюд проковылял по лестнице в подвал с подносом еды в руках. Он был, как и прежде, уродлив и грязен. Вернее сказать, с каждым днем Человек-Верблюд становился все грязнее и уродливее. Из носа текли сопли, в одном глазу был пузырь с чем-то мутным внутри. Желтые и поломанные зубы торчали вперед, уши заляпаны грязью, длинные волосы покрыты перхотью так, что при каждом шаге всюду сыпалась белая пыль. Что уж говорить о жуткой вони изо рта. Еду, которую он принес, я есть не собирался.

Когда я сказал ему об этом, Человек-Верблюд смачно харкнул в тарелку с супом и радостно ответил мне:

– Как знаешь. Мне плевать, если ты здесь помрешь с голодухи. Тебе в любом случае конец. Он все равно один. Вааще. Хе-хе-хе-хе.

В другой ситуации один или два Человека-Верблюда меня бы не пугали. Но сейчас обе мои руки были крепко прикованы толстенной цепью к стене. Человек-Верблюд вытащил огромный термокаутер, который долго пролежал в очаге, поднял его раскаленным докрасна кончиком в воздух и с удовольствием оглядел его.

– Хе-хе-хе-хе. Как только хозяин вернется – развлечется с тобой как следует. Сколько интересного он с тобой сделает. А я ему помогу. Никто не собирается убивать тебя быстро. Ты будешь очень долго страдать. А в конце концов умрешь. Всякую скотину, забывшую страх перед богом, всякую скотину, что посмеет пальцем дотронуться до хозяйки, ждет жуткий конец. Вааще.

В подвале и правда собрали различные орудия пыток, Человек-Верблюд не обманывал. Тиски, чтобы плющить пальцы, воронка и шланг для пыток водой, пестики для льда, щипцы, плети с шипами, а на полке с пластинками – сборники Тома Джонса и «Аббы».

– Вашей хозяйки трогать пальцем я и не думал, вааще, – сказал я, а потом поправился: – Не прикасался я к вашей хозяйке.

Не знаю, на каком диалекте говорил Человек-Верблюд, но, похоже, я заразился от него этим «вааще».

– Я только ведь ей чаю налил.

Человек-Верблюд расхохотался и громко пукнул.

– Так-так, так-так, я все понял. Твои глаза в тот момент просто горели похотью. Наливая ей чаю, ты думал об оральном сексе. По твоему взгляду это было сразу понятно. Я вааще не дурак.

– Вовсе нет. Я думал о тертой редьке, которую буду есть на ужин, – сказал я.

– Вот, видишь. Видишь. Все именно так, как я и говорю, – самодовольно произнес Человек-Верблюд.

– Эй, стой-ка. Что значит – «именно так»? – возразил ему я, однако Человек-Верблюд не желал меня слушать.

– Ты будешь долго страдать в этом подвале, а потом умрешь. Вааще. Хе-хе-хе-хе.

А я ведь и правда думал о тертой редьке.

Автоответчик

Больше всего на свете я не люблю автоответчики. Поэтому, узнав, что мама установила себе дома автоответчик, я специально поехала к ней – высказаться. Дорога от моей квартиры до нее занимает больше часа на электричках с пересадкой. Но поскольку я была просто в бешенстве, то решила лично сказать маме об этом автоответчике.

Я нажала кнопку звонка маминой квартиры на третьем этаже комплекса «Блю Скай» в Ханакоганэи, но мамы не оказалось дома. Вместо нее дверь открыл автоответчик в облике моей мамы.

– Вы позвонили Торияме по номеру 66947984. В настоящий момент меня нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала, – сказал мне автоответчик. После чего прозвенело мелодичное «динь-дон».

– Мама, что за шутки? Я на дух не переношу автоответчики. Они заставляют говорить, но это же одностороннее общение. Я не собираюсь разговаривать с твоей машинкой. Бесит меня это, – бросила я со злостью.

Но, приглядевшись повнимательней, я поняла, что автоответчик и правда очень похож на маму. Даже мелкие морщинки в уголках глаз, появившиеся у нее с возрастом, были те же. И я даже немного пожалела, что не сдержалась и высказалась резче, нежели следовало.

– Ну, лично к вам у меня претензий нет, – сбавила я тон. – Мне просто в принципе не нравится сам факт существования автоответчиков. Я совершенно не хотела задеть ваших чувств. Я говорила это лишь своей маме.

Автоответчик в мамином облике покачал головой и сказал:

– Ничего страшного, Кёко. Даже не думайте. Ведь мы автоответчики. Что бы про нас ни говорили или думали, ничего не поделаешь.

– После ваших слов мне и правда неловко, – сказала я. Такое чувство, будто я – новая жена в семье, которая третирует свекровь.

– Раз вы здесь, может, войдете и выпьете чаю? Нам подарили мармелад «Торая»[14],– предложил мне автоответчик.

– Да, с удовольствием, – ответила я. Ведь я ужасно люблю мармелад «Торая».

Чулки

Готовы? А теперь давайте представим.

Перед вами маленькая комната. На третьем или четвертом этаже. В окно видно другое здание. В комнате никого нет. Вот входит мужчина. Ему еще нет тридцати, он бледен. Возможно, у него и красивое лицо, но сказать затруднительно. Он худощав, ростом 172 сантиметра или около того.

Ну что, получилось?

У него в руках дорожная сумка из черного винила. Мужчина ставит ее на стол в центре комнаты. Кажется, в сумке что-то тяжелое. Мужчина открывает молнию на сумке и достает то, что внутри. Сначала – черные женские чулки. Не колготки, а именно чулки, такие носили раньше. Всего он вытаскивает около дюжины чулок. Но его, похоже, чулки совершенно не интересуют, он толком и не смотрит на них, просто бросает на пол. Затем из сумки появляются черные туфли на высоком каблуке – он тоже бросает их на пол. После этого – большую магнитолу. Глянув на аппарат, мужчина без особого интереса ставит его на пол. Судя по виду, мужчина все больше раздражен. Затем из сумки появляются пять или шесть пачек сигарет. Крупный план. Мужчина срывает ленточку с пачки, вытаскивает сигарету и закуривает. Затянувшись два-три раза, качает головой и тушит сигарету о подошву ботинка.

Тут неожиданно звонит телефон. Дзынь-дзынь-дзынь. Мужчина осторожно снимает трубку.

– Алло? – спокойно спрашивает он. Ему что-то отвечают. – Нет, вы ошибаетесь, – говорит мужчина. – Совершенно ошибаетесь. Я не держу кошку и не курю сигарет. А сырных крекеров не ел уже лет десять. Вот именно. Я не имею никакого отношения к событиям на ветке Фукутияма. Абсолютно никакого отношения. Вы меня поняли? – И мужчина вешает трубку.

Из дорожной сумки возникает полупустая пачка сырных крекеров. Потом опять чулки. На сей раз мужчина сильно растягивает один чулок, затем проверяет его на свет. Роется в кармане брюк, выгребает всю мелочь и высыпает в пустую вазу рядом. Растянутый чулок он тоже засовывает в вазу.

И тут в дверь стучат. Тук-тук-тук. Мужчина прячет вазу в углу комнаты и осторожно открывает. В дверях стоит лысый коротышка с красным галстуком-бабочкой. Свернутой в трубочку газетой коротышка тычет в мужчину и твердо говорит.

Итак, вопрос.

Что же сказал лысый коротышка?

У вас пятнадцать секунд. Тик-так, тик-так.

Молоко

Вы, полагаю, пришли сюда купить молока? Ну что, не в бровь, а в глаз?

Нет-нет, не утруждайте себя ответом. Можете ничего не говорить, мне и без того понятно, уж по крайней мере – это. Я двадцать четыре года продаю здесь молоко. Я как завидела вас, сразу же смекнула. Ага, вот человек хочет молока, ему до того захотелось выпить молока, что он специально проделал такой путь. Ну, правда здорово? Хе-хе-хе, ведь не зря я продаю молоко уже двадцать четыре года. Стоит издалека и мельком взглянуть на человека – и сразу все ясно.

Но, несмотря на это, я не продам вам молока. Да, именно так, хе-хе-хе, не могу я продать вам молока. Вам продать не могу. Даже если вы будете рыдать и умолять меня, осыпать меня деньгами, вам я молока не продам. Наверняка вы подумали – отчего же? Почему только мне молока не продадут? Может, я что-нибудь плохое сделал? Хе-хе-хе. Вы ведь так уже подумали, верно? Нет-нет, вы не сделали ничего плохого. Ничего не сделали. Все дело в том, что я не хочу продавать вам молока. Неразумно? Просто эмоции? Хе-хе-хе. Вы поняли меня?

Когда продаешь молоко двадцать четыре года подряд, бывает, что именно такому человеку продавать молоко не хочется. Чистая правда. Я не обманываю. За два-три года нет-нет да и попадется такой человек. Хе-хе-хе-хе, чудное дело, но с первого взгляда понимаешь: вот именно ему я продать молоко не могу. Есть такие люди, которым просто не можешь продать. Немного, но есть. Хе-хе-хе-хе.

Да-да, именно так. Вам я молока продать не могу. Никак не могу. Хе-хе-хе-хе.

Хорошие новости

Уважаемые слушатели, добрый вечер. С вами – десятичасовые новости. Сегодня вечером в рамках особого проекта мы счастливы представить вам исключительно хорошие новости. Никаких плохих новостей. Будьте спокойны. Только приятные, хорошие новости, вызывающие теплые чувства.

Сегодня на рассвете крупный мексиканский танкер «Сьерра-Мадре» по неизвестной причине внезапно взорвался и затонул в водах недалеко от префектуры Тиба. К настоящему моменту из ста двадцати членов экипажа чудом удалось спасти тридцать пять. Спасенные с восторгом отзываются о непревзойденном мастерстве служб морской охраны. Какое счастье. Не зря говорят: «От одного бог отвернется, зато другого спасет».

Полицейским управлением Ооцука был задержан ученик средней школы, который в прошлую пятницу в Токио, район Бункё, квартал Отова Нитёмэ, напал на госпожу Фуэ Токусиму (72 года), ожидавшую перехода улицы у светофора, и, отрезав ей мочку уха, скрылся. По словам школьника, «у нее были такие большие мочки ушей, что я не сдержался и чикнул ножницами. Мне очень жаль. У меня только что закончился экзамен, я не смог ответить на много вопросов. Я ничего дурного не хотел». Госпожа Токусима прокомментировала ситуацию следующим образом: «Я уже стара и прожить без одной мочки смогу, а у молодого человека впереди будущее, поэтому я хотела бы, чтобы к нему отнеслись снисходительно». Вот и правда говорят: «Мир не без добрых людей».

Актер Кансукэ Тасиро (52 года) совершил неудачную попытку самоубийства. Сегодня около двух часов дня в районе Сугинами Кугаяма он был обнаружен супругой в собственной комнате с петлей на шее, после чего экстренно перевезен в больницу. К счастью, из-за того что актера обнаружили почти сразу, его жизнь удалось спасти. По словам супруги, после операции по удалению раковой опухоли кишечника месяц назад господин Тасиро с трудом выплачивал взносы за лечение, к тому же психологически тяжело переживал, что ему в последнее время не предлагают ролей. Около полугода назад его сын погиб в автомобильной катастрофе, и с тех пор господин Тасиро стал совершенно другим человеком, подтверждают его соседи. По словам лечащего врача, господин Тасиро слишком долго оставался без доступа воздуха, вследствие чего его мозг утратил часть функций. Теперь, если даже он и поправится, вряд ли будет говорить. Однако главное – что его удалось спасти. Ведь говорят: «Разве могут цвести сухие цветы?»

Вчера около 11 часов вечера в сусечной в районе Аояма Сантёмэ мужчина после ужина попросил счет, а потом неожиданно принялся бесчинствовать и кричать: «Вы что, издеваетесь надо мной, выставив такой маленький счет?» Затем он проткнул зонтом хозяина заведения, который попытался разъяснить ему ситуацию, молотком разбил стеклянную витрину, после чего прямо на месте происшествия был задержан сотрудниками полицейского управления Акасаки. Задержанный Сэйкити Амано (48 лет) оказался сотрудником агентства недвижимости. Он сказал: «Я съел столько дорогих блюд, у меня достаточно денег, а счет оказался настолько смехотворным, что я и сорвался». Полицейские, ведущие расследование, с восхищением сообщили: «Такие трогательные истории в последнее время почти не встречаются».

Будем надеяться, что и завтра мы сможем порадовать вас такими же замечательными новостями. Спокойной ночи.

Эффективные ходули

Как-то воскресным утром я тушил сушеную редьку и ко мне заявились эффективные ходули. Я открыл дверь и увидел, что они стоят у меня на пороге. Они были на голову выше меня.

– Полагаю, вы знаете, что на свете нет вторых таких эффективных ходулей, как мы, – с вызовом протараторили эффективные ходули.

Я удивился и замялся.

– А в чем конкретно проявляется эффективность ходулей? – наконец решился спросить я.

– Вот так так! Неужели вы не читали Хидэ Кобаяси? – протараторили ходули изумленно. После чего постучали о бетонный пол. – Вы что, не в курсе, что в сочинениях Хидэ Кобаяси встречается упоминание об «эффективных ходулях»?

К сожалению, я не прочел ни строчки из произведений Хидэ Кобаяси. Я закончил небольшой технический институт, занимался инженерными работами при районном совете Оода. Не думаю, что в моем окружении хоть кто-нибудь читал Хидэ Кобаяси. Когда я честно в этом признался, эффективные ходули сердито фыркнули. Видимо, поняли всю тщетность разговора с человеком, никогда не читавшим работ Хидэ Кобаяси. Но тем не менее не уходили.

– Извините, а какое у вас ко мне дело? – осторожно поинтересовался я у эффективных ходулей.

Может, они хотели продать мне книгу или еще что-нибудь. Я понадеялся, что это не так. Ведь до зарплаты у меня совсем не было денег.

– Хм, у нас нет никакого конкретного дела, – твердо сказали эффективные ходули. – Просто мы оказались у вас в коридоре, и нам вдруг захотелось узнать, насколько хорошо мы известны обществу. Способно ли оно ответить, кто такие эффективные ходули. Потому и постучались в вашу дверь.

Я поспешил извиниться за пробел в своих знаниях.

– Но вам не стоит расстраиваться из-за этого. Я ведь не все общество.

Эффективные ходули достали трубку из кармана, два-три раза пристукнули ею о ладонь, затем вновь убрали в карман.

– Кстати, вы не знаете, в мажоре или миноре написан струнный квартет Моцарта № 15, K. 421? – спросили меня эффективные ходули, словно пытались дать мне еще один шанс.

Я ответил, что не знаю. Да и откуда мне знать? Я с утра до вечера занят на работе, прокладывая новую канализацию.

Побледнев, эффективные ходули ткнули в меня пальцем и закричали:

– Вот видите, вы и есть общество. – А затем хлопнули за собой дверью.

Я так и не понял, что это было, но, поскольку история эта никакого развития не имела, я сел за обед: рис и тушеная редька.

Зоопарк

– Послушай, Коитиро. Ты какой-то странный человек. Очень и очень странный.

– Ничуточки я не странный. Если кто здесь и странный – так это ты. Я полагаю, это вполне естественно, когда человек пытается осознать себя, понять, что его формирует. Как это действует и куда меня это приведет? Разве ты об этом никогда не думаешь?

– Ой-ой-ой.

– Что это значит – «ой-ой-ой»?

– Я просто удивилась, хе-хе-хе.

– Послушай, Сугако. Нельзя так издеваться над людьми. Людям свойственно серьезно размышлять. Если ты и дальше будешь так презрительно относиться к людям и смеяться над ними, тебе самой придется от этого пострадать.

– Смотри, смотри. Бык. Му-у-у-у.

– Ну хватит. Не вешай браслет на нос. Послушай, я прошу тебя, ты же человек, не надо так больше делать. И не надо больше надевать лифчик задом наперед и изображать из себя верблюда. Вон все уже смотрят на нас.

– Хм, как скучно. У тебя, Коитиро, совершенно нет чувства юмора. Раз у нас свидание в воскресенье в зоопарке, мы ведь не будем говорить о Ясперсе или Юнге. Давай поговорим о чем-нибудь повеселее, развлечемся на всю катушку.

– Но, Сугако, сам факт, что мы с тобой оказались в воскресенье в зоопарке, уже многое сообщает нам о жизни и сознании. Самый важный фактор, поддерживающий наше сознание, – память. Наше сознание собирает воспоминания и может вызывать их при необходимости. Таким образом, оно состоит из множества мелких частей. А соответственно…

– Смотри, Коитиро, палтус!

– Ну довольно! Зачем ты улеглась на землю? Грязно же. Давай же, вставай. Вон дети над тобой смеются. Тебе ведь уже двадцать шесть лет. Может, пора повзрослеть немного?

– Коитиро!

– Что еще?

– Может, поменяемся ролями?

– Давай, – сказал я.

А затем встал на четвереньки и стал бегать вокруг нее.

– Иго-го, иго-го, я лошадка Санта![15] Никто не хочет поиграть со мной в сумо?

– Ну хватит, Коитиро. Что еще за глупости? – сказала Сугако.

Продавец индии

Где-то раз в два месяца к нам приходит продавец индии. Стоит матушке сказать:

– Наверное, продавец индии к нам скоро заглянет, – и через два-три дня у нас на пороге возникает продавец индии собственной персоной, словно бы услышал. Поэтому я всегда ей говорю:

– Мама, не надо вспоминать этого продавца индии. Всякий раз, как ты его вспоминаешь, он к нам приходит.

И матушка всегда отвечает с сожалением:

– Может, и так, не стоит мне о нем вспоминать, – но вскоре об этом забывает и опять нет-нет да и сболтнет случайно: – Наверное, продавец индии…

И вот он опять стоит у нас на пороге.

Продавец индии – загорелый и голосистый дядька. За плечами у него всегда тяжелый мешок. Думаю, с моим отцом они ровесники, но выглядит продавец гораздо энергичнее. Глаза большие, широко распахнутые – словно не глаза, а два больших жука.

– Все это благодаря индии, – говорит он мне с гордостью. – Малыш, если будешь пользоваться индией, быстро повзрослеешь, станешь таким же сильным, как дядя, и проживешь жизнь, исполненную смысла.

То, что говорит «дядя», слишком сложно для моего понимания, однако всякий раз, когда я разговариваю с продавцом индии, мне кажется, будто меня за что-то ругают, – так на душе неспокойно. Иногда продавец индии бранит даже мою матушку. Просто невероятно. Ведь даже мой отец не смеет ее ругать.

– Хозяйка, так не годится. Вы что-то маловато индии последнее время берете. Как и не трогали с прошлого моего визита, – говорит со вздохом продавец индии моей матушке, проверяя полки. – Я ведь вам всегда говорю: если не будете принимать ее регулярно, никакого эффекта не будет. Эй, ну-ка посмотрите на малыша. Даже блеск в глазах вон потускнел. Наверно, в сон часто клонит, никаких сил не остается. Так не годится. Я по глазам все сразу же могу сказать. Стоит в глаза посмотреть – и разница сразу же видна. Вы мало используете индию. Вам не хватает индии. Вы что, своего сына не любите? Ведь любите же. Тогда нужно давать ему больше индии.

– Вы, конечно же, правы, – спешит оправдаться матушка. – Но к нам вот недавно заходил продавец бали, а он ведь наш сосед, нельзя не помочь и ему, а у нас не так много лишних средств. Я прекрасно понимаю, что индия очень хороша, но….

– Продавец бали! – Продавец индии повышает голос так, будто его водят за нос. – Послушайте, хозяйка, насчет этого продавца бали – там ведь только видимость, одна реклама. Если серьезно к делу подходить, вам нужна индия. Совершенно другое действие.

И в результате матушка опять вынуждена купить немного индии. Глядя на это, я все время думаю: продавец индии – просто невероятный тип.

Над потолком

О том, что у нас над потолком живет гном, жена сказала мне первого января.

– Дорогой, открой-ка дверцу в потолке, проверь, – сказала мне жена.

В тот момент я смотрел телевизор и с удовольствием попивал пиво. Мне ничего не хотелось делать, несмотря на ее заявление.

– Гном? Какой еще гном? – недовольно спросил я жену. – Как его зовут?

– Наоми, – ответила жена.

– Это мужчина или женщина? – спросил я.

– Я не знаю, – ответила жена, покачав головой. – Я знаю только имя.

Ничего не поделаешь, пришлось взять фонарик и посмотреть, что у нас там над потолком. Потолок можно открыть, если забраться на верхнюю полку встроенного шкафа. Я вытащил один лист фанеры и осветил фонариком межпотолочное пространство. Но гнома не было.

– Его нигде нет, – сердито бросил я жене.

– Нет, Наоми там. Ты просто не видишь. А я это знаю.

– Ты просто устала. Выпей какого-нибудь лекарства и выспись как следует. Утром ты уже и думать забудешь о каких-то гномах.

Но жена так просто не сдавалась. Все время рассказывала мне о Наоми, что живет у нас над потолком.

– Наоми живет над потолком и все время следит за нами. Наоми знает о нас все, – говорила жена.

После этого мне уже стало как-то не по себе. Я еще раз решил посветить фонариком над потолком. И на сей раз увидел Наоми. Оказалось – маленькая собачка, ростом всего 12 сантиметров. Лицо – точно как у моей жены. Пестрый песик с хвостиком. Сидел и внимательно смотрел на меня. Увидев песика, я вздрогнул, но не попятился.

– Эй, ты что там делаешь? Ты же у нас над потолком сидишь. Нельзя забираться в чужие дома. Убирайся, исчезни. Идиот.

Наоми внимательно посмотрел мне в лицо и ничего не сказал. Его взгляд был холодным и твердым, как маленькие льдинки.

Я вернул на место фанеру и вылез из шкафа. В горле страшно пересохло. Хотелось глотнуть пива. Но это был уже не мой дом. Там не было телевизора, не было холодильника, не было жены, не было января.

Мосёмосё

После того как я помог в понедельник Ботёботё, в среду ко мне заявилась Мосёмосё.

– Ох, такое спасибо вам, сэнсэй, вы уж так помогли на днях Ботёботё, – сказала Мосёмосё.

– Я ничего особенного не сделал. Любой японец поступил бы на моем месте также, – сказал я. Ведь я довольно скромен.

– Нет-нет, ну что же вы так неискренни со мной? Уж с кем с кем, а с Мосёмосё вы можете не скромничать, – сказала она и принялась размахивать перед лицом руками, словно веером. – После того, что сделали, вы, может, и сочтете это недостойным вознаграждением, но будьте уж любезны, примите как выражение нашей признательности.

С этими словами Мосёмосё протянула мне бумажный пакет. Заглянув внутрь, я обнаружил там курякуря.

– Ой, послушайте, я никак не могу это принять. Ведь это же курякуря, – поспешно сказал я.

– Неужто вы не любите курякуря? – спросила Мосёмосё.

– Что вы, как же можно его не любить, но…

– Ну, тогда чудненько, сэнсэй. Если будете сопротивляться, я просто положу его здесь. Пользуйтесь в свое удовольствие.

Я довольно долго сопротивлялся, но в конце концов Мосёмосё оставила пакет с курякуря в прихожей и удалилась. Я не знал, что делать, и засунул пакет поглубже в шкаф. Не могу же я оставить его в прихожей. Если супруга найдет – как пить дать неверно истолкует. Кто же поверит, что это Мосёмосё в благодарность принесла. Надо было тогда не вмешиваться и сделать вид, что я не знаю Ботёботё. Не надо было лезть куда не просят со своей добротой. Теперь вот ведь в какую историю влип.

Я весь измучился от мыслей и наконец позвонил Ботёботё.